Текст книги "Капитан мародеров"

Глава 2

Жизнь графа де Аржиньи с появлением Ангелики изменилась. Девушка своим появлением внесла живую струю в скучное однообразие замка. Раны на её теле заживали, лицо приобретало былую красоту, да и наряды, подаренные Жаном, довершили превращение избитой оборванки в приличную даму.

Прошёл месяц с тех пор, как девушка поселилась в замке. Она полностью освоилась и повелевала слугами как настоящая графиня – истинное происхождение явно брало верх над жизненными обстоятельствами, в которых ей пришлось побывать.

Правда, в намерения графа вовсе не входило сделать Ангелику графиней де Аржиньи. Жан был к этому не готов, а Ангелика, как девушка умная, не настаивала. Ей было достаточно того, что давал граф: крова, пищи, одежды и физического удовлетворения. Разделить ложе с графом Ангелика согласилась в первую же ночь пребывания в замке, без излишнего жеманства и кокетства. В любовных играх она была опытна и даже очень – видимо, уроки де Рэ не пропали втуне. Иногда Ангелика даже вводила де Аржиньи в смущение своими откровенными желаниями и готовностью любым способом доставить ему удовольствие.

Граф искренне привязался к девушке. Он даже тосковал, когда она уходила в лес за травами, которые потом сушила перед очагом на кухне.

Вот и сегодня Ангелика верхом уехала в лес, а Жан прохаживался по смотровой башне, всматриваясь вдаль в надежде увидеть возвращающуюся любовницу.

Наконец на дороге появилась знакомая фигурка, граф тут же приказал подавать обед. Ангелика, раскрасневшаяся после верховой езды, была необычайно хороша, и Жан подумал, может быть, провести некоторое время в спальне, а затем приступить к обеду? Так он и поступил, увлекая любовницу на ложе.

Ангелика никогда не отказывала своему господину, прекрасно понимая: один неверный шаг с её стороны или неуместный каприз, и она отправится ночевать в поле. Насытившись друг другом, любовники почувствовали усталость, но спальню покидать не хотелось.

– Помнишь, Ангелика, ты призналась мне, что можешь вызывать духи умерших? – попытался начать разговор Жан.

Разморенная Ангелика не нашла в себе сил ответить, а лишь кивнула в знак согласия.

– Ты сделаешь это для меня? – вкрадчиво спросил граф.

– Любое ваше желание, господин. Но я дерзну ещё раз предупредить: занятие это весьма опасно. Вы желаете поговорить с Жанной?

– Да…

– Тогда нижайше прошу вас слушаться меня во всём во время магического обряда. Обещаете? – настойчиво потребовала Ангелика.

– Обещаю. Сегодня вечером. Ты готова?

– Как прикажете, господин, всегда к вашим услугам…

Граф был удовлетворён любовницей во всех отношениях, его очень устраивали её сговорчивость и покладистость. Он отлично сознавал свою власть сеньора, но не злоупотреблял ею без необходимости.

После обеда, прошедшего в абсолютной тишине, Ангелика начала подготовку к обряду. Для этого она выбрала самую высокую смотровую башню и распорядилась вынести из неё всё содержимое.

Эта башня, испещренная магическими символами тамплиеров, была, по мнению Ангелики, самым подходящим местом. Она несколько раз пыталась разобраться в надписях, но безуспешно. Видимо, это была высшая магия избранных, не подвластная ни ей, ни магистрам оккультных наук, прежде посетившим замок Аржиньи.

Ангелика взяла большой кусок угля и очертила круг – охранительный барьер, который нельзя переступать, иначе можно попасть во власть существ, призванных на сеанс магии для ответов. Девушка верила, что человек, находящийся под магической охраной круга, в безопасности. Затем она разделила его двумя параллельными линиями. В точках пересечения линий с кругом Ангелика положила заранее запасённые атрибуты колдовства: рог быка, мёртвую летучую мышь, жабу и змею. Охранительный барьер был готов.

