Текст книги "Открывашка и пробой"

Ладно, мне-то что.

У пробоя КГБшник, которому мы успели за время пьянки рассказать подробности своих похождений – львиную долю инфы он уже услышал от кого-то другого – внес еще одно улучшение, раздав всем балаклавы:

– Баз данных международных, конечно, нет, но у наших тоже камеры есть – мало ли? Да не морщись ты, Гена, я твою квалификацию под сомнение не ставлю, просто ты же, блин, десантник, от жуков рожи прятать не обучен, диверсиями не занимался. Разве я чушь предлагаю?

– Нормально, – кивнул физрук, и мы спрятали лица под масками.

Авторитет оборотней в моих глазах пошатнулся – ладно я, пацан, но вы-то чего? «Лут» по домам распихиваете, рожами под камерами светите. Это же, блин, авантюризм чистой воды! Буду на Тимофея равняться – видно, что у него голова в правильную сторону работает.

Сначала, как и обещалось, решили отвести Константина Викторовича к храму. Пойдем вчетвером: я (это не обсуждается, потому что обязательно), за мной – Геннадий Петрович, следом Тимофей – ему интересно, не захотел на поляне следующей «ходки» ждать, и, в конце, собственно наш «ученый», вооружившийся американской камерой – с кассетой, никакой «цифры» – и фотоаппаратом – вот он цифровой.

Раз – входим в пробой. Два – делаем шаг к «окну» в Камбожду. Три – вываливаемся под теплое солнышко и очень пугаем пяток одетых в камуфляж, вооруженных похожими на «м16» автоматами узкоглазых мужиков. Подскочив, они начали стягивать с плеч автоматы, а я машинально отметил стоящие по краям поляны камеры на треногах. Один из мужиков выглядел круче остальных за счет висящих на поясе ножен с катаной. Командир, видимо.

Вжух – камеры охватило пламя, форма на япошках загорелась – Тимофей не стал выкрикивать заклинаний и делать эффектных жестов. Да он даже не на все подожженные объекты посмотрел! – и Геннадий Петрович дернул меня обратно в пробой.

– Что за самодеятельность?! – взревел он, когда мы вернулись в «тамбур».

– Не ори, Гена, – хладнокровно ответил Тимофей. – Еще секунда – и нас бы в фарш покрошили. Вы-то, педагоги, может и выживете, а вот пацану точно конец. И камеры еще – это ж видеофиксация способности Андрея! А я пленки сжег – теперь хрен че докажут. Выживут узкоглазые, я особо не напрягался.

Пиромантия – это очень страшно.

– Гена, Тимофей прав, – вступился за КГБшника Константин Викторович. – Моя вина – вообще туда соваться не надо было. Всё, больше подставлять никого не хочу. Идем обратно, домой пойду. А вы оба успокойтесь – одно дело делаем. Ты как, Андрей?

– Нормально, – смог выдавить я. – Преступник всегда возвращается на место преступления! – изрек древнюю мудрость и нервно заржал.

– Соображаешь, – хмыкнул Тимофей. – Как дети малые подставились.

– Подставились, – неохотно признал физрук. – Больше не суемся. Интервал «возвращения» не меньше месяца.

– Есть, командир, – с невидимой Геннадию Петровичу издевательской ухмылкой козырнул КГБшник.

– Все, выводи нас, Андрей, – велел горе-командир.

Может я вообще зря этим людям доверяю? Может они, прости-господи, тупые?

Вывалившись на поляну, выдали Юре, Игорю, Вадиму, Джиму и Биллу новые инструкции. Боевики пожали плечами с видом «нам-то чего?». Прямо как я! Попрощавшись с Константином Викторовичем, сформировали полноценную цепочку и отправились искать Скандинавию – высший приоритет, перевалочную базу – вторая по значимости цель, или чего прикольного спереть – в последнюю очередь.

