Текст книги "Вне закона"

Глава 22

Чэд появился на холме как раз тогда, когда из-за горизонта на западе выглянул краешек солнца. Глаза у него были еще сонные, но с губ не сходила улыбка радости быть полезным.

– Брэди сказал мне принять наблюдение.

Брэди, подумал Лобо, вдруг стал слишком много брать на себя, но он знал, что бывший законник прав. Лобо устал как собака, и телом и душой, и в этом ничего хорошего не было.

Разглядывая лицо Чэда, Лобо опять вспомнил своего брата. Ему этого не хотелось, но теперь отрывки воспоминаний возникали чаще, как будто исчезло какое-то препятствие. Он ворчливо сказал:

– Думаю, на тебя вполне можно положиться, – и был вознагражден сияющей улыбкой.

Полный отвращения к себе за моментальную слабость, он взлетел в седло. Что ему требовалось – так это несколько часов сна.

Ему не хотелось возвращаться на ранчо, но, возможно, ему больше некуда было ехать. Потом он вспомнил рощицу, где он и Уиллоу занимались любовью. Не имело значения, где он будет спать, в сарае или на открытом воздухе, лишь бы это было достаточно близко, чтобы услышать выстрелы.

Лобо повернул лошадь к реке. Вскоре Уиллоу отправится в школу, тогда он вернется, захватит Брэди и что-нибудь поест, и они кончат запруду и примутся за оросительные канавы.

Доехав до рощи, он поискал подходящее место для сна и наткнулся на то, где был с Уиллоу. Трава, где они лежали, была все еще примята, и при взгляде на нее у него защемило сердце.

Выяснение отношений близилось, он это нутром чувствовал, а потом он уедет.

– Черт, – прошептал он, зная, как тяжело будет уезжать. Но у него не было выбора. Его имя и репутация только привлекут сюда еще больше таких, как он. Уиллоу с детьми никогда не будут в безопасности. Да после вчерашнего она и не захочет, чтобы он остался. Он закрыл глаза и грязно выругался.

Он спешился и отвязал от седла шляпу, которую держал на случай дождя, но которой вообще редко пользовался. Шляпы были убранством белых, обычаем, к которому он не сумел привыкнуть. Но теперь он прикрыл шляпой глаза, на мгновение коснувшись ладонями щетины на щеках. Через несколько секунд он крепко спал.

* * *

Брэди ждал Лобо у сарая, пока не взошло солнце, а потом решил один заняться запрудой. Он заметил Лобо у тропинки и, улыбнувшись при виде распростертого тела, проехал дальше к запруде.

Он с трудом мог поверить, что Лобо удалось так много сделать после того, как он уехал прошлой ночью. Сквозь завал сочились только струйки. Еще день, и у Ньютона останется чертовски мало воды, и тогда разразится черт знает что. Брэди принялся за работу, замазывая оставшиеся дыры грязью. Когда он закончил с этим, то помылся в реке и отправился будить Лобо.

Брэди разбирался в людях и оружии. Он особенно хорошо усвоил, что кого-то вроде Лобо надо будить очень осторожно. Так что он приближался к нему пешком, ведя лошадь на поводу и надеясь поднять достаточно шума, чтобы Лобо проснулся. Как он и рассчитывал, Лобо уже сидел. Револьвера в кобуре не было. Возможно, он был под шляпой лежавшей на коленях Лобо.

– Отдохнули? – спросил Брэди. Лобо хмыкнул.

– Я закончил запруду. Что теперь?

– Попробуйте подвести воду в огород.

– Как?

– Пропашите канаву от огорода сюда, потом взорвите кусок берега. Будем надеяться, что высоты воды хватит, чтобы она потекла в огород.

– Это будет чертовски длинная канава.

– Эге.

– И кто будет пахать?

– Слышал, вам приходилось это делать. И хорошо выходило.

