Текст книги "Вне закона"

Поцелуй взорвался внезапной вспышкой раскаленного добела великолепия. Его губы вначале нежно ласкали и изучали, но потом стали более требовательными, когда она отзывалась, крепче прижимаясь к нему. Он так долго этого желал, и теперь знал, что она хотела того же. Запрет привел только к нарастанию внутреннего напряжения и потребности, пока он не ощутил, что готов взорваться.

Она инстинктивно, призывно приоткрыла губы, и его язык продвинулся, исследуя чувствительные места, пока она вновь не начала дрожать, на этот раз совсем по другой причине. Руки Салливэна обхватили ее крепче, желая, нуждаясь, требуя тепла, которое она предлагала. Давно уже он не ощущал такой общности, такого мягкого и все же обжигающего тепла.

Но Мариса заслуживала большего, чем человека, который в любой момент мог ожидать очередного приступа малярии, за которым в это время требовался уход, как за ребенком, который мог не дожить до старости. Она заслуживала гораздо большего.

Со стоном страдания он оторвался от нее, ища взглядом затуманенные страстью глаза и лицо, переполненное ощущением чуда. Это ощущение медленно сменилось страхом, когда в его лице, в его глазах она увидела внезапное отрицание.

– Салливэн, – прошептала она, – не отдаляйтесь.

– Из этого ничего не выйдет, Мариса, – медленно произнес он, – мне нечего вам предложить.

– Мне ничего не надо, кроме вас.

– Мариса, я неполноценен. У меня болезнь, которая никогда не пройдет. Я не обременю вас этим.

– Но это совсем не важно, – в отчаянии отвечала она.

– Нет, важно. Для меня важно. Я не хочу, чтобы вы когда-либо видели меня в таком состоянии.

– Но ведь я… – Она хотела сказать, что любит его, но ее гордость не позволила.

Он взял ее подбородок в свои ладони.

– Мариса, я намного старше вас, и я навидался того, что человеку видеть не полагается. – Он помолчал мгновение, потом продолжил:

– Ваш отец никогда бы не согласился, и неважно, что вы сейчас чувствуете, вы всегда будете сожалеть, если потеряете его.

– Неужели вы всегда должны быть таким благородным, – сказала она внезапно разъяренная.

Никакой из этих доводов ничего не значил сейчас после захватывающего поцелуя, после выражения его лица, по которому она догадалась, что и он, наверное, любит ее.

Салливэн пробовал улыбнуться, но боялся, что получилась гримаса.

– Я думаю, это не благородство, а рассудительность.

– Никакая не рассудительность, – горячо ответила она, – просто предлоги, за которыми вы прячетесь.

Салливэн молча думал, что, возможно, она была права. Возможно, он прятался с тех самых пор, как его семья и невеста погибли во время войны. Но он не был уверен, что сможет преодолеть это добровольное заточение.

– Тогда вам тем более надо держаться от меня подальше. Вам, Мариса, нужен человек, который сможет отдать вам все сердце, целиком.

В его словах была напугавшая ее определенность.

– Я так просто не отступлюсь, – сказала она. Первый раз после поцелуя он улыбнулся.

– Я знаю, что нет.

Она колебалась мгновение, потом решила, что лучше уйти и обдумать другой план атаки:

– Вы будете на строительстве сарая?

Он кивнул.

– И я тоже. – Она широко улыбнулась. – И я собираюсь приготовить цыплят.

Он удивленно поднял брови.

– Я очень неплохо готовлю, – добавила она с задором в глазах.

– Думаю, вы много чего очень неплохо умеете, – сказал он.

– Вы еще узнаете, сколько, – озорно пообещала она и выскочила из двери, прежде чем он успел еще что-то добавить.

Только на полпути обратно она вспомнила, что собиралась расспросить его о вражде между ее отцом и Гэром Морроу.

* * *

Как и предполагала Мариса, этим вечером в Ньютоне и вправду была устроена встреча добропорядочных горожан. Это было не совсем городское собрание, потому что организаторы не желали присутствия определенных личностей.

Вместо этого они устроили игру в покер в магазине Боба Макинтайра.

