Текст книги "Оберег"

Глава 29

После свадьбы прошел год. В свадебное путешествие молодожены отправились в Европу. Привезли домой массу сувениров из разных стран и море впечатлений. Теперь вечерами часто разглядывали фотографии, вспоминали наиболее яркие эпизоды, смеялись, обнимались, целовались и говорили о любви, как и в первые дни после свадьбы. Алиса в частной школе преподавала иностранные языки. За минувший год супруги неоднократно подъезжали к дому, где она когда-то жила. Ходили вокруг забора, но ни разу никого не увидели внутри. Или время было не то, или дом был пуст. Но цветы и ухоженная территория свидетельствовали о том, что там живут. Филипп часто говорил, что они со временем купят где-нибудь рядом участок и построят свой дом. Это была мечта Алисы.

Незаметно наступила золотая осень. Нельзя сказать, что это было неожиданностью. Напротив, молодая семья ждала сентябрь с нетерпением, ведь на свет должен был появиться малыш. Мальчик. Все лето Алиса мучилась от жары, беременность протекала тяжело. Когда пошли дожди, ей стало легче. Ветер разгонял тучи, и дождь стихал. Солнышко, будто говоря, что прощаться с летом рано, еще грело землю своими лучами, но постепенно раскрасило листву деревьев в золото и багрянец. Иногда казалось, что лето возвращается, но дни становились короче. Это было тепло и покой бабьего лета. В один из таких погожих сентябрьских дней Алису увезли рожать. Уже зная, что родится мальчик, Филипп оборудовал детскую комнату, и они вместе с женой решили, каким именем назовут сына.

Как только начались первые редкие схватки, которые настигли Алису на кухне, она сразу позвонила Филиппу. Будущий папа сорвался с очередного заседания и примчался домой через двадцать минут. В последнюю неделю на работе он постоянно ждал сигнала от жены, часто, отвлекаясь от дел, поглядывал на телефон, боялся пропустить звонок.

Он сам отвез ее в родильный дом, перед расставанием долго обнимал, целовал, успокаивал и подбадривал, хотя у самого дрожали от волнения руки, а сердце колотилось, как у загнанного зверька. Когда Алиса скрылась за дверью приемного покоя, вышел на улицу и стал кругами ходить вокруг больницы. Постоянно смотрел на окна, будто из каждого окна должна была выглянуть его любимая. Филипп поместил жену в платную палату, и мог бы находиться там, но видеть ее мучения был не в состоянии. «Алисонька, девочка моя, скорее бы все закончилось, – бормотал, как молитву, себе под нос молодой папа. – Как же тяжело тебе сейчас, а я ничем не могу помочь. Трус я, трус! Некоторые мужья присутствуют при родах, а я испугался. Но как можно видеть страдания близкого человека и ничего не сделать, чтобы помочь? Это не в моих силах».

Уже час он ходил вокруг здания, разговаривая сам с собой, когда терпение лопнуло, снова зашел в приемный покой.

– Девушка, скажите, Белова родила?

Медсестра взяла трубку телефона, минуту слушала, затем положила ее на место.

– Белову увезли в операционную.

– Как в операционную?

– Да вы не волнуйтесь. Кесарить будут.

– Что такое кесарить?

Она мило улыбнулась.

– Кесарево сечение делать. Ребенка через живот достанут.

– А что с ней будет?

– Ну вы даете. Совсем неграмотный.

– Я прошу вас, объясните мне, раз уж я такой тупой.

– Разрежут живот, достанут ребеночка, зашьют. И все будет нормально. Правда, шрам останется. Для женщины это не очень приятно. Но сейчас делают пластику, убирают.

– Да черт с ним, с этим шрамом! Она не умрет? – нервничал Филипп.

– Тьфу, тьфу, тьфу! Что это вы такое говорите? У нас не было ничего подобного.

– И все же такое может быть? – не унимался он.

– Говорю же: не было у нас смертельных случаев.

Филипп плюхнулся на стоявший рядом стул и пристально уставился на медсестру.

– Ну что вы так смотрите? Поверьте, у нас хорошие врачи. Через час все будет известно.

– Что известно? – выпалил он, вскакивая.

– Кто родится, как прошла операция.

– Я знаю, кто родится. Мальчик, Сережка, – улыбнулся он.

– Вот видите, сын. Все мужчины ждут сына. Он у вас первый?

