Текст книги "Невеста для злодея"

Из горла Мадди вырвался тихий стон, и пальцы ее, пробежав по груди Нейтана, заскользили по его щеке – хотелось нащупать одну из тех чудесных ямочек, что она успела полюбить. Какое это дивное блаженство прикоснуться к нему наконец-то, оказаться в его крепких объятиях, впитывать в себя его жар, его силу…

Тут Нейтан оторвался от ее губ и принялся покрывать поцелуями ее шею. Мадди тотчас запрокинула голову – чтобы было удобнее. Да, он был прав: они действовали в полном согласии, и казалось, оба они никак не могли насладиться друг другом – хотелось еще и еще…

Внезапно его руки оказались на ее талии, и он, одним ловким движением развязав на ней пеньюар, сбросил его с ее плеч. Шелковое одеяние бесшумно скользнуло на пол. Нейтан же чуть отстранился и окинул взглядом ее грудь, просвечивавшую сквозь тонкую ткань ночной сорочки.

Затем принялся поглаживать и ощупывать ее груди – сначала одну, потом другую. Когда же пальцы его легонько сдавили сосок, Мадди невольно застонала. Не успела она перевести дух, как муж проворно освободил ее из плена – ночная сорочка соскользнула с ее плеч, но задержалась на бедрах, спасая от полной наготы.

И тут Мадди вдруг сообразила, что свет свечей падал на ее обнаженную грудь – она не успела потушить их до появления Нейтана. Каждый раз, когда Мадди представляла себя впервые с мужчиной, она думала, что все будет происходить под прикрытием темноты и под одеялом, с долгими страстными поцелуями, предваряющими интимные ласки.

Но они сейчас стояли у камина, и Нейтан раздевал ее с ловкостью опытного соблазнителя. Она никак не ожидала от него подобной прыти. И уж тем более не ожидала того, что он уставится на ее обнаженные груди с алчным выражением лица; сейчас он представлялся ей огнедышащим драконом, готовым ее испепелить.

Тут Нейтан склонил голову к ее груди, и сердце Мадди бешено заколотилось. Она вскинула руки, пытаясь остановить его.

– Нейтан, стой! – воскликнула она, прижимая ладонь к его груди, от которой веяло жаром.

Муж взглянул на нее с недоумением.

– В чем дело? – пробормотал он.

Мадди метнула взгляд в сторону кровати под балдахином – кровати с откинутым покрывалом и пышными подушками.

– Не лучше ли нам перейти в постель? – прошептала она.

Нейтан смотрел на нее с удивлением – словно она сказала что-то странное, и он никак не мог понять, чего она хочет.

Наконец, потеребив ее сосок – Мадди снова застонала, – Нейтан проговорил:

– А здесь я разве не доставляю тебе удовольствие, дорогая? Готов поклясться, что доставляю.

Когда он ласкал ее так, Мадди забывала обо всем на свете – едва была способна соображать. Колени же ее подгибались, и если бы не его рука у нее на талии, удерживавшая ее, она бы рухнула на пол. О, его ласки так ее возбуждали, вызвали столь острое желание… Похоже, он прекрасно знал, как прикасаться к женщине, чтобы добиться от нее подобной реакции.

И еще, казалось, что он ждал и от нее каких-то действий.

Осознав это, Мадди оторопела. Да-да, конечно. Нейтан считал ее весьма опытной в постельных делах. Но последние десять лет он провел вдали от Англии, поэтому не знал, что у нее была репутация недотроги. Он полагал, что она распутница – как многие актрисы.

А муж вновь принялся теребить ее сосок, и Мадди опять застонала. По телу же ее волна за волной прокатывалась сладостная дрожь. Наблюдая за ней, он улыбался. Блеснув зубами, сказал:

– Тебе ведь нравится, верно? Признайся, не отпирайся.

Мадди перехватила его руку, пытаясь остановить эту сладостную пытку. Было совершенно невозможно о чем-то думать, когда он ласкал ее вот так…

– Да-да, нравится. Вот только… Я к этому не привыкла, я никогда этого не делала, – пролепетала Мадди.

Брови Нейтана взметнулись, казалось, он был весьма озадачен ответом жены.

