Текст книги "Капитан мародеров"

Маргарита была настолько хороша в оригинале, что ему было уже всё равно, что с ней случилось за время похищения. Граф возжелал невесту с первого взгляда и скрылся в спальне с драгоценной ношей. Оруженосец, тут же сообразив, в чём дело, занял позицию около двери с твёрдым намерением никого не впускать.

Глава 10

Через три дня повозка, управляемая Ла Гиром, прибыла в Безансон. Все были рады, что добрались целыми и невредимыми. Для банкира Половичинни стало полной неожиданностью появление друзей почти в полном составе. Тем более что свою долю де Флок завещал Аделине, и она знала об этом. Ничего не поделаешь, пришлось ему раскошелиться и вернуть всё сполна, да ещё и проценты с оборота – хоть и небольшие, но всё же деньги.

Ла Гир, Ксентрэй и их подружки не оставили мысли открыть приличную харчевню и занялись воплощением своего плана. А Кастельмара одолевала тоска. Он сам не знал, чего хотел. Хотя одного он хотел точно и был полностью уверен в своём желании – Маргариту! Любовь – не болезнь, травами не излечишься.

Шарль забрал свои золотые у банкира, размышляя, чем бы ему заняться. Безансон заняли регулярные войска герцога, и наёмникам места не нашлось. Деньги можно прожить, а что потом? Опять в наёмники? Конечно, жизнь бригандов полна романтики и montes auri polliceri[44]44
  Сулит золотые горы (лат.).


[Закрыть], но это с какой стороны посмотреть. Роберу де Флоку на небесах, наверное, так не кажется.

И вот в одно прекрасное осеннее октябрьское утро барон де Кастельмар простился с друзьями и направился в Невер для вступления в бриганды графа Неверского. Эта версия была придумана для друзей, сам же Шарль в глубине души осознавал, что решил проделать неближний путь ради встречи с Маргаритой. Хотя отдавал себе отчёт в том, что Маргарита наверняка уже не только де Дюфур, но и де Волан.

Путь от Безансона до Невера был весьма далёк, да и торопиться барону было некуда. После двухдневного пути, он ехал, как обычно предаваясь размышлениям о жизни, её смысле, потерянной любви, не найденном богатстве и так далее в таком же духе. Неожиданно на дороге средь бела дня он увидел, как двое бандитов пытаются ограбить приличного торговца, везущего свой товар, по всей видимости, в Невер.

Шарль трезво рассудил, что если поможет бандитам, то, возможно, завладев повозкой торговца, они попытаются убить и его, дабы не делить добычу. Если же поможет торговцу, из последних сил защищающему свою жизнь и имущество, то совершит богоугодное справедливое дело. Возможно, спасённый торговец его наградит или наймёт в качестве охранника.

Шарль выбрал богоугодное дело. И через пять минут бандиты истекали кровью и молили о пощаде.

– Благодарю вас, благородный сеньор! – у торговца был лёгкий итальянский акцент. – Вы оказали мне огромную услугу. Вы спасли мне жизнь! Могу ли я узнать ваше имя?

– Я барон Шарль де Кастельмар.

– Честь имею представиться – Мацетти, торговец тканями. Вы следуете в Невер?

– Да, вы абсолютно правы. Хочу наняться в бриганды к графу.

– О, тогда, может быть, благородный сеньор окажет мне ещё одну услугу? Сопроводите меня до Невера. Я вас щедро награжу за хлопоты! Десять золотых флоринов вас устроят? – скромно предложил торговец.

Шарль несколько оторопел от такого предложения, но сразу же согласился. Его кошелёк не был пуст, но для десяти золотых флоринов там место найдётся.

Весь оставшийся путь барон и торговец проделали вместе без осложнений. За время пути Шарль узнал, чем французские шелка и шерстяные ткани отличаются от итальянских, как определить качественную ткань от дешёвой подделки, и смог бы вполне преподать урок любой практичной даме.

В Невер прибыли ближе к полудню. Шарль огляделся: Невер был гораздо больше и населённее Безансона – жизнь здесь буквально кипела.

– Барон, вы не передумали присоединиться к бригандам графа? – поинтересовался Мацетти на прощание.

– Нет, не передумал.

– Тогда найдите Валери Сконци. Он мой земляк, туринец, осел в Невере уже давно. Он как раз вербует в бриганды и часто бывает в харчевне «Золотой гусь».

На том и простились. Мацетти расплатился, как и обещал, и каждый последовал своей дорогой.

