Текст книги "Хроники Гелинора. Кровь Воинов"

– Какая гадость, – скривился Гард. – Только не пойму, при чем тут человек на троне и убитые дьяволы, если город принадлежал им.

– Возможно, у них был король из числа людей, силой добившийся своего права на трон. Или же это полукровка, рожденный от уш-вотума и человеческой женщины. Кто знает… Начальник экспедиции тоже не пришел в восторг от такого зрелища. «Зачем строить в самом центре города вшивый склеп без крупицы золота?» – сказал он. – Произнося это, Теор изобразил низкий басовитый голос гнома. – После этого он недолго думая забрал флиссу из рук каменного человека.

– Я полагаю, что тут-то все и началось?

– Истинно так. Стоило флиссе покинуть каменную ладонь, как из трона, расколов статую короля, ударил вверх луч гнилисто-зеленого цвета. Под землей что-то дрогнуло, да так, что ходуном заходил весь некрополис. Когда все стихло, гномы поспешили убраться от могильника куда подальше, тем более что к тому моменту они погрузили в свою телегу если не все сокровища города, то бо́льшую их часть. Их тягловая машина была под завязку набита золотом, серебром и драгоценными камнями.

Экспедиция намеревалась покинуть некрополис и вернуться на корабль. Но стоило нам оказаться за вратами могильника, как вокруг разразился настоящий ад. К небу взметались гейзеры песка, а стоило им опасть, как на их месте оказывались оживленные магией скелеты с оружием в руках. Пока стало ясно, что происходит, скелеты окружили нас и яростно атаковали. Гномы не успели среагировать и отразить неожиданную атаку. В результате уже через пару мгновений на землю мертвыми рухнули пятеро гномов. Начался хаос. Кто-то бежал, кто-то кричал, застыв на месте, оставшиеся гвардейцы пытались сражаться. Я защищал начальника экспедиции. У меня был простой тисовый лук и обычный длинный меч. Не самое лучшее оружие против ходячих скелетов, хочу заметить. Тем не менее я успешно отбивался сразу от троих. Сталь сталкивалась со сталью, отклоняя вражеское оружие, но стоило мне ударить по самим скелетам, как меч лишь бесполезно скользил по пожелтевшим костям. Краем глаза я видел, что еще с десяток гномов оказались повержены и кровь из их ран окрашивала в красный цвет песок, на котором распростерлись их тела. Но также я успел увидеть и то, как один из оставшихся гвардейцев угодил своим тяжелым молотом в грудную клетку скелету, и тот развалился, оставив после себя лишь груду костей. На молоте при ударе сияла пара начертанных рун.

В этот момент я понял, что нужно делать. Отшвырнул бесполезный меч и выхватил лук. Стрелы у меня тогда в колчане были заговоренные. Один доморощенный колдунишка постарался. Утверждал, что будут хороши «супротив нежити». Так и вышло. Первой же стрелой я снес одному из скелетов голову, после чего ходячий мертвец продолжал двигаться, но, лишившись зрения, лишь бесполезно рассекал мечом воздух. Второму я перебил ноги, третьему – позвоночник. Я крикнул гвардейцу с зачарованным молотом, что именно нужно делать, и вдвоем мы принялись уничтожать скелетов. Я отсекал им конечности или черепа, гном добивал их молотом.

С этого момента ход битвы сильно изменился. Мы стали побеждать. Но несмотря на это, еще несколько гномов упали замертво лицом в песок. Когда скелетов вокруг нас осталось меньше десятка, из песка вылезли еще двое. И одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять: эти ребята опаснее всех предыдущих скелетов, вместе взятых. На их костяных шеях висели ожерелья из диковинных камней и минералов, на черепах красовались причудливые рисунки, нанесенные, вероятно, кровью, а своими костлявыми пальцами каждый из них сжимал длинный резной посох. «Колдуны», – подумал я в тот момент. И верно, один из них взмахнул посохом, с которого сорвался зеленый шар, похожий на сгусток тумана. Шар этот врезался в ближайшего гнома и прошел насквозь, пробив доспехи и плоть, оставив после себя сквозную дыру с обожженными краями…

Теор замолчал и демонстративно повертел в руках пустую кружку. Гном что-то проворчал и взял кувшин, чтобы наполнить кружку рассказчика, но и тот оказался пуст. Гном махнул девушке:

– Клара, милая, неси еще эля!