Затем Ангелика отправилась на кухню и потребовала, чтобы в большой чаше смешали кровь домашнего животного с молоком или оливковым маслом. Кухарки посмотрели на девушку круглыми глазами, но перечить не осмелились. Они прекрасно знали, что про Ангелику говорят по всей округе.

Через час чаша с молоком и кровью козлёнка была готова. Ангелика собственноручно забрала её и поставила в центр магического круга. Всё было готово, можно начинать обряд.

На закате Ангелика и Жан зажгли по кругу свечи, встали в его центр по обеим сторонам чаши напротив друг друга и взялись за руки.

– Умоляю вас, господин, что бы ни случилось и что бы вы ни увидели, не покидайте пределы магического круга, – предупредила Ангелика графа ещё раз. – Вы готовы?

– Да, – ответил граф, он никогда ещё не общался с духами и немного нервничал.

Ангелика начала произносить заклинание:

– Призываю тебя силой круга: Бараланеизис, Балдахиензис, Паумахиа и престолом Аполоджиа, могущественными князьями Женио, Лиашидае! Призываю тебя силой высшего могущества, которой я обладаю и приказываю именем того, кому повинуются все создания, неизречённым именем Тетраграмматона, при произнесении которого стихии распадаются, воздух колеблется, море убегает, огонь затухает, земля дрожит, все армии небесные и адские содрогаются. Устремись сюда, чтобы дать ответы на все мои вопросы! Приди с миром, видимый и при доброй воле, как я того желаю. Явись предо мною демон тьмы, Аднахиэль!!!

Вдруг налетел сильный ветер, загасив часть свечей. Чаша с кровавым молоком начала дрожать, и оно постепенно исчезало прямо на глазах. Когда напиток полностью исчез, дрожь прекратилась, а чаша закрутилась вокруг своей оси. Она быстро набирала обороты, наконец её вращение стало настолько быстрым, что человеческий глаз не успевал его воспринимать. Всё слилось в единый, туманный, расплывчатый диск. Тела людей пронзила невероятная боль, Ангелика и де Аржиньи, буквально вцепились друг другу в руки. Талисман девушки ярко засветился, и его розовый свет окутал их полностью.

И вдруг всё прекратилось – и вращение, и ветер – остался только розовый свет талисмана вокруг. На северной стороне башни возникла едва различимая прозрачная фигура, напоминающая силуэт в длинном плаще с капюшоном.

– Кто из смертных посмел потревожить меня? – прошипел силуэт с такой силой, что у графа зазвенело в ушах. Оставшиеся свечи разом погасли.

Мрак окутал башню. Лишь силуэт демона светился сиренево-голубым светом.

– Я, Ангелика! – Девушка отвечала смело, будто общение с потусторонними силами было для неё обыденным делом. После жизни в замке Тиффож она уже ничего не боялась.

– Что ты хочешь узнать, Ангелика?

– Могу ли я поговорить с Жанной д’Арк, умершей пять лет назад мучительной смертью?

– Жди! – ответил демон, и его силуэт приобрёл бесформенную расплывчатую форму светящегося пятна. Через какое-то время он вновь принял прежний вид и произнёс:

– Ты не можешь говорить с Жанной д’Арк, смертная!

– Почему? Ты отказываешь мне?!

– Да, отказываю. Её нет в царстве тьмы. Она в вашем мире! – произнёс демон и исчез.

Ангелика и де Аржиньи стояли в центре круга, потрясённые увиденным и услышанным. Разжать руки они смогли не сразу. Ладони запечатлели глубокие следы ногтей.

Глава 3

Шарль парировал выпад дюрандалем[59]59
  Дюрандаль – длинный французский меч.


[Закрыть], зажатым в левой руке, затем отбил удар Каролингом в правой. Отскочив в сторону, скрестив мечи на уровне пояса, взмокший от боя барон посмотрел на своих противников. Они, одетые в кожаные шлемы и нагрудники, переминались с ноги на ногу, явно утомлённые затянувшейся тренировкой, и тоже утирали обильный пот. Но барону всё было нипочём, и он с удовольствием продолжил бы это милое сердцу занятие.