– А я слышал, что вы всегда не прочь научиться чему-то новому.

К удивлению Брэди, Лобо вдруг улыбнулся. Брэди начинал понимать привязанность Уиллоу к Лобо, и это было пугающее открытие.

– Вот что я вам скажу, – предложил Лобо с блеском в глазах, – устроим состязание в стрельбе.

– Вы знаете, что вы дьявольски быстрее…

– Не на скорость. На меткость. Я слышал, вы были чертовски неплохи.

– Был – верное слово, – с горечью сказал Брэди.

– Боитесь попробовать? – поддразнил Лобо. Брэди пожал плечами.

– Почему бы и нет? – ответил он, и эти несколько слов дались ему труднее, чем можно было судить по его виду.

Он был совсем не уверен, что не опозорится.

– Выбирайте мишень.

Брэди оглянулся и заметил мягкоствольную сосну [6]6
  Soft pine (англ.) – сосна Ламберта


[Закрыть], от которой не будет рикошета. Он сходил к берегу, набрал немного грязи и начертил поперек ствола две линии с промежутком в три дюйма. Сосна сама была не шире четырех дюймов

Лобо одобрительно кивнул, и Брэди вспомнил вызов прошедшей ночью. Возможно, это снова было испытание устроенное ему Лобо. В нем поднялась волна возмущения обиды и решимости – все одновременно.

Лобо стоял свободно, чуть раздвинув ноги в теперь уже слишком знакомой Брэди позе. Его челюсти топорщились щетиной, и он больше чем всегда, походил на нарушителя закона, и все же Брэди не чувствовал той угрозы, что чувствовал раньше.

– Вы первый, – сказал Лобо.

Это было приказом, и Брэди замер. Он не понимал, была ли причиной его неуверенность или раздражение, но что бы то ни было, это придало ему решимости. Его рука опустилась к револьверу, ладонь крепко сжала рукоять, и он медленно вытащил его из кобуры. Он ощущал холод, и его тело схватывали судороги, но рука не тряслась. Он поднял револьвер и нацелился в мишень на дереве. Палец на крючке чуть дрожал, и он помедлил, ощущая за собой внимательно наблюдавшего Лобо, но нетерпения он не почувствовал.

Брэди сглотнул слюну, старательно прицелился, и его палец медленно, но с постепенно нараставшей уверенностью надавил на курок. Раздался выстрел, и он увидел, что пуля попала в сосну между двумя линиями. Он опустил револьвер с внезапно пришедшим спокойным, горько-сладким ощущением победы.

– Неплохо, – сказал Лобо, и Брэди показалось, что в его голосе слышалась нотка удовлетворения.

Было чертовски трудно сказать что-то определенное насчет Лобо. Когда бы Брэди ни считал, что понял его, Лобо делал что-нибудь такое, отчего Брэди чувствовал, что на сто процентов ошибся.

Брэди отступил на шаг, засовывая револьвер в кобуру, а Лобо пошел к сосне.

– Почти точно в центре, – сказал он.

Он посмотрел на Брэди, иронически улыбаясь, и снова Брэди не мог понять, что он чувствует. Брэди пытался припомнить отрывочные сведения, которые ему сообщила Уиллоу о Лобо, но их было немного. Казалось, этот человек ни во что не вписывается, ни во что из того, чему Брэди научился за годы служения закону, из того, что он узнал о людях. Лобо разрушал любое представление о нем любые ожидания. Даже теперь Брэди не мог понять, просто ли его поддразнивали или пытались поставить лицом к лицу с самим собой, хотя последнее казалось маловероятным.

– Ваша очередь, – наконец сказал Брэди. Лобо плавным движением вскинул револьвер и выстрелил, как будто не целясь. Из дырки между двумя проведенными грязью линиями брызнули щепки.

Двое мужчин подошли взглянуть на пулевые пробоины. Углубления в дереве были совсем рядом, на расстоянии не более дюйма.

