Текст книги "Здесь вам не причинят никакого вреда"

– Итак, они существуют, – то ли спросила, то ли резюмировала она наконец.

– Да, – то ли ответила, то ли подтвердила девушка.

– Я вам верю, – сказала Карга.

«Оказывается, я могу быть очень убедительной», – подумала Мари, чувствуя, как ее злость опадает.

– Это существенно изменяет ситуацию, – продолжила учительница. – Да, я использовала некоторые виды фобии в педагогических целях. Но… знаете ли… это было так эффективно. Вы когда-нибудь пробовали в течение получаса удержать на месте тридцать неуправляемых существ?

В голосе Карги впервые послышались отголоски эмоции, только Мари не уловила, какой.

– В конце концов, – добавила учительница, – кошмары ведь никого не едят на самом деле. Почти никогда… Согласитесь, все родители пугают детей, чтобы они хорошо себя вели!

– Не все, – возразила Мари. – И вы зашли слишком далеко. Эти стрелы на партах…

– Стрелы? – рот Карги дернулся. – Какие еще стрелы?

– Дети думают, что стрелы появляются после того, как вы покажете ребенка кошмару.

– Кто-то из старшеклассников развлекается. Кого-то, наверное, веселят мои испуганные дети.

– Но теперь вы все исправите, – с напором произнесла Мари.

– Я… учту предоставленную вами информацию.

– Учтите. До свиданья… И еще учтите, что я к вам загляну через недельку, – сказала девушка.

А сама подумала: «Через три дня загляну».

– Конечно, заходите, присутствие полиции помогает поддерживать дисциплину.

«Нет, – решила Мари, – через два».

Когда курсантка вышла, учительница улыбнулась.

Медленно, с удовольствием.

И вошла в класс.

Ученики затихли и застыли – руки сложены перед собой, взгляды опущены, рты на замке. В тридцати раскрытых тетрадях написаны полторы тысячи букв «А». Все как должно быть… но они не сели тихо заранее! Они болтали перед тем, как она вошла! Они шевелились! И эти клопы рассказали полиции про ее белые стрелы!

Но она все исправит. Полицейская дурочка, которая думает, что открыла ей глаза, придет через неделю? Пусть приходит. Ей хватит одного дня, чтобы все исправить. Ей и тому, кто спит в подвале под школой.

Она им всем покажет. Она их всех очень хорошо покажет.

– Ну что… дети. Полагаю, пришло время преподать вам настоящий урок.

Вернувшись в дом коллекционера, Мари застала лейтенанта О. спящим у двери допросного кабинета. Командир подразделения 11 устроился по-домашнему, вытащив в коридор пухлое зеленое кресло. Но спалось ему, несмотря на удобства, неважно: лейтенант вздрагивал, дергался и от чего-то отмахивался. Видимо, его донимали кошмары. Возможно, именно те, что сидели в клетках за стеной.

Курсантка осторожно скользнула мимо командира, но тот выбросил вперед руку и схватил девушку за запястье.

– Беги, Мари, – пробормотал О., – спасайся. Я их задержу.

Мари подергала руку. Лейтенант держал крепко.

– Как же я побегу, – сказала курсантка, – если вы меня держите? Вы лучше их держите.

О. открыл глаза.

– Кого?

– Ну кого вы там собирались задержать.

Лейтенант принюхался и проснулся.

– Я уснул? – огорчился он. – Как же так?

– Такое бывает, – утешила его Мари. – Люди иногда спят, знаете ли. Как тут Лео? Худшего не случилось?

– Трудно сказать, – произнес О., поразмыслив. – Но вешаться он передумал. Я подсказал ему новый смысл жизни.

– Вот это да! – восхитилась девушка. – в чем будет его новый смысл?

– Сменить коллекционирование на селекционирование. Вывести породу социально ориентированных ужасов.

– Как это?

– Чтобы пугали только преступников. Ну и тех, кто замыслил преступление. Захочет чиновник взять взятку, а к нему ночью какая-нибудь морда – прыг! И тому уже не до взяток.

– И правда, какие уж тут взятки, – согласилась Мари. – А что Хамелеон?

