Текст книги "Сад любви (сборник)"

Для души моей – лучшая из наград!

* * *

Скоро праздник великий, Аллаху хвала!

Скоро все это стадо пропьется дотла:

Воздержанья узду и намордник намаза

Светлый праздник господень снимает с осла!

* * *

Жизнь с крючка сорвалась и бесследно прошла,

Словно пьяная ночь, беспросветно прошла.

Жизнь, мгновенье которой равно мирозданью,

Как меж пальцев песок, незаметно прошла!

* * *

Миром правят насилие, злоба и месть.

Что еще не земле достоверного есть?

Где счастливые люди в озлобленном мире?

Если есть – их по пальцам легко перечесть.

* * *

Для того, кто усами кабак подметал,

Кто швырял, не считая, презренный металл —

Пусть столкнутся миры и обрушится небо —

Для него все равно: пьяный, он задремал…

* * *

Жизнь мгновенная, ветром гонима, прошла,

Мимо, мимо, как облако дыма, прошла.

Пусть я горя хлебнул, не хлебнув наслажденья, —

Жалко жизни, которая мимо прошла.

* * *

Опасайся плениться красавицей, друг!

Красота и любовь – два источника мук.

Ибо это прекрасное царство невечно:

Поражает сердца – и уходит из рук.

* * *

Страстью раненный, слезы без устали лью,

Исцелить мое бедное сердце молю,

Ибо вместо напитка любовного небо

Кровью сердца наполнило чашу мою.

* * *

Если ты не дурак, поразмысли о том,

Хорошо ль изнурять себя долгим постом?

Пьющий – смертен, но разве бессмертен непьющий?

Нету разницы между святым и скотом.

* * *

Сад цветущий, подруга и чаша с вином —

Вот мой рай. Не хочу очутиться в ином.

Да никто и не видел небесного рая!

Так что будем пока утешаться в земном.

* * *

Много сект насчитал я в исламе. Из всех

Я избрал себе секту любовных утех.

Ты – мой бог! Подари же мне радости рая.

Слиться с богом, любовью пылая, – не грех!

* * *

Что ты плачешь и стонешь? Я в толк не возьму,

Встань и выпей вина. Горевать ни к чему.

Долго ль будет глядеть светлоликое солнце

На несчастных, лицом обращенных во тьму?

* * *

Милосердный, я кары твоей не боюсь.

Славы скверной и скользких путей не боюсь.

Знаю: ты обелишь меня в День воскресенья.

Черной книги твоей, хоть убей, не боюсь!

* * *

Тот, кто мыслью парит от земли вдалеке,

Кто узду вдохновения держит в руке,

Даже он с запрокинутой головою

Перед сущностью божьей стоит в столбняке!

* * *

О мудрец! Если бог тебе дал напрокат

Музыкантшу, вино, ручеек и закат —

Не выращивай в сердце безумных желаний.

Если все это есть – ты безмерно богат!

* * *

О вино! Ты – живая вода, ты – исток

Вдохновенья и счастья, а я – твой пророк.

Я тебя прославляю в согласье с Кораном:

Ведь сказал же Аллах, что вино – не порок!

* * *

Мы похожи на циркуль, вдвоем, на траве:

Головы у единого тулова две,

Полный круг совершаем, на стержне вращаясь,

Чтобы снова совпасть головой к голове.

* * *

Жизнь моя – не запойное чтение книг,

Я с хвалебной молитвою к чарке приник.

Если трезвый рассудок – твой строгий учитель,

Ты рассудка не слушай: он – мой ученик!

* * *

Жизнь короткую лучше прожить не молясь,

Жизнь короткую лучше прожить веселясь.

Лучше нет, чем среди этой груды развалин

Пить с красоткой вино, на траве развалясь!

* * *

Я раскаянья полон на старости лет.

Нет прощения мне, оправдания нет.

Я, безумец, не слушался божьих велений —

Делал все, чтобы только нарушить запрет!

* * *

Виночерпий! Прекрасней Иосифа ты.

Умереть за тебя – нет прекрасней мечты.

Свет очей моих – прах твоих ног, виночерпий!

Ты – бессмертное солнце среди темноты.

