Текст книги "Юридические конструкции и символы в уголовном праве"

Напомним, что в ранее действовавшем УК 1960 г. также встречались необычные варианты конструкций статей. Так, ответственность по ч. 2 ст. 166 (Незаконная охота) вполне была мыслима и при отсутствии отдельных признаков основного состава преступления (ч. 1), а именно: если лицо и не подвергалось ранее мерам административного взыскания за такое же нарушение, но осуществило охоту при обстоятельствах, упомянутых в ч. 2 статьи – на территории государственного заповедника, с применением транспортных средств, причинением крупного ущерба, а также на зверей и птиц, охотиться на которых полностью запрещено. В этих случаях отсутствие квалифицирующих признаков означало одновременно отсутствие и состава преступления в целом. Скажем, в суде выяснялось, что причиненный браконьерством ущерб нельзя считать крупным, т. е. не подтверждалось наличие признака, указанного в ч. 2 ст. 166. В такой ситуации суд не мог механически перейти на ч. 1 той же статьи и признать такое деяние преступным (не установив дополнительно признака применения в прошлом мер административного взыскания за такое же нарушение).

Столь же неоднозначное отношение вызывает конструкция некоторых видов хищений. Составы кражи, мошенничества, присвоения и растраты определены законодателем как материальные; криминообразующим признаком в них выступает ущерб собственнику или иному владельцу похищаемого имущества. Размер ущерба в то же время играет роль разграничительного признака между уголовно-противоправными и административно наказуемыми видами поведения. В этой части конструкция ст. 158, 159 и 160 УК РФ такова, что диспозиции этих статей носят отсылочный – к КоАП – характер, где дается понятие мелкого хищения применительно к краже, мошенничеству, присвоению и растрате. Если хищение не мелкое, наступает не административная, а уголовная ответственность. В первоначальной редакции примечания к ст. 7.27 КоАП мелкое хищение определялось как причинившее ущерб на сумму не свыше пяти минимальных размеров оплаты труда[242]242
  См.: Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях // Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 1. Ст. 1.


[Закрыть]. Затем этот порог был понижен до одного МРОТ, но с введением важного ограничительного признака. Суть его в следующем: административное правонарушение наличествует при условии, если отсутствуют признаки, предусмотренные ч. 2, 3 и 4 ст. 158, ч. 2 и 3 ст. 159, ч. 2 и 3 ст. 160 УК РФ[243]243
  Федеральный закон «О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации, Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации и Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях от 27 сентября 2002 г. // Там же. 2002. № 44. Ст. 4298.


[Закрыть]. Получается, что при наличии квалифицирующих признаков в содеянном виновным усматривается квалифицированный вид преступления, хотя признаки основного состава отсутствуют.

Между тем в период действия Уголовного кодекса 1960 г. Пленум Верховного Суда придерживался твердой и, как представляется, правильной позиции, согласно которой такие сопутствующие деянию признаки (в иной ситуации признаваемые квалифицирующими), как «наличие предварительной договоренности о совершении мелкого хищения группой лиц, совершение его особо опасным рецидивистом, а равно способ исполнения преступления (с применением технических средств и др.) не являются обстоятельствами, которые могут служить основанием для квалификации мелкого хищения как хищения в значительном размере, при отсутствии умысла на такое преступление»[244]244
  Сборник действующих постановлений Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и Российской Федерации по уголовным делам с комментариями и пояснениями / Отв. ред. В. И. Радченко. М., 1999. С. 257.


[Закрыть]. Эта позиция соответствует и общепринятым правилам уголовно-правовой оценки, по одному из которых о квалифицированном виде деяния можно говорить лишь после установления всех признаков основного состава.

Думается, что о квалифицированных составах идет речь не только в упомянутых нами ранее случаях, но и тогда, когда при описании разновидностей состава преступления используются следующие признаки: заведомое поставление в опасность (или угроза) – фактическое причинение вреда (см., например, ст. 217 УК); менее – более тяжкие последствия (ст. 215¹); совершение преступления обычным должностным лицом – лицом, занимающим государственную должность, либо главой местного самоуправления (ст. 290); совершение преступления в отношении менее – более опасного предмета, и т. и. В связи с этим мы склонны считать деяние, описанное в ч. 2 ст. 188 УК РФ, также квалифицированным видом контрабанды по признаку особого предмета преступления – в отношении него установлены специальные правила перемещения через таможенную границу Российской Федерации даже при отсутствии такой особенности основного состава, как крупный размер контрабанды.

