Текст книги "Мелодия звёзд"

13. Операция «Неодушевленный предмет»

– А как насчет этого? – Рей вышла из примерочной и покрутилась. Юбка бордового пдатья взвилась вокруг ее ног.

– Хм… почему я его не заметила? – Мел разглаживала жемчужно-серую ткань платья, которое она разглядывала на себе перед зеркалом в полный рост.

– Мне. Нравится. Твое платье. Цвет действительно бросается в глаза. – Рей подошла ко мне, чтобы посмотреть на платья, которые я сняла с вешалок.

– О, леопардовый принт. Миленько.

Я поморщилась. Вырез с открытыми плечами привлек мое внимание, но я не уверена насчет этого принта.

– Примерь его! – Она затолкала меня в примерочную как раз в тот момент, когда Лейни вышла из своей в сверкающем сапфировом наряде.

Такая же модель висела у меня на пальце. Сейчас я даже не стану это примерять. Прийти на школьные танцы в одинаковых платьях – это социальное самоубийство. Пару лет назад одна популярная старшеклассница потребовала, чтобы другая девочка отправилась домой переодеваться.

Я закрыла занавеску и надела сначала вариант номер один – белое платье с перьями, вшитыми в короткий подол.

Рей сморщила нос:

– Ты выглядишь так, будто подралась с лебедем, и он победил.

Мел ухмыльнулась.

– По-моему, здорово.

Как будто я когда-нибудь прислушаюсь к ее мнению.

Я вернулась в раздевалку, сорвала с себя это платье и натянула леопардовый принт.

Рей присвистнула, когда я вышла.

– Секси.

– Тебе не кажется, что принт слишком кричащий?

– Мне нравится юбка с разрезом, – сказала Лейни. – У тебя такие красивые ноги.

Рей посмотрела на мои ноги так, словно не видела их миллион раз до этого.

– Это все от ее танцев.

– Я раньше танцевала, – сказала Лейни. – Балет. А что ты танцуешь?

– В основном современные. У меня классный учитель, – ответила я.

Пока я рассказывала Лейни о Стеффи, Рей внимательно изучала мое платье.

– Чего-то не хватает.

Босая, в своем бордовом платье, она побрела по проходам между рядами одежды, остановившись у аксессуаров. Она вернулась с широким черным поясом и ярко-розовым стеклянным ожерельем. Я застегнула пояс на талии, она – ожерелье на моей шее, и взрыв цвета укротил принт.

– Из тебя вышел бы отличный стилист, – сказала Мел, восхищаясь работой Рей.

– Из нее выйдет еще лучший кардиолог, – парировала я.

– Кардиолог? – гнусавый голос Мел прозвучал непривычно пискляво.

Лейни приподняла одну из своих черных бровей.

– Это то, чем ты хочешь заниматься, Рей?

Втайне я была рада, что никто из них этого не знал.

– Это моя мечта. Но для этого мне нужны идеальные оценки.

– Что не так с твоими оценками, они в норме, – ответила я.

– На самом деле я скатилась по математике. Я думала попросить Тена позаниматься со мной.

Как будто пчелы ужалили меня своими жалами, моя кожа начала пылать.

– С чего бы тебе просить его об этом?

Рей собрала свои светлые волосы в хвост, скрутила их в пучок, удерживая на макушке, а затем распустила.

– Миссис Ларю похвалила его математические способности и подумала, что если он позанимается с кем-то из сверстников, то быстрее вольется в коллектив. Это ее слова. Не мои. А потом она сказала мне, что Будда однажды изрек: «Если вы поможете одному человеку, это не изменит мир, но мир несомненно изменится для этого человека».

Я теребила пояс, который, кажется, сжал не талию, а мои легкие.

– Год только начался. Как она вообще может знать, так ли уж хорош Тен в математике?

Губы Мелоди, увлажненные ягодным бальзамом, изогнулись в ехидную улыбку.

– Кто-то ревнует?

– Меня не волнует, кого считают лучшим учеником, – парировала я.

– Не думаю, что она говорила об оценках, – тихо сказала Лейни.

Я почувствовала на себе пристальный взгляд Рей, но не посмотрела на нее в ответ. Вместо этого я оглядывалась по сторонам. Возле манекена стояла девочка в огромных спортивных штанах и бейсболке.