– Ничья, – заявил Лобо, и Брэди кивнул. Лобо пожал плечами.

– Раз так, мне, наверно, придется поучиться новым вещам.

Брэди не мог не улыбнуться, когда Лобо воспользовался его же словами. Также не мог он, хотя и неохотно, не признать растущее уважение к Лобо. Несмотря на хмурое выражение, глаза Лобо поблескивали, как будто он добился своего, а не обрек себя на целый день пахоты.

– Кто-то говорил мне, что я неплохо умею пахать, – отозвался Брэди, еле сдерживая ухмылку.

С мгновенно возникшим чувством взаимопонимания Брэди ждал ответной улыбки. Но этот момент прошел, и Лобо снова спрятался в раковину отшельника, никому не нужного, ни в ком не нуждающегося. Брэди удручила внезапная потеря понимания. Он повернулся к лошади.

– Нам пора. Наверное, Уиллоу давно уехала.

Двое мужчин сели на лошадей и в молчании тронулись к дому.

* * *

Этот день, казалось, никогда не кончится.

Уиллоу сидела за столом, наблюдая, как ее ученики мучаются над экзаменационным заданием. Она провела все утро с младшими, слушая, как они читали и отвечали устные упражнения. Потом она раздала бумагу и попросила их написать о человеке, которым они больше всего восхищались.

У старших экзамен был сложнее, и они, сосредоточенно морщась, склонились над столами, все, даже Итон, что дало ей всплеск удовлетворения.

Близнецы поглядывали друг на друга, строя рожи, но Уиллоу была рассеяна и не замечала этого. Не заметила она и странных взглядов, бросаемых на нее другими учениками.

Хотя она смотрела на детей, но не видела их. Ей виделся Лобо таким, каким он был вчера, стоящим возле дерева, выглядевшим молодым, счастливым и полным надежды. Потом его черты постепенно приобрели выражение, которое она видела вечером: холодное, жесткое, горькое. Нежные слова стали резкими, смертоносными.

Она ожидала, что он вернется. После ухода Марисы она ждала и ждала, хотя в глубине души знала, что он не придет. И все же она надеялась. Она хотела коснуться его, сказать, что она любит Лобо, не только Джесса. И это была правда.

Сегодня ее тело томительно требовало его опять. Ей необходимо было ощущать его движение в ней, необходимы его самые интимные ласки, необходимо его прикосновение, неуверенное и любящее, яростное и нежное. Теперь, вкусив великолепие его любви, как могла она дальше жить, зная, что никогда больше не почувствует этого слияния? Этого подъема и восторга, этого нежного трепета.

Многие жили без этого. Она пробовала думать о женах моряков или китобоев, вынужденных ждать своих мужчин годами. Она вспомнила Пенелопу и как она девятнадцать лет ждала возвращения своего Одиссея. Когда-то Уиллоу считала это романтичным. Но не теперь. Это должно было быть худшей из адских мук.

Но она убеждала себя и обещала ему, что ей хватит только настоящего.

– Мисс Уиллоу, я закончил, – прервал ее мысли тонкий голос.

Уиллоу подошла и забрала листки, улыбаясь Хираму, самому младшему и старательному из учеников, сидевшему рядом с Робертом, который все еще усердно писал, склонившись над столом. Хотя она знала, что ей будет их не хватать следующие шесть недель, она лелеяла мысль, что проведет больше времени с Лобо. Она хотела получить столько драгоценных секунд с ним, сколько могла.

Глядя на своих учеников, она ощущала к ним большую привязанность, чем обычно. Она жадно хотела иметь собственного ребенка – то, к чему до сих пор никогда так сильно не стремилась. Она всегда любила детей, но вполне довольствовалась заботой о чужих. Теперь ей хотелось иметь маленького белобрысого мальчонку с бирюзовыми глазами, которому она могла бы дать все, чего никогда не было у Лобо.