– Дает показания.

– Правдивые?

– В лицах.

Девушка открыла дверь. Взмокший старший инспектор Георг допрашивал курсантку Мари. Курсантка заламывала связанные руки и безутешно плакала.

– Будет врать-то! – возмутилась Мари-настоящая. – Во-первых, руки у меня были привязаны к трубе…

Ложная курсантка слегка подернулась рябью, и к ее рукам оказалась привязана небольшая медная труба из духового оркестра.

Хамелеон прижал трубу к губам и выдал трогательную руладу.

– Ага, – сказала Мари. – Так все и было. А к ногам были привязаны тамбурины, я ими ритм отбивала.

– Скучно с вами, – сказал Хамелеон. – Вы слишком однообразные. А ведь небольшая пластическая операция – и из тебя выйдет вот что. Показываю.

Показательная Мари томно улыбнулась и перетекла в девушку… нет, не 90-60-90. 120-30-120.

– Ты там поосторожнее, – сказала курсантка, – а то я посередине переломлюсь.

Георг вытер пот.

– Намаялся я с ним. Вроде правду говорит, но с такими художественными излишествами… Сменишь меня?

– А уже не нужны нам его излишества. Я точно знаю, к кому этой ночью придет Омордень.

Мари вытащила блокнот и зачитала адрес Мари-маленькой, который она взяла в школьной канцелярии.

Георг цепко глянул на Хамелеона, который перестал изображать улучшенную Мари и снова превратился в Колореза. Похоже, облик металлического уродца был его любимым.

– Правильно, – неохотно сказал кошмар, разглядывая уцелевшую медную трубу. – Там он был прошлой ночью и снова туда заявится.

– Молодец, Мари! – просиял Георг.

– Молодец, – кисло подтвердил Хамелеон. – А ведь еще чуть-чуть, и видали бы вы его, как мои уши.

Старший инспектор внимательно осмотрел Хамелеона, ушей не обнаружил и строго спросил:

– Ты о чем?

– Последнюю ночь он гастролирует. А потом снова заляжет. Куда – не имею ни малейшего понятия.

И кошмар протрубил сигнал, полный безнадежного недоумения.

Глава 17
Полная засада

На операции, связанные с риском для жизни, не следует брать новичков.

На такие операции следует брать опытных сотрудников, потеря которых отразится на боеспособности подразделения наиболее болезненно.

Устный комментарий к Инструкции по проведению опасных мероприятий

Противник бежал! Видимо, что-то задумал.

А. Македонский «Крик петуха»

– Труба зовет! Вставай!

«И не подумаю», – подумала Мари, не утруждая себя выяснением, какая труба, если она уже не в кабинете коллекционера с Хамелеоном, и не в школьном подвале с Хамелеоном, и вообще ни с каким не с Хамелеоном, а в своей курсантской постели одна. И почему Жанна, которая должна стоять на Посту № 1 у Боевого Древка, щекочет ее за пятку. В любом случае Мари, трудолюбиво добиравшая недополученные из-за ночных охот на кошмары часы сна, не собиралась упустить хотя бы минутку ради не известной ей трубы. Но Жанна была не из тех девушек, кого могли остановить такие сантименты.

– Вставай, – Командирша стащила одеяло, – Омордня проспишь.

Мари ожесточенно зарылась в подушку. «То, что Жанна знает про Омордня, не дает ей право… право…» Девушка снова провалилась в сон, откуда была безжалостно выдернута крепкой рукой соседки.

– Вставай, сейчас будильник зазвонит.

Мари немного потрепыхалась, осознала неотвратимость просыпания, быстренько с этим смирилась, сладко зевнула и открыла глаза. Жанна приветливо помахала Боевым Древком.

«Ага, Пост № 1 уже в нашей комнате», – поняла Мари и посмотрела на будильник.

Без 15 22:00 (без пятнадцати двадцать два ноль ноль).

– Еще пятнадцать минут, – сказала она. – Я бы еще полсна посмотрела.

