Текст книги "Парящий дракон"
Автор книги: Ольга Крючкова
Жанр: Исторические приключения, Приключения
Возрастные ограничения: +18
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Глава 4
Управляющий долго думал: как лучше показать хозяину любовные письма госпожи Хитоми? Наконец, он сочинил правдоподобную на его взгляд историю и вечером, когда господин Уми-Сайто прибыл в поместье из Нисиномии, вошёл к нему в покои.
– Что тебе нужно? – удивился канцлер.
– Господин, простите меня, – управляющий рухнул на колени и коснулся лбом пола.
– Что-то случилось?
– Да, мой господин…
Уми-Сайто удивлённо приподнял брови.
– Ты – управляющий и во время моего отсутствия несёшь полную ответственность за поместье! – воскликнул он.
– Точно так, господин канцлер. Поэтому я – у ваших ног.
– Хорошо, – хозяин немного смягчился. – Я не сомневаюсь в твоём радении и преданности. Говори…
– Вот… – управляющий потянул канцлеру письма госпожи Хитоми, тот бегло прочёл их. И по мере прочтения лицо его краснело от ярости всё больше и больше.
– Где ты взял эти письма? Ты украл их из покоев госпожи Хитоми? – канцлер постепенно впадал в ярость. Управляющий прекрасно знал, что в таком состоянии хозяин может вытащить вакидзаси из ножен и тогда – прощай голова…
– Нет, мой господин. Умоляю, выслушайте меня!
Уми-Сайто с трудом взял себя в руки.
– Говори!
– Вы сами сказали, что в ваше отсутствие я несу ответственность за поместье…
– Да, но не за моих наложниц… Хотя… – канцлер осёкся и на мгновенье задумался. – Продолжай…
– Так вот. С появлением господина Миёси Канаиэ, брата несравненной Югей, госпожа Хитоми стала странно себя вести. И это заметили почти все в поместье.
– Все, кроме меня!!! – воскликнул канцлер. – Какова! И ночь успела с ним провести, в то время как я радею на службе, она…
– Словом, господин, я взял на себя смелость и велел своему слуге следить за госпожой Хитоми. Я понимаю, что совершил неслыханную дерзость… – управляющий в испуге распластался прямо у ног хозяина.
– Встань. Говори…
Управляющий продолжил.
– Так вот из Киото прибыл посыльный с посланием для госпожи Хитоми. Мой слуга проследил, как она написала ответ и хотела отправить с тем же посыльным обратно. Слуга предложил посыльному пятьдесят рё, и тот не устоял перед такой суммой…
– Да, сумма внушительная. За старания ты получишь больше. Но госпожа Хитоми отдала посыльному ответ, – канцлер указал на свиток с пятистишием. Он ещё раз пробежал по нему глазами: – Несомненно, писала она, её рука… Но как ты раздобыл письмо от господина Миёси, наверняка оно было спрятано в её покоях?
– Простите меня, господин. Мой слуга выкрал его…
Уми-Сайто хмыкнул и неожиданно рассмеялся, затем снял с руки внушительный серебряный перстень и потянул управляющему.
– За него ты сможешь выручить в Киото не менее восьмидесяти рё.
Управляющий, уже приготовившийся испытать на себе господский гнев, чуть не лишился сознания от радости. Он с поклоном принял перстень, упал в ноги канцлеру и начал целовать полы его кимоно.
– Ступай прочь! – приказал канцлер управляющему. – Ты сделал своё дело…
Уми-Сайто подошёл к столу, на котором стоял кувшин с вином, наполнил им чашку и залпом осушил её…
– Порочная женщина! – воскликнул канцлер в сердцах, сгорая от обиды и ревности. – Как она могла предпочесть мне какого-то чиновника из провинции?! – самолюбие его было уязвлено.
