Текст книги "Шесть часов утра"

Офисные истории

Казусы отечественного коучинга

В прошлом году в разгар пандемии руководство околомедицинской компании, в которой я работал, приняло решение посадить сотрудников на удалёнку. Мол, в лаборатории больниц и поликлиник вас пускать перестали, толку прорываться через баррикады и портить отношения с начальством в белых халатах. Посидите пару недель дома.

А чтоб сидеть не было скучно, придумали позвать крутого коучера. Настроили ПО для удалённого доступа, расписали достоинства нового тренинга.

Собрались. Сидим все такие уютные. В халатах домашних, кофе попиваем, соскучились по общению, обсуждаем дела, пока коучер не нарисовался. Идиллия. Один менеджер только в рубашке-галстуке. Но, по закону подлости, что-то у этого менеджера упало, он приподнялся, повалил планшет, и все увидели, что ниже пояса у него по классике семейные трусы. Взрослые, кажется, люди, а ржали как детский сад при слове «пиписька».

Наконец появился коучер. Во вступительном слове часа два рассказывал, какой он крутой, какие компании тренировал, в каких бизнес-школах учился. Так и сыпал названиями типа «Нефтеуправ», «Газлидер» и «Вторчерметпоставка». Через час я устал улыбаться и кивать, перелёг с ноутбуком на диван и стал бороться с желанием задремать.

Ещё минут через сорок начался, собственно, тренинг. И тут я приуныл. В отделе, конечно, было пару новичков, которым этот тренинг был интересен, но в основном опытные сотрудники такие тренинги уже раза три проходили. Ну ладно, может, у коучера какие-то фишки свои. Опытный же и крутой, в бизнес-школах учился.

Нет, чешет по скучному до зубной боли шаблону. Ещё и в специфику работы обучаемых не погрузился. Рассуждает про какие-то краски-стройки, лаки-кирпичи, а у нас, между прочим, медицинское направление, тонкие материи, кровь, моча и спинномозговая жидкость.

Полдня рассказывал. Я про себя подсчитывал, сколько компания заплатила этому коучеру, и мне всё больше становилось грустно. Я бы такой тренинг для отдела провёл за половину суммы, ещё и адаптировал бы под наши реалии. Но куда нам, мы же бизнес-школ не оканчивали, бахилами щи хлебаем.

Народ честно вовлекается в процесс. Новички внимают, кивают, а вот старички местами сопротивляются. Другие коучеры их иначе учили, вот они и пытаются свои прежние знания применить. Коучер сердится, что ему возражают, но сильно виду не подаёт. Обрабатывает возражения.

Отмучились полдня, объявили обеденный перерыв. Все камеры отключили, пошли за котлетами и макарошками. И тут коучеру кто-то позвонил. А он по рассеянности забыл микрофон отключить. А мы молчим, чего мешать человеку.

– Да? – говорит коучер. – Привет. Работаю. Позвали в какую-то медицинскую шарашку.

У меня котлета недоеденная изо рта выпала. Нормально он так про нашу «ведущую компанию, лидера рынка».

– Да, терпимо, – продолжил коучер. – Парочка молодых ничего такие, с мозгами. Но старые совсем тупорезы. Название? Да фиг его знает! «Мед…» какой-то.

И тут у меня телефон звонит. Самый старый и опытный сотрудник, на котором тридцать процентов плана висит. По словам коучера – «главный тупорез».

– Ты это слышал?

– Это все слышали, – мрачно отвечаю я.

– Предлагаю послать этого красавца и отключиться. Я, блин, пять лет в конторе! Мне такое терпеть.

Смотрю, остальные сотрудники тоже наперебой звонят. Точно ВСЕ слышали.

Еле погасил возмущение. Предложил дослушать «гуру» до конца дня, а потом разбираться. Коучер после обеда включился и снова начал вещать, какой он замечательный.

Народ безмолвствовал. Даже новички объявили ему бойкот. Тот извёлся весь, даже обижаться стал.

Начальству я кляузу, конечно, написал. Мол, коучер ведёт себя некорректно, допускает высказывания в адрес сотрудников и так далее.

Мне ответили, что деньги ужо «уплочены», поэтому сидите и слушайте.

В финале коучер явился в офис, чтобы вручить сотрудникам дипломы о прохождении его суперсовременных курсов. Мы с директором сидели в кабинете, а у директора на лацкане пиджака был прикреплён значок с логотипом компании. Он когда-то таких значков заказал сотни две, вручал их при вступлении в должность каждому новому сотруднику. Но ношение значков как-то не прижилось.

