Текст книги "Я и мой летучий мышь"

Глава 11

Вернулась я только под утро, мышь остался в кофейне, пообещав вскоре ко мне присоединиться.

Дворецкому, который вышел меня встречать, я бросилась на грудь и дохнула в лицо таким перегаром, что он минут на пять тоже окосел.

С графом я столкнулась около своей комнаты, он окинул меня недовольным взглядом, но, ничего не сказав, прошел мимо.

Зайдя в кабинет, он вызвал дворецкого и отдал распоряжение:

– Привести в чувство воровку. Мы выдвигаемся через час.

После того как дворецкий вышел, граф достал из тайника магический кристалл и произнес фразу, активирующую кристалл.

Кристалл слегка нагрелся в его руках, что означало – контакт установлен. Медленно проступали черты лица монарха.

– Ваше величество.

– Дрейк, все идет, как мы запланировали? Девчонка не сбежала?

– Я рассказал ей о том, что случится с ее шейкой, если она посмеет ослушаться приказа.

– Хорошо. Пусть знает, к чему приводят необдуманные выходки. Когда вы выходите?

– Через час.

– Сколько вас?

– Я, девчонка, ее зверюшка и трое телохранителей.

– Трое?

– Я решил не рисковать.

– Но что, если… – Король замолчал и нахмурился, сверкая глазами.

Тонкие губы Дрейка тронула едва заметная улыбка.

– Не волнуйтесь, ваше высочество. Обратно я вернусь один.

– Уверен? На этот раз ошибок и случайностей быть не должно.

– Ошибок не будет, мой… господин.

Король расслабился и довольно улыбнулся, но тут же выражение его лица стало привычно высокомерным. Он вновь не сомневался в том, что желанная цель будет достигнута. А граф Василевский… тоже на крючке и никуда с камнем не денется. Ведь если умрет король – умрет и он.

Только вот… может, стоит еще разок напомнить об этом синеглазому монстру? Слишком он спокоен в последнее время. Словно смирился. Или затаился для прыжка. Хотя он – ничто перед своим монархом.

– Помни, либо ты принесешь камень, либо умрешь.

– Да, мой господин.

Лежу на кровати. Чистая, причесанная, одетая, умытая… Что только не творили со мной за последние полчаса – вспомнить страшно.

– Ты готова?

– О! Вася… лиск. Привет, – сонно и стараясь слиться с кроватью в прямом смысле слова.

– Нам пора.

– Пых еще не вернулся.

– Судя по тому, в каком виде вечером явилась ты, – на его лице появилась гримаса глубокого презрения, – он остался отсыпаться в том баре, который вы посетили последним.

– Вот только не надо язвить!

Граф, ни слова не говоря, подошел к кровати и рывком сдернул меня с нее. Потом схватил за шкирку и потащил по полу к дверям. Извернувшись, я укусила его за руку. В горло хлынула чужая кровь, василиск зашипел от боли. Он отбросил меня к стене и попытался ударить – я врезала ему ногой по голени. После этого, тяжело дыша, мы зло уставились друг на друга.

– Ну что, пришла в себя? – будто бы ничего и не было, сказал граф. – Вставай и пошли. Если ты еще не забыла: мы несколько ограничены во времени, – многозначительно при этом посмотрев на мою шею, проговорил он.

– А мышь?

– Ему же будет лучше, если он останется. Уж поверь. Там, куда мы идем, далеко не курорт.

– Верю. Это ж ты. – Вздыхаю и встаю. – Иду.

Зеркало мерцало, его поверхность шла рябью, периодически отражая то одну, то другую картинку. Схожи они были только тем, что и там и там была ночь. Оглядываюсь и замечаю две знакомые рожи охранников. Рядом стоит еще один и прилаживает за спину широкий меч. У всех в глазах – холод и недоверие. Н-да. И что за детство было у этих людей? Наверняка их мама не любила.

– А лошади?

– Нас слишком много. Лошадей портал не потянет. Так что, если не хочешь, чтобы тебя разрезало напополам во время прыжка, – не вырывайся и следуй за мной.

Нервно смотрю на его руку, которой он уже сжал мою. Боится, что сбегу? Правильно, в сущности, боится. Я существо нервное и непредсказуемое. А вид этой темени меня почему-то пугает до ужаса.

Я перевела взгляд на стоящего около зеркала мужчину, он бормотал себе под нос какую-то тарабарщину и что-то нажимал на раме.

