Текст книги "Бесценное наследство"

Митч фыркнул и чуть не расплескал остатки пива. Затем вытер рот и рассмеялся:

– Боже, вот это заявление! Нет, определенно, он не был популярным. Лет до девятнадцати мы были с ним настоящими ботаниками.

Он поставил пиво на стол и начал раскладывать столовые приборы.

Они сели за стол и молчали, пока Ванесса, наконец, не сказала:

– Наверное, ты знал его родителей.

На мгновение Митч застыл, глядя на нее, затем встал и направился к буфету.

– Да, знал.

– И?

– Они были придурками.

– Это мне ни о чем не говорит.

Митч вздохнул, ставя на стол два бокала.

– Белая шваль с большими деньгами. Его отец был смазливым любителем женского пола, который пытался соблазнить каждую женщину, приходившую в их магазин. А мама Чейза пыталась выглядеть достойно, но у нее не хватало вкуса: короткие юбки, высокие каблуки и слишком яркий макияж. Они были недалекими, несерьезными людьми, у которых родился гениальный Чейз.

– Гениальный?

– Он был удостоен стипендии Стерлинга – международного фонда поддержки юных дарований, организованного анонимными благотворителями. Каждый год они отбирают всего десяток кандидатов по всему миру. Сдав невероятно сложный экзамен, стипендиат получает возможность выбрать любой колледж для обучения.

Ничего себе! На мгновение осознание силы интеллекта Чейза показалось Ванессе невероятно сложным. Затем она вспомнила другие подробности его биографии.

– Его родители много ссорились.

– О да. У них были сильнейшие ссоры почти каждую неделю. – Он сделал очередной глоток пива, присев на краешек столешницы. – И не только за закрытыми дверями дома. Чейз не просто был сыном сумасшедшего Макса Харрингтона – громкоголосого парня из рекламы кроватей. – Митч театрально закатил глаза. – Он был также сыном пары, которая устраивала каждые выходные шоу «Ты мне изменяешь» на главной улице города.

Ванесса тяжело сглотнула, чувствуя, как сердце стонет от боли за маленького Чейза.

– Ему тяжко досталось в школе. – Митч покачал головой. – Безупречные здорово над ним издевались.

– Безупречные?

– Популярные парни и их подружки. Ну, знаешь, крутые ребята в модной одежде, с навороченными телефонами и спортивными машинами… – Вдруг он замолчал, и Ванесса увидела, как краска заливает его щеки.

– Высокомерные снобы, считающие всех хуже себя?

Когда Митч кивнул, Ванесса вдруг поняла, что постепенно все становится на свои места. Вырисовывается смысл. В ту ночь, в библиотеке, он назвал ее безупречной. Теперь она поняла, что именно он имел в виду.

Поэтому он сразу проникся недоверием к ней: она напомнила ему боль и обиду прошлого, той жизни, от которой он пытался убежать. И все же… он нашел в себе силы открыться ей, и это немало значит. Последние события доказали, что доверие появляется. И это очень важно, гораздо важнее, чем она думала.

Когда Митч ушел в душ, Ванесса осталась наедине с собственными мыслями, которые, несомненно, были заняты Чейзом.

Конечно, он безумно привлекателен. Способен вскружить голову любой женщине.

За последнюю неделю, общаясь с ним по телефону, она многое узнала о нем: о том, что он предпочитает не обсуждать, о том, как относится к жизненным проблемам. И хотя изначально она считала, что Чейз может стать идеальным партнером для проведения времени без обязательств, теперь она чувствовала, что он завладевает ею все больше и больше.

В этот момент он появился в дверях, только что из душа, чисто выбритый, одетый в джинсы и свитер. На его волосах все еще блестели капли воды.

– Помочь? – улыбнулся он.

Ванесса почувствовала, как внутри разгорается огонь, и молча протянула ему миску с салатом.

– На стол?

– Ну да. – Когда он передвигался, его голые ступни бесшумно скользили по полу. Ванесса судорожно сглотнула. Чейз в костюме и галстуке казался ей невероятно привлекательным, но оказалось, что в джинсах и с босыми ногами, пахнущий кремом после бритья и гелем для душа он…

Заставляет ее терять рассудок.