Сначала нам попался подвал жилой многоэтажки – узкое окошко под потолком показывало ночь, но свет звезд, фонарей и неоновых вывесок с иероглифами позволил понять, что мы где-то в Великой Японии. Дальше решили не лезть, но пробой мне было велено запомнить на будущее. Даже стараться не надо – все посещенные места откладываются в памяти автоматически, формируя как бы карту «тамбура».

– Тимофей, а как у вас… – начал было я спрашивать.

– Можно на «ты», я только снаружи старый, а внутри еще ого-го! – хохотнув, перебил он. – Давай потом поговорим, когда время будет, хорошо?

– Хорошо, – согласился я подождать с вопросами о его способностях.

Второй пробой вывел нас в симпатичный сосновый лес. Небо над головой было окрашено в рассветные тона, и было решено провести разведку. Для скорости оборотни разделись и трансформировались. Мы с Тимофеем и Геннадием Петровичем уселись ждать под дерево, слушая пение птиц и шелест ветвей.

– Лес – не база, но как временное решение прокатит, – рассуждал КГБшник. – Желательно землянку выкопать, стены забетонировать – от вредителей – и вход замаскировать. Представь, – с ухмылкой обернулся ко мне. – Идет охотник, а тут на полянке гора барахла лежит! – заразительно заржал, и я невольно подхватил.

Оборотни вернулись через условленные пять минут. Трансформировавшись, выдали отчет: лес тянется во все стороны. Геннадий Петрович велел пробежаться еще, попросив вернуться либо если найдут цивилизацию, либо через сорок минут – за это время оборотни успеют «разведать» радиус в добрых полторы сотни километров.

– Что ж, время есть, – отреагировал на мой любопытный взгляд Тимофей. – Пиромант оперирует воздушными потоками.

Я ощутил, как мне в лицо, словно из невидимого фена, подул теплый воздух.

– Это, так сказать, минимум, – пояснил пиромант, «выключив» фен. – Около храма я немножко устал. Если на полную врубить, выжгу тут все в радиусе двух километров. Но тогда вам меня на себе тащить придется и кормить внутривенно – на неделю в кому грохнусь.

– А ты относительно других пиромантов сильный? – спросил я.

– Относительно, – ухмыльнулся он.

– Нам как-то в усиление троих пиромантов выдали, – решил поделиться Геннадий Петрович. – Городок такой был – Юрьинск, пятьдесят тысяч населения там жило. Эвакуировали, конечно – не настолько дерьмовая ситуация была, чтобы ракетами накрывать. Но когда зачистка закончилась, городка не стало – даже стены бетонные поплавились. А этих троих – да, нам на себе вытаскивать пришлось.

– Это из группы «Пламя», – кивнул Тимофей. – Двадцать человек в ней всего, совокупная мощь приравнивается к мегатонной атомной бомбе. Москву спалить могут часа за полтора. Зарплаты у них… – присвистнул. – Нам и не снилось.

– А сколько в КГБ платят? – заинтересовался я.

– Рядовому оперативнику двадцать тыщ, – ответил он. – Лейтенанту – двадцать две. Ну и дальше в таком духе. За способности доплачивают, но отбор очень строгий – сам понимаешь, Госбезопасность штука важная.

– А какая у тебя пенсия?

– А тебя не учили, что чужие деньги считать невежливо? – фыркнул он.

– Просто экономику люблю, – отмазался я.

– Двадцать четыре от КГБ, я майором на пенсию вышел, – ответил Тимофей. – «Семерка» сверху за пиромантию – если где беда большая случится, меня на подмогу выдернут, в запасе числюсь. И три – за ранения боевые, – расстегнул китель, оттянул ворот тельняшки и показал круглые шрамы на левом плече и правой грудине.

– Бандитская пуля? – предположил я.

– Именно! – хохотнул он. – Гену посильнее в войсках потрепало, но у них регенерация хорошая – даже конечности отрастают.