Уми-Сайто тотчас направился в Южные покои Хитоми. Она, ни о чём не подозревая, рисовала тушью. Когда господин вошёл в покои, женщина улыбнулась и поспешила ему навстречу, но, завидев его гнев, отпрянула и испугалась. «О всё знает…Стража видела меня ночью…» – мелькнула у неё в голове.
Неожиданно господин Уми-Сайто протянул наложнице два свитка.
– Что это? – спросил он, стараясь сохранять спокойствие.
Хитоми взяла свитки, развернула один из них и прочла, придя в неподдельное недоумение.
Свиток, испещрённый изящной каллиграфией, гласил:
«Драгоценная Хитоми, это пятистишие я написал под впечатлением проведённой с вами ночи…
Миёси Канаиэ».
– Не знаю. Некто, судя по всему, господин Канаиэ пишет о том, что якобы провёл со мной ночь… Но я не понимаю…
Она стояла, сжимая свитки в руках, удивлённо взирая на Уми-Сайто.
– Зато я понимаю. Ты вступила с этим ничтожным чиновником в связь. Письмо тому – подтверждение!
– Нет, господин, выслушайте меня! – Хитоми упала перед ним на колени. – Это чудовищная интрига!
– Неужели? – наигранно удивился канцлер. – Тогда прочти свой ответ… – он указал на второй свиток, который держала наложница. Та быстро его почла, понимая, что погибла, – действительно это была искусно разыгранная интрига.
Ответ, написанный беглым фонетическим письмом и почти что её почерком, гласил:
– Я не писала этого письма, хотя почерк весьма похож на мой.
– Ты можешь всё отрицать, но я уже принял решение!
Хитоми, затаив страх, взирала на канцлера.
– Я сделаю всё, что вы прикажите, – тут же вымолвила наложница, понимая, что данная интрига может быть ей весьма на руку.
– Завтра ты и Ихара покинете Момодзоно. Можете взять с собой всё, что пожелаете…
Хитоми разрыдалась и упала в ноги Уми-Сайто.
– Надеюсь, ты выражаешь искреннее раскаяние.
Канцлер резко развернулся, раздвинул фусуме и вышел в коридор, направившись из Южных покоев прямо к госпоже Югей, дабы провести с ней ночь…
* * *
Как только Уми-Сайто скрылся за фусуме, Хитоми осушила слёзы. Она даже обрадовалась подобной развязке, всё складывалось на редкость удачно. Конечно, она с позором покинет Момодзоно, но это пустяки по сравнению с тем, что может обрести в дальнейшем.
Она быстро привела себя в порядок, дабы сообщить дочери печальную новость. Но Ихара, обеспокоенная криками господина Уми-Сайто, доносившимися до неё, поспешила сама в покои матери. Не успела она войти, как Хитоми сообщила:
– Завтра мы покидаем Момодзоно.
– Почему? – искренне удивилась Ихара.
– Господин Уми-Сайто обвиняет меня в связи с другим мужчиной, – пояснила предприимчивая матушка.
Девушка удивилась.
– Это невозможно! И с кем же?
– С господином Миёси Канаиэ …
У Ихары перехватило дыхание.
– Как вы могли, матушка?
– И ты – туда же! – возмутилась Хитоми. – Да тот, кто задумал эту интригу просчитал всё… Думаю, это либо Ива, либо Югей… Хотя Ива глупа… Несомненно, Югей всё задумала! Начинай собираться прямо сегодня. Прикажи аккуратно сложить все кимоно и драгоценности. Можешь взять с собой, всё, что пожелаешь – так сказал господин Уми-Сайто.
Ихара направилась в свои покои, весьма удивлённая спокойствием матери. Она страшилась будущего, Киото казался ей совершенно другим миром, отличным от Исиямы, где она родилась и выросла, и от Момодзоно, где она жила в последнее время.
