Текст книги "Хроники Энска"

Огни большого города

Обуза

Москва-Сити. Полдень. Афимолл. Атриум. Кофейня «Старбакс». Три закадычные подруги Галка, Даша и Алина спустились в Атриум на кофе-брейк. У одной из них, Галки, на поясе бейджик с латинскими буквами PMI. Ей тридцать один год. Синеглазая брюнетка. Короткая стрижка под мальчика, «гарсон». Она в костюме – юбка-карандаш и жакет в пастельных тонах, в белой тонкой блузке, расстегнутой с французской небрежностью. Туфли и клатч в тон, все без лейблов. Классический деловой стиль. Кто она по профессии, по такой внешности понять трудно, ясно одно – она партнер в своей компании. А это, как вы сами понимаете, уровень.

Дашка – средняя из трех подруг. На вид двадцать пять – двадцать семь лет, миленькая, короткое мелированное каре, деловое платье до колен, однотонное, светло-серого цвета, без рукавов и почти под горло, открыты только ключицы, слегка. Туфли, на контрасте, черные на невысоком каблуке, выгодно подчеркивают красоту стройных изящных ног, но не утомляют при ходьбе. В целом «камбэк 60-е». Трудится она, скорее всего, каким-нибудь «персонал ассистент» у босса отдела каких-нибудь корпоративных финансов, которого обычно зовут Джон или Джеймс. Алина, Алька, младшая, ей чуть больше двадцати, только после университета. Английский свободно. Одета в тонкие темные брюки-дудочки и белую рубашку навыпуск, на ногах мягкие лакированные ботиночки на тонкой красной каучуковой подошве, на шнурках. Длинные вьющиеся каштановые локоны ниспадают по плечам до лопаток, широкие «голландские» очки в черной оправе, зеленые глаза, тонкий изящный носик, детский румянец на щеках. Умненькая, подающая надежды мордашка. Возможно, это первый или второй год ее трудовой деятельности. Сразу видно, что Галка и Дашка взяли ее под крыло.

Безымянные пальцы у всех без колец. Да и вообще минимум бижутерии и косметики.

Здесь, в «Старбаксе», они были свободны от служебной субординации и могли себе позволить немного расслабиться. Втроем они оккупировали столик в углу и, одаривая друг друга белоснежными улыбками, защебетали.

– Привет, девчонки, хотите прикол? – начала Дашка.

– Давай, – подхватила Алька.

– Сегодня утром паркуюсь, уже выхожу, тут мимо меня так медленно проплывает нулёвый джип «инфинити», черного цвета.

– Ну и в чем прикол? – спросила Галка.

– Знаете кто был за рулем?

Вопросительная пауза.

– Снежана, из бухгалтерии.

– Да ладно, – махнула рукой Галка.

– Правда, черный джип «инфинити». Полный фарш.

– Ты ничего не путаешь? Она еще недавно на белом «вольво» ездила, – с иронией, изобразив сомнение, сказала Галка.

– Нет. Ничего я не путаю, это была она. Точно.

Разговор набирал обороты, настроение барышень повышалось. Перекусывая шоколадными тортильями и чизкейком, они плели паутину милых их душе невинных сплетен и сами погружались в них. Вела в основном Дашка, Алька слушала вовсю, Галка держалась чуть сдержаннее, но смеялась задорно и от души.

– В кредит взяла? – спросила сразу обеих подруг Алька.

– Наверное, – ответила Дашка. – Да, но кто этот кредит оплачивать будет?

– Может, ей начальник прибавил, – предположила Алька.

– Интересно, за какие это заслуги? – опять саркастически улыбнулась Галка.

– Да уж не за то, что она дебет с кредитом сводит, – съязвила Дашка.

– Нет, девочки, вы что, Снежана не такая, – принялась защищать отсутствующую Алька.

– Она не такая, она ждет трамвая, – многозначительно подмигнув Галке, сказала Дашка.

– Да ну! По ней не скажешь, – сделала еще одну попытку Алька.