– Американцы рассказывали, – кивнул я. – Джиму жук ноги по середину бедра отгрыз, полгода отращивал.

– Брешут, – отмахнулся КГБшник. – Ген, у тебя рука за сколько выросла?

– Недели три, – ответил физрук.

– Видишь! – с улыбкой развел руками Тимофей. – Американцам верить, Андрей, последнее дело. Что еще рассказывали?

Я кратко пересказал.

– Нормально, – оценил КГБшник. – На жалость давят, но в меру – тут преувеличили, там усилили. В целом – так все и есть, хреново в Америке оборотням. Да везде хреново, у нас еще по-людски. Рудименты социализма, – развел руками. – Раньше даже плакаты рисовали тематические: «оборотень такой же человек». Терпеть, сука, нацистов не могу – мы вон с Геной росли, пробоем одним накрыло, он меня в зубах вытащил, – закатав рукав, показал россыпь старых шрамов на правом запястье. – Чуть не отгрыз, но я свой долг помню.

– Покраснею щас, – фыркнул физрук.

– А вы что, младше Константина Викторовича? – удивился я.

– Младше, – кивнул Геннадий Петрович. – Его в армии потрепало сильно, целителю пришлось поработать – вот, помолодел на десяток лет. Мне так не повезло, – ухмыльнулся.

– Нахрен такое везение, – фыркнул Тимофей.

Оборотни вернулись и доложили: не кончается лес. Назначив операцию по обустройству базы и переносе добра на завтра, мы отправились дальше.

Следующий пробой выплюнул нас в океан. По возвращении КГБшник высушил нас потоками теплого воздуха, и мы двинулись дальше. Шагнув в пробой, я приземлился ногами на металлический пол и обомлел – в огромном помещении, у металлических стен, стояли клетки с жуками. По мозгам ударила волна боли, я схватился за голову и рухнул на колени.

Глава 21

Время, пространство, мысли, даже собственное «я» – всё исчезло, сменившись дарующей блаженство пустотой и ощущением единства с теплой, охотно делящейся вкусными питательными соками, биомассой. Останься у меня желание думать, я бы сравнил эти ощущения с тем, что испытывает младенец в материнской утробе. Но думать не хотелось – хотелось остаться в этом состоянии навсегда.

* помоги*

Пустота в голове никуда не делась, но радость единства с биомассой исчезла. Вместо нее появилось ощущение тела – шесть тонких, но прочных, оканчивающихся острыми лезвиями конечностей, большая, вытянутая вверх голова с треугольными «антеннами» по бокам и маленькими, кокетливыми жвалами, и длинное, по форме напоминающее кентавра, бронированное тело. Верхняя часть обладает двумя дополнительными, трехпалыми конечностями. Она плавно переходит в округлую, напоминающую муравьиное брюшко, часть. Вопреки кажущемуся неуклюжим внешнему виду, я знаю, что я – быстра, сильна и очень-очень опасна! А еще – жутко голодна.

* помоги*

После «тест-драйва» тела пришла дезориентация: органы восприятия для маленького мозга оказалось слишком навороченными – я вижу тепло и холод, ощущаю радиоволны и радиационный фон. Звуков нет, но они и не нужны – «антенны» ощущают пространство на много тысяч метров вокруг. Лезвия ног ранят слегка пульсирующую биомассу, но ничего плохого в этом нет – ранки моментально затягиваются, а вокруг из инкубаторов поднимаются тысячи примитивных собратьев, среди которых выделяются похожие на слизней Сборщики, при взгляде на которых жвала непроизвольно начинают шевелиться от голода.

* помоги*

Тело содрогнулось от боли, ощутив в себе легко пробивший броню брюшка протуберанец. Голод стремительно исчезал, вслед за ним пропадала дезориентация – мозг рос, обретая нужные для выполнения единственной миссии – собирать материю для питания и усиления Улья – знания и умения.