– А это кто? – с подозрением спросила я.

– Тот, кто обеспечит нам возвращение, – раздраженно ответил граф.

– Уверен?

– Он в той же ситуации, что и ты.

– Изверг.

Руку сжали сильнее. Скриплю зубами, но молчу.

– Итак. Идем на счет три. Раз, два…

– Кэт! – раздался чей-то испуганный крик.

В комнату ворвался запыхавшийся и судорожно выкрикивающий мое имя мышь.

– Пых. Я здесь.

– А? А! Вот ты где! – Он плюхнулся со всего маха мне на плечо, тяжело дыша. – Уф! Я уж было испугался, что опоздал.

Смотрю на василиска, тот без малейшей тени энтузиазма изучает мыша.

– Осталось четыре минуты, – сказал мужчина, стоящий около зеркала.

– Итак, – встрепенулся граф, – на счет три. Раз, два…

– А чего на счет три? – спросил Пых.

– Прыгаем! – рявкнул граф.

– Куда?!

– Туда.

Мышь посмотрел в темень открытого портала.

– Знаешь, Кэт, мне что-то туда не хо…

Но тут пасть ему крепко зажали и сдернули с моего плеча.

– Три! – крикнул василиск и первым прыгнул в зеркало, а следом потащило меня – ведь свою руку, как я ни пыталась, вырвать так и не смогла из его стальной хватки. А потому зажмурилась покрепче и мысленно пожелала самой себе счастливого пути.

Глава 12

Итак. Болото. Да-да, именно болото. Большое такое. Мрачное. Кочки кругом, кое-где чахлые деревца отважно сражаются за кусочки суши и тянут к небу корявые ветви. И наша команда – грязная, мокрая, с выпученными глазами – стоит в центре небольшого клочка суши и с ужасом оглядывается по сторонам.

А, нет, вру. Не вся. Один из охранников застыл на кочке неподалеку – старается не шевелиться, чтобы удержаться на ней.

– Держись! – крикнула я, пытаясь сообразить, чем ему можно помочь.

– Прыгай туда! – Василиск указал на соседнюю кочку. – Оттуда ты сможешь допрыгнуть на вон тот островок.

Охранник кивнул, сощурился, оценивая расстояние, и, виртуозно оттолкнувшись от кочки ногой, перепрыгнул на указанную кочку, которая в последний момент неожиданно вильнула в сторону и скрылась под водой.

Охранник, не ожидавший такого, рухнул в воду, уйдя с головой. Обратно он так и не вынырнул – на поверхность поднялась только пара пузырей.

Стоим. Смотрим на то место, где только что утонул член нашей команды. Я в шоке.

И тут раздался удивленный возглас Пыха:

– Ой, смотрите, там кочка вынырнула.

Поворачиваем головы. Кочка и впрямь вынырнула, а еще растопырила когти, ощерила зубы, которым позавидовала бы любая акула, и, сощурив маленькие глазки, злобно посмотрела на нас, затем снова скрылась под водой, примерно в том же месте, где скрылся наш несчастный охранник.

– Проголодалась, – догадалась я.

– Заткнись! – рявкнул граф.

Следом за первой кочкой еще несколько соседних кочек скрылись под водой.

Мне стало страшно. И я недолго думая плюнула на браслет и потерла его кулаком.

Металл нагрелся, рядом забурлила вода. И в том месте, где на эту жижу падала моя тень, медленно проступила черная макушка. Потом появилась голова, а следом вынырнул Кэрт целиком – мокрый и злой. Оглядевшись, он увидел нас, стоящих на маленьком кусочке суши, и облизывающихся кикимор – а это были они. Мгновенно оценив ситуацию, спросил:

– Ты как?

– Мне плохо и страшно.

– Я совсем забыл сказать, если пройти грань перехода в подпитии, то мозг может не выдержать. Последствия проявляются не всегда сразу, обычно в течение первых трех суток. – Василиск стоял рядом со мной и наблюдал за тем, как количество кикимор увеличивается с каждой минутой в разы.

– Если она не оправится, ты – труп, – как-то преувеличенно безразлично сказал Кэрт.

– Н-да? – Синие глаза опасно вспыхнули. – А ты уверен, что я тебе по силам?