– Да… Как же тянется время…

– А вы погуляйте. Погода хорошая. И время быстрее пройдет.

– Я уже нагулялся.

Филипп все же вышел на улицу. Волнение не уходило, стала болеть голова. Он тер виски и бродил по дорожкам взад-вперед. Родителям не хотел звонить. Сначала была мысль сообщить, что отвез Алису в роддом, но после того, что узнал, решил не волновать, дождаться момента, когда сообщит все сразу. Вдруг дверь приемного покоя открылась, и та же девушка, выглянув, стала искать его глазами. Увидела и помахала рукой, подзывая. Филипп влетел в помещение.

– Что?

– У вас родился сын, три килограмма девятьсот граммов, пятьдесят восемь сантиметров. Богатырь.

– А что с Алисой? – будто не слыша, спросил он.

– Все в порядке. Она пока останется в реанимации. Когда отойдет от наркоза, вы увидите ее.

– Я хочу поговорить с доктором.

– Так это слова доктора.

– Как пройти к нему?

Медсестра опять взяла трубку телефона.

– Елизавета Константиновна, муж Беловой хочет поговорить с вами.

Девушка положила трубку и улыбнулась.

– Она сейчас спустится. Да не волнуйтесь вы так, все хорошо! Сильно побледнели.

Через минут десять Филипп увидел идущую по коридору женщину в белом халате. Она с каждой секундой приближалась к нему, а он будто оцепенел, не мог двинуться с места, считая каждый ее шаг.

– Елизавета Константиновна, вот этот молодой папаша ждет вас. Я уже подумала, что нужно ему помощь оказать. Бледный весь.

– Мужчины нынче слабые, – сказала, приблизившись к нему, доктор. – Ваша жена отдыхает. Пришлось делать кесарево сечение, но сейчас все в порядке. Ребеночек хороший, здоровенький. Когда мамочка отойдет от наркоза, вы сможете ее увидеть.

– А когда она проснется?

– Думаю, скоро. Потом доктор осмотрит, если все в порядке, переведем ее в палату.

– Я буду ждать здесь.

– Как пожелаете, – сказала она, внимательно посмотрев на Филиппа.

– Ниночка, потом расскажете, как пройти к двести семнадцатой палате.

– Хорошо, Елизавета Константиновна.

Филипп без сил опустился на стул. Не прошло и пяти минут, как в приемный покой вошла пара: женщина стонала, держась за живот, а мужчина вел ее под руку и говорил:

– Успокойся, уже ведь не первый раз, а третий…

Нина приняла роженицу и скрылась с нею за дверью.

– Представляешь, – мужчина наконец заметил Филиппа, – третья дочь будет. А ведь я сына ждал… Нет, будем еще и еще, пока сын не родится!

А у вас кто?

– Сын.

– Первый?

– Да.

– Вот видишь, как тебе повезло. Сразу сын!

– Да, повезло… – опустил голову Филипп.

– Ну ладно, удачи тебе. Побегу домой, а то там двое ждут.

Филипп через каждые пять минут смотрел на часы. И когда Ниночка сказала, что можно пройти в палату, выдала бахилы, халат и шапочку, он рванул на второй этаж. Тихонько открыл дверь и сразу увидел жену, лежащую на широкой кровати с закрытыми глазами под капельницей. Осторожно ступая, Филипп подошел и присел на краешек стула. Алиса была такой бледной, что его сердце сжалось. Он тихонько дотронулся до ее руки, и в этот момент женщина открыла глаза.

– Привет, любимая, – улыбнулся муж.

– Привет, – тихо ответила она и улыбнулась в ответ.

– Тебе плохо?

– Сейчас лучше. Правда, голова кружится и ноги ватные.

– Все будет хорошо. Никогда не думал, что женщинам так тяжело даются дети.

– Я тоже не знала.

– Не волнуйся. Главное, сынок наш здоров, ты обязательно скоро будешь в полном порядке.

– Я еще не видела его. Должны, наверное, вот-вот принести. Ты уже сообщил родителям?

– Нет. Сейчас позвоню. С того момента, как тебя привез, ни на шаг не отходил от больницы.

– Какой ты хороший у меня…

– А ты, девочка моя, такая мужественная!