* помоги*

Протуберанец убрался из моего тела, и я осознала себя Королевой – высшей особью, созданной командовать примитивными собратьями. Впереди открылось золотистое, округлое пространственное окно, и я ударила по собратьям пси-волной, отдав приказ двигаться туда.

* помоги*

Избранная Верховной Королевой планета порадовала обилием растений, животных и полным отсутствием сопротивления. Боевые особи легко расправлялись с хищниками, тела которых, вместе с биосферой планеты, поглощались Сборщиками. Время от времени мы подходили к ним и пробивали жвалами мягкую оболочку, насыщаясь питательными соками. Досыта ем только я, а примитивные собратья получают ровно столько, сколько нужно для продолжения экспансии.

* помоги*

Органы чувств засекли повышенный радиационный фон. Двинув туда пару боевых жуков, я напрямую подключилась к их примитивным органам чувств и увидела затянутый лианами вход в пещеру. Расчистить! Внутри поднималась всепоглощающая волна жадности – там лежит то, что мне ОЧЕНЬ нужно!

* помоги*

Верховная Королева заметила несущуюся к пещере меня и наказала за непослушание призванной подавить волю пси-волной. Заскрежетав жвалами от боли, я продолжила путь на подкашивающихся ногах. Самосознание померкло, но я смогла сохранить контроль над собой. На армию воли не хватило, и жуки замерли без движений. Плевать – что этот сбор биомассы по сравнению с возможностью стать Верховной, вырвавшись из-под контроля этой древней, испуганной моим неповиновением, суки?

* помоги*

На одной лишь жажде силы я вошла в пещеру, разрубив пополам мешавшего собрата. Чем дальше я уходила под слой древних камней, тем сильнее становились ментальные удары бывшей хозяйки. Будь она молода, как я, ей бы хватило сил просто стереть дарованную ей же личность, но старая сука за четыре тысячи лет обленилась, утратила осторожность и дала мне слишком много «меня».

* помоги*

В трех километрах под землей радиационный фон зашкаливал, приятной щекоткой согревая мой панцирь. В центре ярким пятном светился крошечный камешек. Как наследие Древних могло попасть сюда, на эту затерянную в дальних уголках Галактики, планету? Следующий удар сбил меня с ног, и я ощутила в нем четкое «моё!». Ну уж нет – это сокровище принадлежит только мне! Протянув передние конечности к осколку, я сунула его в рот и проглотила.

* помоги*

Имея ограниченные ресурсы, приходится думать на сто шагов вперед, и биосферой планеты распоряжаться пришлось очень аккуратно, подавляя велящие пожрать все и продолжить экспансию в других мирах, инстинкты. Я – не моя старая мать, которая давно потеряла здравомыслие и последние десятилетия с достойным лучшего применения упорством штурмует технологически развитый мир, впустую сливая драгоценную биомассу и Траум-энергию, которой пытается превратить аборигенов в своих марионеток. Старая идиотка – с высокоразвитыми, автономными формами жизни такое не прокатит. Понять можно – это первая планета, где она встретила серьезный отпор, поэтому зла и пылает чувством мести. Старая сука настолько увлеклась, что даже не заметила, как я научилась отправлять своих Сборщиков на подконтрольные ей необитаемые планеты, обманывая ее Королев. Я слишком напугала ее своим Возвышением, и теперь она штампует совсем уж тупых, лишенных даже зачатков собственной личности, биороботов. Ну а я получаю столь необходимую биомассу.