Шарль подъехал к харчевне «Золотой гусь», спешился и привязал лошадь. «Золотой гусь» показался ему на первый взгляд вербовочным пунктом наёмников. Некий человек, похожий на итальянца, разговаривал с крепкими молодыми людьми, расписывая им прелести жизни наёмника, и, как принято в таких случаях, сулил золотые горы. Шарль послушал излияния вербовщика и усмехнулся, уж он-то все эти прелести испытал сполна, а золотые горы потерял сразу же, едва нашёл.

Барон подсел за столик к итальянцу.

– Сударь, вы господин Сконци?

– Да, вы не ошиблись. Я – Валери Сконци вот уже сорок два года Божьей милостью. Чем могу служить, сударь? – итальянец вопросительно взглянул на Шарля.

«Какие глаза, так и лезут внутрь тебя», – отметил барон.

– По дороге в Невер я познакомился с неким Мацетти, торговцем тканями, и оказал ему некоторую услугу. Он был столь любезен, что посоветовал обратиться к вам по поводу вербовки в бриганды графа Неверского.

– Да-да, Мацетти мой давний друг и земляк! Прошу вас, сударь, расскажите немного о себе, – итальянец всё так же буравил Шарля взглядом, видимо, в силу профессиональной привычки.

– С превеликим удовольствием! Я барон Шарль де Кастельмар, из Гаскони, девятнадцати лет от роду. Служил в бригандах герцога Бургундского, участвовал в осаде Гаттинары. На этом мой послужной список заканчивается.

– Ну и это уже немало, поверьте, барон! Гаттинару бургунды взяли. Насколько мне известно, отличился там бриганд капитана де Флока. Другое дело, что виконт Понтремоли повёл себя недостойным образом… Хорошо. Такие люди, как вы, нам нужны. Я беру вас капитаном седьмого бриганда, несмотря на вашу молодость, с содержанием два салю в месяц. Ведь вы служили у Робера де Флока, не правда ли? – Сконци впился в Шарля чёрными глазами.

– Да, у капитана де Флока, земля ему пухом, – подтвердил барон, пытаясь припомнить, когда же он упоминал об этом.

Кастельмар подписал договор на три года, не задумываясь. Через четверть часа он уже располагался на новом месте в гарнизонной крепости.

Потекли дни, похожие друг на друга.

Но вскоре отряды выступили в Шампань, которая попыталась обрести независимость. Поход оказался непродолжительным. Мятежные области присмирели почти тотчас же, как на землю провинции вступили бургунды. Наёмников-бургундов боялись, как огня. К сожалению, поход не принёс ожидаемой добычи.

Капитан де Кастельмар храбро сражался, проявил себя с наилучшей стороны, воин и командир, и по окончании похода, получил небольшое денежное вознаграждение за проявленную отвагу при взятии Лангра.

У барона сложилось впечатление, что за ним зрит тайный глаз, которому известно всё. Впрочем, это было лишь предположение. Шарля вполне устраивала новая служба.

Подчинённые боготворили молодого капитана и беспрекословно выполняли все его приказы – разве можно ослушаться героя Гаттинары? Откуда стали известны такие подробности, барон не мог даже предположить. Ведь об этом знали только друзья, а они остались в Безансоне.

Затем был поход на мятежный Осер, пытавшийся отделиться от Бургундии и перейти под корону дофина Карла Седьмого, обещавшего городу дополнительные вольности и снижение налогов.

Семь лет постоянных походов в Шампань и Лотарингию пролетели незаметно. В Невер бриганды возвращались лишь для небольших передышек.

Всё это время барон не видел Маргариту и старался не думать о ней. Недостатка в женщинах он не испытывал и постепенно начал забывать свою любовь.

Затем вновь обострились англо-французские отношения. Капитан де Кастельмар со своим бригандом был переведён в гарнизон в Труа, который держали англичане на французской территории вот уже десять лет.

Валери Сконци отправился в Компьен.

Часть II. Две Жанны

Глава 1

Селение Домреми располагалось в бальянже[45]45
  Бальянж – административное деление в средневековой Франции.


[Закрыть] Бассиньи на берегу реки Маас, почти у границы с Лотарингией, подвластной Бургундии, и подвергалось постоянным набегам мародёров. Погибали люди, угонялся скот, грабились и сжигались дома.

Жанна, когда ей было одиннадцать лет, чудом осталась жива после такого налёта. Мать спрятала её в специальном лазе в плетёной перегородке дома.

