Текст книги "the Notebook. Найденная история"

Давай будем вместе.

Ты и я.

Будем жить в своём мире и никого в него не впустим.

В мире маленьком, но большом, давай.

Ты и я.

Я буду твоим маяком, а ты будешь моим светочем.

Мы будем жить друг для друга, давай.

Ты и я.

Давай будем вместе.

Любить, заботиться друг о друге, оберегать, давай.

Ты и я.

Давай будем вместе существовать.

Один ради другого, давай.

Ты и я.

Давай будем.

Давай. Будем всегда.

Ты и я.

Почему эти слова так запомнились мне и растрогали тогда, когда их впервые увидела – без понятия. Может, их написали ещё задолго до катастрофы, но тогда их никто не закрасил. Что-то в них такое есть, что-то близкое каждому, сокровенное что ли. Больше бы этого слышать и видеть сейчас, а не потом, когда уже некому будет.

Чет. past

Наблюдатель изучает и следит всю свою жизнь не только за людьми или событиями, связанными с ними. Для нашего брата важны все детали мира, в котором мы живём. Всё несущественное и обыденное простому люду, нам интересно и значимо. Я не исключение и собираю все свои наблюдения в эту тетрадь. И какими бы нелепыми и неказистыми они не показались тебе в дальнейшем, незнакомец, запомни – жизнь состоит из мелочей, по которым ты ходишь каждый день, мимо которых шествуешь важно, не обращая внимания и брезгуя. Ты живёшь в этих моментах, в деталях мира. А они порой так необыкновенны и волшебны, что дух захватывает!

Опять дома со светом были проблемы. Отключили второй раз за неделю. Авария или ещё беда какая, неважно, но нужно было найти свечку и зажечь. Она меня словно ждала, лежала на кухонном столе и спички рядышком.

Как же было приятно от этого маленького огонька, уютно и не одиноко во тьме. Посидишь немного в тишине, посмотришь на горящую свечу, задумаешься. Как странно, что такой маленький огонек способен притягивать к себе взгляд и греть, хотя сидишь за другим концом стола. Так умиротворяюще спокойно рядом с огнём, я расслабилась, руки на столе и голова моя уже лежала на них. А я всё смотрела на свечу и не могла оторвать взгляд от её танцующего огонька. Мысли растворялись, весь окружающий быт куда-то ушёл.

А что такое этот огонь? Что в нём такого необычного и почему меня так и тянуло, прикоснутся к этому трепещущему язычку пламени маленькой свечки в тёмной кухне? Знала, же что обожгусь, но всё равно хотела дотронуться до него!

Какой-то суеверный трепет накрыл меня. Передо мной была не просто горящая свеча. Нет. Ведь недаром, в древности при всех церемониях использовали огонь, его почитали священным и таинственным и поклонялись ему. Даже сейчас есть огнепоклонники. Вглядываясь в дрожащий лепесток, танцующий от моего дыхания на восковом стебле, у меня в голове поднималось много мыслей и одна странней другой.

А может огонь – это дверь в другой мир, ну, просто ещё люди не научились её открывать правильно. Ведь и такое возможно. Просто наш разум не способен такое ощутить и понять. А ведь это вполне может быть и так. Огонь не пускает в свой мир никого из смертных, мы этого ещё не достойны, а жаль…. Там, наверное, так красиво!

Ну, может так, а может и совсем не так. А что, если огонь – это души, миллиарды душ людских. Тогда становится понятно, почему пламя согревает и успокаивает, притягивает и отталкивает одновременно. Представить только, на кончике одной маленькой свечки танцуют миллионы, нет ещё больше. Нет такой цифры.

Голова шла кругом. Такая красота, небесная, нечеловеческая и пленительная. Провела рукой над огоньком. Приятное тепло и оно меня не обожгло. Хотелось вот так сидеть вечность и смотреть на огненный лоскут, и смотреть, и смотреть…

А потом дали свет, даже неприятно стало как-то. Электричество вмешалось в мои мысли и затмило свечу. Нет, я ещё хотела пребывать во власти того впечатления и мыслей, выключила свет, сидела напротив огонька и думала. Хорошо бы всем хотя бы изредка сидеть вот так и смотреть на такой же крошечный светоч. Сколько позитивных мыслей и идей он приносит и сколько умиротворения дарит.