Когда дети ушли, Уиллоу быстро собрала свои вещи. Никогда ей так не хотелось попасть домой побыстрее. Несмотря на призрак Алекса Ньютона, следующие дни представлялись ей полосой радости.

* * *

Уиллоу с близнецами уже подъезжала к дому, когда заметила преследовавшего их всадника. Она узнала одного из людей Ньютона, приезжавших той ночью сжечь сарай, и ей стало страшно. Справа от него были еще двое мужчин, и они ужасно зловеще выглядели.

Уиллоу стегнула вожжами по спинам лошадей, пустив их быстрой рысью. Она хотела попасть домой, хотела быть в безопасности рядом с Лобо.

– Держитесь, – сказала она мальчикам, которые слезли назад и вцепились в бока тележки. Тележка качалась и подрагивала так, что она еле удерживалась на сиденье, но знала, что если остановится или поедет медленнее, случится что-то ужасное. Она чувствовала это всей кожей.

Раздался выстрел, лошади понесли, и с ними уже невозможно было справиться. Они не слушали вожжей, и от тормоза, которым пыталась воспользоваться Уиллоу, толку не было. В любой момент экипаж мог перевернуться и раздавить ее и мальчиков.

Местность пролетела мимо в разноцветном вихре. Она исполнилась ужаса. Ей не хотелось умирать так рано, особенно теперь, с только что открывшимися ей богатством жизни и радостью любви. Она пыталась справиться с управлением, натягивая вожжи, но лошади закусили удила, и ей не хватало сил их удержать.

Уиллоу услышала еще выстрелы и почувствовала приближение всадника. Она пожалела, что у нее нет хлыста, или револьвера, или другого оружия. Оглянувшись, она увидела рядом с тележкой всадника, низко склоненного над шеей караковой лошади.

Сердце ее уже билось чаще лошадиных копыт, и теперь оно чуть не выскочило, когда она увидела, что он готовится прыгнуть. Он чуть привстал на спине неоседланной лошади и прыгнул на сиденье раскачивающейся тележки, схватил у нее вожжи и потянул изо всех сил. Как бы ни была она напугана, она не могла не заметить напряженность мышц под рубашкой, силу рук и ног, не услышать низкий убедительный голос, успокаивавший лошадей. Понемногу они замедляли свой бешеный бег.

Уиллоу вспомнила рассказ Чэда, как незнакомец прыгнул с лошади на спину Юпитера. Тогда она этому не поверила и даже теперь готова была не верить своим глазам. Она никогда не видела такой ловкости. На те несколько мгновений, когда он, казалось, застыл в воздухе, ее сердце остановилось.

С тележкой поравнялся другой всадник, и Уиллоу увидела, что это Брэди.

– У вас все в порядке? – крикнул Брэди, в то время как Лобо был все еще поглощен сдерживанием лошадей.

– Откуда вы узнали, что мы в опасности? – Губы ее все еще дрожали, и она чуть заикалась.

– У Лобо вроде шестое чувство во всем, что касается вас, – иронично сказал Брэди. – Мы пропахивали траншею, и ни с того ни с сего он сказал, что надо поехать вас встретить.

– Куда делись другие?

– Удрали, когда мы появились. В сторону ранчо Ньютона.

– Салливэн предупредил нас о засаде, но для Лобо, – задумчиво сказала она.

Услышав, что она произнесла это имя, он удивленно обернулся. Лошади теперь шли шагом, роняя пену изо рта. Их шкуры блестели от пота.

Их взгляды встретились. Глаза его потемнели до яркого зелено-синего цвета. Она была заворожена ими. Теперь в них не осталось ничего холодного, ничего высокомерного. Они блистали огнем, открытой опаляющей потребностью в ней, и каждая ее клеточка закипела в ответ. Она положила ладонь ему на руку. Он дернулся, но не убрал руку.