Мое внимание привлекла кепка. Ярко-розового цвета.

Не осознавая того, я пошла к ней через весь магазин. Я посмотрела на манекен, изобразив большой интерес к надетому на него топу. Мне казалось, что я веду себя слишком подозрительно, но тело девочки будто застыло без движения, она стала похожа на блестящий белый манекен. Испугавшись, что она сбежит прежде, чем я смогу взглянуть на нее, я ускорила шаг, обходя витрину, но споткнулась о ее квадратное основание. Я зацепила манекен, который не был хорошо прикреплен к основанию. Я крепко зажмурила глаза и упала на пол, свалив манекен.

Снизу, с этой выгодной позиции, я теперь хорошо разглядела ее лицо.

И да, это та самая девочка, которую я мельком видела в доме Линн. Даже забавно: у нее точно такое же выражение лица – неприкрытый шок с оттенком ужаса.

– Привет? – Я рискнула заговорить с ней. Не самая впечатляющая моя увертюра.

Ее глаза заблестели, как новогодние гирлянды, девочка попятилась, но наткнулась на чью-то широкую грудь. Руки опустились ей на плечи. Длинные пальцы смяли ее серый свитер, поддерживая ее.

Мой взгляд скользнул по всему ее телу. Когда я увидела лицо человека, поймавшего ее, моя челюсть буквально отвисла. Мои глаза забегали из стороны в сторону и перескочили к лицу девочки. Я ожидала, что она отскочит от человека, поддержавшего ее, но этого не произошло.

Интересно, каковы мои шансы сойти за пластиковый манекен? Может быть, если я лягу совершенно неподвижно…

– Энджи, ты в порядке? – спросила Рей.

Идет операция «Неодушевленный предмет».

14. По-видимому, яичники могут плавиться

– Привет, Тен! – Рей встряхнула волосами.

Глубоко вздохнув, я слезла с манекена. Я не стала поднимать его. Две девушки-консультантки магазина уже собрались сделать это, чрезвычайно обеспокоенные состоянием манекена, гораздо больше, чем моим.

Мне хотелось просто щелкнуть пальцами и исчезнуть.

Рей обхватила меня одной рукой.

– Ты в порядке, Энджи?

Нет. Я не в порядке. Наверное, я никогда не буду в порядке. Я буквально упала к ногам Тена, обжимаясь с манекеном.

Меня переполнило вполне осуществимое желание забежать в раздевалку, спрятаться там и дождаться, пока Теннесси уйдет из магазина с этой девочкой, которая, как я предполагаю, и является владелицей лейкопластыря с принцессами, но моя мама – дизайнер их дома. Я не хочу, чтобы они уволили ее, потому что я вела себя как сумасшедший преследователь. Я посмотрела на девочку, которая все еще прижималась к груди Тена, и проглотила свою гордость.

– У тебя действительно потрясающий голос. Именно это я и хотела тебе сказать.

Она не ответила. Просто таращилась на меня.

– Нев, – громко вздохнул Тен, – познакомься с Энджи.

Брови у Нев были такими же темными, как у Тена, а нос – буквально мини-версия его носа.

– А я Рей, – весело подхватила моя подруга, слегка помахав Нев рукой.

– Привет. – Голос Нев звучал мягко, как адажио.

– Так вот как ты оказалась у Линн? Моя мать… – Это был не столько вопрос, сколько озарение.

Нев бросила взгляд на брата, который объяснил ей, что я дочь Джейд.

– Ты тоже поешь, Нев? – спросила Рей.

Нев выглядела напуганной, но кивнула в ответ.

Внезапно я поняла, почему Тен сказал мне, что я представляю опасность, когда катаюсь на велосипеде. Я чуть не врезалась в машину, когда убегала от Линн… в его машину. Должно быть, он ехал за своей сестрой.

– Как ты можешь ненавидеть музыку, когда у твоей сестры такой невероятный голос? – спросила я его.

Лицо Нев, скрытое в тени кепки, кажется, потемнело. Она вытянула шею, чтобы посмотреть на брата. Брата, который до сих пор не отпустил ее. Чьи пальцы сжимали ее свитер.