– Ну что же вы, нападайте, ленивые трусы! – подзадоривал Шарль.

«Ленивые трусы» тяжело дышали и мечтали о глотке холодной воды.

– Прекрасно! Значит, не желаете, – барон был разочарован. – В бою бы вас давно убили.

Барон сделал выпад на одного из соперников, тот вяло, из последних сил отразил рубящий удар. И вдруг скрючился и заохал.

– Господин барон, о, моя поясница!..

– Ладно, всё на сегодня. – Кастельмар сложил мечи и вытер рукавом шёлковой рубашки пот со лба. В последнее время ему было скучно и не хватало острых ощущений.

– Шарль, дорогой, мы так останемся без слуг! Посмотрите на Планше, он не может разогнуться, – Жанна была обеспокоена здоровьем слуги.

Она наблюдала происходивший поединок с небольшого балкона в тренировочном зале. Когда-то и она любила порубиться на мечах с учителем, но в последние шесть месяцев ей стало совсем не до этого. Её живот сильно округлился, ребёнок в утробе постоянно брыкался и переворачивался – шустрый наследник, ничего не скажешь, весь в отца.

Пять лет супружеской жизни пролетели незаметно. Оба были созданы друг для друга, жили в любви и согласии, следуя наставлениям священника, который их венчал. Через год после венчания родилась дочь. Жанна назвала её Екатериной, в честь святой. Шарль не возражал и во всём потакал любимой жене.

В последнее время барон и баронесса де Дешан пребывали в состоянии скуки, и поединки стали чуть ли не единственным их развлечением. Шарль боялся надолго отлучаться из замка, он даже перестал охотиться в собственных угодьях.

Ему очень не хватало чувства свободы, кровавого боя, зова боевого рога. Однако самочувствие жены было для барона превыше всего, а развлечения – потом, когда родится здоровый наследник. Словом, барон вошёл в роль образцового отца семейства. Жанна понимала состояние мужа, старалась не давить на него и даже в моменты плохого самочувствия хорохорилась и улыбалась.

Настало время обеда. За столом Шарль вёл себя безупречно, был предельно внимателен к жене, развлекая её различными разговорами: о соседях, урожае винограда, проданном вине, охоте, банке «Арнофини и сыновья», где чета Дешан держала доходы, несколько истощившиеся за последние три года роскошной жизни. Не быть жадным – это богатство, не быть расточительным – доход. Но это изречение не подходило к чете Дешан, тяготеющей ко всему прекрасному, роскошному и увеселительному. Правда, нынче Жанне было не до выездов в роскошной карете с гербом и не до балов в Клермоне.

Она закончила трапезу и удалилась в свои покои отдохнуть, а барон развалился в огромном кресле в гостиной около камина. Лето было тёплым, даже жарким, и камин почти не топили. В первые же дни своего появления в замке жены, Шарль приказал кузнецу изготовить прочные решётки и установить их в дымоходах всех каминов. Он прекрасно помнил свою бурную молодость и вовсе не горел желанием узреть «чертей», вылезающих из камина.

Барон любил посидеть в кресле после обеда или ужина с бокалом вина, изготовленного из собственного винограда. В такие минуты настроение его становилось философским. Шарль предавался размышлениям о смысле жизни, добре и зле, приходя к заключению, что у него отличная жизнь, красавица жена, замок, богатые земли, своя винодельня – что человеку надо для счастья, beati possidentes[60]60
  Счастливы владеющие (лат.).


[Закрыть]!

Размышления барона прервал слуга:

– Господин барон, – возник за его спиной слуга, – простите, что беспокою. К вам посетитель, с виду похожий на торговца. Он говорит, якобы вы его знаете и непременно примете, но назваться не пожелал. Я сказал, что вы отдыхаете, но он слушать ничего не желает – очень самоуверенный господин. Прикажете вытолкать его взашей?

