Текст книги "Повести"

Первая часть вечера прошла в речах и тостах. Говорило начальство, хваля друг друга, а простые смертные, делая вид, что слушают их речи, не отходили от праздничного стола, продолжая активно жевать и обсуждать свои собственные проблемы.

Вечер вначале складывался неплохо, было весело, молодые люди танцевали. Мужчины старались пригласить Вику на танец, но все танцы заранее были обещаны Виваану.

Раздался звонок его мобильного телефона.

Звонила взволнованная сестра его пациентки, выписанной три месяца назад в стадии ремиссии. Пациентка Виваана не открывала дверь уже второй день.

Виваан собрался ехать, Вика предложила свою помощь. До отдалённого района Москвы пришлось добираться час.

«И зачем я поехала с ним, – задавала себе вопрос Вика, – вероятно потому, что меня интересует всё, что связано с этим необычным, загадочным мужчиной. И когда появилось это неведомое раньше притяжение? Видимо, с первой, мимолётной встречи глаз».

Вскрыв дверь, они обнаружили, что бывшая пациентка Анна Морозова мертва. Женщина была такой худой, что сквозь прозрачную кожу проглядывали синие узелки вен. С неживой белизной кожи и запавшими глазами, она была похожа на мумию, извлечённую из гробницы и облагороженную современными косметическими средствами. Особый контраст её бледности составила ярко-красная губная помада. На окне стояли многочисленные баночки с наркотическими средствами, которые перебирал Виваан, удивляясь вслух, где могла достать больная столько наркотиков. Пока сестра вызывала полицию и «перевозку», Вика стала рассматривать полку с книгами, где нашла красочную брошюру.

«Исцеляющая сила святой воды», – прочитала Вика, вытащив аккуратно листовку и положив её в свою сумочку, решив ознакомиться позже.

– Как ты думаешь, почему она покончила с собой? – спросила Вика, выйдя из душной, со спёртым воздухом комнаты на улицу.

На улице было темно, лишь брызги света от одинокого фонаря разбавляли темноту летней ночи, порождая живые тени. Порыв свежего воздуха вернул Вику в реальность, она вдруг ощутила, какая серьёзная опасность подстерегает её друга из-за наличия многочисленных наркотических средств, которые обнаружила приехавшая полиция. Да ещё неизвестно, что покажет вскрытие несчастной.

Сев в машину, Виваан вытащил из бардачка мятую пачку сигарет, достал одну, глубоко втянул носом дым, явно получая от этого удовольствие. Раньше Вика никогда не видела его курящим. Наверное, самоубийство его бывшей пациентки так подействовала на него.

– Ты спрашиваешь, почему она это сделала. Три года назад я сделал ей первую операцию, через полгода вторую. Но метастазы снова появились. Удалять их не было смысла. Я перешёл на альтернативную терапию, от которой наступила ремиссия. Потом больная не пришла на очередной приём и пропала. А через три месяца покончила с собой. Наверное, я в этом виноват.

– В чём, не понимаю, – спросила удивлённая Вика, – ты же всё сделал для того, чтобы продлить её жизнь, она сама отказалась лечиться?

– Я думал не о больной, а о себе. Думал что могу, словно являюсь Господом Богом, продлевать жизнь безнадёжных пациентов. Моя гордыня и завышенное самомнение погубили её. Может быть, я неплохой нейрохирург, но вот как человек…

Договорить он не смог, машину пришлось остановить по указанию работников полиции. Проверив документы Виваана, его попросили пересесть в полицейскую машину. Он обратился к Вике с просьбой, чтобы она отогнала машину на ближайшую платную стоянку. Садясь в полицейскую машину, посмотрел на Вику с такой тоской и безнадёжностью, что у неё защемило сердце. Домой Вика вернулась в три часа ночи, но заснуть так и не смогла.

На следующее утро хирурга вызвали к следователю.

– Вы утверждаете, что деньги, оказавшиеся на вашем счету, получены за ювелирные изделия, которые вы сами делаете? – хитро улыбаясь, спросил капитан Сидоренко.