Там был мэр Стиллуотер вместе с преподобным Муни, банкир Эмос Фолли, шериф Кэррол Поси, Боб Макинтайр, доктор Салливэн Баркли и ружейник Эл Льюис.

Эл Льюис был за то, чтобы не вмешиваться. За последние две недели его бизнес вырос в десять раз.

Его мнением пренебрегли все, кроме преподобного, пославшего ему взгляд, суливший в будущем божью кару. Потом этот добрый человек снова сосредоточился на двух парах на руке.

– Нам надо принять решение, – сказал мэр, требуя еще две карты. – Собираемся мы или нет помочь мисс Уиллоу?

– Повышаю на три доллара, – сказал банкир, и четверо из семи игроков быстро выложили деньги. Салливэн, Эл Льюис и мэр отпали со стонами отвращения.

– Повышаю еще на доллар, – сказал преподобный, добавив, – это по-христиански.

– Но мудро ли это? – прочирикал Фолли. – Ведь, в конце концов, мистер Ньютон крупнейший землевладелец в округе.

– Его собственная дочь собирается прийти, – вмешался Салливэн.

– Это я слышал. Повышаю еще, – заявил Макинтайр. – Интересно, что старик Алекс думает насчет этого.

– Эта девица всегда делала, как хотела.

– Надо отдать ей должное, спорить с Алексом требует смелости, – сказал оружейник. – Хорошо бы многим в этом городке иметь ее хоть столько.

– Чтобы вы могли продать больше оружия и патронов, – с вызовом произнес Салливэн. – Вы были бы счастливы, будь здесь стрельба каждый день.

– Было бы довольно интересно, это привлекло бы сюда больше народу, – спокойно ответил Льюис. – Больше заказчиков для всех нас.

– Повышаю еще на доллар и открываю, – сказал преподобный, бросая очередной осуждающий взгляд на оружейника. – Большинство хочет, чтобы наш городок стал тихим, как прежде.

– Целая масть, – сказал Макинтайр. Преподобный с отвращением бросил карты.

– Вам сдавать, Салли, – напомнил мэр Салливэну.

– Мы еще не решили, что делать.

– Я обещал жене, что пойду, – смело сказал Макинтайр. – Уиллоу делала очень много для моего парнишки. Я уж точно не позволю Алексу запугать меня.

Эти рассуждения были встречены молчанием.

– А как вы, Салли?

– Вы знаете, что я об этом думаю, – сказал Салливэн. – Это, черт побери, наш город, а не Алекса или Гэра Морроу. Так как же, у кого хватит смелости пойти и сделать хорошее дело?

– Еще три карты, – отозвался Льюис. – Мой магазин открыт в субботу, масса покупателей. Так что я не смогу прийти.

Огэст Стиллуотер разозлился. Эл Льюис был его противником на выборах мэра и чуть было не выиграл. Если Льюис не идет, ну тогда он покажет городу, что у мэра Стиллуотера пороху достаточно.

– Рассчитывайте на меня, – сказал Огэст.

– Славно, – сказал Салливэн. – Шериф?

– Ну… может, мне лучше вроде как присматривать, что делается здесь.

– Преподобный?

– Ну, раз мисс Ньютон придет, думаю, ее папа не будет так уж расстраиваться. Знаете, он всегда много жертвует на церковь.

– Не ищите оправданий, Сесил. Господу это не понравится.

Салливэн хмыкнул, когда преподобный принял оскорбленный вид.

– Я сказал, что пойду, – выговорил он, запинаясь.

– Не могу принимать ничью сторону. Будет плохо для банка, а это будет плохо для города, – сказал банкир с добродетельным видом.

– А что посоветовать другим, если они спросят? – нервно спросил Огэст.

– Пусть следуют голосу совести, – благочестиво ответил преподобный.

– Чепуха, – пробормотал Макинтайр.

– Выкладывайте, – сказал Салливэн.

– Что выкладывать?

– Покажи карты, идиот, – сказал Макинтайр шерифу.

– Ну, я уже запутался, про карты мы говорим или мисс Уиллоу.

