Текст книги "Настойка мухомора для босса"

– Не думаю, – Костя потер лоб, не придавая особого значения его словам.

– Вот и я о том же, – встрепенулся Стас. – Их шаги даже ребенок сможет отличить и, потом, эта роза… Роза всегда сопровождает присутствие Марыси. Откуда она появилась на пороге моего кабинета? По-твоему, ее мог принести охранник? В знак особенной любви и привязанности к генеральному директору? Забавно, не правда ли?

– Ладно, – сказал Костя и решительно поднялся из-за стола. – Ты, давай, успокойся и отдохни. Я сейчас пойду к себе и во всем разберусь. А лучше поспи, еще только половина шестого, – он подошел к двери и оглянулся. – Постой, ведь, сегодня у тебя встреча по предварительной сделке? Странно все это. Когда приедут партнеры?

– К десяти.

– Вот об этом тебе и нужно думать в первую очередь, а все остальное предоставь мне. И еще… никому ни слова. Понял? – он предостерегающе поднял палец вверх. – Никому.

Стас послушно кивнул. Проводив друга до двери, он несколько раз повернул ключом в замке.

Костя, едва вошел в кабинет, вызвал охранника, дежурившего ночью. В ожидании, он размышлял над тем, что услышал от Ольховского.

Их офисное здание было снабжено самыми современными системами безопасности. Телевизионное наблюдение давало возможность визуального контроля за всеми охраняемыми объектами, внутренними помещениями и территорией. Велась круглосуточная запись на пленку, которую потом отправляли в архив для последующей обработки, если возникала такая необходимость.

Этой ночью дежурили два охранника. Их продвижение по офису во время дежурства в ночное время фиксировалось индивидуальными пластиковыми карточками, и было отражено на компьютере. Ничего необычного они не заметили, что и последовало из их доклада. На территорию, а тем более, в помещение, никто не входил, и дежурство прошло спокойно.

Отпустил охранников, Костя затребовал все ночные видеозаписи. Он долго просматривал их, анализируя каждую мелочь. Неожиданно внимание привлек движущийся объект по коридору второго этажа. Камера слежения словно отказывалась его фиксировать. Никакой резкости и четкости, лишь размытый силуэт. Он появился из-за угла и медленно, покачиваясь, двинулся по коридору. Скорее всего, это была женщина в белой длинной рубашке с длинными черными волосами, закрывающими спину. Фигура остановилась перед кабинетом генерального директора. Положила сразу обе руки на дверь и замерла. Похоже, она прислушивалась к тому, что там происходило. Это продолжалось довольно долго. Уснула? На пленке этого рассмотреть не удавалось. Но вот она стала толкать дверь, с усилием дергала ее ручку. Дверь не открывалась. Побродив еще немного по коридору, призрак во плоти незаметно исчез за тем же углом, из-за которого до этого и появился.

Костя с усилием тер лоб. Утверждать с полной уверенностью, что это была женщина, он не мог. Скорее всего, да. Однако с таким же успехом надеть на себя длинную рубашку и парик мог и мужчина, не отличающийся высоким ростом и атлетическим телосложением. Возможно, это был подросток? Это уже усложняло задачу.

Он сидел перед монитором больше часа, просматривая пленку в десятый раз. События прошедшей ночи было трудно объяснить. Лицо на пленке ускользало, к тому же изображение было словно в тумане, и рассмотреть его толком не представлялось возможным. Лишь одно было вполне определенно: ночью по коридору ходил живой человек.

После некоторых размышлений, Костя снова вызвал охранника. Тот, смущаясь, в этот раз сознался, что периодически отсутствовал на посту. После ужина он почувствовал некоторый дискомфорт, поэтому приходилось частенько наведываться в туалет. Они вместе несколько раз просмотрели пленку, но добиться другого объяснения от охранника так и не удалось.

Станислав, проводив партнеров, сам зашел к Косте.