Получилось не сразу – учиться пришлось долго, имея в распоряжении лишь этот мир, который я назвала Фермой – в честь подсмотренной у аборигенов ненавистного моей матери мира технологии. Названием я не ограничилась – пришлось напрягаться и выводить новые виды жуков. Жук-фермер выделяет феромоны, которые заставляют местных животных активнее спариваться. Жук-ветеринар выделяет химические соединения, благодаря которым животные растут в десятки раз быстрее. Жук-агроном напитывает ряд сохраненных мудрой мной растений, в разы повышая питательные свойства – гораздо рациональнее абсорбировать взрослых животных, чем пожирать всё в первозданном мире. И моя гордость – Жук-генетик, который позволил мне улучшить себя, выдрав из генома инстинкты, толкающие на экспансию. Я – умна, и в ходе долгих наблюдений за жителями техномира смогла осознать истину этого мира: если существует угроза, с ней будут бороться. Непреодолимой силы не существует, а значит нужно перестать быть угрозой. Вселенная необъятна, и места в ней хватит всем. Моя мать понять этого неспособна – Древние создали ее во время страшной межгалактической войны. Аборигены техно-мира называют это «биологическим оружием». Я – не такая, и очень хочу жить.

* помоги*

Набравшись сил, я предприняла атаку на свою мать. Жуки-диверсанты, прикрытые пси-полем, смогли пробраться в самое сердце материнского Улья и повредить ее биореактор, сильно сократив ее возможности производить потомство. Пострадал и мозг – теперь эта развалина продолжает экспансию еще менее осознанно, чем раньше. Увы, защитные системы старой суки слишком сильны, и она закрыла от меня материнский мир. Время есть – восстанавливаться она будет сотни лет, но сделать я ей больше ничего не могу – мой энергетический след опознается ее защитными системами как «враждебный», и не напрямую, ни в обход завершить начатое я не могу. Однако продолжать посылать разведчиков в техно-мир и посылать Сборщиков в подконтрольные ей миры я все еще могу. За это время мои космические разведчики обнаружили еще три обитаемые планеты, и теперь мой личный домен состоит из четырех планет. Я называю это Агрохолдингом – этот термин тоже подслушан у аборигенов. Но я точно знаю, что Мать не забыла обо мне, и, как только ее мозг восстановится, она обязательно что-нибудь предпримет. На всякий случай я плотно работаю над своей армией, но основной план заключается в другом: нужно заключить договор с аборигенами техно-мира. Танки и ракеты меня не интересуют – мои Жуки-инженеры производят и более достойные образцы вооружений – а вот одна конкретная особь с уникальной для своего вида способностью выглядит очень многообещающе.

Фаза один – подбросить моих жучков в слабую атакующую волну моей безумной матери. Фаза два – приказать им не сопротивляться. Фаза три – ждать, пока носитель способности откроет предусмотрительно мной провешенный в лабораторию пробой. Воздействовать на высокоразвитые автономные формы жизни трудно, но сделать для него нужный «вход» чуть привлекательнее остальных мне удалось. Фаза четыре – установить контакт, вложив в голову особи через Жука-дипломата мои воспоминания и мои идеалы. Фаза пять – проявить вежливость: меня зовут Сеннит. Приятно познакомиться, Андрей. Фаза шесть – попросить помощи в борьбе с моей матерью. Фаза семь – попросить взять с собой Жука-дипломата для установления дальнейших контактов.

План реализован успешно. Требуется восстановление энергетических ресурсов. Недельный сон. Следующий шаг за вами, жители техно-мира.

* * *

– Андрей! – словно издалека донесся до меня сопровождающийся пощечиной окрик Геннадия Петровича.

Верните мне мой домен!

– Андрей, твою мать, не вздумай подохнуть! – еще одна пощечина.

Мои жуки! Я только-только хотел вывести Жуков-советников, чтобы проводить с ними мозговые штурмы!

– Да очнись ты, зараза!

– Отвали, автономный! – не выдержав, рявкнул я и пришел в себя, отделив мыслеобразы Сеннит от собственного «я».

Рывком сев на металлическом полу, осознал, что мы до сих пор находимся в лаборатории.

– Жук-дипломат!

– Андрей, – мягко спросил сидящий рядом со мной на корточках Геннадий Петрович, положив мне руку на плечо и с озабоченным видом глядя в глаза. – Ты меня узнаешь?

