Текст книги "Повести"

Виктория дрожащими руками набрала телефон отца и попросила срочно приехать. Это подействовало на мужчину отрезвляюще. Он был знаком с тестем и понимал, что тот с ним церемониться не будет.

Через 15 мин, в гробовом молчании забрав свои вещи, а заодно прихватив все семейные деньги, он ушел. И тут Викторию прорвало. Её слёзы, льющиеся нескончаемым потоком, могли бы затопить весь дом, целую улицу. Никакие успокоительные средства не помогали, тем более, их список был ограничен из-за кормления грудью дочки.

Страшная депрессия чёрным облаком поглотила душу Вики. Кроме очередного разочарования, над ней и крохотной Марусей нависла опасность, что Михаил отнимет дочь и увезёт её в Израиль к своей первой жене, с которой у него не получилось родить ребёнка. Вся эта ситуация казалась изощрённым, хорошо спланированным замыслом, грозившим вот-вот воплотиться.

Виктория тяжело заболела, продолжала худеть, но по-прежнему кормила грудью дочку. Когда ребёнку исполнилось пять месяцев, Вика находилась на грани нервного, физического и психического истощения. Агния, с большим трудом разорвав контракт с фирмой, где работала, вернулась, как всегда стремительно и неожиданно – спасать свою девочку. Правда, теперь у неё, благодаря Виктории, девочек стало три.

Начались нескончаемые суды за право опекунства над Марусей.

Через полтора года разбирательств суд постановил оставить ребёнка матери, а отцу назначил свидания с дочерью: 48 часов в неделю. Много денег, потраченных на адвоката, нервов, времени было вложено в это решение. Михаил хорошо подкармливал своего адвоката, желая взять дочь под свою опеку. Неожиданно ситуацию спасла любовница Михаила, забеременев и вскоре став его третьей женой. Накал страстей стал спадать, но болезнь Вики не проходила.

Виктория решила кардинально изменить свою жизнь. Проработав в юридической сфере два года и поняв, что эта работа ей не по душе, она решила помогать больным людям, как и мечтала в юности, и пошла работать в медицинское учреждение. Не имея специального медицинского образования, она могла рассчитывать только на работу санитарки, но и это устраивало Вику. Агния, понимая, что без любимой работы здоровье молодой мамы не восстановить, привела её в хоспис, находившийся недалеко от дома Вики. Постепенно её здоровье стало восстанавливаться.

Подруги по юридическому институту, родители, знакомые перестали общаться с ней, не поняв и не приняв её поступка, а главное, не желая иметь отношения с человеком, стоящим ниже них по социальной лестнице. Ведь Вика работала простой санитаркой, помогая умирающим онкологическим больным. Ухаживая за ними не только физически, но и психологически давая возможность и силы с миром покинуть наше временное земное пристанище, простив обиды, огорчения, неудачи себе и своим обидчикам.

Она вела психологическую работу и с близкими умирающих, что не входило в перечень её обязанностей. Смену её ждали родственники пациентов, желающие поговорить с ней, получить успокоение от утешительной, искренней беседы. Практически, Виктория выполняла обязанности священника или особо подготовленного психолога, который должен бы в идеале числиться сотрудником хосписа. Такого, как Виктория, медицинского работника раньше в хосписе не было. Поэтому администрация дала ей рекомендации для поступления в медицинское училище. Теперь Вика успешно совмещала любимую работу с учёбой на вечернем факультете и воспитанием дочерей.

Марусе исполнилось два года. Жизнь постепенно, как бы нехотя, налаживалась. Воспоминания о Михаиле казались страшным сном, меркнувшим в сознании молодой женщины. Отношения Михаила и Виктории после длительных судебных разбирательств, приобрели характер двухстороннего нейтралитета. Он на выходные забирал дочку, регулярно платил алименты.