Жанна нахмурилась, поднесла к лицу наручные часы и дунула на них. Стрелка на будильнике мигом перескочила на четверть часа вперед. Мари едва успела хлопнуть по кнопке отключения.

– Здорово, – сказала она, – а назад открутить можешь?

– Это тебе не игрушки, – ответила Командирша, – а тайные знания, легкомысленное применение которых может привести к катастрофическим последствиям. Я и так дала тебе лишних пятнадцать минут поспать.

Мари ничего не поняла, но решила не дурить голову всякой ерундой, а дурить серьезными вещами. Она скомандовала себе: «Тревога!», быстренько оделась и отдала мысленный приказ: «Отбой тревоги!» (иначе тренированное тело понесло бы девушку к оружейной комнате),

В дверь постучали, и из коридора донесся голос Георга:

– Мари, ты уже одета?

– Должна вас огорчить – одета! – крикнула Жанна. – Но минуту назад у вас еще был шанс.

Воцарилось молчание. Георг за дверью обдумывал слова Жанны, Мари перед дверью сгоняла с лица краску.

Командирша громко фыркнула.

– И как вы, такие стеснительные, будете своего Омордня ловить, не понимаю. А если он что-нибудь пошутит неприличное?

– Какого еще Омордня? – крикнул Георг из-за двери. – Мари! Ты что, разгласила секретную информацию?

– Я про Омордня ничего не разглашала! – на той же громкости ответила курсантка. – Но могу это сделать, если мы продолжим кричать на всю Школу!

– Неловко прерывать ваше воркование, – сказала Жанна, – но…

И Командирша гостеприимно распахнула дверь перед Георгом, так что инструктор смог насладиться всеми оттенками пурпурного на лице подчиненной. Полицейский вхромал в комнату, притворил за собой дверь и хмуро спросил:

– Ну?

– В смысле?

– Откуда твоя подруга знает про Омордня?

– Тайное знание, – объяснила Жанна, пока Мари пожимала плечами.

Полицейский хмыкнул и уселся на койку, выставив вперед загипсованную ногу.

– То есть откуда это знание, вам неизвестно? Понятно. Вообще-то я пришел, чтобы поговорить с Мари с глазу на глаз…

– Говорите, я смотреть не буду, – пообещала Командирша и закрыла глаза.

Георг неодобрительно почесал гипс, но Жанну выгонять не стал. И то – как бы он это сделал?

– Мари. Что я тебе приказал не делать?

– Ничего.

– А ты?..

– А я вам ничего не приказывала. Мне по званию не положено. А почему вы сюда пришли?

Георг сердито скрипнул койкой.

– А пришел я, курсант Мари, чтобы сообщить – в сегодняшней операции ты не участвуешь! Будешь сидеть здесь, пока…

– Мари! – донесся из-за двери голос лейтенанта О. – Нам пора на операцию. Секретную. Ты уже одета?

Жанна потерла руки.

– Мари уже даже не одна! – радостно крикнула она. – И у нее в постели мужчина!

– Что ты врешь?! – разом воскликнули Мари и Георг.

– Чистую правду, – парировала подлая Командирша.

Вошел О. с удивленно вытаращенным носом.

– А, – сказал он, – ты про такого мужчину… Жанна, а ты почему не на посту?

– Я на посту.

– Пост возле Древка…

– Древко вот. Я его теперь с собой ношу. Так гораздо удобней.

– Но по уставу…

– Я устав знаю. «Часовой на Посту № 1 должен находиться в непосредственной близости от Боевого Древка Школы, – процитировала Жанна, – и защищать его всеми доступными способами».

Командирша продемонстрировала несколько доступных ей способов. Лейтенант отступил на длину вытянутого древка плюс длина лейтенантского носа.

– Вы закончили? – кисло поинтересовался Георг. – Поразительно. Пойдемте, лейтенант, пора планировать операцию.

– А Мари?

– А курсант Мари, грубо нарушившая мой предыдущий приказ, остается здесь! – отрезал старший инспектор. – Это приказ!

Повтор слова «приказ» произвел странное действие. Жанна хохотнула. Мари потупилась. Лейтенант О. с сомнением понюхал свой рукав.