– Да, это так, – с безразличием в голосе произнёс Виваан, просидевшей ночь в камере.

Капитан, глядя на талантливого хирурга, сразу понял, что разоблачить подследственного будет трудной задачей. Несмотря на то, что Виваан впервые оказался в такой ситуации, он выглядел несломленным и хладнокровным. На его лице ничего невозможно было прочесть. Прослужив в следственном отделе семь лет, капитан знал, что такое поведение может означать как невиновность, так и уверенность в безнаказанности своих действий.

– А вы можете предоставить доказательства?

– Конечно, мне нужна бумага и ручка, я напишу имена и телефоны своих заказчиков, а они, несомненно, это подтвердят.

– Пишите, – придвигая к хирургу бумагу и ручку, сказал капитан, – и постарайтесь не ошибиться, так как сумма от полученных заказов должна совпадать с суммой на вашем счёте.

– Совпадёт, – равнодушно ответил Виваан.

– Возможно, вам нужны ваши записи?

– Нет, я всё держу в голове.

– Тогда, может быть, вы и препараты вспомните, которые назначали вашей погибшей пациентке?

– Конечно, помню, вы сами запишите с моих слов или вам их написать?

И Виваан перечислил препараты с их полной фармакологической характеристикой. Одно из лекарств хирург сначала вводил в полость, затем внутривенно, о чём рассказал следователю. Следователь спросил, чем было вызвано изменение в введении препарата.

– Это трудно объяснить человеку, не имеющему медицинского образования, даже тому, у кого оно есть, но по другой специализации, – спокойно ответил подозреваемый.

Капитану в словах доктора послышался намёк на превосходство, что взбесило его, но он не показал виду.

– Даже несмотря на своё положение, этот парень ведёт себя так, будто совершенно невиновен, хотя ещё непонятно, чем закончится суд, – подумал капитан, а вслух произнёс:

– Хорошо, это неважно. Меня больше интересуют наркотические препараты, которые вы назначали пациентке. Не вспомните, какие?

С этими словами он подсунул Виваану список обнаруженных у погибшей Анны препаратов.

Виваан указал пальцем на два препарата.

– Одновременно?

– Нет, сначала один, а, когда он перестал действовать, заменил другим.

– Откуда же у вашей подопечной в квартире столько наркотических препаратов?

– Я не следователь, а врач. Если мы станем меняться своими профессиями, думаю, ничего хорошего из этого не выйдет.

После последних слов хирурга капитан был уверен, что тот над ним издевается, но, взглянув в его лицо, не заметил никаких признаков иронии.

Придя утром на работу, Вика узнала, что прошлым вечером, около двадцати двух часов, на две трети сгорели наркотические препараты на складе нейрохирургического отделения. По Центру ходили полицейские, подозревающие, что это поджёг, замыкание электропроводки не было обнаружено. С черепно-мозговой травмой лежал в отделении охранник склада.

Но была и более неприятная информация – под утро недалеко от Центра дворник обнаружил труп Олега Заславского. Предварительное освидетельствование предположило смерть в результате разрыва внутренних органов от избиения. Смерть наступила около полуночи.

Встала остро проблема с обезболиванием больных. Пётр Степанович бегал по отделению, никого не замечая, потом заперся в своём кабинете и начал обзванивать коллег с просьбой выручить его медикаментами. Весть о том, что его любимец Виваан арестован, вызвала у него сердечный приступ. Оправившись, он позвонил своему адвокату и, взяв с собой Викторию как свидетельницу происшествий прошлой ночи, поехал в полицейский участок. Но освободить незаменимого хирурга под залог не удалось. Он обвинялся не только во врачебной халатности, расследуемой уже Комиссией, но и в вымогательстве, взятках, в махинациях с наркотиками и, в завершении набора почти всех возможных преступлений – в убийстве Олега Заславского.

Больница без него опустела. Вика поймала себя на мысли, что, когда Виваан был рядом, её сердце наполнялось небывалым счастьем.