– Не делала… это? – переспросил он.

Щеки Мадди окрасил румянец.

– Я никогда не была с мужчиной. На аукционе продавалась… моя девственность.

Нейтан вздрогнул и, отстранившись от жены, пристально посмотрел – прямо-таки пронзил взглядом; при этом лицо его выражало недоверие. Под его пытливым взглядом Мадди стало неловко и стыдно из-за того, что она только сейчас сделала это признание. Наверно, она бы додумалась до этого раньше, если бы венчание не было столь поспешным и если бы ее не затянул водоворот страстей, бушевавших в семье виконта.

Тут, наконец, его губы дрогнули в усмешке, а затем, к величайшему удивлению Мадди, он откинул назад голову и расхохотался.

– Да-да, конечно! Я понял, что ты задумала на сегодня, – проговорил он. – Все ясно, моя скромная девочка.

Его смех показался Мадди ужасно обидным. Неужели он находил ее невинность забавной?

Она резким движением вернула ночную рубашку на место, подтянув ее вверх.

– О, Нейтан!.. Я надеялась, ты меня поймешь. Ведь я тебе только что все объяснила…

Он снова усмехнулся.

– Да, я прекрасно все понимаю, дорогая. Ты разучиваешь новую роль. Образец благопристойности… благородная и сдержанная, верно? Но со мной не нужно играть, Мадлен! Тем более – когда мы наедине.

«О боже! Как он мог все так извратить?!» – мысленно воскликнула Мадди.

– Нет, все не так, как ты думае… Ах!..

Чуть наклонившись, муж подхватил ее на руки и с самодовольной ухмылкой проговорил:

– Если желаете лечь в постель, миледи, будь по-вашему.

Мадди тихонько вздохнула, опустив голову ему на плечо. Мысли ее путались, и она едва ли могла бы сказать, о чем, собственно, думала в эти мгновения – она тонула в нахлынувших на нее ощущениях.

А Нейт, крепко прижимая жену к груди, стремительно пересек комнату и уложил ее на постель. После чего тотчас же навис над ней и впился губами в ее губы. Через некоторое время, чуть отстранившись, пробормотал:

– Я ведь могу и передумать…

– Передумать? – переспросила Мадди.

– Да-да, именно так. Хотя… Знаешь, я вижу, тебе очень нравится изображать девственницу, к которой не прикасался ни один мужчина. Так что я, пожалуй, тоже исполню свою роль и стану сластолюбивым соблазнителем, вознамерившимся растлить тебя.

Мадди встревожилась. Выходит, муж не поверил ей. Он все еще считал ее целомудрие притворством, возможно – эротической игрой, вероятно, усиливавшей возбуждение. Но как же так?.. Нейтан пропустил ее слова мимо ушей, а ведь ей было так трудно сделать это признание.

Собираясь упрекнуть его, она уже раскрыла рот, но тут он вдруг встал с кровати и развязал пояс на своем зеленом халате. В следующее мгновение халат с драконами соскользнул на ковер.

Глаза Мадди расширились; она впервые увидела обнаженного мужчину. Не сознавая, что делает, она приподнялась на локтях, чтобы получше все разглядеть. Скульптурный рельеф мужского торса словно сиял в свете свечей. А треугольник курчавых волосков на широкой груди сужался до узкой дорожки на плоском животе, ведущей к чреслам, где в густоте черных волос красовался в полном великолепии мужской орган, на который Мадди смотрела как зачарованная. Она даже представить не могла, что взрослый мужчина может выглядеть… столь впечатляюще. Но разве возможно, чтобы он вошел в нее?

Нейтан приблизился к краю кровати, явив собой еще более эффектное зрелище.

– Бояться нечего, моя госпожа. Можете прикоснуться ко мне, если пожелаете.

Мадди отвернулась. Ее заливал румянец, окрасивший не только щеки, но также шею и грудь. Она крепко сжала кулаки, чтобы не поддаться искушению – ей ужасно хотелось прикоснуться к Нейтану.

– Самодовольный хлыщ, – буркнула она чуть слышно. – У тебя что, нет ни капли стыда?