Чейз взял миску и отвернулся к столу, и единственное, о чем она могла думать, – это о том, что она готова сейчас же сорвать с него одежду.

«Ты влюбилась, признайся!» И хотя ей хотелось продолжать верить в то, что их отношения ни к чему не обязывают, смысла отрицать больше не было: она влюбилась в Чейза Харрингтона. Первый шаг в этом направлении она сделала, отправляясь с ним на их первое «не свидание», и с каждым днем погружалась в чувства к нему все глубже и глубже. Сегодняшний день стал последней каплей.

Глава 10

После ужина Митч ушел к Сэму, а Чейз решил приготовить кофе. Взяв две дымящиеся кружки, он спросил:

– Не хочешь выйти на улицу?

Ванесса кивнула, они вышли в патио и уселись на ступенях крыльца, любуясь заходящим за горы солнцем.

– Должна признать, что Митч очень стойко держится, – наконец произнесла Ванесса. – Мне трудно даже представить, что он сейчас чувствует.

Чейз горько улыбнулся:

– Все не так гладко, как кажется. Особенно трудно было вначале, но у него было несколько лет на то, чтобы смириться с ситуацией. Митч всегда был несгибаемым. Когда возникала проблема, он с головой окунался в ее решение и выходил победителем.

«Но не на этот раз». Повисла тишина, каждый задумался о своем.

– А у него нет родственников, чтобы помочь?

– Его отец умер, когда ему было два года. Его мать сейчас на пенсии и живет в Неваде. Тесть тоже умер, а братья и сестры разъехались по разным штатам. Но они все равно не смогли бы ему помочь. Ранчо работает как часы, к тому же у него есть вся необходимая прислуга.

Ванесса сделала небольшой глоток кофе.

– А как вы познакомились? Митч немного рассказал мне…

Чейз что-то пробормотал себе под нос.

– Прошу прощения? – нахмурилась Ванесса.

– Я сказал, что Митч никогда не научится держать рот на замке.

– А что в этом плохого?

– Моя личная жизнь – не повод для беседы.

– Ты думаешь, я буду ее с кем-то обсуждать?

Они долго смотрели друг другу в глаза, до тех пор, пока Чейз не отвернулся и не уставился куда-то вдаль. Она наблюдала, как он рассеянно потирает большим пальцем запястье другой руки.

– Ладно. Тебе интересно? Мы познакомились в библиотеке Джаспера. – Он бросил взгляд через дверь патио в сторону кухонного стола, за которым нахмуренный Митч перебирал почту. – Его мама работала библиотекарем, он ходил в другую школу. И нас просто притянуло друг к другу. – Выражение его лица внезапно смягчилось от светлых воспоминаний. – Мы стали неразлучными. После школы, на летних каникулах… Я практически поселился у него. Там и без меня было тесно: полно детей, но его мать была великолепна. Я обожаю ее.

– А как же твои родители? Они не возражали, что ты столько времени проводил в чужом доме?

Чейз наклонился вперед, облокачиваясь на колени, и посмотрел под ноги.

– Им было наплевать.

– Но ведь…

– Если меня не было, у них не было повода шантажировать друг друга.

Это снова произошло. Несмотря на уговоры самой себя, она не могла прогнать навязчивое желание понять, почему Чейз стал таким. Ей очень хотелось помочь ему забыть раны прошлого, смягчить боль. Это меньшее, чем она могла бы ему помочь после того, как он позволил ей заглянуть в свой мир.

Но ей требовалось быть предельно осторожной, иначе он снова заставит ее замолчать.

– Вы вместе учились в колледже?

Чейз кивнул:

– Пока Митч не бросил учебу. Джесс забеременела. Он сделал правильный выбор: женился и поселился на ранчо ее отца, чтобы вести хозяйство.

Митч не мог поступить по-другому. Он – достойнейший парень, умеющий брать на себя ответственность за совершенные поступки, невзирая на последствия. И это еще один плюс в пользу Чейза, раз Митч – его лучший друг.