Позвонив Агнии, она рассказала о неприятностях. Крёстная предложила подключить свою сестру Майю, которая уже не один год практиковала в качестве адвоката. Агния позвонила сестре и объяснила вкратце ситуацию, та заверила, что сделает всё возможное, чтобы Виваана выпустили из КПЗ ввиду недостаточности улик и наличия алиби – ведь прошлую ночь он был с Викой, а потом в полицейском участке.

Пётр Степанович отпустил Вику с работы, обрадовавшись, что такой серьёзный адвокат, как Майя Светлова берётся за дело его подчинённого. Слухи о ней, как об адвокате, не проигравшем ни одного дела, уже дошли до онкологического Центра. Аглая была в командировке и могла подъехать только через день, но по своим каналам смогла организовать встречу Вики с её другом.

Вика успела съездить домой к Виваану – он оставил ей ключи – чтобы взять необходимые для пребывания в КПЗ вещи.

Виваан вышел с чёрной щетиной на щеках и поникшим взглядом. Но, когда увидел Вику, глаза оживились, мрачное минуту назад лицо озарила лучезарная улыбка.

– Как ты смогла добиться свидания?

– Мне помогла тётя Майя. Как известный и опытный адвокат, она берётся вести твоё дело. Думаю, тебя выпустят сразу, как только тётя сможет приехать сюда. Я привезла тебе одежду.

– Что бы я делал без тебя, моё маленькое, любимое алиби. Если бы ты не была со мной, то меня точно бы посадили в тюрьму и не на один год.

– У меня хорошая новость – в тех шприцах, которыми кололи больных, не оказалось наркотического вещества – моя крёстная сдала шприцы в лабораторию. Официальные результаты у меня на руках. Как же я по тебе соскучилась, Ванечка, – не выдержав нахлынувших чувств, произнесла Вика, обнимая своего любимого доктора.

– Как ты меня назвала?

– Ванечкой.

– Так звала меня только моя любимая мама. Она погибла два года назад.

Наткнувшись на найденную в доме погибшей брошюру, Вика решила провести собственное расследование сомнительной организации, надеясь этим помочь другу.

Она набрала номер телефона, который был в листовке. Ответили сразу – женский голос с приторнослащавым придыханием произнёс:

– «Исцеляющая святая вода», мы рады облегчить ваши страдания и излечить вас в самом безнадёжном случае.

– У меня ваша листовка.

– Кто у вас болен?

– Моя родная тётя.

– Какой у неё диагноз?

– Рак поджелудочной железы последней стадии.

– Как я вам сочувствую! Ваша тётя очень мучается?

Медовый, ласковый голос проникал в душу, но Вика понимала, что всё это – игра, кончающаяся для больного кладбищем.

– Да, – ответила Вика, воссоздавая в памяти картину умирания тёти в хосписе, в котором она работала.

– Мы ждём вас в любое время, приходите с вашей тётей.

– Она не сможет прийти, так как всё время лежит.

– Тогда приходите вы и обязательно принесите её историю болезни.

– Это вряд ли – история болезни в онкологическом центре, в котором наблюдается тётя, мне её никто не даст.

– Да, конечно, не историю болезни, а выписки из стационара, справку, где написан диагноз.

– Но я не знаю вашего адреса.

– Как только сможете прийти, позвоните, я скажу адрес.

– Как мне к вам обращаться?

– Меня зовут Серафима, а вас?

– А меня Любовь, – на ходу придумала Вика.

Всю ночь Вика думала о том, как всё тщательно продумано в этой организации. И адрес не сразу узнаешь, и подстраховку в виде выписки с диагнозом требуют. Интересно, какие ещё сюрпризы там ожидают? Наверное, стоит поставить в известность мою дорогую крёстную. Думаю, без её помощи оттуда можно и не выбраться живой.

Вика, придя по назначенному адресу, постучалась в железную, без всяких опознавательных надписей дверь. Открыл крупный мужчина с лицом матёрого преступника. На нём была спецодежда с надписью на спине «Вневедомственная охрана».