Тот, при появлении босса, поспешно спрятал в стол две видеокамеры, которые до этого тщательно осматривал. Все оказалось настолько просто, что даже у школьника вызвало бы улыбку. Видеокамеры были небрежно заклеены обычным скотчем. Это и сбивало с толку. То, что кому-то потребовалось их частично вывести из строя, было слишком очевидно. Однако то, что это было сделано так непрофессионально и просто, заставляло задуматься. На самом деле игра ведется намного тоньше и профессиональнее, чем должно было показаться на первый взгляд. Значит, объект, разгуливающий ночью по коридору, помимо того, что не собирался скрывать свое присутствие, еще и имеет возможность беспрепятственно проходить в здание офиса. Этот список был не таким уж и большим…

– Ну, что, выяснил? – спросил Ольховский, почти шепотом, в надежде найти какое-то объяснение ночному происшествию. Он чувствовал себя совершенно разбитым и утомленным.

– Все нормально, – ответил Костя, решив зря не беспокоить друга догадками. – Системы видеонаблюдения не зафиксировали ничего подозрительного. Ночь прошла спокойно. Никакого вторжения на территорию и проникновения в помещение не было. Посторонних и посетителей тоже не замечено. В здании дежурили два охранника, впрочем, как и всегда. Я сам просмотрел все видеозаписи и ничего не обнаружил.

Стас тяжело вздохнул.

– Значит, ты хочешь сказать, что я попросту схожу с ума?

– Ну, зачем ты так? Просто ты много работал в эту ночь, готовился к ответственной встрече. Знаешь, я по себе знаю, переутомление – штука серьезная. Однажды мне даже пришлось несколько дней провести в госпитале, после окончания одного, затянувшегося дела. Психика – вещь еще не изучена в полной мере. Поэтому в определенной ситуации мы частенько попадаем в полную зависимость от ее заскоков.

– Заскоков… – медленно повторил за ним Стас. – Возможно, я и согласился бы с тобой, однако, друг, глупо отрицать очевидное. Розу к заскокам не отнесешь. Она существовала реально и лежала под дверью кабинета.

– Не беспокойся, – похлопал его по плечу Костя. – С этим я уж точно разберусь. Уверяю тебя, что все может оказаться слишком банально, а мы тут голову ломаем. К примеру, тайная поклонница… – сказал первое, что пришло в голову, и сам понял, что большей глупости придумать было бы трудно. Встретившись взглядом с Ольховским, он добавил: – Между прочим, я знаю, как нам следует поступить.

– Как? – поспешно спросил тот.

– Ты какое-то время поживешь у меня. Я почему-то уверен, что твоя любвеобильная Марыся не решится приходить ночью сразу к обоим. А там посмотрим, может, что и прояснится…

Ольховский неожиданно улыбнулся.

– Не могу. Спасибо, конечно, но приехала Алиса.

– Это когда же она приехала? – подозрительно спросил Костя.

– Поезд из Москвы пришел рано утром и она, бедняжка, добиралась домой на такси, не хотела меня беспокоить. Измучилась.

– Я ей сочувствую.

Станислав ушел, а Костя еще долго стоял у окна и в задумчивости курил. Слишком много всяких совпадений. Это уже переходило все границы. Нужно самым тщательным образом разобраться с ночными прогулками, так называемого призрака, по коридорам офиса, да и с внезапным пищевым отравлением охранника тоже. Эта история уже начинала его доставать основательно.

После ночного разговора на балконе в отношениях Даны и Вадима что-то изменилось. Со стороны все выглядело по-прежнему, или даже еще лучше, но на самом деле между ними пробежал едва заметный холодок отчуждения.

Из санатория вернулась Жанна Георгиевна. Она была в полном восторге от проделанного ремонта – таким ярким и красивым встретил ее дом.

– Это вам останется память обо мне, – сказала Дана, совершенно не подумав о последствиях своих слов.

Жанна Георгиевна как-то сразу погрустнела и, сославшись на усталость, ушла в свою комнату.

А спустя несколько дней дом наполнился голосами Насти и Даши. Они взахлеб рассказывали о своих впечатлениях от путешествия по Волге.

Вадим был в центре внимания. Он буквально таял в окружении девчонок и с улыбкой принимал слова благодарности за прекрасные каникулы. Стол в кабинете был завален яркими сувенирами и подарками.