Прибыл коучер. Довольный и улыбающийся рассказывал, какое чудесное обучение он провёл. И тут решил подмазаться к директору.

– А что это у вас за значок? Интересный такой, необычный.

Директор слегка в лице поменялся.

– Это логотип компании, в которой вы неделю проводили обучение, – ледяным тоном сказал он.

Вы думаете, коучер растерялся? Увы, такие люди не теряются. Но больше его не звали.

Мы ценим каждого работника

Несколько лет назад попал я на работу в одну из ведущих фармацевтических компаний. Называть компанию не буду, входит она в пятёрку мировых лидеров, но её постоянно мотает между пятым и шестым местом.

Попал я туда почти случайно из сомнительной турецкой конторы, и местом своей работы поначалу почти гордился. Ещё бы – препараты у всех на слуху, зарплата одна из лучших в данной отрасли, служебная машина. Приходишь в аптеку и даже как-то торжественно сообщаешь, откуда ты. И немного презрительно поглядываешь на всяких «словаков», «украинцев» и даже «французов».

Отработал больше года, и тут в Беларуси случился очередной кризис. Перед обменниками выстроились огромные очереди, народ потащил домой телевизоры и стиральные машины. Заволновались и мы.

Директор собрал всех на общее совещание:

– Ну что вы паникуете?! Наша корпорация – мировой лидер. Что нам небольшой спад в экономике данного региона – тьфу! Работайте спокойно.

Пошли работать спокойно. Зарплату получаем в американской валюте, что весьма неплохо. Вокруг офиса, как в девяностые, крутятся какие-то подозрительные типы. Пытаются купить у нас зарплатную валюту по своему дикому курсу. Нелегальные махинации с евро и долларами преследуются по закону, поэтому типы переходят на тайный язык. Караулят у служебной машины и заискивающе шепчут в ухо:

– Фантики есть?

– Какие фантики? – удивляемся мы.

– Ну, бумажки, – как тупым объясняют махинаторы. – Зелёные. Мы бы купили.

Директор снова собирает всех и категорически запрещает нелегальные сделки.

– У нас в штате, конечно, есть юрист, – грозит начальство. – Но вытаскивать вас из тюрьмы не входит в его профессиональные обязанности.

У всех семьи, кредиты, планы на жизнь. Сидеть никому не хочется. Поэтому посылаем мутных типов подальше.

А народ волнуется. Валюты в стране нет. У кого-то обламывается отпуск, кому-то надо срочно за границу за новой партией товара. В интернете – сплошные истории, как больному ребёнку нужна валюта на операцию, а взять эту самую валюту негде. Нам стыдно. Мы на островке стабильности.

Начальство каждый день напоминает, что у нас всё хорошо, и в подтверждение своих слов даже нанимает нового регионального менеджера – смотрящего над медицинскими представителями. Приходит сердитая девушка, начинает показывать, кто тут главный, строит нас почём зря.

В стране всё хуже. Мы опять волнуемся. Из заморского из-за леса, а точнее, из головного офиса прибывает для наведения порядка «Мишка Воронов», а в жизни – супер-пупер-директор региона Майкл Кроу.

Зовут нас на общее собрание. Майкл – худой длинный англичанин в костюме с иголочки. На породистом почти лошадином лице – сплошное спокойствие и стабильность. Прямо не директор, а гарант Конституции. Даже говорит как-то успокаивающе, уверенно. Вот только руки мне его не понравились. Пальцы какие-то инопланетные, длинные, кажется, что сейчас начнут гнуться в обе стороны. Он их ещё домиком сложил и шевелит в такт словам. Жутко немного от этого зрелища. Рептилоид какой-то.

Но говорит неплохо:

– Уважаемые сотрудники, мы там, далеко, в главном офисе, в курсе нестабильной обстановки в вашей стране. Но вам очень повезло! Вы работаете в мировой корпорации. Даже если ваш регион перестанет приносить запланированную прибыль, то мы вас не оставим. Поддержим. Наша корпорация – это вовсе не акула капитализма. Мы работаем в сфере здравоохранения, спасаем людей. Неужели мы не поддержим в трудный момент своих собственных работников?! Вы все для нас очень ценные и незаменимые. Мы сохраним каждого сотрудника. Каждого!

И в подтверждение своих слов Майкл поднял к десятому этажу свой длинный инопланетный палец.

И вот когда он это сказал, я сразу понял, что нам трындец. Но коллеги воспрянули духом. Ещё бы, сам Майкл Кроу пообещал.