Последний год Викторию поддерживал близкий приятель Игоря Егор, который незаметно вошёл в дом Вики – на правах друга семьи. Как оказалось, он любил Викторию давно, и его частые приходы в дом были связаны с желанием видеть её. Когда он оказывался рядом, Вика словно выбиралась наружу из раковины, в которой привыкла жить в этом холодном для неё мире и становилась совсем другой женщиной. Он заставлял сердце её биться чаще, а душу превращал в прекрасную невесомую бабочку, порхающую свободно и радостно без ограничений и вечных запретов. Находясь с ним рядом, она забывала, кто она, откуда, чувствуя себя так хорошо, спокойно и уютно, как никогда не ощущала себя раньше. Отношения Вики с Игорем скорее напоминали отношения брата и сестры или любящих, глубоко понимающих друг друга друзей. Но она не чувствовала себя с ним счастливой женщиной. Игорь, пока был жив, был единственным мужчиной в её жизни, о других отношениях она могла только догадываться. Они срослись, сроднились за семь лет брака, не представляя себе другой жизни. И когда Виктория потеряла его, почувствовала себя опустошённой, лишённой всяких эмоций оболочкой, не имеющей души.

Виктория была истинно верующим человеком. Ведь вера не тождественна религии. Внешние атрибуты религиозного человека, ношение религиозных символов, регулярное хождение в церковь и заученное повторение религиозного текста – не главное. Для Вики вера была состоянием души, ума, сердца вне зависимости от обстоятельств жизни и влияния окружающих. Истинное служение Богу – не обязанность и не работа, а образ жизни. Служение – оказание помощи тем, кто в ней нуждается. Любовь – не просто чувство: когда мы любим, мы хотим помогать.

Виктория вошла в церковь. Солнечные лучи проникали сквозь цветные витражи и в их тусклом свете, словно в причудливом танце, кружились крошечные пылинки. Душа её постепенно очищалась от забот, становясь лёгкой и радостной. Она молилась за упокой души своего мужа, прося отпустить ему все грехи. И сама от этой, произнесённой своими словами, искренней молитвы оживала, становясь снова прежней.

Егор, близкий друг погибшего Игоря, притягивал её так же естественно, как река, стремительно рвущаяся с гор в объятья водопада, чтобы стать с ним одним целым. Несмотря на то, что она сознавала опасность, ей хотелось броситься в этот водоворот, отметая горы доводов и принципов.

Она не могла признаться ему, что пугает её не он сам, а её собственная, необъяснимая реакция на него.

Калейдоскоп мыслей проносился в охваченном лихорадочными чувствами сознании. Она ощущала особую близость с этим человеком, которую не могла объяснить. Вика вверила себя его силе, положившись на него без всякого сомнения. Но физическая близость подсознательно отторгалась ими, они оба неосознанно боялись её, будто между ними незримо стоял Игорь.

Егор всегда выглядел немного взъерошенным, немного помятым. Его причёска – ирокез – явно не соответствовала возрасту и показывала желание выделиться на фоне других мужчин таким нелепым, несуразным способом. Люди с неординарными взглядами на жизнь предпочитают оригинальные прически. Егор не подходил под это правило. Под своей причёской он скрывал совершенно заурядную личность. Мягкость и обходительность включал, как заранее отрепетированную роль – в моменты, когда нужно было произвести приятное впечатление.

Ночи они проводили в одной кровати, не имея другого спального места, но не позволяли себе перейти грань духовной близости, объединяющей их. В одну из таких ночей Вике приснился сон, в котором Игорь улыбался своей неотразимой улыбкой с ямочкой на щеке, живой и радостный, и желал ей счастья со своим другом, прощаясь с ней. Она долго не могла прийти в себя, вздрагивая всем телом от рыданий, вызванных последней встречей с мужем.