– Три короля, – объявил Салливэн.

– Пас.

– И я.

– Значит, все согласны.

– С чем?

– Что вы все слушаете голос совести.

– Черт возьми, какое это решение?

– Ну, это лучшее, что мы может поделать, – сказал Огэст. – И я вдребезги продрался. Миссис Стиллуотер совсем разъярится.

– Скажите ей, это ваш долг мэра.

– Я это уже пробовал раньше.

– Итак, Макинтайр, преподобный, Огэст и я будут на стройке, – объявил Салливэн, пытаясь вернуть предмет обсуждения в раздробившийся разговор.

– Угу, а другие пускай прячутся от старого Алекса, – презрительно сказал Макинтайр.

– И от его наемника, не забывайте, – вмешался Эл Льюис, и разговор как-то затих.

– Его уже кто-нибудь видел?

– Нет. Может старый Алекс просто болтает?

Салливэн промолчал. Лучше пускай они так думают. Лучше для намечавшейся на утро стройки.

На этой ноте разобщенная группа отцов города собрала свои выигрыши, оплакала проигрыши и удалилась.

Глава 11

В субботу Лобо с холма, откуда просматривалась дорога, наблюдал фургоны, прокладывающие свой путь к ранчо Тэйлор.

Их слишком мало, подумал он. Совсем недостаточно, чтобы сделать эту работу. Но их было больше, чем он ожидал.

Днем раньше он предпринял еще одну вылазку в город и купил бекон, муку и кофе. Он не обращал внимания на бросаемые на него вопросительные взгляды.

За эти несколько минут в магазине Лобо узнал все новости. Весь городок обсуждал, кто же решится пойти наперекор Алексу Ньютону и пойдет строить сарай. Он даже слышал, как болтливые языки утверждали, что дочка Ньютона собиралась открыто его ослушаться. Эта новость удивила его.

У нее было больше присутствия духа, чем он думал. Он был уверен, что в тот день на прошлой неделе ее привело к нему только нездоровое любопытство, но, очевидно, ей и вправду не все равно, что станет с Уиллоу Тэйлор.

Он на мгновение задумался, что ощущает человек, ради которого люди готовы рискнуть своей жизнью и имуществом. Но он быстро отбросил мысль как глупую и излишнюю роскошь. Он знал, что гораздо лучше было ни от кого ни в чем не зависеть, быть совершенно самостоятельным, жить свободным от обязанностей и ответственности. Он проглотил ругательство и повернул к стоянке. Его руки уже почти зажили. Он не знал точно, почему не уезжает. Он потерпел неудачу, и как теперь он сможет убедить ее уехать, особенно раз будет строиться новый сарай.

Он знал, что Ньютон нанимал добавочное воинство. Он видел их в городке и на ранчо. Эту породу узнаешь безошибочно, если ты сам один из них.

А выводок Тэйлор оставался там, как кучка окруженных волками ягнят. Будь он проклят, если у него не обнаружилось тайное, но сильное сочувствие ягнятам.

Лобо не вполне понимал свои неожиданно проявившиеся защитные инстинкты, и еще меньше был доволен ими. Но от них нельзя было отмахнуться, они оказались сильными и чертовски сбивали с толку.

Наблюдая проезд последнего фургона, он заметил следовавшего за ним доктора и почувствовал ревнивую злобу, сжимающую все внутри. Он слышал, что Уиллоу Тэйлор была с доктором на танцах. Боль отчаяния, которую он при этом ощущал, была ему в новинку, и это ему тоже не нравилось.

Будь у него хоть капля здравого смысла, ему бы надо сейчас же уехать. Сидя в седле, наблюдая, как оседает последняя пыль, он принял решение. Этим вечером он заедет к Алексу Ньютону и даст ему понять, что лучше будет, если с женщиной и детьми ничего не случится, не то он, Лобо, вернется, и Алекс дорого заплатит. После этого он утром уедет и навсегда оставит позади это место и все свои мятущиеся чувства.

* * *

К полудню работавшие возвели костяк сарая. Уиллоу приготовила здоровенное ведро лимонада и щедро разливала из него, изумляясь скорости работы.