Воск. past

По роду своей принадлежности частенько судьба сводит меня с интересными и неординарными личностями, которых в обычном «нормальном» (а по мне занудном) обществе считают ненормальными или свихнутыми, только потому, что они мыслят и говорят не по социальному шаблону.

В 1973 году мне повезло свести знакомство с одной дамой средних лет, одиноко живущей на окраине одной деревни. Кстати, ещё одно любопытное наблюдение – есть некая закономерность в том, что непонятые обществом, вернее непринятые, личности с богатым внутренним миром и самодостаточностью, но инакомыслием в голове, проживают обособлено и, как правило, на окраине социума.

Мне очень везёт на встречи с такими Личностями – эти люди для меня всегда с большой буквы. Возможно, меня притягивает их магнетизм радужной ауры, а вполне вероятно, и их ко мне влечет моя судьбоносная печать наблюдателя. Так или иначе, таких встреч предостаточно, все они незабываемы, ярки, как вспышки молний. Поведаю вкратце об одной такой.

Так вот, звали её Тамара, и работала она медсестрой в больнице. Познакомились мы с ней вот как: я разыскивала одного человека, и, встретив Тамару по пути, обратилась к ней за помощью. Всего несколько фраз в ответ и тот человек, который мне был нужен, перестал меня интересовать, а встречу с ним я решила перенести на потом, мне реально захотелось продолжить беседу с этой женщиной, что и случилось.

Некоторые её тирады я просто не могла не записать в тетрадь по прибытии домой, и кое-какие выдержки из той беседы я прямо-таки обязана донести до тебя, незнакомец. А вдруг и тебе, чтец, станут близки и интересны её слова?

«Что такое ненависть? Что это такое по сути своей, по своей природе?

Боюсь, почти каждый заражён ею, но, ни у кого не возникает просто никаких подозрений на этот счет.

Во мне точно сидит эта зараза, эта тварь. Она паразитирует во мне всё сильней с каждым днем. Давит клещами и рвёт мои нервы на лоскуты. А как она подчинила себе моё сердце – это просто непостижимо! Абсурд, но оно, словно радо ей и согласно работать и сотрудничать с нею.

Ей удается заставить меня смотреть на мир через особую призму. Мне уже не нравятся многие вещи, которые раньше приносили удовольствие; меня раздражают люди, не все, а те, что не нравятся ей, и мне все труднее с ними общаться и понимать их.

Я пыталась и пытаюсь бороться с нею, но чувствую, силы мои подходят к концу, возможно, скоро я растворюсь, исчезну, сгорю, а ведь никто и не заметит; останется лишь лёгкая тень…».

«Грязь, понимаешь, она кругом и вляпаться в неё не трудно, впрочем, как и смыть её с себя. Но она навсегда остаётся в твоей памяти, и ничего не поделаешь с этим».

«Много раз я произносила это слово бездумно или для каких-то определённых целей. «Тишина» – сколько раз в жизни мне доводилось писать, читать или просто нашёптывать в виде отрывка из песни.

Но недавно я пересмотрела свою простоту к данному слову. Я заболела. Ну, не так чтобы серьёзно, обычная простуда. Но уши мне заложило капитально! Плохо слышны были обычно и привычно звучавшие слова и голоса окружающего мира. Только глухой человек по-настоящему может оценить полное отсутствие любого звука, а обретя, слух будет скучать в определённой мере по пустоте. Вот именно то, что и подходит к определению тишины – пустота. Её и только её я ощущала в себе, а ещё звук моторчиков, монотонно работающих в моей голове. У тишины есть свои звуки, она не безголосна и может петь, если захочешь её услышать. А я слушала очень внимательно. Музыка своеобразная, но зато приводит мысли в порядок и наводит на размышления.

