Текст книги "Открывашка и пробой"

Скорее бы уже эта мутная фаза существования закончилась и перешла во что-то более осмысленное. Ну а пока, раз уж я все равно ничего не могу сделать, остается только ждать и надеяться на благополучное завершение Больших Политических разборок. Вздохнув, Лёха посерьезнел и набрал в моих глазах очень много очков, вытянувшись на цыпочки и едва слышно прошептал:

– За нами всю дорогу следят. Ты не видишь и не слышишь, а я – чую и слышу. Двадцать три человека насчитал. Что-то большое началось, да?

– Да, – одними губами ответил я. – Прости, не могу сказать.

– Понимаю, – вздохнул он, взбодрился и улыбнулся. – Ну и фиг с ним!

– Фиг с ним! – охотно поддержал я.

Мы же дети, какой с нас спрос?

Глава 24

Едва Константин Викторович открыл нам калитку, все Липки узнали, что сбылась старинная Светина мечта:

– А-а-а, я так давно хотела себе нормальную подружку!!!

Черно-синяя – косички и платье – комета пронеслась мимо пристально разглядывающего Гришу учителя и схватила жука-дипломата за руки. Озадаченно пошмыгав носиком – принюхивается – решила забить:

– Пойдем, я покажу тебе выпотрошенного крокодила!

«Поиграй с ней», – мысленно попросил я.

Кивнув девочке, жук-дипломат побежала за ней в сарай. Оставшиеся во дворе оборотни озадаченно поводили носами. Стол, похоже, со двора уже никуда и не денется – сейчас на нем фруктовые консервы, газировка, чипсы и пирожные.

– Привел! – похвастался мной не осознавший трогательности момента Лёха.

– Здравствуйте, – поздоровался я.

– Здравствуй-здравствуй, – рассеянно поприветствовал меня Константин Викторович. – Я, наверное, пойду посмотрю, чтобы крокодила не испортили, – и тоже ушел в сарай.

Мы с Лёхой и попугаем поздоровались с остальными. Американские оборотни, в шортах, майках и жетонами на шеях потягивали пиво, сидя на крылечке. Выглядят нервно – видят и ощущают происходящую суету, но кто им расскажет, в чем дело? Уж точно не я!

Пацанам же было весело, и они с жизнерадостными улыбками пожали мне руку, после чего Лёха сел рядом с американцами, гордо приосанился и продемонстрировал новообретенные умения:

– Лондон из э кэпитал.

И обвел нас взглядом формата «видали, как могу»?

– Лондон не столица, – покачал головой Джим. – Столица – Рим.

Это всё моя инерция мышления.

– Что он сказал? – с радостной от установления контакта рожей спросил меня Лёха.

– Говорит, что Рим – столица, – перевел я.

– Это правда! – важно покивал маленький оборотень.

– Рим падёт! – заставил нас подпрыгнуть веселый возглас с улицы.

Обернувшись, мы увидели самостоятельно открывшего калитку Тимоху с авоськой в руке.

– О, дядь Тим! – обрадовался Артем.

Казалось бы, он в деревне пробыл часов пять, из которых часа два – на моих глазах, но все его уже знают.

– Покажи огненный шар! – попросил маленький Колька.

КГБшник показал, сформировав над ладонью шар размером с футбольный мяч и почти сразу его развеяв.

Народ завистливо вздохнул.

– Дядь Тим, расскажи, как шпионов ловил, – попросил исчерпавший запасы английского Лёха.

Из сарая вышла отреагировавшая на энергетические колебания Гриша. Слева от нее, сложив руки за спиной и наклонившись к лицу жука-дипломата, радостная Света делилась воспоминаниями:

– Мерзкий, да? А ты бы видела, как из него внутренности доставали! Желудок лопнул, а в нем – полупереваренная рыба! Вонища такая, что… Ой, здрасьте, дядь Тим!

– Здравствуйте, – поздоровался КГБшник, скрыв интерес к жуку-дипломату, и сел за стол. – Ездил я, значит, однажды по делам в Ижевск…

Пацаны перебрались к нему, Света увела Гришу в дом «показать сколько у нас всего есть», а я уселся на крылечко к американцам – тут тенёк, а есть я не хочу. Оборотень Билл воспользовался возможностью и прошептал мне на ухо:

– Андрей, когда мы выберемся из этой задницы, возьми нас с братом к себе телохранителями? Мы решили, что армии с нас хватит.

