Текст книги "Гарем"

– Султан Селим милостив, – возвестил Мурад. – Виновная жена сохранит жизнь, но при условии, что Халид-бек накажет ее собственной рукой и впредь будет следить за тем, что болтает ее язык.

Халид поклонился.

– Моя жена получит столько побоев, сколько заслужила.

Губы Мурада чуть дрогнули, как будто он боролся с приступом смеха.

– Султан сказал, что ты можешь отложить наказание до появления на свет ребенка. На следующей неделе день рождения моей матери. Будь нашим гостем вместе со своей маленькой дикаркой.

Принц Мурад, торжественно ступая, покинул зал, а за ним потянулся и весь султанский гарем.

Халид помог подняться с колен Эстер и Михриме. На мать он взглянул грозно, но та как бы забыла про ложь, только что ею произнесенную в присутствии многочисленных свидетелей.

– Я должна навестить Нур-Бану. Бедная женщина, кажется, пострадала по милости твоей супруги. Я проведу здесь ночь и вернусь домой утром.

Не менее грозно Халид посмотрел на жену.

– Мы чудом сохранили наши головы. В следующий раз нам так не повезет. Поняла?

– Я стану образцовой женой, – пообещала Эстер. И она превратилась в образцовую жену. Ровно на одну неделю.

Наступил день рождения Нур-Бану. Одолеваемый дурными предчувствиями и против своего желания, Халид согласился присутствовать на семейном торжестве во дворце Топкапи.

– Изображай беременную, – шипела Михрима на ухо невестке, когда ага-кизлар вел их по коридорам к гостиной бас-кадин.

Изображать беременную? Легко сказать! Опыт Эстер в этой области был ничтожен. Вернее, его вообще не было. Эстер прикрыла глаза и препоручила себя божьему провидению. Так они добрались до гостиной Нур-Бану.

– Привет! – радостно встретила ее Шаша. Эстер смутилась, заметив подсохшую, но еще явственную ссадину, а также пожелтевший синяк под глазом у девушки.

– Мне очень жаль, что по моей вине тебе досталось, – извинилась Эстер.

Шаша в ответ лишь добродушно улыбнулась.

– Мы затеяли игры в холле. Не хочешь присоединиться?

Эстер взглядом попросила у мужа разрешения. Халид кивнул.

– Я собираюсь повидать Мурада, а за тобой пришлю кого-нибудь попозже.

Пока они шли в султанский зал, Шаша исповедалась:

– Мои синяки ничто по сравнению с миной, которую скорчил Мурад, когда я отказалась выходить замуж за сына литовского князя и потребовала, чтоб он нашел жениха среди благородных английских рыцарей.

– С моей стороны было ужасной ошибкой, что я замутила тебе голову глупыми идеями, – сказала Эстер. – Я получила хороший урок и впредь постараюсь держать язык за зубами.

– Мы сами должны были понять, что Стамбул – не Англия, – сказала Шаша. – К тому же вся вина ложится на Линдар. Это она донесла, о чем ты нам говорила. Пусть аллах пошлет ей ужасную смерть.

– Не желай того, чего на самом деле не хочешь, – предупредила подругу Эстер. – А то вдруг твое пожелание сбудется.

– Кончина Линдар будет для нас всех праздником, – заявила Шаша и сменила тему: – А как ты себя чувствуешь?

– Виноватой, – призналась Эстер. – За вашу доброту я отплатила злом.

– Я не об этом спрашиваю. Каково носить в себе семя чудовища?

– Как обычно. – Эстер пыталась уклониться от разговора. Она невольно залилась краской от смущения.

– Тебе дурно?

– Сейчас нет.

Несколько уже знакомых ей одалисок окружили Эстер. На некоторых из них были заметны следы недавних побоев.

– Ты обещала научить нас английским играм, – напомнили ей.

Эстер колебалась. Ей совсем не улыбалось вновь тереться лбом о ковер перед султаном и вымаливать прощение. Если такое случится, Халид непременно убьет ее сам, собственной рукой.

– Я не думаю, что…

– Ну, пожалуйста!

– Ты же обещала! – самой настойчивой была Шаша.

– Как насчет игры в прятки? – предложила Эстер, решив, что в этой игре нет ничего опасного.