Девочка видела всё: как её отец Жак Лассуа, сильный и смелый мужчина, пытался защитить своё имущество, как её мать и старшая сестра были изнасилованы и убиты.

После надругательства и грабежа мародёры подожгли дом. Опять же случилось чудо, и Жанна, задыхаясь, выбралась из огня. Она пролежала обессилевшая, без сознания два дня, пока сестра матери, также уцелевшая в этом кошмаре и потерявшая мужа, нашла её. С тех пор они жили вместе, и Соланж Роме, так звали сестру погибшей матери, считала Жанну своей дочерью.

После этого потрясения Жанна стала не по-детски задумчивой. Когда Жанне исполнилось четырнадцать лет, её начали посещать видения. С ней разговаривал архангел Михаил, который велел хорошо себя вести и регулярно ходить в церковь. Он являлся девочке всё чаще и чаще. Архангел Михаил, издавна почитаемый во Франции, считался покровителем династии Валуа и олицетворял небесную помощь французам против англичан.

Он предстал перед Жанной в виде воина и сказал: «Иди на помощь французскому королю и верни ему королевство». Часто Жанна общалась со святыми Екатериной и Маргаритой, которые ободряли её и тоже наставляли в том, что она должна пойти на помощь королю.

Жанна любила находиться одна и часто уходила в лес или просто бродила по крестьянским полям. Однажды, когда Жанне исполнилось семнадцать лет, она пропала. Соланж обыскала всё селение, ближние рощи и поле. Когда она окончательно отчаялась найти дочь, девушку привёл священник из соседнего села.

Выяснилось, что Жанна отправилась в церковь Нотр-Дам-де-Бермон, но, не дойдя до ворот буквально несколько шагов, упала – начался припадок падучей. Соланж ничего не слышала от сестры о припадках у Жанны в детстве и сама ни разу не была свидетелем их проявления, потому решила, что это – последствие испуга, который пережила девочка во время нападения мародёров шесть лет назад.

Священник, отец Бернар, пожалел хрупкую голубоглазую девушку и пригласил почаще посещать церковь.

Однажды, после одного из таких видений, Жанна пришла в церковь, чтобы исповедаться. Священник был поражен точностью, с которой девочка описала архангела Михаила. Подобное описание можно было прочесть только в теософских книгах, а взять их в Домреми было негде, к тому же Жанна, как все крестьянские дети, была неграмотной.

Отец Бернар был озадачен видениями девушки: а если они действительно имеют божественное происхождение? Священник вспомнил пророчество Мерлина, которое вот уже как двести лет укоренилось в умах французов. Оно гласило, что Францию от врагов спасёт невинная дева. Отец Бернар, как истинный католик, поверил Жанне и рассказал ей о пророчестве.

Жанна, наделённая пылкой душой, осознала своё предназначение и не могла больше оставаться в Домреми. Девушка была полна решимости добраться до дофина Карла и рассказать ему о своей божественной миссии.

Но лишь через три года Жанне удалось осуществить задуманное. Она покинула дом, ничего не говоря матери, и отправилась в ближайшую крепость Воленкур.

Дорога до крепости заняла целый день. Жанна шла пешком по безлюдной дороге, но совершенно не боялась. Она была уверена – Бог всё видит и поможет ей достичь цели.

Наконец девушка увидела крепость в излучине реки Маас, служащую форпостом местного значения. Жанна подошла к воротам и постучала медным кольцом. Выглянул солдат и весьма удивился: одинокая девушка да в такое неспокойное время, когда по всем дорогам рыщут банды мародёров – и бургундов, и англичан!

Пожилой солдат открыл ворота и впустил путницу.

– Откуда ты, дитя, и почему одна?

– Я – Жанна Роме из Домреми, сударь. Следую к дофину Карлу. Я хотела бы попросить охрану, до Буржа далеко и небезопасно.

Солдат удивился ответу крестьянской девушки и тому, как она уверенно держалась. Подумал: вдруг она выполняет тайную миссию, выдавая себя за крестьянку?

– Идёмте, мадемуазель, я провожу вас к капитану Бодрикуру, – солдат старался быть вежливым.

Он провёл Жанну по узким лестницам в наблюдательную башню, где находился капитан.

– Господин капитан, осмелюсь доложить: к вам девушка. Юная особа говорит, что следует к дофину в Бурж.