– За твой счет, не забыл? – напомнил товарищу Теор.

– Да, да, господин пьянчуга, я все помню. Что дальше-то было?

– Дальше в бой вступила моя интуиция. Образно, конечно. Я вспомнил о флиссе, что мы нашли в главном склепе; начальник экспедиции все еще сжимал ее в руке. Не говоря ни слова, я выхватил у гнома меч и кинулся на скелетов-колдунов. Те, разумеется, моментально переключились на меня. Значение-то рун на клинке я узнал намного позднее, а тогда действовал, подчиняясь лишь своей интуиции, поэтому, встречая сталью смертоносный зеленый шар, я максимально отклонился в сторону, нанося удар. Так, чтобы в случае моей ошибки пострадал бы только клинок. Но я не ошибся. Меч рассек зеленый туман надвое, и тот рассыпался снопом бесполезных искр. Надо было видеть удивление на костлявых физиономиях скелетов. Судя по их раскрывшимся беззубым ртам, толикой разума они таки обладали. Колдуны переглянулись и стали посылать в меня свои зеленые шары непрестанно. От одних я уклонялся, другие отражал флиссой. Подобравшись к скелетам на расстояние удара, я разоружил их и опрокинул на песок; вовремя подоспел и гвардеец со своим молотом. Мы добили оставшихся противников, после чего бой был окончен. Так мы полагали.

От экспедиции мало что осталось. Двое гномов, правящих чудо-телегой, начальник экспедиции да двое гвардейцев. Мы поспешили вернуться на корабль. Путь занял три дня. Благодаря составленной карте мы выбрали наикратчайший путь. Четырежды за это время нам приходилось отбивать атаки скелетов. Благо при новых нападениях среди противников не было колдунов. Мы смогли вернуться на корабль без потерь, хотя случись еще несколько атак – и кто знает, как бы все закончилось. Когда гномы грузили на корабль награбленное в некрополисе добро, я думал, что тот просто не выдержит такого веса. Но стоило им начать погрузку, как на корме судна появилась большая витиеватая руна, светящаяся теплым желтым светом…

– Руна снижения веса, наверное, или же руна сопротивления ему, – со знанием дела предположил Гард.

– Не знаю. Я плохо знаком с вашими рунами.

– А как же ты все-таки забрал у начальника экспедиции флиссу? Не думаю, что он просто сказал что-нибудь вроде: «Ну раз ты ей рубил шары зеленушные, то будь добр, оставь ее себе!».

– Нет, конечно. Уже на корабле он поблагодарил меня за спасение своей жизни и жизни каждого из гномов, кто вернулся с нами. Он заявил, что в награду я могу выбрать любой предмет из сокровищ, добытых его экспедицией в Забытых Песках. Любой предмет, но только один. Мне пришлось заставить его повторить свое обещание, и когда он это сделал, я выбрал флиссу. Гном не обрадовался такому, он-то видел, на что способен клинок, но отказаться от своих слов уже не посмел. После этого я с флиссой уже не расставался. Для меня это идеальный клинок; легкий, с идеальным балансом, а про руны, я полагаю, и напоминать нет смысла.

– А я ведь видел, как ты сражаешься, – гном пожурил молодого наемника, – и не говори мне, что тебя тренировали не эльфы. Только они так фехтуют.

– Не скажу, – усмехнулся наемник. – У меня было много учителей. Среди них были и эльфы. От каждого наставника я почерпнул какое-то умение. Скрепляют все это данные мне природой ловкость и грация… Да-да, не улыбайся ты так: даже эльфы это отмечали.

– Твой черный лук они тебе сделали?

Теор лишь пожал плечами.

– А-а… дал слово, я помню. Но вот скажи: сколько мне в тебя надо влить выпивки, чтобы ты мне все-таки рассказал про лук? Знаешь, как в присловице: «Проговорился по пьяни – совесть чиста».