– Как раз ска-а-жешь. Нет, правда, девчонки. А чёй-то она так старается? Стрижка в салоне, шмотки все в модных бутиках покупает, фигурой, это правда, бог не обидел, отдыхать ездит все по СПА-отелям. Так и норовит товар лицом показать, – не унималась Дарья.

– Она работу на дом брала. Я сама к ней ездила за документами, – сказала Алька. – В Свиблово, где она квартиру снимает. Я, говорю консьержке, в сто двадцать пятую, к Снежане. Документы забрала, выхожу, а консьержка мне и говорит: «Тяжело провинциалке в Москве, без мамки-то». Представляете? У нее сумочка «луи виттон», «вольво» на «инфинити» меняет, отдыхает в СПА, а ее консьержка жалеет! И как эти бабушки умудряются определять, кто провинциалки, а кто нет?

– Надень короткую юбку, встань на каблуки от «ламбутена» – и тебя консьержки пожалеют. Во-первых, девочка, на такой лук клюнет только дебил или старый хряк, во-вторых, тебе с лицом повезло и с родителями, а в-третьих, ты не в Брянске родилась.

– Галь, а кто у Снежаны начальник? Правильно, Николай Степаныч. Вот ему-то она заслуги и заслуживает, – продолжала Даша.

– Да ладно, – опять махнула рукой Галка.

– Вот тебе и ладно. Просто так, что ли, сэлэри прибавляют? Что на новый «инфинити» хватает. За работу «на дом»?!

– Фу-у, – смешно сморщила носик Алька. – Я бы с Николай Степанычем ни за что не согласилась.

– Еще раз повторить? Тебе с родителями повезло, и ты не из Брянска. А Снежане отступать некуда и терять особо тоже нечего. Она кует кэш, пока молода, знаешь сколько стоит хороший гинеколог? Да еще ЗППП лечить. Снежане деньги нужны. Ой, всем нам деньги нужны, много денег. А на з/п в бухгалтерии «инфинити» только заправить можно. Вот так-то.

– Ну а если, например, замуж выйти? – спросила Алька.

– За молодого и богатого? Все давно бы вышли, если бы это так просто было. Здесь каждая первая так и хочет мужа. Сколько у нас в компании на ресепшн девочек сменилось? Приходят – жалом поводят, через полгода-год те, кто посоображулистей, сразу сваливают дальше. Видят, что приличные мужики все женатые. Никто работать не хочет. От работы кони дохнут.

– Ой, и правда, – воскликнула Алька. – Помните Катю? Тихая такая, из Новосибирска с мужем приехала. Муж в Роснефти здесь в соседней башне на тридцать первом этаже работает. А она к нам на ресепшен устроилась.

– Ну помним, и что?

– Ушла в декрет!

– Скрыла беременность от эйчаров? – вопросительно сказала Галка.

– Ну да, помните, она все отпрашивалась. Теперь компания ей декрет три года оплачивать будет.

– Вот как в жизни нужно устраиваться! – подвела итог Дашка. – А кое-кто на ресепшн за всех работает. Законы знать надо.

– А что, неплохо. Когда муж в Роснефти, декретные от ПиЭмАй, материнский капитал, жить можно и ребенка обеспечить.

– Да. А помните Машку, которая за египтянина замуж вышла? Вернулась из Египта!

– Развелись? Муж выгнал?

– Деньги у нее кончились.

– Когда деньги кончаются – и египтяне сразу кончаются. Вернулась, стрижку поменяла. Коротко так подстриглась, устроилась в Сколково.

– Откуда знаешь?

– В фейсбуке новые фотки выложила. Да, девочки, сейчас карьеру проще сделать, чем мужчину найти. Чтобы был человеком, мужем и с чином…

– Одни гандоны кругом, – вздохнула Галка.

– Статистика неумолима. Шесть процентов – голубые, четырнадцать – кретины, маменькины сынки, двадцать пять – конченые алкоголики, пятнадцать – пивные алкоголики, остальные айтишники, импотенты, старперы, но мы их не рассматриваем, и просто уроды, из них еще выбрать надо, не ошибиться.