* * *

Бросил пить я. Тоска мою душу сосет.

Всяк дает мне советы, лекарства несет.

Ни одно облегчения мне не приносит —

Только полная чарка Хайама спасет!

* * *

Мы с тобою – добыча, а мир – западня.

Вечный ловчий нас травит, к могиле гоня.

Сам во всем виноват, что случается в мире,

А в грехах обвиняет тебя и меня.

* * *

Когда глину творенья Аллах замесил,

Он меня о желаньях моих не спросил.

И грешил я по мере отпущенных сил.

Справедливо ль, чтоб в рай меня бог не впустил?

* * *

Нищий мнит себя шахом, напившись вина.

Львом лисица становится, если пьяна.

Захмелевшая старость беспечна, как юность.

Опьяневшая юность, как старость, умна.

* * *

О законник сухой, неподкупный судья!

Хуже пьянства запойного – трезвость твоя.

Я вино проливаю – ты кровь проливаешь.

Кто из нас кровожаднее – ты или я?

* * *

О мудрец! Если тот или этот дурак

Называет рассветом полуночный мрак, —

Притворись дураком и не спорь с дураками.

Каждый, кто не дурак, – вольнодумец и враг!

* * *

О вино! Замени мне любовь и Коран.

О духан! Я – из верных твоих прихожан.

Выпью столько, что каждый идущий навстречу

Сразу спросит: «Откуда бредет этот жбан?»

* * *

Страсть к неверной сразила меня, как чума.

Не по мне моя милая сходят с ума!

Кто же нас, мое сердце, от страсти излечит,

Если лекарша наша страдает сама?

* * *

Я несчастен и мерзок себе, сознаюсь.

Но не хнычу и кары небес не боюсь.

Каждый божеский день, умирая с похмелья,

Чашу полную требую, а не молюсь!

* * *

Мне, господь, надоела моя нищета,

Надоела надежд и желаний тщета,

Дай мне новую жизнь, если ты всемогущий!

Может, лучше, чем эта, окажется та.

* * *

Если б я властелином судьбы своей стал —

Я бы всю ее заново перелистал

И, безжалостно вычеркнув скорбные строки,

Головою от радости небо достал!

* * *

Дураки мудрецом почитают меня,

Видит бог: я не тот, кем считают меня.

О себе и о мире я знаю не больше

Тех глупцов, что усердно читают меня.

Переводы Г. Семенова

* * *

Ты с друзьями пируешь, Хайям, веселись!

Ты подругу целуешь, Хайям, веселись!

В этой вечности ты существуешь мгновенье,

Но пока существуешь, Хайям, веселись!

* * *

Утверждаю: вершина творения – мы,

Светоч разума, вспышка прозрения – мы.

Если с перстнем сравнить это круг мирозданья,

Лучший камень его – без сомнения, мы.

* * *

Бытие появилось из небытия…

Не имеет разгадки загадка сия.

Самый мудрый и то доказать не сумеет,

Что он к истине ближе, чем ты или я.

* * *

Я румянцем сравниться с тюльпаном могу,

С кипарисом поспорить я станом могу.

Но в вопросе, зачем сотворен я из праха,

Я считать себя полным профаном могу.

* * *

По своей бы я воле сюда не пришел

И отсюда по воле своей не ушел.

Было б лучше всего, если я никуда бы

Не пришел, не ушел и себя не нашел!

* * *

Бог дает, бог берет – вот и весь тебе сказ.

Что к чему – остается загадкой для нас.

Сколько жить, сколько пить – отмеряют на глаз,

Да и то норовят недолить каждый раз.

* * *

От зенита Сатурна до чрева Земли

Тайны мира свое толкованье нашли.

Я распутал все петли вблизи и вдали,

Кроме самой простой – кроме смертной петли.

* * *

Мудрецы, что дряхлеют, юнцы, что цветут, —

По желанью никто не задержится тут.

Вечный мир никому не дается навечно:

Наши деды прошли, наши внуки пройдут.

* * *

Пламенея, тюльпаны растут из земли

На крови государей, что здесь полегли.

Прорастают фиалки из родинок смуглых,

Что на лицах красавиц когда-то цвели.