– Не слышал я такого выражения, – засмеялся Теор. – И я скорее засну на этом столе, чем проговорюсь.

– Ладно, – махнул рукой Гард. – Я вас понял, сударь. Тогда продолжим?

– Пить? Или рассказывать истории?

– Обижаешь, Ренвуд. Конечно же мы совместим и то и другое.

– Ладно, что ты еще хочешь услышать?

– Про Северный континент, – уверенно заявил Гард.

– Ну ладно. Однажды…

Глава 9
Западня

На следующий день Теор и Гард прибыли в город Белон. Повидавшись с Филдой, которая, как выяснилось, не теряла времени зря и уже приступила к расшифровке текста свитка, наемники разделились. Гард отправился к некоему знакомому, живущему как раз в Белоне, который, по словам гнома, мог помочь наемникам в расшифровке. Теор же первым делом пошел на местный рынок, где среди прочих можно было найти и лавки оружейников. Наемник наполнил свой колчан новенькими стрелами, а также приобрел легкий доспех из шкуры пушты, изготовленный по принципу обычной куртки на шнуровке, однако неплохо защищавший от урона любого вида. Конечно, с кожей саламандры шкура этого южного хищника, родственника пантеры, сравниться не могла, но любой доспех из металла по легкости и удобству превосходила многократно.

Справившись с обновлением своей экипировки, Теор хотел некоторое время просто побродить по утреннему городу. Все-таки в Белоне он был лишь в третий раз за свою жизнь и с городом был знаком довольно плохо. Наемнику было известно, что Белон славился работой местных кожевников, да и их количество в городе переваливало за несколько десятков. На этом осведомленность Теора об особенностях небольшого города себя исчерпывала. Кроме того, молодой воин жаждал временного уединения, и для этих целей подобная прогулка по утреннему городу вполне подходила. Но, как выяснилось, кое у кого были на его счет совершенно иные планы.

Солнце только-только показалось над городскими стенами, когда наемник двинулся по одной из ветвистых улочек Белона. Дойти до ее конца наемнику не удалось. Глава местного отделения гильдии алхимиков перехватил Теора возле лавки торговца мехами и шкурами. Высокий упитанный мужчина был богато разодет, а все десять пальцев его рук унизаны всевозможными перстнями и кольцами. Алхимик чуть ли не на колени падал, умоляя наемника уделить ему время, дабы выслушать «почтенного просителя», как он сам выразился.

Теор не стал отказывать человеку, принадлежащему к руководству крупной гильдии, и предложил обсудить его вопрос в ближайшей таверне.

За свободным столиком в заведении со странным названием «Поскуливающий Пес» алхимик поведал наемнику о своей беде.

Как выяснилось, двумя днями ранее его дочь – прекрасную Милену, похитил некий злоумышленник, после чего прислал отцу требование о выкупе с пометкой о том, что на место встречи он должен явиться один.

– Вы же понимаете, почтенный Мастер, что живым мне из этого условленного места не выйти, – разгневанно пояснял наемнику алхимик, размахивая в воздухе зажатой в кулаке вилкой. – А если я и выживу, то стану для них ходячим кошельком! Они будут шантажировать меня, просить все больше и больше!

– Вы хотите, чтобы я освободил вашу дочь и благополучно доставил ее в город? – спросил Теор, невольно отстраняясь от собеседника подальше, дабы разгоряченный алхимик не задел его своей вилкой.

– Да! Да! Как я рад, что вы все правильно понимаете! – обрадовался алхимик, положив наконец вилку на стол. Копченое мясо мужчина прикончил еще в начале разговора, но несчастную вилку до сего момента так и сжимал в руке.

– Почему вы не обратились к имперской страже? – поинтересовался Теор, хотя уже знал примерный ответ.

– Что вы! Да они сдерут с меня еще больше, чем похитители!

– Мы тоже выполняем контракты не задаром, – заметил Теор.

– Я и не думал просить вас играть в доброго рыцаря, вызволяющего несчастную принцессу из плена, бесплатно! – обиженным тоном произнес алхимик. – Но вы, наемники, всегда устанавливаете приемлемую цену, соразмерную выполняемой работе…

Двое мужчин проговорили еще некоторое время, обсудив все необходимые детали. Договорившись о цене, наемник заключил с главой гильдии устный контракт и без промедлений отправился в путь.