Уиллоу поразилась, что, несмотря на угрозы Ньютона, пришло так много народу, двадцать, по крайней мере. Мариса также появилась с корзинкой цыплят, которую она добавила к груде еды, принесенной другими женщинами. Потом она включилась в работу, поднося гвозди, подавая молотки мужчинам на лестницах, разнося воду или лимонад и делая все, что требовалось.

Салливэн подошел к Уиллоу и, не сводя глаз с мелькающей тут и там Марисы, сказал, что вряд ли сегодня они закончат, но еще одна суббота и у нее будет отличный сарай, может быть не такой большой, как раньше, но достаточный для насущных нужд.

Уиллоу улыбнулась, но ее взгляд все время устремлялся к горизонту. Она ощутила пустоту внутри, когда не увидела высокую фигуру на караковой лошади. Почему-то она думала, что он будет здесь.

Наверное, это были пустые мечтания.

Уиллоу видела, что Брэди тоже оглядывает окружающие поля и холмы. Со времени своего возвращения он был очень молчаливым. Он отказался спать в комнате мальчиков и спал снаружи, и Уиллоу заметила, что впервые с тех пор, как он поселился с ними, он не расставался с револьвером.

Даже Эстелла, казалось, ощущала беспокойство. Занимаясь делами на кухне, она то и дело поглядывала из окна в сторону ворот. Уиллоу знала, что и она высматривала их незнакомца.

Но как она ни пыталась, Уиллоу не удавалось выманить Эстеллу наружу.

– Это будет не правильно, – сказала Эстелла, – они приличные люди.

– Ты не хуже любого из них, – резко ответила Уиллоу, но Эстелла только съежилась и покачала головой, и Уиллоу поняла, что если будет настаивать, причинит ей только больше страданий.

И Чэд все поглядывал на дорогу. Не раз он спрашивал Уиллоу:

– Как вы думаете, он придет?

– Не знаю, – отвечала она, снова осматривая горизонт.

Даже Салли Сью заинтересовалась:

– А где Джесс?

Подошедший за глотком воды Брэди услышал это и нахмурился. Но прежде чем Уиллоу успела спросить почему, он резко повернулся и продолжил работу, подавая доски человеку на лестнице. Он пробовал прибивать их, но у него дрожали руки.

Уиллоу задумчиво смотрела на него, удивляясь, почему он выглядит таким опасливым. Каждый раз, как она упоминала незнакомца, его глаза становились холодными и лицо принимало высокомерное выражение. Уиллоу не могла понять, чувствует ли он себя униженным или обиженным, или, может, смущается, что его здесь не было, когда требовалась его помощь. Как бы то ни было, Брэди стал настороженнее и молчаливее, чем обычно, и это ее беспокоило.

К заходу солнца сарай был обшит досками и подведен под крышу. Все обещали вернуться в следующую субботу закончить все внутри и навесить двери. Это было гораздо больше того, на что рассчитывала Уиллоу, и даже хотя ее незнакомец не появился, она чувствовала спокойное удовлетворение и радость оттого, что так много людей собрались помочь ей.

Уиллоу попросила Марису и Салливэна остаться к ужину. Она сказала, что у них осталось больше чем достаточно еды и жалко будет, если все пропадет.

Салливэн посмотрел на Марису. Уиллоу заметила на ее лице новое, нежное выражение.

– Останетесь? – спросила она Марису. Мариса ответила ей прямым взглядом.

– Да, – просто сказала она.

– А как насчет вашего отца? – спросил Салливэн. Мариса прикусила губу.

– Прошлым вечером я помогла кухарке приготовить цыпленка на ужин, и сделала кое-что для пикника сегодня. Потом вышла из дому еще до рассвета. – Она улыбнулась, но улыбка вышла беспомощной и нервной. – Я оставила папе записку, сообщила, где я буду, и пригласила помочь. Я не думаю, что он пошлет за мной, когда здесь столько людей. Он знает, что я бы отказалась уйти, и он был бы поставлен в неловкое положение.

– А когда вы вернетесь домой?