«Я никому не позволю причинить тебе вред. Пока я жив, с тобой ничего не случится», – шептал Егор ей на ухо. Эти слова и его хрипловатый, уверенный голос действовали на неё ободряюще. Физическая сила Егора казалась надёжной опорой её измученной душе и телу. Он сжимал её в объятьях, шепча обещания, которые она отчаянно хотела услышать. Виктория успокоилась и уснула безмятежным сном. На самом деле Егор не сознавал, что говорит, весь отдавшись драгоценному ощущению близости от соприкосновения с любимой женщиной. Периодически Викторию охватывала дрожь в поглотившем её сне, и он целовал её волосы, лаская обнажённые плечи. Егор восторгался гладкостью её кожи и старался придать своим прикосновениям безличный характер. Сжимал спящую в его объятьях её – жену Игоря. Свою любовь.

Господи, что она бы делала без него?

Первые два месяца их совместной жизни были сказкой наяву, казалось, что такого единения двух людей и быть не может. Но на праздник девятое мая Егор хорошо выпил, а потом его запой продлился пять дней и сопровождался непонятным для Вики выяснением отношений в достаточно назойливой с элементами агрессии форме. Вывести его из запоя смогли только в наркологическом стационаре. Он страшно раскаивался в своём пороке, который, оказалось, преследовал его почти 20 лет – после психологического потрясения при прохождении службы в Армии в зоне боевых действий.

Постепенно при совместном проживании обнаружились и другие изъяны Егора. Он по своей несобранности или лени не получил в своё время образования, работал курьером в свои сорок лет! Его зарплата не соответствовала мужчине, имеющему семью, да и та малость, что он получал, бегая часами по Москве с корреспонденцией, не перепадала семье. Мизерная зарплата курьера шла на алименты дочери от первого брака и на сигареты, которые он курил по несколько пачек в день. Постепенно Егор потерял самоуважение, не пытаясь ничего исправить в жизни, но глубоко прятал в подсознание это ощущение, прикрываясь уверенностью в правоте своих действий и слов. Он просто летел, как осенний лист, оторванный лёгким дуновением ветерка от своего истока – дерева, породившего его. Не имел цели и желания реализоваться, даже не стремясь и не прикладывая малейших усилий, а возможно и не задумываясь на эту тему. Но известно, что при отсутствии борьбы за достижение цели душа слабеет, и воля превращается в аморфную никчемную массу.

Зато в душе у него кипели страсти. Это была зависть к более успешным друзьям и к цельности и организованности Виктории, которая вскоре стала переходить в тайную ненависть и презрение из-за понимания, что она лучше него и ему никогда не достигнуть той высокой планки духовности и самоконтроля, которую легко преодолевает его возлюбленная.

От постоянного душевного дискомфорта начинались регулярные запои. Но гораздо омерзительней Егор вёл себя на трезвую голову – постоянно пытался выяснять отношения, выводя Вику из состояния равновесия, называя этот процесс сбором информации, незаслуженно упрекая её то за мифический флирт с другими мужчинами, то за положенный не на то место столовый прибор, а то и за плохое воспитание дочери.

Вика уже научилась различать признаки надвигающейся со стороны Егора бури: бледность, потемневшие вдруг глаза – поразительно, как менялся их цвет от прозрачно – голубого до глубокого чёрного.

Белле доставалось больше всех – она была с Егором чаще, чем с Вика. И тогда всё недовольство миром, обделившим несправедливо его, такого умного, верного и талантливого, обрушивалось на беззащитного ребёнка, он доводил девочку до слёз непонятными для неё обвинениями.

Трещина, которую не замечали влюблённые в свой медовый месяц, постепенно разрослась до пропасти. Они оказались на разных её сторонах.

Вика долго не могла отпустить из своего сердца Егора – он и сам не понимал, как много сделал для её спасения после гибели Игоря и предательства Михаила, чтобы вернуть к жизни любимую женщину. Она впервые в своей жизни почувствовала в нём мужчину, не только любящего, но и способного защитить её, а себялюбимой женщиной. Но быстрое изменение психики Егора, связанное с его нереализованностью и алкоголизмом, сделало их совместную жизнь невыносимой.