– Пока не надо. Проводи его в библиотеку, Жюльен, – умиротворённое настроение барона улетучилось: «Что за знакомые такие, которые имя не называют? Кого ещё черти принесли!»

Барон на всякий случай взял арбалет и коридорами прошёл в маленькую тайную комнату, прилегающую к библиотеке. Он отодвинул задвижку специального глазка, расположенного в портрете одного из славных предков приёмного отца Жанны и дающего обзор почти на всю библиотеку. Но увидев незваного гостя, Шарль успокоился – арбалет не понадобится. Теперь его беспокоил другой вопрос: зачем пожаловал этот гость?

Шарль вошёл в библиотеку.

– О, любезный барон, приветствую, вас! Отлично выглядите! Сколько лет прошло! – Сконци поднялся с кожаного дивана и расплылся в улыбке.

– Да, Валери, давно не виделись, – Кастельмар внимательно взглянул на иезуита, постаревшего и изрядно поседевшего.

Сконци перехватил его взгляд.

– Да, мой дорогой друг, седею и старею. Мне уж скоро пятьдесят пять.

Оба сели за круглый инкрустированный итальянский столик из вишнёвого дерева. Слуга принёс вина. Сконци сделал глоток.

– Отличное вино!.. Я слышал, вы поставляете вина ко двору графа Клермонского? А неурожай прошлого года никак не отразился на ваших плантациях?

– Да что вы, Валери! Отразился ещё как. Арнофини это обстоятельство почувствовали сразу.

– Как чувствует себя сиятельная госпожа Жанна?

– Спасибо, беременность проходит вполне сносно. Ждём мальчика… Ну а теперь, когда все светские формальности соблюдены, говорите без обиняков, Сконци, о цели вашего визита.

Иезуит рассмеялся.

– Вы, барон, как всегда, проницательны. Я проделал столь дальний путь действительно по очень важному делу, в котором требуется ваша помощь.

Шарль заинтересовался.

– Говорите, Валери! Не тяните кота за хвост!

– Барон, помните ли вы маршала Жиля де Рэ?

– Кто же его не помнит!..

– Так вот, дорогой Шарль, то, что я сообщу вам, должно остаться, как всегда, между нами. По моим сведениям, достопочтенный маршал занимается чёрной магией и поклоняется дьяволу, со всеми вытекающими последствиями. Чёрные мессы, человеческие жертвоприношения, употребление крови жертв и сексуальное насилие. Нам известно, что в его замке Тиффож жила некая девушка по имени Ангелика, исполнявшая роль наложницы и сексуальной жертвы в дьявольских обрядах. Несколько месяцев назад, смертельно напуганная происходящим в Тиффоже, Ангелика бежала. Мы проследили её путь. Сейчас она находится в замке Аржиньи у графа Жана д’Олона де Аржиньи, получившего поместье в наследство. Мы располагаем сведениями, что Ангелика обладает способностью вызывать духи умерших и общаться с ними. Для установления контакта с потусторонним миром она использует некий талисман. Но что он собой представляет, наш человек сообщить не успел. Его убили у стен замка, приняв за разбойника, – иезуит помолчал, пожевал губами. – Девица вызывает демона тьмы и даже не представляет, чем всё это может закончиться, сделай она один неверный шаг!.. Итак, мне нужна девица и этот… артефакт, предположительно именуемый «Талисман Гуальбареля». К сожалению, никто не знает, как он выглядит.

– Всё, что вы рассказали, повергает меня в ужас, – медленно заговорил барон. – Я лично не был знаком с де Рэ, но в голове не укладывается, как уважаемый человек, маршал Франции, наконец католик, способен на такие чудовищные вещи! И вы хотите, насколько понимаю, чтобы я со своими людьми взял штурмом Аржиньи и пленил Ангелику? Ваши люди плохо лазают по крепостным стенам?