Квалифицирующими могут быть лишь обстоятельства, прямо относящиеся к содеянному и к личности виновного и находящиеся в определенной связи с совершенным преступлением. Еще одна их черта проявляется в том, что обстоятельство может считаться квалифицирующим признаком лишь в случае, если оно закреплено в качестве такового законодателем и прямо указано в конкретной статье при описании соответствующей разновидности состава преступления. Этот вывод следует из того, что квалифицирующие обстоятельства суть признаки состава преступления, а последние всегда должны определяться непосредственно в законе.

Будучи признаками состава преступления, квалифицирующие обстоятельства влияют на квалификацию, изменяют уголовно-правовую оценку поведения в сторону ее усиления или смягчения. Свое внешнее выражение эта черта получает в иной квалификации, отличной от той, которая применялась бы при отсутствии данного признака (например, ч. 2 вместо ч. 1 ст. 163 УК РФ).

Основной состав имеет признаки, типичные для составов данного вида преступления, без серьезных отклонений общественной опасности в какую-либо сторону от обычной. Квалифицированный же состав всегда отражает резкие колебания, существенные отклонения в степени общественной опасности поведения, что и обусловливает необходимость изменения законодательной оценки, установления новых пределов выбора наказания. Орган дознания (дознаватель), следователь, прокурор, судья или суд, установив в уголовном деле наличие квалифицирующих (особо квалифицирующих и т. д.) обстоятельств, обязан вменить в вину субъекту преступления ту часть статьи Уголовного кодекса, в которой дано описание квалифицированного состава (естественно, с соблюдением всех уголовно-процессуальных требований).

Нередко преступлению сопутствует не один, а несколько квалифицирующих признаков, причем они могут быть предусмотрены различными частями статьи Особенной части УК (например, угон транспортного средства осуществлен по предварительному сговору группой лиц – ч. 2, с применением опасного для жизни или здоровья насилия – ч. 4, с причинением особо крупного ущерба – ч. 3 ст. 166 УК РФ). Согласно сложившемуся правилу[245]245
  Оно изложено применительно к отдельным категориям уголовных дел в ряде постановлений Пленума (см., например: Сборник постановлений Пленумов… С. 42, 279-280, 290). Видимо, его следовало бы сформулировать в постановлении, распространяющемся на все категории преступлений, как это сделано, в частности, Пленумом Верховного Суда Республики Казахстан в Постановлении «О соблюдении судами законности при назначении уголовного наказания» от 30 апреля 1999 г. В абз.1 п. 17 данного Постановления сказано: «При совершении одного преступления с квалифицирующими признаками, указанными в различных частях одной и той же статьи УК, деяние следует квалифицировать по одной части статьи, предусматривающей за совершение данного преступления более строгое наказание, с указанием всех квалифицирующих признаков» (Казахстанская правда. 1999. 21 мая).


[Закрыть], в таких случаях содеянное квалифицируется по той части статьи, которая предусматривает наиболее тяжкий квалифицирующий признак из имеющихся в деле (в приведенном примере – по ч. 4). При этом в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого, в обвинительном заключении и приговоре должны быть указаны все без исключения квалифицирующие признаки, сопутствующие содеянному.

На наш взгляд, такое правило разумно, ибо единое деяние должно получить единую уголовно-правовую оценку. Кроме того, вменение лицу всех наличных квалифицирующих обстоятельств позволит отразить подлинную степень общественной опасности его поведения, а при необходимости (если не подтвердится более тяжкий квалифицирующий признак) – перейти без процессуальных нарушений к другой части статьи. Но сказанное не означает, что квалификация содеянного должна осуществляться «с запасом», с вменением в вину излишних квалифицирующих признаков в надежде, что суд их исключит. Подобного рода проявления обвинительного уклона не столь безобидны, как кажется на первый взгляд, поскольку создают «предпосылки для последующих нарушений принципа законности и справедливости судебного приговора»[246]246
  Трубин Н. Предотвращение судебных ошибок по уголовным делам – важнейшая задача прокурорского надзора // Сов. юстиция. 1987. № 22. С. 3.


[Закрыть].

Обстоятельства, свидетельствующие о том, что деяние менее общественно опасно, именуют в теории уголовного права привилегирующими. Термин этот не вполне удачен, но уголовно-правовая доктрина традиционно рассматривает как квалифицирующие лишь обстоятельства, характеризующие деяние в качестве более опасного[247]247
  См.: Замечания редакционного комитета… С. 27.


[Закрыть]. В итоге отсутствует терминологическое обозначение родового понятия, которое охватывало бы квалифицирующие (в обычно понимаемом смысле) и привилегирующие признаки, квалифицированные и привилегированные составы.