– Это звучит заманчиво, – сказала Шаша. Остальные женщины согласно кивнули.

– Одна из нас «водит», – начала объяснять правила игры Эстер. – Она закрывает глаза и считает до ста, пока все остальные разбегаются и прячутся. «Водящая» старается их отыскать, прежде чем они добегут до предмета, названного «коном», и хлопнут по «кону» ладошкой.

– Раз я принцесса по рождению, то буду «водящей», – заявила Шаша.

– «Водить» совсем не почетно, а даже наоборот, – сказала ей Эстер.

– Пускай. Я все равно хочу быть водящей, – стояла на своем Шаша.

– Хорошо. А что мы используем как кон?

– Папенькин трон, – сказала Шаша, и глаза ее озорно сверкнули.

Девушка встала перед отцовским троном и прикрыла руками глаза. Не будучи в силах не сжульничать, она чуть раздвинула пальчики, чтобы видеть, куда побежали прятаться участницы игры.

– Подглядывать запрещено, – объявила Эстер.

– Ладно. – Шаша плотно прикрыла глаза и начала считать.

Все девушки, включая Эстер, выпорхнули из зала. Не имея представления, куда ей бежать, Эстер заглянула в одну из комнаток гарема. Там было несколько альковов, заполненных пышными подушками. Она соорудила гору из десятка подушек, присела за ними и затаилась.

В тишине, царившей в этой незнакомой, безлюдной комнате, было что-то гнетущее. Прошло довольно много времени, но никто не появлялся. В ушах у нее почему-то звенело, и она ощущала возбужденный ток крови в жилах.

Эстер никогда не попадала в ситуацию, когда бы до нее не доносились никакие посторонние звуки. Пока минуты за минутами уходили куда-то в вечность, в ней все росло пугающее ощущение, что она осталась одна в целом мире. И таким властным было это чувство, что Эстер была почти готова вернуться в султанский зал и позволить себя поймать.

Но две вещи помешали ей это сделать. Откуда-то совсем издалека она услышала возгласы и торжествующий смех и узнала голос Шаши, обрадованной тем, что ей удалось кого-то обнаружить. Эстер немного успокоилась.

Затем ей послышались легкие шаги в самой комнате. Возможно, кто-то из участниц игры выискивает для себя новое место, решив перепрятаться, или это Шаша ищет очередную жертву.

Эстер осторожно выглянула из-за горы подушек. Шаги принадлежали Линдар. Эстер уже собралась обнаружить свое присутствие, но в комнату вошел Джамал, и между евнухом и госпожой начался разговор.

– Маленькая англичанка бегает и прыгает, как дикая кошка, – посетовала Линдар. – Если бы не ее ловкость, Михрима была бы уже мертва.

– А зачем так необходима смерть Михримы? – попробовал возразить Джамал.

– Если Халид поверит, что Михриму убил Форжер, то он начнет охотиться за ним, – ответила Линдар, явно рассерженная недогадливостью слуги. – И тогда убийство Мурада легко будет осуществить.

– Давай сначала расправимся с Халидом, а потом займемся Мурадом, – предложил Джамал.

– Нам нужен Султанский Пес, чтобы сохранить империю в целости для моего сына. Когда Карим достигнет зрелости, мы уберем Селима и его Пса.

Прячась в алькове, Эстер зажала себе рот руками, сдерживая крик ужаса. Ей необходимо было срочно найти Халида. Немедленно. Как ей поступить? Вскочить и бежать? Или ждать, пока заговорщики уйдут из комнаты?

Вновь выглянув из своего укрытия, Эстер увидела Линдар, удобно устроившуюся на диване. Джамал сидел на пуфике возле нее. Очевидно, заговорщики настроились на длительную беседу.

– Вероятно, яд будет наиболее действенным средством, – предположила Линдар. – От имени Нур-Бану мы пошлем рахат-лукум Михриме, а заодно и ее непутевой невестке.

– А что, если Пес Султана тоже соблазнится его попробовать?

– Да, эта возможность не исключена, – поморщилась Линдар, признавая правоту Джамала, – а нам нельзя подвергать его жизнь риску. Что ты предлагаешь?

Джамал не ответил. Он сделал вид, что задумался, а на самом деле чутко прислушивался к легкому дыханию за преградой из подушек. Слух у него был острый, а уши, заостренной формы, торчали вверх, как у рыси.

