Текст книги "Кретч. Гимн Беглецов"

Янтарик

Маленький вендиго следовал за Самайном и его спутниками вплоть до большой воды. Он пошел бы и дальше – страха покинуть родной лес в нем больше не было. Его напугало кое-что другое.

Когда он ехал на спине чудовища, которое звали локомотивом, Янтарику не было страшно. Такие большие звери обычно не едят маленьких вроде него – слишком уж они ленивы, чтобы гоняться за такой мелочью. А вот парому он мог бы и прийтись по вкусу. Озерный Ревун напугал его.

Вскоре после того как чудовище уплыло, неся людей, Самайна и Ворона на своей спине, Янтарик побрел вдоль берега. Раньше он думал, что Мирк не имеет конца, теперь, глядя на его темные своды со стороны, он понимал, что это не так. Ну а раз Мирк не бесконечен, значит, и у большой воды есть свой предел. Янтарик, конечно, умел плавать. Он часто окунался в неглубокую речушку недалеко от своего древа. Вода в ней была все еще чистой, и в ней водились небольшие вкусные рыбешки. Но кто знает, какие еще жуткие твари, кроме этого парома, могут скрываться в темной воде озера?

Когда он начал свой путь, деревья стояли почти вплотную к берегу, протянув свои витиеватые корни к воде. Но с каждым шагом вода и лес становились все дальше и дальше друг от друга.

Спустя какое-то время он увидел первые дома вдалеке. Он хорошо знал, как выглядит жилище людей. Старшие братья строили себе такие же, когда уже не могли жить в ветвях. Они считали, что это сделает их больше похожими на людей. Но по ночам эти «люди» все так же выпускали когти и отправлялись в погоню за дичью.

Возле одного из таких домов, на вид заброшенного, Янтарик встретил своего соплеменника. Там, где росли кусты терновника, вендиго еще меньше, чем он сам, обдирал их темно-синие ягоды. Янтарик присоединился к нему. Ягоды оказались горькими, но это была приятная горечь. Во рту после них оставалось странное послевкусие.

Янтарик хотел спросить у младшего брата, что он тут делает, но они оба еще не умели говорить. Еще какое-то время они пробыли вместе, но затем разошлись. Кажется, братец ждал чего-то.

Янтарик взобрался на одиноко стоящее дерево и осмотрелся по сторонам. За его спиной раскинулся старый лес, по правую руку лежала большая вода, а впереди громоздились скалы. На них застыли странные силуэты – высеченные в камне изображения людей. У их ног лежал город.

Янтарик спрыгнул вниз и направился в сторону скал. Он знал, что ему не составит труда найти Самайна, если следовать за зовом, который все еще звучал в его голове. Зов этот становился все тише и тише с того момента, как Янтарик осознал себя, и сейчас был почти неразличим. Раньше все его действия определял этот странный голос. Говорили с ним старшие братья, лес или Самайн – все было едино. Маленький вендиго повиновался. Сейчас он вновь шел на зов, но вовсе не из послушания. Оно исчезло, оставив послевкусие, подобно ягодам терновника. Только не такое приятное. Янтарик сам решил, что найдет Сэма, просто потому что ему так захотелось.

Вендиго взглянул на свои руки… на свои передние лапы… он шел на задних, как это делали люди. Это было так странно, но в то же время так естественно. Быть может, он вытянулся, чтобы посмотреть вдаль? Или нет? Кем он стал? Янтарик понимал, что его больше нельзя назвать «младшим» братом… но при этом он еще не был и «старшим».

Поразительно, как сильно они были не похожи с братом, которого он встретил. Тот, конечно, этого не заметил. Но Янтарик все видел. Он потерял часть своих инстинктов, которые сохраняли ему жизнь все эти недолгие годы. Взамен он обрел нечто иное. Возможность думать.

Юный вендиго усмехнулся. Именно этим он и занимался последние часы – думал.