– Тен не ненавидит музыку, – сказала она.

Пальцы Тена, кажется, еще сильнее впились в серую ткань.

– Нев…

– Что? Ты же не ненавидишь музыку, – прощебетала она тонким голосом, который кардинально отличался от ее глубокого хрипловатого певческого голоса.

Почему Тен соврал мне?

Он опустил взгляд на козырек ее кепки.

– Нам пора идти. Мы еще должны забрать папины рубашки.

Мел подбежала к нам.

– Зачем ты лапала манекен, Энджи?

Вау. Я пронзила ее презрительным взглядом, а Рей захихикала.

– Прости, – Рей попыталась извиниться за свою улыбку, – но это было довольно забавно.

– Привет, Тен. – Мел перевела взгляд на Нев.

– Это, должно быть, твоя младшая сестра. Вы выглядите одинаково. В прямом смысле одинаково.

Я и не думала, что сравнение с братом – каким бы красивым он ни был – может прозвучать так нелепо.

– Ты ведь из класса Дженни, правда? – спросила Мел. Дженни – это младшая сестрица Мелоди, как бы странно ни звучало такое в отношении двенадцатилетней девочки.

Их отец, мистер Барнетт, бывший член баскетбольной команды «Мемфис Гризлиз», невероятно высокий. Я познакомилась с ним на школьной ярмарке в прошлом году, и без шуток, он в два раза выше меня.

– Да, – сказала Нев нерешительно.

Я так понимаю, Дженни ей не подруга. Если Дженни очень похожа на свою сестру, то я понимаю, почему.

Рей толкнула меня локтем.

– Тебе надо переодеться.

Я совсем забыла про платье.

– Приятно было познакомиться, Нев. Извини, если напугала тебя. Я просто… ну, – я улыбнулась, – будто знаменитость встретила.

Ее глаза снова расширились, а затем она повернулась, встала на цыпочки и прошептала что-то на ухо Тену. Я догадалась, что все, что она сказала, было про меня, судя по тому, как взгляд Тена остановился на мне.

– Я не знаю, – тихо сказал он.

– Увидимся, – пробормотала я и добавила «может быть», когда заметила подозрительный взгляд Тена. Моя улыбка, которая уже почти исчезла с лица, стала натянутой. Я не знаю, что в моем характере заставляет его подозревать меня в чем-то.

Даже не попрощавшись, Тен положил руку на плечи Нев и утащил ее прочь. Вскоре они исчезли в непрерывном потоке покупателей торгового центра.

– Он так трогательно заботится о своей младшей сестре. – Рей слегка вздохнула. – У меня буквально расплавились яичники…

Он заботился о ней, но у меня было чувство, что он защищал Нев от меня.

Лейни взвалила на плечо сумку.

– С тобой все в порядке, Энджи?

– Я, наверное, вся в синяках. – Особенно внутри. – Но да, со мной все в порядке.

Лейни бросила на меня странный взгляд, который я даже не пыталась понять. Наконец я направилась к примерочным, зашла в свою и сорвала с себя все аксессуары, а потом и платье. Я думала, что как только сниму ремень, мне станет немного легче дышать, но мое тело все еще будто что-то сдавливало. Я пыталась повесить платье, но оно все время соскальзывало с вешалки.

Ворча, я натянула свою одежду, подняла кучу из леопардовых пятен и кожаных лоскутов и взгромоздила ее на табурет, стоявший в углу.

Рей просунула голову из-за занавески.

– Джаспер спрашивает, не хотим ли мы пойти с ним и Харрисоном за пиццей.

– Харрисон?

– Новый защитник в их команде. Мел только что увидела, как они вышли из Restore, и подозвала их.

– Сегодня вся наша школа решила потусить в этом торговом центре?

Уголки губ Рей приподнялись в улыбке.

– Что? – огрызнулась я.

– Ты не в настроении.

– И это смешно?

– Немного. Ты свалила манекен, потому что засмотрелась на ребенка. – Рей убрала волосы назад. – Ну что? Пицца? Мел очень хочет потусить с Джаспером.

Как будто это должно меня волновать…

– Да ладно тебе, ворчунья. Хватай свои вещи, и пошли.