– Вот видишь, а ты паниковал! – хлопает меня по плечу Сева, мой сосед по региону.

– Да я не паниковал, – пожимаю плечами. – Это у тебя кредит на квартиру. А у меня всего-то жена в декрете. Если что – мы в метро сядем, на картонке нацарапаем: «Подайте жертвам кризиса». Народ у нас жалостливый, не пропадём.

Сева почему-то не смеётся.

Сказал же Майкл Кроу, что мы – островок стабильности, значит, так оно и есть. Нет причин не верить самому главному директору. Надо работать. А там, глядишь, и кризис закончится.

Наутро выезжаю по привычному маршруту. Одна аптека, вторая, третья. Кофе. Наш препарат самый препаратистый. Ключевое сообщение. Никуда я без очереди не лезу, я тут уже полчаса стою. Не мешайте работать, дайте мне три минуты, и я уйду.

Примерно часов в двенадцать звонят из офиса:

– Загляни, дело есть.

Блин, весь маршрут менять! Горит у них там, что ли? Приезжаю.

В офисе тревожная тишина. Пахнет какими-то лекарствами и испугом. Из дальней комнаты слышны всхлипывания.

– К директору.

Можно и к директору, хотя я уже понял, что вы от меня хотите.

Директор сидит хмурый, в углу сплетает пальцы Майкл Кроу.

– Понимаешь, – говорят.

– Да, понимаю, – хмыкнул я. – Вы должны сохранить каждого сотрудника. Каждого!

И пальцем в потолок тычу.

– Это всё верно, – кивает директор. – Но в сложившихся обстоятельствах. Положи партбилет (в смысле – ключи от служебного автомобиля) на стол.

– А если не положу?

– У нас есть два варианта, – вздыхает директор. – Или мы тебе сейчас даём зарплату за три месяца, и ты сегодня увольняешься, или работаешь эти самые три месяца, получаешь зарплату, а в конце мы тебя всё равно увольняем.

Я поражаюсь щедрости директора. В принципе, был готов к долгой и кровавой битве за каждую копейку, а тут такой сюрприз.

– Давайте деньги сразу – и разойдёмся по-хорошему.

Директор вздыхает с облегчением.

– Иди к бухгалтеру, через пару часов всё будет на карточке.

И руку мне пожал даже с какой-то искренней благодарностью. Мужик он неплохой.

Выхожу из кабинета.

В углу рыдает новоявленная региональный менеджер:

– За что?! Я же только устроилась! Я же всё делала!

И так она кричит это «Всё», что я поневоле заподозрил неладное.

В другом углу причитает зам. директора. Ещё вчера она ходила по офису королевой, всем рассказывала, что они неправильно работают, а вот она бы… И её не сохранили как незаменимого работника.

Я уже почти убежал в бухгалтерию, когда зам. директора поймала меня за рукав, чуть ли не силой усадила перед собой.

– Ты же понимаешь, ничего личного. Это бизнес. Мы все в трудной ситуации.

И говорит, говорит. Да всё через слёзы-сопли.

Киваю, потихоньку вместе со стулом передвигаясь к выходу. Я-то понимаю, что это не мне она говорит, а себя успокаивает. Мне-то что, в интернете вакансий медпредов – полсотни, а вот зам. директора – продукт штучный. Где ещё так устроишься.

Сбежал. Приехал домой на автобусе, выспался и сел за компьютер работу искать. Через неделю работал в другой конторе. Зарплата была поменьше, в тройку лидеров контора не лезла, болталась в десятке.

На полученные деньги открыл ларёк на рынке. В разгар кризиса. Придурок.

А ещё через два месяца мне позвонил новый зам. директора из только что покинутой корпорации.

– Паша, ты на нас не сильно обиделся?

– Чего обижаться. Денег дали, руку пожали, всё было вежливо и красиво.

– Ты уже устроился?

– Да, но пока испытательный срок. А что?

– Майкл уехал, всё стихло, а нам дали добро на набор сотрудников на другую линейку препаратов. Пойдёшь?

– Деньги обратно не отдам! – заявил я.

Вернулся и ещё полтора года отработал. Опять наш препарат самый препаратистый. И наша компания в тройке лидеров. Даже машину дали такую же. Только раньше на красной ездил, а теперь чёрная. Но мне чёрная даже как-то больше нравилась.

А спустя полтора года я ушёл на повышение в другую контору. Почти к конкурентам. Но на это были уже совсем другие причины.