За этим новым и оттого крайне увлекательным занятием он дошел до еще одного дома, точнее, до нескольких, что расположились друг рядом с другом. «Ферма», – вспомнилось ему когда-то услышанное название. Кроме тех ягод, он не ел ничего еще с прошлой ночи, когда ему удалось перекусить человеческой едой, и в животе уже начинало урчать. Судя по запаху, на этой ферме было чем поживиться. Из трубы над одним из домов шел белый дымок. Наверное, люди жили там. Другие домики, быть может, использовались как-то иначе. Они все очень сильно отличались. А еще там были загоны…

Так что теперь, думал Янтарик, он станет старшим братом? Примет человеческое обличье, построит дом? Ну уж нет! Он прекрасно помнил, сколько дыма исходило из того лагеря, сколько грязи они сливали в реки. А еще помнил, как люди убивали его братьев. Нет. Быть человеком – не для него. Он пересилил себя и опустился на четыре лапы.

Янтарик спокойно прошел мимо загонов со свиньями. Те были слишком крупными для него. Слишком сложно и опасно. Животные забеспокоились от его приближения, но это быстро прошло. От него шел запах смолы, а не хищника.

Людей пока не было видно. Янтарик прятался за невысоким заборчиком, двигался короткими перебежками. В следующем загоне были куры – жирные, сочные, аппетитные, они тоже взволновались и закудахтали, когда он приблизился. Загон был сделан из металлической проволоки. Не так давно Янтарик видел, как один из братьев запутался в такой и был убит людьми. Повторять судьбу собрата юный вендиго не хотел. Впрочем… в загоне была калитка с простенькой защелкой. Янтарик вновь улыбнулся. Ему определенно нравилось думать. Он подошел к калитке, облизав клыки, протянул лапку к щеколде…

В тот же миг откуда-то из загона выскочил петух. Это была огромная птица – сильная и злая. Размахивая крыльями, петух громко закричал и ринулся на Янтарика. Вендиго взвизгнул и рванул наутек, даже не вспомнив, что между ним и пернатым чудищем прочная сетка.

– Ты слышал? – раздался человеческий голос. – Должно быть, это еще один.

– Не говори глупостей, травяных гоблинов не бывает, – ответил кто-то еще.

– Но я видела!

– Ох… ладно… видела так видела, только замолчи… лучше неси ружье… и где мои сапоги?

Голоса доносились из дома с трубой. Янтарик побежал к другому и проскользнул внутрь сквозь открытую дверь. Кажется, этот домик именовался «амбаром». Внутри пахло сухой травой и было очень темно. Впрочем, Янтарику не нужен был свет, чтобы понять – он тут не один. Что-то притаилось в тенях.

Снаружи раздался грохот, вслед за ним – топот ног.

Существо в темноте пряталось где-то сверху. Оно перескочило с одной балки на другую. Янтарик рассудил, что, кем бы оно ни было, оно не опасней человека, и углубился в амбар, ища укрытие.

– Мяу! – раздалось где-то над головой, существо из тьмы спрыгнуло вниз, зашипело.

Вендиго резко обернулся, но не успел среагировать. Огромный черный кот бросился на него, выпустив когти и оскалив клыки. С визгом и шипением животное вцепилось в Янтарика.

Вендиго попытался высвободиться из хватки, но животное было сильнее. Кот был даже крупней него. Сквозь боль, застилавшую взор, маленький вендиго увидел, что шкура зверя покрыта проплешинами и шрамами. Одного глаза у кота не хватало – на его месте была гноящаяся рана.

Янтарик пытался оттолкнуть кота от себя, он боролся, но с каждым движением когти мохнатого зверя драли его только сильнее. Острые, пусть местами и поломанные, клыки оставляли глубокие раны на его плечах и шее.

Если он не ответит сейчас… если не сумеет себя защитить…

Он ударил кота – слабо и неумело. Его когти лишь слегка оцарапали морду зверя, но этого хватило, чтобы еще сильнее того разозлить. Клыки вонзились в лапу Янтарика.

И тогда вдруг Янтарик почувствовал то, чего не чувствовал никогда раньше. Странная волна горячей боли накрыла его. Он ощутил все естество атаковавшего его животного – понял его ярость, проникся его болью… увидел страшную болезнь, разъедающую изнутри его тело и душу.

Когда все прекратилось, зверь опал на землю бездыханным. Тонкие травинки торчали из его рта, глаз, прорвавшихся язв. Янтарик с трудом высвободил руку, разорвав исходящие от нее ростки, и тоже упал.