В это время медсестра принесла младенца и положила рядом с мамой. Алиса повернула голову и стала рассматривать видневшееся из пеленок личико. Медсестра вынула иголку из вены и отключила систему, чтобы освободить руку женщине. Филипп смотрел на этот маленький комочек и, улыбаясь, молчал. Они оба не отрывали восхищенных глаз от сына, пока не увидели, что губки у малыша скривились. По всему было видно, что он собирался заплакать. Медсестра, наблюдавшая за молодыми мамой и папой, помогла Алисе освободить грудь, повернула малыша к соску и тот, ухватившись за него, начал интуитивно сосать.

– А там что-то есть? – с тревогой спросила молодая мама.

– Пока молозиво. Но скоро будет прибывать молоко. Кормите. Я скоро вернусь.

Медсестра вышла. Филипп, душа которого была переполнена неизвестными доселе чувствами, не шевелился, будто боялся нарушить идиллию материнского счастья.

– Ну, что ты замер? – улыбнулась Алиса. – Знакомься, это наш сын, Сереженька.

– Да, наш. Такой смешной…

– Будет красивым, как ты.

– Меня переполняют чувства. Я не верю, что этот маленький человечек – наш сын. Такой долгожданный. Целых девять месяцев! Совсем недавно я слушал, как он шевелился и толкался у тебя в животе, гладил, разговаривал. А теперь – вот он… Такой милый… Наш сын. Какая ты умничка, Алиса. Такой подарок… Я так тебя люблю!

– Посмотри, Филипп, он уснул. Губки поджал, глазки закрыл. Какое чудо!

Они еще несколько минут любовались своим чадом. Счастливые мгновения нарушила медсестра, забравшая малыша.

– Алиса, у тебя же в палате кроватка для ребенка? Зачем они забрали?

– Не переживай, завтра он будет со мной уже постоянно. Просто сегодня после операции я еще слабая. Мне делают уколы, надо поспать.

– Понятно. Сейчас позвоню родителям.

Он достал мобильник и набрал номер телефона матери.

– Мама! Я отец! – гордо сообщил он. – Сын родился три килограмма девятьсот граммов, пятьдесят восемь сантиметров. Наш Сергей – богатырь! Алиса в порядке. Я у нее. Недавно из реанимации. Мамочка, все страшное позади.

Филипп еще несколько минут отвечал на вопросы Софьи Егоровны, развеял ее тревогу. Алиса слушала и улыбалась. Когда разговор завершился, она сказала:

– Не нужно было говорить про реанимацию.

– Да я уже понял. Она так разволновалась…

Дверь палаты опять открылась, медсестра подключила систему с другим лекарством.

– Папаша, вам пора уходить.

– Как? Уже?

Девушка улыбнулась:

– Скоро будете все время вместе, а сейчас мамочке нужно отдохнуть.

– Алисонька, это не я, это меня выгоняют. Я не хочу покидать тебя. Сидел бы всю ночь возле тебя.

– Иди, – устало сказала жена и попыталась улыбнуться. Лекарство начало действовать, и она закрыла глаза.

– Все, все, идите, она сейчас будет спать.

Выйдя из палаты, Филипп все время оглядывался, ведь оставил в палате самое дорогое.

Он сел в машину и направился к родителям, решив, что сегодня переночует у них.

Глава 30

– Ну и погодка! – негодовал Филипп, закрывая за собой дверь квартиры.

Алиса подошла к окну, отдернула штору.

– Ничего себе! Какой ветер поднялся…

– Не зря синоптики штормовое предупреждение объявили.

Филипп поцеловал жену и прошел в комнату.

– Что-то ты сегодня задержался. Я уже и Сережку накормила, и нам с тобой ужин приготовила.

– Спит? – кивнул он на приоткрытую дверь детской комнаты.

– Да, – ласково ответила Алиса.

– Растет наш сынок. Уже семь месяцев. Время бежит, не успеем оглянуться – в школу пойдет.

Они дружно засмеялись, и Филипп прижал жену к себе.

– Как же я тебя люблю…

– И я тебя… Вспоминаю, как я приехала из роддома, а в нашей спальне с потолка свисает огромное надувное сердце! А твой подарок, это изумительное колье из брильянтов! Невозможно описать, как было приятно. Жаль, что мы не ходим на корпоративы.

– Когда ты вернулась с малышом из больницы, я был готов на все, не только усыпать тебя драгоценностями. Хотелось летать от счастья.