– Вас приглашали?

– Да, Серафима.

Это имя оказалось паролем, услышав его, охранник улыбнулся и распахнул дверь.

Помещение, в которое попала девушка, представляло собой длинный полутёмный коридор с обшарпанными стенами, в который выходили многочисленные двери. Одна из них в конце коридора открылась и на пороге появилась невысокая женщина лет пятидесяти со светлой косой, обёрнутой вокруг головы. Вика сразу вспомнила знаменитую украинскую воровку, просидевшую в правительстве страны не один год и награбившую миллионы.

«Даже внешне похожи», – подумала она.

– Вы Люба? – спросила женщина, улыбающаяся необыкновенно ласковой, не казённой улыбкой, располагающей к откровенному разговору.

«Интересно, как бы я реагировала на эту искреннюю улыбку и гипнотизирующий, расслабляющий голос, если бы тётя Таня была ещё жива? Не была ли бы я более доверчивой, не ждала ли чуда?».

Серафима провела Вику через анфиладу комнат, в которых находились люди, в основном женщины, все в белых платочках и длинных тёмных платьях. В конце концов они оказались в большой светлой комнате с решётками на окнах и с многочисленными старинными иконами на стенах, перед иконами горели лампадки. Воздух был спёртым, тяжёлым, в воздухе стоял дым, видимо, окна никогда не открывались. С двух сторон комнаты висели плазменные экраны впечатляющего размера, а также многочисленные дипломы магистра каких-то наук (Вика не успела прочитать) и академий, сертификаты и даже лицензия на «работу», выданные на имя Веры Нежданной.

В центре комнаты стояла полная женщина в белом сарафане с внешностью цыганки, только умело загримированной. Белый платок был аккуратно повязан вокруг головы, и говорила она глубоким, низким, хорошо поставленным, завораживающим голосом, который хотелось слушать и слушать.

– Это Вера Нежданная, – шёпотом произнесла Серафима.

«Да, ну у них и „кликухи“! И как профессионально всё обставлено, словно театральное действо», – подумала Вика.

Голос Веры проникал в самые уголки подсознания. Он был благозвучен, чист, имел многочисленные модуляции. Она то повышала голос, то резко переходила на шёпот, держа слушателей в таком сильном напряжении, что казалось, у них на мгновение замирает дыхание. Красивые, ухоженные руки плавно совершали таинственные движения, гипнотизируя посетителей, и они двигались в такт словам и жестам Веры, словно колосящееся поле пшеницы под порывами тёплого ветерка.

– Исцеляющая вода не только дарует утерянное здоровье, но и возвращает молодость, красоту, силу, – выпевала слова Вера, – испив глоток воды, вы словно прикладываетесь к святым мощам мучеников, которые будут молиться о вашем спасении и вечной жизни. Вода с целительными ионами серебра исцеляет тело, а с ионами золота – вашу душу.

Голос её, и без того проникновенно и профессионально звучащий, усиливался микрофонами и транслировался динамиками, заполняя всё пространство.

Огромные экраны словно по волшебству включались, транслируя «работу» Веры для тех, кто стоял не в первых рядах.

Эти спецэффекты явно активно влияли на психику присутствующих.

– Надеюсь, у вас есть при себе золото или хотя бы серебро, – заискивающе спросила Серафима.

– Золото? – удивилась Вика.

– Да, цепочка с крестиком, серёжки, – рассматривая подаренные Агнией серёжки, буквально пожирая их взглядом, прошептала Серафима.

– Нет, – всё ещё не понимая о чём речь, неуверенно ответила Вика.

– Это – моя вина. Видимо забыла вам сказать, впадая в панику, прошипела Серафима.

А в это время действо с Верой в главной роли продолжалось.

– Вас не понимают родственники – пусть, отказались врачи – это их грех, они получат от Бога то, что заслужили. Деньги, золото, слава – всё это пустой звук, тлен! Я научу вас избавляться от всего ненужного, материального во спасение душ ваших. Вы забудете о калечащей ваши тела и души официальной медицине, которая от дьявола, – вещала Вера, не забывая истово креститься и кланяться иконам.