– Помните Ульяну, ее муж в адвокатской конторе работает, где-то на Тверской? У нее своих денег было полтора миллиона наличкой. Он уговорил ее хранить эти деньги у него на работе, в сейфе. Так, мол, безопасней будет. Дома такие деньги у людей лежат! Согласилась, а через полгода деньги из сейфа пропали! Он, конечно, клянется и божится, что денег не брал. Типа служебное расследование ведется, и все такое…

– И женаты они уже давно – три года! И он вроде приличный такой, юрист.

– Нет, мужикам верить нельзя.

Беседа становилась все мрачнее.

– Штамп в паспорте не гарантия. У Вики ВИЧ, представляете, я в шоке! Всё. Добегалась по клубам. Она плачет, не верит. Все уже узнали. От нее теперь шарахаться будут.

– Карина, новенькая, из Казани, кажется, сидит на чем-то, каждый час «курить» бегает…

– К Светлане Андрей пристает.

– Он же женат, – удивилась Алька.

– Женат, да кольцо снимает, – сказала Дашка.

– С женатым никогда не связывайся, – менторски прокомментировала Галка.

– Жена не стена, можно и подвинуть. Андрюша – парень видный, – улыбнулась Дашка.

– Запомните, девочки, – серьезно вдруг сказала Галка. – Если мужик гулять начинает, это означает только одно. Он ей надоел. Это значит, что она его сбагрить хочет. Подставить тебе, чтобы вы, дуры лопоухие, доедали, что от него осталось. Даш, ты спроси его, женатого, отчего он при красавице жене налево ходит. Он тебе сразу историю расскажет, что чувства притупились, что она с ним холодна, что ходит в бигуди и в дырявом халате и тапочках, что щи на ужин одни и те же. Секс однообразен. Голова у нее все время болит. А зато на работе она просто горит, и днем и ночью, в полном боевом раскрасе. Означает все это только одно – надоел он ей хуже горькой редьки. И она ищет повод подать на развод да совместно нажитое поделить поскорей. Потом смотрите. Сначала вы тайно встречаетесь, эсэмэски, телефонные звоночки, свидания-воздыхания. Ну прям два романтика, конфеты, букеты, шампанское. Тем временем она дурой прикидывается, золотишко прикупает да нового фраера присматривает. Потом, когда вы уже «друг без друга не можете», влюбляетесь, теряете бдительность, она тут и возникает, вся в праведном негодовании. Потом суд, развод, он, естественно, переезжает с тобой к вашей маме, а она свою половину по суду получает и свободна. И от козла избавилась. И вы, девочки, счастливы, и козел вроде как пристроен… Только конфеты-букеты проходят, а козлы с вами остаются…

– Оксану из Сбербанка помните? Уже второй раз замуж выходит, – жуя чизкейк, выговорила Дашка.

– Если доходы мужа не растут и возраст уже, а повышения все нет, уже не будет, он, девочки, обуза, – с сожалением сказала Галка.

– Если вы не школьные друзья или он не младший лейтенант, – хлопнула ее по плечу Дашка. – Мужиков разбирают еще с колыбели. Еще желательно, чтобы у него руки не в жопу были вставлены и на розовые купальники он не засматривался. Такому вообще цены нет. Ну а ты, Галка, чего все молчишь? Как отдохнула? Где была?

– Да на Кипре, девочки. И, доложу я вам, разобрали даже валежник. Каждая особь мужеского полу охраняется и пивом обеспечивается. Все расхаживают, как надутые жабы. С такими мордами, будто говна обожрались. Давно я уже не видела симпатичных мужиков. Молодые все наркоманы или малохольные, в свои гаджеты вперились, а тетки их за ручку водят. Ни разу не видела, чтобы хоть кто-то в море красиво зашел. В волейбол поиграть было не с кем…

– Да девки, жизнь становится все тяжелее, да еще эти козлята, маменькины сынки сорокалетние, онанисты-педофилы латентные, норовят на шею сесть, – констатировала Дашка.