– Знаю, милый, знаю. Я самая счастливая женщина на свете.

Алиса обняла мужа за шею, и их губы сомкнулись в долгом поцелуе.

– Ой, что же мы стоим? – спохватилась она. – Ты же умираешь от голода! Пойдем ужинать. Расскажешь, как дела на работе, – говорила женщина, ставя приборы на стол.

– На работе не совсем все хорошо. Кредитов же я взял много, а дела пошли не так, как хотелось. Но ничего, такое уже случалось. Справлюсь.

– Не расстраивайся. Я в тебе уверена.

– Будем надеяться, что все наладится.

После ужина Филипп включил телевизор и, удобно устроившись на диване, стал слушать новости. Алиса сходила в детскую комнату, посмотрела на спящего сына и подсела к мужу.

– Знаешь, сегодня я прибирала в комнате. Пересаживала свою куклу с места на место и подумала: вот была бы у нас девочка, играла бы с ней… Сколько лет я берегла ее для дочери! Все-таки папин подарок.

– А мы еще и дочку родим, правда?

– Ох, не знаю. После таких тяжелых родов пока не думала об этом.

– Конечно, спешить не будем. Может, так было потому, что это первые роды? Слышал, что во второй раз легче.

– Кому как. Наверно, у всех по-разному.

– Пусть кукла твоя ждет. Мальчик, конечно, не будет с ней играть, но мы к ней привыкли, она украшает комнату. Перенеси ее в нашу спальню, как это было раньше.

– Да, так и сделаю. В детской одни машинки и медведи, кукла там ни к чему.

Алиса встала, взяла куклу и вернулась с ней к Филиппу.

– Столько лет прошло, а она как новая.

– Да, хорошо раньше делали, на совесть. Бери свою любимицу и пойдем спать, – любуясь женой, с улыбкой сказал Филипп.

– Что-то Лена не выходит на связь, – вдруг вспомнила Алиса. – Как вышла замуж – пропала.

– Кстати, дорогая… У меня на фирме сейчас трудное финансовое положение. Не пора ли продать твою квартиру в Каире?

– Я уже думала об этом. Хотела попросить Лену помочь, заняться этим вопросом. Доверенность ей выслала. Не бесплатно, конечно. У меня на счету еще остались деньги. Между прочим, ты можешь на них рассчитывать.

– Никогда не думал, что придется обратиться к тебе с таким вопросом…

– Филипп, дорогой, все что мое, это твое.

– Ладно, – отвел глаза мужчина, – давай укладываться. Ты у меня самая лучшая жена на свете.

Алиса посмотрела на него, и сердце ее сжалось. Никогда она не видела мужа таким озабоченным, растерянным. «Я ведь ничего не знаю, что происходит у него на работе, – думала она. – Он не жаловался на неприятности, всегда приходил домой в хорошем настроении. А тут, наверное, все серьезно, раз признался. Как же помочь ему? Надеюсь, трудности временные. Надо расспросить подробнее. Но пока не буду тревожить».

В детской заплакал ребенок, оба немедленно бросились туда. Сын держался за бортик кроватки и смотрел на взволнованных родителей. Филипп взял его на руки.

– Совсем мало поспал, – сказала Алиса. – Филипп, иди отдыхай, я сама справлюсь. Дам ему попить и снова уложу спать.

– Ты и так устаешь за день, хочу хоть немного помочь. Я уже думал: не нанять ли нам няню?

– Ни в коем случае. Никогда не доверю ребенка чужим людям. Да и Софья Егоровна помогает мне.

– Хорошо, убедила.

Филипп передал ей сына.

– Я жду тебя, дорогая. Пока включу компьютер, поработаю с документами.

Он взял ноутбук и устроился в постели, подложив под спину подушку. Алиса с тревогой подумала: «Никогда раньше он не работал дома. Все вечера посвящал мне и ребенку».

Малыш выпил все из бутылочки и вскоре уснул на руках у мамы. Алиса осторожно уложила его в кроватку и пошла в спальню, тихо затворив за собой дверь. Увидела спящего мужа, рядом с ним лежал включенный ноутбук. Она закрыла его и осторожно убрала. Затем подошла к зеркалу, села на пуфик и расчесала волосы. Длинными тонкими пальцами расстегнула пуговицы кофточки, сняла ее и шорты, аккуратно сложила все, снова посмотрела на спящего Филиппа и, как мышка, юркнула в постель.