Тишину почему-то всегда ассоциируют с состоянием полного отсутствия какого-либо звука. Но это не так. Тишина – это всего лишь минимализация звука, но не полное его отсутствие. Если убрать звук полностью, то это будет уже не тишина, это будет нечто-то иное на другом уровне сознания, но нам не доступное в этой жизни и, слава Богу.

Всё это обдумывалось мной, больной, не долго, но пришло вспышкой света, мгновенным озарением. И выздоровев, много раз я слушала по возможности тишину, в основном глубокой ночью и слышала её мотивы, её моторчики. И эта ночь не исключение, буду слушать, услышу».

И наконец, моя самая любимая фраза, высказанная Тамарой напоследок нашей незабываемой беседы:

«Это тело постареет, одряхлеет и станет тленом быстрее, нежели душа состарится хотя бы на одну секунду».

Пон. future

Знаешь, есть одна причина, вернее одна из нескольких, но, пожалуй, самая весомая, на мой взгляд, причина моих периодических посещений будущего, этаких наскоков. Это воздух. Ты себе не можешь даже вообразить, какой он необыкновенный!

Апокалипсис оказался монетой с двумя сторонами: да, общество цивилизованное, какое мы с тобой хорошо знаем, увы, кануло в лету, но, да и скатертью ему дорожка, зато с исчезновением технологий, машин и бензина больше нечему стало убивать кислород и отравлять бесценный воздух, который человечество так безбожно растранжиривало. Людская катастрофа спасла всё то живое, что ещё можно было спасти. Парадокс? В природе нет парадоксов, а есть строгая закономерность, которая контролирует жизненные процессы и организует порядок, даже если кажется, что вокруг сплошной хаос.

Воздух очистился за несколько лет и пришёл в то состояние, в котором пребывал до освоения человечеством технологии переработки нефти. Ты себе даже не представляешь, незнакомец, насколько он чист! Это же концентрированное вино самой элитной коллекции, которое ты когда-либо пробовал и вряд ли попробуешь.

Лично я после десяти минут пребывания на открытом воздухе ошалеваю, и меня может слегка болтать в стороны, отчего некоторым встречным кажется, будто я пьяна. Но они не помнят! Они быстро забыли тот, отравленный смогом городской воздух, тот смрад, которым им было за счастье дышать в перерывах между работой и домом. Как же всё быстро забывается!

Вт. future

Не удержалась и повторила свой скачок в то же местечко, что и вчера. Хотя сама себе за правило установила не бывать в одном и том же месте чаще одного раза в неделю. Но как же здесь спокойно и прекрасно, ты только представь всё это моими глазами.

Какое яркое солнце! Такое яркое, что глазам больно, но притом такое ласковое. У меня непроизвольно вызвало улыбку и желание идти, бежать, всё равно куда, так хорошо было на душе и спокойно. И спокойно, и нет. Что-то щекотало, будоражило меня, а голос внутри говорил, что я должна действовать решительно и немедленно. «Делай, что хочешь, но не сиди, не стой. Немедленно действуй, немедленно!».

Не знаю, сомнительно, чтобы солнце могло творить со мной подобные штуки, нет, не уверена. Но что это? Что заставляет и побуждает множество людей в один прекрасный день к действиям, на которые они не могут отважиться, что их зовёт и манит куда-то? Благословение или проклятие? Для каждого наступает такой день, когда вдруг в нём просыпается что-то сильное и необузданное и оно толкает его на решительность действий, кидает с головой в омут приключений, от которых в спокойствии будешь открещиваться, как от проказы.

А солнце все ярче и ярче, щекотало мои нервы, подзадоривало. Дома были пусты, никого нет. Так спокойно и тихо, никто не мешал думать и решать. Часто одинокие минуты пугают своей суровостью, а главное этой мёртвой тишиной, но сегодня всё совсем по-другому, всё совсем не так.