– Совершенно верно, ни капли, – объявил он с нескрываемым весельем в голосе. – Но я догадываюсь, как подобное зрелище должно шокировать нетронутую невинность вроде вас, миледи, – добавил он с усмешкой, явно намекая на игру, которую она якобы затеяла. Увы, «игра» эта, к мучительному разочарованию Мадди, вовсе не была игрой. Но как ей убедить упрямца в том, что он ошибался?

– Нейтан, ты должен поверить мне, – пробормотала она.

– Мне кажется, госпожа слишком разговорилась. – Нейтан снова усмехнулся.

Мадди уже раскрыла рот, собираясь возразить, но тут он присоединился к ней в постели – все мысли вылетели у нее из головы. Муж прижал ее к матрасу и, согнув одну ногу в колене, положил поверх ее ног. И она тотчас же почувствовала на бедре горячую тяжесть его мужского естества. Нейтан же, склонившись над ней, припал к ее груди точно к лакомству.

Не в силах сопротивляться, Мадди поглаживала черный шелк его волос. Ей казалось, она вот-вот лишится чувств от его чудесных ласк. Сладкая истома волнами разливалась по груди, и по всему телу то и дело пробегала дрожь.

Когда же Нейтан на мгновение оторвался от ее груди, чтобы припасть к другой, Мадди решила отказаться от попыток убедить его в своей невинности. Пусть считает, что она не девственница – сейчас это уже не имело значения. Сейчас ей хотелось только одного – унять ту сладостную боль, что бушевала в ней, а затем снова насладиться ласками мужа.

Тут он раздвинул коленом ее ноги, и Мадди вдруг обнаружила, что где-то потеряла свою ночную сорочку – наверное, Нейтан стащил с нее сорочку, когда принес в постель. Как бы то ни было, но сейчас она лежала совершенно нагая.

В следующее мгновение она забыла о сорочке – рука мужа скользнула по ее животу, и он принялся теребить колечки волос между ног.

Мадди замерла в ожидании, вцепившись пальцами ему в плечи. А его пальцы осторожными прикосновениями исследовали то интимное место, к которому до сих пор не прикасался ни один мужчина.

– Ах, Нейтан!.. – внезапно вырвалось из ее груди.

Он улыбнулся – похоже, остался доволен ее реакцией. Затем принялся покрывать поцелуями ее шею и плечи, после чего легонько прикусил зубами мочку уха. Но другие его ласки – ласки внизу, – они сводили ее с ума. Мадди закрыла глаза для полноты ощущений и инстинктивно приподняла бедра.

И в тот же миг губы Нейтана стали спускаться все ниже, оставляя на ее обнаженном теле жгучие следы от поцелуев. Когда же он достиг заветного места, она в удивлении распахнула глаза, уставившись на его темноволосую голову. Но неужели муж собирался… Нет, не может быть! Он не станет это делать.

Но он стал.

Осторожно раздвинув нежные складки, Нейтан легонько подул на них, и это простое действие вызвало острейший поток ощущений, пронзивших все тело Мадди. О, это было так неожиданно, так восхитительно! Но все же… Она попыталась вывернуться, упершись руками в плечи мужа.

– Нейтан, ты не должен…

Он поднял на нее пылавшие страстью глаза.

– Хватит притворяться, Мадлен. Ты этого хочешь. И прекрасно знаешь это.

Он снова склонился к ее лону, и при первом же прикосновении его языка Мадди забыла обо всем на свете; казалось, она совершенно утратила связь с реальностью. То, что сейчас с ней происходило… О, такого она не могла представить даже в самых своих буйных эротических фантазиях. Тяжело дыша и постанывая, она то и дело содрогалась, стремясь еще к чему-то… чему-то большему. А затем вдруг последовала волна восхитительных спазмов, переполнивших все ее существо. Казалось, ее подхватили и унесли куда-то мощные волны наслаждения – такого ей еще никогда не доводилось испытывать.

Когда же сладостная дрожь пошла на убыль, Мадди стала медленно возвращаться к реальности. Опьяненная и счастливая, в недоумении глядя на полог кровати над ней, она пыталась осознать произошедшее. «Так это и было то самое удовольствие, о котором все девушки перешептывались?..» – спрашивала она себя.