– А почему вы думаете, – спросил он, – что ваш новый приказ чем-то лучше предыдущего?

Тут Георг наконец взорвался. Он сообщил все, что думает о безмозглых котятах, которые не слушают старших по званию и влезают в такие неприятности, что старшим по званию приходится рисковать здоровьем, которое у них не железное, трепать нервы, которые не стальные, и тратить личное время, которое не резиновое. Уже не говоря о звании старших по званию, которое из-за самовольных глупостей младших по званию держится на последней пуговице!

Лейтенанта это заинтересовало. Посопев и задав несколько уточняющих вопросов, он пришел к логичному выводу: единственный приказ, который может удержать Мари от влезания в неприятности, – это приказ Жанне удержать Мари.

Георг оглядел Жанну, потом Древко, потом Мари, и перестал орать.

– Ладно, – сказал он Командирше. – Вижу, ты девушка ответственная, поэтому привлекаю тебя к операции.

Жанна выполнила сложное упражнение с Древком. Мари размяла суставы и для разогреву несколько раз подпрыгнула.

– А чтобы некоторые не допрыгались, – Георг значительно посмотрел на Мари, – они будут сидеть у меня в офисе и выполнять функции диспетчера. А другие некоторые, – он перевел взгляд на Жанну, – будут смотреть за первыми. А то эти первые, – перевел взгляд на Мари, – так и норовят проигнорировать прямой приказ начальства и влезть в неприятности по самые пятки.

Потом перевел взгляд на лейтенанта О., и сказал:

– Что смотришь? Пошли.

План засады составляли в офисе Георга. Девушек к планированию допустили, но толку от этого было немного. Георг, лейтенант О. и командир спецназа знали каждый свое дело: командир набрасывал схему размещения бойцов, Георг молча кривил губы, О. переспрашивал непонятные детали.

На бумаге все выглядело динамично.

– Засада будет полной. Три группы бойцов, – отрывисто бросал командир (говорить плавно ему мешала спецназовская маска). – Здесь, здесь и здесь. Или здесь. Нет, лучше здесь. А эта здесь. А эта пусть там. Да, вот так хорошо.

– А как столько бойцов поместятся в детской спальне? – спросил лейтенант.

– А они еще не в курсе? – спецназовец посмотрел на Георга.

– Это большая детская спальня, – неохотно сказал тот. – Наш живчик…

– Наш смертничек, – поправил командир.

– …нацелился на внучку министра внутренних дел.

Все помолчали. Командир спецназа дал каждому подумать о своем и продолжил:

– Первая группа маскируется под кроватью, вторая прикрывает первую из-за шкафа, третья дожидается входа объекта и прикрывает первые две.

– А какая группа хватает объект? – спросила Мари.

– Четвертая? – неуверенно предположил О.

– Нет, – сказал Георг.

Командир спецназа разъяснил подробнее:

– Объект будем фиксировать с помощью титанового мешка. Лейтенант, замаскированный под ребенка, лежит на кровати, объект подходит, старший инспектор Георг нажимает кнопку, мешок падает, объект обездвиживается, все идут домой.

«Да это же план Лео! – поняла Мари. – Положить вместо ребенка полицейского. Только вместо ямы мешок. Ай да Лео. То есть ай да Георг, взял и спер чужой план».

– Домой? – неуверенно повторил лейтенант. – Это хорошо…

– Не волнуйся, – успокоил его спецназовец, – тебя будет прикрывать группа из-под кровати. Плотным огнем из всех видов оружия.

О. поежился. Ему не понравилось, чем все это пахнет.

– А давайте, – сказал он, – вооружим ваших бойцов инфраметами.

– Чем? – спросил командир спецназа.

– Ничем! – заявил Георг. – Это не оружие, а… щекоталка какая-то. Смех да и только.

– Давайте без хохмочек, – покачал головой спецназовец. – Напоминаю: операция будет проходить на квартире генерала.

Мужчины посуровели. Жанна поинтересовалась:

– А что, генерал злой?

– Нет, – ответил командир спецназа, – генерал веселый.