Учитывая, что обстоятельства обоих видов, будучи включенными в состав преступления, изменяют его квалификацию, уголовно-правовую оценку, вполне можно было именовать оба вида квалифицирующими, т. е. влекущими за собой изменение квалификации

преступления, появление новой санкции, дифференциацию наказания[248]248
  В юридической литературе высказано возражение против использования термина «квалифицированный» («квалифицирующий») как относящегося к «правовому жаргону», а потому засоряющего и усложняющего законодательство, непонятного большинству людей и дезориентирующего исполнителей (см.: Язык закона / Под ред. А. С. Пиголкина. М., 1990. С. 52). По нашему мнению, данное возражение несостоятельно: в специальных дисциплинах, к каковым относится и уголовное право, немало терминов, отражающих специфику содержания этих дисциплин. Более того, без них ни одна отрасль права обойтись не может. Поэтому следует не отказываться от разумного их использования, а прибегать к методу их легального или доктринального толкования (см. также: Костарева Т. А. Указ. соч.).


[Закрыть]. Тогда одна из разновидностей могла бы именоваться усиливающими квалифицирующими признаками, а вторая – понижающими (или снижающими) наказание в законе квалифицирующими признаками.

По нашему мнению, такого рода уточнения оказали бы положительное влияние на теорию и практику правоприменения, ибо в настоящее время, как уже отмечалось, отождествляют собственно смягчающие, отягчающие обстоятельства, которые подлежат учету при индивидуализации наказания, и квалифицирующие, включенные в состав преступления, а также признаки основного и квалифицированного составов. Упорядочение терминологии благотворно повлияет и на нормотворчество, законодательную технику, исключит неточность терминологии, допускаемую в ч. 2 ст. 20 УК РФ, размытость границ некоторых признаков состава в Особенной части Уголовного кодекса.

Подводя итог сказанному, определим преступления с квалифицированными составами как уголовно наказуемые деяния с резко повышенной или пониженной степенью общественной опасности по сравнению с зафиксированной основным составом преступления, что обусловливает выделение данной разновидности в законе в качестве относительно самостоятельной, с иной (повышенной ши пониженной) санкцией. Итогом подобного выделения выступает необходимость изменения квалификации соответствующего деяния и ориентация суда на новые законодательные пределы назначения наказания.

Правила конструирования квалифицированных составов преступлений. Все виды правил можно с определенной долей условности классифицировать на относящиеся к их содержанию и к форме[249]249
  См.: Костарева Т. А. Квалифицирующие обстоятельства в уголовном праве. Дис. … канд. юрид. наук. Ярославль, 1992. С. 12.


[Закрыть].

1. Правила, относящиеся к содержанию.

Самое общее правило заключается в том, что лишь существенный перепад в уровне общественной опасности деяния по сравнению с зафиксированным в основном составе преступления дает основание для конструирования его разновидности в уголовном законе. Однако наличия только названного условия для построения квалифицированного состава явно недостаточно. Для этого требуется ряд дополнительных условий.

Первое из них – фактическая или вероятностная распространенность на практике данного более опасного варианта преступного поведения (типичность). Эта черта именуется в юридической литературе по-разному: типичность, свойственность, распространенность, характерность и т. п. Безусловно, в конечном счете важно не название, а сущность вопроса[250]250
  Использование термина «типичность» (применительно к обычным смягчающим и отягчающим обстоятельствам) подверг критике А. П. Козлов (см.: Козлов А. П. Отягчающие обстоятельства в советском уголовном праве. Автореф. дис. … канд. юрид. наук. М., 1977. С. 6-7). Однако критика носила терминологический характер, ибо сам автор не отрицал обязательность означенной черты.


[Закрыть], однако, думается, термин должен адекватно отражать обозначаемое понятие или явление, его суть.

Под типичностью обстоятельств, закрепленных в законе в качестве квалифицирующих (усиливающих или понижающих), понимается их характерность для отражаемого в квалифицированном составе вида преступления. Например, проникновение в жилище или иное хранилище материальных ценностей свойственно таким видам хищения, как кража, грабеж и разбой (ст. 158, 161 и 162 УК), но этот способ совершения преступления нехарактерен для других видов посягательств, в том числе относящихся к хищениям (например, присвоение или растрата). Поэтому данное обстоятельство – применительно к тем видам, где оно типично, – нашло отражение в квалифицированных составах, и в то же время ему не нашлось места в других диспозициях норм. То же самое можно сказать о таких обстоятельствах, как совершение преступления: в извращенной форме; в нарушение судебного акта; сопряженное с вымогательством; с причинением существенного вреда растительному миру, рыбным запасам, и т. д.

С позиции этого требования вряд ли можно поддержать идею о включении в состав уклонения лица от уплаты квалифицированного вида налога с физического лица (ч. 2 ст. 198 УК) признаков совершения этого преступления «группой лиц по предварительному сговору либо организованной группой»[251]251
  См.: Иванчин А. В. Вопросы конструирования составов налоговых преступлений // Налоговые и иные экономические преступления. Вып. 1. Ярославль, 2000. С. 104.