– Вы – физрук и командир, – кивнул я. – Башка болит, – поморщился. – Не целься в меня, пожалуйста, я не опасный, – попросил направившего на меня автомат КГБшника.

– Все опасные так говорят, – фыркнул он и убрал автомат.

Боль быстро уходила из головы, и этот процесс сопровождался эйфорией – я такое видел! Я такое знаю! Твою мать, моя ценность и из без того огромной только что выросла до буквально галактических масштабов! такое Боль быстро уходила из головы, и этот процесс сопровождался эйфорией – я такое видел! Я такое знаю! Твою мать, моя ценность и из без того огромной только что выросла до буквально галактических масштабов! такое Боль быстро уходила из головы, и этот процесс сопровождался эйфорией – я такое видел! Я такое знаю! Твою мать, моя ценность и из без того огромной только что выросла до буквально галактических масштабов!

– Я знаю, как остановить вторжения жуков! – заявил я.

– Перегрелся? – заботливо спросил Тимофей.

– Не веришь и хрен с тобой, – обиделся я.

Я тут, понимаешь, контакт с целой мятежной Королевой установил – и какой Королевой: учится, развивается, думает, а самое главное – не хочет войны! – а эти высокоразвитые автономные организмы… Тьфу, блин! А эти люди мне не верят!

– Андрей, ты что-то увидел? – опустившись на корточки, вкрадчиво спросил он.

– Мятежная Королева жуков установила со мной контакт, – похвастался я. – У нее четыре планеты, полноценная экосистема! Она хорошая, а ее мать…

– Тихо! – оборвал меня Тимофей. – Нужно уходить. Мы в Африке, и у нас проблема, – указал на валяющегося на полу, закованного по рукам и ногам здоровенного негра, одетого в оранжевые шорты и увешанного золотыми украшениями с крупными алмазами.

– Нужно взять с собой Жука-дипломата! Он вон там, я его чувствую! – указал я пальцем вглубь заставленного клетками коридора.

– Жука-дипломата?! – полезли у Геннадия Петровича глаза на лоб.

– Андрей, он вошел сюда, как только ты отключился, – указал на негра Тимофей. – И у него было время промыть тебе мозги – сильные некроманты так могут.

– Хрен там! – фыркнул я.

Какого черта они мне не верят?!

– Я с самого начала делал то, о чем вы просили, – насупившись, начал я высказывать накипевшее. – Я мог остаться жить в «тамбуре» – построить дом и воровать еду. Мог попытаться найти другой дом. Мог, блин, оставить вас подыхать от голода в том же «тамбуре» – там пространство на меня работает, и, если бы вы даже начали по мне стрелять, хрен бы у вас получилось! Мы же свои, одна команда – не вы ли мне это говорили, Геннадий Петрович? Какого хрена я вам доверяю, а вы мне – нет?

– Я же говорил, что он все понимает, – с ухмылкой сказал КГБшник «командиру». – Где твой жук?

– Пошли, – я поднялся на ноги, машинально отметив набивающих рюкзаки бумагами из вскрытых сейфов Билла и Джима.

Вадим нагружался системными блоками, игнорируя ЭЛТ-мониторы, а Юра и Игорь стояли у металлической, оснащенной узким окошком двери.

Физрук и КГБшник пошли за мной вдоль клеток с жуками. Вот эти похожи на пауков, вон те, справа – каноничного, как в «Звездном десанте», вида. Но мне нужен вот этот, с большими черными глазами, маленькими жвалами и антеннками на круглой голове.

– Муравьи умеют плеваться кислотой, – поведал Тимофей. – Эти неагрессивны, потому что на них тренируются некроманты.

– Данная особь просто притворяется, да, малыш? – с улыбкой я протянул руку к клетке.

– С дуба рухнул? – дернул меня за шиворот Геннадий Петрович.

– Доверие где? – зыркнул я на него исподлобья.