– Спокойной ночи, любимый, – прошептала она, накрывая его одеялом, Алиса прильнула к сильному плечу. Это был самый родной, самый любимый на свете человек, без которого она не представляла своей жизни.

Глава 31

Год летел за годом. Алиса продолжала работать в школе. Сын, которому уже исполнилось пять лет, ходил в садик. Все в семье было в порядке, но в один из вечеров Филипп пришел домой изрядно пьяный.

– Дорогой, что случилось? – изумилась жена, впервые видя мужа в таком состоянии.

– Плохо, все плохо, – едва вымолвил он. Шатаясь, добрался до дивана и упал на него всем телом.

К ним подбежал Сережа и испуганно спросил:

– Мама, папа заболел?

– Да, сынок, заболел. Иди поиграй.

Алиса отвела сына в детскую комнату. Затем сняла с мужа одежду и укрыла пледом. Она металась по комнате, не находила себе места, ничего не могла делать. В голову лезли разные мысли, по большей части нехорошие. Ждать утра, когда муж придет в себя, было мучительно трудно, ночь оказалась бессонной. В шесть часов Филипп открыл глаза и увидел сидящую возле него жену.

– Алисонька, прости, – сокрушенно произнес он. – Ох, голова раскалывается…

Он обеими руками сжал виски. Жена смотрела на него во все глаза, в которых читались тревога и отчаяние.

– Филипп, я не спала всю ночь. Объясни, пожалуйста, что случилось. Я чуть с ума не сошла.

– Прости, прости, – попытался обнять ее Филипп. На работе крах. Все случилось в одночасье. Проект зарубили. Я так на него рассчитывал, набрал кредитов. Дела и так были не ахти, а тут… Алиса, я должен банку огромные деньги… Кредиты брал под залог дачи родителей, своего бизнеса. Рассчитывал получить солидную прибыль, а вышло. Кто-то лихо помог мне обанкротиться. Я разберусь с этим…

– Все поняла. Будем думать, как выйти из этого положения. Моих денег уже нет, но осталась квартира в Каире, в которой сейчас живет Лена. Объясню все, думаю, поймет. Она знала, что я разрешила в ней пожить временно. А тут такое дело.

– Милая моя, этого не хватит. Я должен очень, очень большие деньги… Банкротство… Это провал. Я не смогу погасить все кредиты. Банки подадут в суд, и все имущество опишут в счет долга.

– Что же делать? Я завтра же займусь продажей квартиры в Каире. Только, пожалуйста, не пей больше. Неприятности – не повод спиться. Ты же сильный. Да и трагедии, думаю, нет.

– Неприятности? Это полный финансовый крах! Я лишил нашего сына будущего.

– Не кричи, Сережу разбудишь. Неужели все плохо до такой степени?

– Увы. Не знаю, как сказать родителям. На этой даче я вырос, это их дом, в котором они постоянно живут. Отец согласился, чтобы я взял кредит под залог дома именно потому, что безгранично верит в меня. Он и представить себе не мог, что такое может случиться.

– Давай не будем паниковать. Я сегодня же свяжусь с Леной.

– Хорошо. Но этого будет мало.

Филипп встал и пошел на кухню.

– Где коньяк?

– Филипп, не нужно. Прошу тебя.

Он опустился на стул и опять схватился за голову.

– Нет, налей мне немного. Голова раскалывается. Может, станет легче.

Алиса, поколебавшись, все же налила немного в рюмку. Муж залпом выпил и тут же попросил сделать кофе. Просмотрел какие-то документы и со вздохом сказал:

– Что ж, я должен ехать на работу.

– Я тебя отвезу. Оставим сына в садике и сразу на работу.

– Алиса, не пойму, кому я перешел дорогу? Кто так вредит мне? Ведь дела шли прекрасно.

– А если ты займешь нужную сумму у своих друзей? У Петра, например, или Евгения? Их компании процветают.

– Думал уже об этом. Попробую.