* * *
Хитоми пробудилась рано, едва настал час Дракона, и тотчас приказала служанкам упаковывать вещи. Она написала короткое письмо господину Хиросэ, предупреждая о внезапном приезде, отправила с ним своего верного слугу, и с чистой совестью приказала уложить в сундук все кимоно, хаори и юката, в том числе дорогие праздничные одежды и украшения, подаренные ей господином канцлером. Затем бывшая наложница распорядилась свернуть все гобелены, шёлковые покрывала и даже, проявив излишнюю практичность, футон. Она также решила прихватить с собой вазы с парчовой росписью, изящный шкафчик, стоявший в её покоях, а также большое серебряное зеркало, то есть всё то, что подарил ей господин Уми-Сайто по прибытии в поместье.
Служанки, выполняя распоряжения госпожи, носили вещи и укладывали их в повозку, которая вскоре оказалась полной, и предупредительный управляющий сразу же предоставил ещё одну.
Господин Уми-Сайто проигнорировал утреннюю суматоху, связанную с отъездом Хитоми и Ихары, настолько велико было его негодование. Да и после ночи, проведённой с Югей, он понял, что излишне увлёкся одной наложницей, оставив без внимания двух других. Теперь же он решил это исправить и посещать покои Югей и Ивы по очереди.
Госпожа Югей в отличие от Уми-Сайто решила сполна насладиться своей победой. Она надела лучшее кимоно, зашла за Ивой и они вместе с победоносным видом появились во дворе, дабы своим присутствием причинить поверженной сопернице боль и окончательно унизить её напоследок.
Увидев наложниц, Хитоми повела себя на редкость сдержанно, безусловно, понимая цель их совместного появления – они желали насладиться плодами своей изощрённой интриги.
Хитоми поступила мудро, не доставив Югей и Иве удовольствия своим бессильным гневом, она повернулась в их сторону и низко поклонилась. Наложницы оторопели от такого поведения бывшей Госпожи из Южных покоев и начали потихоньку шептаться, а затем и посмеиваться. Но Хитоми твёрдо решила не замечать и этого, ибо была преисполнена уверенности – сегодняшнее падение непременно приведёт к взлёту в будущем.
Она в последний раз окинула взглядом дом, Югей, Иву, управляющего, скрывавшегося в тенистой галерее, и забралась в паланкин к Ихаре, которая уже разместилась в нём, не желая никого видеть – девушка тяжело переживала отъезд из Момодзоно.
Четверо слуг подхватили паланкин, за ним поспешили две доверху нагруженные повозки, они проследовали к распахнутым Китайским воротам, навсегда покидая Момодзоно. Ихара утирала слёзы – ей было обидно за поруганную честь матери, ещё никто не смел так обращаться с ней.
– Не плачь, – сказала Хитоми. – Порой в жизни кажется, что потеряно всё и навсегда, но это лишь – слабость духа. Мы непременно добьёмся того, что желаем. Верь мне.
Ихара взглянула на мать, та с необычайным вниманием рассматривала свой веер. Девушка удивилась: может быть, он хранит какую-то тайну? Но это была вовсе не тайна, а стихи, написанные красной тушью на шёлке:
Всю дорогу до Киото Хитоми обдумывала дальнейший план действий. Взвесив всё, как следует, на «холодную» голову, она пришла к выводу, что говорить господину Хиросэ о подслушанном ею разговоре канцлера и самурая из Исиямы – преждевременно. Кто знает, как начальник Левой дворцовой гвардии поведёт себя, например, сам доложит императору о заговоре и даже не упомянет о Хитоми. «Нет, я сделаю это сама, – решила она, – или доверю Ихаре…»
Отъёхав на приличное расстояние от Момодзоно, Хитоми окончательно успокоилась – всё складывалось не так плохо, если, конечно, не считать потерянной репутации. Но по мере приближения к Киото, её посетила здравая мысль: а кто в столице знает о событиях в Момодзоно? Да никто!
От этого её настроение ещё более улучшилось, и она потихоньку затянула старинную песню. Ихара удивилась:
– Матушка, как вы можете петь?