Дэймос медленно встал и повернулся к нему. В глазах горел огонь. Яркий и жуткий. Верхняя губа не скрывала кончики белых клыков. Он начал расти и вскоре уже возвышался над василиском на целую голову, а еще через мгновение по воде хлестнул мощный хвост, а спину прорвали два кожистых влажных крыла, тут же с хлопком развернувшихся во всю ширь. Охрана застыла, не решаясь даже шевельнуться и с ужасом наблюдая за тем, как пришелец превращается в зверя, один взгляд которого способен заставить содрогнуться даже бывалого воина, не верящего ни в рай, ни в ад. Кикиморы же, увидев, во что он превратился, с тихим плеском скрылись под водой.

– Пока она жива – я скован, но как только она умрет – я буду свободен. И первое, что я сделаю, это убью тебя… Ты меня понял? – с металлом в голосе произнес Кэрт и схватил графа за горло, слегка его придушив. Василиск попытался воспользоваться своей магией, но она оказалась бессильна против этого монстра.

– Да… – прохрипел граф, пытаясь разжать сдавившие его горло пальцы, едва доставая ногами до земли.

– Отпусти его, – попросила я.

Кэрт задумчиво посмотрел на меня.

– Пусти, – просипел василиск, терявший последние капли кислорода.

Пальцы медленно разжались, и граф рухнул в грязь, кашляя и потирая шею. Кэрт же опустил огромную лапу на мою макушку и вздохнул.

– Злишься на меня? – спросила я.

– Нет.

– Можешь возвращаться. Я тебя ненадолго вызвала.

– Нет.

– Почему?

– Ты еще не пришла в себя. Я тебя понесу, – проговорил Кэрт, подхватывая меня и кладя на плечо. При этом фигура его снова менялась, только теперь в обратную сторону. Мышцы опадали, плечи стали уже, рост уменьшился до обычного.

– Спасибо, Кэрт, – уже засыпая, проговорила я. Спать хотелось неимоверно.

Вверх, вниз, вверх, вниз.

Прыгаем с кочки на кочку. Я вишу на плече у Кэрта. И меня, кажется, укачало. Сильно.

– Я… мне надо…

– Ее сейчас стошнит, – пояснил Пых, также сидевший на плече Кэрта.

Тот тут же остановился, снял меня с плеча и поставил на твердь небольшого островка, примерно метров двадцать в длину.

Немного придя в себя, оглядываюсь по сторонам.

– А где все? – удивленно спрашиваю, обнаружив, что граф с наемниками отсутствуют.

– А они часа два как отстали, – просветил меня мышь. – Они очень старались не отставать, но Кэрт постоянно вырывался вперед, а потом и вовсе припустил так, что только ветер засвистел у меня в ушах.

Хихикаю, представляя себе лицо василиска, оставленного посередь болота. И ведь опять ему предстоит меня искать.

– Надо бы развести костер. Подождем остальных, – предлагаю я.

– Я есть хочу, – проныл Пых, состроив жалобную моську.

С немым вопросом в глазах смотрим с мышом на Кэрта. Тот молча разворачивается и уходит.

– А куда это он? Надеюсь, пошел за мясом? – с надеждой в голосе сказал Пых.

– Не знаю. В любом случае, еда есть в моей суме… Так, а где сума?

На мыша было страшно смотреть. Всего за какую-то долю секунды его глаза выпучились, уши упали, а лапки затряслись.

– Ты… ты это… что… где-то ее уронила?! – переходя на писк.

– Гм. А, вот она!

Пых потихоньку приходил в себя, судорожно хватая ртом воздух.

– Не шути так больше. Меня чуть удар не хватил.

– Да ладно тебе. Ну… чего бы ты хотел съесть? Учти, продукты в ней не портятся, но привкус будут иметь весьма специфический. Хм. Такого я точно не брала.

Изучаю небольшой стеклянный шар, впаянный в черную подставку.

– А это еще что?

– Не знаю. Да и сума странная.

– Уверена, что она твоя?

– Ну… нет. Моя вроде пообтрепаннее была, а эта вроде совсем новая.

– Твоя сума у графа, – с видом знатока проговорил Пых.

– С чего ты это взял? – удивилась я.

– Вы, наверное, случайно, поменялись, когда граф сцепился с Кэртом.

– Они сцепились?

– Да, – проговорил Пых, с недоумением глядя на меня.

– Из-за чего сцепились-то?

– Из-за тебя.

С подозрением смотрю на ушастика.

– Граф сам хотел тебя нести, но Кэрт не дал. Сказал: «Еще уронишь».

– Врешь.