Они собрали проснувшегося к этому времени сына и поехали в детский сад. Как только воспитательница отвела малыша в группу, отправились на работу к Филиппу. Алиса решила пройти с мужем до его кабинета. Войдя в приемную, почувствовала себя неловко. Она появлялась здесь очень редко, а сегодня ей показалось, что все знают о плачевном положении компании. У сотрудников, которых она встречала в коридоре, были грустные лица. В приемной сидели три женщины, которые при виде шефа сразу встали. Алиса у входа в кабинет споткнулась о ковер, женщины сочувственно ей улыбнулись, мол, неприятностей хватает, а тут еще это… Филипп молчал. Он сел за рабочий стол. Алиса обвела взглядом кабинет, который был со вкусом обставлен. Мебель солидная, но не громоздкая, из хорошего дерева; много книг и документов на полках, несколько эстампов на стенах в тонком ореховом багете.

– Филипп, а у тебя здесь уютно, – сказала она, чтобы начать разговор.

Муж был мрачен, и как она ни старалась его отвлечь, не реагировал. Тишину нарушила секретарь, которая внесла поднос с чайником, чашками, сахарницей и корзинкой с печеньем. По-видимому, она делала это каждое утро и не собиралась нарушать привычный ритуал.

– Вот и чай! – бодро произнесла она.

– Спасибо, Раиса, – ответила ей Алиса.

Секретарь посмотрела на озабоченного шефа, сочувствующе покачала головой, поставила поднос на журнальный столик и поторопилась удалиться.

– Филипп, выпей чаю.

– Не хочу. А ты можешь перекусить.

– Без тебя не буду.

Он встал из-за стола и подошел к ней.

– Я сейчас подумал: как мог жить без тебя? Ты мой воздух, мое спасение и судьба.

– Мы справимся, Филипп. Даже если придется все продать, мы не пропадем. Начнем все сначала.

– Господи, до чего же ты хороша! Хоть в этом мне повезло. Знаешь, я последую твоему совету: сегодня позвоню Петру. Вдруг согласится помочь.

– Конечно, поможет. Вы же столько лет дружите. Представь, если бы это случилось с ним, ты бы помог?

– Конечно, по-другому и быть не может.

– Вот видишь. Все будет хорошо. А мне пора на работу. А то опоздаю на урок.

– Беги, любимая. А нет, выпей сначала чашку чаю.

Филипп смотрел на жену и впервые за это утро улыбнулся.

Когда чашки опустели, Алиса встала, подошла к мужу, сидевшему в кресле, обняла его сзади и поцеловала в щеку.

– Пока, дорогой. Встретимся дома. Я заберу Сережу из сада.

Она легкой походкой подошла к двери, оглянулась, еще раз улыбнулась и вышла из кабинета.

Филипп снова сел на рабочее место и позвонил Петру. Тот пообещал заехать, как только освободится от дел.

Без приглашения в кабинет вошел худой, узкий в плечах мужчина. Его лицо было каким-то неестественно бледным.

– Филипп Григорьевич, что делать будем? – не здороваясь, сразу приступил к делу заместитель директора.

– Присаживайся, Николай Кузьмич. Посидим, потолкуем.

– Так все, как крысы с тонущего корабля побежали, едва узнали эту новость.

Он опустился в кресло и с вопросом в глазах продолжал смотреть на директора.

– Ну что ты так смотришь? Ждешь, когда скажу, кто виноват? Есть какие-то предположения?

– Не знаю, на кого и подумать. Кто подготовил такую злую шутку…

– Ничего себе, шутка…

– Вижу по глазам, что ты тоже намылился куда-то?

– А что остается делать? У меня семья.

– Так у всех семьи. Я тебе неплохо платил.

– Филипп Григорьевич, ну что вы об этом. Деньги – вода. Вот и ваши куда-то утекли, случилась финансовая катастрофа.

– Нет, она бы не случилась, если бы кто-то не посодействовал.

– Министерство запороло все.

– Но мы же выиграли тендер…

– А кто-то поставил цель разорить вас.

Филипп и раньше думал об Эрике и ее отце, а после этого предположения укрепился в своих подозрениях.

– Кажется, я знаю, чьих это рук дело.

– Чьих?

– Неважно. Я выясню.

– Так что делать?

– А ничего. Иди домой! – воскликнул Филипп. – Идите все по домам! Капитан уходит последним…

Николай Кузьмич в недоумении встал и подошел к двери. У порога оглянулся, махнул рукой и вышел.