Загипнотизированная паства повторяла все её действия.

Вика поймала себя на мысли, что выделяется среди людей, не вписываясь в поклоны, и стала с некоторым замедлением повторять движения толпы.

– Неужели они верят в этот бред, не замечая, что это вещает переодетая и загримированная цыганка, – думала, усердно крестясь вслед за толпой Вика, – она призывает отказаться от официальной медицины и лечиться водой? И что это за вода такая якобы целебная, надо бы взять пробы и отнести Агнии.

В это время, словно в конце киносеанса, наступила гробовая тишина. Оказалось, что целительная лекция Веры закончилась. Сложив руки на груди и смиренно наклонив голову, Вера отошла в угол комнаты и встала между двумя огромными медными чашами. Как по звуку дудочки сказочного крысолова, люди потянулись гуськом в сторону Веры, вытаскивая из пакетиков, сумочек, свёртков и карманов свои драгоценности и отдавая их в руки псевдо целительницы. Вера со смиренной улыбкой принимала их, не без дрожи в руках разворачивала, внимательно и с уже нескрываемым вожделением рассматривала многочисленные цепочки, крестики, кольца и, не забывая перекрестить каждое подношение, бросала то в правую, то в левую чашу.

Очередь постепенно иссякла, Вика, в панике оглядевшись, поняла, что осталась стоять одна посередине комнаты под пристальным взглядом толпы и самой Веры.

В это время Серафима подошла к Вере и начала что-то шептать ей на ухо. Постепенно напряжённое лицо целительницы преобразилось, она, словно вновь входя в свою роль, надела театральную улыбку, а потом поставленным голосом актрисы громко, с хорошей дикцией произнесла: – Исцеляющей воды в святые чаши!

Вика вспомнила телешоу «Поле чудес», в котором Якубович с точно такой же интонацией произносит: – Приз в студию! И еле сдержала себя, чтобы не рассмеяться. Но веселье улетучилось, как только она увидела приближающуюся к ней, словно плывущую по воде, Веру. С небольшого расстояния, разделяющего их, Вика увидела чёрные, словно две бездонные пропасти, гипнотизирующие глаза целительницы и такую же иссини чёрную прядь волос, выбившуюся из-под белоснежной косынки.

– Только бы не поддаться гипнозу, Агния, помоги! – молила Вика.

– Так ты новенькая? Как я рада тебя видеть, девочка. Серафима мне рассказала, что твоя тётя тяжело больна.

Вика, не сумев от внутренней паники под пристальным взглядом Веры вымолвить ни слова, молча кивнула головой.

– Но документы, подтверждающие заболевание тёти, надеюсь, у тебя с собой?

Вика, раскрыв большую кожаную сумку, купленную на рынке у цыган, начала судорожно копаться в ней в поисках выписки из истории болезни, когда заметила пристальный взгляд Веры, направленный на сумку. Вика подозревала, что она может быть ворованной, но сумка очень подходила по размеру, можно было и продукты детям принести, и вещи нужные для смены прихватить. Как ни старалась девушка усмирить дрожь в руках, вытаскивая из сумки выписку, ей это не удалось.

Вера сосредоточенно просмотрела бумаги, после чего взгляд её потеплел, на лице возникла неподдельная озабоченность.

– Как мне жалко твою тётю. Прости, что мы попросили принести бумаги, но к нам иногда попадают нехорошие люди, приносящие с собой видеокамеры.

– Но у вас ведь не секретная организация, – осмелев, спросила Вика.

– Никаких секретов у нас нет, – рассмеялась целительница, – но чужие люди мешают мне заряжать воду, превращать её в целебную. Я всегда чувствую отношение людей к себе.

– Ещё бы, – подумала Вика, – для цыганки это дар, передающийся с молоком матери.

– Светлана, подойди, пожалуйста, к нам.