– Это ты не можешь увидеть очевидного! Оба до смерти влюблены в тебя! Но ты, как те глуповатые героини романов, которые мы читали по ночам, все никак не можешь узреть, что происходит у тебя под носом. Дрейк столько тебя искал в том мире! И до сих пор не убил!

– Последнее – наиболее убедительно.

– А ты только нос воротишь, да сбежать пытаешься.

– А Кэрт? У него же просто контракт.

– О котором он даже не вспоминает. Кстати, скоро полнолуние.

– Но…

– Это другой мир. Здесь оно в другое время, а я их чую, ты же знаешь.

– Знаю.

– Ага. Так о чем я?

– Они в меня влюблены до одури. Но боятся признаться.

– Не язви. Да, боятся. А тебе легко бы было подойти к василиску и, глядя в его странные глаза, признаться в глубоком и искреннем чувстве?

Тихо ржу.

– Во-о-от! А ему каково?

– Да ладно тебе, Пых. Такое ощущение, что ты и сам уже начинаешь верить в этот бред.

– Бред? Бред?! Он тебя за картину не убил?

– Нет.

– После побега искал? Хотя мог бы просто найти другого исполнителя, и оторвало б тебе тогда голову.

– Ну и че…

– Погоди! А их стычка с Кэртом?

– Я ее не помню.

– Я помню. И шея Васи помнит. Поверь, там такие следы, которые не заметить просто невозможно.

– Хм.

– Да он тебя после всего, что ты сделала, удрав со мной и не выполнив обещание, – не убил. А позволил шляться где-то до утра, отдал все деньги и ни разу ни в чем не упрекнул! Золотой мужчина! Все, что ему осталось – встать на колени перед тобой и поцеловать твой сапог. Ибо сильнее унизиться такой гордый человек уже просто не сможет.

Мне дурно.

– Так он что… действительно?

– Да!!!

– Не ори. И Кэрт?

– Да он, когда бежал по болоту, удирая от василиска и сжимая тебя в объятиях, плакал! От счастья! Вдыхал твой запах, улыбался, как идиот, и…

– Кэрт плакал?!

– А ты думала! Вот что с мужиками делает любовь. Плачут.

Нервно улыбаюсь, не понимая, как все это теперь разместить у себя в голове.

– А поцелуй помнишь?

– Ну… э-э-э… мы не целовались, кажется.

– Но он был согласен! Там, в подвале, в темноте, он нашел тебя и был согласен тебе отдаться!

– Пых, тормози на поворотах. Я тебе кто? Брутальный насильник?

– Неважно. Он просто был согласен поцеловаться. Это что-то да значит.

– Но не поцеловал же.

– А вдруг ты бы испугалась? Что тогда? Надежды, чувства, любовь, мечты. Все рухнуло б в единый миг, и… он бы умер от разрыва сердца.

– Какого из? У него их три, кажется.

– Всех трех, – безапелляционно.

– Ясно. Ладно. Уговорил. Проверим твою дикую теорию.

– Как? – заинтересовался пушистик, получая в лапы бутерброд с сыром, маслом и вишенкой, обнаруженный в суме василиска. Вот уж не знала, что василиски едят бутерброды с вишенками.

– Что-нибудь придумаю.

– Спроси в лоб и не мудри. Хотя… застесняются.

– С трудом представляю себе стеснительного василиска. Скорее он в лоб даст, чем стесняться будет.

– Или в челюсть.

– Или посмеется. Ну может еще улыбнуться надменно и послать меня в далекие дали одним только взглядом.

– Это да… Тогда что?

Чешу затылок, задумавшись. Хороший вопрос.

– Я принес дрова, – раздался неожиданно для меня голос Кэрта.

Подпрыгиваю, едва не улетая в воду и нервно улыбаясь. Меня хватают за руку и усаживают обратно. Рывком. Я бы даже сказала, что обратно меня бросили. Хм. Может, это тоже проявление любви? Схватил, так как заботился, а швырнул, чтоб не догадалась.

– Э-э-э… Кэрт.

– Мм? – глубокомысленно, раскладывая ветки и извлекая огонь из пальца.

Глаза мыша жадно вспыхнули. Любил он такие вот фокусы. Чтобы рраз – и из пальца.

– У мыша тут родилась безумная идея. И он просит ее… проверить.

– Хм. Что за идея?