– Предатели! – произнес Филипп, скрипя зубами, когда дверь закрылась. «Нет бы прийти с какими-то предложениями, так все только ждут, что скажу я. Засуетились, крысы. Вот когда можно узнать, кто есть кто. Ничего, сейчас с Петром поговорю. Он точно поможет мне. Они еще пожалеют, что так себя повели. Деньги у Петра есть, уверен», – размышлял Филипп.

Чтобы сосредоточиться, он прошелся по кабинету. «Неужели Эрика мстит мне? Ее папа может сделать все возможное и невозможное. А уж подножку подставить, даже и не задумается. Никто никогда не отзывался о нем положительно – подленький, говорили. А я не придавал этому значения. Вот дурак. Но прошло же столько лет. Неужели не успокоились? Слышал, что замуж она так и не вышла…»

Филипп тер виски, казалось, что мозги плавятся, и это приносит невыносимую боль. Он открыл сейф, где стояла бутылка виски, налил четверть стакана и залпом выпил. Через несколько минут стало легче. Хотел еще раз позвонить другу, но не успел. Открылась дверь, и вошел Петр, протягивая руку для приветствия. Филипп вскочил и хотел было, как всегда, его обнять, но тот как-то ловко отстранился, и мужчины ограничились, как показалось Филиппу, холодным рукопожатием.

– Слышал, слышал о твоих проблемах. Наши партнеры и знакомые только это и обсуждают, – присаживаясь на стул напротив Филиппа, начал друг.

– И что говорят?

– Говорят, что у Фили-то крах… Банкротство.

– Да уж… А ты что думаешь?

– А что я? Всякое бывает, говорю.

– Что мне делать, Петр?

– Влетел ты, брат, капитально. Это же миллионы… Долларов.

– Ты мне поможешь?

– Как? У меня весь капитал в деле. Конечно, твое положение катастрофично. Понимаю, но и мои позиции не такие уж блестящие, – тебе-то я могу сказать откровенно.

Петр говорил медленно, негромко, не глядя на друга. Филипп, до этого сидевший опустив голову, сверкнул глазами и крепко сжал ручки кресла. Он сделал глубокий вдох, чтобы хоть немного успокоиться и не расхохотаться. А потом заставил себя взглянуть Петру в глаза.

– Мне жаль тебя. Как старый друг хотел бы помочь, но как бизнесмен… – он собирался сказать что-то, но сдержался. – Прости, от таких, как ты, нужно держаться подальше. Так что не обижайся, сожалею.

Филипп сжал кулаки, его губы вытянулись в ниточку от напряжения. Он вышел из-за стола и еле сдерживался, чтобы не вышвырнуть Петра из кабинета. Он был ему противен.

– Ну что ты ерепенишься? Обратись к Евгению!

– Нам больше не о чем говорить.

– Как угодно.

Петр встал, чуть наклонил голову и пошел к выходу.

Филипп с горечью смотрел ему вслед. Уже не хотелось никому звонить. Если лучшие друзья отказывают, то о чем можно просить других. Постепенно он привыкал к своему положению. «Если Евгений до сих пор не позвонил сам, значит, они уже все обсудили с Петром и приняли решение уйти в сторону, – думал Филипп. – В бизнесе нет друзей».

До обеда в кабинет никто не входил. Филипп работал с документами и периодически потягивал виски, к моменту окончания рабочего дня был изрядно пьян.

– Раиса, вызови водителя, – позвал он секретаря. – Я уезжаю.

Увидев шефа пьяным, что само по себе было удивительно, женщина пришла в ужас и тихонько сказала:

– Хорошо.

– Постой! – остановил ее Филипп. – Не нужно. Я же его отпустил. Зарплату ведь платить нечем… Вызови такси.

– Хорошо, – опять повторила Раиса.

Такси прибыло через пятнадцать минут. Филипп, шатаясь, вышел из кабинета и практически рухнул на заднее сидение. Он с трудом назвал свой домашний адрес.

Алиса в очередной раз помогла ему войти в квартиру, уложила в постель. Сев на край кровати, долго смотрела в лицо. Злобы, ненависти к мужу не было. Понимая и жалея его, думала: «Мы всегда очень чувствовали друг друга. Бывало, он заговорит о чем-либо, а я как раз об этом думаю в эту минуту, знаю, о чем скажет дальше. Нет, я не могу его осуждать. Даже сейчас он словно услышал мои мысли сквозь сон, приоткрыл глаза и простонал».