– Я не говорю уже о приличиях. В ресторане все в зубах ковыряются, яйца чешут, жопу будто месяц не мыли. Да еще и воняют, словно дезодоранты им запрещены под страхом смертной казни. Руки перед едой – и то ни один не помоет. Уроды.

– Дашка со своим «лениным» (видимо, кличка) рассталась, – грустно промурлыкала Алька.

– Да мы с ним и парой-то никогда не были, – обиженно возразила Дашка.

– А что тогда ты грустная такая ходишь? Вон его как быстро подобрала какая-то лахудра. Теперь она с ним в Таиланд поедет да на его белой БМВ кататься будет.

– Так ему и надо, Альчик. Это как раз для него самое то. Это он, дурень, золото от мишуры отличить не может. Зачем нам слепой? – ответила Дашка, улыбнувшись рядом красивых белых зубов.

Галка задумчиво, больше самой себе проговорила:

– Перевелись мужики, перевелись. Остались одни безрукие гандоны. Ни обнять, ни трахаться никто не умеет. У всех сплошные личностные проблемы…

– Главное, все они уроды, – подхватила Дашка. – Рожать не от кого, дети еще хуже получаются, чем отцы. Сопли висят.

– Я за русского замуж никогда не выйду, – запальчиво вставила Алька. – Корми его, рубашки, трусы, носки стирай. Жди его жалкие сто тысяч, еще он их с таким видом преподносит, словно он арабский шейх…

– Зайка, не это главное, – иронично улыбнулась Галка. – Пусть он свои миллионы хоть себе в жопу засунет. Главное то, что все они врут! Врут своим матерям, если женаты – врут женам, любовницам, самим себе. Врут глупо, бессмысленно, мелко. Они похотливые мрази и жалкие тряпки одновременно, потому что трусы. Жалкие, тошнотворные трусы, рвотный порошок! Ни один из них не надежен. От них от всех воняет, даже если они на себя ведро одеколона выльют, понимаешь? Эта вонь от похоти. И ты это чувствуешь сердцем. Вот и все.

– Не может быть, – смутилась Алька.

– Может, девочка моя, может, – многозначительно, саркастически улыбнувшись, сказала Галка.

– Козлы!

Подкаблучник

Утро в московской квартире. Пара средних лет, Галка тридцати одного года и Вячеслав сорока двух лет, собираются на работу. Оба работают в Москва-Сити, в крупной финансово-промышленной группе, только в разных департаментах.

Галка, стройная брюнетка со стрижкой «гарсон», уже приняла освежающий прохладный душ, надела белую блузку и юбку-карандаш, застежка-молния сбоку, брызнула чуточку парфюма.

Вячеслав, спортивный шатен, успешный менеджер, стоял уже в брюках от костюма и сорочке и подбирал галстук.

В квартире вкусно пахло утренним кофе. На зеркальном столике ключи от БМВ.

– Ненавижу, когда ты уходишь, – проговорил Вячеслав. Оба стояли перед зеркалом в прихожей.

– Слава, мы уже три года вместе, ну привыкни наконец, – протяжно проговорила Галка, подводя губы помадой.

– Я ненавижу, когда ты красишь губы. Ты делаешь это как шлюха.

Вячеслав безуспешно пытался завязать галстук.

– Ну, допустим, шлюха я только для тебя, никто об этом не догадывается. И потом, эта помада телесного цвета, а настоящие шлюхи красят ярко-красной.

Вячеслав перестал завязывать галстук, обнял Галку за плечи и ткнулся ей носом в длинную шею, туда, где воротничок безупречно белой блузки был фривольно расстегнут.

– Слава, я опоздаю на работу, – остановилась Галка, глядя на него своими кошачьими глазами в зеркало.

– Я ненавижу твою работу… Что это за запах, он сводит меня с ума. Ты все время пользуешься одними и теми же духами?

– Это «Шанель № 5».

Галка повернулась и стала завязывать ему галстук.