Эта тишина была сладостна и прекраснее самой изысканной музыки. Она была волшебна. Я продолжала думать дальше. Что-то неуловимое вертелось на тонком острие мысли, но было так прозрачно, что это доводило до полного отчаяния. Это подобно тому, как страдать жаждой, видеть спасительную воду, но коснуться и утолиться ею, не иметь возможности, потому что – это всё прекрасный мираж.

Ну и чушь! К чему это я? Нет, солнце сегодня и впрямь было особенно яркое и странное. Во всяком случае, для меня. В голове полный разброд. В такие минуты обычно думается о смысле жизни, или как говорят, «на темы высшей материи», но со мной было всё по-другому. Внутри полный хаос мыслей и от того голова казалась пустой и тяжелой. Конечно, можно было сконцентрироваться и собраться, что я и попыталась, но как-то было лень, да и не хотелось; в общем, ничего не получилось, и я оставила свои попытки, навести порядок в голове.

Что же мне делать? Этот вопрос всегда был проклятьем людским. Сколько тысячелетий он мучил человека, изводил своей простотой и давил на разум с силой мощного удара. По сути – это вопрос без ответа. На него просто невозможно ответить, когда дело касается не простых житейских вопросов, а многогранных и запутанных жизненных коллизий.

Сейчас этот вопрос мучает меня своей безответностью и огромной дилеммой. Я чувствую, наступил поворотный пункт в моей жизни и нужно что-то решать. Но что? Я боюсь и не решаюсь. Трусиха, я обыкновенная трусиха! Как тяжело даются ответственные и жизненно важные решения, когда это так необходимо…

Небо, оно так чисто от облаков и слепит яркой голубизной цвета. А солнце стоит в зените и ослепляет до черноты в глазах ещё сильнее, и зовёт куда-то.

Ты видишь, ты чувствуешь?

II

Пят. past

И почему самые бредовые и самые яркие мысли приходят в голову именно ночью? Иногда до такого додумаешься, лежа в тепле кровати и ворочаясь в ожидании сна, что голова идёт кругом. Интересно тебе, незнакомец, что мне этой ночью не давало покоя? Ладно, расскажу по секрету.

Четыре стихии тебе известные, а именно, воздух, вода, огонь и, собственно, земля обладают разумом и полноценными жизнями. Ни один из этих элементов не может существовать без другого в отдельности, но и вместе все сразу они тоже не могут быть. Посему меж ними заключён вечный союз-договор, который позволяет им жить в мире, а значит и в гармонии.

Я знаю, что ты сейчас выкрикнешь – мол, а какой тут мир, если постоянно происходят разные катаклизмы. Согласна с тобой, но, друг мой, подумай сам, ведь любой живой организм нуждается в пище и своеобразном поклонении. Недаром же в стародавние времена эти стихии обожествлялись и отождествлялись с некими волшебными сущностями во всех уголках планеты нашей. Как я уже упоминала, сей вечный договор включает в себя некоторые пункты, такие как жертвоприношения или попросту жатву жертв. Это просто: вода забирает потопами, наводнениями и цунами, огонь пожарами и молниями, воздух ветрами и смерчами, а земля землетрясениями, оползнями и тому подобным.

Жертвы берутся массово или единично, но всегда есть строгая закономерность этих «жатв», со стороны кажущаяся бессмысленной и кровожадной. Растения, насекомые, животные и люди – это так естественно и так понятно, но также жертвами чаще становятся и рукотворные создания людей, а именно, машины, дома, техника.

Почему это случается и к чему стихиям все эти «жатвы» с катаклизмами? Думаю, что на том духовном уровне, на каком живут эти Боги, всё чувствуется иначе и видится по-другому. Вполне возможно, что как мы видим обычных насекомых на своей лужайке, травим, выжигаем, заливаем и разрушаем обычной лопатой их дома, также и мы видимы стихиями. Для них мы всего лишь мелкие букашки, ползающие по их лужайкам. И проявления бурь, вихрей, пожаров и камнепадов в горах есть всего лишь вынужденные меры по борьбе с мелкими вредителями.