Теор шел по тропинке, все дальше углубляясь в густой лес. Рядом с ним шагал Ральф – подмастерье алхимика, с которым наемник заключил контракт. Он должен был отвести молодого воина в назначенное похитителем место.

«Трусоватый юноша», – отметил про себя Теор, едва увидел долговязого паренька в простой холщовой рубахе, истоптанных сандалиях, не по размеру подобранных портах и с простым одноручным мечом, что болтался у него сбоку на поясе; перевязь была сделана им, видимо, самостоятельно и крайне неумело. Клинок бил юноше по ноге при каждом шаге.

Конечно, о трусости молодого подмастерья говорил вовсе не бедняцкий внешний вид. Парень поглядывал на наемника с плохо скрываемым страхом. Постоянно с опаской озирался по сторонам, да и просто вздрагивал при малейшем шорохе.

Желая кое-что выяснить, Теор решил разговорить юношу:

– Так куда мы направляемся и что это за место?

– Эм… – Паренек вздрогнул. По всей видимости, молодой человек никак не ожидал, что наемник заговорит с ним. – По сути это продовольственный склад.

– Продовольственный склад? За городом, в гуще леса? – сощурился наемник.

– Ну… да, – нехотя ответил подмастерье. – Может, так безопаснее?

– То-то в нем похитители держат похищенных ими юных дочерей алхимиков, – ухмыльнулся Теор.

– Не я его там строил, – насупился парень.

– Не сомневаюсь, – усмехнулся наемник. – Вот только сдается мне, это не просто продовольственный склад. Может, расскажешь мне, в чем тут секрет, Ральф?

Юноша искоса глянул на наемника, затем на свои сандалии, взъерошил волосы.

– Это не только продовольственный склад. Это… в общем, там алхимики проводят свои опыты. Ну, знаете, на животных всяких, – нехотя ответил Ральф, инстинктивно вжав голову в плечи.

– Я вам не судья, Ральф, – покачал головой Теор. – У каждой гильдии свои традиции, свои секреты. И уж точно я не инквизитор, чтобы карать за подобное.

Подмастерье алхимика облегченно вздохнул, расправив плечи.

– А ты не похож на воина, Ральф. – Теор продолжил разговор с парнем.

Ему было не особо важно, что услышит в ответ. Теор следил за реакцией юноши, за его мимикой и жестами, в тот самый момент, когда и задавал ему вопросы.

Многие, кто в итоге попадается в сети искусной лжи, верят, что вывести лжеца на чистую воду можно, последовательно задавая ему необходимые для этого вопросы. И в этом они правы. Но часто они ошибаются, полагая, что в этом случае следует внимательно следить за человеком во время того, когда он будет отвечать на поставленные вопросы и что именно он будет отвечать. Нет, искусный лжец может соврать так, что и сам искренне поверит в свою ложь. А вот его реакция на определенные вопросы остается, как правило, естественной, не наигранной. Она может быть не столь заметна и уж тем более не столь эмоциональна, чем та, что проявляется человеком в его собственной речи, но опытный глаз может ее разглядеть и понять.

Конечно, определенные личности могут не только полностью контролировать свои эмоции, но и в совершенстве владеть своей мимикой.

Вот только Ральф к таким личностям не относился.

– Я и не воин вовсе! – возмутился подмастерье.

– Да, ты подмастерье главы отделения гильдии алхимиков, – согласился Теор. – Помощник алхимика, который носит на перевязи меч.

– Что здесь такого? – настороженно спросил Ральф.

– Не знаю, – пожал плечами наемник. – Кстати, я бы на твоем месте сделал перевязь потуже. Тогда меч перестанет лупить тебя по ноге.

– Нужно уметь себя защитить… – буркнул юноша, насупившись. При этом он положил руку на эфес меча и стал придерживать его, чтобы тот не болтался так сильно.

– Согласен, – кивнул Теор, – просто не видел я еще алхимиков, размахивающих мечом.