– Во-первых, они мне чертовски подходят, во-вторых, это классика, а классика никогда не выходит из моды. И еще! Это, милый, на тот случай, если какая-нибудь сука вздумает тереться об тебя со своим парфюмом. Учти, я сразу унюхаю. А если она додумается сначала узнать, что сводит тебя с ума, и, как умная Маша, надушится «Шанель № 5», то даже если ты, гад, и забудешь обо мне на какое-то мгновение, то, понюхав ее, сразу меня вспомнишь. Понял?!

И она слегка придушила его узлом галстука.

– Да? – изумился Вячеслав. – Вот так все, у вас, женщин, просто? – поправляя узел обратно.

– Тестовый вопрос – любимые духи твоей матери?

– Клима.

– Вот видишь. Ты ребенком был – и то запомнил.

– Мне все равно плохо оттого, что я должен держать дистанцию, мне кажется, все в офисе уже знают, что мы с тобой живем вместе. Я не знаю, что делать, как себя вести… Я ревную тебя ко всему мужскому персоналу, кто пялится на твои ноги. Мне кажется, что все твои подруги здороваются со мной как-то неоднозначно. Меня начинают бесить их улыбки…

– Перестань ныть, ты мой начальник, а девкам я шепнула, кому надо, что это ты, подлец, на мне все никак не хочешь жениться. Так что все вокруг уверены, ты – мачо. Обедаем мы сегодня не вместе, смотри не обляпай галстук.

– Тогда сегодня мы оба опоздаем на работу!

Вячеслав подхватил Галку на руки и понес в спальню.

– Пусти, сумасшедший, юбку помнешь, я ее вчера полночи гладила, – доносился почти беспомощный Галкин голос из спальни.

– Черт с ней, пойдешь сегодня в мятой.

Успех

В офисе никого. Стою у окна. Смотрю на город. Сегодня мы поглощаем конкурирующую фирму. Только что подписано соглашение. Все вышли на импровизированный фуршет в большой холл. Москва лежит как на ладони. Как в хорошем голливудском фильме про успешный бизнес, ощущаю, что поднялся до вершины. Весь мир у моих ног. И я один из властелинов этого мира… Ну, это я так, ну не весь, но существенная его часть. Стою на сороковом этаже башни «Федерация», улыбаюсь своим мыслям… Жизнь удалась.

– Ну как ты себя ощущаешь? – спрашивает внутренний голос.

– Нормально, – отвечаю.

– Что дальше?

– Не знаю, надо бы махнуть куда-нибудь, погреться на пляже…

Вошел шеф. Возбужденный победой, радостно потирающий руки. Подошел, встал рядом. Смотрит в окно вместе со мной.

– Ну, что? Что ты молчишь? Какие ощущения? – не скрывая радости, спросил он.

– Перевариваю, – ответил я. – Никак не могу прийти в себя от того, что кончилось… Кончено…

– Ха-ха-ха, салага, ты теперь вице-президент, чувствуешь разницу? – хлопнул он меня по плечу. – Пойдем выпьем, теперь можно…

Я подчинился. Событие радостное, действительно. Мы победили. Победили честно. В конкурентной борьбе. Мы купили их с потрохами. Теперь они наши. Мои. Я их со-владелец. Мы отошли от окна. В холле было шумно. Девушки разносили приготовленные для такого случая напитки. Мы взяли по бокалу шампанского.

– Друзья, коллеги, – обратился Гощанский к собравшимся. – Сегодня предлагаю отметить наш успех в ресторане. Есть возражения?

– Нет, возражений нет, – дружно прокричали подчиненные.

– Вот и славно, тем более возражения не принимаются, ха-ха-ха! – Он был в ударе.

– Сегодня знаменательный день для двух наших компаний, ставших теперь одной, – обратился Владлен Вениаминович к новым партнерам из поглощаемой нами конторы. – Отныне мы вместе! Теперь мы – сила и можем выйти на международный рынок. И мы, наша новая компания, сделаем это! Это большая удача и результат труда и развития наших фирм.

Партнеры одобрительно закивали.

Для них мы спасательный круг. Они остались на плаву. А могли бы оказаться за бортом. Наш менеджмент оказался эффективнее…

– Господа, у подъезда вас будут ожидать лимузины, – распорядился Гощанский.