Вт. future

Ох уж это будущее, куда все стремятся поскорее попасть…. Нет там ничего прелестного и заманчивого, кроме освободившегося от смога и копоти воздуха, да вернувшей себе былую власть природы.

В том далёком, но не столь отдалённом, как кажется будущем, в людях возродилась первобытность, утерянная с расцветом цивилизации. Все ценности, что имели денежную силу, поверглись во тьму забвения.

Всё, что находится в руинах былой славы городов, все те жалкие остатки технического прогресса, стали безумно дорогим, нет, бесценным раритетом. И это не картины и скульптуры, не драгоценности, все эти шедевры прошлой жизни бесполезный и непригодный хлам. Но хорошая одежда, обувь, посуда – вот, что действительно никогда не упадет в «цене» обмена.

А парфюмерия? Ты себе не представляешь, насколько вонюч новый мир! Ведь никто, как прежде не моется столь часто. Из обихода пропали шампуни, а мыло весьма дефицитная вещь, за неимением которого люди используют мыльный корень.

Есть у меня несколько знакомцев в разных местностях, к которым я люблю порой наведываться в гости. Всякий раз с собой приношу в объёмистой торбе небольшие гостинцы из прошлого, чем вызываю постоянное удивление и искреннюю благодарность. Мне-то не тяжело захватить с собой кусок душистого мыла или банку цейлонского чая, а иной раз и флакон ароматных духов. Просто приятно, незнакомец, что эти мелочи, привычные каждому человеку моей эпохи, привносят моим знакомым столько радости и ценны для них в той мере, в какой они и должны быть. А иной раз меня называют в шутку охотником за редкостями или богачкой. Я не обижаюсь, это лишь слова, к тому же частично они соответствуют той правде.

Все мы богачи, пока не пришёл Судный День и не отнял у нас все те богатства, которые мы воспринимаем как должное. Наша слепота, взросшая из самоуверенности, что вода так и будет течь из крана, огонь гореть в газовой конфорке, а электричество снабжать дома светом и питать нужную нам технику, эта наша слепая самоуверенность в неиссякаемости простых и доступных ресурсов, сделала нас больными и убогими, она парализовала нас. И никто не задумывается, даже ты мой незнакомый читатель, что всему всегда есть конец, раз было и начало.

Всё до поры до времени. Уж я-то знаю.

Пон. future

А я не упоминала о книгах? Нет? Они практически исчезли. Их бездумно сжигали в городах, когда пришли первые холода в Новый Мир будущего, ведь больше не существовало тех привычных источников тепла, что согревали каждый дом. Те немногие книги, что уцелели, стали каплями в море людского хаоса. Выживание оттеснило знания, бессильные и бесполезные в постапокалипсис, на самое последнее тёмное место. В глухой дальний угол.

Но не всё утратилось, и в новой эре появились люди, именуемые Охотниками за фолиантом. Зная истинную цену бумаге, которой практически не осталось на планете, а также письму, исчезающему с порядочной скоростью, эти люди рыскают, словно лисы, среди руин домов, отыскивая и изымая из мёртвых тел городов их последние летописи.

Я тоже не брезгую такими походами, книжки моя слабость в некотором роде, а книги будущего тем паче. Как я упоминала ранее – я коллекционер.

Месяца два назад нашла один книжный магазин, вернее, то, что от него осталось. Само по себе это место казалось заброшенным и нетронутым достаточно долгий период времени, и у меня затеплилась надежда разыскать нечто стоящее для своей коллекции. Книг не осталось, только разбросанные в хаосе валявшихся разбитых шкафов и полок под толстенным настом пыли и песка пожелтевшие и поблекшие страницы, вырванные из разных изданий. Но если повезёт, то среди этого мусора и беспорядка, можно откопать уцелевшую крупицу прошлого, и неважно кто автор и на каком языке написана рукопись, это уже чудо, что издание дождалось тебя и не попало кому-то другому в руки.