[Закрыть]. Криминологическая характеристика деяний по имеющемуся – правда, пока не столь внушительному – массиву дел о налоговых преступлениях не дает оснований говорить о типичности предлагаемых для усиления наказуемости обстоятельств дела.

Второе. Нехарактерностъ оцениваемого более опасного варианта преступного поведения для большинства деяний, зафиксированных в основном составе[252]252
  Это требование некоторыми учеными ставится под сомнение (см., например: Каплин М. Н. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против жизни и здоровья. Дис. …канд. юрид. наук. Ярославль, 2003. С. 66).


[Закрыть]. Иначе говоря, обстоятельства, которым придается статус квалифицирующих признаков, не должны быть нормой для большинства преступлений с основным составом. Однако в действующем законодательстве это правило не всегда выдержано. Например, для разбоя, всегда сопряженного с насилием либо угрозой применения насилия, опасными для жизни или здоровья, типично применение оружия или по крайней мере других предметов, используемых в качестве оружия. Придание этому обстоятельству в Кодексе значения квалифицирующего признака (ч. 2 ст. 162 УК) сводит к минимуму сферу применения ч. 1 данной статьи, что и наблюдалось в период действия прежнего уголовного законодательства[253]253
  См. об этом: Кругликов Л. Л. О конструировании квалифицированных составов преступлений. С. 43-49.


[Закрыть]. Поэтому следует поддержать по данному вопросу позицию УК Республики Беларусь, не включившего рассматриваемый признак в качестве квалифицирующего в состав разбоя (ст. 207)[254]254
  ^{2 4} См.: Уголовный кодекс Республики Беларусь. Минск, 1999.


[Закрыть].

Аналогичная ситуация могла бы сложиться в случае восприятия законодателем высказываемых в теории уголовного права предложений[255]255
  См.: Гоекова Т. М. Уголовная ответственность за угон транспортных средств. Автореф. дис. … канд. юрид наук. М., 1987. С. 13-21.


[Закрыть] о дополнении квалифицированного состава угона транспортных средств (ст. 166 УК) признаками угона «из хранилищ», «лицом без водительских прав», «в состоянии опьянения», на долю которых приходится до 88% фактов неправомерного завладения транспортными средствами без цели их хищения.

Того же плана принятое в 1998 г. законодательное решение о расширении круга квалифицирующих обстоятельств в составе уклонения от уплаты налога с организации (ч. 2 ст. 199 УК) следующим признаком: «а) группой лиц по предварительному сговору»[256]256
  ⁵⁶ Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. № 26. Ст. 3012.


[Закрыть]. Данное обстоятельство сопровождает (может сопровождать), на наш взгляд, абсолютное большинство деяний, за которые наступает ответственность по ст. 199 УК, ибо в соответствии с обычным порядком представляемая в налоговые органы документация составляется и подписывается двумя лицами – руководителем организации и главным (старшим) бухгалтером. Если же при этом преследуется цель уклонения от уплаты налогов, то, конечно же, в большинстве случаев это делается по договоренности и взаимной осведомленности указанных лиц.

Третье. Безусловность (обязательность) перепада в уровне общественной опасности деяния в случаях, когда ему сопутствует соответствующее обстоятельство, претендующее на роль квалифицирующего признака. Наличие такого перепада предопределяет необходимость применения иных пределов назначения наказания, новой санкции. Если же перепад не присутствует при наличии в деле квалифицирующего признака, это должно служить сигналом для осмысления законодателем ситуации на предмет обоснованности включения данного признака в круг квалифицирующих. Сказанное касается таких признаков, как проникновение в жилище или хранилище при хищении, применение технических средств при краже (данный признак указывался в УК 1926 г. – ст. 162 и в первоначальной редакции УК 1960 г. – ст. 89 Кодекса).

Так, относительно первого из упомянутых квалифицирующих обстоятельств («с проникновением») можно заметить, что, во-первых, определенные основания имеются лишь для выделения такой его составляющей, как «хищение с проникновением в жилище»: нарушается (ставится в опасность нарушения) еще один объект уголовно-правовой охраны, ибо, согласно ст. 25 Конституции Российской Федерации, «жилище неприкосновенно». Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения.

Получилось же так, что после консолидации всех видов преступлений против собственности в рамках одной главы (в силу Закона от 1 июля 1994 г.[257]257
  Российские вести. 1994. 6 июля.


[Закрыть]) механически были объединены и квалифицирующие признаки, в том числе упомянутые выше, а также касающийся причинения значительного ущерба потерпевшему. Какие проблемы возникли относительно последнего квалифицирующего обстоятельства – общеизвестно: Пленум Верховного Суда РФ пошел на расширительное, противоречащее уголовно-процессуальному законодательству толкование[258]258
  См.: Пункт 7 Постановления «О некоторых вопросах применения судами законодательства об ответственности за преступления против собственности» от 25 апреля 1995 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1995. № 7. С. 2.