Хитоми проигнорировала вопрос дочери, целиком и полностью поглощённая старинным мотивом. Наконец, насладившись своим пением, она ответила дочери:
– Момодзоно – всего лишь предместье Киото. И в столице никому нет дела, что там происходит. Мы прибыли в город, дабы выгодно устроить твоё замужество.
Ихара с удивлением посмотрела на мать, понимая, что та, в сущности, права, и её дурное настроение улетучилось, словно маленькое облачко, гонимое ветром.
* * *
Господин Хиросэ, по обыкновению, собирался на службу в императорский дворец, когда ему доставили письмо из Момодзоно. Он снял золотой шнурок со свитка, развернул его и почёл:
«Господин Хиросэ, обстоятельства складываются таким образом, что я вынуждена покинуть поместье, дабы моей репутации нанесён непоправимый урон. Прошу вашего снисхождения и покровительства.
Госпожа Тоётоми Ода Хитоми».
Господин Хиросэ забеспокоился: «Неужели она узнала что-то важное? Непременно следует принять её. Надо поговорить с женой…»
Паланкин и повозки госпожи Оды Тоётоми достигли Второй линии Киото в час Овна. Хитоми и Ихара, утомлённые дальней дорогой, мечтами об обеде и отдыхе. Госпожа Такико вела себя предельно вежливо по отношению к гостям, она проводила их в специально приготовленные покои и распорядилась подать еду.
Как и приказал муж, Такико не о чём не расспрашивала госпожу Хитоми. Сообщив лишь, как было условлено, что господин Хиросэ будет поздно, в час Быка, ибо он совершает ночной обход вверенных ему дворцовых помещений, проверяет посты, костры у Восточных ворот, а затем только направляется домой.
Конечно, Такико знала о том, что у мужа на стороне есть связь, но была уверенна: он непременно поспешит домой из-за приезда госпожи Хитоми. Она помнила бывшую наложницу сёгуна ещё по Исияме, где многие вельможи и самураи добивались любви красавицы, и ни для кого не было секретом, что господин Хиросэ пылал к ней страстью. Хиросэ достаточно долго добивался расположения бывшей наложницы сёгуна, отвергавшей одного поклонника за другим и, когда, наконец, она уступила, пребывал на верху блаженства, ибо Хитоми считалась одной из самых искусных любовниц Исиямы. Когда же Хиросэ попал в немилость к сёгуну и был вынужден покинуть бакуфу, их любовная связь прервалась, но он ещё долго вспоминал страстные объятия своей возлюбленной.
Такико прекрасно понимала, что бывшая любовница мужа появилась в Киото неспроста. Она подозревала, что Хиросэ вновь загорелся к ней страстью. Такико по опыту знала, что Хиросэ – мужчина сильный и импульсивный и, если желает женщину, то непременно её добьётся, ведь за эти годы, проведённые в императорской столице, он поменял немало любовниц, некоторых она даже знала в лицо, но таких красавиц, как Хитоми среди них не было.
Первое появление Хитоми в Киото Такико восприняла настороженно, хотя старалась не показывать вида и быть предельно вежливой по отношению к гостье. Она много думала о красавице из Исиямы, и, наконец, пришла к выводу, что та умна, воспитана, принадлежит к одному из знатных родов, словом, весьма подходящая наложница для Хиросэ. Такико даже несколько раз обмолвилась мужу, что будет рада видеть Хитоми в их доме. Господин Хиросэ удивился, но затем по достоинству оценил поведение жены. Она воспринимала Хитоми не как соперницу, а как союзницу, ибо они были примерно одного возраста – Такико минуло тридцать пять лет – и обе имели детей. Киотских же «красоток» Такико не долюбливала, считая их чрезмерно высокомерными, жеманными, жаждущими лишь богатства. Поэтому вторичное появление Хитоми Такико приняла с радостью и надеждой, что именно она станет наложницей мужа, поселится в их доме и тот, наконец, перестанет пропадать то на службе, то у молодых киотских любовниц.