Бодрикур оторвался от чтения какого-то письма и взглянул на Жанну. Смерил её взглядом и скептически спросил:

– Ответь мне правду и не лги, зачем это крестьянке понадобился дофин?

– О, сударь, у меня и в мыслях не было желания солгать! Я слышала Глас Божий и должна пойти к дофину и сообщить нечто чрезвычайно важное. Помните ли вы пророчество Мерлина о том, что невинная дева спасёт истекающую кровью Францию?

– Да, с памятью у меня всё в порядке. Я слышал эту сказку от менестрелей. Полагаю, не иначе как ты – дева и есть. Я правильно тебя понял? Ха-ха! – капитан рассмеялся. – Ничего более весёлого не слышал в своей жизни! Вот уж не думал, что доживу до пятидесяти лет, и ко мне явится спасительница Франции в крестьянском платье. И чем же всё это время занимались солдаты и рыцари? А-а, они ждали невинную деву!..

Пожилой солдат смотрел на Жанну с восхищением.

– Осмелюсь возразить, капитан, а вдруг она и есть Дева. Позвольте проводить её до Буржа, а там люди дофина разберутся, правду она говорит или обманывает.

– Гийом, опомнись!.. Ладно, раз вам так хочется поиграть в пророчество, отвези её к дофину. Кстати, он не в Бурже, а рядом, в замке Шинон. И если вас казнят вместе, как мошенников, не обижайся, что я тебя не предупредил. Да, и переодень её в одежду воина. Не поедет же она верхом в крестьянском платье! Господи, до чего я дожил! – капитан Бодрикур перекрестился.

Жанну облачили в чёрный пурпунэ, длинные штаны-чулки, короткую чёрно-серую робе[46]46
  Пурпунэ – короткая ватная куртка, робе – верхняя одежда.


[Закрыть], чёрный шерстяной капюшон. Одежда была почти по ней, не считая излишне свободной робы.

Чудесным образом крестьянка преобразилась и смотрелась теперь, как сказочная дева-воин. Её голубые глаза горели неистовым огнём веры в правое дело. Гийом был окончательно сражён красотой девушки.

Во внутреннем дворе замка к ним подошёл Жан де Новеленпон, по прозвищу Жан из Меца.

– Гийом, это и есть та юная дева, что едет к дофину? – спросил он.

– Да, сударь, я следую к дофину Карлу. Я пришла сюда, чтобы молить Робера Бодрикура о помощи – проводить меня к дофину, но он не обратил внимания на мои слова. И всё же мне нужно, чтобы до середины Великого поста я была у дофина, даже если мне пришлось бы ради этого стереть ноги до колен! Поистине никто на свете – ни короли, ни герцоги, ни кто-либо другой – не спасёт Французское королевство и не поможет ему. Никто, кроме меня! Я предпочла бы прясть рядом с матерью, как мне и подобает по происхождению, но провидение требует, чтобы я пошла и сделала это, ибо так хочет мой Господин!

Жанна находилась в состоянии душевного подъёма, она верила в своё призвание, и эта вера наделяла её внутренней силой и искренним даром убеждения.

– Кто же твой господин? – спросил Жан.

– Бог, – не колеблясь, ответила Жана.

Шевалье де Новеленпон проникся доверием к словам девушки и ощутил прилив необъяснимого чувства благоговения и восторга. Жители замка Воленкур, слышавшие Жанну, тоже не сомневались: перед ними Дева, которая спасёт Францию от гибели. Через час Жанна, Гийом и шевалье де Новеленпон выехали из Воленкура и отправились в Шинон.

Глава 2

После того как Жанна с охраной выехала из Воленкура, предусмотрительный капитан Бодрикур отправил срочную депешу с нарочным в Орлеан графу Дюнуа, сводному брату дофина по матери Изабелле Баварской. Дюнуа возглавлял гарнизон Орлеана и имел влияние на своего брата Карла, который часто прислушивался к прозорливым советам графа. В депеше Бодрикур писал:

«Досточтимый граф Дюнуа!

Смею сообщить Вам ошеломительную новость. Третьего дня этого месяца, сентября 6929 года[47]47
  3 сентября 1428 года. Новый год в то время начинался 1 сентября.


[Закрыть] во вверенный мне Вашей светлостью гарнизон явилась некая Жанна из местного селения Домреми. Она попросила у меня охрану для следования в Шинон к дофину Карлу. Жанна поведала мне, что слышит божественные голоса, которые призывают её спасти разорённую Францию и помочь дофину в борьбе против англичан. Она называлась Девой из старинного пророчества Мерлина. Эту сказку знает каждый ребёнок, и я не буду утомлять Вас её повторением.