Натуральный продукт

Нежный аромат миндаля по утрам

Помотавшись по таблеточным представительствам, я устроился руководителем отдела в крупную немецкую корпорацию производителя ряда лекарственных препаратов. Кроме самих препаратов, корпорация выпускала несколько линеек косметики и владела брендом популярной зубной пасты.

В 2022 году эта работа вспоминается как что-то необычное. Никаких ограничений, зарплата привязана к валюте, и, в качестве бонуса, отчётное собрание раз в квартал. В крохотный немецкий городок, где находился завод, мы добирались на корпоративном автобусе из Франкфурта-на-Майне. А туда летели из Минска прямым рейсом. И никаких тебе ковидов, прививок и прочих прелестей современного мира.

У основателя и генерального директора корпорации – герра Петера – было два соучредителя. Братья-итальянцы, много лет назад осевшие в Германии и раскрутившие свой бизнес. Не знаю, насколько правдива вся эта история, но синьоры рассказывали за бутылочкой граппы следующую версию своего появления.

Сразу после войны правительство Германии поняло, что мужское население выбито подчистую. Погибли даже юные участники гитлерюгенда. А экономику поднимать надо, на заводах фрау особо не поработают. Тогда и возникла идея пригласить из союзной не так давно Италии жгучих римлян и сицилийцев. Мол, они с войны соскочили пораньше, мужское население сохранили в большем объёме, пусть помогают.

Итальянцы приехали. Но вместо того, чтобы работать на заводах, пооткрывали пиццерий, ресторанов и принялись варить свои спагетти. Вскоре немцы поняли, что с этими гражданами экономику не поднимешь, и позвали других союзников, турков. Турки на заводах работать согласились и достаточно быстро привели ФРГ к процветанию. Зато притащили свои мечети, традиции и жён с детьми.

Лет через тридцать правительство предложило эмигрантам денег, чтобы они уехали обратно. Но турки уже пригрелись, полюбили пиво и научились разговаривать так, будто готовят блицкриг. А когда они подтянули в Германию своих родственников по материнской линии – немцы поняли, что им хана.

Из приглашённых послевоенных итальянцев и были родители наших учредителей.

В жизнь лубочного немецкого городка синьоры Джузеппе и Антонио вносили хоть какое-то разнообразие. То купят «феррари» белого и чёрного цветов и с рёвом носятся по булыжной мостовой, едва вписываясь в узкие кривые улочки. То устроят в центре, на исторической площади, пиццерию, где синьор Джузеппе будет готовить пиццу для сотрудников. То замутят завод равиолей и спагетти.

Немцы на всё это смотрели свысока и только вздыхали: «Итальянцы».

И шли в соседнее кафе пить свой кофе со штруделем.

Городок был действительно крохотный. Я бы сказал, патриархально-классический, затерянный среди гор и лесов. Таких городков в западной Германии не один десяток. Мне иногда кажется, что у Создателя был штамп, он и наштамповал этих Хомбургов и Саарбрюккенов в горах. Один к одному – центральная крошечная площадь, мощённая древним камнем. Над площадью по кругу – кирха, администрация и дом бургомистра. На горе, над городком – замок XII‒XIII веков. Через три-четыре дня пожилые фрау, которые гуляют по улочкам города, начинают с тобой здороваться. Ещё через день тебе хочется на завтрак штрудель.

Столетия тишины, перебиваемой только трелями чёрного дрозда. А потом приехали американцы и построили в этих горах базу Рамштайн. И дрозды офигели от рёва истребителей.

Мир меняется. Но я сейчас не про это.

Кроме фармацевтического завода, в городке пыхтит предприятие Мишлен, парочка продуктовых комбинатов и, естественно, пивзавод. Германия же. Причем пивзавод не абы какой, а «Карлсберг». Если быть совсем точным, то «Karlsberg». Да, да, из-за названия были проблемы, датчане из «Carlsberg» приезжали, возмущались, но им указали на то, что завод открылся в 1878-м году, поэтому все свои претензии они могут адресовать ныне почившим владельцам. Как-то поделились.

Пиво неплохое, хотя я предпочитаю чешские сорта.

Нетрезвые немцы, кстати, тоже любят приврать. На корпоративной вечеринке герр Шульц мне чистосердечно хвастался, что завод на самом деле основали чуть ли не рыцари-тевтоны, вернувшиеся из крестовых походов и добывшие в Святой земле если не Грааль, то рецепт светлого лагера точно. Я кивал и поддакивал даже в тех местах, где герр Шульц забывал русскую речь и переходил на родной немецкий. Хороший же человек, врёт и не краснеет. Чего его обижать.