Виктории не удавалось освободить своё сердца от воспоминаний счастливого времени, проведённого с ним. Сердце не отпускало его, хоть рассудок начинал кипеть от однотипно-нудных претензий, продолжающихся при телефонных разговорах, нечастых встречах. Учёба и воспитание Беллы и Маруси помогали ей всё реже думать о Егоре и не изводить себя самобичеванием и незаслуженным чувством вины.

Время постепенно, ненавязчиво и упрямо, расставляет на места действующих лиц спектакля, называемого жизнью. Виктория понимала, что не может быть любви, если ради неё кто-то жертвует самоуважением. И уж тем более невозможно быть неодушевлённым предметом для мужчины, чем-то, что прилагается к дому, что не имеет ни воли, ни мнения, с которым нужно считаться. Время остановилось, но ненадолго – чтобы Виктория смогла набрать в лёгкие свежего воздуха и начать жизнь с чистого листа, но с уже весомым опытом совместной жизни.

Часто бывает так, что любить легче, чем быть любимым. Но ведь суть любви не в том, чтобы давать и получать, а в том, чтобы разделять и участвовать, имея при этом одинаковые жизненные принципы.

Майя и Агния никогда не расставались надолго. Агния, когда училась в медицинском институте, консультировала Майю у лучших специалистов. Майе сделали сложную операцию, и она стала потихоньку вставать под присмотром Агнии, и благодаря регулярным реабилитационным процедурам. Через полгода девушка начала ходить, а по окончанию юридического института пришла самостоятельно на вручение диплома, почти забыв о своих двадцатилетних проблемах.

Агния была дружна со всей семьёй Майи, но особое восхищение вызывала у неё мать подруги – Ольга.

Ольга выросла в профессорской семье в Москве, закончила Бауманский институт, аспирантуру, защитила диссертацию, уже работая в подмосковном ядерном центре. Её научным руководителем был отец Агнии. Их знакомство, переросшее в дружбу, началось ещё в те далёкие времена, когда они в одной группе альпинистов покоряли вершину Эвереста.

Ольга со всей страстью занималась мотоспортом и альпинизмом, достигнув высоких результатов – стала мастером спорта, была всегда в отличной физической форме, имея стройную фигуру, так схожую с молодой тонкой берёзкой. Как ей удавалось сохранять всегда хорошее, ровное, доброжелательное настроение, имея двух детей, один из которых прикован к инвалидной коляске? И это при увлечённости наукой, сочетающейся с бесстрашием каскадёра, истинным благородством и нежной, чувствительной душой!

Ольга полюбила Агнию за её доброту, скромность и порядочность. Тем более, что их интересы на удивление совпадали, и это давало возможность быть чаще вместе. Отношения переросли в дружески-доверительные, порой они казались давними подругами, обсуждающими с блеском в глазах очередной интересный факт из мира науки или спорта.

Судьба Ольги была жестока – мать погибла, когда девочке исполнилось восемь лет. Её воспитывала тётка, сестра отца, сухая, старая дева, всю жизнь посвятившая науке. Девочка была ей безразлична. Она выполняла свои обязанности по просьбе брата, совершенно не интересуясь её душевным состоянием, окружением и увлечениями.

Отец Ольги был весёлым, добрым человеком и всё свободное время (которого у него было немного) проводил с дочкой. Его чувство к рано ушедшей жене было настолько сильным, что, несмотря на свою общительность и мужскую привлекательность, имея много поклонниц, он так и не женился повторно, посвятив свою жизнь воспоминаниям о жене, науке и любимой дочке. Отец рано ушёл из жизни – Ольге только исполнилось 19 лет. По семейной традиции – родители девочки были именитыми альпинистами с большим стажем – Ольга с четырнадцати лет тоже увлеклась походами в горы. А к двадцати четырём годам получила звание мастера спорта по альпинизму.

