Текст книги "Беларусь в современном социально-культурном пространстве: проблемы, вызовы, перспективы"

Социологическая важность понятия роли состоит в том, что она демонстрирует, каким образом, с помощью каких механизмов индивидуальная деятельность испытывает на себе влияние общества и, благодаря этому, следует регулярным установленным образцам. Исполнение индивидами определенных ролей упорядочивает социальную жизнь, потому что делает поведение людей предсказуемым.

В теории социальных ролей достаточно широко представлены два основных похода: теории символического интеракционизма и теории функционализма. Первый подход связан с именем Дж. Мида, который впервые систематическим образом использовал в начале 1930-х годов понятие роли. Второй подход был впервые описан Р. Линтоном. Первый описывал роли как продукт взаимодействия между людьми, которое носит экспериментальный и одновременно созидательный характер. Второй стал составной частью функционализма – одной из наиболее влиятельных школ современной социологии. В соответствии с теорией символического интеракционизма каждая роль включает в себя взаимодействие с другими ролями, например, роль «учителя» невозможно понять без роли «ученика», и она может быть определена только как ожидаемое поведение наставника в соответствии с ожидаемым поведением ученика.

Функционализм рассматривает роли как сущностно предписанные и во многом статические (т. е. неизменяемые) ожидания. Эти предписания коренятся в культуре общества и находят свое выражение в социальных нормах, которые и вводят поведение в русло ролей. Подход культурных предписаний признает, что роли могут часто определяться в связи с другими ролями, однако не считает, что сам процесс взаимодействия может создавать новые роли или модифицировать уже существующие. Каким образом социальное окружение заставляет людей правильно выполнять свои роли? Этому служит механизм санкций.

Когда кто-то, имеющий определенный статус, ведет себя таким образом, что это расходится с нашими ожиданиями, мы, разумеется, проявляем тем или иным образом свое неудовольствие, раздражение, гнев; и, наоборот, если люди выполняют свои роли как должно, мы проявляем свое одобрение, поощрение. Тем самым ближний и дальний социум направляет людей в русло, желательное для общества в целом, по крайней мере – для ближайшего социального окружения. Такое представление характерно для классической социальной философии и социологии, основывающихся преимущественно на традиционной теории познания или философской гносеологии. Она же продолжительное время выступала основой научного управления обществом.

Положение дел, в том числе и социальный статус личности, стремительно начинает изменяться в современном информационном обществе в связи с распространением в нем искусственного интеллекта, электронных вычислительных систем и интернета. Это в принципе изменяет само бытие современного человека. Оно в какой-то мере возвращается ко временам ремесленничества, но на новой основе нелинейного циклического развития, в котором определяющая роль принадлежит интеллектуальной элите, новым технологиям и в целом научному сообществу как основному инициатору инновационного развития.

Линейный тип социальных изменений рассматривает всю историю человечества как единый и главное – направленный процесс. Линейный тип социальной динамики проявляется в идее эволюционизма. Он направлен в будущее, воспринимается как движение вперед во времени и пространстве. Особенность линейной динамики заключается в том, что каждый этап общественного прогресса, каждый этап движения выступает моментом генетического продолжения предшествующего этапа. Линейные процессы частично поглощают в себя свойства предшествующих, обогащают и развивают их. Наиболее ярким проявлением линейных представлений являются идеи социального эволюционизма и современного глобализма. К числу линейного типа социальных изменений можно отнести трансформацию, реформу и модернизацию.

Линейный тип общественного развития, особенно четко проявившийся в теориях модернизма и постмодернизма, в основном полагается не на политику и идеологию общественного развития, выработку его стратегии и тактики, а на стихию случая, свободу воли и законы эволюции социальных систем.

Модернизацией же данный автор считает установку, что есть передовые страны и есть отстающие. При этом отстающие страны должны догнать передовые, двигаясь по какой-то колее, проложенной передовыми странами. Отказавшись от этой идеи, дальше этот народ, эта нация, это общество, по мнению исследователя, должны изобрести адекватные своему состоянию формы институциализации мышления. Институциализация же мышления возможна лишь в результате признания нелинейного или циклического типа общественного развития.