Филипп действительно повернулся на бок, взял ее за руку и пробормотал: «Алисонька… Алиса… Закрыл бы глаза и не открывал их больше, уснул и не проснулся…»

Слезы полились по щекам Алисы, и она не пыталась их остановить.

* * *

Прошла неделя, Филипп не появлялся на работе. Алиса, сообщив Лене о банкротстве мужа, умоляла ее срочно продать квартиру. Но уже целую неделю ее телефон не отвечал. Подруга будто исчезла. Алиса нервничала, у нее постоянно раскалывалась голова от тревожных мыслей. Муж не мог обойтись без спиртного.

Однажды позвонила секретарь и сообщила, что шефа ждет работник прокуратуры. Алиса растормошила мужа и сказала, что надо немедленно ехать в офис. Помогла ему привести себя в порядок и подвезла к работе.

Филипп прошел по пустому коридору и вошел в приемную.

– Здравствуй, Раиса, – приветствовал он секретаря.

– Здравствуйте, Филипп Григорьевич. Вас ждут в кабинете.

В большом кожаном кресле сидел мрачный мужчина средних лет в черном костюме. Рядом – уже знакомый Филиппу сотрудник банка. Не успел Филипп сесть, как в кабинет вошла главный бухгалтер.

– Наконец все в сборе, – начал человек из прокуратуры. Он снял очки, протер стекла и промокнул вспотевшую переносицу.

Сплошным потоком последовали вопросы, касавшиеся количества акций, распределения прибыли, недвижимой собственности, принадлежащей банку. Бухгалтер то и дело открывала толстую папку с отчетами по операциям с заграничными банками, называла цифры, суммы, поясняла те или иные моменты. Филипп отрешенно слушал шуршание перелистываемых бумаг, смотрел на всех с безразличием, будто происходящее его не касалось. Банкир внимательно слушал, время от времени меняя позу в кресле. К концу дня пришедшие составили опись, указали срок погашения долгов, поставили свои подписи и распрощались.

– Филипп Григорьевич, я могу идти? – спросила бухгалтер.

– Да, идите, Лариса Афанасьевна, вы выполнили свою работу. Не смею задерживать.

Она взяла со стола папку, сунула под мышку и вышла, плотно прикрыв за собой дверь кабинета.

– Лариса Афанасьевна! – остановила ее Раиса, – как он?

– Я его вообще не узнаю. Будто во сне находится, молчит все время. На вопросы отвечает односложно: да, нет. Одним словом – катастрофа.

– Что же будет?

– Ой, страшно подумать. Банкротство.

– А если не погасит вовремя кредиты… Тюрьма?

– Могут и посадить.

– Какой ужас! Бедный шеф. Представляю, каково его семье.

– Раиса, ты же видишь, как повели себя ближайшие друзья. Да и наши тоже хороши, все поувольнялись. Вот так и бывает в жизни: пока ты богат, все крутятся рядом, а как случилась беда – никого. Но мы-то с тобой не такие?

– Нет, я до последней минуты останусь рядом. Даже пусть и зарплаты не будет. А вдруг что-нибудь изменится.

– Ну а я по роду своих обязанностей должна быть до самого конца, – сказала в заключение Лариса Афанасьевна и направилась к себе в кабинет.

Филипп вызвал такси и поехал к родителям. «Пора сообщить им обо всем», – подумал он.

На даче его первым встретил Милорд. Он прыгал, ласкался у ног, лизал руки. Отец в коляске грелся на солнышке.

– Здравствуй, папа.

– Что-то ты давно не появлялся у нас. Внука с Алисой не привозил. Как они там?

– С ними все в порядке. У меня к вам с мамой серьезный разговор.

– Что случилось? – почувствовав неладное, напрягся Григорий Александрович, – то-то, смотрю, на тебе лица нет. Все здоровы?

– Все здоровы. Пойдем, поговорим. Он помог отцу заехать в дом. Милорд последовал за ними.

– А где мама?

– Пошла к соседке, здесь недалеко.

– Вот и хорошо.

Филипп сел на диван в холле, отец подъехал как можно ближе к нему.

– Папа, я банкрот, – сходу выдохнул сын.

– Не понял?

– Набрал кредитов, а миллионная сделка сорвалась. Все уже подготовил, закупил оборудование… Папа, это огромные деньги.

Он схватился за голову, потом вскочил и стал метаться по холлу.