Ванесса подозревала, что в этом они схожи. Мужчины, способный принимать решения, кардинальным образом меняющие жизнь, должны обладать недюжинной силой воли и целостностью характера. Возможно, Чейз не получил должного воспитания, но он никогда не бросил бы беременную подругу.

Она вздохнула.

Темный вечер окутал их, и они молча сидели на крыльце совсем близко друг к другу, каждый погруженный в свои собственные воспоминания. Ванесса почувствовала ночную прохладу, просачивающуюся через куртку на овчине, и плотнее прижала руки к чашке с кофе, который еще не успел остыть.

Никогда еще Чейз не говорил с ней настолько откровенно. Совершенно очевидно, в душе у нее затеплилась надежда.

– У нас не такие уж разные истории, – тихо начала Ванесса. – Нам обоим пришлось рано повзрослеть из-за родителей, которые не справлялись со своими обязанностями.

Чейз нахмурился и бросил на нее полный недоумения взгляд:

– Тебя мать не таскала в магазин отца, чтобы потом вывести его на улицу и устроить там разборку во весь голос.

– Все было настолько плохо?

– Да. Моя мать не отличалась доверием. Как только она видела, что другая женщина улыбалась отцу, она обвиняла его в неверности. Конечно, мой отец любил мило побеседовать с дамами, но, насколько мне известно, на этом все и заканчивалось. А моя мать продолжала изматывать себя подозрением и тоже флиртовала с покупателями. В результате они годами забрасывали друг друга обвинениями, повторяя одни и те же слова каждый день, а мне хотелось умереть от стыда или, по крайней мере, провалиться сквозь землю.

– Ужас!

– Она любила повторять: «Чейз, все мужчины – свиньи. Нельзя им доверять». Но она так и не бросила отца, потому что он «содержал нас». – Чейз изобразил пальцами кавычки.

– А мои всегда были заняты работой, – настал черед Ванессы. – Наверное, мне не было еще и шести, но я знала, что на родительский день надо звать няню, а не родителей. У нас была няня, домработница, водитель и бесконечные уроки музыки, тенниса и балета. Каждый день мы ходили в школу, а потом – на дополнительные занятия. На выходных ездили на образовательные экскурсии. Словно необходимость занять нас стала главной целью родительской жизнью. Кроме работы. Мы всегда должны были быть практичны и целеустремленны. Джульетта – моя младшая сестра, – Ванесса чуть заметно улыбнулась, – всегда была само очарование: общительная, остроумная. В ней с рождения угадывался будущий юрист. Отец надеялся, что она продолжит семейную практику, но она решила стать адвокатом, ведущим разводы. И до недавнего времени ее считали главным разочарованием в нашей семье. А потом… я побила ее рекорд.

Он покачал головой:

– Я просто не понимаю. У тебя отличная работа, двое счастливых, здоровых детей…

– Да, но моего отца сводит с ума, что я «не реализовываю свой потенциал», – процитировала Ванесса. – После всего, что они вложили в мое образование, я прозябаю на низкооплачиваемой работе. Если не считать того, что ни один достойный мужчина даже не посмотрит в сторону женщины, у которой дети от неизвестного любовника.

– Они так сказали?

– В более образных выражениях, но в целом да. – И два года спустя Ванесса все еще видела перед собой разъяренное лицо отца и его разочарование. Но даже неуправляемая ярость отца, которая пульсировала в каждой клетке его тела, не могла сравниться с жестокостью слов матери, которые проникли в самую ее душу и не давали ей покоя ни на минуту с того самого дня. – Они сказали, что я уже бывший в употреблении товар и мужчины себе не найду.

– Но это безумие!

– Таковы мои родители.

– Слава богу, мы не стали оправдывать ожиданий родителей.

– А чего хотели от тебя твои отец и мать?

– Помимо того, чтобы я не загремел в тюрьму? Я, кстати, подумывал об этом, чтобы хорошенько разозлить их, – добавил он с ухмылкой. – Они хотели, чтобы я продолжил семейный бизнес. А я хотел одного – убраться из этого ада.