Нелинейный, или циклический тип развития предполагает известную дискретность в виде возрастных, поселенческих, региональных, национальных, профессиональных, цивилизационных и других циклов развития, характеризующихся своими собственными ценностями и нормами, выступающими по отношению к определенным социальным группам и общностям как требования или вызовы своего времени. Циклический тип общественного развития рассматривает консолидацию и развитие как звенья единой цепи, хотя связь между ними не совсем понятна и далеко не очевидна. Она имеет некий латентный или внутренне скрытый характер, т. е. то, что консолидация общества и основные формы данного процесса могут выступать и в качестве трансформации, модернизации, развития и других социальных изменений общества, далеко не очевидно. «Консолидация» (от лат consolido – укрепляю) – объединение, сплочение общественных групп или социальных сил на основе программ и лозунгов, позволяющих на какое-то время преодолеть противостояние корпоративных и прочих интересов.

Однако для того чтобы преодолеть противостояние корпоративных и прочих интересов и укрепить единство социальной общности, необходимо что-то общее между отдельными индивидами и их совокупностью, объединяющее или интегрирующее их в некую социальную общность. Этим общим для них интегрирующим и консолидирующим началом могут являться: язык, благодаря которому становится возможным общение между людьми и благодаря которому они понимают друг друга, общие интересы и ценностные ориентации, мотивы поведения и деятельности, психологический склад, национальный характер и историческая память, менталитет, стиль и образ жизни, эстетический вкус, нравственные нормы и т. д.

Таким объединяющим началом могут выступать и традиционно выступают религиозная вера, светская осознанная идеология и бессознательно проявляемый менталитет, социальная логика, социальная солидарность, социальная психология и даже психология толпы. Особая роль в этом плане принадлежит идеологической идее и исторической памяти.

Однако то, что объединяет представителей одной социальной группы, одновременно делает их «закрытой» для других, не способных понимать их язык, мотивы поведения, ценности и смыслы жизни, идеи, которыми они руководствуются. К тому же в зависимости от того, что лежит в основе этой консолидации, определяется социальное качество самой общности. Одно дело, когда объединяющим началом выступает идеология и менталитет народа или народов, программы социально ориентированных государств, и другое – когда эта солидарность проявляется в виде психологии неуправляемой толпы или энергии гражданской активности и гражданского патриотизма, гражданского неповиновения, национализма или интернационализма жителей страны или союзного государства. Положение дел в обществе, качество жизни в нем и перспективы общественного развития при этом существенно изменяются. Еще больше существующее положение дел в обществе меняется в связи с потрясающими его конфликтами, без которых вряд ли было бы возможным утверждение правового государства и института права как одного из условий консолидации современного общества.

Разрешение социальных конфликтов и выход в «открытое» общество немыслимы без соответствующего диалога культур или взаимного понимания и сближения интересов, ценностных предпочтений, смыслов, вкусов, международного права и т. п. Одновременно это сближение или интеграция выступает важнейшим импульсом общественного развития. Весь вопрос в том, до каких пределов возможно такое раскрытие и связанная с ним динамика общественного развития и на каком этапе начинается необратимый процесс потери социальной идентичности и основанной на ней общности и организованности, за пределами которых начинается социальный хаос, борьба корпоративных интересов и война всех против всех.

«Закрытая» и «открытая» формы организации общества как необходимые стадии его развития. В теоретико-методологическом плане исследование проблем взаимосвязи и взаимообусловленности «закрытого» и «открытого» состояний одного и того же типа общества – ключ к исследованию общественного развития как социально-культурного феномена и таких его факторов, как культура, образование, идеология, духовно-нравственный прогресс, «этика творчества» и «этика кодекса» и т. д.

Без анализа проблем «закрытого» и «открытого» общества трудно, например, определить роль современного университета в системе национальной культуры и экономики, взаимосвязь и взаимообусловленность интеллектуального, социального и духовно-нравственного факторов в консолидации современного общества и его переводе из режима функционирования в режим развития. Не обращаясь к этой проблематике, невозможно определить роль в общественном развитии национальной традиции, политической стратегии, социальной коммуникации модернизации, социального проектирования и программирования, и их взаимообусловленности друг другом.