– Тогда будет великая ссора. – Несмотря на легкий тон, с которым она произнесла эти слова, в них промелькнул оттенок сожаления.

– Я отвезу вас домой, – сказал Салливэн.

– Нет, это будет только хуже. – Она прикусила губу. – На этот раз он не прав, и я докажу ему это.

– Не думаю, чтобы кто-то сумел это сделать.

– Я могу попробовать, – сказала она.

– А наемник?

– Я не видела его несколько дней, но знаю, что папа ужасно зол на него.

– Почему?

Она пожала плечами.

– Но вы его больше не видели?

– Нет, он вроде тени. Известно, что он здесь, но как только повернешься взглянуть, он уже исчез.

Салливэн посмотрел на прислушивающуюся к разговору Уиллоу.

– Совсем как незнакомец Уиллоу.

Мариса выглядела озадаченной.

– Уиллоу вроде обрела таинственного ангела-хранителя, и когда что-то неладно, он просто возникает из ничего. Потом снова пропадает.

Мариса поддразнивающе глянула на Уиллоу.

– Красавец?

Уиллоу покраснела до корней волос.

– Он вроде перекати-поля. Он… он просто проезжал мимо.

– И спас Салли Сью из колодца, и Чэда от быка, и Брэди из пожара, – улыбнулся Салливэн.

– Расскажите еще, – заинтересовалась Мариса.

– Он может заставить лошадь делать что угодно, – сообщил Чэд.

– Он мне нлавится, – чирикнула Салли Сью.

– Его зовут Джесс, – сказала Уиллоу. – Это, пожалуй, все, что я о нем знаю. Кроме того, что он очень добр.

Мариса склонила голову набок.

– Как он выглядит? Может, он работает у папы?

– Сомневаюсь, – сказал Салливэн. – Всем людям вашего отца точно известно его мнение насчет этого ранчо.

Появилась Эстелла, слегка отворачивая голову, чтобы не показать Марисе стеклянный глаз.

– Ужин готов, – сказала она.

На большом круглом столе стоял только один лишний прибор, и Уиллоу вопросительно взглянула на Эстеллу.

– О, я не хочу есть, – сказала Эстелла, готовая в любой момент сбежать из комнаты.

Уиллоу и Салливэн обменялись взглядами. Это Мариса была причиной отсутствия аппетита у Эстеллы, которая все еще чувствовала себя недостойной общества «приличных людей».

Мариса переводила взгляд с одного на другого и медленно начала понимать, в чем дело.

– Это потому что я Ньютон, – сказала она. – Вы не хотите сидеть за одним столом с дочерью человека, который причинил столько несчастья.

– О нет, мисс… – ужаснулась Эстелла. – Вы… конечно же, я ничего против… просто…

Салливэну хотелось расцеловать Марису за то, что она так быстро догадалась, что надо сказать, чтобы сразу обезоружить Эстеллу. Она знала, каково быть отверженной.

– Так вы присоединитесь к нам? – мягко спросила Мариса.

– Я… но здесь не хватит места.

Чэд рыцарски поднялся с места.

– Садитесь на мой стул. Я пойду поем с Брэди. – Только теперь другие поняли, что Брэди с ними не было. Уиллоу подошла к двери и увидела, что он пилит бревна. Ей хотелось позвать его, но она знала, как он чувствует себя виноватым за пожар. Таким образом он пытался возместить ущерб.

Ужин прошел не слишком оживленно. Загадочного незнакомца больше не вспоминали, потому что Салливэн и Мариса нашли друг в друге предмет гораздо более интересный, и Эстелла все время бегала туда и обратно, смущенно пытаясь всем услужить. Разговор в основном вели близнецы, споря о том, кто из них больше помогал сегодня. Салли Сью съела несколько кусочков, потом уснула, что послужило Эстелле предлогом удалиться.

Мариса внимательно смотрела, как бывшая салунная девица осторожно взяла девочку на руки, нежно нашептывая что-то, и понесла ее в спальню.

– У нее хорошо получается с Салли Сью.

– Да, – сказал Салливэн, находя ее руку под столом. – И вы тоже полны неожиданностей.