Сотрудники офиса засобирались к выходу. Все участники проекта плюс бухгалтерия, менеджеры и девушки-ассистентки, вместе человек двадцать…

Я еще раз вернулся в свой кабинет. В офисе установилась необычайная тишина.

Наблюдаю закат из окна сорокового этажа небоскреба, а тридцать лет назад… Кто бы мог подумать…

Через минуту бесшумный скоростной лифт опустил меня на грешную землю. Мы дружной ватагой, иначе и не назовешь, слегка хмельные, набились в лимузины и понеслись по Кутузовскому в любимый ресторан Гощанского. Я сидел с краю и смотрел на город, мелькающий за окном, погружающийся в вечерний обманчивый свет фонарей и рекламы.

Как изменилась Москва! Сколько я здесь пережил! Наверное, вот так чувствует себя каждый, кто преодолевает некий этап, одерживает победу в карьере, переживает момент абсолютного успеха.

В салоне лимузина шумно, я улыбаюсь всем. Девушки возбуждены, в воздухе витает запах больших денег. Мы продолжаем пить шампанское. Но… Воспоминания. Закономерный финал при достижении цели, они неминуемо погружают в туман прошедших трудных лет, месяцев, дней. Невольно вспоминаешь, как все начиналось…

– Я чертовски голоден, – возбужденно произнес шеф. – Я готов съесть быка. Ха-ха-ха!!!

Ему никто не ответил, но это было и неважно, сегодня можно не соблюдать субординацию. Сегодня мы победили.

Ресторан нас уже ждал. Улыбчивые, но сдержанные официанты, все в возрасте, понимающие и исполнительные. Метрдотель, молодая, длинноногая, высокая, серьезная и очень энергичная девушка, рассаживала вип-гостей за столы согласно рангам. Видимо, шеф знал заранее о нашей победе, все продумал и обговорил со своими ассистентами. Налили по первой. Прозвучали тосты. За объединение. За процветание. Потом ответные тосты. Потом все дружно стали закусывать.

– Друзья, – поднялся шеф. – Теперь предлагаю тост за архитектора нашей победы! За Петра Андреича, ура!

– Ура! Ура! Ура!

– Если б не ты, Петр, если бы не твоя стратегия на рынке ценных бумаг, мы бы не скоро нашли ключи к нашей сегодняшней победе! Поздравляю, это успех…

Все подняли бокалы.

Я встал.

– От себя хочу отметить, Владлен Вениаминович, со стороны руководства компании были созданы все условия для реализации моей стратегии. Если бы не лично ваше чуткое внимание к моим предложениям, наш общий успех был бы куда скромнее. Я уверен в этом, – выступил и я с ответным словом. – За вас!

– За нас!

Вечер был в разгаре. Корпоратив набирал обороты. Скоро послышались шутки и смех, молодежь потянулась на танцпол. Я вышел в лобби-бар с коньяком. Ослабил галстук и наблюдал, как красиво танцуют наши девушки.

– Уединился? – неслышно подошел ко мне сзади шеф.

Я обернулся в его сторону. Он присел рядом.

– Понимаю… – продолжал он. – О чем задумался? Если не секрет..

– Не секрет, – ответил я. – Последняя неделя выдалась очень напряженной. Я никак не могу поверить, что все. Цель достигнута. Завтра… Завтра уже не надо будет бороться. Противника нет. Непривычное ощущение.

– Ничего, ничего. Привыкай, – покровительственно сказал шеф. – Ты думаешь, я всегда был Гощанским? Да, мой папа, Царство ему Небесное, был инструктором Пе… нского обкома КПСС, но я поднимался сам. Сам! Знаешь как в девяностые тяжело было всем? Я приехал в Москву, у меня всего одна пара носков была. Связи были, но все приходилось начинать с нуля! Сегодня мы на вершине. Можешь гордиться собой, мой друг. Теперь ты по-настоящему богат! Завтра все отдыхаем.

Он похлопал меня по плечу и вернулся к гостям.