Либо начинает формироваться личная гвардия, либо их Тимоха попросил в доверие втереться. Почему я так легкомысленно отпустил от себя инопланетный детектор лжи?

– А с тобой мы будем при реальном деле! – продолжил окучивать меня американец.

– При каком? – шепотом уточнил я.

– Хрен его знает, – поморщившись, признался он. – Но ты умеешь ходить через порталы, приручаешь жуков – эта девочка – тот муравей, верно? – и тебя охраняет КГБ. За тобой, мать его, на вертолете губернатор прилетает! Ты – кто-то офигенно важный, и для нас с братом будет честью беречь твою задницу. А остальное – не наше дело, так, брат?

– Так, – кивнул Джим.

– Мне вам платить нечем, – признался я.

– Это же временно, – пожал плечами Билл. – Пока дерьмо не уляжется.

– А потом я собираюсь преподавать английский на дому, – продолжил я.

Оборотни посмотрели на меня как на умалишенного. Пускай – все равно домой вернусь.

– Андрей, если у твоего отца хватает денег на все это… – Билл обвел рукой накрытый стол.

Теперь как на умалишенного уставились на него мы с Джимом.

– Привык, – виновато улыбнулся Билл. – Короче – жизнь работает так, что, если от нее ничего не просить, ничего и не получишь. В деревне живут нищие, но, как встретишься с губернатором, поговори с ним на счет денег. Ты ведь на них работаешь, верно? Бесплатно работают только рабы! Ты же не раб, Андрей?

– Что ж, – пожал я плечами. – В твоих словах есть доля истины.

Чисто на всякий случай не помешает.

– А если он прогнется, значит можно просить дальше, – продолжил делиться жизненным опытом всю жизнь просидевший в казарме Билл. – Поговори о нас – сам подумай, вариант хороший: мы тут никого не знаем, и, если будем работать на большую шишку, смысла нам дергаться не будет – хрен его знает, что будет, если сменить работодателя.

– Ладно, – покладисто кивнул я.

Вечер неумолимо близился, и вскоре Константин Викторович выгнал всех лишних до завтра. Ребята с сожалением на мордашках разошлись, и спустя пару минут к дому подъехал караван тентованных армейских ЗиЛов. «Учения», ага! Оборотни споро перетаскали накопившееся добро в кузова, оставив только скоропорт и фрукты.

– Гена больше с нами не пойдет, – ввел меня в курс дела Тимофей. – Он все-таки учитель, зачем ему так рисковать? Это вот Сергей, – показал на дородного вояку в балаклаве. – Профильный специалист-диверсант, командовать будет.

– Здравствуйте, – мне был все равно.

Мы забрались в кузов, и, время от времени останавливаясь на эвакуацию сложенного в другие дома добра, проехались по улицам Липок и направились к поляне.

– Тима, первый раз ты вперед пойдешь, чтобы мне в курс дела войти, – принял настоящие командирское решение Сергей.

– Есть, – согласился КГБшник.

– Такое! – внезапно направившая палец в автомат сидящего рядом Юры Гриша заставила народ напрячься и попытаться взять жука-дипломата на прицел.

– Отставить! – спас им жизни Сергей.

– Много, – продолжила девочка. – Помню. Покажу.

– Помнишь пробой? – уточнил я.

– Да, – кивнула она.

– Много пробоев помнишь?

– Три, – ответила Гриша. – Сюда, к черным людям и где много.

– Склад? – догадался Тимофей.

– Склад, – согласилась Гриша. – Раньше было вкусно. Теперь – как везде.

– Радиации нет, – перевел я.

– Проверим, – решил Сергей. – Все лучше, чем яму в лесу копать.