Он знал, что должен бежать, но сил на это уже не осталось. Его колотил озноб.

В амбаре стало светлее, когда человек открыл дверь и шагнул внутрь.

– Высшие милосердные! – воскликнул человек. Это был пузатый мужчина с красным лицом. Он опустил ружье, которое держал в руках, и крикнул куда-то в сторону дома: – Он задрал кота! Долорес, скорее иди сюда!

Послышался топот еще одной пары ног.

– Это гоблин?

– Сама посмотри.

В дверном проеме появилась женщина. Она была еще толще и еще краснее лицом, чем мужчина. Янтарику было очень страшно. Он знал, что эти люди убьют его. Но он не мог ничего с этим поделать. Страх был не единственным его чувством. В нем бушевала целая буря эмоций – отчаяние, обида, злость. Почему так? Почему так скоро? Неужели он осознал себя лишь для того, чтобы лучше ощутить вкус собственной смерти?

Женщина подошла к нему.

Вот оно.

Янтарик закрыл глаза.

– Бедняжка, ему, наверное, так больно.

Что-то подхватило его, подняло в воздух. Янтарик открыл глаза и обнаружил себя на руках у женщины. Она держала его крепко, но не причиняла боли, нет. Она просто…

– Я отнесу его в дом и посмотрю, что можно сделать с ранками, – произнесла женщина и аккуратно провела рукой по спине Янтарика. – А ты закопай эту дрянь.

– Лучше уж сожгу. Он кажется больным.

– Этот Ори совсем запустил своего кота, – покачала головой женщина, а затем вдруг обратилась к Янтарику: – Не бойся, малыш, я тебя не обижу.

И он провалился в темноту.

Янтарик пришел в себя мгновенно. Так ему показалось. Но он был уже совсем в другом месте. Ему было тепло, а боль ушла. Открыв глаза, он обнаружил себя лежащим внутри какого-то помещения на аккуратно сложенной материи.

Двигаться было трудно. Тело все онемело и, казалось, стало совсем чужим, незнакомым. Янтарик потянулся и увидел, как коготки на секунду выскользнули из его черных мохнатых лапок. От движения зашевелились усики на мордочке, и он почувствовал это. Янтарик встал на четыре лапы и подошел к миске, что заботливо поставили рядом с его лежбищем. Молоко. «Жаль, что не вода», – подумал Янтарик и начал лакать белую жидкость. Ему хотелось бы увидеть свое отражение. Хотя он уже понял, что произошло.

Закончив, он осмотрел помещение. Он был внутри дома, сложенного из срубленных и ошкуренных деревьев. В некоторой степени это было неприятно. Но мертвое дерево – обычное дело. Было раннее утро, и хозяева еще спали. Янтарик вскочил на окно. Кот, который смотрел на него из отражения, был мало чем похож на того зверя, что он встретил в амбаре. Шерстка у него была гладкой, шрамов не было, да и оба глаза оказались на месте, только совсем иного, янтарного цвета.

Память о днях, проведенных в забытье, начала постепенно возвращаться к Янтарику. Он вспомнил, как краснолицая женщина по имени Долорес обрабатывала его раны и поила молоком. Неизвестно, выжил ли бы он без нее. Драка с котом и трансформация отняли у него последние силы. Все же он был слишком мал и слаб для такого приключения. Не следовало ему оставлять Сэма.

Дрожь пробежала по спине Янтарика, и шерстка на ней встала дыбом. Он вдруг осознал, что совсем не слышит зова. Тот полностью исчез из его головы. Будто молоко смыло тот привкус.

Как же ему теперь найти Самайна?

Хотя… быть может, и не стоит его искать? Янтарику нравилась такая жизнь. Его кормили, о нем заботились, его даже, кажется, любили.

Он осторожно лег на окно, подставив спинку лучам восходящего солнца, и уснул. Проснулся он от странной суеты. Кто-то стоял на пороге и ругался с хозяином. Янтарик так и не узнал его имени за эти дни.

– Я говорю тебе, травяные гоблины!

– Глупости, – отмахнулся хозяин.

– Нет, нет, я тоже видела одного пару дней назад.

– Это был кот!