– Теперь ты по-настоящему богат… – повторил вдруг внутренний голос.

– Да, я наконец-то баснословно богат. Я осуществил свою мечту!

– А ты помнишь свою нищету? Самое время вспомнить. Как ты начинал, торгуя сигаретами в переходе метро на ВДНХ, – продолжал внутренний голос.

– А как же, конечно, помню, – ухмыльнулся я. – Я даже помню, как в институте меня чаем поили на кафедре девушки-лаборантки и младший научный сотрудник Маша печеньем подкармливала. И как она сетовала на то, что приличных мужиков не осталось. Замуж выйти не за кого…

– Машка еще тогда, помню, все рассказывала, что раньше, когда она в командировку в Тулу ездила, ей было страшно одной в поезде сидеть. Люди, лица некрасивые вокруг. Сидели, и воняло так, что нечем дышать. А теперь она уже в метро боится ездить… – снова язвил внутренний голос.

– А когда это было?

– Двадцать лет назад. Где она сейчас?

– В Канаде, наверное… А про лица и вонь – это она для тебя специально говорила, а ты тогда не допетрил… от тебя же потом воняло, а она переживала, жалела…

– Да я все хотел в Москву или в Питер. Чтобы по асфальту ходить в чистой обуви, чтобы во дворе красиво, чтобы алкаши или наркоманы не бухали в песочнице под грибком, раскрашенным под мухомор. Чтоб никто не кололся в подъездах и в темноте, на лестнице, не хрустели шприцы под ногами. Ирония судьбы.

– Нет, нет, дорогой мой, не только поэтому ты рвался из Энска…

– А почему же еще?

– Денег ты хотел. Вот это – правда.

– Ну правда, кто ж это скрывает?

– А почему? Вспомни девочку в белой тенниске и короткой белоснежной юбочке плиссе. С теннисной ракеткой. Ты тогда влюбился в нее, помнишь? Мужик еще ее все время летом со стадиона провожал, лет сорока – сорока пяти, лысоватый такой, в белых шортах и в белых кроссовках. А ты из-за кустов смотрел, как она с ним играет… Ревновал.

– Ну ладно, ладно, помню, – улыбнулся я ему. – Ну и что?

– Ты ж обиделся тогда, в душе, почему она с ним? Помнишь?

– Ну почему? – отбивался я.

– Потому что у него деньги были. Она тогда в твою сторону и не посмотрела даже, вот почему.

– Да ты прав, – согласился я, улыбнувшись. – Юношеский максимализм…

– Вот зачем ты тогда из Энска уехал. За деньгами.

– Да-а, – миролюбиво согласился я.

Где теперь эта девочка? Сколько ей было, кажется семнадцать? Она одна там, в прошлом, тогда, была такая…

Тут подошли ко мне подчиненные, сотрудники моего отдела: Максим, Даша, Вячеслав Анатольевич, Галя, Алина.

– Петр Андреич, мы хотим с вами выпить, – торжественно произнес Максим.

– Мы хотим поздравить вас с победой и сказать вам, какой вы замечательный шеф. Как нам приятно с вами работать! – наперебой заговорили девочки.

– Я с удовольствием выпью с вами, ребята, – весело ответил я. Мы чокнулись бокалами, и все прокричали: «Ура!»

– Петр Андреич, – спросила Галка, – что дальше?

– Дальше, – ответил я, – всех ожидает повышение и премия.

– Вау! – взорвались воплем восторга девчонки.

– Затем непродолжительный отдых – и поиск новых вершин на рынке ценных бумаг и корпоративных финансов, – продолжил я.

Меня поддержали одобрительными аплодисментами. Мы еще перекинулись парой слов. Дружно выпили «за нас», и все разошлись по своим столикам. Я смотрел им вслед.

Теперь внутренний голос словно бы возник где-то впереди, перед глазами, но невидимый.

– Теперь ты можешь себе позволить любую девочку, – продолжал мой змей-искуситель. – Хочешь метрдотельшу? Теперь любая! Любая согласится не раздумывая. Теперь – ты богат. Все! Кого хочешь? Галку или Дашу, только скажи – и сегодня, сейчас вы полетите в Венецию на частном самолете. А хочешь Алину?