– Нам лучше помолчать, госпожа, – тихо сказал он, и Эстер поняла, что убежище ее обнаружено.

Она встала, подобрала полы кафтана и, ускоряя шаг, торопливо направилась к двери. Евнух смотрел на нее, в растерянности разинув рот.

О, если б ей удалось скрыться за дверью, а там как-нибудь отыскать путь через гаремный лабиринт обратно к людям!

Кое-чего Эстер достигла. Она была уже на пороге, когда Линдар завопила:

– Хватай ее!

Евнух очнулся от оцепенения.

Эстер мчалась по длинному извилистому коридору. По пятам за ней гнались Джамал и Линдар. Впереди светлым пятном замаячила стеклянная дверь, ведущая во внутренний сад. Она с разбегу врезалась в нее и чудом проникла сквозь стекло, не поранившись.

– Пожар! – изо всей мочи крикнула Эстер, надеясь, что тревожный зов вмиг соберет толпу.

Джамал догнал и схватил ее. Его сильные руки сомкнулись у нее на горле и начали душить. С энергией, порожденной отчаянием, Эстер лягнула его в живот, и он отпрянул. Казалось, путь к бегству был открыт, но, к несчастью, Линдар успела поймать ее за косу, потянуть, свалить на землю.

– Утопи ее! – распорядилась Линдар. Джамал зажал Эстер рот рукой. Несмотря на то, что она бешено вырывалась, ему удалось подтащить ее к ближайшему фонтану. Однако прежде чем он сумел сунуть ее голову в воду, Эстер успела прокусить ему палец и на какую-то долю секунды освободить себе рот.

– Халид! – истошно выкрикнула Эстер и задохнулась, ибо голова ее скрылась под водной поверхностью.

18

– Пожар!

Стоя на террасе, примыкающей к апартаментам своего кузена, Халид насторожился и стал оглядываться в поисках какого-либо признака дыма или огня, но ничего похожего не обнаружил. Кто мог поднять ложную тревогу? Ведь за такой проступок полагалось самое суровое наказание.

– Халид! – прозвучал теперь уже не крик, а скорее громкий стон.

Эстер! О аллах! Халид перемахнул через балюстраду и побежал на голос жены. Мурад не отставал от него.

Прорвавшись сквозь густой колючий кустарник, Халид стал свидетелем жуткой сцены. Джамал топил Эстер в фонтане, а Линдар за этим наблюдала. Одним гигантским прыжком, оправдывая свое прозвище Зверя, Халид настиг евнуха и поднял его вместе с жертвой на воздух. Джамал разжал руки, и Эстер очутилась на земле. Кулак Халида врезался в челюсть евнуха. Тот перевернулся несколько раз в воздухе и рухнул без сознания.

– Изменнице смерть! – не помня себя, в ярости вопила Линдар.

Задыхаясь и кашляя, Эстер распласталась на траве. Халид перевернул ее на живот и ритмичными нажатиями начал освобождать ее легкие от попавшей в них воды.

– Ведьма должна сдохнуть! – кричала Линдар. Она попробовала наброситься на Эстер, но Мурад удержал ее.

Мысль о том, что он едва не потерял жену, пробудила в душе Халида бурю чувств. Он касался ее руки, мокрых волос, побледневших, как мел, щек, ища подтверждения, что она жива.

К этому времени их уже окружила толпа. Ожидая приказаний, выстроилась под началом ага-кизлара стража из евнухов. Нур-Бану, Михрима, Шаша да и все остальные не отрывали глаз от медленно приходящей в себя Эстер.

Мурад повелел двум стражникам держать за руки Линдар, а сам обратился к ней:

– Почему ты пыталась убить жену моего кузена?

– Я отвечу только моему султану.

– Ответь мне, или я убью тебя здесь же, на месте, – пригрозил ей Мурад, обнажив кинжал.

– Дикарка оскорбляла Селима. – Темные глаза Линдар вспыхнули злобным огнем. – Она должна быть казнена.

– Молчать! – взревел Султанский Пес.

– Халид… – шепотом позвала Эстер.

– Подожди говорить, пока не отдышишься как следует. – Он ласково потрепал ее по щеке.