Сейчас, когда они снова все были вместе, Дана особенно остро почувствовала, что это и есть самое начало приближающегося конца. К сожалению, понимала это и Жанна Георгиевна. Она украдкой вздыхала и не решалась спросить об истинных причинах столь быстрых перемен в отношениях, которык вскоре должны были закончиться свадьбой. Все получилось само собой.

Как-то утром, Дана, проводив Вадима на работу, уселась на террасе за переводы. Она слышала, как Жанна Георгиевна говорила по телефону. Это было самым обычным делом, поэтому она не обратила на утренний звонок никакого внимания.

– Даночка, вам звонят, подойдите, – сказала Жанна Георгиевна за ее спиной.

– Вадим?

– Нет, – почему-то шепотом ответила та и покачала головой. – Это другой мужчина… Он очень хочет с вами поговорить.

– Здравствуйте, Богдана Романовна, – знакомый голос полностью подтвердил правильность ее догадки.

– ???

– Почему вы молчите?

Она вздохнула, ощутив странное томление под ложечкой.

– Доброе утро, Константин Андреевич. Откуда телефон?

– Обижаете. Я двадцать лет занимался сыскным делом и… не найти какой-то телефон? К тому же ваш муж – известное лицо в городе, так что у меня с этим не возникло никаких трудностей.

– Костя, что вам на сей раз нужно?

– Вы.

– Я? Ничего себе заявление. А вы не догадываетесь, что своим периодическим появлением, разрушаете мою жизнь и не только мою? У меня, благодаря вам, очень большие проблемы. Не звоните мне, пожалуйста, хотя бы сюда, – добавила она несколько тише.

– А что вас можно еще где-то найти? – с иронией спросил он.

– Нет, я в последнее время живу здесь.

– Вам не интересно, зачем вы мне понадобились?

– Абсолютно не интересно, к тому же у нас с вами очень разные интересы.

– Но мне снова нужна ваша помощь.

– Я вынуждена вам отказать, простите. Вадим предвидел это и категорически запретил мне даже само общение с вами.

– Вы его послушаетесь? – тихо спросил Костя.

– Мне больше ничего не остается. Я не хочу его обижать. Неужели, кроме меня, вам больше не к кому обратиться?

– Представьте себе, нет. Я прошу всего лишь о встрече. Это касается Стаса.

– Что с ним?

– Ему плохо, еще хуже, чем было раньше.

Дана задумалась. Костя – Костей, но Стас – совсем другое дело. Она нашла для себя слишком сомнительное оправдание, отчего вздохнула с явным облегчением.

– Хорошо. Где и когда?

– В вашем баре. Скажем, часа через два, пойдет? Я буду ждать.

– Откуда вы знаете про наш бар?

– Об этом я расскажу при встрече. Спасибо вам.

Она подошла к Жанне Георгиевне и обняла за плечи. Мама Вадима сидела у стола и нервно теребила кисточки на скатерти.

– Даночка, вы хотите уйти от моего сына? – едва слышно спросила она, не поднимая глаз.

– Это не так. Жизнь, довольно странная штука. Иногда она разводит людей без их согласия.

– Но… на это должна быть причина, – в словах Жанны Георгиевны прозвучала надежда на то, что все еще можно исправить или решить по-другому.

Дана покачала головой.

– Вадим поставил передо мной определенные условия. Скорее всего, я не смогу их принять.

– Господи, да что же это? Ведь мы уже начали готовиться к свадьбе. Я так надеялась на эту осень… Думала буду нянчить внуков.

– Мне очень жаль. Но, кажется, свадьбы не будет, и, тем более, внуков, – задумчиво ответила Дана. Она уже мысленно была в другом месте.

– Я не хочу вмешиваться, но не понимаю, что происходит? Почему так изменились ваши планы? Вы уже столько лет вместе. Понимаете и любите друг друга. В мире так мало счастья и нужно ценить его, если выпадает. О чем Вадим думает? Ведь он давно уже не мальчик.