* * *

Храбреца не разыгрывай перед судьбой —

Каждый миг она может покончить с тобой.

Твой доверчивый рот услаждая халвою,

Что ей стоит подсыпать отравы любой?

* * *

Напролом так и лезет иной: «Это – я!

Расступись! – потрясает мошной. – Это – я!»

А когда наконец ему жизнь улыбнется —

Усмехнется и смерть за спиной: «Это – я!»

* * *

Вот дворец: сколько славы он знал на веку.

Сколько льстивых послов в жемчугах и в шелку!

На зубец его башни, столь грозной когда-то,

Вижу, села кукушка: ку-ку, мол, ку-ку!

* * *

Если ты не слепой, мглу могильную зри!

Эту, полную смут, землю пыльную зри!

Сильных мира сего в челюстях муравьиных —

Этот пир, эту тризну обильную зри!

* * *

Веселись! В мире все быстротечно, мой друг.

Дух расстанется с телом навечно, мой друг.

Эти чаши голов, что столь гордо мы носим,

На горшки перелепят беспечно, мой друг.

* * *

Что гадать, будет долог мой путь или нет?

Ждет на этом пути что-нибудь или нет?

Вот ты подал мне чашу, но, даже пригубив,

Я не знаю, успею глотнуть – или нет.

* * *

Вот кувшин, он себя погубил, как и я.

Очарован красавицей был, как и я.

Стала глиняной ручкой – рука вокруг шеи, —

Обниматься бедняга любил, как и я.

* * *

Погадал я на книге о смысле вещей,

И ответила книга: «Увы, книгочей,

Счастлив тот, кто с подругой своей луноликой

На бесплодную мудрость не тратит ночей».

* * *

Кто красавицам губы беспечные дал,

Тот и раны влюбленным сердечные дал.

И пускай он тебе вечной радости не дал —

Он другим только горести вечные дал.

* * *

Разговор бы с другой завести – не могу!

Эту ночь бы с другой провести – не могу!

От смеющихся губ твоих розоподобных

Я заплаканных глаз отвести не могу.

* * *

Лучше пить и прекрасную чувствовать плоть,

Чем сухим языком о блаженстве молоть.

Если пьющим и влюбчивым ад уготован,

То скажи, кто же рай твой оценит, господь?

* * *

Пью вино, как написано мне на роду.

Мой порок неподвластен людскому суду.

Если господом был я задуман как пьющий, —

Значит, пить перестав, я его подведу.

* * *

От вина все несчастья, не пей, говорят.

Попадешь, уверяют, прямехонько в ад.

Я не спорю, для трезвого радости мало,

Но едва захмелею – сам черт мне не брат!

* * *

Пусть божественный хмель не покинет меня!

Пусть возлюбленный друг не отринет меня!

Говорят мне: «Раскайся, господь милосерден!» —

Милосердье господне да минет меня!

* * *

Называют великим писаньем Коран,

Но все меньше усердия у мусульман:

Лишь божественный стих, украшающий чашу,

Каждый день мы читаем, спускаясь в духан.

* * *

Выпьет нищий вина – станет выше царей,

Станет заяц спьяна – властелином зверей,

Захмелеет мудрец – возомнит себя юным,

А напьется юнец – всех он будет мудрей.

* * *

В Судный день – так премудрые книги гласят —

Всех такими, как жили они, воскресят.

Для того чтоб за чашей меня воскресили,

Непробудно и пьянствую лет шестьдесят.

* * *

Ни в мечеть я, ни в церковь, друзья, ни ногой!

И надежды на рай у меня никакой.

Забулдыга, безбожник, такой я, сякой, —

Видно, бог меня сделал из глины плохой!

* * *

О, не сам по себе я прошел этот путь,

И не сам по себе я нашел свою суть.

Если ж самая суть в меня вложена свыше —

Был когда-нибудь где-нибудь сам кто-нибудь?

* * *

Раз творцу не угодны желанья мои —

Как ни тщусь я, бесплодны желанья мои.

А поскольку он праведных полон желаний —

Значит, все сумасбродны желанья мои.