* * *
Хитоми расположилась в покоях, служанки внесли только сундук с вещами; повозки же, нагруженные скарбом слуги расположили под навесом, дабы неожиданно начавшийся дождь не промочил их.
Ихара, утомлённая суетой утренних сборов и дорогой, быстро уснула. Но Хитоми не спала, ожидая появления господина Хиросэ, будучи уверенной, что он обязательно нанесёт ей поздний визит.
Действительно, едва завершился час Крысы, господин Хиросэ уже входил в дом – он спешил, снедаемый любопытством и беспокойством, и сразу же направился к Хитоми. Хозяин, как можно тише раздвинул фусуме комнаты, где пребывала гостья, она тотчас поднялась с татами, поспешив ему навстречу. Он же, увидев спавшую Ихару, сделал Хитоми жест рукой, означавший следовать за ним.
Они прошли по коридору, освещённому скудным светом, оказавшись в покоях Хиросэ и после того, как расположились на татами, хозяин заговорил первым:
– Что означает ваше письмо? Неужели канцлер так быстро догадался обо всём? Вы были неосторожны?
– Нет, нет! – поспешила заверить Хитоми. – Ничего подобного не произошло. Мне трудно говорить об этом… Господин Уми-Сайто обвинил меня в связи с другим мужчиной и приказал покинуть поместье.
Хиросэ удивлённо приподнял брови.
– И только?! Что вы намерены делать дальше?
– Просить у вас защиты и покровительства…
Господин Хиросэ многозначительно хмыкнул.
– Что ж, наш план по поводу Ихары остаётся в силе. А что касается защиты и покровительства… – он с вожделением посмотрел на женщину. – Это зависит только от вас.
Хитоми потупила взор.
– Я не понимаю вас…
– Тогда я скажу начистоту: после моего скоропалительного отъезда из Исиямы, я не встречал такой женщины, как вы… Я желаю вас!
– Но… – попыталась возразить Хитоми.
– Несомненно, вы достойны роли супруги, а не наложницы. Но ничего другого я не смогу предложить вам. Думаю, вы поладите с Такико. Мой дом достаточно просторный, я прикажу выделить вам отдельные покои, гораздо больше тех, в которых вы пребываете сегодня. В таком случае я могу гарантировать вам покровительство.
Хитоми задумалась: действительно предложение Хиросэ было заманчивым, потому как Ихару было бы проще представить к императорскому двору.
– Я согласна…
* * *
Хитоми с дочерью обосновалась в отдельных покоях. Первое время госпожа Такико навещала наложницу, стараясь поддерживать с ней, насколько в данном случае возможно, тёплые отношения. Благодаря этому Хитоми и Ихара быстро освоились в доме господина Хиросэ. Действительно, надежды супруги оправдались, теперь Хиросэ возвращался из императорского дворца не в час Быка, самое позднее в час Крысы, а случалось и в час Свиньи.
Учитывая отрицательный опыт, полученный в Момодзоно, Хитоми не старалась полностью завладеть помыслами и желаниями своего господина, а держалась сообразно своему положению, прекрасно зная, что для него – на первом месте жена.
Такико оценила тактику наложницы и оттого ещё более прониклась к ней. Она даже принимала активное участие в подготовке Ихары к Церемонии представления наложниц, назначенный на двадцатый пятый день текущей луны, который приближался с неумолимой быстротой.
Так Хиросэ часто заставал Такико, Хитоми и Ихару за обсуждением дорогих тканей или узора для оби – в душе он радовался за жену, ведь боги не дали им дочерей, а сыновья уже жили в своими семьями.
Ихара искренне привязалась к госпоже Такико и прислушивалась к её советам, которые казались ей весьма ценными. Поначалу Хитоми ревновала дочь, но потом умерила гордыню, понимая, что Такико всё делает от чистого сердца.