Георг, спецназовец и лейтенант синхронно сглотнули.

Иконостас часов на кухне разом пробил одиннадцать, без четверти одиннадцать и четверть двенадцатого.

– Пора, – уверенно сказал Георг.

Омордень толкает дверь шкафа и смотрит в детскую комнату. Кровать, на кровати под одеялом ребенок, ребенок, конечно, не спит. Часы в горошек на стене показывают три часа ночи. Уже три часа он ходит по комнатам с детьми, которых ему щедро показала тетка из школы.

И он до сих пор голоден.

Да, дети боялись. Но боялись не так, как они должны бояться. В страхе не было безнадежности, самой сладкой его составляющей. В страхе была надежда, вызывающая у него изжогу.

А когда он приступал к делу – входил, смотрел, сопел, показывал зубы, в спальнях начинала играть эта мерзкая, выворачивающая нутро музыка.

Музыка не давала сосредоточиться, не давала допугать детей до правильного состояния. И пока он вертел головой в поисках источника отвратительных звуков, дети смелели. И он уходил голодным.

Он посетил уже восемь адресов. Осталось всего два. Девчонка, у которой он «забрал» голос, и здесь.

Омордень ставит ногу на пол, и сразу же отовсюду – с потолка, из-под кровати, из углов – раздается тошнотворное пиликанье.

Монстр рычит, тяжело ступая, доходит до кровати и… получает в глаза луч мощного фонаря.

– Пошел вон! – пищит мелкая человеческая дрянь. – А то я позову амазонку Мари и она тебя убьет!

Жанна стояла на голове перед дверью, придерживая Древко левой ногой. Поза ее казалась расслабленной, но Мари по собственному опыту знала, как это обманчиво. Подруга умела мгновенно переходить из стойки на голове в прыжок на спину. Поэтому через дверь выйти было нельзя. Как, впрочем, и через окно.

– Жанна, успокойся, – сказала Мари. – Никуда я бежать не собираюсь,

– Ничего не знаю, – отрезала Жанна. – У меня приказ.

– Да я просто воздухом подышать.

– Дыши через форточку. Но к окну не подходи, – Командирша моргнула снизу вверх.

Упреждая законные возражения о невозможности дышать через форточку без подхода к окну, она повторила:

– Ничего не знаю.

Что, разумеется, было неправдой: знала Жанна очень много, причем многое знала наперед. Видимо, под руководством своей инструкторши она осваивала что-то совсем уж сверхъестественное. Всякий раз, когда Мари собиралась подумать о дверях или окне, там оказывалась Командирша в боевой стойке.

Мари постаралась ни о чем не думать и еще раз обошла помещение. Офис Георга преобразился. То есть не сам преобразился, а был преображен двумя изнывающими от ожидания курсантками. Выяснилось, что если все вещи расставить по местам, то на освободившейся территории вполне можно провести матч по большому теннису. Даже в присутствии пары десятков зрителей.

– Ну ты же охраняешь Древко не там, где оно всегда стояло, – сказала Мари. – Может, ты и меня постережешь не здесь, а…

– Не нужно ставить все с ног на голову, – сказала Командирша и стала с головы на ноги. – Мы должны быть здесь, чтобы координировать переговоры между оперативными группами.

Девушки посмотрели на рацию, установленную точно посередине расчищенного стола – такого большого, что на нем можно было сыграть матч по настольному теннису. Рация молчала четвертый час.

– Может, с ними уже что-нибудь случилось? – с надеждой предположила Мари.

Жанна покачала головой.

– Лейтенант бы сообщил.

– А если что-нибудь случилось с ним?

Командирша прислушалась к себе.

– Не случилось. У меня бы селезенка екнула.

– Оставайся на связи, – сказала Мари.

Курсантки сделали еще несколько кругов по офису. Никаких идей, кроме еще одной попытки побега – хоть какое-то занятие! – у Мари не появилось. Она начала забирать ближе к дверям. Жанна направила на Мари Боевое Древко и неожиданно предложила:

– Давай в теннис сыграем. Помнишь, мы выгребли из буфета ракетки, шарик и сетку?