Тут Нейтан заскользил по ней своим мускулистым телом, и несколько черных прядей выпали из хвоста у него на затылке. Черты его лица казались напряженными, а зеленые глаза горели страстью. И тут Мадди вдруг осознала, что он-то еще не испытал того наслаждения, что испытала она. Мадди провела ладонью по его щеке – и в тот же момент вдруг ощутила жгучее давление между ног.

Нейтан попытался овладеть ею, потом внезапно замер и нахмурился, устремив на нее недоуменный взгляд. Несколько секунд спустя он с грудным рычанием сделал стремительный толчок, и Мадди от пронзившей ее боли громко вскрикнула и впилась пальцами в плечи мужа.

Он снова замер на несколько мгновений, а потом начал двигаться – сначала медленно, потом все быстрее. Задыхаясь от страсти, он прошептал:

– О, Мадлен…

Через некоторое время боль от его вторжения утихла, сменившись легким жжением. И Мадди стала инстинктивно приподнимать бедра – хотелось получше ощущать его в себе. А он двигался все быстрее и быстрее, и вскоре его тело стало скользким от пота. Мадди же вдруг почувствовала, как в ней то и дело стали вспыхивать искорки желания – ей снова хотелось испытать блаженство. Да, она жаждала его с исступлением и страстью.

Но этому не суждено было случиться. С последним мощным рывком Нейтан издал хриплый крик, и по телу его словно прокатились судороги. В следующий момент он замер, тяжело дыша.

* * *

Выходит, она все же оказалась девственницей.

Нейт гнал от себя эту не дававшую покоя мысль – не хотелось думать о своей промашке. Во всяком случае – сейчас, когда он все еще находился в Мадлен. Пока что он вдыхал аромат ее разметавшихся по подушке волос и наслаждался ощущением приятной расслабленности. О, Мадлен… Все в ней было верхом женского совершенства, да, абсолютно все – от роскошной груди до стройных ног, сплетенных сейчас с его ногами.

И она оказалась девственницей… Эта мысль вернула его к реальности. Увы, он понял это лишь тогда, когда наткнулся на сопротивление девственной плевы. Но в тот момент, сгорая от страсти, он не смог до конца осознать этот факт.

А сейчас наконец-то осознал. Осознал целиком и полностью. С раздражением.

Неудивительно, что она проявляла такую робость и даже боялась дотронуться до него. И ужасно забеспокоилась, когда он начал дарить ей интимные ласки. Теперь, оглядываясь назад, он прекрасно понимал, что она вела себя как девственница. Но он-то внушил себе, что она с ним играла.

Проклятье! Он чувствовал себя скотиной. И еще хуже было то, что он потерял над собой контроль. А потом поленился, хотя должен был снова доставить ей удовольствие – это могло бы хоть как-то исправить его ошибку. О, Мадлен…

Нейт повернулся на бок, выходя из нее. Взглянув вниз, увидел пятно крови у нее на бедре – доказательство утраченной невинности. А она смотрела на него своими огромными голубыми глазами на идеальном овале лица. Белокурые волосы рассыпались по подушке, губы же были влажные и розовые от поцелуев.

Ему захотелось снова ее поцеловать, чтобы хоть как-то загладить свою вину.

Загладить вину? Что за дикие мысли?! Ему нечего заглаживать. Он ни в чем не виноват. Мадлен – его жена. Он купил ее и мог использовать по своему усмотрению.

Нейт приподнялся на локте и сказал:

– Если бы ты сказала мне, что ты девственница, когда мы заключали сделку, я бы был нежнее.

– Я думала, что ты знаешь, – ответила она. – Я объявила об этом в приглашениях на аукцион, которые разослала другим джентльменам. Но потом, не так давно, спохватилась, что тебе-то я ничего не посылала.

Это еще больше раздосадовало Нейта. Она рассылала приглашения – как на вечеринку!

– Черт возьми, и как же ты написала? «Прошу сделать ставку на право вспахать меня первым»?

Розовый румянец окрасил щеки Мадди. Она натянула одеяло до самого подбородка и пробормотала:

– Нет, конечно, нет. Я выразилась более деликатно. Впрочем, господа и так знали об этом, потому что в прошлом я каждого из них отвергла. Так что, как видишь, у меня была репутация.