Наконец, когда до церемонии оставалось всего несколько дней, госпожа Такико вошла в покои к Хитоми, предложила заложить экипаж и съездить к известной гадалке-онмёдо, проживавшей на Четвёртой линии. Хитоми охотно согласилась, так верила в магию Онмёдо и надеялась получить предсказание судьбы.
И вот женщины облачились в хаори, уже выпал неглубокий снег, глубиной примерно в один сун[118]118
Сун – примерно 3 см.
[Закрыть]. Экипаж, рассчитанный на четверых человек, выглядел весьма солидно, тем более запряжённый отменной лошадью[119]119
Содержание экипажа, а тем более лошади, считалось в средневековой Японии роскошью, и было доступно только весьма состоятельным чиновникам, аристократам или самураям.
[Закрыть] серой масти. Хитоми и Ихара с удовольствием разместились напротив госпожи Такико, подняли шторы на окнах, дабы видеть город – экипаж неспешно тронулся вдоль Второй линии.
Ихара с интересом наблюдала за проплывающими мимо домами, старавшимися перещеголять друг друга в отделке ворот или крыши. Наконец, экипаж повернул на Третью линию, затем – на Четвёртую. По мере приближения к Чётвёртой линии Хитоми охватило волнение и некое предчувствие…
– Это здесь, – сказала госпожа Такико, и экипаж остановился напротив добротного дома с воротами, украшенными росписью драконов.
Женщины вышли из экипажа и постучали в ворота, им тотчас отворили и пригласили войти, проводили в небольшой приёмный зал, его стены, отделанные тёмно-вишнёвым шёлком, усиливали ощущение таинственности. По углам стояли четыре вазы с начертанными магическими знаками, по форме скорее напоминающие шары, нежели сосуды, в них же красовались искусно составленные икебаны.
Служанка указала женщинам на татами перед низким столиком, они покорно разместились.
– Госпожа Саюри-сан сейчас примет вас, – сказала она певучим голосом и исчезла за фусуме.
Неожиданно за спинами женщин послышался голос:
– Вы хотите узнать свою судьбу?
Гостьи оглянулись: перед ними стояла женщина, ещё сохранившая остатки красоты, облачённая в чёрное кимоно, расшитое белыми лилиями… Женщины растерялись: как она вошла? – они ничего не слышали…
– Да… – робко ответила госпожа Такико. – Мы хотели узнать судьбу девушки.
Гадалка прошлась по комнате и опустилась на колени подле стола.
– Все желают знать будущее, но не всегда оно бывает таким, каким мы желаем. Вы готовы задавать вопросы Шикигами?
Гадалка посмотрела на Ихару, та затрепетала под её цепким взором. Неожиданно в памяти Хитоми всплыли давно минувшие события, всё до мельчайших подробностей, как они с сестрой, ещё при жизни отца, будучи совсем юными, отправились к гадалке-онмёдо, дабы узнать судьбу. И частично предсказания уже сбылись! Хитоми узнала гадалку, несомненно, это была она! – теперь она промышляла в Киото…
Ихара растерянно посмотрела на мать, та некоторое время пребывала в нерешительности. Госпожа Саюри-сан истолковала это: как страх перед будущим, даже не подозревая о том, что Хитоми узнала её по прошествии стольких лет. Сердце госпожи Оды Тоётоми учащённо билось, непроизвольно на неё нахлынула волна ненависти к гадалке: отчего она не могла понять… Ведь об истории с таинственным взятием Адзути было известно немногим: Акэти Мицухидэ, умершему почти пять лет назад; Уми-Сайто, никогда бы не рассказавшему об этом Хитоми, хотя бы из уважения к памяти её отца; да Саюри-сан, скоропалительно покинувшей княжество Оды Нобунаги, о которой вскоре все забыли.
– Мы готовы, приступайте, – вымолвила, наконец, Хитоми.
Гадалка, как и тогда много лет назад, расселила перед собой специально приготовленный лист бумаги, затем обмакнула кисточку в тушечницу и ярко-алым цветом начертала иероглиф Онмё-до.