[Закрыть]. В конечном счете в УК 1996 г. редакция этого признака была уточнена (см. и. «в» ч. 2 ст. 158 и примечание 2 к этой статье). К сожалению, этого не было сделано относительно рассматриваемого признака («с проникновением»). Правильно поэтому поступил законодатель Республики Беларусь, сузивший границы данного квалифицирующего признака и указавший на хищение, «совершенное с проникновением в жилище» (ст. 205, 206, 207 УК).

Во-вторых, нарушение неприкосновенности хранилища, жилища может быть осуществлено и без преодоления препятствий, и без входа в соответствующее помещение: «Проникновение в указанные строения или сооружения может быть осуществлено и тогда, когда виновный извлекает похищаемые предметы без вхождения в соответствующее помещение» (п. 18 постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое» от 27 декабря 2002 г.[259]259
  Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. № 2. С. 4-5.


[Закрыть] К иным хранилищам, в соответствии с разъяснениями Пленума, не относятся участки территории (акватории), используемые не для хранения, а для выращивания продукции[260]260
  ⁰ См.: Сборник действующих постановлений Пленумов … С. 42.


[Закрыть]. Тем самым подтверждается, что в приведенных случаях серьезных различий в уровне общественной опасности основного и квалифицированного вида преступления не происходит. Так что сохранение в ст. 161 и 162 УК РФ означенного квалифицирующего обстоятельства в неизменном виде весьма проблематично [261]261
  Заметим, что в соответствии с изменениями, внесенными в Уголовный кодекс упомянутым Федеральным законом 2003 г., данный признак разделен на два применительно к составу кражи: незаконному проникновению в помещение либо иное хранилище придан статус квалифицирующего обстоятельства (п. «б» ч. 2 ст. 158), а незаконному проникновению в жилище – особо квалифицирующего (ч. 3 той же статьи). Неясно только, почему подобная градация не коснулась составов грабежа и разбоя.


[Закрыть].

В связи с этим необходимо коснуться одного предложения, высказанного в юридической литературе. В. Д. Филимонов обращает внимание на то, что в конкретном деле один из элементов состава преступления порой существует лишь формально, например, когда хищение совершается с применением технических средств (данный признак, как уже упоминалось, предусматривался в качестве квалифицирующего в прежнем уголовном законодательстве[262]262
  ⁶² И сейчас предлагается восстановить этот признак в составе кражи (см., например: Устинов В. С. Преступления против собственности (уголовно-правовые вопросы). Н. Новгород, 1997. С. 152).


[Закрыть], хотя виновный мог с тем же успехом удалить оконное стекло путем выбивания его локтем или ногой. Применительно к таким ситуациям предлагается установить положение, подобное предусмотренному ч. 2 ст. 14 УК РФ, которое предоставляло бы суду право не придавать соответствующим признакам юридической силы, не учитывать их при квалификации посягательств[263]263
  См.: Филимонов В. Д. Криминологические основы уголовного права. Томск, 1981. С. 89-91.


[Закрыть].

По нашему мнению, следует идти не по пути расширения судейского усмотрения в вопросах квалификации преступлений (а именно к этому вело бы внедрение предлагаемой автором новации в практику), а по пути уточнения самим законодателем границ признака состава преступления таким образом, чтобы квалифицирующим признаком во всех случаях выступало лишь такое обстоятельство, которое всегда свидетельствует о резком изменении уровня общественной опасности деяний того или иного вида.

Четвертое. Строго определенная направленность влияния тех квалифицирующих обстоятельств, на базе которых планируется создание квалифицированного состава преступления[264]264
  В уголовно-правовой теории высказана точка зрения, согласно которой это условие не носит самостоятельного характера, поскольку охватывается требованием обязательности (безусловности) влияния (см.: Долиненко Л. А. Смягчающие ответственность обстоятельства по действующему уголовному законодательству и в судебной практике. Иркутск, 1980. С. 15). По нашему мнению, несмотря на их близость, упомянутые требования относительно независимы, что видно на примере обстоятельств «переменного характера».


[Закрыть]. Обстоятельство, обусловливающее конструирование квалифицированного состава, во всех случаях либо только повышает, либо только снижает общественную опасность поведения, поэтому закон однозначно определяет характер его влияния на наказание, санкцию. Иначе говоря, в квалифицированный состав не должны входить «переменные» обстоятельства (скажем, близкое родство[265]265
  Интересно в этом плане примечание к ст. 244 Модельного Уголовного кодекса: «Уголовное преследование в случае кражи, присвоения, растраты или мошенничества, совершенных в отношении имущества, являющегося собственностью членов семьи и иных близких родственников, осуществляется по заявлению потерпевшего» (Правоведение. 1996. № 1). См. также ч. 6 примечания к главе 24 УК Республики Беларусь.