Мариса повернула к нему большие вопрошающие глаза.

– Наверное, у вас обо мне было очень неважное мнение.

– Нет, – сказал он, – я только…

– Думали, что я молода и избалована, – закончила она за него. – И это верно. Я обычно получаю, что захочу. – В ее тоне вполне определенно слышался намек, но потом она озорно улыбнулась. – И я думаю, что Эстелла очень милая.

– Действительно? – спросил Салливэн.

– Думаю, что Эстелла милая или получаю, что захочу?

– Получаете, что захотите.

– Скоро я вам скажу, – ответила она. – А теперь мне пора отправляться, не то вся армия Ньютона окажется здесь.

– Я провожу вас хотя бы до ворот ранчо, – сказал Салливэн.

– В вашей тележке? А как насчет моей кобылы?

– Я привяжу ее сзади.

Она посмотрела на него, а он на нее, и Уиллоу поняла, что они замечали ее присутствие не больше, чем если бы она была в тысяче миль отсюда.

– Это чудесная мысль, доктор. Но сначала я помогу Уиллоу прибраться.

Уиллоу тряхнула головой:

– Нет, я думаю лучше избежать нашествия вашей армии. Эстелла и я управимся сами. Вы двое отправляйтесь.

Мариса вопросительно глянула на Салливэна, и он кивнул, вставая.

– Спасибо, – сказала Уиллоу, – спасибо вам обоим.

Она вышла их проводить. Салливэн привязал лошадь Марисы к тележке, и в том, как он подсадил ее наверх, было что-то очень нежное. Опять Уиллоу ощутила не покидавшее ее последние дни желание. Что-то в ней болело и хотело и желало того, чего она раньше никогда не чувствовала. Когда они махали на прощание, она пыталась улыбнуться, но улыбка с трудом удерживалась на ее губах. Она подумала, дотронется ли кто-нибудь до нее так же нежно.

Прикоснется ли к ней Джесс когда-нибудь так же нежно?

И где он сейчас?

* * *

– Вы хотите, чтобы я сделал что? – Лобо казалось, что в присутствии Ньютона он все время повторяет одно и то же.

– Сжег этот чертов сарай.

– Вот уж нет.

– Если не вы, кто-нибудь другой это сделает.

– Попробуйте только их тронуть… – Лобо оставил недосказанной подразумевавшуюся угрозу. Ему не было нужды все договаривать.

– Я слышал, вы были крепким парнем. Эта чертова бабенка добралась до вас.

– Я не воюю с женщинами и детьми. Я сразу сказал вам это.

– Вы сказали, что сможете заставить их уехать.

– Я ошибался. Она не собирается ни на дюйм сдвинуться с этого ранчо, и вы это знаете. Вы обманывали меня с самого начала. Сказали, что она сбежит от одного моего присутствия. Так вот, она не сбежала. – Это было сказано с оттенком удовлетворения.

– Я не просил, чтобы вы их выручали. – Лобо и Ньютон уставились друг на друга.

– Я вас предупреждаю, Ньютон, оставьте их в покое.

– Этот сарай сгорит.

– Даже ваша дочь была там, – с издевкой произнес Лобо. – Что вы с ней собираетесь сделать?

Лицо Ньютона побелело. Он и вправду думал послать своего управляющего с другими за Марисой, но знал, что она бы не пошла так просто и он стал бы посмешищем всего округа. Лучше отнестись к этому как к детской шалости и решить дело по-другому. Все равно выходка Марисы только укрепила его решимость. Она должна понять, что нельзя загонять его в угол.

– Это не ваше дело, Лобо. Здесь вам больше нечего делать. Убирайтесь к черту.

– Не так быстро, – проворчал Лобо.

– Что вы хотите сказать?

– Как я сказал, я не хочу, чтобы с этой женщиной и детишками что-то случилось. – Произнося это, он осознал, что ступил на неизведанную территорию. В то мгновение, как Алекс сказал, что сожжет сарай, Лобо понял, что не мог уехать.