– Ну ты уж совсем, я не в ее возрастной категории, – возразил я наглеющему пьяному мерзавцу.

– Алина, ну и что, что ей двадцать один, твои годы добавят тебе шарма… Теперь ты стоишь миллион долларов в год. Ее родители только обрадуются такой партии, да еще благословят! Послушал бы ты девичий треп. Ты бы не так стеснялся, дурачок. Ну ладно, не хочешь Алину – возьми Галку.

– Нет, ты что, они же с Владиславом встречаются, – возразила совесть.

– А тебе-то что? Дурень, ты в сто раз для нее лучше, поверь. Она забудет про него через полчаса после твоего предложения, – продолжал свое внутренний голос.

– Хочешь убить всех? Теперь ты можешь купить квартиру с видом на Кремль, купи! Увидишь, что будет. Ты теперь будешь звездой светской хроники, привыкай, ха-ха. Ты что, думаешь, я не вижу, как она на тебя смотрит? – продолжал соблазнять внутренний голос.

– Кто? Галка?

– Она с тобой кокетничает, я тебе говорю.

– Ну ты вообще, что-то быстро набрался, ты пьяная свинья, – отвечает моя совесть.

– Ну ладно, не хочешь Галку, дурак, хочешь итальянку, черную, жгучую? А? Или француженку-мулатку?

– Блин! Ну это точно отходняк послерабочий! Че, больше нам с тобой не о чем поговорить?! Тебе пора домой, братело! В люлю! Давай, прощайся со всеми…

– Нет, погоди, – не унимался внутренний голос. – Давай поговорим о вознаграждении. Чего ради? Чего ради ты горбатился за монитором столько лет? У тебя теперь все есть? Чего ты хочешь? Ты же можешь решить любую проблему, у тебя теперь всегда будут деньги. Ну чего ты? Ты же заслужил… Разве не к этому ты стремился? Разве не ради этого ты уехал из Энска? Ну хорошо, ты не веришь в искренность… Просто купи! Тебе неприятно, что ты просто насос для выкачивания денег? Наплюй! Все вокруг мечтают только о том, чтобы добиться того, чего добился ты. В свои сорок пять! Расслабься, наслаждайся жизнью! Создай семью, наплюй на все. Радуйся, чего ты не радуешься? У тебя в руках весь мир!

Я налил себе еще коньяка.

– Ну чего ты боишься? Хочешь совершить подвиг? Осчастливить кого-нибудь? Поезжай на метро! Там никто не узнает, кто ты! Пристань к кому-нибудь, потом осчастливишь всем своим состоянием… Увидишь сразу, как тебя полюбят. Ну, решайся..

Незаметно для всех, не прощаясь, я улизнул из ресторана. Домой добирался на метро. Напротив меня сидели девушки в босоножках. Пьяный, я почему-то смотрел им на ноги. Башка кружилась. Я перебрал.

Какие все-таки некрасивые у них ноги, ногти, закрашенные лаком (что это за цвет – морковно-оранжевый?). Да, и просто, как мало кому из них повезло с пальцами, култышки какие-то, крестьянская порода. Да и лица так себе. Наушники вставили в уши, уткнулись каждая в свой смартфон. Жуют жвачку, коровы, бабы, в соцсетях зависают… Грязные какие-то…

– Разучился я чувствовать человеческое в людях. Домой, холодный душ – и спать. Не вернешь ту детскую наивность. Да и не бывает сейчас девушек в коротких белых теннисных юбочках плиссе…

Немногие припозднившиеся пассажиры московского метрополитена невольно обратили внимание на пьяного, но дорого, нехарактерно для метро одетого моложавого мужчину, от которого разило дорогим коньяком. Никому из них не приходило в голову, что это вице-президент крупного банковского холдинга. Да всем на него было, по большому счету, наплевать.

Пьяный противный мужик в дорогом костюме. Ничего особенного. Москвичи и не такое видали.