* * *

Летим мы на собрание в первый раз. Страшно стало ещё в минском аэропорту. Немца и итальянцев мы до этого только по скайпу видели, а тут – пообщайся вживую с главами корпорации. А вдруг чего спросят, а ты не знаешь!

Во Франкфурте нас уже ждали две делегации таких же бедолаг из России и Украины. Немцы, чтоб не заморачиваться, всех кучковали по три-четыре страны и устраивали собрание. К примеру, приезжали вместе поляки и чехи или Босния‒Сербия‒Хорватия. Ну и мы своей триадой Беларусь‒Россия‒Украина. Я же и говорю – легче было жить в том мире 2000-х, не было заморочек современности.

Пока ехали с коллегами в автобусе из Франкфурта – выпили по «мерзавчику» граппы из автобусного бара, разговорились. Старшие товарищи учат:

– Анекдоты про Штирлица и войну громко не рассказывайте. В прошлом году казахи бахнули по сто пятьдесят и принялись в ресторане анекдоты травить. А какие в Германии анекдоты рассказывать? Правильно. Про штурмбанфюрера Исаева. Ржут как несъеденные кони, через слово «Хенде хох», «Гитлер капут», «Нихт шизен». Немцы вздрагивают. Очень неприятно получилось.

Торжественно пообещали анекдоты про Штирлица не упоминать.

Приезжаем к офису, а на парковке полно машин.

– О, это вы удачно, – обрадовались встречающие. – Отдохните полчасика, перекусите в столовой, а потом проходите в актовый зал. Мы вводим в продажу новую линейку косметики на основе цветков миндаля. Герр Антонио будет рассказывать. Со всей Германии медицинские представители приехали его послушать.

Куда нам деваться? Поели, нашли актовый зал. А там уже немцев – как на Октоберфесте. И все старше сорока, нарядные такие. Мужчины – в костюмах и белых рубашках, дамы – в вечерних платьях. Видно, люди по делу приехали.

Ну и мы своим триумвиратом в углу устроились.

Прибегает девочка с коробкой.

– Вы на собрание? Из Восточной Европы?

– Да, – отвечаем.

– Вот вам наушники. Герр Антонио будет на немецком говорить, а вы через наушники будете переводчика слушать.

Оперативно. За полчаса найти и притащить на завод переводчика. Это они молодцы. А мы уже настроились на час спектакля без перевода.

Тут все зааплодировали, с мест привстали. Выходит на сцену чернявый синьор небольшого роста, становится в центре, машет рукой. И начинается презентация. Включается проектор. На покрытых зеленью холмах растут деревья миндаля, усыпанные белыми цветами. Юные модели в максимально открытых одеждах собирают цветы, превращая их в белый крем в красивой баночке. Крем такой аппетитный, что не на лицо бы его мазать, а ложкой трескать. У меня, по крайней мере, исключительно сметанные ассоциации.

Ролик закончился, и герр Антонио начал вещать. А на сцене небольшая трибуна, он за неё спрятался, оттуда рассказывает. Увлёкся, итальянец же. Руками размахивает, голос повышает, говорит эмоционально, отрывисто.

У нас в наушниках журчит переводчица:

– Нежные цветки миндаля аккуратно собирают вручную…

А герр Антонио со сцены с характерной такой жестикуляцией:

– Zarte Blütenblätter von Mandelblüten!!! Werden sorgfältig von Hand geerntet!!!

Сидит за мной начальник отдела из Москвы и тихонько так, вполголоса:

– Коллеги, мне кажется, что в этом квартале в КТУ будет захват Польши.

Вот гад же! Мы и так сидим все в напряжении, держим лица кирпичом. А тут он со своими шуточками. Кто-то из россиян не выдержал, хихикнул. За ним ещё один. Ну и покатило.

Антонио и немцы на нас косятся, не понимают, что происходит. Директор вроде серьёзные вещи рассказывает, а славяне ржут.

Вечером на фуршете Антонио зажал нас в углу и не постеснялся спросить, что смешного было в его речи. Мы промямлили что-то вроде ошибки переводчицы, что она вместо «масло жожоба» сказала «жожобовое масло», но прозвучало это неубедительно. Директор фыркнул, пробурчал что-то вроде:

– Сretini.

И укатил допивать шампанское с медпредами из Мюнхена.

А миндальную косметику к нам в страну так и не завезли.