– Нет, говорю тебе, – не унимался гость, – это, Скверна их забери, гоблины, самые настоящие! Они повсюду!

Еще один голос раздался где-то вдали:

– Поймали! Поймали одного!

– Ну, что я тебе говорил? – нервно рассмеялся гость.

– Долорес, где мои сапоги? – спросил хозяин, помрачнев.

Когда эти двое ушли, Янтарик скользнул за ними. Хозяйка не заметила, а остальные, видимо, просто не обратили внимания.

Возле небольшого яблоневого сада собирались люди. Их было немного. Кто-то держал в руках вилы, кто-то – топор. Все были взволнованы. Посреди небольшой вырубки стояла решетчатая клетка из проволоки. Внутри, прижимая к себе кусочек колбасы, сидел тот самый маленький вендиго, которого Янтарик встретил возле заброшенного дома.

Но малыш был не один. На каждом дереве в саду было сразу по несколько его братьев. Они прижались к ветвям и оставались невидимыми для людей внизу. Еще больше братьев было в отдалении, там, где росла высокая трава. Янтарик видел, как она еле содрогается от их осторожных соприкосновений. Сколько их тут? И почему все они покинули лес?

Люди обсуждали меж собой, что делать с «травяным гоблином». Кто-то предлагал отвезти его в город, к монахам, кто-то говорил, что его стоит продать какому-нибудь торговцу диковинами. Но большинство склонялось к тому, что зверь может быть опасен и потому его следует убить. Судя по всему, за последние дни каждый дом пострадал. У кого-то загрызли кур, у кого-то даже свиней. Человек по имени Ори – грязный, волосатый и пахнущий кислыми фруктами – кричал, что проклятые гоблины сожрали его любимого кота.

Пока Янтарик шел к клетке, со стороны деревни показалось еще несколько человек. Среди них была и Долорес.

Один из людей, тот, что держал в руках вилы, решительно шагнул к клетке. Все напряглись. В том числе и братья в ветвях. Янтарик ни на секунду не сомневался: если люди атакуют малыша, его сородичи ответят тем же.

Маленькие несмышленыши. Что же вы натворите?

Янтарик приблизился к клетке. На ней была щеколда. Он мог бы открыть… но что тогда сделают люди? Наверняка это их испугает… Он подошел еще ближе, и брат наконец-то обратил на него внимание. Без всякого сомнения, он узнал его даже в этом обличье. Страх на его мордочке сменился радостью, пусть и ненадолго.

И вдруг Янтарик понял, что нужно делать. Он встал между человеком и клеткой. Человек хотел было убрать его с дороги, но кот зашипел на него, оскалил зубы и выпустил когти. Конечно, он никак не мог ему навредить, но все же это помогло – человек остановился. И тогда Янтарик подошел к самой клетке вплотную.

Вендиго внутри тоже подошел к решетке и протянул ему свои лапки. Кот облизнул их, потерся мордочкой и улегся рядом. Брат сел и осторожно погладил его по шерстке, через решетку.

– Вы только посмотрите на это, – раздался чей-то голос.

Какое-то время люди еще спорили. Но вскоре пришли к выводу, что зверь в клетке ничуть не опасен. В конце концов появилась Долорес и унесла Янтарика, а хозяин забрал и унес клетку с братом. Взглянув назад, Янтарик увидел, что люди расходятся по домам. Они так и не поняли, в какой опасности были все это время.

Уже ночью, когда Долорес спала, кот выскочил во двор, проскользнув между ног хозяина. Тот выходил ночью подышать дымом через маленькую трубку. Люди вообще любили дым. Найти маленького брата оказалось совсем несложно. Его клетка была в том самом амбаре.

Забежав внутрь, Янтарик наконец перекинулся обратно в вендиго. Это получилось у него легко и естественно, будто его тело ждало того, чтобы вернуться в свое исходное состояние. Впрочем, он уже не был прежним. Тело его изменилось, поменяли форму когти, ноги, а малочисленная листва на коре стала темнее, подобно шерсти. Даже движения его стали другими, более плавными, размеренными. Какая-то его часть, пусть он и обратился, все еще была котом.

Маленький вендиго проснулся, только когда отворилась дверка его клетки. Янтарик помог ему выбраться наружу, а затем вывел из амбара, держа за лапку.