В режиме «закрытого» общества активность всех ее подсистем в основном ориентирована на поддержание стабильности внутренней организации, а не на преодоление консервативных форм ее существования или на развитие. «Закрытое общество» – это общество, социальное пространство взаимодействия людей друг с другом и другими социальными общностями и социальными группами, которое жестко ограничено мифологическими, религиозными, политическими и другими идеалами, ценностями и нормами. Социальная жизнь здесь жестко регламентирована нравственными и другими кодексами, напоминающими воинский устав или божественные заповеди, неукоснительное соблюдение которых контролируется со стороны церкви и ее святой инквизиции, государства и его силовых структур, руководящих политических партий, различных социальных сообществ и отдельных членов общества. При этом внешний контроль за соблюдением нравственных, правовых и других норм жизнедеятельности значительно преобладает над внутренним контролем на уровне самосознания и самодеятельности и проявляется в виде соответствующего общественного мнения и действий, осуждающих и предупреждающих любые отклонения от установленной социальной нормы.

Все это в своей совокупности создает замкнутый образ жизнедеятельности, часто лишенный всякой самодеятельности, включая свободу мысли и свободу слова. В обществе такого типа отношения с другими социальными и религиозными, идейно-политическими общностями, общественно-политическими системами и социальными организациями, включая и другие государства, а также их союзы, строятся по принципу «свои» и «чужие» или принципу корпорации или социальной общины. Примером тому могут быть отношения между католиками и протестантами, представителями различных общественно-политических систем, политических партий и т. п. Социальная структура общества закрытого типа исключает всякую социальную мобильность или переход из одной социальной группы в другую и максимально ограничивает взаимосвязь с другими обществами, культурами и цивилизациями, что во многом и определяет смысл понятия «закрытое» общество.

Поэтому интеграция отдельных государств и их культур в условиях такого общества ограничивалась, как правило, их принадлежностью к определенной религии и политической идеологии, создавая тем самым христианский, мусульманский, буддийский и другие миры, а внутри них единство и противостояние католиков, православных и протестантов, русского и западного сообществ. В свою очередь, внутри мусульманский мир раскалывался на суннитов и шиитов, создавая тем самым некое сетевое строение общества. Представители религиозных и других социально-культурных и социально-политических общин территориально могут проживать в различных странах мира, а идеологически могут считать себя представителями ИГИЛ или мусульманского халифата, создавая тем самым угрозу терроризма на территории самых различных государств.

На локальном уровне образцами религиозных и других общин и социальных учреждений «закрытого» типа могут быть многообразные монастыри, учебные и воинские учреждения типа институтов благородных девиц, суворовских училищ, сообществ курсантов высших военных учреждений, университетов, ремесленнических цехов и купеческих гильдий. Например, «университет возможен только тогда, когда люди живут в замкнутом пространстве (не в узком – как кружок, но тем не менее замкнутом пространстве) и на протяжении суток, и на протяжении жизни» [79].

Университет как идеальный университет – это не образовательный процесс, это собрание в одном месте универсума знания, позволяющего осуществлять не подготовку к профессиональной деятельности, а формальное образование. «Формальное образование – это ненужное в обычной жизни знание математики, философии, древних и мертвых языков и т. д. Но зато знание всех этих вещей давало возможность коммуникации внутри элит и способствовало закрытости этих элит от постороннего влияния и смешивания» [77, с. 20]. Благодаря этому университет предстает как нациообразующий фактор, транслирующий нормы, образцы, идеалы и порождающий или образующий поколения, группы, страты людей.

«Открытое» общество – исторически сформировавшийся тип общества, между социальными общностями и социальными группами которого существует непрерывное взаимодействие в виде социальной мобильности или возможности перехода из одних социальных страт в другие, обмена социальными, правовыми и нравственными ценностями и нормами, технологиями, информацией и т. п. Этот обмен осуществляется в виде постоянного диалога культур, международного права, сотрудничества, демократических принципов организации общественной жизни, общечеловеческих ценностей, мультикультурного развития и т. д. Вместе с тем ориентация «открытого» общества на режим развития и социальных преобразований вовсе не означает отмену режима функционирования, слом которого неизбежного порождает в обществе неопределенность и хаос.