– Откровенно говоря, дело во мне. Вы совершенно справедливо заметили, что Вадим уже не мальчик. Но ведь и я уже давно выросла. Нам обоим поздно менять свои привычки и отношение к людям. А, порой, это просто невозможно. Вот сейчас звонил один человек… Он просит о помощи.

– Но в этом ничего нет плохого, – встрепенулась Жанна Георгиевна, хватаясь за ее слова, как за спасательную соломинку. – Люди должны помогать друг другу.

– Да, но Вадим категорически запретил с ним встречаться. Скажите, как я должна поступить? Послать его подальше или согласиться на встречу? Ситуация неразрешимая.

– А что ему нужно?

– Его друг очень болен. Так получилось, что я уже помогала ему, но этого оказалось мало.

– И, что им нужно теперь?

– Для начала, просто встретиться, больше я ничего не знаю.

– Но, почему Вадим так настроен?

– У него на это есть свои серьезные причины, и они не лишены оснований. Но я не могу допустить, чтобы кто-то другой принимал за меня решение. Я взрослая и самостоятельная женщина и хочу сама делать выбор и быть свободной в своих поступках. Знаете, я прекрасно понимаю, что не всякому мужу это понравится, но измениться не могу. Значит, не стоит мучить друг друга и стараться делать вид, что все прекрасно. Вадим не заслуживает такого отношения, и я хочу быть честной с ним.

– Возможно, вы все преувеличиваете, Даночка? Давайте ничего ему не будем говорить, пока все не утрясется. Я просто уверена, что всегда можно найти выход из любого положения, – в ее глазах стояли слезы.

– Но я не хочу прятаться и обманывать. Не хочу никаких сделок ни с кем, и, в первую очередь, с собой. Простите, Жанна Георгиевна, но я пойду.

Дана подошла к бару и сразу увидела на стоянке машину Кости. Он, заметив ее издалека, поднялся из-за столика и поспешил навстречу.

– Я рад, что вы пришли. Давайте пройдем в павильон. Нам нужно спокойно обо всем поговорить. Хотите что-нибудь выпить?

– Сок, любой цитрусовый.

Пока Дана пила сок, Костя вкратце рассказал о том, что в очередной раз происходит со Стасом.

– Все это печально, – горесно вздохнула. – Мне, действительно, жаль вашего друга, но, думаю, что больше ничем не смогу помочь. Кто я? – она пожала плечами. – Уверена, что и медицина в его случае бессильна. Он просто попал в круг, который создали для него специально. Круг замыкается все теснее, и из него нет выхода.

– Вы серьезно полагаете, что нет никакого выхода? – удивленно переспросил Костя.

Дана покачала головой.

– Я вижу лишь одно решение его проблем, но, боюсь, что для вашего друга оно неприемлемо. Ольховскому нужно навсегда уехать из этого города, полностью отказаться от общения со своим окружением и начать новую жизнь, свободным и никому неизвестным. В идеальном варианте не помешало бы еще сменить фамилию. Согласится он на это?

– Наверное, нет, – грустноответил он. – Однако речь о лечении в этот раз не идет. Вы, кажется, правильно понимаете ситуацию. Поэтому я сейчас и говорю с вами. Мы думаем в одном направлении, с той лишь разницей, что я знаю несколько другой путь, и знаю, как реально ему помочь уже в ближайшее время.

– Другого пути нет, – сказала уверенно и вздохнула. – Он погибнет, потому что не примет ни мой, ни ваш совет. Понимаете, когда человек попадает в какую-либо зависимость, он уже не принадлежит себе и ничего в своей жизни не решает. Я не знаю точно степень этой зависимости, и в чем она проявляется, но я вижу ее в его взгляде.

– А, знаете, может, вас это удивит, но я полностью согласен с вами. Да, Стас не воспользуется нашими советами, но нам этого и не нужно. Мы все можем сделать сами. Достаточно лишь того, что он по мере возможности, просто будет нам помогать в этом.

– Нам? – переспросила Дана.

– Да. Вы не ослышались. В этом деле я могу довериться только совершенно нейтральному и надежному человеку. Это вы.