Но стоило им оказаться снаружи, как сам братец повел его куда-то. Так они вышли за пределы фермы и даже прошли несколько домов. Наконец Янтарик отпустил лапку брата. Тот задержался всего на несколько мгновений и продолжил свой путь в одиночестве. В траве послышался шорох. Все же он не был один. Другие братья шли тем же путем. И их было много, очень много. Если бы даже Янтарик умел считать, он бы не смог назвать их числа – так велико оно было.

Все они слышали зов и шли на него, наконец-то осознал такую простую мысль Янтарик.

Он взглянул назад. К ферме, на которой он провел первые дни своей осознанной жизни. Где его любили и где ему были рады. Был ли это его дом? Далеко за фермой стоял темный лес, где он провел первые годы своей жизни. Когда-то он думал, что это его дом.

Обернувшись, он взглянул на стены людского города.

Быть может, он тоже станет моим домом?

Янтарик опустился на лапы и побежал вслед за братьями.

Эрик

Заснуть, сидя на лестнице, было не самой лучшей идеей. Эрик, кажется, хотел просто присесть отдохнуть. Всю ночь он ждал, когда очнется их пленница, и это окончательно лишило его сил. Он и сам не заметил, как задремал, а из дремы провалился в глубокий сон. Обычно ему снилось что-то. Редкая ночь проходила без сумбурных видений. Но сегодня была лишь пустота. Кажется, то же самое было с ним в их первую ночь, после побега. Он уснул у костра, хотя должен был отсидеть свой пост. В ту ночь ему тоже ничего не снилось. Яркие сны быстро забывались, выветривались из головы, будто рассеявшийся туман. Зияющая пустота оставалась навсегда.

Эрик расправил ноющие плечи, попытался размять спину, затекшую от угловатого ложа, и только тогда обнаружил, что проснулась и Тамара. Она сидела у себя на кровати, внутри круга из соли. Девушка выглядела бледной и напуганной. Она прижимала к себе руку так, будто поранилась.

– Ты пыталась выбраться? – догадался колдун.

Ведьма кивнула неуверенно, затем спросила:

– Что вы собираетесь со мной сделать?

– Я бы очень хотел тебя отпустить.

– Почему же я все еще тут?

– Ты скажи мне. – Эрик попытался встать, но его ноги онемели.

– Я видела ее, – вдруг сказала Тамара, – я знаю, что она хочет сделать со мной.

– Тебя никто здесь не обидит…

– Ложь! Я видела, как она смотрела на меня, эта… Фоулхантер.

Эрик понял, что скрывать больше нечего.

– Скажи, кто убил ее отца? Ты или твой брат?

Девчонка вскочила с места, и по прохладному подвалу пробежала волна жара. Она с яростью в глазах уставилась на Эрика. Он ответил ей взглядом, холодным как лед.

– Ты же ничего не понимаешь, мы…

– Не виноваты? – Эрик нахмурился, и Тамара наконец отвела взгляд. – Хочешь сказать, что кто-то заставил вас убить старого барона?

– Это все наш старший брат… Алджернон. Ему нужен был результат, ему нужен был Ришвальд.

– Значит, он виноват?

– Да.

Эрик наконец-то встал и сделал несколько шагов в сторону кровати.

– Тогда вы несете ответственность за то, что ваши люди сделали с моей семьей. За то, что они пытались сделать с моей женой.

– О чем ты?

– Ты даже не помнишь…

Тамара сделала шаг в его сторону.

– Послушай…

– Эрик. Мое имя Эрик.

– Послушай, Эрик. Ты ведь видел все, когда влез в мои воспоминания. Ты же знаешь, каково мне пришлось. – Тамара подошла совсем близко к невидимому барьеру. – Весь мир был против нас с братиком, и теперь я осталась совсем одна. Ты должен понять, ты такой же, как я, проклятый людьми. Ты тоже несешь это бремя, Эрик. Она хочет убить меня. И она сделает это при первой возможности. Разве кто-то заслуживает такой участи? Ты должен меня защитить, должен меня освободить… – С этими словами она начала расстегивать верх своего платья. – Ты ведь…

– Дура, – Эрик тяжело вздохнул, – я же сказал уже, что женат.