* * *

Я люблю свой кабак, ибо, что ни скажи,

Благородные здесь обитают мужи.

Медресе я разрушил бы – только ханжи

И выходят из этой обители лжи.

* * *

Пью не ради того, чтоб ханже насолить

Или сердце, не мудрствуя, развеселить, —

Мне хоть раз бы вздохнуть глубоко и свободно,

А для этого надобно память залить.

* * *

Чем в погоне за счастьем растрачивать ум,

Лучше слушать духана бессмысленный шум.

Не мудри с виноградинкой этой зеленой,

Ибо все мудрецы превратились в изюм.

* * *

Благородство страданием, друг, рождено.

Стать жемчужиной – всякой ли капле дано?

Можешь все потерять, сбереги только душу, —

Чаша снова наполнится, было б вино.

* * *

На возвышенных духом – души не жалей!

От бесчестных – подальше держись, дуралей!

Чашу с ядом из рук благородного – выпей.

А бальзам, поднесенный мерзавцем, – пролей.

* * *

Лучше хлеб добывать себе в поте лица,

Чем ученым нахлебником быть у глупца,

Чем ходить в прихлебателях у подлеца,

Чем похлебкой захлебываться у скупца.

* * *

Как же так получается, в толк не возьму:

Даже пусть у кого-то ни крошки в дому,

Почему он прислуживать должен тому,

Кто ничтожней его или равен ему?

* * *

Что касается, друг, языка твоего —

Я не стал бы тебе доверять ничего.

Языков больше тысячи у кипариса,

А ведь как благородно молчанье его!

* * *

Не смотри, что иной выше всех по уму,

А смотри, верен слову ли он своему.

Если он своих слов не бросает на ветер —

Нет цены, как ты сам понимаешь, ему.

* * *

Решено было там, что иметь тебе здесь:

Сколько есть – столько есть, как из кожи ни лезь!

Не печалься, мой милый, о том, чего нету,

От того будь свободен, мой милый, что есть!

* * *

Напиваясь, я воли рукам не даю —

Руки заняты чашей, которую пью.

Быть влюбленным в вино – это, право же, лучше,

Чем, как ты, быть влюбленным в особу свою.

* * *

Как хотел, так себя ты и тешил всю жизнь.

Пил с друзьями и жен своих нежил всю жизнь.

Перед тем как уйти, оглянулся – и что же:

Все приснилось, как будто и не жил всю жизнь!

* * *

О, доколе ты по свету будешь кружить,

Жить не жить, ненасытному телу служить?

Где, когда и кому удалось хоть однажды

До потери желаний себя ублажить?

* * *

Те, кому была жизнь полной мерой дана,

Одурманены хмелем любви и вина.

Уронив недопитую чашу восторга,

Спят вповалку в объятиях вечного сна.

* * *

О вращенье небес! О превратность времен!

За какие грехи я как раб заклеймен?

Если ты к подлецам и глупцам благосклонно,

То и я не настолько уж свят и умен!

* * *

Знай: в любовном жару – ледяным надо быть,

На сановном пиру – нехмельным надо быть.

Чтобы уши, глаза и язык были целы —

Безъязыким, незрячим, глухим надо быть.

* * *

С дураками всесильными будь дураком.

Научись по-дурацки болтать языком,

Ибо каждого, кто дуракам непонятен,

Дураки объявляют еретиком.

* * *

Все, что знаю о мире, я должен скрывать.

Четверть истины выскажи – несдобровать!

За кого из собратьев моих поручиться

Я могу, как за тайную эту тетрадь?

* * *

Со страстями веду я сраженья. Увы!

Принимаю благие решенья. Увы!

Ты, я знаю, простишь все мои прегрешенья,

Но ты видишь мои прегрешенья, увы.

* * *

И сияние рая, и ада огни —

Я искал, помню, на небе в давние дни.

Но Учитель сказал мне: «В себя загляни —

Ад и рай, не всегда ли с тобою они?»

* * *

Твое тело, Хайям, лишь палатка в пути:

Вечный дух себе места не может найти.

Знак подаст повелитель отправиться дальше,

И торопятся слуги палатку снести.