– Одни больше не будете ездить, – приказал он.

– Она не одна, – вмешался какой-то из близнецов. И Уиллоу видела, что Лобо обдумывает ответ, вместо того чтобы рассмеяться, как большинство на его месте.

– Нет, – наконец сказал он, – и ей здорово повезло с такими смелыми попутчиками, но я думаю, ей также нужен кто-то, кто умеет стрелять, вроде Брэди.

Этими немногими словами он заметно укрепил репутацию Брэди в глазах близнецов, и Уиллоу заметила, как бывший законник взглянул на Лобо и отвел глаза. С болью в сердце она осознала, что делает Лобо: устраивает дела к своему отъезду. И делая это, он одарил Брэди величайшим из подарков – уважением.

Остаток пути разговором завладели близнецы, обсуждавшие вооруженных людей и дикую скачку.

– Я нисколько не испугался, – сказал Джереми.

– Еще как испугался. Я слышал, как ты орал.

– Ты орал громче.

– Не правда.

– Нет, правда.

Уиллоу извиняюще взглянула на Лобо. Тот пожал плечами.

– Спасибо, – сказала она. – Только это я и говорю.

– Лучше бы вам этого не требовалось.

– Откуда вы знали, что мне нужна помощь?

Он молчал. Он и понятия не имел, откуда он знал. Он с Брэди поочередно пропахивали траншею, когда он почувствовал сильнейший страх. Ничего подобного он не помнил с тех пор, как вырос, и внезапно понял, почему страх был таким сильным. Это был страх за кого-то другого.

Ни слова не говоря, он побежал к загону, прыгнул на неоседланную лошадь, чтобы не терять времени. Он знал, что Брэди почувствует то, что не было сказано, и сразу присоединится к нему. Теперь они работали именно так, с молчаливым взаимопониманием, хотя недоверие все еще оставалось.

Лобо не успел отъехать далеко, прежде чем услыхал выстрелы и увидел подскакивающую на рытвинах тележку. Следом скакали два всадника, стреляя из револьверов. Когда они его увидели, то сразу повернули обратно, и он пожалел, что не мог пуститься в погоню, потому что ему надо было остановить тележку.

Однако он узнал лошадь. Он хорошо ее помнил. Это была лошадь человека по имени Келлер, приезжавшего сжечь ранчо. Человек рядом с ним также работал на Ньютона. Лобо не забывал людей, с которыми мог встретиться снова. И теперь он хорошо запомнил этих двоих. Особенно Келлера.

Лобо не думал, что это нападение было сделано по приказу Ньютона. Перепугать Уиллоу, сжечь сарай – это одно, но хладнокровное насилие над женщиной и детьми не вязалось с характером Ньютона, даже учитывая его ярость. И если бы он не подоспел, это вполне могло кончиться убийством.

Возможно, Келлер устал дожидаться его и выбрал более легкую добычу. Может, он рассчитывал на благодарность Ньютона, даже на приличную плату, по всеобщему мнению предложенную Лобо.

Он почувствовал ожог вины, как от раскаленного до кипения клейма, и подумал, что может, док был прав, может, от него было больше вреда, чем пользы, может, он скорее притягивал молнии, чем служил громоотводом. Если бы Уиллоу пострадала или погибла…

Он крепче сжал вожжи. Близость Уиллоу была невыносима. Он вдыхал ее легкий запах, опьяняющий букет мыла и цветов, и при каждом случайном касании его охватывало огнем. У него было томительное желание обнять ее, утешить после ужаса, который она испытала, но он держал руки неподвижно, прижав локти к бокам. Если он снова поддастся этому стремлению, то уже не сможет остановиться теперь, когда все в нем желало ее.

Он должен сохранять ясную голову, а не опьяняться ощущениями, для которых в выбранной им жизни не было места, если они собираются пережить следующие несколько часов или несколько дней. Ему надо иметь ясную голову, чтобы уехать, когда понадобится.