Ни один мускул не дрогнул на лице Тамары. Она все еще сохраняла свою маску.

– Я ведь чувствую, что ты одинок, как и я. Разве мы…

Эрик рассмеялся:

– Моему старшему сыну столько же лет, сколько тебе. Если тебе так не хватает мужчины, могу вас познакомить.

Девчонка наконец-то поняла, что ее чары не работают. Она нахмурилась и скрестила руки на груди.

– А чего такого? – Эрик продолжал улыбаться. – Крепкий парень растет, уже с плугом управляется. Чем тебе не жених? – Колдун рассмеялся, девочка отвернулась. – Пшеничную кашу будешь?

Ответа не последовало. Эрик развернулся и пошел к лестнице.

– Да, пожалуйста. Я очень голодна, – раздалось у него за спиной.

Вскоре он вернулся с миской и ложкой. Но Тамара даже не взглянула на него. Видимо, она больше не хотела говорить.

– Она с медом… – зачем-то сказал Эрик.

Девочка не ответила, и он ушел, оставив еду внутри соляного круга.

Наверху Томас дремал на кровати Баррика Хайна. Ему нужен был отдых. Многие в его возрасте уже почти не двигаются. Но вор мог порой даже дать фору Алисе, а та была, самое меньшее, в три раза его младше. Самой девушки нигде не было видно. Возможно, она отправилась за покупками. Это, как понял крестьянин, помогало ей успокоиться. Сэм и Катрин беседовали на втором этаже. Им было о чем поговорить. Сколько лет они провели в разлуке? Сейчас эти двое, по сути, чужие люди. Но все же что-то их связывало. Какая-то невидимая ниточка. Сам Эрик хорошо знал, что настоящая любовь не теряется даже спустя долгое время, даже на большом расстоянии. Два любящих сердца всегда едины.

На секунду он задумался о Дане. Где она? Можно ли доверять Лэнгли? Правда ли он вывез его семью из Ришвальда? И когда они наконец увидятся? Чтобы отвлечься от этих тяжких мыслей, Эрик занялся работой по дому. Он прибрался, вытер пыль, состряпал простенький обед на всех. Когда дел по дому больше не осталось, он несколько раз прошелся из стороны в сторону, пытаясь придумать себе занятие. Томас, проснувшийся только для того, чтобы поесть, уже вновь спал, устроившись на диване в гостиной. Уж кто-кто, а он бы сумел придумать для него какое-нибудь занятие. Быть может, крестьянин даже смог бы сделать что-нибудь полезное.

Беспокойство не оставляло его. Он должен был уже давно потребовать от Лэнгли встречи с семьей. Почему он этого до сих пор не сделал? А еще эта девчушка в подвале. Что делать с ней? Она опасна, как, наверное, мало кто в этом городе. Нельзя ее просто так отпустить. Она хитра и лицемерна – ни одному ее обещанию нельзя верить. Но и держать взаперти тоже нельзя.

Нужно было отвлечься. Эрик взял с небольшой книжной полки несколько томов, положил на стол, сдул пыль и открыл один на первой попавшейся странице.

– Ха-ха, – грустно усмехнулся Эрик сам себе, – я не умею читать.

К счастью, в книге были картинки. Кажется, это был какой-то справочник по садоводству. На каждой странице кроме неразборчивого для крестьянина текста было изображение какого-то растения. Многие из них были ему знакомы. Вот, например, роза. Прекрасный белый бутон был изображен на картинке. «Роза чайная», – гласила надпись под ней. Эрик не поверил своим глазам. Как такое было возможно? Он проморгался и прочитал вторую строчку, в которой указывался род и семейство растения, на другом языке. Сердце крестьянина застучало в груди. Он захлопнул книгу и вскочил с места.

Отворилась дверь, и внутрь вошла Алиса. Ее появление разбудило Томаса. Старик взглянул на девушку и спросил:

– Достала?

– А то! – улыбнулась она, демонстрируя ему баночку с чем-то черным.

– А вещи из таверны?

– Все в сумке.

Эрик быстро собрал книги в охапку и поставил их обратно на место. То, что с ним сейчас произошло, было ненормально. Вне всякого сомнения, это было колдовство, но он ничего для этого не сделал. Эво так не работало. Застыв у книжного шкафа, он попытался почувствовать, что же не так. Но казалось, все было по-прежнему.