* * *

Если можешь от скверны очиститься ты,

Ждет, о сердце, тебя колыбель чистоты.

Вознесешься ты на небо и ужаснешься,

Как ты прожило столько среди суеты!

Переводы Н. Стрижкова

* * *

Сменилась вновь весна печальною зимой,

Из книги бытия еще листок долой.

Будь весел, пей вино. Мудрец сказал недаром:

«От яда горестей вино – спаситель твой!»

* * *

Пусть за любовь к тебе осудит целый свет,

С невеждами, поверь, желанья спорить нет.

Любви напиток лишь мужам целебен, —

Ханжам он принесет неисцелимый вред.

* * *

Всевышний мастер, изваявший род людской,

Не знаю почему, но труд не ценит свой.

Коль совершенны мы – зачем нас разбивает?

А если плохи – кто тому виной?

* * *

Упреков не боюсь, не опустел карман,

Но все же прочь вино и в сторону стакан,

Я пил вино – искал услады сердцу, —

Зачем мне пить теперь, когда тобою пьян?

* * *

Трясу надежды ветвь, но где желанный плод?

Как смертный нить судьбы в кромешной тьме найдет?

Тесна мне бытия печальная темница, —

О, если б дверь найти, что к вечности ведет!

Переводы Ц. Бану

* * *

Бык Землю держит испокон веков,

Телец – вверху, за толщей облаков.

Вглядись глазами разума – увидишь

Ты сборище ослов меж двух быков.

* * *

Как знать, подруга, что нас завтра ждет.

В ночь лунную забудем день забот.

Испей вина, – еще ведь не однажды

Луна взойдет, а нас уж не найдет.

* * *

Творенья океан из мглы возник,

Но кто же до глубин его постиг

И жемчугу подобными словами

Изобразил непостижимый лик?

Переводы Ц. Бану и К. Арсеневой

* * *

Из всех ушедших в бесконечный путь

Сюда вернулся разве кто-нибудь?

Так в этом старом караван-сарае,

Смотри, чего-нибудь не позабудь.

* * *

Смерть лишь однажды встанет за плечом,

Так повернись бесстрашно к ней лицом!

Ты – крови горсть, костей и сухожилий —

Мог и не быть, твой горький вопль о чем?

* * *

Рай здесь нашел, за чашею вина, я

Средь роз, близ милой от любви сгорая.

Что слушать толки нам про ад и рай!

Кто видел ад? Вернулся кто из рая?

* * *

Хайям! О чем горюешь? Весел будь!

С подругой ты пируешь – весел будь!

Всех ждет небытие. Ты мог исчезнуть,

Еще ты существуешь – весел будь!

Переводы В. Микрюкова

* * *

Считай, что все дела на лад пошли,

Что ты хозяин всех богатств земли,

А после ты сочти все это снегом,

Растаявшим легко в степной дали.

* * *

Хайям! Из-за греха что тосковать?

Что проку нам об этом толковать?

Коль не грешить, зачем тогда прощенье?

Прощенье – для греха. Что горевать!

* * *

Дворец, где царь Джамшид пиры давал,

Прибежищем лисиц и ланей стал.

Бахрам разил онагров на охоте.

Смотри, он сам, сраженный смертью, пал.

Переводы А. Ревича

* * *

Сколько печалей мне волей твоею дано.

Ты ежечасно мне горе несешь не одно.

Пусть же оплачут меня, ибо слез я достоин:

Рядом с тобою до гроба мне быть суждено.

* * *

Если игла в целом городе только одна,

Самому бедному в пятку вонзится она.

И на базарных весах – уж на что справедливы! —

Чаша, где больше лежит, перевесить должна.

* * *

О, виночерпий, восстань и скорее вина мне налей!

Миг забытья столь прекрасен в мелькании дней.

Радуйся, друг мой, всему, что нам жизнь даровала,

Ведь ничего мы не видим хорошего в ней.

Переводы М. Синельникова

* * *

Будь весел, ведь страданьям нет конца,

Ведь звездам, их свиданьям нет конца,

И вылепят кирпич из этой плоти,

И вмажут в стену дома иль дворца.

* * *

Рука – на кубке, а в другой – Коран!