– Я не алхимик, – сказал Ральф, оглядываясь.

– Ты ведь подмастерье, а значит, можешь стать алхимиком, – возразил наемник.

– Наверное, – неопределенно ответил юноша, взъерошив волосы свободной рукой.

– Вернемся к твоему мечу, – продолжил Теор. – Умеешь им владеть?

– Немного, – улыбнувшись, ответил Ральф. – Уж всяко лучше других подмастерьев в нашей гильдии! А вы? Вы хорошо владеете луком?

– В совершенстве, – уверенно ответил Теор.

– Все так говорят, – буркнул юноша.

– Что ты имеешь в виду? – удивился Теор.

– Ну… – замялся парнишка.

– Да говори уж как есть, не бойся.

– Я и не боюсь, – возмутился подмастерье. – Просто я пробовал стрелять из лука. И это чертовски тяжело. А вы говорите – «в совершенстве».

– Я не хвастаюсь, если ты об этом, – усмехнулся наемник. – Я сказал тебе правду. Я владею луком на пределе возможностей своего тела.

– А вы… вы можете показать? – поинтересовался Ральф.

– Показать свое мастерство? Почему бы и нет. – Наемник остановился и осмотрелся. – Видишь белку?

– Какую белку? – удивился юноша.

– Вон на том дереве, на ветке. – Наемник указал рукой на дерево примерно в девяти-десяти ярдах слева от них.

– Вы шутите, что ли? Как можно заметить белку на таком расстоянии? Да и рядом вон сколько деревьев. Все как один похожи.

– Просто смотри, – отмахнулся наемник. – Правый глаз, – добавил он.

Теор вытащил стрелу, наложил ее на лук и натянул тетиву. Для большего эффекта он закрыл глаза.

– С закрытыми глазами вы точно промахнетесь.

– Просто смотри, Ральф, – повторил Теор.

Теор прицелился на звук – белка как раз что-то усердно грызла, и плавным движением отпустил тетиву. Разрезая воздух с легким свистом, стрела достигла цели.

– По-моему, вы попали в дерево, – с сомнением сказал Ральф.

– Идем, – махнул юноше наемник, давая знак следовать за ним.

Они подошли к дереву, и юный подмастерье невольно ахнул. Чуть выше его макушки к стволу дерева была пригвождена рыжая белка. Из ее правой глазницы торчала стрела с красным оперением, выпущенная Теором. В лапке белка все еще сжимала свой завтрак, словно боялась его потерять даже после смерти.

– Это… это потрясающе! – воскликнул юноша. – Но… зачем? Зачем было убивать несчастную белку?!

– Ты просил показать мое мастерство, – пожал плечами Теор.

– Я же не просил при этом кого-то убивать! – возмутился Ральф. – Вы бы могли, например, просто отстрелить ей кончик хвоста или уха.

– Это, по-твоему, более гуманно? Ранить зверя и оставить его истекать кровью? Чем же это лучше быстрой смерти?

– Н-не знаю… – почесал затылок юноша.

– Это лес, Ральф. Хищник или охотник – всякое может приключиться со зверем вроде этой белки. Смерть от старости – самая редкая из всех смертей в лесу.

Они продолжили путь.

– Вы действительно хорошо стреляете, – резюмировал юноша, – но ведь лук – это оружие дальнего боя. Что вы станете делать, если придется сражаться с противником лицом к лицу? Вы так же хорошо владеете и мечом?

– Мечом я владею чуть хуже, – признался Теор, – но и лук в ближнем бою может сослужить хорошую службу.

– Это невозможно! Как можно драться луком против мечника? – изумился Ральф. – Это же просто изогнутая палка!

– Бери свой меч и попробуй меня ударить, – предложил наемник.

– Нет, я… я же могу вас ранить!

– Ты, конечно, можешь попытаться, но сомневаюсь, что у тебя из этого что-либо выйдет, – улыбнулся наемник.

Ральф вытащил из перевязи меч, но атаковать не спешил.

– Давай же, не трусь! – весело окликнул его наемник.

Единственной фразы хватило, чтобы раззадорить подмастерья алхимика.