– И ты поступил в Гарвард.

– Благодаря стипендии. Они отказались оплачивать учебу.

– Я не могу себе даже представить, что жизнь в провинциальном городке принесла бы тебе удовлетворение.

– Правда?

– Конечно. У тебя слишком много амбиций для этого. – Она слегка повернулась, чтобы посмотреть ему в глаза, и поставила на порог уже остывшую чашку. – В тебе чувствуется неистощимый источник энергии. Я видела, какое впечатление ты производишь на окружающих. Все мужчины, раскрыв рот, ждут твоего мнения. А женщины…

Чейз скептически усмехнулся:

– И что же женщины?

– Они готовы разорвать на тебе одежду.

Его внезапно оглушающий смех пронзил молчаливую прохладу ночи. И она невольно подумала о том, что даже в самые сложные моменты жизни бывают мгновения радости и освобождения. И все же ей было немного не по себе от того, как ее тело таяло под мягким взглядом его глаз и как тепло расплывалось по всему ее телу при звуках его голоса.

– А как же ты, Ванесса?

Когда он наклонился к ней и его жаркое дыхание заполнило все пространство между ними, ситуация стала опасной.

Она вдохнула морозного воздуха, пытаясь прийти в чувство.

– Не задавай вопросов, ответы на которые не готов услышать.

– Это не в моих правилах.

– Хорошо. – Чувствуя, как сердце стучит где-то в районе горла, Ванесса чуть подвинулась вперед, практически коснувшись губами его губ. – Я бы тоже сорвала с тебя одежду, Чейз.

В его глазах в одно мгновение пронесся целый ураган эмоций: шок, изумление, возбуждение; глубина его глаз, казалось, прожжет ее насквозь.

– Поцелуй меня, Чейз.

Она могла и не просить об этом – его губы уже прикоснулись к ее губам.

Поцелуй был таким, каким он должен быть: нежным и полным обещания. Она закрыла глаза, и в тот же момент теплая нега окутала ее с головы до ног, будоража кровь и пробуждая бабочек в животе. Его губы начали свое долгое исследование, сначала нежное, но, получив от нее ответ, более требовательное. Он пах мылом, домом и желанием.

Ванесса приоткрыла рот, приглашая его проникнуть внутрь, и, глухо застонав, он принял ее предложение, и его язык начал щекотать и дразнить ее. Она слышала его прерывистое дыхание, сливающееся с ее ритмом, и осознание того, что она – причина столь сильного возбуждения, заставило Ванессу дрожать еще сильнее.

Никогда в жизни она не испытывала подобного желания. Ей недостаточно было просто находиться рядом с ним, просто разговаривать. Ей хотелось прикасаться к нему, целовать его, получать от него ответные ласки, раздеться и отдать себя полностью.

Сколько всего еще может она открыть в себе рядом с Чейзом Харрингтоном? Конечно, у него есть свои личные секреты, которыми он не готов делиться. Она это понимает. Но сейчас главное – они хотят друг друга. И, честно говоря, ей уже опостылел монашеский образ жизни. В ее жизни не хватало страсти. Она тосковала по ней.

А Чейзу нужно было что-то, что помогло бы отвлечься от скорбного повода этого визита, и даже обычный поцелуй мог помочь ему в этом.

Она почувствовала, как его ладонь опустилась на ее подбородок и нежно погладила ее кожу. Поцелуй стал еще глубже.

– Ванесса… – пробормотал он, не отрываясь от ее губ.

– М-м-м…

– Я хочу тебя. – Он сжал ее нижнюю губу, медленно посасывая ее. Все, на что она была способна в тот момент, – это протяжно застонать в знак согласия, чувствуя, как его пальцы погружаются в ее волосы, притягивая ее все ближе к себе.

Это было так… невероятно, безрассудно. Черт, она отдастся ему прямо здесь, на крыльце, если он не остановится. Но она и не хотела, чтобы он остановился.

– Что… мы… – Это все, что ей удалось произнести в перерывах между поцелуями, лишающими их обоих возможности дышать. Когда дверь на крыльцо открылась, они подпрыгнули от неожиданности.