– Линдар собирается убить Мурада… Халид после этих слов жены словно бы превратился в каменное изваяние. Он властно приказал всем отойти и жестом подозвал Мурада. Оба мужчины встали на колени возле Эстер и склонили головы поближе к ее губам.

– Линдар задумала убить тебя, Мурад, и Михриму тоже…

– Пока ничего больше не говори, – попросил Мурад, сразу поняв, что дело серьезное. Он приказал ага-кизлару: – Возьми под стражу Линдар и Джамала. Я позже вызову их на допрос. А после пошлю за супругой Халид-бека. – Он посмотрел на собравшихся зрителей и объявил: – Дикий Цветок в порядке, но нуждается в покое. Расходитесь!

– Селим услышит об этом беззаконии! – грозила Линдар, которую уводили стражники. Нур-Бану выступила из толпы.

– Халид, отнеси свою супругу в мои покои. Я пошлю за своим личным лекарем.

Так и было сделано. Когда явился лекарь, Михрима сказала сыну:

– Будь все время рядом с Мурадом – тебе мой совет. Настало опасное время. Когда твоя жена оправится, ага-кизлар проводит ее к тебе. И ты сможешь расспросить ее обо всем.

Мудрый лекарь заявил, что принцесса вполне здорова, и дал три врачебных совета: высушить ей волосы, сменить промокшую одежду и тепло укрыть. Михрима занялась волосами, Нур-Бану помогла Эстер переодеться и одолжила кашемировую шаль, а рабыни внесли горячий чай и блюдо с печеньем.

Эстер глотнула чаю, съела печенье и откинулась на подушки.

– Тебе лучше, дорогая? – осведомилась Нур-Бану.

– Да, спасибо.

Михрима погладила руку невестки.

– Поделись с нами тем, что сказала Мураду и Халиду там, в саду.

Ах, вот оно что! На лицах обеих женщин ясно читалось жгучее любопытство.

– Вероятно, вам лучше спросить самого Мурада или Халида. Я не хочу, чтобы муж опять рассердился на меня за мою болтливость.

Две пары глаз впились в нее и не отпускали.

– Ну, хорошо, – устало согласилась Эстер, – но пообещайте, что притворитесь, будто все это для вас внове, когда они начнут пересказывать вам мои слова.

– Обещаем, – хором произнесли обе женщины.

– Я подслушала, как Линдар с Джамалом обсуждали убийство Мурада.

– А что я тебе говорила! – обратилась Нур-Бану к Михриме. – Но кто-нибудь меня разве слушал? Никто!

– А что они этим надеялись добиться? – Михрима развела руками. – Сын ее имеет физический недостаток и не может быть провозглашен султаном.

– Линдар задумала убить тебя и меня, – сообщила Эстер свекрови, – а вину возложить на Форжера. Тогда Халид уехал бы из Стамбула искать его. В его отсутствие расправиться с Мурадом было бы легче.

– Это доказывает, что она глупа, – сказала Нур-Бану. – Она могла бы убить сначала Халида, а потом Мурада.

– Линдар хитра, – возразила Эстер. – Халид ей нужен живой, чтобы защищать империю, пока ее сын не достигнет зрелости. Тогда она планировала убить обоих – и Халида, и султана Селима.

– О аллах! Какая подлая измена! – вскричала Нур-Бану. Она в гневе прижала руки к груди, ошеломленная услышанным.

Через несколько минут появился ага-кизлар. Михрима, Нур-Бану проводили Эстер по бесконечным коридорам до покоев наследного принца. Они оберегали важную свидетельницу и готовы были принять на себя предательский удар кинжалом из-за угла. Однако Халид, впустив жену, захлопнул дверь прямо перед их носами. Он усадил Эстер на диван. Тем временем Мурад нервно расхаживал взад-вперед по комнате.

Внезапно остановившись напротив Эстер, он спросил:

– Надеюсь, ребенок, которого ты носишь, в порядке? Эстер опустила глаза и в смущении ответила коротко:

– Да.

Мурад подавил улыбку. Он уже знал, что его тетушка бессовестно солгала султану.

– Рассказывай, – попросил он. – И, пожалуйста, ничего не утаи. Эстер начала:

– Шаша и еще несколько девушек решили поиграть в прятки.

– Что это за игра? – спросил Мурад.