Диалектика взаимодействия и взаимообусловленности социальных сообществ «закрытого» и «открытого» типа является основой социально-культурного развития, включая как образование, так и научно-исследовательскую деятельность. «Концепция исследования изначально строилась на классическом образце античной науки: иерархии знаний и подчинении практических областей науки теоретическим, среди которых наивысшим типом знания со времен Аристотеля полагалось богословие.

Исследование опиралось на анализ и подробное изучение древней мудрости, изложенной в трудах античных мыслителей и христианских наставников – отцов Церкви, что делало неизбежным постоянную отсылку к авторитету данных источников для обоснования современных знаний. Это предполагало интенсивный дедуктивно-спекулятивный способ организации исследований на базе узко очерченного круга текстов, что на практике приводило к возрастающей систематизации и детализации изысканий, с одной стороны» [87], и их постепенному преодолению и выходу в междисциплинарную сферу универсального знания и мир-системному анализу.

Применяя принцип диалогизма к исследованию исторического процесса, еще М. Бубер отвергал подход, в соответствии с которым этапы в культуре предстают как стадии исторического прогресса. Для М. Бубера культуры прошлого сосуществуют наравне с культурами настоящего, «…оставив в стороне… изолированные друг от друга культуры, мы обнаружим, что те культуры, которые находились под влиянием других, в определенную эпоху… заимствуют их мир Оно, иногда непосредственно усваивая его у современной им культуры … иногда посредством обращения к культуре прошлого… культуры расширяют свой мир. Оно не только благодаря собственному опыту, но также впитывая посторонние влияния, и тогда в возросшем мире Оно происходит решающее расширение – усвоенное как бы открывается заново» [88, с. 32, 49–50].

Культурная элита и идеология: их роль в общественном развитии. Эти сопоставимые с опытом других народов открытия напрямую связаны с возможностью с помощью рефлексивного мышления называть вещи своими именами, на что может пойти далеко не каждый и далеко не в любой ситуации. Для этого нужны как внешние, так и внутренние условия и факторы общественного развития, позволяющие сформировать культурную элиту, имеющую «наглость» заявить о несовершенстве мира и предлагать свои проекты его преобразования. В Средние века особую роль в культуре имели внешние атрибуты, например, владение латынью, символизирующее образованность и культурность владельца.

И аристократия этих народов начинала осознавать себя отличными от других европейцев: «Мы не такие, как те, в метрополии, мы – другие. Но эта другость не порождает у нас комплекс провинциалов, а мы на равных с ними можем обсуждать их проблемы». И именно эта оппозиция «метропольности» и «провинциальности» задавала специфику отношений западноевропейских и восточноевропейских народов. Первоначальная провинциальность США по отношению, например, к английской метрополии, сменяется превращением самой Англии в провинцию США.

Гегемония культуры в данном случае предстает как важнейший фактор общественного развития. И важнейшая роль в этом развитии отводится идеологии. По мнению, например, И. Валлерстайна, диалог между либерализмом, отражающим интересы собственников, и социализмом (демократией), выражающей интересы широких масс, сегодня становится заметным фактором общественного развития. Постоянный процесс диалога и сближения либерализма и демократии, в конечном счете, приводит к формированию устойчивого консенсуса между ними, который составляет суть геокультуры.

Главная особенность концепции геокультуры И. Валлерстайна состоит в том, что он исследует идеологии консерваторов, либералов и социалистов с позиции постоянного взаимодействия и взаимопроникновения. Все три идеологии, находясь друг с другом в отношениях взаимного диалога, трансформируются и, в конечном счете, формируют единое культурно-идеологическое пространство – геокультуру. Общественное развитие далеко не исчерпывается экзистенциальной коммуникацией «закрытого» общества даже в рамках отдельно взятой страны. Примером тому может быть этнокультурная ситуация в США. Если национальные государства Западной Европы изначально создавались и развивались как этноцентрические государства, то в иммигрантских обществах, которые создавались на принципах политэтничности, приобретают популярность космополитические идеи европоцентризма. Примером тому могут служить США как общество равных возможностей, религиозное и этническое равенство. В течение одного года целое поколение иммигрантов из Англии, Германии и Ирландии трансформируется в американцев. Это просто невозможно вне взаимодействия различных культур и цивилизаций.