То – добродетель, то – грехов дурман.

Нет среди нас под сводом бирюзовым

Кафиров полных, твердых мусульман.

Переводы Н. Орловой

* * *

Жаль мне жизни, что так бесполезно прошла,

Горек хлеб мой, дыханье – сжигает дотла,

Повеленья твои – я позорно отринул,

И Тебе неугодные давят дела.

* * *

Судьбой обласкан, я эмиром стал,

Но, как чеснок раздет, я снова мал,

Напрасно думать о судьбе не стану,

Такие мысли старят, я слыхал.

* * *

Смерть однажды случится, моя и твоя.

И душа отлучится, моя и твоя.

Нас не будет, но в лунном и солнечном блеске

Смерть, как пар, растворится, моя и твоя.

* * *

До того, как замрешь на последней меже,

В этой жизни подумать успей о душе,

Ибо там, оказавшись с пустыми руками,

Ничего наверстать не сумеешь уже.

* * *

Виночерпий, свеча есть, вино и луна!

Виночерпий, подруга пьяна от вина!

Мое сердце горит, где ж вода, виночерпий,

Загорюсь – и твоя это будет вина.

Перевод А. Щербакова

* * *

Душегуб и меня почитал душегубом.

Как проникся он сим заблужденьем сугубым?

Он не то чтоб прилгнул, он в свой дух заглянул

И увидел – себя! – в этом зеркале грубом.

* * *

С приходом сияния нового дня

Днем меньше осталось у вас и меня,

Ах, дни озоруют и век наш воруют

При свете ярчайшего в мире огня.

Словарь названий, имен и терминов, встречающихся в тексте

Аят – стих Корана, священной книги мусульман.

Балх – в средние века крупнейший центр Восточного Ирана (ныне на территории Афганистана).

Бахрам – легендарный иранский царь, рыцарь и охотник. По преданию, он погиб на охоте, погнавшись за онагром (по-персидски – тур), поэтому к его имени часто добавляют прозвище Гур.

Гурии – по мусульманским представлениям, черноокие прекрасные девы, услаждающие праведника в раю.

Дервиш – последователь одного из течений в исламе, приверженцы которого не должны были обременять себя личным имуществом и домом; в переносном смысле – бедняк.

Джамшид (Джам) – легендарный иранский царь, символ могущества и справедливости. Он обладал волшебной чашей, в которой отражался весь мир.

Джейхун – средневековое название Амударьи, символ могучей и полноводной реки.

Диван – здесь: собрание стихов, сборник.

Земзем – название колодца в Мекке, близ храма Каабы; считается священным.

Зуннар – цветной пояс, который в средние века должны были носить иноверцы в мусульманских странах.

Зухра – арабское название планеты Венера. По легенде, Зухра была смертной женщиной, столь прекрасной, что ей удалось соблазнить ангелов Харута и Марута и выведать у них магическое тайное имя Бога. Произнеся его, она вознеслась на небо, а уж потом Бог повелел ей быть небесным музыкантом и сопровождать игрою на лютне хор небесных светил.

Иблис – имя ангела, не пожелавшего поклониться Богу и за это низвергнутого с небес на землю.

Ирак – в средние века Ираком называли также западные провинции Ирана, различая Иранский Ирак и Арабский Ирак. Часть этих земель, прилегающая к озерам, изобилует тростниковыми зарослями; из камышинок изготавливали отличные флейты и копья.

Иса – Иисус Христос, который в мусульманстве почитается как пророк Божий. Ему приписывалось «животворное дыхание», способное оживлять мертвых и вселять жизнь в неодушевленные предметы.

Кааба – храм кубической формы в Мекке, главная святыня мусульман; в переносном смысле – цель стремлений, средоточие желаний.

Кавсар (Каусар) – источник в раю, полный сладостной и животворной влаги.

Кафир – неверный, немусульманин.

Кебаб – мясо, жаренное на вертеле.

Кей – букв.: «царь», часто начало имени древних иранский царей.

Кей-Хосров – легендарный иранский царь, символ могущества и благородства.

Махмуд – султан Махмуд, могущественный царь из династии Газневидов (997 – 1030).