– Репутация?

– Да, все знали, что я целомудренна. Все, кроме тебя. И я пыталась сказать тебе об этом. – Мадди мечтательно вздохнула. – Но в любом случае не могу сказать, что о чем-либо сожалею. Сегодняшняя ночь с тобой была и впрямь… грандиозной, – добавила она с бесхитростной улыбкой.

При этих ее словах Нейт тотчас ощутил давление в паху, но все остальное в нем воспротивилось этому. Он не хотел, чтобы Мадлен смотрела на него так, как будто души в нем не чаяла. Как будто надеялась, что их близость значила больше, чем простое удовлетворение физических потребностей.

Встав с постели, Нейт надел халат и завязал пояс. Повернувшись к жене, заявил:

– Как я уже говорил, тебе следовало с самого начала поставить меня в известность, сказать, что ты девственница. Тогда я бы предложил большую сумму за твои услуги, Мадлен.

Как он и рассчитывал, тепло в ее глазах сменилось холодом. Некоторое время она молча смотрела на него, смотрела не мигая. Потом, вскинув подбородок, проговорила:

– В один прекрасный день я стану графиней Гилмор, а тебя уже давно не будет в Англии. Так что скажи, кто выиграет от этой сделки?

Ему захотелось рассмеяться, но он сдержался. Не было настроения состязаться с женой в остроумии. Но неужели она действительно не обиделась? Хм… едва ли…

Сдержанно пожелав жене доброй ночи, Нейт покинул ее покои, плотно прикрыв за собой дверь – во избежание соблазна. Мадлен оказалась совсем не такой, какой он представлял ее после первой встречи. Она вовсе не была вульгарной шлюхой, свободной в выборе любовников и раздвигающей ноги перед тем, кто платит больше.

Однако же… Она ведь все-таки раздвинула ноги перед тем, кто назначил наивысшую цену, не так ли? Вышла за него замуж, чтобы осуществить свои честолюбивые планы.

Именно об этом ему следовало помнить.

Глава 12

– Ой! – воскликнула Мадди, когда в ее босую ступню вонзилась булавка.

Она стояла на табурете в своей спальне, а белошвейка средних лет сидела перед ней на корточках, подгоняя подол платья отвратительного коричневого цвета.

Белошвейка подняла голову, и в ее серых глазах промелькнула тревога.

– Умоляю, простите меня, миледи, – пробормотала она. – Я не хотела сделать вам больно.

Мадди смутила подобострастность этой женщины. Казалось, она боялась, что ее сейчас высекут плетью. Хотя, вероятно, вовсе не она, Мадди, вызывала у нее страх, а суровая графиня Гилмор, восседавшая в кресле у камина. Вот уже несколько часов старая дама подбирала для нее новый гардероб, делая время от времени критические замечания. В данный момент она листала журнал мод, лежавший у нее на коленях, и рассматривала через монокль страницу за страницей.

– Не беспокойтесь, это всего лишь укол булавкой, миссис Доббс, – сказала Мадди, изображая болтливую дурочку. – Ничего страшного, просто вам, наверно, сложно сосредоточиться в незнакомой обстановке. Если бы только бабушка предупредила меня об этой встрече, я бы лучше пришла к вам в магазин и избавила бы вас от необходимости тащить сюда все ваши швейные принадлежности.

На постели валялись отрезы тканей, коробки с пуговицами, мотки лент и многочисленные модные журналы. Мадди невольно вспомнила, как лежала здесь в объятиях Нейтана, пока он проделывал с ней… все эти восхитительные штучки. Воспоминания тотчас же отозвались сладостным томлением во всем теле – пусть даже Нейтан и обидел ее минувшей ночью.

«…Тебе следовало с самого начала поставить меня в известность: сказать, что ты девственница. Тогда я бы предложил большую сумму за твои услуги…»

Бестактный болван! Она же говорила ему, но он не слушал! Он сам был виноват, а не она. Да-да, он обидел ее, а потом ушел, бросив одну…

Миссис Доббс с благодарностью улыбнулась Мадди, но ее улыбка тут же погасла – леди Гилмор, стукнув тростью в пол, проворчала:

– Придержи язык, Мадлен. Представители торгового сословия обязаны приходить к нам, если мы зовем их. И говорить с ними так, как говоришь ты, – это в высшей степени неприлично.