Единственным достойным декором брошенного помещения была чёрная от налета пыли паутина, распластавшаяся по всем углам и потолку. Она жадными многочисленными щупальцами облепила стены и, сползая до самого пола, покрытого щедрой смесью песка, старой бумаги, ошмётков обвалившейся штукатурки и кирпича, тянулась к центру, алча довершить свой многолетний захват территории.

Вот так я нашла ту книжку, которая в «моём настоящем» только должна была поступить в тираж. Это сокровище покоилось под одним из увесистых обломков книжного шкафа, и по счастливой случайности дождалась моего прихода сюда во вполне приличной форме. Я стояла и бережно перебирала в руках пожелтевшую и пропахшую плесенью и сыростью книжную бумагу, протирала от заскорузлого налета въевшейся пыли название на глянцевой когда-то обложке, а теперь мутной, пузырившейся и разбухшей.

И так я познакомилась с ним, Охотником за фолиантом. Он подошёл сзади тихо, крадучись, и я бы проворонила его, если бы не высохший от времени до хрупкости одинокий лист, попавший под его ботинок.

Охотники, кстати, бывают довольно непредсказуемы и опасны, среди них часто попадаются настоящие головорезы, и тот, что стоял за моей спиной, мог оказаться из их числа.

– Что может быть печальней грустного шута и что смешнее жалкого паяца? – Ироничный голос за моей спиной; тот, кому он принадлежал, уже не видел причины продолжать таиться.

Когда я повернулась, то встретилась с взглядом васильковых глаз, оценивающих, с хитрым прищуром, но при всём при этом пристально следивших за каждым моим движением.

Небрежная улыбка на потемневшем от солнца лице, растянула тонкие обветренные губы, выставляя напоказ на удивление белые зубы. Это первое, что отпечаталось в моей памяти о нём.

– Удачный ныне улов, сударыня? – Охотник бросил краткий взгляд на книгу в моих руках и снова продолжил сверлить меня взглядом.

– Надеюсь, что удачный. – Я в тот момент ещё не знала, кто он и чего от него ожидать, а посему стояла на том же месте и мысленно рассчитывала пути к отступлению в случае осложнения переговоров.

– Дайте мне взглянуть, я вам точно скажу. – Он медленно протянул руку, кисть обтягивала чёрная кожаная митенка. – Да не бойтесь, верну я вам её, я не вор.

– Вы Охотник за фолиантом, ведь так? – Я решила потянуть время, как знать, он мог быть и не один, на улице его могли ожидать подельники, хотя подобные люди промышляют чаще в одиночку.

– Можно и так сказать. Вас это видимо смущает? – Он присел на корточки и подобрал с пола пожелтевший книжный лист. – Я бы назвал себя иначе.

– И как же?

– Мне более приятно зваться Собирателем книжных душ. – Он понюхал лист. Затем из брезентовой сумки, на его плече висевшей наперевес, он вытащил потёртую, пухлую, кожаную папку, куда и вложил аккуратно страницу, пополнив и без того обильное содержимое.

– А что вы делаете со всем, что находите? – Моё любопытство брало надо мной верх, да и очарование незнакомца тоже.

– Не поверите, ничего. – Он улыбнулся просто, добродушно, чуть снисходительно.

– Но вы же ищете для чего-то все эти страницы и книги. Значит, есть причина. – Этот интриган полностью овладел моим вниманием.

– Согласен, причина всегда должна быть. Но быть может, все эти книги выбрали меня, может они зовут меня и хотят попасть именно ко мне в руки. – Теперь Охотник стоял, облокотившись о стену спиной и лениво потянувшись, смотрел в кирпичную дыру напротив, что некогда была окном.

– То есть вы избранный книгами? Но для чего? Только для спасения и сохранения? – я не отставала.

– Вот именно. Вы правильно догадались, сударыня, для сохранения. Иначе те, кто живёт по ту сторону, – он указал на стену дома, – рискуют потерять самое ценное, что было и пока ещё есть у человечества. Без книг пропадёт письмо, а без письма канет в небытие культура. Хотя мне сдаётся, что это уже произошло.

– Посмотрите её. – Я протянула ему найденную книгу.