Майхона (мейхане) – питейный дом, погребок. В мусульманские времена, когда верующим продажа и питье вина запрещались, питейные заведения содержали в основном представители древней религии Ирана, зороастризма, ютившиеся в трущобах на окраинах города.

Медресе – мусульманская высшая школа.

Михраб – ниша в мечети, указывающая направление на Мекку, куда надлежит обращаться лицом во время молитвы.

Молельный (молитвенный) коврик – принадлежность мусульманского молитвенного обряда: перед молитвой полагается совершить ритуальное омовение, после чего встать или сесть на специальную подстилку (чтобы избежать соприкосновения с грешной землей).

Муэдзин – (искаженное «муаззин») человек, призывающий верующих к обязательной молитве с минарета мечети. Муаззин не обязательно духовное лицо, но он должен обладать звонким голосом и красиво произносить арабские слова призыва «Аллах велик!».

Муса – библ. Моисей, который занимает важное место в мусульманской градации; особенно часто вспоминают его чудеса, явленные пред Фараоном.

Муфтий – мусульманский судья и законовед.

Намаз – мусульманский молитвенный обряд, состоящий из чередования коленопреклонений и молитв, который верующие должны совершать пять раз в сутки.

Нишапур – город в восточном Иране, родина Хайяма.

Огнепоклонник – то есть последователь древней религии Ирана, зороастризма. Культ огня отправлялся в специальных храмах, где перед негасимым огнем жрецы совершали возлияния вина.

Палаточник – буквальное значение литературного псевдонима Хайяма «шьющий палатки».

Раджаб – седьмой месяц мусульманского года, предшествующий рамазану, месяцу поста.

Рамазан – месяц мусульманского поста, когда верующим запрещается в течение всего дня принимать пищу; разговляться можно только ночью.

Саки – виночерпий, подававший вино на пирах.

Семь климатов – по средневековым мусульманским представлениям, восходящим к глубокой древности, «обитаемая часть суши» делилась на семь климатических зон; в переносном смысле – весь мир.

Семь небес – по средневековым представлениям, над землей простирались семь небесных сфер (по числу семи планет), за седьмым небом следовало восьмое – небо неподвижных звезд, а уж за ним, на девятом небе помещались Бог и ангелы.

Семь планет – семь небесных светил, известных древним: Юпитер, Марс, Сатурн, Меркурий, Венера, Луна и Солнце (которое тоже причисляли к планетам).

Тараз – древний город в Средней Азии, близ Ферганы, который предание наделяет прекрасным климатом и считает родиной красавиц.

Телец – имеется в виду созвездие Тельца, а также предание, по которому Земля покоится на спине Быка (Тельца), в свою очередь, стоящего на спине Рыбы, плавающей в Океане.

Фаридун – легендарный иранский царь, освободивший страну от ужасного тирана Заххака.

Фарраш – слуга, исполняющий работу по дому.

Харабат – трущобы, развалины, где в мусульманские времена помещались питейные дома, которые содержали в основном зороастрийцы (поскольку мусульманам питье и продажа вина запрещены религией).

Хосров – имя нескольких царей из раннесредневековой династии Сасанидов, позднее стало восприниматься как нарицательное обозначение царя, государя.

Хызр – древний арабский святой, которого в мусульманские времена стали считать пророком, покровителем странников. По преданию, Хызр нашел источник Живой воды и, напившись ее, обрел бессмертие.

Чанг – струнный музыкальный инструмент.

Чаша Джамшида – см. Джамшид.

Четыре стихии – по древним иранским поверьям, четыре основные составляющие материи, из которых создан весь мир: земля, вода, огонь и воздух.

Шабан – восьмой месяц мусульманского года, предшествует рамазану, месяцу поста.

Шаваль – десятый месяц мусульманского года, следует за рамазаном, месяцем поста.

Шариат – свод мусульманских правовых и религиозных норм.

Шейх – старейшина, вождь племени, почтенный человек.

Шираз – город в Центральном Иране, средневековый культурный центр.

Юсуф – библейский Иосиф Прекрасный, занимающий немалое место в мусульманской традиции; символ красоты.