Горы… Таинственные и загадочные, они манят, завораживают, но человек, который побывал в горах, постоял на каменных выступах, почувствовав себя, словно на вершине Вселенной, не сможет уйти от них. Его не отпустят горы. Жажда опять и опять покорить очередную вершину с каждым восхождением становиться только сильней. Магия скал, заснеженных шапок вершин, прозрачного, невесомого, чистейшего воздуха необъяснима, завораживающе притягательна.

Горы манят своей первозданностью. Ледники соседствуют с мягкими коврами луговых цветов. Нет ни споров, ни ссор, лишь тихие душевные разговоры, чтобы не разбудить, не встревожить многовековых дремлющих великанов.

В горном походе (выше альпийских лугов) спортсменов ждут вечные снега и льды, крутые подъемы и спуски, опасные трещины, мороз и сильный, шквалистый ветер. Кроме теплой одежды и надежной обуви, необходимы веревки, ледорубы, молотки, ледовые и скальные крючья, альпинистские кошки, карабины.

Всё это снаряжение готовится заранее с любовью к горам и к друзьям, которым в любой момент может понадобиться бескорыстная, безоглядная, порой жертвенная помощь товарища.

Чтобы подтвердить звание мастера спорта по альпинизму, собралась группа для восхождения на Эльбрус с запада – это самый экстремальный путь на вершину Эльбруса, с высотой в 5642 метра. На пути ждут мощные оледенения, скальные стены, тяжёлые подъёмы. Кроме того, погода в горах часто непредсказуема, и нужно обладать не только знаниями по метеорологии, но и тонкой интуицией, чтобы в момент опасной для жизни непогоды суметь быстро укрыться в углубление или небольшую пещеру.

Поражающая воображения гора Эльбрус на самом деле является вулканом. Время от времени из конического жерла извергаются густые потоки лавы, которые застывают недалеко от выброса. Именно поэтому Эльбрус с каждым извержением «растёт» и в настоящий момент считается высочайшей вершиной в Европе.

Группа состояла из семи опытных альпинистов, за плечами которых было не одно сложное восхождение, среди них оказались две девушки – Ирина и Ольга. Они не были подругами, хотя учились в одном институте. Уж слишком разными были их взгляды на жизнь. Среди мужчин выделялся своей собранностью, опытом и великолепными руководящими качествами Георгий. Он и стал главным в группе.

Восхождение проходило без происшествий, они укладывались в запланированное время. Но на одной из отвесных скал, уже при подходе к вершине горы начался штормовой ветер. Ирину предупреждали о начале шторма, но она, словно нарочно, не торопилась подниматься, она давно была влюблена в Георгия и хотела, чтобы он спустился за ней. На отвесной скале девушка зависла в одной точке, все остальные члены группы успели подняться. Во время бешеного, сметающего всё на своём пути ветра, у неё не оказалось сил сражаться с отвесной скалой. Ирину мотало под штормовым ветром вдоль скалы, нанося ей травмы.

Спускаться за ней решил Георгий. Он очень рисковал – погибнуть вместе с Ириной было в такой ситуации вполне реально, но выбора для него не было. С трудом добравшись до неё, он прикрепил к её поясу страховочный трос, сняв его с себя, и ребята вытащили девушку в полуобморочном состоянии наверх. Георгию пришлось проявить всю свою волю и навыки, чтобы выбраться из западни. Но ветер только усиливался. Мужчина, не выдержав силы ветра и лишённый страховки, полетел вниз. Ольга, не раздумывая, привязав к себе самый длинный страховочный трос, спустилась по отвесной скале вслед за ним. Ей не хватило трёх метров, чтобы достигнуть спасительной площадки в уступе горы, на которой лежал Георгий. Отцепив от себя трос, она прыгнула к нему, чтобы оказать помощь. Слава Богу, он отделался синяками и лёгким сотрясение мозга, но всё лицо его и руки представляли кровавое месиво.