– Я просто подумала… – Мадди в смущении умолкла.

– Хватит болтать. Что же касается хождения по магазинам, то это строго запрещено. Тебе нельзя показываться на людях, пока у тебя не будет приличного гардероба.

– Но на это уйдут недели, бабушка. Что же мне до тех пор делать? – У Мадди возникло озорное желание подразнить старую графиню. – Полагаю, я могу носить это платье днем, а мое алое – вечером. Джентльменам оно, похоже, нравится. Это я про алое…

Леди Гилмор брезгливо поморщилась, и сеть морщинок на ее лице пришла в движение.

– Это твое дешевое тряпье следует сжечь. И его непременно сожгут.

Мадди сменила позу, чтобы миссис Доббс было удобнее.

– Сожгут? А что если меня пригласят на бал до того, как привезут новые наряды? – В надежде услышать что-нибудь о герцоге Хутоне Мадди спросила: – О, бабуля, как вы считаете, меня представят какому-нибудь герцогу, когда я выйду в общество? Я всегда мечтала познакомиться с очень важной особой. Вы знаете каких-нибудь герцогов? Они устраивают балы, на которые я буду ездить? О, пожалуйста, назовите мне их имена!

Леди Гилмор уронила монокль и с раздражением посмотрела на Мадди:

– Немедленно прекрати эту болтовню, девочка. Это недостойно жены виконта. Что же касается герцогов, то буду молить Бога, чтобы тебе с ними не встретиться. Ты бы опозорила нашу семью!

Мадди уже собралась ответить какой-нибудь глупостью, но тут в дверь постучали.

Герти, находившаяся в это время в гардеробной, тотчас же отправилась открывать. Очевидно, Герти слышала гневную тираду старой графини, потому что, проходя мимо Мадди, она закатила глаза.

Когда горничная открыла дверь, на пороге стоял Шоушенк. Он вошел и поклонился сначала леди Гилмор, затем Мадди.

– Прошу прощения за беспокойство, леди Роули, – сказал дворецкий. – Куда прикажете отнести шелк?

– Шелк?

– Вот именно. Его только что доставили со склада лорда Роули. Он велел отнести его прямо к вам, миледи.

Графиня с бесстрастным видом указала на кровать.

– Думаю, можно принести его прямо сюда. Кладите к остальным швейным принадлежностям.

Когда в комнату вошла процессия лакеев, каждый из которых нес по несколько рулонов разноцветной ткани, Мадди на секунду замерла, потом спрыгнула с табурета, чтобы не мешать вошедшим. Миссис Доббс тоже отошла в сторону. И вскоре на кровати выросла целая гора всевозможных шелков. Мадди таращилась на них в изумлении. Графиня же, когда слуги удалились, воскликнула:

– Ну надо же! – Опираясь на трость, она встала и заковыляла к кровати, чтобы получше разглядеть гору тканей. – О, что же это такое?

Мадди подавила улыбку. Даже в роли болтливой стервы не станет она говорить ворчливой старухе о том, что сказал ей Нейтан минувшей ночью, когда она водила пальцами по драконам, вышитым на его халате: «Мой склад ломится от шелка. Я дам тебе столько отрезов, сколько тебе нужно, если будешь ласкать меня…»

При этих воспоминаниях сердце ее болезненно сжалось. Но почему же он прислал ей все это?.. Просто выполнил обещание? Или в качестве извинения за то, что сомневался в ее непорочности?

О, она очень надеялась на последнее. Но, как бы то ни было, подарок ее обрадовал.

Мадди подошла к кровати и провела пальцами по отрезу темно-синего шелка, потом потрогала отрез цвета бронзы.

– Полагаю, мой муж хочет, чтобы я шила себе наряды из тканей, доставленных из Китая, – заметила она.

Старая графиня презрительно фыркнула:

– Неужели он думал, что мой выбор будет не так хорош?