[Закрыть]), которые в зависимости от конкретных данных по делу могут изменять направление своего влияния на наказание.

Наконец, пятое. Связь с временными рамками посягательства. Квалифицирующие обстоятельства – это лишь те данные по делу, которые сформировались до момента окончания преступления, характеризуя степень общественной опасности преступления и личности виновного.

Поэтому вряд ли можно согласиться с Б. А. Куриновым, который полагал, что такие обстоятельства, как предотвращение виновным вредных последствий, возмещение причиненного вреда, оказание (неоказание) помощи потерпевшему, сокрытие с места дорожно-транспортного происшествия, «следовало бы включить в диспозиции ряда норм Особенной части, признавая тем самым эти обстоятельства в качестве признаков состава преступления»[266]266
  Куриное Б. А. Повышение роли уголовного закона в предупреждении преступлений // Вестник МГУ. Серия «Право». 1974. Вып. 5. С. 12. —Того же мнения придерживается и Т. А. Лесниевски-Костарева (см.: Дифференциация уголовной ответственности. Теория и законодательная практика. 2-е изд. М., 2000).


[Закрыть]. Названные автором виды поведения совершаются после преступного посягательства, а потому придание им силы признака состава преступления квалифицированного вида будет противоречить не только условию связи квалифицирующих обстоятельств с содержанием содеянного и его временными границами, но и исходной позиции самого ученого, который полагает, что обстоятельства, характеризующие лишь степень общественной опасности виновного, «не могут и не должны включаться в число признаков состава конкретных преступлений»[267]267
  Куриное Б. А. Повышение роли уголовного закона в предупреждении преступлений. С. 35.


[Закрыть]. Как известно, именно придерживаясь этой линии, законодатель внес в 2003 г. существенные изменения в УК РФ, исключив указание на неоднократность и прежние судимости как на квалифицирующие обстоятельства[268]268
  Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. № 50. Ст. 4848.


[Закрыть].

2. Правила, относящиеся к форме изложения.

Первое. В силу того, что квалифицирующие признаки – это признаки состава преступления, местом их описания может быть только диспозиция статьи Особенной части Кодекса. Однако исторически сложилось так, что элементы диспозиции, в том числе касающиеся признаков квалифицированного состава, в прежних УК (1922, 1926, 1960 гг.) порой располагались в санкции. Например, в санкции ч. 1 ст. 184 УК 1922 г. говорилось, что разбой карается лишением свободы со строгой изоляцией, а при рецидиве – высшей мерой наказания, признак повторения был включен в санкцию ст. 226 того же Кодекса. В УК 1926 г. более 20 статей содержали в санкциях элементы диспозиции. Не стал исключением и УК 1960 г. Так, его ч. 2 ст. 169 предусматривала в санкции за квалифицированную незаконную порубку леса повышенные размеры штрафа «при корыстной заинтересованности».

Подобный законодательный прием нельзя признать обоснованным. Он ведет к смешению функций диспозиции и санкции уголовно-правовой нормы, вызывает сложности и на практике, поскольку в таких случаях неясно, идет ли речь о разновидности состава преступления (квалифицированном составе) либо о выборе наказания в рамках того же вида преступления[269]269
  Подробнее об этом см.: Кругликов Л. Л. Элементы диспозиции в санкции уголовного закона // Вопросы совершенствования уголовно-правового регулирования. Свердловск, 1988.


[Закрыть]. Надо, однако, заметить, что в некоторых кодексах государств, возникших на постсоветском пространстве, критикуемый прием все же используется. Например, в санкции ст. 165 УК

Казахстана сказано, что за государственную измену «во время войны или в боевой обстановке при отягчающих обстоятельствах» наказание в виде лишения свободы повышается с 15 до 20 лет либо применяется смертная казнь или пожизненное лишение свободы[270]270
  Уголовный кодекс Республики Казахстан. Алматы, 2000.


[Закрыть].