– Разве это имеет отношение к делу? – вмешался Халид. – Важно, что она услышала.

– Я хочу знать все, – сказал Мурад. – Продолжай, Дикий Цветок.

– Прятки – это английская игра, – объяснила Эстер. – Все играющие, кроме одного, прячутся, а тот, кто «водит», их ищет. Шаша вызвалась водить, а мы разбежались и попрятались. Я попала в какую-то пустую комнату и спряталась за горой подушек. Когда туда вошли Линдар и Джамал, я хотела сказать, что я здесь, чтобы они не считали меня какой-то бесстыдной соглядательницей, но то, что я услышала, вынудило меня молчать.

– Конечно, ты никогда ни за кем не подглядывала, я тебе верю, – ободрил ее Мурад.

– Что они говорили? – торопился узнать главное Халид.

– Линдар намеревалась убить Михриму и меня, а вину возложить на Форжера, и тем самым убрать Халида из Стамбула. Затем собиралась умертвить Мурада. А когда ее сын подрастет, она хотела избавиться от Халида и от султана Селима.

Оба мужчины задумались. План Линдар был логичен и мог сработать.

– Коварная змея, – мрачно произнес Мурад.

– Надеюсь, это все, что от меня требуется? – осведомилась Эстер, вставая без позволения.

– Не забывайся, – предостерег ее Халид. – Твои манеры оставляют желать лучшего.

– Меня чуть не утопили, а ты упрекаешь меня за дурные манеры! – рассердилась Эстер. Мурад одарил ее улыбкой.

– Пока иди отдыхай. Мне надо поговорить с отцом. Халид взял Эстер за руку и вывел из покоев Мурада. Михрима и Нур-Бану смотрели на него вопрошающе, но он молча передал на их попечение Эстер, а сам снова скрылся за плотно закрытой дверью. Мурад обратился к кузену:

– Я ей поверил.

Султан Селим с глазами, красными от ярости и вина, выступил из-за лакированной китайской ширмы.

– Скажи ага-кизлару, чтоб готовил смертные приговоры изменникам. И этому колченогому выродку тоже. Принеси мне приговоры на подпись, – приказал он сыну.

Затем султан направился к завешенной ковром дверце в дальнем углу комнаты, приговаривая:

– О аллах, прости, но мне надо выпить.

– Ты слышал, что он сказал? – обратился Мурад к Халиду. Высунувшись в коридор, он скомандовал главному евнуху: – Быстро неси сюда пергамент, чернила, перо и султанскую печать.

Он закрыл дверь и, не говоря ни слова, прошел на террасу. На сердце у него было тяжело. Казнь двух изменников – пустяк, а вот смерть младенца была ему не по душе.

– Мальчишка ведь ни в чем не повинен, – тихим голосом произнес за его спиной Халид, словно нарочно посыпая рану солью.

– Его преступление в том, что он сын предательницы.

– Карим твой сводный брат и…

– Может быть использован в борьбе против меня любым мерзавцем, – прервал Халида кузен. – Убить в зародыше – значит обрести покой, – перефразировал Коран Мурад.

– Подделай документ о смерти и отдай мне Карима.

– Что?!

– Михрима растрезвонила на весь Стамбул, что моя жена ждет ребенка, а ты знаешь, что это не так. Я увезу Эстер, и, когда придет время, сообщим, что раньше срока она родила мне сына. Позволь мне спрятать Карима у себя в Девичьей Башне. Я воспитаю его как собственного сына.

– А что ты предпримешь против Форжера? – поинтересовался Мурад.

– Жизнь Карима ценнее смерти ничтожного Хорька.

– Почему?

– Убийство невинных не дает потом спать по ночам. Я знаю по своему опыту.

– Если станет известно, кто он в действительности, в империи разразится междоусобица.

– К тому времени ты уже будешь править страной, а я буду слишком стар, чтобы сражаться под твоим знаменем, – возразил Халид. – После моей выучки Карим станет следующим Псом Султана, и никто не задастся вопросом, чья кровь течет в его жилах. Доверься мне, кузен.

В волнении Мурад стал расхаживать по террасе. Как ему поступить? Убить ли сводного брата или спасти его? Если он убьет своего маленького братика, не будет ли мучиться бессонницей долгими ночами вплоть до самой своей кончины?