– Барон! Вы, право, шутник. Замок не надо брать штурмом. Мы до конца не уверены в способностях девчонки, поэтому действовать придётся тайно и хитро. Вы, как человек, в прошлом способствовавший выкупу графа из плена бургундов, приедете к нему в качестве гостя. Его замок в пяти лье западнее Лиона…

– Я?! Вы с ума сошли, Сконци! Что я ему скажу?

– Скажите, что по обыкновению говорят в подобных случаях: жизнь тяжела, нужны деньги, вы на грани разорения. Были по делам в Лионе и случайно услышали о замке Аржиньи. Попросите помочь – как говорится, услуга за услугу.

– Ну, хорошо. А Жанна? Я очень волнуюсь за неё.

– Похвально, барон, что вы примерный pater familias. Не волнуйтесь, я приставлю к замку тайную круглосуточную охрану, а лично для сиятельной Жанны пришлю отличного акушера. Он по пятам будет за ней ходить. Насколько мне известно, он принимал роды у королевских особ… особенно в тех случаях, когда огласка не требовалась. Я оплачу все ваши дорожные расходы. Акушер – также за мой счёт.

– Простите, Валери, но что я скажу жене?

– Я продумал версию на этот случай. Скажете, что я – представитель мастерской из Лиона, производящей специальные прессы для выжимки винограда. Один такой пресс заменяет пятерых работников, а производит виноградный сок быстрее в десять раз, поэтому машина весьма выгодна для изготовления вина. Вы отправляетесь посмотреть на новейшее чудо техники и, возможно, приобрести. Отсутствовать будете примерно недели две-три: пока – в Лион, потом – обратно…

– Помилуйте, а разве есть такие прессы? – не унимался Шарль.

– Увы, пока нет. Я лишь читал о них в трудах итальянского учёного Винетти. Так что это почти правда. Да, я, видимо, упустил жизненно важный вопрос: все ваши старания будут щедро вознаграждены. Замок Аржиньи и его предместья вас устроят?

Последняя фраза, сказанная Сконци будто между прочим, стоила всех предыдущих.

– Замок?!.. Устроит! – расхохотался Шарль. – Только не говорите мне, что вас интересует исключительно эта девчонка и её талисман. По всей вероятности, они интересуют Ватикан. Но вас-то в этом замке привлекает совсем иное! Иначе стали бы вы передавать его в моё распоряжение?

Сконци тоже рассмеялся.

– Узнаю вас, барон! Острота вашего ума не пострадала от спокойной жизни. Действительно, вы правы: лично меня интересует сам замок. И если вы станете его владельцем, то не откажете мне в просьбе погостить в нём.

– Возможно, не откажу, если поделитесь, чем он для вас так интересен, – Шарль хитро прищурился.

– Видите ли, мой проницательный друг, – иезуит вздохнул, – замок Аржиньи принадлежал старинному роду Божё. Один из них был магистром ордена тамплиеров. Возможно, в замке спрятаны важные документы ордена.

– А вы уверены, что молодой граф их не нашёл? – поинтересовался Шарль.

– Уверен. Иначе бы я знал о его находке одним из первых. Вы забываете, кто я, дорогой барон! Наши люди повсюду… Считаю, мы договорились: замок – вам, а все найденные документы – мне. Как говорится, manus manum lavat?[61]61
  Рука руку моет (лат.).


[Закрыть]

– Пожалуй, договорились. Позвольте полюбопытствовать, что же станет с графом де Аржиньи?

– То, что обычно в подобных случаях. Он помогал ведьме, принимал участие в её ритуалах. Его ожидают конфискация имущества, суд инквизиции и длительное тюремное заключение.

Глава 4

Через два дня барон де Кастельмар и двое его слуг, Жюльен и Луи, оседлали лошадей и отбыли по направлению к Лиону. Жанна отнеслась к поездке мужа спокойно, решила: пусть развеется.