Он осторожно перенял её, провёл кончиками пальцев по обложке, раскрыл бумажное нутро и всё с той же предосторожностью переворачивал страницы. Было в этих движениях нечто благоговейное и трогательное, такое уважение к книге в моё время можно встретить лишь в музее или в библиотечном отделе редких изданий.

– Вам попался весьма хороший экземпляр, вам повезло. Обложка немного пострадала, но начинка в весьма хорошей форме. – Он с почтением передал мне книгу обратно. – А как зовут вашего спутника?

Я и забыла, что всё это время Феликс беззаботно сидел на моём плече, я частенько позволяю ему со мной путешествовать и сидеть на руках, если никого нет поблизости.

– Это Феликс.

– Забавный у вас друг. Хотя удобно, наверное, шума от него нет, корма много не просит, да и не бегает шибко быстро. – Снова ирония в его голосе.

– Вы правы, но меня он вполне устраивает.

– Простите меня великодушно, не хотел вас обидеть и тем более вашего друга. – Он сделал серьезное лицо, но глаза-то смеялись!

– Я и не думала обижаться. – И в правду на эти глаза трудно обидеться.

– Вот и славно. Мне тут делать уже нечего, вы собрали достойный урожай. – Он направился к выходу. – Был рад знакомству с ещё одним Собирателем.

– Постойте. – Уж не знаю, почему я тогда так поступила, наверное, эти глаза на меня так повлияли.

– Что-то не так, сударыня? – Его высокий силуэт застыл в шаге от дверного проёма.

– Возьмите эту книгу на сохранение. – Я снова протянула ему потрёпанное издание.

– Но оно ваше и по праву.

– Я ещё найду. А у вас она будет в надежных руках, я это вижу. Эта книга вас сюда призвала, так возьмите же её.

Он посмотрел тогда на меня с пониманием, и как мне показалось с благодарностью, перенимая эту крупицу литературы, так нужную этому обездоленному миру.

– А я не ошибся, вы Собиратель книжных душ. Да пребудет свет с вами и вашим маленьким другом, сударыня. – Он учтиво поклонился, а книга скрылась в закромах его сумки.

– Как вас зовут? – Мне так не хотелось его отпускать.

– Вы же знаете. – Он уже спускался с пыльных битых ступеней на улицу.

– Как ваше настоящее имя?

– Я вам его раскрою, если судьба нас снова сведет на каких-нибудь развалинах.

И он ушёл неторопливым шагом, растворяясь в пустых улицах, высокий, одетый в потёртые джинсы, кожаную штопаную куртку и с бейсболкой на голове, повёрнутой козырьком назад, из-под которой торчали пряди светлых волос. А перекинутая через плечо брезентовая торба плотно прилегала к бедру, и рука заботливо придерживала сумку, оберегая покой её содержимого.

Именно таким я его и запомнила в первый раз, одинокого искателя приключений, окутанного слоем дорожной пыли, как и те рукописи, которые он подбирал. С такими людьми судьба единожды не сводит.

Суб. past

Исчезновение вещей в домах, что здесь интересного на первый взгляд? Ничего. Но с другой стороны: как и куда они исчезают?

С полной уверенностью могу предложить, что каждый человек в своей жизни хотя бы раз, да не смог найти нужную ему вещь в своём доме. К примеру, собирается некий господин Х. в гости, вешает пиджак в коридоре на вешалку и отлучается на минуту. Приходя обратно, он не обнаруживает пиджака на месте, причём, что характерно, никто посторонний даже не дотрагивался до злополучной вещи, потому как никого и не было в коридоре на момент пропажи. Затем господин Х. выходит из коридора и возвращается туда через некоторое время. И, что же, пиджак невозмутимо висит на вешалке, как ни в чём не бывало, а все домочадцы, которые всё время пребывали в комнате вместе с господином Х., удивленно пожимают плечами. Странно.

А сколько подобных случаев происходит каждый день с любимыми носками, шапками, ручками, косметикой и другими вещами?