Мари обдумала предложение. Может, она сделает крученую подачу, шарик ускачет, Жанна за ним полезет, а она тем временем…

– Отличная идея! – воодушевлено согласилась она и направилась к чулану, куда был аккуратно сложен весь найденный в офисе спортивный инвентарь.

Тем неожиданнее было обнаружить в чулане груду скомканной одежды.

– Кто? – сказала Мари.

Из одежды показался кривой нос, измазанный вареньем, а следом и весь Кривонос.

– Отойди, – буркнул он и деловито вышагал из чулана.

И тут же был приперт к стене Боевым Древком Высшей Школы Полиции.

– Не понял, – сказал барабашка.

– Это свои, – успокоила напарницу Мари. – Почти.

Дверь соседнего чулана немедленно приоткрылась, и противный голос сообщил:

– А Кривонос попался.

– Тоже «почти свои»? – уточнила Жанна, переводя Древко в состояние пониженной боевой готовности.

– Ага. Тут их много.

В подтверждение слов Мари из третьего чулана возник коротышка с характерно скрученным ухом. Он критически осмотрелся и заметил:

– Ералаш. Все поперекладывали. Ничего на месте не лежит.

Из четвертого чулана выбрался еще один барабашка и, зорко прищурив единственный глаз, принялся неприязненно изучать прибранное помещение.

– Кривонос, Крутолоб, Ухокрут, Полуглаз, – то ли пересчитала, то ли представила гостей Мари. – А где Вислощек?

– Помер, – беззаботно отозвался Крутолоб и тут же посерьезнел. – Шучу. На окраине баранки ворует.

– Вот что, девки, – заявил Полуглаз, – вы тут под ногами не мешайтесь, мы работать будем.

Он схватил один из выстроенных вдоль стены стульев, отволок его в центр офиса и повалил набок.

– Вот так-то оно ничего так, – осмотрев проделанную работу, сказал барабашка. – А то ишь, понаехали тут.

Жанна молча подцепила стул Древком и вернула его на место.

– А по голове? – насупил лохматые брови Крутолоб. – Ай!

Барабашки нестройно выразили несколько протестов.

«Вот и занятие, – подумала Мари. – Жанне до утра хватит».

Она сделала два незаметных полушага боком к двери, но тут ожила рация.

– Цыц! – гаркнула Жанна и схватила средство связи. – Прием!

– Прием-то, конечно, прием, – ответила рация голосом лейтенанта О., – но вообще-то все пропало.

– Что пропало? Омордень не пришел?

– Пришел, понюхал и ушел. Только из шкафа высунулся и сразу назад. Видать, учуял чего-то.

– А я говорил! – донесся слабый, но громкий крик Георга. – Я же говорил, что пять шкафов за одним не спрячутся!

– Это он про спецназовцев, – пояснил О. – Они действительно… несколько торчат.

– А кто чихнул? – послышался в рации голос командира спецназа. – Кто чихнул, я спрашиваю?

– Я не чихнул! – отозвался Георг. – Я подал условный знак «Внимание!».

– Не спорьте, это все из-за меня, – сказал самокритичный лейтенант. – Какой из меня ребенок? Надо было все-таки одеяло скрутить.

Георг и спецназовец заговорили одновременно, но девушки уловили основную мысль: никакое одеяло не заменило бы лейтенанта полиции, а для обеспечения похожести на ребенка ему следовало поджать ноги (версия командира спецназа) или оторвать голову (мнение Георга).

– Засада, – сказала Мари.

– Причем полная, – согласился унылый лейтенант. – Слышите?

Ругань спецназовца и Георга вышла на новый уровень громкости. Даже барабашки, не переставая таскать вещи, уважительно защелкали языками.

– Наш-то, а? – сказал Ухокрут.

– Ну дык! – подтвердил Кривонос.

– Сам такой! – орали друг на друга старший инспектор и командир спецназа. – От такого слышу! А за такого ответишь!

– Лейтенант, вы там очень уж не расслабляйтесь, – озабоченно произнесла Жанна. – Преступник всегда возвращается…

Договорить она не успела.