– Прошу прощения, что прерываю, но Сэм проснулся. – Митчу с трудом удалось удержать равнодушное выражение лица. – И он хочет видеть вас обоих.

Реальность обрушилась на них, с треском возвращая на землю. Ванесса кивнула и, встав на ноги, набралась смелости взглянуть на Чейза.

Ее сердце гулко ухнуло вниз.

Он обвинял ее в том, что она надевает маску, но сам сделал именно это. Хуже того, на его лице явно читалось выражение «я умею контролировать собственные эмоции», которому она также знала применение, но это не мешало ей испытывать к нему отвращение. Он выглядел так безразлично, что ей снова показалось, что она ничего о нем не знает.

Идя за ним по коридору и разглядывая его широкие плечи и идеально ровную спину, она вдруг подумала, что после того, как они закончат читать книгу, он не снимет свою «меня ничто не трогает» маску и не позволит ей контролировать себя, как это до сих пор происходит с его прошлым.

Некоторых людей устраивает именно это: жизнь наполовину, за стеной боли и обиды.

А это окончательно разобьет ее сердце.

Они закончили читать «Последний ниндзя» поздней субботней ночью, когда на землю упали первые капли холодного дождя.

Когда Сэм уснул, Ванесса ушла в свою комнату, отчаянно нуждаясь в том, чтобы побыть наедине со своими мыслями.

Знакомый почерк Дунбара открыл для нее гораздо больше, чем он сам когда-либо рассказывал ей. Как странно, что его уязвимость стала доступна не ей одной. Совершенно очевидно, его терзали сомнения насчет образов главных героев. Вдруг они слишком мрачные? Чересчур мстительные? Что именно он хочет передать детям? И наконец, самый главный сюрприз. Каждый раз, когда он называл героинь Эрин и Хезер, он ставил на полях вопросительный знак. В конце пояснительных записей он сделал еще одну приписку: «Спросить у В.».

Неужели он собирался поговорить с ней именно об этом? Готова ли она дать свое согласие? И как бы поступила она сама? Ванесса вздохнула, сворачиваясь калачиком на постели и вспоминая их разрыв: его последний телефонный звонок и свою бессильную ярость.

Теперь у нее есть хоть какой-то ответ. Дилан ушел, но он не забыл о своих детях, назвав героинь своего последнего романа, бесстрашных и целеустремленных, в их честь. Ей было приятно и одновременно ужасно грустно. Возможно, все могло сложиться совсем иначе.

Хотя… Тогда бы она не повстречала Чейза.

Глубоко вздохнув, Ванесса поспешила разогнать воспоминания и попыталась задуматься о настоящем.

Чейз. Они не обсуждали поцелуй. И хотя Ванесса не спала еще целых два часа, надеясь и ожидая, он так и не появился в ее спальне. Все правильно. Она приехала на ранчо из-за Сэма, а не для того, чтобы заняться сексом с Чейзом.

В воскресенье утром Ванесса попрощалась с О’Коннорами, разрываясь между желанием остаться и поддержать Чейза и реальностью, в которой она одна воспитывала дочек и не могла дождаться, когда возьмет их на руки и вдохнет аромат их нежной кожи.

Поездка в аэропорт прошла в тяжелом молчании. И Чейз и Ванесса хорошо понимали, как много значит ее отъезд.

«Я люблю тебя».

Она хотела бы произнести эти слова, наполнить атмосферу искрой надежды, а не болью потери, чувствуя пульсацию боли за равнодушным выражением глаз Чейза. Ей очень хотелось помочь ему.

Нет, она не имела на это права. Только не после того, как его полные тревоги голубые глаза дали ей отставку, заставив захлебнуться грустью. Она видела, с каким трудом ему удается удерживать безразличие. После того как Чейз посадил ее на самолет, слегка прикоснувшись губами к щеке на прощание, она почувствовала себя так, словно ее сердце вырезали из груди и растоптали на земле.