Он прямо сидел на сиденье тележки, плотно сжав губы, скрывая озабоченность и желание во взгляде. Рубашка прикрывала вздувшиеся мышцы спины, а перчатки прятали истерзанные ладони. Он прятался от всего, бежал от чувств, оказавшихся такими опасными.

Когда они добрались до холма, Чэд поднялся и помахал им, и они проехали дальше. Караковый без понуканий шел следом. Дом и двор выглядели достаточно мирно, даже в курятнике царило необычное спокойствие.

Лобо услышал восклицание Уиллоу при виде траншеи, ведущей из огорода к реке. Она повернулась к Лобо:

– Что-нибудь получается?

– Думаю, такой глубины хватит. У запруды вода уже поднялась. Сегодня мы собираемся взорвать кусок берега. Сила взрыва донесет воду до вашего поля.

– Динамитом?

Он кивнул.

Она была в нерешительности. Когда он и Брэди зарыли динамит вдоль ограды, она забеспокоилась, но, по крайней мере, он был под землей и мог быть взорван только прямым попаданием. Теперь – другое дело.

– А разве это не опасно?

– Нет, если знать, что делаешь, – коротко ответил он. Дальше она не расспрашивала. Из ответа она поняла, что он знает, что делает, и хотя удивлялась, откуда он все это знает, была уверена, что он не захочет рассказывать.

– А можно будет посмотреть?

Он пожал плечами и следующие слова произнес хрипло, как будто ему трудно было говорить.

– Я не могу запретить вам.

Когда тележка остановилась, близнецы выскочили и взяли лошадей под уздцы.

– Прогуляйте их немного, потом старательно разотрите, – сказал им Лобо.

Близнецы в унисон кивнули головами. По их лицам было видно, что они готовы согласиться со всем, что скажет Лобо. Уиллоу успела заметить промелькнувшее на его лице незащищенное выражение, прежде чем он отвернулся, соскользнул с тележки и протянул ей руки, чтобы помочь сойти.

Его руки по-хозяйски, но нежно обхватили ее и на мгновение задержались, прежде чем отпустить. Одна ладонь поднялась и откинула с ее лица прядь волос.

Прикосновение было таким легким, что она его едва заметила и только ощутила исходившее от ладони тепло. Она подняла голову и встретилась глазами с таким напряженным, таким чувственным взглядом, что каждая клеточка в ней задрожала в ответ. Но она стояла опустошенная, не в силах ни двигаться, ни говорить. Он говорил с ней о том, что только ее сердце понимало. И обливалось кровью от этого понимания.

В его глазах были любовь и отстраненность, страсть и сдержанность в линии рта, порыв и желание в напрягшемся, но грациозном теле. Его ладонь задержалась еще мгновение, потом упала, и он повернулся к караковому. С чувством потери она смотрела, как он повел животное в загон, чтобы напоить.

Брэди привязал свою лошадь к коновязи и смотрел на Лобо. Уиллоу заметила, что из его глаз исчезла враждебность и что он стоял прямее, расправив плечи. При нем снова был револьвер. Она подумала, что, может быть, один из выстрелов на дороге сделал он.

Поймав ее взгляд, он виновато усмехнулся, как будто скрывая какой-то секрет. Она улыбнулась в ответ, но знала, что это была лишь тень улыбки.

Лошадь Лобо напилась, и он оседлал ее, потом проверил винтовку, прежде чем сунуть ее в чехол. Он исчез в сарае, вернулся с лопатой и пошел к тому месту у ограды, где раньше зарыл палочки динамита.

Эстелла вышла на крыльцо, глянула на Лобо и потом перевела взгляд на Брэди. На ее ранимом лице появилась слабая улыбка. Уиллоу подумала, что она выглядит очень симпатичной. Светлые волосы были недавно причесаны, и хрупкое тело держалось прямо, а не сутулясь, как бывало иногда. Лицо выражало нежность, из-за чего невыразительный взгляд левого глаза не был заметен.