– Гена, Андрей – взрослый парень, и, если хочет пожертвовать рукой, мешать ему не надо, – поддержал меня КГБшник.

В доверие втирается. С самого начала рубаху-парня своего в доску строит.

Внезапная мысль меня немного напугала, но все быстро встало на свои места. Оборотни что-то мутят. Что-то такое, что потенциально может обернуться большой кровью. Этот их «исход» – только первая часть плана. Тимофея явно прислал кто-то важный, чтобы держать руку на пульсе. Спасибо, Королева, благодаря тебе я стал видеть больше и дальше. Мои действия в связи с новыми выводами? А те же самые – пока все идет неплохо, а «мутки» оборотней… Что ж, это не мой мир, и потенциальная кровь меня не пугает. Надеюсь, маленькие оборотни уцелеют – они мне нравятся.

Ударив запястьем по руке оборотня, я освободился от хватки. Не обольщаюсь – это он мне позволил так сделать. Шагнув к клетке, сунул руку между прутьев. Доселе неподвижный «муравей» пошевелил антеннками и шагнул вперед. Мою ладонь мягко прикусили жвала.

– Хороший, – умилился я, освободил руку и почесал хитин между антеннками.

Муравей издал приятный, стрекочущий звук.

– Некромантия? – спросил физрук.

– Как вы задрали, Геннадий Петрович, – не отрываясь от умиротворяющего занятия, вздохнул я. – Говорю же – Жук-дипломат. Интеллект – если это можно так назвать – примерно равен хорошо надрессированной собаке. Не агрессивен, кислотой плеваться не может: форма лишь маскировка. Внутри – специальная биологическая, так сказать, радиостанция, через которую Королева жуков по имени Сеннит может со мной связываться. Не прямо сейчас – прошлый Контакт дорого ей обошелся, и требуется неделя на восстановление. Освободите нашего шестиногого друга, пожалуйста, – отступил от клетки. – Доверие, или закуете меня в кандалы и под прицелом будете заставлять искать нужные вам пробои?

Похлопав на меня глазами, физрук осторожно заметил:

– Ты очень изменился, Андрей.

– Доверие, – выбрал КГБшник.

– Доверие, – подтвердил Геннадий Петрович, вцепился руками в прутья клетки, напрягся и вырвал.

Следом – еще два. И еще два.

Муравей выбрался и совершенно по-кошачьи потерся головой о мое бедро.

– Назову тебя Гриша, – решил я. – Уходим?

– Уходим, – подтвердил Геннадий Петрович. – Сворачиваемся! – продублировал для боевиков.

– Эвакуэйшен! – добавил Тимофей для англоязычных оборотней.

– Ты что, некромант? – спросил меня Джим, увидев нового члена группы.

– Ноу, – коротко ответил я и забрался на спину муравья.

Удобно!

Мы сформировали цепочку – Юра закинул негра на плечо – и я въехал в пробой.

– Вот сейчас, Геннадий Петрович, я могу попросить Гришу откусить вам руку, и бросить вас всех здесь, – отомстил за недоверие. – Но я так не сделаю, потому что вы – мои старшие друзья, и я верю, что вы хотите мне добра.

– Я понял тебя, Андрей, – сжав мою руку чуть крепче, нервно ответил физрук. – Мы тебе доверяем.

– И я вам доверяю, – ответил я. – Гриша… – рука оборотня вцепилась в меня еще сильнее. – Ты ведь видишь пробои и примерно понимаешь, что я говорю?

Муравей издал скрежет.

– Тогда давай вон к тому, – указал я на ведущий на поляну. – Вернемся домой и поговорим. И я бы очень хотел, чтобы впредь оперативное командование взял на себя Тимофей. Я не ставлю вашу квалификацию под сомнение, Геннадий Петрович, но вы все-таки десантник, а не диверсант.

Под жизнерадостный ржач КГБшника мы вывалились на поляну.