Рация взорвалась яростным визгом атакующей монгольской конницы. Через миг визг сменился дробными клекотом и стройными воплями спецназовцев. И звуком, обычно сопровождающим спрыгивание из шкафа на пол очень массивного существа. И грузным шмяком, словно разом упали все паруса каравеллы «Санта-Мария».

Мари схватила рацию.

– Что случилось?! Лейтенант! Кто на вас напал?

– А-а-а! – ответил О. – Они тут везде… Кыш! Ой! Ах ты… Получай! Ой, извините, я не в вас… Получай! Ты получай! Да что ж ты вертишься все время?

Кто вертелся и не получал того, что хотел лейтенант, осталось невыясненным. Рация очень правдоподобно захрипела, и связь оборвалась.

– Я, кажется, знаю, кто на них напал, – быстро сказала Жанна. – Я, кажется, знаю, что тут можно сделать. Я, кажется, не знаю, как мне оказаться там прямо сейчас.

«А что по этому поводу знаю я?» – Мари закусила губу. Ответ находился где-то рядом. Где-то совсем рядом. Он приближался, приближался… и вывалился из пятого чулана.

– Баранки, братцы! – провозгласил Вислощек, приземляясь на пол и потрясая связкой сушек. – Не погрызенные почти что! Прямо с окраины!

Бородатые братцы, которые уже успели слегка разбросать вещи, с одобрительным урчанием устремились к добытчику. Первыми бежали Крутолоб и Полуглаз, и именно их Мари схватила на подходе к баранкам. Ухокрут и Кривонос тут же оказались в руках Жанны, которая рассудила, что рассуждать в такой ситуации некогда.

– Ну, как хотите, – сказал Вислощек и шмыгнул в чулан.

– И что теперь? – спросила Жанна, глядя на трепыхающиеся трофеи. Боевое Древко она сунула подмышку.

– А теперь мы очень быстро окажемся в доме генерала, – сказала Мари. – Верно?

Она тряхнула барабашками. Те кивнули.

– Только одно условие, – сказал Ухокрут.

Жанна слегка сдавила мохнатую шею. Барабашка мужественно сдержал стон и продолжил сдавленным голосом:

– Беспорядок тут больше не устраивайте. И хозяину не понравится, и нам лишние хлопоты.

– Договорились, – Мари кивнула Крутолобом и повернулась к Жанне. – Будет немножко противно. Поехали!

Стало немножко противно. Расплывающиеся в бетонную взвесь стены замелькали, как шпалы под паровозом, перемежаясь короткими междустенными провалами, в которых можно было коротко вдохнуть и снова зажмуриться.

Зато расстояние в полгорода ездовые барабашки покрыли за полминуты. Стена, воздух, стена – и курсантки провалились в комнату генеральской внучки Мари-маленькой.

В тот же миг мирный шорох жидкого бетона взорвался визгами, клекотом и воплями битвы. Вернее, даже не битвы, а черт знает чего.

Бравые спецназовцы валялись по всей комнате и корчились. Сначала Мари решила, что это особый вид профессиональных судорог, но тут же поняла – бойцы ожесточенно пытаются выковырять что-то клекочущее из-под бронежилетов.

Командир спецназа – единственный, кто не выпустил из рук автомат, – яростно чесал личным оружием между лопаток.

В кровати бушевал лейтенант О. Размахивая инфраметом, он свободной рукой выдергивал из-за шиворота мелкое существо, болтающее многочисленными ножками, и отшвыривал подальше. Тварь издавала визг одиночного монгольского конника и снова прыгала за шиворот лейтенанту.

Перед кроватью, пойманное титановым мешком, барахталось существо, обладающее минимум тремя головами и десятком конечностей. Но в мешке был не Омордень, Мари это сразу поняла.

Потому что Омордень, выпускающий из ноздрей клубы морозного воздуха, шарил длинными руками под письменным столом. И получал по длинным рукам то костылем, то загипсованной ногой.

– Живым не дамся! – кричал Георг. – И мертвым не дамся! Только через мой труп!

Похоже, операция пошла не совсем так, как было задумано.