– Константин Андреевич, давайте не будем начинать все сначала. Я уже давно уяснила, что «дело это деликатное», – напомнила она ему начало их знакомства. – Но у каждого есть свой предел возможностей. Я в этом случае его уже исчерпала.

– Поэтому я и делаю вам конкретное предложение на конкретных условиях, – по всему чувствовалось, что он волнуется…

– Подождите. Я не совсем понимаю, о чем мы говорим?

– Мы говорим о Стасе. Ему сейчас, как никогда, нужна реальная помощь. Не в гаданиях, молитвах, не в настоях трав. Нужны решительные действия, и я боюсь опоздать. Если я позволю ему и в этот раз окунуться в кошмар двойной жизни, рассудок его больше не выдержит и тогда ему уже никто не поможет. Стас на грани помешательства от того, что он – умный и образованный человек, не может объяснить себе то, что с ним происходит? Все идет помимо логики, а с этим, простите, не каждому под силу справиться.

– Я с вами согласна. Но, чтобы помочь Стасу, нужно лишить его самого себя. Должен родиться совершенно новый человек. Вы понимаете, о чем я? Уже завтра он должен проснуться в другом месте и с новым сознанием при полном отсутствии памяти. Вы считаете это возможно?

– Вы же сами хорошо знаете, что это невозможно. У меня на этот счет есть другое предложение, которое ничем не хуже и гораздо проще, хотя и влечет за собой вполне реальную опасность. Однако жизнь человека вполне его оправдывает. Я готов поделиться с вами своими мыслями, но, прежде всего, вы должны дать согласие на то, чтобы мне помогать.

– Но почему я? Что я могу?

– Именно вы и на это есть много причин. Прежде всего, я уверен, что за всей этой историей кто-то стоит. Для начала нужно узнать, кто это? Тогда сам по себе отпадет вопрос, зачем нужно устранить Ольховского? Судя по тому, каким изощренным путем к нему подбираются, противник слишком реальный и очень серьезный. Надеюсь, хоть вы не думаете, что все, что происходит со Стасом, месть служанки Марыси за бесчестный поступок Вольдемара, который он совершил в каком-то там далеком веке? В наше время такое обычное дело и поступком никто не считает.

– Вы правы. Несчастная девушка здесь не в счет. Бренные ее останки до сих пор находятся на дне Вислы, если только эта история произошла на самом деле, а не плод больного воображения старика у порога смерти. Хотя все указывает на то, что история более чем реальна. Ведь существует же медальон, серьги и прочие вещи предков Ольховского? Можете думать, что угодно, но я все больше склоняюсь к тому, что ваш друг подвержен сильнейшим психотропным препаратам. Скорее всего, его пичкают галлюциногенами. Мое предположение подтверждается тем, что он периодически окунается в жизнь в другом мире, и, ко всему, еще и принимает в ней самое активное участие.

– Галлюциногенами? – переспросил Костя.

– Я так думаю, но утверждать не могу. Иначе, как объяснить то, что он впадает в транс, видит постоянно одни и те же конкретные образы и при этом легко выходит из этого состояния, возвращаясь к обычной жизни? Если он не наркоман, тогда как еще объяснить то, что в дальнейшем его организму не требуется никакой подпитки? Как говорится, вышел из транса и пошел дальше. Я внимательно слушала, когда вы в первый рассказывали его историю, и еще тогда пришла к такому выводу.

– Что значит подпитки?

– По всем признакам Станислав находится в состоянии наркотического опьянения. Он подвергается бессознательной эйфории, испытывает сильнейший страх, видит сложные картины. Другими словами, его посещают видения, но длится это всего несколько часов. А это значит, что у него нет физиологической зависимости. Если бы он принимал наркотики, ему бы постоянно требовалась новая доза, чтобы возвращаться в мир своих иллюзий, фантазий и прочего.

– Простите, но я все же не совсем понимаю, о чем вы говорите?

– Я говорю о том, что кто-то добивается его измененного состояния сознания, и умело использует для этого растительные галлюциногены. Возможно, это какие-то травы или ядовитые грибы. Это то, что не вызывает зависимости, вернее, привыкания организма. Сегодня вы принимаете средство, отчего начинаются психические отклонения, а завтра вы его не принимаете и становитесь практически нормальным человеком.