Огонь вспыхнул ярко и радостно, тут же набросившись на ветки. Кэрт сел рядом со мной, положил кисть на согнутую в колене правую ногу и посмотрел на меня. Красиво… когда огонь отражается в черных глазах. Пожалуй, черный – мой любимый цвет глаз. Еще бы не был он таким серьезным и вечно спокойным… чтобы хоть немного представлять, что творится у него внутри.

– Ну короче… он сказал, что ты в меня влюбился.

– Да.

– Что да?

– Да, влюбился.

Молчу. В голове – пустота. И все? И вот это так и бывает? Ты спрашиваешь у парня: а ты случаем не того? Он говорит, что того, и вы живете долго и счастливо… или недолго, но бурно. Или они сговорились?!

Подозрительно смотрю на мыша. У того из лап выпала вишенка, сам он смотрит вытаращенными глазами на Кэрта, пытаясь сообразить, что конкретно он только что услышал.

Так. Надо собраться и довести разговор до конца… может, поцеловать его. Смотрю на тонкие линии губ, зачем-то облизываю свои. Мышь медленно, едва ли не со скрипом, перевел взгляд на меня. Вишенка покачивалась у его лап.

– Так… Ты, наверное, меня не понял. Я… я по-любому тебя освобожу. Так что… не надо притворяться. Просто… А что значит, что ты в меня влюблен? Выглядишь так, словно признался в убийстве мухи, а не в любви ко мне, ты уж прости за сравнение.

Мышь что-то пискляво протянул, но я его не слушала.

– Что значит? А разве ты не знаешь?

– Представь себе, нет.

– Значит, ты меня не любишь?

И снова это убийственное спокойствие. А меня – то в жар, то в холод швыряет.

– Понятия не имею. Я как-то об этом не задумывалась.

– А как узнать?

– Я знаю, – чуть более отчетливо пискнул мышь.

Кэрт перевел на него взгляд и выгнул дугой бровь. Нет, не так. Он умопомрачительно выгнул дугой бровь, чуть сощурив сногсшибательные глаза и запуская в волосы тонкие длинные пальцы, от которых хотелось сбежать… Перебор. Но так уже лучше.

– Поцелуйтесь. Если она растает, значит, влюблена. А если будет долго вырываться, значит – нет.

– Как долго?

– Эй, я вообще-то здесь сижу… – мрачно.

– У всех по-разному. Секунд десять, думаю, хватит.

– Я могу и дольше, – подумав, сообщила я.

Круто. Меня что-то тянет на пошлости.

– Я не сомневаюсь. Короче, пока василиска нет – целуй.

– Не могу.

– Что так? – Я, язвительно.

– Я не могу поцеловать ту, что выбрал, пока действует контракт. Только если ты начнешь первая.

– А, поэтому тогда ты ее и не поцеловал. Ну когда мы графа грабили, – резюмировал мышь.

– Да.

К тому времени, как на поляне появился василиск, напряжение достигло критической точки. Причем нервничала там, кажется, только я. С момента разговора с Кэртом прошло уже часа два, и за все это время… он вел себя как обычно! Разделал добычу, пожарил мясо, накормил мыша. И все это время был спокоен, как удав после линьки.

Василиск же, не обращая ни на кого внимания, подошел ко мне.

– Ты… – прошипел он в бешенстве, – если еще раз отойдешь от меня хотя бы на сто метров… я активирую заклинание, поняла? А ты… – В сторону Кэрта бросили в буквальном смысле убийственный взгляд. Трава и корни, что были на его пути, окаменели мгновенно. – Не успеешь ничего сделать, уж поверь. Потом можешь делать что хочешь, но раз я тебя предупредил, виноват в ее смерти будешь ты. Понял?

Кэрт склонил голову чуть набок и сунул руки в карманы штанов. Он молчал. Но василиску, доведенному до белого каления пятичасовыми поисковыми работами и пришедшему сюда только благодаря свету костра, и этого было пока достаточно.

– Мясо будешь? – Мышь кивнул на костер и протянул ему маленький кусочек шашлыка.

Граф сел и сам взял с огня свою порцию. Я немного расслабилась. Если монстр ест, значит, не укусит – зубы заняты.

Охранники подошли позже. Мокрые, грязные, уставшие, они молча взяли оставшееся мясо, сами его дожарили и съели. После – развесили мокрые вещи вокруг огня и легли спать. А так как островок был не очень большим, я оказалась втиснута между василиском и Кэртом. Пых забрался на мой живот и довольно на нем улегся, зевая и сладко причмокивая.