Стук в дверь прервал его размышления. Ага-кизлар принес письменные принадлежности.

– Сядь за стол, – распорядился Мурад. – По велению султана Селима ты сейчас напишешь три смертных приговора – Линдар, Джамалу и Кариму.

Ага-кизлар принялся за работу.

Мурад бросил быстрый взгляд на Халида и сказал евнуху:

– Ты отравишь Линдар и утопишь ее тело в Босфоре сегодня ночью, а Джамал будет казнен публично завтра на восходе солнца.

Ага-кислар поднял на него взгляд.

– А ребенок?

– Сколько тебе лет? – резко бросил Мурад. – Тридцать восемь – сорок?

– Сорок.

– Ты еще будешь достаточно молод, когда мой отец скончается. Хочешь быть ага-кизларом и в мое правление?

– Почту за великую честь. – Евнух был озадачен, не понимая, куда клонит принц.

– Твое благополучие обеспечено, если ты поступишь, как я тебе велю, и при этом будешь помалкивать. Ага-кизлар долго колебался, потом кивнул.

– Вызови сюда Абдуллу, слугу принца Халида и доставь нам принца Карима, – распорядился Мурад. – Потом ты проведешь Абдуллу с Каримом через тайный подземный ход на мою фелуку и забудешь навсегда о том, что здесь было сказано и что происходило.

– Я уже написал смертный приговор младенцу, – растерялся евнух. – Если султан узнает…

– Принц Карим будет мертв для всего мира. Пусть его считают утопленным вместе с матерью в Босфоре. И всем говори, что все было именно так.

Главный евнух склонился в низком поклоне.

– Слушаюсь и повинуюсь, мой принц. Мурад улыбнулся и добавил:

– Запри всех женщин в гареме в их комнатах. Никто не должен пронюхать, что мой сводный брат остался в живых.

Ага-кизлар удалился. Спустя некоторое время в дверь постучали. Это был Абдулла. Халид впустил его.

– У нас для тебя важное задание, – начал было Халид, но тут вошел евнух, прижимая к груди спящего младенца.

– Это мой сын, Абдулла. Береги и охраняй его, хоть ценой своей жизни, – сказал Халид.

– Клянусь!

Никакое распоряжение господина не могло нарушить невозмутимость верного слуги. Ага-кизлар вручил Халиду документ о рождении Карима, а затем отпер потайную дверь и нырнул в темную дыру вместе с гигантом, бережно несущим младенца на руках.

– Если я умру без наследника мужского пола, – сказал Мурад, – используй этот документ, чтобы посадить Карима на трон.

– Ты не пожалеешь о своем милосердном поступке, – заверил его Халид.

Мурад неопределенно пожал плечами. Он все еще был в смятении.

– Твой Дикий Цветок не пожелает посмотреть, как на рассвете обезглавят Джамала? – спросил Мурад.

– Она слишком впечатлительна, чтобы присутствовать при казни. Ты сам видел, каково ей было, когда она рассказывала о своем отце. Воспоминания о его гибели не дают ей спать по ночам до сих пор.

– Ее свидетельство обрекло Линдар и Джамала на такой жестокий и бесславный конец, – возразил Му-рад. – Ее присутствие на казни необходимо. Она может, однако, держать глаза закрытыми.

– Что поделаешь, быть по-твоему, – неохотно согласился Халид. От него уже мало что зависело. Он мог лишь стоять рядом с ней на кровавой церемонии и согревать ее своим душевным теплом.

Как только светлая полоска проглянула на востоке, Халид и ага-кизлар направились по коридору к апартаментам бас-кадин. Халид постучался. Нур-Бану вышла к нему за порог, прикрыв за собой дверь.

– Она отказывается идти.

– Я поговорю с ней сам. Впусти меня. Закутанная в черный покров, Эстер сидела на подушке и отсутствующим взглядом смотрела куда-то в пространство. Ее лицо было мертвенно-бледным, даже веснушки на носу на фоне этой бледности выглядели темнее, чем обычно.

Михрима сердито выговаривала ей:

– По приказанию султана ты должна присутствовать на казни.

Халид жестом отогнал назойливую мать и уселся возле жены. Он взял ее холодные руки в свои. Эстер взглянула на него, и в глазах ее не отразилось никаких чувств, кроме страха – жуткого, леденящего.