– Как же я об этом раньше не догадался? – Костя с восхищением посмотрел на Дану. – С каждым днем общения, я все больше убеждаюсь в том, что вы совершенно необычная женщина. Я ужасно благодарен своей тетке, которая вовремя указала мне на вас. А, может, это сама судьба говорила ее устами. А? – он улыбнулся.

– Именно судьба, – с усмешкой заметила она. – И цель этой судьбы в очередной раз сломать все в моей жизни. Кстати, не кажется ли вам странным, что ваша тетя – Алла Васильевна, снова принимает в этом, хотя и косвенное, но слишком активное участие?

Костя, отметив про себя справедливость ее слов, смущенно кашлянул. Наверное, все же зря он напомнил о своей тетке. Парой невинных слов можно испортить большое дело.

– Считайте это своего рода знаком или, как вы еще это назовете, но он указывает на то, что мы вместе должны спасти Стаса.

– Я рассказала о своих выводах, наблюдениях и даже дала совет, хотя вы и считаете его неприемлемым. Но, что вам еще нужно от меня? Больше мне вам помочь нечем.

– Теперь, когда вы открыли мне глаза на истинное состояние Стаса, вы и в остальном должны нам помочь и на это есть свои причины.

– И, какие же причины должны заставить меня вам помогать? – она подозрительно прищурилась.

– Прежде всего, Стас вас знает и доверяет вам, а это намного облегчает задачу. Потом, вы – женщина и это вызовет меньше подозрений у недружественной стороны. К тому же, вы говорите по-немецки, а это в первую очередь входит в мой план. И, наконец, вы, как никто другой, знаете все подробности его истории, и смогли разобраться с состоянием Стаса лучше меня – его друга.

– Все?

– Нет, это не все. Я не сказал о главном. Я вам не просто доверяю. Я знаю, что могу на вас положиться, и уверен, что вы никогда не перейдете на сторону врага, ни на каких условиях. Поверьте, это очень важно.

Дана усмехнулась.

– Вас послушать, так я просто незаменима. Верна, преданна и готова в любую минуту броситься к вам на помощь. Так сказать, по первому зову.

– А, разве это не так? – взгляд его был особенно серьезен, и она, не выдержав его, опустила глаза.

Действительно, с точки зрения Кости, она ему идеальная помощница. Но, если подумать о Вадиме, тут все однозначно. Как только она согласится на предложение Кости, Вадима потеряет сразу же и окончательно. Это, безусловно, больно. Хотя, с другой стороны, нужно еще хорошенько поразмыслить, хочет ли она на самом деле навсегда связать свою жизнь с Вадимом? А Костя? О нем пока лучше не думать.

Он терпеливо ждал. Не хотелось торопить ее решение, но где-то в глубине души был просто уверен, что Дана согласится.

– И, насколько для меня все опасно? – спросила она и лишь теперь смело посмотрела в его глаза. – Кстати, ко всему, что вы тут обо мне сказали, вы забыли добавить главное.

– ???

– Да-да, вы забыли о главном. Я – мать и по всем законам природы, логики и по велению своего сердца, в первую очередь должна думать о своих детях. И, насколько я понимаю…

Костя выдержал ее взгляд.

– Не буду лукавить. Вы – второе лицо в группе риска, после Стаса, но я всегда помню об этом.

Она вздохнула, потому что и сама хорошо знала, что все гораздо опаснее, чем кажется. Это именно тот случай, когда невозможно предусмотреть все, с чем можно столкнуться в действительности. Можно ожидать чего угодно.

– Я должна ответить сейчас?

– Не обязательно, но времени очень мало, я бы сказал, что его совсем нет. Чем раньше вы решитесь, тем лучше для Стаса. Откровенно говоря, теперь я не дам и ломаного гроша за его жизнь. Тщательно спланированная и хорошо продуманная игра, уже подходит к своему завершению. Могу заранее сказать, что ставки очень высокие, и человеческая жизнь – ничто, если она будет стоять на этом пути.