Я же горела, как в лихорадке. Все, что мышь говорил мне недавно, снова встало перед моими глазами. Неважно. И вот я лежу, прижатая к графу, и думаю – а вдруг он сейчас страшно мучается от чувств и изгибов моего тела? Нет, я так точно не усну.

– Граф.

Тишина.

– Дре-ейк, ты спишь? – натужным шепотом.

– Да, – металлическим голосом, не предвещающим ничего хорошего.

– Ага. Прости.

Молчание.

– А можно я вопрос задам? Просто… я боюсь, не усну… очень надо.

– В туалет?

А? Ошарашенно смотрю на затылок. Блин, даже затылок у него страшно высокомерный.

– Нет. Почему? Я о другом.

Граф скрипнул зубами, но промолчал.

– В смысле можно задать вопрос? Ну… я… мне… ты спишь, что ли?

– НЕТ!!!

Охранник подскочил и спросонья швырнул пару звездочек в костер. Те сверкнули в пламени и остались там лежать.

– Гхыр! – выругался несчастный и лег.

А мне… было страшно неудобно спрашивать василиска о чувствах, пока кто-то еще не спит. И Пых проснулся – удивленно вертит головой по сторонам и спрашивает, напали ли на нас и сколько их было?

– Мало. Спи.

– Все мертвы? – капризно.

– Все. Спи.

– Ну тогда ладно.

Полчаса… Я ждала полчаса, пока не удостоверилась, что все точно спят. Особенно Пых.

Смотрю на спину василиска и осторожно тыкаю в нее пальцем. Потом еще раз… и еще.

– Если решила меня проткнуть, сделай это быстро. Я не буду терпеть это часами.

– Ой, прости. Я просто… надеялась, что ты не спишь.

– Тебе повезло. Я уже не сплю. Спрашивай.

Радостно улыбаюсь.

– Я… мне… понимаешь…

– Быстрее. Скоро рассвет, а мне пока не посчастливилось увидеть даже первый сон.

– Ну это не тот вопрос, который можно вот так в лоб задать, тем более тебе.

– У меня что-то с прической?

– При чем тут прическа?

– Ты весь вечер смотрела на мои волосы.

Это оттого, что каждый раз, как он поднимал на меня взгляд, я тут же отводила свои глаза и старательно глядела поверх его головы.

– Не совсем волосы…

– У меня что, лысина появилась? – удивленно.

– Я не о том! Ты меня любишь?

Пауза.

Затаив дыхание, жду ответа.

– То есть ты два раза будила меня, чтобы спросить, испытываю ли я к тебе теплые чувства?

Думаю. Как все сложно.

– Да.

– Нет. Это все?

– А если я тебя поцелую?

Куда меня несет? Впрочем, хуже не будет. Да и мышь сказал… Но тут он явно ошибся! Граф не может быть в меня влюблен. Вон и сам так сказал.

– Куда?

Мое воображение застопорило, отказываясь показывать варианты. Я, кажется, тупею на глазах.

– А куда можно?

В этот раз василиск молчал куда дольше, видимо, обдумывал ответ.

– А куда ты хочешь?

Кажется, тупею тут не только я.

– Ну… я бы в губы чмокнула. Или куда-нибудь еще. Куда скажешь…

– Опасное предложение. Могу ведь и сказать.

– Ну… – Я невольно краснею.

– А чего ты вдруг надумала меня поцеловать? Это такое своеобразное извинение, или ты ставишь какие-то эксперименты?

– Эксперименты?

– Снижаешь бдительность, чтобы я снял заклятие и дал тебе сбежать.

– А ты можешь?

– Нет. И поэтому советую успокоиться и уснуть наконец.

Напряженно соплю, расстроенная до глубины души.

– И все равно я тебя поцелую!

Василиск тяжело вздохнул.

– Вы там быстрей, что ли, определяйтесь, кто кого и куда целует. Спать же невозможно, – подал голос один из охранников. – А то нам завтра чью-то шкуру, возможно, придется спасать.

– Простите! – вспыхнула я.

– Сволочи, такую сцену испортили! – возмутился Пых.

– Я бы его все равно убил, если б он попытался, – тихо прокомментировал Кэрт.

Медленно поворачиваю к нему голову и вижу белоснежную улыбку на темном лице.

– А тут что, никто не спит?

– Я сплю, – фыркнул василиск и попытался отползти от меня. Охранник, на которого он наполз, взвыл.

Пришлось графу вернуться обратно на свое место – ко мне под бок, и там и уснуть.