Второе. Описанию квалифицированных составов предназначены части, следующие за первой. Неудачна конструкция, когда квалифицирующие признаки излагаются в одной части с признаками основного состава (ст. 190-6 УК 1922 г.), а равно в отдельной статье (как это было в УК 1960 г., где в ст. 103 назывались признаки основного состава, а в ст. 102 – квалифицированного)[271]271
  Иную и, на наш взгляд, ошибочную позицию занял М. Н. Каплин, по мнению которого, «если специальный состав находится в отдельной статье, он уже является не квалифицированным, а родственным» (см.: Каплин М. Н. Дифференциация уголовной ответственности за преступления против жизни и здоровья. Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2003. С. 13). Своеобразное предложение выдвинуто Е. Б. Дорониной применительно к одному из квалифицирующих убийство обстоятельств – «лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии». Она предлагает описать этот вид в отдельной статье, чтобы более тщательно дифференцировать за него ответственность (см.: Доронина Е. Б. Беспомощное состояние потерпевшего в структуре состава убийства: теория, закон, практика. Автореф. дис. … канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2004. С. 26). Если бы законодатель пошел по такому пути, пришлось бы выделять 29 квалифицированных составов (поскольку, по подсчетам диссертанта, именно такое количество признаков названо ныне в ч. 2 ст. 105 УК РФ). Налицо пример отступления от упомянутого правила описания квалифицированных составов.


[Закрыть].

Столь же неудачно, когда в ч. 2, 3 и т. д. статьи приводятся самостоятельные составы преступления, т. е. эти части используются не по своему целевому назначению. В итоге не всегда ясно, идет ли речь об отдельном виде преступления либо же о разновидности состава того же деяния[272]272
  См. об этом: Курс советского уголовного права: В 6 т. Т. 6. М., 1971. С. 273-274. – М. Д. Шаргородский, в принципе, был прав, когда писал, очевидно, имея в виду основной состав: «Идеальным явилось бы такое построение Кодекса, в котором каждая статья имела бы только одну диспозицию и одну санкцию» (Шаргородский М. Д. Указ, соч. С. 167).


[Закрыть]. Налицо пример, когда экономия себя не оправдывает. К сожалению, в УК РФ подобное все же не раз встречается[273]273
  По нашим подсчетам, в 33 статьях Особенной части УК РФ ныне дается описание двух и более отдельных составов, место которым – в самостоятельных статьях.


[Закрыть], и особенно часто – в гл. 22. Так, в ч. 1 ст. 176 описывается состав незаконного получения обычного кредита, а в ч. 2 – государственного целевого кредита; в ч. 1 ст. 180 предусмотрена наказуемость незаконного использования чужого товарного знака, а в ч. 2 – незаконного использования предупредительной маркировки; в четырех частях ст. 184 описано три самостоятельных состава преступлений, связанных с подкупом участников и организаторов профессиональных спортивных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов; в двух частях ст. 195 приведены признаки трех самостоятельных составов неправомерных действий при банкротстве, и т. д. Не случайно во многом из-за занятости «целевых площадей» дифференциация ответственности с помощью квалифицирующих признаков в нормах главы 22 УК 1996 г. была осуществлена законодателем неудовлетворительно. Так, в упомянутых нормах, за одним исключением (ч. 2 ст. 184), квалифицированные составы на момент принятия Кодекса отсутствовали; еще один квалифицированный вид (ч. 3 ст. 180) появился в УК позднее, в 2001 г.[274]274
  Более подробная характеристика преступлений раздела «Преступления в сфере экономики», в том числе гл. 22 УК РФ, будет дана ниже, после рассмотрения всех правил конструирования квалифицированных составов.


[Закрыть]

Анализ статей, включающих описание более одного состава, дает в целом следующую картину: 1) вовсе не предусмотрена дифференциация с помощью квалифицирующих обстоятельств – в 14 статьях Особенной части Уголовного кодекса (42,5% – см. ст. 208, 212, 239 и др.), 2) осуществлена дифференциация применительно только к одному из описанных основных составов – в 11 статьях (33,5% – см. ст. 184, 222, 234, 303 и др.)[275]275
  В одном случае (ст. 183 УК) неточность редакционного характера, допущенная в ч. 3, дает возможность двойного толкования законоположения. В ч. 3 записано: «Те же деяния…», что не позволяет сделать вывод, к обеим ли частям статьи (ч. 1, 2) относятся приводимые далее квалифицирующие признаки. Уместной была бы формулировка: «Деяния, предусмотренные…», что вносило бы определенность в понимание квалифицированного состава.


[Закрыть]? 3) выделены общие квалифицированные виды к названным в статье основным составам – в 7 статьях (21% – см. ст. 209, 210, 226, 282¹ и др.), 4) проведена раздельная дифференциация с описанием «своих» квалифицированных видов относительно каждого основного состава – в 1 статье (ст. 204). Таким образом, в трех четвертях анализируемых статей (76%), прежде всего, из-за несовершенства в форме изложения основных составов не осуществлена должным образом дифференциация наказуемости с помощью квалифицированных видов преступлений.