Мадди прикусила язык. Отчасти по этой причине она и радовалась подарку. Ткани, отобранные леди Гилмор из образцов ателье, были самых тусклых и непривлекательных оттенков – вроде того грязно-коричневого платья, что было на Мадди сейчас. Очевидно, план старухи состоял в том, чтобы скандальная леди Роули выглядела неприметной и скромной дамой, о которой все вскоре забудут.

– Что здесь происходит? – спросила леди Эмили, заглядывая в комнату. Ее карие глаза светились любопытством. – Я видела, как слуги несли наверх рулоны ткани.

– Тебе следует упражняться на пианино в этот час, – попеняла ей леди Гилмор. – И я тебе строго-настрого запретила сюда приходить.

– Я уже закончила урок, – пояснила леди Эмили. – Я только хотела увидеть… О, святые небеса! Вы только посмотрите на это великолепие!..

Она устремилась к кровати, чтобы полюбоваться тканями. Особенно ее привлекал отрез тонкого кремового шелка с вышитыми на нем крошечными розами, который она благоговейно поглаживала пальцами.

– Нравится? – поинтересовалась Мадди.

Изрытое оспинами лицо девушки просияло внутренней красотой.

– О да!.. Он бы идеально подошел для моего наряда, когда меня будут представлять королеве.

– Мы уже выбрали тебе белый атлас, – резко возразила леди Гилмор. – А этот, с вышивкой… это было бы крайне неуместно.

– Тогда, возможно, такой шелк подойдет для чего-то другого, – сказала Мадди старой графине. – Я уверена, что Нейтан будет рад, если вы, леди Эмили, его возьмете. И я тоже очень обрадуюсь. Как вам этот шелк? Наверно, из него можно будет сшить бальный наряд.

– О, спасибо! – Девушка порывисто обняла Мадди, обдав благоуханием дорогого мыла и сирени. – Я так рада, что мы теперь сестры.

Мадди тоже обняла ее. Она вдруг подумала о том, что у нее-то никогда не было ни сестры, ни брата. После смерти родителей театр стал ее семьей. Теперь же она с радостью обнаружила, что может искренне полюбить кого-то из этих аристократов. Если бы только бедняжка могла как-нибудь убрать эти безобразные оспины со своего свежего прелестного личика…

– Все, довольно, – проворчала старая графиня. – Если ты уже закончила играть на пианино, Эмили, можешь написать приглашения на свой первый бал.

– Конечно, бабушка. – Девушка присела в низком реверансе, затем направилась к двери. Потом вдруг резко развернулась и воскликнула: – О, чуть не забыла! Сегодня у нас множество посетителей. И все они оставляют внизу свои визитные карточки. Подозреваю, что они жаждут знакомства с молодой женой Нейтана.

«Значит, он был прав, – промелькнуло у Мадди. – Выходит, новость уже распространилась в высшем обществе. И очень может быть… – Мадди похолодела. – Очень может быть, что среди посетителей и герцог Хутон».

– Как удивительно! – радостно воскликнула она. – Выходит, вся знать желает со мной познакомиться! Может, мне спуститься вниз?.. На случай, если кто-то еще пожалует. Мне бы не хотелось, чтобы все эти вельможи считали, что я их сторонюсь.

– Полезай обратно на табурет, – приказала старая графиня. – И пока тебя не позовут, сиди здесь, в своей спальне. А ты беги, Эмили. И прошу, не врывайся больше сюда, если не хочешь, чтобы я сочла это дурным влиянием Мадлен!

Девушка тотчас исчезла за дверью, тихонько прикрыв ее за собой.

Миссис Доббс снова опустилась на корточки, чтобы продолжить свою работу, а Мадди – взобралась на табурет. Ей было ужасно неприятно видеть, как старая графиня испортила внучке настроение. А ведь у бедняжки с изуродованным лицом и так хватало неприятностей в жизни…

Но Мадди тут же напомнила себе: ее обязанность в этом доме – играть свою роль, а не вмешиваться в жизнь родственников Нейтана. Тем не менее она сказала:

– Леди Эмили такая милая девочка, правда? Но эти рытвины на ее лице выглядят просто ужасно. Она не пробовала закрашивать или припудривать их?