Вздохнув, я прошла мимо Рей.

– Это слишком секси, мы не можем уйти без этого платья. – Она сгребла платье вместе с ожерельем и поясом и сунула все это мне в руки.

И вот после того, как я оставила свой разбитый телефон в ремонте, я оказалась с платьем, которое больше не хочу надевать, в месте, где не хочу быть. Единственной радостью была для меня в тот момент Лейни, которая рассказывала мне о своих курсах в Нэшвилльской балетной школе и о своих разбившихся надеждах стать прима-балериной (из-за несчастного случая на лыжне).

– Но теперь ты здорова, – сказала я ей, пытаясь перекричать громкое чавканье Харрисона, которое, кажется, бесило только меня.

– Мое колено так и не зажило как следует. – Она вытерла рот, потом долго рассматривала полупрозрачное пятно на салфетке, оставленное жирным куском пиццы с грибами. – Впрочем, все в порядке. У меня есть и другие мечты. Я хочу стать воспитательницей в детском саду. А у тебя есть запасной план, если с пением не получится?

Запасные планы все равно что страховочная сеть – если вы чувствуете, что нуждаетесь в ней, значит, вы не верите в свои силы.

– Нет ничего, чем я хотела бы заниматься вместо пения. – Я отхлебнула газировку из своего гигантского пластикового стакана. – На данный момент, – добавила я, потому что почувствовала, что Лейни хотела было дать мне совет, а я не хочу советов. Совет – это не что иное, как красиво упакованное сомнение.

– Значит, воспитательница в детском саду, да?

15. Красный, белый и суперголубой

Неделя перед вечером встречи выпускников прошлых лет была моей любимой. Пять дней без школьной формы. Один большой футбольный матч. Один незабываемый танец.

Сегодня Американский Понедельник, а это значит, что все будут одеты в красное, белое и синее. Я надела джинсы, белую майку и красные парусиновые ботинки на шнуровке, но я уже не так увлечена всем этим маскарадом, как было в предыдущие годы.

Я мрачно жевала хлопья на завтрак.

Я все еще удивляюсь, почему Тен вел себя так странно на днях. Все воскресенье я вынашивала идею отправить ему сообщение, но так и не решилась нажать кнопку «Отправить». Однако наша встреча потрепала мне нервы – на протяжении всего занятия по йоге я не могла поймать равновесие: я болталась туда-сюда в позе дерева, а затем упала лицом вниз в позе петуха.

Я провела остаток тренировки, свернувшись калачиком в позе ребенка, чтобы избежать вопросительных взглядов мамы, а затем притворилась, что у меня болит живот, чтобы мы сразу пошли домой. Мамино беспокойство было ощутимым, но она не стала настаивать на том, чтобы я рассказала ей о своих проблемах.

Так же как она не давила на меня сегодня утром, хотя ее лоб был наморщен.

– Я плохо себя чувствую, мам. Можно мне остаться дома?

Она положила ладонь на мой лоб.

– Это из-за Рей или из-за мальчика?

– Чего?

– Очевидно, тебя что-то беспокоит. Так что я предполагаю, что это либо ссора с подругой, либо проблемы с представителем противоположного пола. – Она придвинула свой стул поближе ко мне, и ее длинные, украшенные бисером бирюзовые серьги качнулись. – Хочешь поговорить об этом?

Я зачерпнула еще одну ложку хлопьев.

– Неа.

Она вздохнула.

– Ты такая же упрямая, как твой папаша.

Я сочла это за комплимент, хотя едва ли мама имела это в виду. Но мне нравится, когда мама сравнивает меня с ним. Это делает папу чуть менее чужим.

Она взяла мою руку, которую я положила себе на колени, и слегка сжала ее:

– Детка, ты не можешь просто спрятаться от проблемы.

– А папа когда-нибудь так делал? Прятался?

Она расслабила пальцы, а потом отпустила мою руку и встала.

– У него были другие способы борьбы со стрессом.

Она подошла к раковине и включила воду. Я не знаю, почему она открыла кран, потому что она не ополаскивала свою миску с хлопьями или соковыжималку, на которой она сделала сок из апельсинов. Она просто стояла, вцепившись в край раковины.