Из толпы, скопившейся возле волшебных чаш, вышла дородная молодая женщина с румянцем на красивом лице, которая быстрыми шагами подошла к Вере.

– Расскажи, милая, о своей истории болезни.

– Рак желудка четвёртой стадии, – заученно протараторила Света, принимая позу своей спасительницы, со склонённой в смирении головой и сложенными на груди руками. Но теперь, слава Богу, я совершенно здорова.

– Слава Богу, – хором, в унисон повторили за ней Серафима и Вера, вдвоём синхронно перекрестившись.

Вика теперь не сомневалась, что это не что иное, как театрализованное представление, разыгрываемое профессиональными актёрами и по совместительству преступниками, обманывающими людей.

А действо продолжалось.

Мужчины, ушедшие за целебной водой, вернулись, принеся каждый по два ведра, и вылили их в чаши с драгоценностями.

В это время зажглись многочисленные свечи, заиграл плеер, через мощные колонки которого полилось церковное песнопение. На двух огромных плазменных телевизорах появилось изображение, на котором красовался живой водопад, несущий с гор кристально-чистую воду.

Вера, опустившись на колени, положила руки на чаши с водой и с опущенной низко головой утробным голосом начала читать явно не христианскую молитву. Все исцеляющиеся повторяли за ней слова.

Вдруг Вера прекратила свою работу, подняла голову и произнесла:

– Среди нас есть человек, который мешает сделать воду целебной, – при этих словах она посмотрела с ненавистью в глазах на Вику, что заставило девушку непроизвольно сжаться и опустить глаза. В это время подскочили две здоровенные женщины и потащили её к Вере, силой поставив на колени перед «целительницей».

– Повторяй! – прошипела ей на ухо одна из тащивших её женщин и больно ткнула пальцами в рёбра. Вика зашевелила губами, не поднимая голову и не понимая от страха, что она произносит. Вся большая комната, вместившая около тридцати человек, превратилась в одно целое, глубинное единение людей, одновременно исторгающая слова безграмотного текста.

У Вики возникло ощущение, что ещё чуть-чуть, и кто-то из толпы начнёт отплясывать, а за ним и вся толпа присоединится к весёлому танцу в стиле поп рока.

Затем последовала торжественная раздача исцеляющей воды в бутылочках, заранее заготовленных и стоящих у ног Веры. Музыка из заунывной превратилась в записанный звук водопада, сопровождаемый звоном церковных колоколов. Когда подошла очередь Вики, готовые две бутылки с водой ей передала сама Вера, сказав при этом, что чтобы водичка правильно работала, необходимо пожертвовать золото или серебро прямо сейчас. Вика растерялась. «На помощь» пришла Серафима, которая резким движением вытащила золотой крестик с гранатовыми камнями, висевший у Вики на шее. Вика пыталась удержать его рукой, ведь его подарила ей крёстная! Но Серафима оказалась проворней – дёрнула за цепочку, та порвалась, и крестик оказался в руках мошенницы.

– Ну, будем считать, что на сегодняшнюю воду вы принесли пожертвования. Следующий сеанс через три дня, не забудьте о пожертвованиях, – мило улыбаясь, кротко произнесла Вера.

Вика решила навестить сестру погибшей Ани Морозовой. Она запомнила адрес, по которому они с Вивааном ездили по срочному вызову.

Дверь была заперта и опечатана. Вика постучала в квартиру напротив. Открыла миловидная старушка и, узнав, что она лечила Аню, пригласила войти выпить чая. За беседой выяснилось, что Аня не дружила с сестрой, та завидовала её успехам в бизнесе и принуждала сестру завещать ей квартиру, но Аня отказывалась. С Аней жила дальняя родственница погибшего мужа Ани – Катя, девушка, приехавшая из глубокой провинции.

Это была светлая, чистая девушка, с любовью ухаживающая за Аней, – с грустью в глазах произнесла старушка.

– Почему была, – заинтересовалась Вика.

– Да потому, что сестра выгнала её сразу после смерти Ани.

– У вас есть её адрес?

– Да откуда же? Она ведь иногородняя. Но вот мобильный можно поискать.