– Ты не поможешь тут? – Алиса обращалась к Эрику. – Эй?

– Да-да, – проговорил он растерянно.

Надо было отвлечься. Не нужно думать об этом.

Как оказалось, Алиса приобрела на рынке краску для волос. Сэму с его зеленой шевелюрой появляться в городе не стоило, да и Катрин, с ее огненно-рыжей копной волос, тоже была слишком заметна. Юноша сам остриг свою возлюбленную, и стоит сказать, получилось у него это хорошо. Хотя, казалось бы, между садовыми и парикмахерскими ножницами разница очень большая. Затем старый вор покрасил их обоих, попутно рассказывая истории из своего прошлого, те, в которых ему приходилось менять внешность.

Эрик помогал как мог, но вскоре понял, что он тут не нужен. Заняв место Томаса, он решил подремать пару часиков. Но сон на мягком диване вышел даже менее приятным, чем на тех ступенях. Ему снилась Дана. Его жена была совсем одна. Она была напугана и несчастна, в заточении, окружена врагами. И в том сне он должен был ее спасти. Разорвать цепи, сковавшие ее.

Он открыл дверь в ее темницу… и только тогда понял, что не спит.

Внизу, в подвале, горел свет. Они оставили Тамаре зажженную лампу.

Еле справившись с собой, Эрик закрыл дверь и тут же направился на второй этаж, затем на чердак.

– Сэм! – чуть ли не крикнул он. – Эй, Сэм!

Он вломился в комнату без стука и застал парня и девушку за секунду до поцелуя. Катрин тут же отпрянула от своего возлюбленного, вскочила на ноги и стыдливо отвернулась к окну. Сэм сначала удивился, но затем это чувство на его лице сменилось недовольством.

– Чего тебе нужно? – спросил он жестко.

И правда. За окном была ночь. Он прервал важный для них момент. Возможно, стоит уйти.

– Нет! – выкрикнул Эрик.

– Что? – не понял садовник.

– Как ты избавился от Скверны? – С этими словами боль пронзила голову Эрика, и его ноги онемели так, что он еле удержался на них.

Сэм, увидев, что ему стало плохо, подхватил колдуна под локоть и усадил на кровать.

– Что с тобой случилось?

– Со мной все хорошо. Извини, что побеспокоил, – сказал Эрик и попытался встать.

Сэм жестко усадил его на место.

– Зови всех, – сказал парень девушке, та смотрела на них с нескрываемым беспокойством. – Наберите ванну и несите всю соль, что осталась в доме. Только ту, что в подвале, не трогайте.

Эрик хотел сказать, чтобы они не беспокоились, а еще он хотел закричать от ужаса. Что-то страшное происходило с ним. Вскоре он обнаружил себя лежащим в большой деревянной бадье, полной воды. Он лежал в ней прямо в одежде и пытался выбраться. Сэм и Алиса держали его вдвоем, пока Томас и Катрин высыпали в воду какой-то белый порошок. Вода с каждым мигом становилась все горячее и горячее и, казалось, сейчас закипит. Эрик попытался закричать, но Сэм накрыл его лицо ладонью, и весь мир исчез.

Очнулся Эрик все так же в ванне. Все стояли над ним и молча наблюдали. Сколько прошло времени? Несколько дней или один только миг? Сэм отстранился, вытягивая длинную лозу прямо изо рта Эрика. Крестьянина чуть было не вывернуло наизнанку. Лоза росла прямо из руки Жнеца, ее основание было зелено, но затем она начинала темнеть, становясь наконец абсолютно черной. Когда эта дрянь покинула Эрика, он увидел, что это не просто лоза – на ее конец был нанизан уродливый червь. Он все еще шевелился и пульсировал, когда садовник кинул его в огонь. За вспышкой последовало шипение, воздух наполнился белой дымкой. Эрику дали стакан воды. Она оказалась невыносимо соленой, и он выпил ее с большой жадностью.

– Надо прикончить ее, – произнесла Алиса, – пока еще кто-то не пострадал.

Катрин ахнула.