– Играем в благородство? Я слышал разговоры о ее загадочном доброжелателе. – Алекс рассмеялся резким, горьким смехом человека, редко улыбавшегося по-настоящему. – И это Лобо? Волк? Она хоть знает, кто вы на самом деле?

Руки Лобо сжались в кулаки за спиной, но его взгляд не изменился.

– Я не хочу, чтобы с ними что-то случилось, – повторил он полным угрозы голосом.

Алекс внезапно пожалел о своих словах. Черт, теперь ему надо как-то избавиться от Лобо. Когда Уиллоу узнает, кто он такой, она не захочет иметь с ним дело. Алекс только должен позаботиться, чтобы она узнала побыстрее. Тогда его новые наемники сделают то, что надо было сделать с самого начала – сожгут все, и эта баба Тэйлор уедет.

Лобо видел, как изменился взгляд Ньютона, как ярость сменилась расчетливостью. Он швырнул две тысячи долларов Алекса на стоявший рядом столик. Если бы он решил уехать, он бы забрал их, но теперь он переходил на другую сторону, и его особый кодекс поведения требовал вернуть деньги.

– Если вы не оставите ее в покое, будете иметь дело со мной, Ньютон.

– Думаете, она захочет воспользоваться вашими услугами, когда узнает, кто вы такой?

Лобо пожал плечами:

– Это неважно. Это будет наше с вами дело.

– Даже вам не справиться с двадцатью пятью револьверами.

– Может нет, но сначала им придется справиться со мной. Сами выберете первого, кто со мной встретится, или хотите, чтобы они бросили жребий? – Лобо опять ухмыльнулся, и Алекс ясно понял, какого джинна он выпустил из бутылки.

– Убирайтесь отсюда, – потребовал он. – И с моей земли тоже.

– Да, сэр, – насмешливо сказал Лобо и повернулся идти. Он слышал звук открываемого ящика стола, такой слабый, что большинство людей его бы не услышали, и мгновенно обернулся, выхватив свой кольт Миротворец [3]3
  Миротворец – марка револьвера фирмы «Кольт»


[Закрыть].

– У вас в этом ящике случайно нет пушки? – мягко спросил он.

Лицо Алекса посерело, и на лбу выступил пот. Он молча сидел, глядя в ящик.

Лобо подошел и заглянул в ящик, где лежал пистолет. Он приподнял его и с любопытством осмотрел, как будто это была необычная игрушка.

– Не очень умно с вашей стороны, мистер Ньютон. – Он взял пистолет, прошел к столику и взял две тысячи долларов.

– Этот поступок будет вам кое-что стоить.

С этими словами он вышел из комнаты, оставив Алекса благодарным за то, что эта промашка стоила ему только денег.

* * *

Лобо решил этой ночью остаться на той же стоянке. Утром он переберется в город, пусть Алекс Ньютон знает, что он поблизости. Он не думал, что этой ночью Ньютон попробует что-то сделать – не тот у него был вид, когда Лобо наставил на него револьвер.

А что дальше? Он не знал, что будет дальше. Следующий ход был за Алексом и Уиллоу.

Он знал, что она отказалась от предложения Гэра Морроу привлечь Кантона. Откажется ли она и от его помощи? Когда узнает, кто и что он на самом деле?

Как эта девушка в Прескотте, штат Аризона, когда узнала, что он жил среди апачей…

Связанным по рукам и ногам его привезли в Фортвуорт, и он оставался там четыре недели, пока заживали раны. Слыша разговоры на английском, он постепенно вспомнил родной язык, и хотя он не много сообщил допрашивавшим его офицерам, его освободили, как только уверились, что он не собирался вернуться к апачам.

Тогда Лобо не был уверен, кто он и что он. Шел 1867 год, и он уже ясно понял, что образ жизни апачей был обречен, слишком много солдат, слишком много белых заполнили эти места. Ему это было безразлично. Он был их пленником и стал одним из них, чтобы выжить, а теперь, чтобы выжить, он должен был снова стать белым. Выживание – только это имело значение.