Юноша замахнулся и ударил мечом наотмашь. Теор развернулся вполоборота и плечом своего лука отвел меч Ральфа в сторону. Подмастерье попробовал снова. Наемник видел в его глазах мальчишеский блеск – задор, желание доказать свою правоту. Но и в этот раз результат остался прежним. Теор легко отвел клинок юноши в сторону.

Ральф попробовал еще раз зацепить наемника, затем еще и еще. Каждый раз Теор играючи парировал удары юного подмастерья. Наконец наемник решил, что демонстрацию пора заканчивать, и атаковал сам. Ральф даже не успел разглядеть прием – наемник как-то резко крутнулся на месте, выбрасывая вперед лук, и спустя мгновение юноша обнаружил себя лежащим на земле и уже безоружным.

Наемник протянул парню руку и помог ему подняться.

– У вас просто больше опыта, – буркнул Ральф, потирая плечо, ушибленное при падении.

– Разве ж это преступление? – удивился Теор.

– Нет, но… так ведь нечестно!

– Если мне встретится противник опытнее меня и он, этот противник, убьет меня – разве ж послужит мне в посмертье утешением мысль о том, что произошедшее было несправедливо?

Ральф потупился и ничего не сказал.

– Мы речь вели не о том, – настаивал наемник. – Я показал тебе, что лук можно использовать не только для стрельбы на дальних дистанциях, но и для ближнего боя. Но лишь в том случае, если у владельца достает для этого навыка.

– Вы часто сражаетесь? – спросил Ральф.

– Да, – ответил Теор. – И каждое сражение – это и тренировка, и бесценный опыт. Из каждого выигранного сражения я выношу необходимые для самосовершенствования уроки. Не лук мое оружие и даже не клинок, оружие – я сам.

– Что вы имеете в виду? – не понял юноша.

– Меч, лук, копье – не важно, что находится в твоих руках. Все это лишь средства. Воин сам по себе и есть оружие. Оружие – его голова, его разум, оружие – его мускулы, оружие – его ловкость и сила. И то, какое средство применять для победы, зависит не от самого средства и той эффективности, что ему приписывают, а от оружия, что будет это средство применять. Ни одно из средств, будь то режущее оружие, колющее, дальнобойное, не важно – не является самодостаточным. Его применение зависит от того, кто его применяет.

– К-кажется, понимаю… – пробормотал юноша.

– Опытный воин может найти неожиданное применение, казалось бы, самому обычному оружию. Однажды я видел, как один ассасин использовал свои метательные звездочки так, словно у него в руках были парные клинки.

Услышав слово «ассасин», Ральф вздрогнул и с опаской поглядел на наемника. Но Теор сделал вид, что ничего не заметил. Про себя же наемник улыбнулся. Он уже догадывался, что его ведут в западню и что похищение дочери алхимика было организовано с конечной целью заманить Теора на этот склад. А теперь наемник знал и кто именно его поджидает.

Ассасин.

Что ж, наемных убийц по его душу еще не отправляли. Теору, конечно, было лестно, ведь кто-то прилично раскошелился – услуги ордена ассасинов были недешевы во все времена. Но в то же время это могло означать лишь одно: ловушка организована из-за принятого им с товарищами контракта. Кто-то влиятельный не хочет, чтобы трое наемников добрались до искомого артефакта.

Теор похлопал Ральфа по плечу.

– Идем, – сказал он ему. – Нам еще нужно спасти дочь моего нанимателя и твоего наставника.

«Что ж, – подумал про себя наемник, – двух зайцев – одной стрелой».

Он не только выяснил у своего временного спутника все, что ему было нужно, но и занятно провел время. Теор заметил, что, вновь встретив сестру, он стал куда более красноречив, чем раньше, а ведь по натуре был довольно молчаливым. Не иначе сказывалось дурное влияние Гарда. Хотя до гнома с его неиссякаемой словоохотливостью Теору было далеко.

– Уходи отсюда, я тебе говорю! Разворачивайся и топай туда, откуда пришел!

– Старик, может, хватит, а? Ты ведь меня даже не выслушал, – возразил Гард. Уходить он не собирался. Точнее, он бы с радостью оказался как можно дальше от этого сварливого гнома, но не раньше, чем получит то, за чем пришел.