Хоровой хрип спецназовцев, скрежет автомата по бронежилету, отрывистые извинения лейтенанта О., визг ушибленного монгольского конника, пиликанье китайской шкатулки, треск рвущейся титановой мешковины, леденящее душу и воздух сопение Омордня…

Пиликанье шкатулки?

Да, на прикроватной тумбочке действительно играла китайская музыкальная шкатулка. Та самая, которую настоящий Баррив, мальчик Алекс, преподнес в дар однокласснице Мари.

Но на Омордня в таком шуме китайская музыка не действовала.

Пока не брякнулась ему о голову.

Омордень обернулся и уткнулся взглядом в Мари, застывшую в позе «Курсант Высшей Школы Полиции, метнувший учебную гранату, которая оказалась боевой».

Гамма чувств во взгляде кошмара лучше всего выражалась нотой «До». Или, в полном варианте: «До каких пор это будет мешаться у меня под лапами?!».

– Все, кроме Омордня! – прорезал гвалт крик Жанны. – Ложись!

Мари начала падать, и тут время практически остановилось.

Она увидела, как судорожные движения участников битвы стали плавными, почти балетными. Как томно, словно тонущие дельфины, исчезли в темном углу барабашки. Как Омордень медленно-медленно (на самом деле быстро-быстро) оттолкнулся ногами-тумбами от пола и поплыл на Мари. Как Жанна чуть быстрее (то есть практически мгновенно) закончила преломлять Боевое Древко о колено.

Раздался неторопливый грохот. Мари нечеловеческим усилием повернула голову на звук. Одна из стен величественно разваливалась, напоминая альбом «The Wall» группы «Pink Floyd».

Из образовавшейся пробоины появилось что-то… что-то похожее на… на что-то такое. Если бы Мари пришлось описывать это… то… ту штуку… в общем, увиденное, ей пришлось бы использовать выражения «Нечто Непонятное», «Что-то Странное», а то и «Черт-Те Что».

Даже в замедленном времени это что-то двигалось невероятно быстро. Омордень не успел пролететь и метра, когда оно описало полный круг по комнате.

– Угу-гу, – прошумело Что-то Странное на пределе слышимости, и Мари услышала в его голосе укоризну.

После чего Черт-Те Что совершило второй круг, втягивая в себя мелких тварей, которые пулями вылетали из всех щелей обмундирования спецназовцев.

Омордень почти долетел до падающей Мари, когда Что-то Ни На Что Не Похожее завершило сбор урожая и ринулось на кошмар.

Голова девушки достигла пола, и перед глазами вспыхнул фейерверк. Ультрамариновые, васильковые, бирюзовые искры, шутихи, петарды, бенгальские огни, римские свечи и кремлевские звезды заслоняли обзор целую вечность.

Когда праздничный салют осыпался, время вернулось в нормальный ритм. Омордень сидел на обломках стола. Нечто Непонятное, судя по второй дыре в стене, покинуло поле битвы.

Комната снова наполнилась движениями спецназовцев. Но теперь они не валялись на полу, а, похватав автоматы, окружали Омордня. Тот выглядел неуверенно и даже нервно – весь ссутулился и мелко дрожал.

– План «Б»! – гаркнул командир спецназа. – Световые гранаты к бою! Давай!

Дали все сразу. Мари в деталях рассмотрела ослепительную вспышку и дальнейшее воспринимала только на слух.

– Мешок! – заорал Георг.

– Есть мешок! – отозвался О.

Запахло пылью. Командиры закричали разом.

– Фонари! Уходит! Еще раз мешок! Распутывай! Уходит! Заррраза!

Мари проморгалась к финалу операции. Омордень пятился, на ходу скукоживаясь и зеленея. Кто-то в четыре руки тащил к мельчающему монстру огромный мешок, но не слишком быстро – мешали несколько спецназовцев, которые запутались в орудии лова.

Зато при накидывании ловушки на Омордня они сыграли роль грузил.

Но когда мешок вывернули наизнанку, внутри оказались только несколько кусочков льда и маленькое зеленое пятнышко.