Основной и квалифицированный составы как разновидности одного и того же состава преступления (убийства, разбоя, угона, фальшивомонетничества, похищения человека и т. д.) разумно располагать в одной статье, хотя и в разных ее частях. Это обеспечивает и экономное, и стройное изложение законодательного материала, необходимую преемственность, ибо, прежде чем сделать вывод о наличии деяния квалифицированного вида, необходимо, как уже отмечалось, установить все признаки его основного состава. Отсюда логически более последовательным выглядит такое построение статьи: основной состав (ч. 1) – квалифицированный состав (ч. 2, 3 и т. д.). При подобном расположении составов появляется возможность чаще оперировать положительными, а не отрицательными понятиями (негативный пример – «умышленное убийство, совершенное без отягчающих обстоятельств», ст. 103 УК РСФСР 1960 г.), что имеет немаловажное значение, поскольку люди «предпочитают извлекать информацию из положительных событий»[276]276
  Хант Э.; Марин Цж., Стоун Ф. Моделирование процесса формирования понятий на вычислительной машине. М., 1970. С. 68.


[Закрыть].

Описанием в различных частях подчеркивается автономность основного и квалифицированного составов, а описанием в одной статье – их близость, взаимосвязь. На их родство указывают слова, которыми обычно начинается описание квалифицированного состава и которые предшествуют изложению квалифицирующих признаков.

Третье. Российскому уголовному законодательству известно несколько вариантов вводной части при описании квалифицированных видов преступлений: а) воспроизведение признаков объективной стороны основного состава преступления (по нашим подсчетам, этот прием использован более чем в 20 статьях Особенной части УК); б) использование слов «если», «если же» с повторением фрагментов объективной стороны основного состава; в) применение сочетаний «то же деяние», «те же деяния» и т. и.

Какой из них предпочтительнее? Квалифицирующие признаки, как уже говорилось выше, по общему правилу – дополнительные к признакам основного состава, поэтому воспроизводить во второй части все признаки объективной стороны, описанные в ч. 1 статьи, нет необходимости.

В действующем уголовном законодательстве преобладает формула («то же деяние», «те же деяния» и т. д.), а при описании особо квалифицированных составов – «деяния, предусмотренные частью первой или второй (третьей)». Она лаконична, экономна, логична, отличается достаточной определенностью и в то же время адекватно передает содержание ч. 1 соответствующих статей, констатируя, что описанное в ч. 1 противоправное поведение может выражаться либо в одном деянии, либо в их множественности. В Особенной части действующего УК использована формула «то же деяние», «те же деяния» – 146 раз и «деяния, предусмотренные частями первой или второй (третьей)» – 85 раз.

Вместе с тем в отдельных случаях, не всегда поддающихся логике, законодатель использует прием повторения в квалифицированных составах вида преступления: «убийство» (ч. 2 ст. 105, 107), «причинение смерти по неосторожности» (ч. 2 и 3 ст. 109), «клевета» (ч. 2 и 3 ст. 129), «оскорбление» (ч. 2 ст. 130), «изнасилование» (ч. 2 и 3 ст. 131), «кража» (ч. 2, 3 и 4 ст. 158), «мошенничество» (ч. 2 и 3 ст. 159), «грабеж» (ч. 2 и 3 ст. 161), «разбой» (ч. 2, 3 и 4 ст. 162) и др., хотя надобности в этом приеме в действительности нет. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что, скажем, в той же группе хищений квалифицированные виды присвоения и растраты описаны не посредством воспроизведения наименования вида преступления, как в соседних ст. 158, 159, 161, 162 УК, а с использованием вводных слов «те же деяния», «деяния, предусмотренные частями первой, второй или третьей». Та же ситуация, в отличие от состава ст. 131, где в трех частях повторяется термин «изнасилование», – в «родственной» ст. 132: описание квалифицированного и особо квалифицированного видов насильственных действий сексуального характера осуществлено с помощью традиционных вводных слов «то же деяние» (ч. 2), «деяния, предусмотренные частями первой или второй». Ничем, кроме как данью традиции, нарушение архитектоники Кодекса в этой части объяснить невозможно (именно так, с повторением наименований вида преступления, излагались упомянутые выше деяния в прежнем уголовном законодательстве).

В других случаях, когда, казалось бы, повторение признаков объективной стороны неизбежно, ввиду изложения в статье двух самостоятельных составов преступлений, используется выражение, уместное применительно к квалифицированному виду. Так, если в ч. 2 ст. 294 обоснованно воспроизводится объективная сторона ч. 1 («вмешательство в какой бы то ни было форме в деятельность»), поскольку речь идет уже о другом предмете воздействия, то в ч. 2 ст. 296, 297 и 298 при той же ситуации использовано характерное для квалифицированного состава описание с помощью словосочетания «то же деяние». Оно провоцирует практиков и ученых на тот вывод, что в части второй упомянутых статей речь идет о более опасной разновидности состава преступления, хотя этого законодатель не имел в виду.