Кто-то валит эти исчезновения на чёрта или домового («Чёрт, чёрт поиграл, а теперь отдай!»), кто-то думает, что переставил или переложил вещь, не помня об этом. И то и другое имеет под собой определенную почву. Но есть третий, малоизвестный вариант объяснения происшедшим событиям.

Однажды одна моя знакомая не могла найти мешок с варежками полгода. Нашла она его на том же месте, где и оставляла в последний раз. За всё время пропажи она искала мешок везде и на том месте неоднократно. Спрашивается: куда исчезал мешок и почему на такое долгое время?

Про параллельные миры не слышал только ленивый или глухой. Верят же в эти миры единицы, но если ты относишься к ним, то сможешь насколько это возможно представить себе следующее.

В определённом пространстве существуют определённые места, которые являются дверями в иной мир или миры. К примеру, ты положил шариковую ручку на стол и удалился из помещения на некоторое время, а возвратившись, ручки не обнаружил. Предполагаю, что в конкретный момент времени именно на том месте, где была оставлена ручка, открылись двери в иное измерение, и предмет исчез в нём. Но время в другом пространстве течёт совершенно непредсказуемо, и по каким-то причинам ручка все-таки возвращается на своё или иное другое место через определенный промежуток времени, а двери закрываются. И ты с удивлением обнаруживаешь утерянную ручку на месте. Чушь-чушью, но объяснить это как-либо иначе просто невозможно, хотя можно просто свалить это на проклятый склероз.

Иногда рисунок вспыхивает в моих глазах так четко, а воображение представляет объем всего происходящего до такой степени реальности, что не верить в это просто глупо.

А как часто такое происходит с нами: вещи теряются и находятся. А иногда пропадают бесследно. Но, может быть, они когда-нибудь вернутся обратно, ведь время бесконечно, в отличие от людей и двери могут открыться, где угодно, когда угодно и для кого угодно.

Пят. future

Он всегда мне встречался, в любом временном отрезке. Нет, внешность была каждый раз иная, но неизменным оставался взгляд ребячливых глаз, да лучистая улыбка прямо таки изливающая на всё вокруг живой оптимизм и щедрое тепло. И каждый раз я попадала и попадаю на эту удочку, каждый чёртов раз, как с ним встречусь. А он? В одних случаях, он как безумный романтик пытается меня склонить на свою сторону бытия, в других цинично втоптать в дно своей жизни, ну, бывают и такие редкие моменты, когда ему от меня ничего не нужно, и он проходит мимо. Но это лишь до поры, до времени.

Помнишь, я упоминала про того Охотника за фолиантом? Так вот, у него именно такие глаза. Ты, скорее всего, подумал, что я доверчивая дурочка, отдала ту книгу просто так незнакомцу, поверила безосновательно.

Ну да, доказательств его чистых помыслов у меня нет, но мне они и не нужны. Порой они и не требуются вовсе. Как бы ни был хитер и коварен человек, но его глаза выдадут его внимательному и проницательному собеседнику. А моя специфика жизни отшлифовала внутренний сенсор до совершенства.

Он не врал, я это видела, чувствовала, знала. Да и не шибко-то я чем-то рисковала. Не забывай, я же наблюдатель, и мне не положено вмешиваться в ход истории. А в тот день именно ему суждено было отыскать ту злосчастную книгу, просто я туда раньше его наведалась и опередила.

Всё должно идти так, как должно – первый негласный закон моей касты. А ещё есть второй не менее важный – если судьба позволит повториться одному и тому же дважды, значит, тебе дается шанс довершить то, что ты не закончил в начале.

Та встреча была отнюдь не случайной, как мне тогда показалось, и конечно, наша встреча повторилась. Но об этом в другой раз. Читая всё это и смотря моими глазами на людей и окружающий мир в этой рукописи, подумай, а может и тебе судьба даёт второй шанс всё почувствовать иначе. Ведь мы могли уже где-то с тобой, мой незнакомый чтец, встречаться, общаться или пройти мимо друг друга. Но то, что именно тебе попал в руки мой дневник уж точно не случайность. Подумай.