– Старик? – Низкий, почти на две головы ниже Гарда, гном с курчавой черной бородой и такими же волосами на голове всплеснул руками. – Я всего на две седмицы раньше тебя родился, а для тебя, значит, старик?!

– По возрасту – может быть, а вот по ворчливости и упрямству ты мне в деды годишься, – хмыкнул Гард. – Сам посуди, кто из нас двоих ворчит как старый пень, страдающий запором, а?

– Да ты… да я… – Собеседник Гарда даже покраснел от возмущения, но, глубоко вздохнув, быстро взял себя в руки. – И почему я вообще с тобой разговариваю, после таких оскорблений?

– Может, потому что ты еще даже не знаешь, зачем я здесь?

Гард знал этого гнома с детства. Звали его Фарнад, и он торговал в Белоне глиняными кувшинами. Лучшими в городе, хотя его лавка и стояла в конце убыточной торговой улицы, на которой кроме его лавки давно уже разорились и закрылись все остальные. Но гном умел делать не только глиняную посуду, и именно поэтому Гард пришел к нему.

– Как же не знать, – Фарнад скрестил руки на груди, – ты пришел ко мне и стоишь тут смотришь на меня, словно перед тобой не гончар, а пышногрудая дама. Строишь мне глазки, позвякивая серебром в мешочке, притороченном к поясу.

– Лучше бы ты и впрямь был пышногрудой девахой, – усмехнулся в усы Гард. – Видит Камень, с ней бы я договорился гораздо быстрее. Но, увы, ты не в моем вкусе.

Фарнад фыркнул что-то под нос и, развернувшись, направился в свою гончарню, чтобы закрыть за собою дверь и прекратить разговор, бывший ему не по нраву.

– Я ведь не кувшины покупать пришел, – окликнул его Гард. Фарнад остановился, – меня интересуют другие твои таланты.

– Ты здесь из-за моих навыков рунописи? – обернулся гном.

– И не только. Ты ведь еще не разучился делать свои руниры?

– С чего ты взял, что я вообще стану отвечать? – прищурился Фарнад.

– Я слышал, что ты в состоянии сделать рунир, помогающий в расшифровке древних и наиболее редких диалектов. Это так?

– Да, это так, – словно нехотя ответил гном. Однако было видно, что он просто не мог промолчать.

– А еще я слышал, что на такое не способны даже жрецы рун. Они ведь их проецируют, а не изготовляют. На это нужен особый талант. Как у тебя, – уважительно сказал Гард.

– И это правда, – с гордостью в голосе ответил Фарнад.

– Вот я и прошу тебя…

– А мне все равно, что ты просишь! – резко перебил наемника гном. – Рунопись и изготовление руниров – это искусство. Это творчество, глупец!

– Глупо делать подобные вещи только для самого себя. Ты мог бы…

– Тебя не касается, что я могу, а чего нет. Я не стану тебе ничего продавать! – Голос гнома сорвался на крик.

– Неужели все из-за той хрустальной вазы? – неожиданно спросил Гард.

У Фарнада расширились глаза. Он сжал кулаки.

– Я делал ее целый год! – заорал он на наемника.

– Это же просто ваза… – попробовал возразить Гард.

– Я был ребенком! – крикнул гном, подойдя вплотную к наемнику. – Я делал ее целый год! Из чистейшего как слеза хрустального кристалла!

– Так ведь я тоже был ребенком, – развел руки Гард. – И, как все дети, бегал и резвился все свободное время. Я же не специально задел тогда твою вазу!

– Еще в детстве ты был вандалом, – указательный палец гнома уперся наемнику в грудь, – и не думаю, что сейчас ты изменился.

– Фарнад, это же было так давно… – сокрушенно качая головой, сказал Гард. – Неужели ты до сих пор помнишь детские обиды?

– Да, до сих пор! И поэтому не хочу, чтобы хоть один из моих руниров попал к тебе в руки. Не важно, сколько ты при этом заплатишь.