Бог ей судья. Она полюбила его. Его нежность и любовь к Сэму стали последним штрихом. Она восхищалась тем, как много он сделал для того, чтобы привнести радость в последние дни жизни мальчика, не задумываясь о стоимости. Она сильно влюбилась, и это чувство пугало ее до смерти. Она понимала, что все закончится для нее плохо и ей уже никогда не удастся склеить разбитое сердце.

Но разве ее упрямое сердце оставляло ей другой выбор?

Прошла целая неделя. Семь дней без новостей от Чейза.

Ванесса планировала позвонить ему на следующий день после возвращения, но у Эрин поднялась температура, и она не спала две ночи подряд, бесконечно проверяя и перепроверяя ее состояние и давая очередную порцию аспирина. Днем у нее не было времени ни на что другое, кроме детей и работы.

К субботе она валилась с ног от усталости и уже собиралась в постель, когда на пороге ее дома появился Чейз.

– Я подумал, что ты должна знать. Сэм умер в понедельник. – Его голос дрожал.

Когда она всхлипнула, его губы дрогнули, и он перевел взгляд с ее глаз куда-то вдаль, ей через плечо.

– О Чейз… – Боль плескалась внутри, угрожая прорваться наружу в любой момент. – Проходи.

– Я не могу. У меня встреча через час, а утром я улетаю в Нью-Йорк.

– А где… где ты остановился?

– В «Бенсоне», недалеко от Капитолийского холма.

– Чейз… – Она пошире распахнула дверь. – Отмени встречи и проходи.

Тупая боль в его глазах разрывала ее сердце на части.

– Я… – Он снова посмотрел вдаль, и она увидела, каких неимоверных усилий ему стоит не разрыдаться.

– Чейз… – Она дотянулась до его руки. – Ты…

Его тяжелый взгляд, сопровождавший широкий шаг назад, остановил ее фразу.

– Не спрашивай, в порядке ли я, потому что, черт побери, это невозможно. – Он протер глаза, судорожно глотая морозный воздух. – Это было ошибкой. Мне не следовало приходить.

– Но я…

– Мне пора.

Не позволив ей больше ничего сказать, он развернулся и быстро зашагал прочь, оставив ее наедине с чувством одиночества, горечь которого была просто нестерпима.

Чуть позже, после того как, собрав остатки воли в кулак, Ванесса уложила дочек, она разрыдалась у себя в комнате. Затем села на диван с бокалом красного вина и чистым листом бумаги на коленях и снова задумалась о своей жизни.

Она была очень благодарна Богу за своих детей, за свою жизнь, какой бы неидеальной она ни казалась. Ей разбили сердце, но она снова собрала его по частям. Но теперь пришли новые сложности в лице Чейза Харрингтона. С его приходом в ее сердце закралась предательская надежда на то, что в ее жизни может снова появиться любовь.

Пока пальцы привычно сворачивали лист бумаги, обретающий новую форму, ее сердце изнывало от боли и тоски. Уход Чейза больно ранил ее. После всего того, что было между ними, после их откровенных разговоров, он все еще не доверял ей, не хотел, чтобы она становилась свидетелем его уязвимости.

Будет неправильно оставить его в подобном состоянии. Возможно, она не случайно появилась в жизни Чейза. Возможно, она должна показать ему, что нельзя позволять прошлому уничтожать настоящее, что в мире живут не только холодные, черствые люди.

Возможно, шанс дается им обоим.

Ванесса аккуратно поставила оригами на стол, критически осматривая проделанную работу. Острые линии и изящные изгибы в точности повторяли архитектурный дизайн роскошного небоскреба на Мэдисон-авеню. Там живет Чейз. Интересно, что он сейчас делает? Напивается в баре? Или тонет в самоистязаниях в апартаментах отеля? Обвиняет себя в том, что не обеспечил достойного ухода и не купил другие препараты? Или не находит себе места при мысли о том, что пережил маленького мальчика?

Нельзя оставаться одному в подобных обстоятельствах. Ей невыносимо было думать о том, через что он проходит, снова и снова анализируя смерть Сэма.

Ванесса вскочила, поставила бокал на стол и направилась к телефону.

– Стелла? Нужна твоя помощь.