Брэди повернулся и перехватил ее взгляд. Его глаза чуть расширились, наполнившись чем-то вроде восхищения.

Если бы Уиллоу так хорошо не знала их обоих, то могла не заметить молчаливого обмена взглядами. Она была довольна этим обменом. У нее на душе потеплело от зарождающегося понимания между этими двумя, видевшими так много невзгод и боли. Глубоко внутри ее появилась надежда. Может, Брэди с Эстеллой?..

Лобо закончил копать и достал несколько палочек динамита. Часть осталась в земле. Он кивнул Брэди, и тот сразу сел верхом. Уиллоу подошла к Лобо.

– Можно я поеду с вами?

Самое последнее, что ему требовалось – это ее тело, прижавшееся к нему в седле. Черт побери, он и без того был готов взорваться. Но достаточно было одного взгляда в эти умоляющие синие глаза и будь он проклят, если мог ей отказать. Он молча передал Брэди динамит и взлетел в седло, потом протянул ей руку.

С невероятной легкостью и изяществом она уселась в седло сзади него, доверчиво обхватив его руками. Ее ноги прижимались к его ногам, тело охватывало спину, голова склонилась на лопатки, и он чувствовал себя сильным, как никогда. Она ощущалась частью его самого. Это было дьявольски опасное ощущение, и чтобы от него избавиться он сжал коленями бока каракового, пуская его в галоп.

Но это не помогло. Быстрое движение только крепче прижимало два тела друг к другу. Хотя их разделяли складки ее юбки, он все же мог ощущать ноги, обхватившие его бедра, и это вернуло память о каждом волшебном мгновении, когда он чувствовал себя погруженным в нее в совершеннейшем единении. Он задумался о том, продолжаются ли эти чувства и после брака, и решил, что это глупая мысль. Он никогда этого не узнает. Его охватило ощущение безнадежности и пустоты.

Уиллоу заметила, что они ехали вдоль канавы. Канава была глубиной в два с половиной фута и длиной больше трети мили. Она не могла понять, как он и Брэди сумели так много сделать. Она повернулась и увидела ехавшего за ними Брэди с динамитом в охапке.

Когда Лобо помог ей спешиться, она прошла к реке и заметила, как сильно поднялась вода.

– Запруда действует, – коротко сказал Лобо. – Это значит, что вода у Ньютона кончается. Я думаю, скоро надо ждать гостей.

– А теперь что вы будете делать?

– Посмотрим, сработает это или нет. – Его сжатые губы чуть смягчились. Он знал, что для нее и детей значил огород. Если бы они могли собрать достаточный урожай, чтобы хватило на зиму и следующую весну, тогда на часть небольшого заработка Уиллоу они могли купить корову, а может, и бычка, положив начало стаду. Основа какой-то уверенности в будущем. Он хотел, чтобы у них это было. Очень хотел.

– Если вы знаете молитвы, – сказал он, – можете начинать молиться.

Она смотрела, как Лобо и Брэди стали копать. Лобо говорил, что делать, но прислушивался к предложениям Брэди. Канаву прорыли до расстояния от воды в несколько футов, и потом Лобо зарыл в берег несколько палочек динамита.

– Отойдите, – сказал он ей и Брэди. – За деревья.

– А вы?..

– У меня будет достаточно времени, если не придется волноваться за вас двоих, – ответил Лобо.

Брэди кивнул и повел Уиллоу прочь.

У нее замерло сердце, когда Лобо зажег фитиль и перепрыгнул через откос, не бегом, но быстро двигаясь крупным шагом, пока не оказался рядом с ней.

Прошло несколько секунд, потом еще, и она ощутила беспокойство Лобо. Он сделал движение вперед, когда взрыв разорвал воздух, рассыпая во все стороны землю и камни.