Солнце стояло в зените и жарило вовсю. Август выдался жарким и душным. Барон быстро вспотел, снял бархатную куртку и ехал в одной рубашке. В такую погоду хорошо лишь одному винограду. По крайней мере урожай обещает быть обильным, а значит, похудевшие финансы скоро войдут в норму.

Размышления барона постоянно прерывались нудным пением Луи. Ему ещё в колыбели наступил на ухо медвежонок, но Луи об этом не догадывался и с завидным постоянством изводил окружающих своими жуткими фальшивыми руладами. Наконец Шарль не выдержал:

– Луи, если ты замолчишь и не будешь открывать рот до самого вечера, обещаю подарить тебе охотничий кинжал!

Перспектива подарка показалась слуге заманчивой, и он послушно умолк. «Спасибо тебе, Господи, за маленькие радости», – подумал де Кастельмар.

К вечеру они благополучно добрались до постоялого двора. Барон, наученный жизненным опытом, вошёл в харчевню и сразу огляделся. За дальним столом сидели два торговца, производившие вполне приличное впечатление. Их обслуживала молоденькая девушка, весьма аппетитная на вид. Барон решил тряхнуть стариной – может он в конце концов позволить себе развлечься?

– Красавица, мне и моим людям принеси поесть что-нибудь вкусненькое и хорошего вина.

– Сию минуту, сеньор! – девушка убежала на кухню и вскоре притащила целый поднос еды, а затем и кувшин отменного вина.

– Мы останемся на ночлег. Приготовь комнату мне и место слугам на сеновале, – распорядился Шарль.

– Как прикажите, сеньор…

– Как же тебя зовут, красавица? – ласково спросил барон.

– Я Жоржета, дочь хозяина заведения, сеньор.

«Покладистая девица, – подумал Шарль, разглядывая её сзади, когда девушка убирала посуду со стола торговцев. – Интересно, в постели она также сговорчива?..»

Кастельмар сладко спал. На его груди удобно расположилась Жоржета. Вдруг раздался страшный душераздирающий крик. Барон и хозяйская дочка вскочили одновременно и растерянно переглянулись.

Шарль быстро натянул панталоны, схватил свой верный Каролинг и бросился во двор, откуда раздавался крик. Выбежав из харчевни, он обнаружил собственного слугу в весьма щекотливом положении. Очевидно, Луи проснулся по нужде и вышел во двор. В то время как он справлял своё дело, к нему сзади подошёл слон и начал ласкать своим длинным хоботом. Луи был сильно напуган: он отродясь не видел такого страшилища и орал как ненормальный, совершенно забыв натянуть панталоны.

Почти одновременно из конюшни и с сеновала прибежали ночевавшие там владельцы общительного животного. Увидев голый зад орущего Луи и своего слона, обвившего хоботом шею несчастного, они покатились со смеху. Барон был готов сквозь землю провалиться, предварительно изрубив слугу на мелкие кусочки.

Дрессировщик отвёл животное в загон, откуда оно как-то сумело выбраться. Выяснилось, что этого молодого африканского слона приобрёл граф Клермонский на потеху своего двора. Животное и сопровождающие его люди достаточно поздно добрались до постоялого двора, когда все уже спали. И, конечно, Луи, вышедший на двор по малой нужде, решил, что это гигантский змей, посланный нечистой силой, схватил его за шею.

Кастельмар пребывал в ярости, отчитывая слугу:

– Болван, ну, какой ещё нечистой силе ты нужен?! Стоит тебе только затянуть песню, как вся нечисть в округе сразу же передохнет!

– Простите меня, господин, – скулил Луи. Ему было стыдно, но более того страшно: вдруг барон решит надавать тумаков? Рука-то у хозяина, известно, тяжёлая.

Шарль вгляделся в его жалкую физиономию и махнул рукой.

– Чёрт с тобой, надо бы выдрать, да времени нет. Одевайтесь и – в путь!

«Дал Бог безмозглых слуг, но других, к сожалению, нет», – вздохнул про себя барон.