Я счёл сию девицу ненормальной и сумасшедшей и хотел отказать ей в провожатых. Однако смею отметить реакцию жителей Воленкура на появление этой крестьянки. Они были абсолютно уверены, что она говорит правду и является той самой Девой из пророчества.

Жанна из Домреми отправилась в Шинон в сопровождении солдата и шевалье де Новеленпона, моего помощника, пребывающего до того дня в полном здравии и рассудке. Но после общения с девушкой шевалье уверовал в её божественное предназначение и сам вызвался сопровождать её до Шинона. Сия девица имеет влияние на умы людей своей твёрдой убеждённостью и верой. Излагаю все эти факты для того, чтобы вы приняли меры, если посчитаете таковые необходимыми.

Капитан Робер Бодрикур».

Граф Дюнуа получил депешу через пять дней, но не придал сообщению особого значения, посчитав подозрительность и бдительность капитана Бодрикура излишней. Однако через пару дней по Орлеану поползли слухи о появлении Девы из пророчества Мерлина.

Ситуация складывалась непростая: англичане двигались к Орлеану, Франция была обескровлена как в плане людских ресурсов, так и финансовых. При таком стечении обстоятельств граф Дюнуа не мог покинуть Орлеан и доложить дофину о происходящих волнениях в умах подданных.

Он послал брату письмо, в котором повторил всё, что узнал из депеши и выразил пожелание:

«Хотелось бы, чтобы Вы, дорогой брат, задумались над данной ситуацией и использовали её в свою пользу. Потому как, смею Вам заметить, уровень патриотизма в войсках весьма низок, а шотландским наёмникам нечем платить. Сделайте из девы символ объединения Франции, пусть за ней пойдут люди. Неважно, что она простая крестьянка, важна цель и её достижение».

Через четыре дня после отправки письма в Шинон, англичане осадили Орлеан и начали строить деревянные укрепления. Жители Орлеана были в панике, надежды на помощь не было. В самом гарнизоне города царили упаднические настроения. Французы боялись покинуть пределы города и дать бой англичанам, предпочитая отсиживаться за толстыми стенами.

В то время как гонцы скакали по опасным дорогам Франции, Жанна продолжала свой путь в сопровождении Гийома и шевалье в Шинон. Везде, где бы она ни появлялась, её ждали и были готовы к встрече. Жанне верили не только простые люди, но и дворяне, предоставлявшие ей ночлег и отдых. Каждый мечтал взглянуть на неё и хотя бы прикоснуться к её одежде.

Ехали одиннадцать дней, преодолев сто пятьдесят лье[48]48
  Лье – мера расстояния, примерно 4 километра.


[Закрыть] большей частью по неприятельской территории. Передвигались по просёлочным дорогам, объезжая города с бургундскими гарнизонами, стараясь избежать встречи с многочисленными разбойничьими шайками мародёров, бродивших повсюду.

Зима выдалась мягкой, и весна наступила рано: приходилось искать переправы через вздувшиеся реки. Так пересекли Восточную Шампань и Бургундию, вброд перешли через Марну, Об, Сену и на восьмой день вступили в пределы Буржского королевства. Первым городом, через который Жанна проехала открыто, стал Жьен.

Девушка мужественно переносила все тяготы дороги, отказывалась лишний раз остановиться для отдыха. Она торопилась в Шинон. В дороге была немногословна, ела мало, пила ещё меньше.

Под её прекрасными голубыми глазами легли тёмные тени от постоянного напряжения и отсутствия отдыха. Шевалье был буквально сражён стойкостью девушки и несокрушимой верой в своё предназначение.

За время путешествия он страстно полюбил Жанну, полностью сознавая несбыточность своих надежд. Для шевалье взаимность стала не важна, главное – быть рядом с Жанной и охранять её. «Когда-нибудь война закончится, Франция встанет с колен, и вот тогда мои мечты осуществятся, а сейчас – вперёд, в Шинон!» – успокаивал себя Жан.

Последнюю остановку перед Шиноном Жанна и её спутники сделали в аббатстве Сент-Катрин-де-Фьербуа. У этого аббатства была особая слава. Существовало поверье, что святая Екатерина покровительствует воинам, вернувшимся на родину. Многие из них совершали паломничество во Фьербуа и оставляли там своё боевое оружие и доспехи, отдавая дань святой Екатерине.