– Понятно, – медленно, почти нараспев произнесла Дана.

Хотя, по большому счету ей ничего не было понятно, кроме того, что Нонна была права, когда запрещала ей лезть в это дело. Все не так просто и, как показывают события, предположения тетки имеют под собой самые серьезные основания. Она еще не знала случая, чтобы Нонна ошиблась в своих прогнозах и с детства помнила, что тетку нужно слушать. Но теперь, когда она выросла, забыла это простое семейное правило. Похоже, что ее роль немецкого доктора, явившегося в психиатрическую клинику, была маленькой прелюдией в большом и опасном спектакле и до занавеса еще далеко. Вернее, до него нужно дойти, но можно и не дойти… Она посмотрела на Костю, и он без слов понял ее взгляд.

– Я сделаю все возможное и невозможное, чтобы вы были в безопасности. Предварительно мы обсудим каждую мелочь, чтобы исключить любые недоразумения. И, потом, вся операция, или мероприятие, как вам будет угодно это назвать, займет всего несколько дней… – он замолчал и после некоторой паузы добавил: – Но не буду вас обманывать, очень напряженных.

– Я, пожалуй, пойду, – Дана поднялась из-за стола.

– Нет-нет, подождите, посидите еще немного, – он прикоснулся к ее руке. – Что вам заказать? Хотите еще сока?

Она отрицательно покачала головой.

– У вас что-то стряслось? – спросил тревожно, не отпуская ее руку. – Я это заметил сразу же, как только вы появились в баре. Все-таки, вы правы, я совершенный эгоист и думаю только о своих проблемах. Но и вы…

– Все нормально, но мне на самом деле пора. Я позвоню вам.

Костя не хотел, чтобы она уходила. Ее глаза смотрели грустно и отчужденно, но в то же время он заметил, промелькнувшую в них нежность. Он не знал, чем можно удержать ее. Дана это почувствовала. Ей было приятно его прикосновение. Вдруг она осознала, что главная боль еще впереди и это неизбежно, как бы она ни сопротивлялась.

– Спасибо за сок, – тихо прозвучал ее голос, и пальцы выскользнули из его ладони.

Костя проводил ее долгим и задумчивым взглядом.

Жанна Георгиевна прогуливалась у калитки, взволнованно посматривая в сторону пляжа.

– Наконец-то, Даночка. Надо же? Будто специально Вадим сегодня вернулся раньше, и все время спрашивает о вас. Я не знала, что ему сказать.

– Я вас очень люблю, Жанна Георгиевна, – она обняла ее и поцеловала в прохладную щеку.

– Обещайте не принимать никаких поспешных решений, – попросила та.

Дана поднялась на второй этаж и заглянула в кабинет. Вадим сидел за столом и читал какие-то бумаги. Увидев ее, он отложил все в сторону и поднялся навстречу.

– Вадим, прости, но, я уезжаю домой.

– ?

– Знаешь, сейчас необходимо каждому побыть наедине собой.

– Да-да, кажется, я понимаю, о чем ты. Опять он?

– Я не хочу обманывать. Знаю, что обижаю тебя, но эта ситуация унизительна для нас обоих. Не хочу ничего придумывать. Согласись, мы привыкли жить каждый за себя. Это длилось очень долго. Теперь трудно все сразу изменить. Сейчас я ухожу. Ты сам не оставил мне выбора… – она посмотрела в его глаза, отчего сердце ее сжалось в маленький комочек. – Вадим, скажи, что мне сделать, как уменьшить твою боль? Пойми, пожалуйста, пойми, если я поступлю иначе, это уже буду не я.

– А мне больно, Дана! – он с силой сжал ее плечи. – Мне очень больно. Ответь, в чем я не прав? И, что же нужно сделать мне для того, чтобы ты осталась? Закрыть глаза на все и позволить тебе делать то, что взбредет в голову? Ты готова все разрушить, чтобы бежать по первому зову этого человека. Кто он такой? Пойми, ему наплевать на нас. Охотно поверю, что у него сейчас проблемы, но нам с тобой какое до этого дело?