– Например?

– Ты опоздаешь, – сказала мама, выдержав слишком долгую паузу после моего вопроса. В конце концов она резкими движениями разобрала соковыжималку и начала энергично протирать губкой каждую деталь из черного пластика.

Не так уж много вещей может выбить маму из колеи.

Только папа и музыка. Но почему?

Сердце колотилось от недоумения, я сунула миску в раковину, а затем… приобняла маму, потому что подумала, что она нуждалась в этом.

По дороге в школу я слушала свой самый бодрый плейлист, но даже он не смог развеять мою грусть. Мое настроение упало еще ниже, когда я заметила черный «Рендж Ровер», который ехал рядом со мной.

Когда я посмотрела в окно, мой велосипед слегка повело в сторону. За рулем не Теннесси, а просто какая-то мама с двумя детьми, пристегнутыми ремнями безопасности на заднем сиденье. С облегчением я выровняла руль, сосредоточившись на том, чтобы не попасть под машину, хотя тогда мне бы не пришлось идти в школу…

Сворачивая на стоянку Ридвуда, я сканировала ряды машин в поисках машины Тена. Ее не было. Может быть, он попросил перевести его в другую школу. Или, может, тоже умолял своего отца разрешить ему остаться дома, и его отец – в отличие от моей матери – проявил некоторое сострадание.

Я вытащила блокнот из шкафчика как раз в тот момент, когда раздался второй звонок и бодрый голос миссис Ларю донесся из громкоговорителя. «Ваши суждения о другом человеке никак не характеризуют его, зато характеризуют вас».

Ха! Выкуси, Тен.

Мои подозрения насчет того, что миссис Ларю шпионка, стали еще сильнее, когда я вошла в класс. Стол, который я делила с Теном, был пуст. Я села на холодный жесткий стул и открыла сумку в поисках домашнего задания. Передо мной появились ноги. Длинные ноги. Одетые в джинсы. Я провела взглядом вверх до белой футболки с красной надписью «Я говорю по-французски», затем до острого кадыка и челюсти, покрытой темной щетиной.

Я не стала смотреть выше. Вместо этого я заерзала на стуле, стянула резинку с хвоста и позволила волосам упасть вокруг моего лица, они повисли, как ширма. Я пыталась сосредоточиться на лекции, но это все равно что пытаться сосредоточиться на разговоре во время концерта.

Я постукивала ногой, дергая коленом.

Это пытка. Просто пытка.

Я уж было собралась поднять руку, чтобы извиниться и попроситься выйти в медпункт. Но вдруг большая рука упала на мое колено. Успокоив его.

Я резко повернулась к Теннесси.

– Пожалуйста, перестань, – пробормотал он, убирая руку.

Это происходило непроизвольно, так что, как только он убрал руку, колено продолжило подпрыгивать вверх-вниз. Я прямо чувствовала, как он сверлил его взглядом на протяжении всего урока, вероятно, испытывая огромное желание прижать мою ногу к земле.

Клочок бумаги упал на мой лист с домашним заданием.

«Что случилось?»

Он это серьезно? Неужели он забыл, как странно повел себя со мной в торговом центре? Я отвела взгляд от записки и изобразила большой интерес к уравнению, написанному на доске.

Он забрал свою записку обратно и написал продолжение.

«Это потому, что я солгал, что ненавижу музыку?»

Я отрицательно покачала головой.

«Что тогда?» – написал он.

«Ты посмотрел на меня так, словно я сумасшедшая. Тогда в магазине».

«Ты злишься на меня из-за того, как я на тебя посмотрел?»

Теперь, когда я увидела это на бумаге, произошедшее действительно показалось немного глупым.

«Забудь».

На листе бумаги появился новый вопрос.

«Как много Джейд рассказала тебе о моей семье?»

«Она мне ничего не сказала. Только то, что твой папа юрист и работает в сфере шоу-бизнеса. А что?» Нахмурившись, я наконец-то посмотрела на него.

На щеках Тена появились ямочки. Он, должно быть, кусал их изнутри, потому что у него нет ямочек на щеках.