Ольга профессионально обработала раны, заставила выпить обезболивающее лекарство и антибиотик. Осталась самая малость: добраться до страховочного троса под шквалистым ветром. Две её попытки не увенчались успехом – её сметало с горы, словно щепку. Георгий предложил переждать непогоду внизу. Друзья скинули им палатку. Чтобы не окоченеть от зверского холода и безумной усталости, они прижались друг к другу. Искра тепла, благодарности, уважения пронеслась между ними, одарив их спасительной защитой от пережитых потрясений.

К утру ветер стих, и они, поднявшись по отвесной скале, благополучно присоединились к группе. Теперь решался вопрос о возвращении на базу из-за наличия двух раненых. Ирину забрал вертолёт. А покалеченный Георгий со своими подопечными продолжил восхождение, достигнув через сутки заветной вершины.

Спуск был не менее сложным. Ольга никому не сказала, что, спускаясь за Георгием, стукнулась головой об отвесную скалу, на минуту потеряв сознание. От сотрясения мозга она была, как в тумане, её шатало, ноги заплетались. Её плохое состояние заметил Георгий. Израненный, полуживой сам, он поддерживал Ольгу на крутых и скользких спусках. К концу третьего дня они достигли базы, где их ожидал реанимобиль. Победа над горой всё же состоялось, от этого настроение было приподнятым. Правда, в больнице им пришлось провести три недели. Это сблизило их ещё больше.

Ирина навещала Георгия, явно демонстрируя, что влюблена в него. Но Георгий был настолько корректен и сух в общении с ней, что девушка поняла – с этим мужчиной у неё не получится романа. Искра, возникшая между Ольгой и Георгием, разгорелась до пламени, вспыхнувшего, словно пожар, сжигая их сердца.

Сумасшедшая любовь захватила Ольгу целиком, словно в вихре танца кружилась душа её, счастливая, непорочная и невесомая. И синие глаза звёзд смотрели с замшевого августовского неба, улыбаясь и радуясь за милую и добрую девушку.

Он был старше её и имел семью, но их духовная близость и поглотившее обоих чувство, проверенное горами, смело все преграды, сделав по-настоящему близкими людьми на долгие годы. Через девять месяцев после восхождения Ольга родила девочек-двойняшек. Старшая Агния родилась сильной и здоровой малышкой и была копией Георгия. А вот младшая Майя с рождения имела патологию развития тазобедренного сустава и позвоночника, к тому же была слабенькой, болезненной девочкой, внешне похожей на Ольгу. Георгий предложил взять Агнию в свой дом и помогать в лечении и снабжении всем необходимом младшей дочки.

Ольга долго не соглашалась отдать Агнию, но частые посещения больниц, особый уход за больной дочкой, а также заботы, связанные с Агнией, сделали своё дело. Крепкая, волевая женщина, мужественно выносившая нагрузки, с которыми не каждый мужчина справится, оказалась на больничной койке с двухсторонним воспалением лёгких. Георгий сам отвёз любимую в клинику и навещал каждый день. Для девочек он нанял двух нянь, которые менялись посменно. После возвращения домой Ольга решилась отдать старшего ребёнка в семью Георгия. Майским холодным утром, обливаясь горькими слезами, положила она свёрток с малышкой на крыльцо его дома.

Через пять лет после родов Ольга встретила порядочного, умного мужчину, который влюбился в неё, как подросток. Через три месяца активного ухаживания за Ольгой Дмитрий сделал ей предложение. Ольга согласилась. Брак оказался крепким. Уважение и деликатность супругов сделали их друзьями. Через год брака у супругов родился Стас – улыбчивый, крепкий и здоровый мальчик. Полюбить своего мужа Ольга так и не смогла – светлое чувство к Георгию, жившее в её сердце, не стиралось годами.

Семья больше жила за границей – из-за работы Дмитрия. Но когда Майе исполнилось восемь лет, они вернулись в Россию, поселившись недалеко от дома Георгия. Ольга каждый день приходила смотреть на свою старшую дочку, радуясь её успехам, доброте и мягкости. А вскоре, когда Агния познакомилась с сестрой, спасая её от гибели, и девочки подружились, Агния стала проводить много времени в доме своей матери, полюбив её и свою сестру всем сердцем, ещё не зная, что они – её родные люди.