После освобождения он принялся за изучение своего нового мира. Его длинные волосы были обрезаны, и он заставил себя одеться в тяжелую одежду белого человека. Ему предложили быть следопытом в армии, но он отклонил предложение. Хотя он не так уж любил своих бывших хозяев, он не собирался помогать их уничтожать. Ему выдали немного денег из армейской кассы, но у него не было опыта с бумажными деньгами, и вскоре его обчистили в оружейной лавке. Добродушный солдат, которого заинтриговал белый индеец, объяснил Лобо, что он заплатил двойную цену. Лобо посетил лавку еще раз, и очень старательно объяснил оружейнику несколько вариантов на выбор. Ему вернули деньги, и оружейник оставил ему револьвер – даром.

Так Лобо узнал то, во что всегда верили апачи. Белые были обманщиками. У апачей был жестокий, но честный кодекс поведения, у белых его не было. Этого урока Лобо не забывал никогда. С тех пор он всегда разъяснял варианты до того, как совершить сделку. Это позволяло избежать массы неприятностей потом.

Когда он покинул апачей, ему было около двадцати пяти, и он почти не имел опыта общения с женщинами. Он пользовался рабынями, как и другие воины, но избегал женщин апачей и постоянного союза по обычаю апачей, хотя не мог бы объяснить, почему. Так что он не знал тонкостей ухаживания, когда оставил Фортвуорт, чтобы начать самостоятельное существование.

В Прескотте он нашел работу объездчика у хозяина конюшни, который покупал диких лошадей. Его сразу привлекла дочь хозяина, прелестная девушка с темно-каштановыми волосами и карими глазами. Ее имя, Лаура, казалось ему прелестным, и ее глаза наполнялись восхищением, когда она смотрела, как он укрощает диких лошадей.

Сначала они просто прогуливались, потом ездили вместе верхом, и то и другое с одобрения ее отца. Его приглашали к обеду, за время своего пребывания в Фортвуорте он научился приемлемым манерам. Он скрывал тот факт, что не мог читать и писать, часами изучая подпись «Джон Смит» до тех пор, пока не смог в точности воспроизвести ее. Тогда он использовал это обозначение, и все еще применял его, если имя Лобо оказывалось неудобным.

Но потом в Прескотт заехал уволенный солдат, увидел его и рассказал хозяину конюшни, что Джон Смит на самом деле был белый индеец, жил с апачами, жег поселения и убивал вместе с ними. Лобо увидел, что глаза девушки наполнились страхом, перешедшим в отвращение. В этой местности апачей ненавидели. Его выгнали в тот же день, сказав, что пристрелят, если он вздумает снова появиться здесь.

Он хотел было убить хозяина и солдата, но тот же ужас и отвращение он видел в глазах всех, кто слышал разговор. Он не мог убить каждого. Но в тот день он выучил еще один урок. Он не был ни белым, ни индейцем, и никогда не сможет принадлежать ни тому, ни другому миру. Его мир был миром одиночества, и с тех пор он подчинялся только своим собственным правилам.

Но потом он приехал в Ньютон, и за какие-то несколько дней заглянул в другой мир, другую жизнь, и часть его желала их испытать. Но всегда осторожный голос в глубине сознания предупреждал, что и в этот раз будет то же самое, что в Прескотте. Когда она узнает, кто ты, она станет презирать тебя. Она, и мальчик, и девчушка. Белый индеец. Белый апач. Для многих не было ругательства хуже.

Его напряжение передалось караковому, и лошадь нервно переступала ногами. Лобо наклонился и пошептал ей в ухо, и лошадь пошла быстрее, пока они оба не понеслись, убегая от прошлого.

* * *

Салливэн с Марисой увидели вынесшихся из ворот ранчо Ньютона лошадь со всадником, и оба почти одновременно воскликнули:

– Какого черта ему здесь надо?

– Что папа теперь задумал?

Они уставились друг на друга.

– Вы его знаете? – пораженный, спросил Салливэн.

– А вы? – ответила Мариса вопросом.

– Это Джесс. Незнакомец Уиллоу.

Даже при лунном свете было видно, как Мариса побледнела.

– А еще это Лобо, – медленно произнесла она, – человек, которого папа нанял, чтобы согнать Уиллоу с ранчо.