Тогда мне вдруг пришло в голову, что Джефф Дилан, должно быть, огромная звезда кантри-музыки или что-то такое и что его имя и работа – всего лишь прикрытие. Ну, или он вообще не связан музыкой. Может быть, он член мафии или беглый чиновник из другой страны.

«Твой отец действительно адвокат?» – написала я.

Брови Тена буквально сошлись на переносице. Он протянул руку и написал: «Да».

Правду ли он сказал?

Тен вернулся к прослушиванию лекции до конца урока. По пути на следующий урок я погуглила имя Джефф Дилан. Я нашла двоих. Один, худощавый актер лет двадцати с небольшим, явно не отец Тена, а другой – человек, который выжил после неудачного прыжка с парашютом, в результате которого у него были сломаны практически все кости. Я добавила слово «адвокат» после имени Джеффа Дилана, но ничего не нашла по этому запросу. Он настолько скрытный человек, что его даже нет в интернете, или Тен и моя мать солгали мне?

16. Не вовремя сгоревшая курочка

Поскольку я не могла оставить все как есть, я бросила свой поднос на стол Тена во время ланча.

– Он ведь не адвокат, верно?

– Что, прости?

– Твой отец. Я погуглила его имя. Нет ни одного адвоката по имени Джефф Дилан.

Выражение лица Тена поменялось несколько раз в считаные секунды. Наконец он покачал головой.

– Ты гуглила информацию о моем отце? – Его голос стал одновременно агрессивным и оборонительным. – Он юрист, Энджи.

Почему он все еще врет мне?

– Ты нашла бы его, если бы я назвал тебе нашу настоящую фамилию.

Я замерла.

– Но мы не выдаем ее, потому что она принесла много проблем в наши жизни. Ну что, устраивает?

Его признание одновременно разожгло и потушило огонь, горящий во мне. Это объясняет чертовски много, но также вызывает у меня тысячи вопросов.

Кто такие эти Диланы?

Я глотнула свой яблочный сок, но горло будто сжалось до размеров пластмассовой трубочки, из которой я пила.

Взгляд Тена скользнул по столовой.

– Был бы признателен, если бы этот разговор остался между нами.

Я кивнула и ушла, но вернулась за своим подносом. Я поставила его на свой столик, который сегодня пустовал, потому что Рей и Лейни помогали с украшениями зала для бала выпускников, а Мел села со спортсменами.

Я ковырялась в еде, но аппетита не было. Боковым зрением увидела, как Тен взял свой поднос, поставил его на одну из полок с грязными подносами. А потом вышел из кафетерия. Я тоже порывалась уйти, но не хотела, чтобы люди подумали, что я его преследую, поэтому осталась сидеть. Вставив наушники, включила музыку и начала делать кучу домашних заданий.

День тянулся так медленно, что казалось, будто время не двигалось с места. Вернувшись домой, я села за пианино и играла до боли в пальцах, пока солнце не опустилось за горизонт.

– Это твоя новая песня? – спросила мама, напугав меня неожиданным появлением.

Я была так сосредоточена на музыке, что даже не услышала, как хлопнула входная дверь.

Я убрала пальцы с клавиш и положила руки на колени.

– Это одна из папиных песен. Просто замедлила темп. – Я развернулась на скамейке. – Знаю, тебе нельзя говорить о Диланах, но они хорошие или плохие люди?

Мама дернула головой, и солнечные очки, держащиеся на ее волосах, упали на ковер.

– Что?

– Тен сказал мне, что его семья сменила фамилию.

Мама наклонилась, чтобы поднять очки.

– Детка, я не могу говорить о них с тобой.

– Я не прошу тебя говорить мне, кто они. Все, о чем я спрашиваю, – это преступники они или нет?

Она пристально посмотрела на меня, потом на крышку пианино.

– Они не преступники.

Ком в моем горле наконец пропал. Диланы, или кто они там, – хорошие люди. Какая-то часть меня все еще гадала, кем бы они могли быть, другая часть говорила мне прекратить вмешиваться.

Когда мама пошла готовить ужин, я побрела наверх в свою спальню, достала из кармана телефон и набрала номер Тена, чтобы написать ему. Я написала тысячу вещей. Но потом стерла девятьсот девяносто девять из них. В конце концов я отправила: «Мне очень жаль».