И старушка, повозившись минут пять среди многочисленных бумажек, передала Вике телефон с номером Кати.

Выйдя на улицу, Вика набрала номер и вскоре услышала мелодичный голос молодой девушки.

При встрече Катя рассказала, что её тётя Аня пользовалась услугами организации «Целебная сила воды» последние три месяца. На все деньги, которые были у тяжело больной женщины, она покупала драгоценности, чтобы отнести в эту дьявольскую организацию и получить взамен «целебную» воду. Когда Аня не смогла ходить, Катя сама ходила за водой, относя драгоценности.

– Катя, вы были знакомы с врачом Анны?

– Я его никогда не видела, но помню, что тётя говорила, будто бы он нерусский. Она переживала за него, что он так старается её вылечить, а выздоровление полностью не настаёт, только ремиссии. И что он будто бы её на этом свете держит, не даёт уйти.

– Анна обвиняла врача?

– Да что вы, наоборот, тётя говорила, что никто никогда о ней так не заботился и не переживал, как он. Не то, что другой доктор, который лечил тётю прежде. Я даже запомнила, как его зовут – Олег, так же звали моего маленького братика, попавшего под грузовик. Так вот, этот Олег, когда к нему приходила тётя, всё время спрашивал: «Вы что, всё ещё живы?», а потом передал её другому врачу. Казалось, что нерусский врач сам заинтересован в её выздоровлении, чему тётя очень удивлялась и радовалась. Ведь такое отношение врача к больному – большая редкость.

– Теперь надо срочно отдать воду на экспертизу Агнии, – подумала Вика, набрав тут же телефон крёстной.

Уже на следующий день, Агния получила результаты экспертизы: в воде нашли большое количество наркотических и седативных веществ, больше никакими «целебными» свойствами она не обладала.

Оставался ещё один вопрос, беспокоивший Вику – кто поставлял наркотики Вере. Ведь этот «кто-то» был серым кардиналом и, скорее всего, организатором дьявольской организации, грабившей несчастных больных и отправляющих их на кладбище раньше положенного срока.

Для решения этого вопроса нужно было проникнуть в помещение организации и вскрыть пароли компьютера. Для этой цели можно привлечь Стаса – он профи в таких делах. Остаться там можно будет после так называемой службы, а Стасу открыть дверь, когда все уйдут.

– Не буду привлекать к такому опасному делу крёстную, – подумала Вика, услышав звонок мобильного телефона.

– Вика, какие у тебя планы по поводу «Целительной воды»? – спросила Агния, словно читая мысли Вики.

– Пока не знаю, – ответила Вика.

– Когда возникнут идеи, поставь, пожалуйста, меня в известность. Это опасное место, ты можешь там погибнуть, если будешь что-то предпринимать в одиночку.

Но Вика не послушала крёстную, рассчитывая, что они со Стасом справятся сами.

Майя с возвращением в Москву задерживалась. Вика решила ещё раз посетить Виваана, чтобы рассказать о своих находках и догадках, вселив в любимого надежду на благоприятный исход его дела.

Свидание разрешили.

Виваан вышел бодрым шагом, увидев Вику, улыбнулся, прижал её крепко к груди, сказав:

– Ты единственная, кого я хотел бы сейчас видеть!

– У меня есть интересная информация, – после объятий и нежного поцелуя, произнесла девушка. Я нашла брошюру в комнате погибшей Анны и решила узнать, что это за организация «Целительная сила святой воды». Пыталась выяснить по интернету, но сведений там было мало – ни адреса, ни телефона, пришлось сходить, там происходят интересные обряды. Главная в этом заведении Вера Нежданная.

– Кто? Это что, псевдоним такой?

– Скорее всего, псевдоним. Лечит она при помощи воды, якобы заряжая её своеобразными нехристианскими наговорами.

– По этой тётке костёр плачет, – воскликнул в сердцах Виваан, – это же настоящее мошенничество! Как ты могла с ней разговаривать?