Когда девочки окончили среднюю школу, Дмитрий попал в аварию, находясь по службе в Австрии. В тяжелейшем состоянии мужчина был доставлен в клинику, куда тут же полетела Ольга, но живым его не застала. Она долго переживала потерю близкого человека, не догадываясь, что другая беда уже стучится в дверь.

Очередное испытание ждало Ольгу – во время посещения с Майей врача, после сданных анализов. Врач попросил девушку покинуть кабинет и объявил матери вердикт: у Майи лейкоз (рак крови). Чтобы её спасти, необходимы не только дорогостоящие препараты, но и донор, способный помочь в пересадке спинного мозга. Поиски донора по всему миру, благодаря связям отца Майи в течение нескольких месяцев, не увенчались успехом. Девушка стремительно угасала.

Сердце матери не выдержало, Ольга решила нарушить клятву, которую дала Георгию о том, что тайна рождения его дочери останется навсегда тайной.

– Агния, дорогая, я знаю, что ты очень занята. Но речь идёт о жизни твоей подруги Майи, сказала по телефону Ольга, – приезжай как можно скорее, думаю, ты сможешь спасти её.

– Конечно, я срочно приеду. Почему вы не сообщили мне раньше? Где находится больница?

Когда Ольга назвала адрес клиники, Агния поняла, что это ни что иное, как институт гематологии, значит, у её подруги действительно очень серьёзные проблемы со здоровьем. И, отложив свои дела, полетела на своём байке в клинику.

В вестибюли Агнию ждала Ольга с заплаканным, серым, постаревшим лицом. Агния почувствовала недоброе.

– Спасибо тебе, моя родная, что ты так быстро смогла приехать, – бросилась к Агнии Ольга, обнимая и целуя её. Я очень виновата перед тобой. Но, поверь, ту клятву, которую я дала твоему отцу, не смела нарушить. Видимо, время пришло узнать тебе о твоём рождении. Майя – твоя родная сестра-двойняшка.

– А моя мама – Вы? – неуверенным голосом тихо спросила Агния.

– Да, девочка моя, – уже не скрывая рыдания произнесла Ольга, обнимая и целую свою дочь. Прости меня! Когда вы родились, я не была замужем. Твоя сестра серьёзно болела. Ваш отец предложил взять тебя, чтобы облегчить уход за Майей. Он все эти годы помогал нам, пока я не вышла замуж за отца Стаса.

– Мама, можно я буду Вас так называть?

– Конечно, девочка!

– Что с моей сестрой?

– Ей требуется срочная пересадка спинного мозга. Донора не смогли найти. Надеюсь, ты не откажешься помочь сестре?

– Я бы сделала это раньше, если бы знала о болезни Майи.

– Тебя ждут в лаборатории, чтобы проверить вашу совместимость, пойдём.

На следующие сутки пересадка спинного мозга успешно состоялась.

Майя быстро пошла на поправку. Сёстры не могли наговориться, постоянно обнимая друг друга. Они пока всё ещё находились в стерильном блоке, и на это нечаянное счастье дочерей смотрела, не вытирая слёз радости, Ольга, находясь за стеклом их стерильной палаты.

Ко дню выписки приехал Георгий с огромным букетом цветов. Он очень хотел поближе познакомиться со своей второй дочкой. К этому времени он ушёл от Надежды – дети выросли и разъехались, и его больше ничто не держало рядом с женой, так и не ставшей близким человеком. Продолжать существование под одной крышей с чужой, вечно недовольной, скандальной женщиной стало невыносимо.

После выздоровления младшей дочки он сделал предложение Ольге выйти за него замуж. Ольга, подталкиваемая дочерями и сыном, который восторгался отвагой и мужеством Георгия и был рад, что теперь он будет его приёмным отцом, дала согласие. Наконец-то семья воссоединилась!