– Обычно гномы так говорят, когда хотят набить себе цену, – сказал наемник, но, увидев, как переменилось лицо Фарнада при этих словах, быстро вскинул руки: – Ладно-ладно. А что, если я скажу, что рунир нужен не мне, а привлекательной девушке? Скажу, что кроме ее рук никто более не коснется твоего изделия и, когда она переведет нужные тексты, я верну рунир тебе? А еще скажу, что она точно никогда в жизни не разбивала твоих вещей.

Фарнад собирался что-то сказать, но неожиданно закричал: «Сзади!»

Гард успел отскочить в сторону, а вот бедняге Фарнаду повезло меньше. Лезвие секиры опустилось ему на голову и, словно орех, раскололо ее надвое до основания шеи.

Изуродованное тело гнома-гончара упало на каменную мостовую. Гард выхватил свою секиру, отступая в сторону.

На него медленно наступала стройная невысокая девушка, на вид лет двадцати пяти. В облегающей кожаной куртке иссиня-черного цвета. Длинные черные волосы заплетены в тугую узкую косу. С удивлением Гард отметил, что находит убийцу своего давнего знакомца довольно привлекательной. Но было в облике незнакомки и то, что совсем не понравилось гному. В руках девушка держала двуручную секиру с двумя лезвиями. И не просто секиру, а точь-в-точь как у Гарда. Даже рельефные насечки на древке, и те были такими же. Единственное различие было в том, что секира Гарда еще оставалась чистой, тогда как оружие девушки уже было запачкано кровью Фарнада.

– Ты что, с моей «девочки» слепок сделала, пока я спал? – сурово глядя на незнакомку, спросил Гард.

Однако гному не требовался ответ, ведь он уже догадывался, в чем дело. Его секира была выкована одним кузнецом, который, как знал Гард, сейчас состоит в ордене ассасинов. Или просто работает на них. Если он вообще еще жив. Тогда становилось понятно, кем была эта дамочка.

Девушка ничего не ответила. Она все так же шла на гнома, начав раскручивать в воздухе секиру. Гному был хорошо знаком такой стиль боя. Раскручивая двуручное оружие, боец использовал вес оружия и импульс вращения для нанесения круговых рубящих ударов. Такие атаки могли не только пробить защиту противника, выбить его оружие или же просто вспороть ему живут либо отсечь голову – они могли внушить неопытному сопернику страх и неуверенность в своих силах. А когда ты видишь, как такая хрупкая с виду девица с поразительной легкостью вращает над головой тяжелую двуручную секиру, невольно засомневаешься в своих шансах на победу.

Но Гард был опытным бойцом и к тому же ярым оптимистом. Победа – цель любого противостояния, считал он, и нужно лишь подобрать необходимые для ее достижения средства.

Гном не отступал, держа секиру наготове. Он ждал первого удара своей соперницы. И она атаковала.

Секира прекратила свое вращение по горизонтали и вместо этого взлетела вверх в замахе, а тело девушки вытянулась в изящном прыжке. Гард, завороженный этим зрелищем, едва сумел уйти от удара. Секира со свистом опустилась вниз в ту самую секунду, когда стопы девушки коснулись земли. Лезвие раздробило одну из каменных плит, и каменные крошки брызнули в стороны. Один из таких осколков пролетел у самого лица наемника, оставив на его скуле кровоточащую царапину.

– Кто ты вообще такая? – воскликнул Гард и сам пошел в атаку.

Две секиры столкнулись в воздухе и разлетелись. Выпад гнома был отбит.

– Моя есть дочь погибели! – высокопарно ответила девушка. У нее был нежный девичий голосок.

«С таким голосом бы песни петь да сладкие речи говорить, а не рассекать людям голову надвое», – подумал гном.

– Да уж моя видеть, что твоя не есть королева обнимашек! – передразнил акцент своей противницы Гард.

Лицо девушки помрачнело. Она провела серию ударов, которые Гард не без труда, но все же отразил. В очередной атаке убийца едва не достала его – лезвие секиры прошло в дюйме от его бедра. Зато кровожадная сталь настигла иную цель. Из рассеченного кожаного кошелька на каменные плиты мостовой со звоном посыпались серебряные и медные монеты.