Халид постарался придать своему голосу как можно больше нежности.

– Когда ты родилась, мой Дикий Цветок, твоя судьба уже была начертана у тебя на лбу. Это то, что мы мусульмане называем – кисмет.

Эстер решительно вздернула подбородок и строптиво возразила:

– Я сама хозяйка своей судьбы.

– Ты давала показания против изменников и должна видеть, как свершается возмездие.

– Что за чудовища могут спокойно наблюдать, как казнят невинное дитя? – вскричала Эстер, и слезы заструились по ее щекам.

Ах, вот оно что! Его Дикий Цветок жалеет ребенка. Следует ли ему поведать ей, что мальчик в безопасности? Нет. В своем возбужденном состоянии она способна выдать их секрет, и тогда ни Мураду, ни Халиду не сносить головы за нарушение приказа султана.

– Султан Селим повелел усыпить Линдар с сыном и утопить их. Никто из них не испытает ни боли, ни страха.

– Бедный малыш. – Эстер всхлипнула. Крупные слезы катились по ее щекам, скапливались на подбородке. Халид вытер соленую влагу губами.

– Как только все будет кончено, мы вернемся в Девичью Башню. Уже сейчас фелука Мурада ждет нас.

– Ты позволил им убить младенца?

– Я выступал в его защиту. Но уши их были словно запечатаны воском.

Халид встал и подал ей руку. Нур-Бану, Михрима и ага-кизлар уже ждали их в коридоре.

– В последний момент не смотри, закрой глаза, – шепнул жене Халид.

Достигнув Башни Правосудия, они заняли место на балконе, с которого обозревалась просторная, мощенная плитами площадь. Полчища воинов выстроились шеренгами по ее периметру. Посреди площади возвышалась плоская каменная глыба.

На ней и должен был сложить голову невезучий Джамал. На камне были заметны побуревшие пятна. Сколько же голов было отсечено здесь, сколько обрублено нитей жизни!

Джамала уже подвели к каменной плахе, оголили его шею. Рядом стоял палач с обнаженным ятаганом в руке.

Султан Селим, сопровождаемый Мурадом, вышел на балкон и уселся на троне. Он вяло махнул сыну, а тот, в свою очередь, поднял вверх руку, приказывая начинать. Палач толчком заставил узника упасть на колени, мощной дланью подтянул его голову к плахе, прижал, словно припечатал ладонью его лицо к холодному камню, посмотрел на балкон, ожидая рокового жеста султана.

Эстер, расширив глаза, наблюдала за этим мрачным ритуалом. Она вцепилась в руку мужа ледяными пальчиками.

Султан чуть приподнял вялую кисть.

– Закрой глаза, – отчаянно нашептывал Халид. Эстер, чей взгляд был словно загипнотизирован видом остро отточенного ятагана, никак не отреагировала.

– Дьявол тебя возьми! Закрой глаза! – повторил Халид уже гораздо громче.

Султанская рука упала вниз. Ятаган, будто повторяя это движение, тоже опустился и оборвал жизнь Джамала.

Глаза Эстер затуманились. Невыносимая боль пронзила мозг.

– Кровь… нет… папа…

Халид подхватил жену, стал укачивать ее на руках, словно ребенка. Она продолжала вздрагивать, что-то тихо вскрикивая.

– Отнеси ее ко мне, – предложила Нур-Бану.

– Нет, фелука Мурада отвезет нас в Девичью Башню.

– А как же Форжер? Ты забыл о мести? – взвизгнула Михрима.

– К дьяволу Форжера, я забираю жену домой.

– Она напустила на тебя порчу, и ты свернул с истинного, уготованного тебе пути, – с горечью произнесла Михрима.

Халид не стал пререкаться с матерью. Никто на свете не был для него сейчас дороже, чем Эстер.

– Твои брат и сестра взывают об отмщении! – крикнула Михрима. – Ты должен заставить Форжера уплатить кровавый долг…

– Кровь… кровь… – по-прежнему бормотала Эстер у него на руках.

С долей презрения и с печалью Халид обратился к матери:

– Злая старая женщина. Ответственность за живых – вот что я беру на себя прежде всего. У мертвых впереди вечность, они могут и подождать.