К. Ясперс полагает, что экзистенциальная коммуникация была характерным свойством «осевого времени». Благодаря экзистенциальной коммуникации были сформированы универсальные ценности, свидетельствующие об общих духовных истоках мировых цивилизаций [73, с. 33–34]. «Экзистенциальная коммуникация», в свою очередь, предполагает готовность слушать экзистенцию Другого, в основе которой лежит общая сонастроенность на тематизацию «индивидуально-значимого» [64, с. 48].

Цивилизационное развитие как единство проектной, коммуникационной и производственной деятельности. Вместе с тем становится все более очевидным утопизм решения всех проблем общественного развития на основе лишь коммуникационного взаимодействия на уровне отдельных корпораций в отрыве от проблем экономического развития, реальной социальной структуры общества и взаимодействия на уровне социальных классов, социальных общностей и групп. Сами по себе ценности культуры и их унификация проблему цивилизационного развития не решают. Утверждение демократических идеалов как универсальных и абсолютных ценностей в идеологии либерализма во многом связано с абсолютизацией роли интеллектуального развития в модернизации современного общества, скорость развития которого увеличивается или уменьшается в зависимости от степени вовлеченности того или иного общества в международные рыночные отношения.

Согласно теории модернизма, каждое общество проходит одинаковые стадии экономического развития вопреки глобальному экономическому неравенству. Между тем главным вопросом по-прежнему остается выяснение причин экономической отсталости стран Африки и Азии, несмотря на обретение ими политической независимости и началом индустриализации в 1950–1960-е годы. Представители современного мир-системного анализа характеризуют ситуацию столкновения цивилизаций как «господство без гегемонии» – ситуацию, при которой доминирование центра над периферией основывается только на экономическом и военно-политическом превосходстве при отсутствии культурного руководства. Отдельные философы такое положение дел связывают не с футурологией инженерного проектирования, а с футурологией менталитета и образом жизни американской нации.

Если для всех европейцев является само собой разумеющимся – считаться с миром и подверстывать себя под мир, а также усилие его понять, то для американца характерна, как считает, например, Г. Гачев, совершенно противоположная тенденция – подверстывать под себя весь мир. Бизнес, работа – универсальное здесь для всего бытия понятие. Свобода американца держится на узко ценностной основе потребительства, а не на духовном творчестве. Ее суть проявляет себя не в интеллектуальной и нравственной культуре, а в естественности, освобождаясь тем самым от субстанции, истории, власти общества [89, с. 78].

У американской нации, по мнению философа, нет никакого внутреннего глубокого мира, имеющего некую мифо-семантическую основу. Здесь нет германской рефлексии и сократовско-эллинской ориентации «познай самого себя». Это у немцев глубь, питаемая материнским языком и общностью Земли. Высокое понятие Эроса здесь заменено техническим – сам. Америка – полигон ума, умений. Само существование здесь определяется из будущего, из целей, планов, интересов, воли. Тут воля ведет: задумано – сделано. Идея Америки как тип организации бытия – силовое поле с особым набором элементов, векторов и их сочетаний. И основными из этих векторов являются торговля и банк, обостренное чувство бытия и времени и ориентация на свои собственные знания и способности, собственное дело, ориентация на славу и рекламу, удачу и успех, а не государственный аппарат, терпение, чужой опыт, везение и авторитет.

Таким образом, открытое всему миру американское общество является «закрытым» для других народов и стран, и эта «закрытость» как присущий только этой социальной общности способ консолидации является важнейшим фактором общественного развития. Проблемы «закрытого» и «открытого» общества являются лишь выражением статики и динамики общественного развития. Иное дело, что статика общественного развития каждой из стран индивидуальна и неповторима по отношению к универсуму общественного развития и только благодаря этому способна придавать динамику качественным социальным преобразованиям.