Дана закрыла лицо дрожащими руками.

– Ты прав. Ты тысячу раз прав. Прости меня. Что же мне делать?

– Неужели ты сама не понимаешь? От тебя требуется всего лишь сделать выбор. Один раз, но окончательно и бесповоротно.

– Это и есть самое трудное. Не тропи меня, хорошо?

Вадим отошел к окну и закурил. Он долго молчал, затем, не оборачиваясь, сказал глухим от напряжения голосом:

– Детей оставь у нас, хотя бы на время. Ты совершенно безответственная женщина. Не понимаю… не понимаю и никогда не смогу понять.

Она ничего не ответила и тихонько вышла.

В квартире было тихо и пусто. Поставила сумку с вещами в прихожей, Дана медленно обошла комнаты, словно пыталась увидеть в них что-то новое или, наоборот, сохранить в памяти то, что было дорого ее сердцу. Затем легла на диван и, уткнувшись носом в подушку, горько заплакала. Навалившаяся тяжесть не отпускала, и даже слезы, бегущие нескончаемым потоком, не приносили должного облегчения. Никто и ничто не могло спасти ее от самой себя. Она просто запрограммирована делать глупости и разрушать свою жизнь. От тоски и безысходности хотелось выть во весь голос, и она бы выла, если бы не боялась напугать соседей.

– Вадим… Вадим, пожалуйста, прости меня… – приговаривала сквозь слезы. – Прости меня неблагодарную. Господи, за что мне такое испытание?

Ей вдруг стало невыносимо жаль себя, и было жаль Вадима. Его понурый вид, грустный и потерянный взгляд заставляли сильнее сжиматься сердце. Это вызывало новый, еще более сильный поток слез, от которых на мокрой подушке оставался след черными разводами туши.

– За что я обидела Вадима? – сквозь слезы терзалась Дана. – Я недостойна его, я дрянь, дрянь, дрянь.

После каждой фразы она рыдала еще громче и безутешнее, прекрасно понимая, что Вадим был ее защитой, надежной стеной и одновременно тихой гаванью, в которой она всегда находила поддержку, верную любовь и нежную заботу. Конечно, было нечестно использовать его для заполнения собственной пустоты и спасаться от себя удачным замужеством. Зато теперь… теперь она все потеряла, все сама разрушила.

Наплакавшись вволю, Дана встала и пошла на кухню. Плечи ее еще содрогались и губы продолжали что-то беззвучно шептать, но слез больше не было. Где-то она прочитала фразу: «Расставание – есть маленькая смерть». Эта истина была беспощадна и чувство вины за их с Вадимом разрыв, она ощущала на себе в полной силе.

Напряженный слух уловил шорох за дверью. Она вытерла слезы и на-цыпочках вышла в коридор. За дверью кто-то кашлял. Тихонько повернула ключ и резко распахнула дверь.

Костя стоял, прислонившись к стене, и курил. Он совершенно спокойно посмотрел на ее зареванное и опухшее лицо. Дана, опустив глаза, заметила у его ног окурки. Не трудно было догадаться, что он находится в подъезде довольно приличное время, а, значит, слышал большую часть ее слезного драматического концерта, доносившегося из квартиры.

Не проронив ни слова, Костя погасил сигарету, взял ее за руку и повел в ванную. Она послушно подставляла лицо его ладоням, а он долго и старательно умывал ее холодной водой. Так же молча, вытер ее полотенцем, привел в комнату и усадил на диван.

– Не нужно превращать жизненные ошибки в катастрофу, – спокойно сказал то, чего она меньше всего ожидала в эту минуту. – Я просто уверен, что вам сегодня не помешает отдохнуть. Сейчас поедем на природу ловить рыбу и лечить нервы. Собирайтесь, – как ни в чем не бывало, добавил он. – К тому же это послужит хорошим поводом для того, чтобы подготовиться к серьезной операции. Я жду вас в машине.

Через четверть часа Дана сидела в комфортном салоне «Мерседеса».

– Костя, надеюсь, что… – она никак не могла подобрать нужные слова. Такое случалось нечасто.