Через некоторое время, с влажными после душа волосами, я спустилась вниз и начала накрывать на стол, а мама закрыла дверцу духовки с чем-то, что уже пахло божественно.

– Цыпленок будет готов через минуту. Сейчас кожица немного поджарится.

Она села за стол, затем похлопала по стулу рядом с собой.

– Детка, садись. Я хочу поговорить с тобой.

О Диланах? Неужели она наконец-то доверится мне?

– Мне кажется, что я вижу тебя слишком редко в последнее время, – сказала мама, поставив перед собой бокал белого вина. – И мне очень жаль, потому что это полностью моя вина. Я всегда бегаю с одной стройплощадки на другую. – Она вздохнула. – Я стала вот такой матерью. Той, что проводит больше времени с людьми, которые не должны ее волновать, а не с тем единственным человеком, который действительно имеет значение.

Я собиралась сказать ей, что работа не делает ее менее хорошей матерью, что я горжусь ею. Я подумала, что могу даже использовать это как ловкий переход к теме конкурса.

Прежде чем я открыла рот, она спросила:

– Так что происходит в твоей жизни? Ты уже начала собирать документы в колледж? Уже написала эссе? Если да, то я с удовольствием прочту его.

Я провела пальцем по своему стакану с водой, рисуя дорожку по запотевшему стеклу. Капли воды стекли на стеклянную столешницу.

– Я начала читать про колледжи… – На самом деле нет, но я слышу каждый день, как все будущие выпускники Ридвуда болтают о колледжах, поэтому я знаю достаточно деталей, которые помогли бы мне правдоподобно соврать. – Все остальное прекрасно.

Расскажи ей о конкурсе Моны Стоун. Скажи ей, Энджи. Перед тем как сыграть папину песню, я репетировала свою. Теперь это звучит лучше, более плавно. Может быть, ей это понравится.

Пока я набиралась храбрости, чтобы признаться, она продолжила:

– Когда ты была маленькой и я спрашивала тебя, как прошел твой день, ты рассказывала мне о каждой игре, в которую играла. Не упуская ни одной детали. Но теперь все, что я слышу, это все в порядке? Это не мы, детка. По крайней мере, я не хочу, чтобы мы были такими. – Она покрутила бокал в руках. – Вы с Теном друзья? Как там Рей? С кем ты идешь на бал выпускников?

Я прикусила нижнюю губу.

– Тен и я, мы… Я бы не сказала, что мы друзья, но мы просто дружелюбны друг к другу. И я иду с девочками на бал выпускников. Ну а Рей – это Рей. Солнечная, счастливая, занятая Рей. Она запала на нового защитника нашей школьной команды, хотя поклялась, что не будет больше встречаться со спортсменами.

Я подумала о нашем списке целей на этот год и о ее пункте, который она определенно не выполнит, учитывая, что Харрисон стал постоянной темой наших разговоров. А потом я вспомнила о своем собственном списке, о единственном пункте в нем.

Я сделала глубокий вдох, полный мужества.

– Мам…

Заревела пожарная сигнализация, и она вскочила. Отгоняя белый дым, мама схватила прихватку, рывком открыла дверцу духовки и вытащила цыпленка, пока я открывала окна.

Через пару минут дым рассеялся и пронзительные гудки прекратились. Мама позвонила в пожарную часть и объяснила, что им незачем ехать к нам, а потом она полезла в холодильник в поисках чего-нибудь еще, чтобы приготовить поесть.

Я пристально смотрела на обугленную птицу, думая, что это все случилось чертовски не вовремя. Если бы она только могла подождать лишнюю минуту, прежде чем сгореть…

Я бросила ее в мусорное ведро под раковиной, как будто она специально подставила меня, но курица не виновата в том, что я струсила.

Я цыпленок в этой истории.

Я сморщила нос, немного шокированная тем, что сравниваю себя с птицей.

После ужина я проверила свой телефон. Тен не ответил, но прочитал мои извинения – рядом с моим сообщением в чате появилась маленькая галочка. Я так понимаю, он все еще злится. По крайней мере, у меня хватило смелости сказать это ему.

Если бы только у меня хватило смелости сказать кое-что своей маме…