– Нет, не надо, – с большим трудом сказал Эрик. В горле у него будто стоял песок.

– Ты точно все вытащил? – спросил Томас у Сэма.

– Я это гарантирую, – подтвердил садовник.

– Я сам оплошал, – сказал Эрик, – еще тогда, в поезде. Заглянул слишком глубоко в ее воспоминания и прикоснулся в них к чему-то ужасному. К Скверне.

– Тогда нам тем более нужно от нее избавиться.

– Я себя почти не контролировал, хотя эта дрянь была во мне не больше дня. – Эрик попытался вылезти из ванны, но Томас не дал ему этого сделать. – Представь себе, что происходит с этой несчастной? Скверна играет с ней, как с марионеткой, а девчонка даже и не подозревает. Когда я был… там… все казалось таким естественным, таким простым и понятным. Алиса, я понимаю, сколько боли ты испытала, но виновата в этом не Тамара, а Скверна. Она и так уже расплатилась за свои грехи жизнью своего брата.

– Она даже не начинала платить.

– Я согласен с Эриком, – сказал Томас, – я против того, чтобы убивать девчонку.

– А что будет, если это повторится? – Алиса явно не была готова на этом останавливаться, она указала на Эрика, лежащего в ванной. – Что, если то же самое случится с кем-то из нас?

– Если бы такое было возможно, Скверна давно правила бы всем миром, – заметил Томас.

– Это может случиться только с такими, как мы, – объяснил ей Сэм.

Эрику постепенно становилось лучше. Он откашлялся и произнес:

– Но будь я проклят, если позволю такому повториться.

Сэм помог ему выбраться из ванной, а затем нашел кое-какую одежду. Вещи с плеча Жнеца были Эрику немного велики, но он не видел в этом проблемы.

Поужинали они все вместе. Еду пленнице, по общему согласию, отнесла Катрин. Разговоров за столом не вели. Им, конечно, было о чем поговорить, но все, похоже, решили оставить важные решения на потом. Споров и переживаний на сегодня уже хватило. Алиса была мрачна, но все же спросила Эрика о самочувствии. К его собственному удивлению, ему было значительно лучше. Это походило на тот момент, когда он заговором снял с себя оковы в каторжной телеге. Он был измотан, но чувство свободы окрыляло его.

Ближе к ночи все отправились спать, но Эрик не чувствовал себя усталым. Ему хотелось подышать ночным воздухом. Прихватив плащ Жнеца, который раньше принадлежал Алисе, а до нее – настоящему сэру Денериму, он вышел за дверь.

Ночной Кретч встретил его своими холодными объятиями. Оранжевое пламя коптило стекло в уличных фонарях, дрожало, и оттого на стенах домов плясали тени. Воздух был сырым. Под вечер с озера ветром нагнало тумана, тот сейчас постепенно оседал на узких, мощенных брусчаткой улочках.

Эрик покинул замковый котел и спустился к Старой площади, в сердце Старого города. На улицах почти никого не было. Парочка встреченных им портовых работяг быстро прошла мимо. Сразу за площадью, по пути к мосту, чьего названия Эрик не знал, ему встретился патруль стражи.

Один из стражников бесцеремонно посветил колдуну фонарем в лицо. Эрик прикрыл глаза рукой. Когда зрение вернулось спустя несколько секунд, он увидел, что сержант, ведущий патруль, взялся за козырек своего шлема в приветственном жесте.

– Прошу прощения, – сказал он, и стражники продолжили движение.

– Ничего страшного, – ответил Эрик, потирая глаза, затем добавил уже тише: – Речного рака вам в штаны.

Мост оказался несколько меньше Большого Каменного, что располагался ближе к Фейрфаксу, но так же, как и его брат, находился на достаточной высоте, чтобы под ним легко проходили даже крупные речные суда. Отсюда открывался живописный вид на театр, строящийся в устье реки, и новый город, что лежал по ту сторону черной воды.

Вода, впрочем, была не такой уж и черной. По ней бежала тонкая рябь, в которой играли отблески уличных фонарей. Оранжевый свет Старого города будто бы боролся с синими огнями нового. Фонари по ту сторону реки были немного другими. Пламя в них было размером меньше, но давало больше света и почти не дрожало.