Вика впервые видела, как всегда внешне спокойный и сдержанный хирург проявил свои эмоции. Под бесстрастной оболочкой бушевали огненные страсти, они буквально вырывались наружу. Глаза его превратились в щели, сквозь которые было видно синее пламя, лицо исказилось чувством неподдельного гнева, дыхание участилось.

– И сколько же стоит это чудодейственное лечение? – сквозь зубы выдавил он.

– Вера требует от своей паствы приносить золотые и серебряные украшения.

– Паствы?

– Да, это место очень похоже на церковь, но не православную, да и молитвы там какие-то странные.

– Сайентологическую или Свидетелей Иеговы?

– Да, что-то вроде того. Там повсюду иконы, свечи. Но просто так с улицы не попадёшь. Нужна предварительная договорённость и документы, подтверждающие, что у родственника онкология. А в дверях стоит охранник с физиономией бандита-рецидивиста огромного роста.

– Они берут драгоценности в качестве платы?

– Нет, не как плату, а для растворения золота и серебра в отдельных огромных медных чашах и, якобы, обогащения воды ионами этих металлов.

– Интересно, училась ли в средней школе эта Нежданная или сразу в академики подалась? Известно каждому – чтобы вода обогатилась ионами, нужна специальная гальваническая установка достаточно больших размеров. И что же потом?

– Эту намоленную и якобы обогащенную золотом и серебром воду помощники разливают в бутылочки и дают прихожанам. Я уже отдала своей крёстной на экспертизу две таких бутылочки.

На пороге появился охранник и сказал, что свидание окончено. Уходя, Виваан крикнул: «Не вздумай больше ходить туда, это опасно!».

Вику разговор с другом озадачил и расстроил. Она вышла на свежий воздух и расплакалась от жалости к Виваану, слёзы потекли по разгорячённому лицу, принося облегчение. Тут же поднялся лёгкий ветерок и, словно желая успокоить девушку, нежно коснулся мокрой щеки.

Жара шла на убыль, и это радовало. Не только в КПЗ, но и в Центре кондиционеры не работали. В палатах стояла невыносимая жара, что уж говорить о камере предварительного заключения, где томился невиновный!

– Сейчас бы в море искупаться или хотя бы на нашем с Агнией озере! – подумала с грустью Вика.

Настал день очередного сеанса зарядки «целительной» воды. Вика принесла своё обручальное, массивное кольцо, подаренное отцом Маруси. Ей не жалко было расстаться с ним, ведь она его не носила, а вот крестик, подаренный крёстной, очень хотелось бы вернуть.

Вика просидела на сеансе около часа, выслушивая душещипательные истории необыкновенного исцеления якобы обречённых больных. Периодически исцеляющихся прерывала Вера, вставляя свои пояснения.

Служба заканчивалась, Вика, отдав кольцо под одобряющие улыбки Серафимы и Веры, сделала вид, что уходит, попрощавшись со всеми. Пробуя тщетно открыть многочисленные запертые двери, она, уже не надеясь на удачу, толкнула очередную дверь, которая оказалась открытой. Вика попала в комнату, превращённую в склад, по периметру которой стояли стеллажи с многочисленными тонкими папками. На всякий случай спрятавшись за грудой наваленных вещей, она дождалась, когда все покинут помещение и, вооружившись фонариком, подошла к входной двери. Она, конечно, была заперта, снаружи висел большой амбарный замок, который должен был открыть Стас, чтобы попасть в здание.

Вика решила, что настало время поискать комнату, в которой она сможет остаться до прихода Стаса. По голосам за дверью она поняла, что в комнатах остались трое: Вера, Серафима и охранник.

– Пора выгружать наш сегодняшний урожай, – прозвучал теперь далеко не мелодичный голос Веры.

Раздался характерный скрип двери большой комнаты, где стояли чаши с водой и драгоценностями. Вика решила выйти из своего укрытия, уж очень ей стало интересно, что они будут делать с пожертвованиями. Двери «молельни» были приоткрыты, Вика смогла заглянуть внутрь.