Счастье, свернувшись в маленький, незаметный комочек в углу комнаты, пролежавший незамеченным долгих двадцать четыре года, вдруг ожило, светясь и заливая золотыми лучами не только счастливых обладателей его, но и весь мир.

Успешно окончив вечернее отделение медицинского колледжа и курсы психологов, Виктория начала поиски работы. На это потребовалось много сил и времени – безработица в стране усугублялась с каждым месяцем. К тому же политика правительства была направлена на закрытие государственных больниц и поликлиник. Шло массовое увольнение сотрудников.

На улице стояло румяное, умытое весёлым летним дождиком, утро. Оно ещё куталось в обрывки стремительно таявшего рассветного тумана. Прохладный воздух был непривычно чист и свеж.

Виктория давно выбрала медицинскую специализацию, в которой хотела бы работать. Это была онкология.

Но не тот хоспис, в который привозят неизлечимых больных для облегчения их последних дней, а отделение клиники, где могут реально помочь больному справиться с тяжёлой болезнью.

По договорённости Агнии со своим знакомым, Петром Степановичем, работающим заведующим отделения одной из наиболее современных и оснащённых онкологических клиник Москвы, Виктория должна была утром прийти к нему на собеседование. Вика мечтала работать в новом онкологическом центре, созданном по европейскому образцу, укомплектованном всей необходимой диагностической аппаратурой и современными операционными. Конечно, на зарплату это вряд ли существенно повлияет. Но, несомненно, лучше ежедневно ходить на работу в новую клинику из стекла и бетона, чем в старую больницу. В стенах современного здания атмосфера обречённости и гуляющей по коридорам смерти, высматривающей свою очередную жертву, скрашивалась весёлыми, радующими взгляд картинами. Совсем с другим настроением Вика ходила в старенькое, обшарпанное и унылое здание хосписа. Она не раз приходила к Центру, пытаясь представить, каково здесь работать.

Вика никогда не опаздывала, даже старалась приходить намного раньше положенного времени, но на этот раз ей явно не везло. Она попала в дорожную пробку из-за аварии летящих, нарушающих правила движения иномарок, опоздав в клинику на пять минут. На дворе стоял жаркий июнь, поэтому тратить время на переодевание ей не понадобилось.

Первое, что бросилось в глаза, когда она переступила порог клиники – это обилие белого цвета. Пол, потолок, предметы интерьера были ослепительно белыми. За исключением стен. Они рукой мастера были разрисованы в оптимистические, радостные картины, состоящие из профессионально подобранных тёплых тонов жёлтого, розового и голубого цвета.

– Опаздываете, Виктория! – обратился к ней мужчина средних лет в хорошо отглаженном белом халате и больших затемнённых очках. Он был совершенно лысым, круглым и, несмотря на сказанные строгим голосом слова приветствия, добродушно улыбался девушке.

– Простите за опоздание, я попала в пробку. Опаздывать не в моих правилах.

– Ну что, ты готова приступить к работе?

– Готова, Пётр Степанович!

– Отлично. Стас, – обратился он к молодому человеку с густыми, непричёсанными светлыми волосами, небрежной копной лохматившимися у него на голове.

Стас без воодушевления оторвал глаза, спрятанные за очками с толстыми линзами, от компьютера.

– Пожалуйста, проведи девушку на экскурсию по нашему Центру.

Несомненно, у Стаса были более интересные и важные дела, но не подчиниться заведующему отделения опухолей мозга он не мог.

Пётр Степанович Неглинский был одним из лучших онкологов-нейрохирургов в Москве. Среди его пациентов часто были известные люди, их родственники и знакомые. В такой узкой области медицины специалистов было немного, особенно таких, кто успешно справляется с тяжёлым заболеванием. Неглинский как раз относился к этим редким специалистам, хотя последние два года не оперировал, решив, что годы за плечами не позволяют ему делать тончайшие микрохирургические операции. Он остался заведующим отделения, тщательно подбирал и выращивал кадры себе на смену.