Леди Гилмор оторвала взгляд от разложенных на кровати шелков.

– Молодой девушке не приличествует пользоваться косметикой.

Мадди была категорически не согласна с графиней, но на этот раз решила не спорить. «Лучше воспользоваться случаем и попытаться разузнать кое-какие подробности», – решила она.

– А вы позволите спросить, что с ней случилось? Я заметила, что у графа на лице такие же отметины. Они что, оба переболели одной и той же болезнью?

– Оспа, – коротко ответила графиня. И от ее желчности не осталось и следа. Она вернулась к камину, снова опустилась в кресло и с тяжелым вздохом добавила: – Это случилось в конце зимы более года назад.

«А брат Нейтана Дэвид умер год назад, – вспомнила Мадди. – Да, теперь все ясно…»

– А как насчет старшего брата моего мужа? – спросила она. – Он тоже заразился оспой? И поэтому его не стало?

Леди Гилмор опустила взгляд на свои узловатые пальцы, обхватившие набалдашник трости, и тихо сказала:

– К сожалению, это так. Дэвид был очень порядочный и честный человек с огромными возможностями. Его преждевременная смерть стала страшным ударом для нашей семьи.

Мадди, потерявшая родителей, прекрасно понимала чувства этих людей. Но почему граф и его мать отдавали столь явное предпочтение старшему сыну? Неужели у них ничего не оставалось для младшего?

– Тогда, наверное, мы должны благодарить Бога за то, что Нейтан находился за пределами Англии в это время. Возможно, это спасло ему жизнь.

– Нейтан?.. – с горечью в голосе переспросила леди Гилмор. – Он всегда был безрассудным распутником. Пока Дэвид учился управлять поместьем моего сына, Нейтан играл в азартные игры и пьянствовал, пропадая неизвестно где. Единственный его интерес к землям отца заключался в том, сколько он сможет получать с них, чтобы расплачиваться по долгам.

Мадди приподняла руки – миссис Доббс в этот момент закалывала ткань на талии. Представить Нейтана распутником, соблазняющим одиноких женщин обольстительными улыбками с ямочками, – это было совсем не трудно. Наверное, она ошибалась, полагая, что причина отцовской ненависти к нему имела более глубокие корни. Вероятно, все дело было в безответственном поведении младшего сына.

Но в присутствии этой недоброжелательной старой дамы она не станет критиковать его. Особенно сейчас, когда они, как все думали, были без ума друг от друга.

– Значит, совсем неплохо, что он уехал и повзрослел, – прощебетала Мадди. – Я уверена, очень скоро вы увидите, что Нейтан изменился к лучшему. По крайней мере, он стал чрезвычайно богатым коммерсантом. И теперь, когда он стал лордом Роули и женатым мужчиной, он наверняка остепенится и будет вести себя как благородный и достойный джентльмен.

Когда леди Гилмор поморщилась – словно собиралась произнести очередную язвительную тираду, – Мадди решила, что настало время предложить план ее собственного преображения.

Соскочив с табурета, она упала на колени перед старой графиней, не обращая внимание на укол булавки в бок, схватила холодные узловатые руки графини и воскликнула:

– О, миледи!.. Миледи, я так надеюсь, что вы мне поможете. Я чувствую себя недостойной такого благородного человека, как мой дорогой муж. Я боюсь, что могу поставить его в неловкое положение, когда мы начнем выходить в свет и водить дружбу с аристократией. Нового гардероба будет недостаточно, чтобы изменить мое поведение и манеру держаться. Поэтому я подумала, что вы, возможно, согласитесь давать мне уроки хороших манер.

Старая графиня с гримасой высвободила руки.

– Уроки хороших манер?

– Ну да. Я, конечно, сомневаюсь, что найдется время для того, чтобы я могла научиться играть на пианино, как Эмили, но я могу научиться многому другому. Мне нужно знать, какой вилкой пользоваться на ужине, как правильно подавать чай, как вести разговор с людьми из высшего общества…

– Тебе, Мадлен, нужно всего лишь усвоить старое правило: много слушай и мало говори. – В голосе леди Гилмор прозвучало раздражение, но, по крайней мере, она хотя бы не отказала сразу.