Женщины замерли в ожидании, им казалось, что вот-вот появиться таинственный дух Шикигами…
Гадалка сосредоточилась, закрыла глаза и начала нашептывать магические заклинания. И вот, также как и на прошлом сеансе, от иероглифа, начертанного на бумаге, начал подниматься лёгкий серебристый дымок. Ихара также испугалась – на магическом гадании она присутствовала впервые…
Дымок постепенно поднимался и, наконец, окутав голову гадалки, полностью исчез – Шикигами овладел её разумом…
– Что вам угодно? – спросила гадалка совершенно чужим голосом.
– О, могущественный Шикигами! – взмолилась Хитоми. – Я бы хотела узнать будущее дочери.
– Ихара… – тихо произнёс Шикигами. Женщин охватила дрожь… Девушка непроизвольно, повинуясь инстинкту самосохранения, схватила мать за руку. – Скоро она обретёт настоящую любовь и влияние… Страдания будут сполна вознаграждены, вы обретёте то, что давно потеряли и вновь вернёте своё имя…
Гадалка издала неистовый крик, упав на лист бумаги с начертанным иероглифом. Вокруг её головы появился прежний серебристый дымок, который постепенно рассеялся в воздухе.
Женщины в оцепенении смотрели на Саюри-сан, та не проявляла никаких признаков жизни. Неожиданно фусуме раздвинулись, посетительницы вздрогнули от неожиданности. Вошла служанка и, поклонившись, сказала:
– Госпоже необходимо отдохнуть. Расплатиться можете со мной…
Хитоми протянула служанке несколько серебряных рё и поспешила уйти, за ней поспешили Такико и Ихара.
На протяжении всего обратного пути, Хитоми размышляла над предсказанием, как и в прошлый раз, произнесённое духом в иносказательной форме, оно таило множество загадок: «Обрету то, что потеряно давно… Сестру, замок, род Ода? Своё имя… Неужели я вновь стану Юрико?»
* * *
Господин Миёси Канаиэ прекрасно знал о том, что случилось в Момодзоно – Югей прислала ему письмо, преисполненное благодарности, где также сообщала, что её верный человек проследовал за паланкином Хитоми, вплоть до Киото, выяснив, что она остановилась в доме некоего высокопоставленного чиновника.
Канаиэ выждал некоторое время и решил написать письмо Ихаре, предлагая свою любовь и покровительство… Перечитав послание, чиновник остался не доволен ни его стилем ни содержанием. Поразмыслив, он снова вооружился пером, и на сей раз беглым фонетическим письмом (не желая тратить время на изысканную каллиграфию), изложил на бумаге своё откровенное предложение Ихаре – стать наложницей и отправиться с ним в Гифу. Затем Канаиэ написал и госпоже Хитоми, уверяя её, если Ихара станет его наложницей, то никогда и ни в чём не будет нуждаться…
…Госпожа Хитоми получила письмо и тотчас же прочитала. Предложение господина Канаиэ вызвала у неё сильное негодование. Она направилась к дочери и та призналась, что также получила письмо от господина Миёси. Хитоми развернула послание, предназначавшееся дочери, теперь её охватило не только негодование, но и ненависть к искусному интригану.
– И он ещё смеет писать нам! – возмущалась она. – Бесчестный человек! Связать с таким свою судьбу было бы ошибкой! Какая самонадеянность! Он считает, что мы раздавлены отъездом из Момодзоно и согласны на всё!
– Матушка, поверьте, я и не думала отвечать господину Канаиэ, – заверила Ихара. – Я верю в предсказание Онмёдо. Любовь и богатство я обрету явно ни с ним…
Хитоми немного успокоилась и внимательно воззрилась на дочь:
– Ты очень повзрослела и стала рассудительной, – не без удовольствия заметила она. – Я сама напишу ответ, после которого, надеюсь, господин Канаиэ навсегда потеряет желание добиваться твоего расположения.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