* * *

Ноги стояли в серой, безжизненной мелкой пыли. Такую же гонял легкий, лишенный запахов ветерок, а балаклава на жуке-дипломате смотрелась жутко мило. Стоп, не отвлекаемся! Позади шумит волнами серое море, по небу вяло движутся тучки, а солнечные лучи едва пробиваются через завесу пыли. Впереди из нее проступают очертания металлического ангара. Стены и крыша покрыты рваными пробоинами и дырками от пуль.

– Повезло, что не сдетонировало, – убедившись, что счетчик Гейгера молчит, поделился мнением Сергей.

– Движение на четыре часа, – заметил Игорь.

Посмотрели. Оборотни видят больше, а мне приходится довольствоваться округлой формы, медленно движущимся силуэтом размером с пятиэтажку. По спине пробежал холодок – такого человек видеть не должен, враги такого размера в природе не встречаются, и от этого древний рептильный мозг посылает недвусмысленные сигналы сваливать как можно скорее.

– Сборщик. Старый. Полный. Связь с Верховной повреждена. – ощутила сородича Гриша. – Съедим?

– А в тебя влезет? – с любопытством спросил Юра.

Цыкнув на подчиненного, Сергей задал более важный вопрос:

– Что значит «связь с Верховной повреждена»?

– Когда с неба падает много вкусного, – объяснила Гриша. – Много помех. Тяжело контролировать. Верховная болеет, оптимизирует энергозатраты. Эти – потерялись.

– «Эти»? – напрягся Сергей.

– Внутри, – указала жук-дипломат на ангар. – Пятеро. Голодные. Могу взять себе.

– Куда «себе-то»? – вздохнул Тимофей. – Пять жуков в деревню? Андрей, тебе еще пятеро братьев нужны?

– Эти трансформироваться не умеют, – покачал я головой. – Сами решайте, вы тут взрослые и профильные.

– Нужно докладывать, – переложил ответственность на еще более взрослых и профильных Сергей. – Игорь, давай.

Игорь достал из рюкзака рацию незнакомого мне – ничего не значит, я армейское оборудование никогда изучать не стремился, оно скучное – вида, ноутбук и разложил длинную антенну, выставив ее в небеса при помощи телескопического двухметрового столбика.

– Австралия, север, – считал наше местоположение с экрана ноута. – Попробую поймать спутник.

Вот тебе и деревенский оборотень – он же, блин, связист, спутник «ловить» умеет!

– Самый засранный регион, даже не дегазировали, – поделился инфой Тимофей. – Этот всю радиацию сожрал, значит, – указал на и не думающий приближаться к нам силуэт Сборщика. – Гриша, а ты можешь взять его под контроль?

– Полного – нет, – покачала она головой. – Защита от кражи. Пустого – могу.

– Биосферу выжрет, – выразил сомнения Сергей.

– Чернозем завезти можно, – парировал КГБшник. – Треть планеты «фонит» как реактор, а это… – кивнул на Сборщика. – Реальный выход.

– Поймал! – похвастался Игорь.

– Лютик, я Проходчик–1, прием, – вооружился рацией Сергей.

– Проходчик–1, это Лютик, – раздался в ответ жутко искажаемый помехами голос. – Прием.

– В ходе проверки указанного жуком-дипломатом пробоя обнаружено… – командир изложил сложность ситуации.

– Ждите, Проходчик–1, прием.

– Ждем, Лютик. Прием.

Ждать пришлось минут десять.

– Жуков берите, науке пригодятся, прием, – выдал указания оператор. – Сборщика тоже. Как поняли, прием?

– Взять жуков и Сборщика, прием, – продублировал Сергей.

– Конец связи, прием, – прервал сеанс оператор.

– Начнем со склада, – решил командир, и мы пошли к ангару.

– Бардак, – по пути решил поделиться мнением Тимофей. – Мы сейчас на территории японского протектората находимся, казалось бы, порядок должен быть и рисовые поля, а у них тут жуки бесхозные ползают. Так-то и понятно – «фон» тут еще полвека по идее держаться должен, но аномалию-то заметить должны были?

– Да им эта Австралия по боку, – махнул рукой Сергей. – Они с конца XIX века на Азию облизывались, вот – дорвались, теперь переваривают. Восстания каждые полгода, их давить приходится. А кто у власти – те за место на ежегодном обеде с Императором грызутся. Тут уж не до аномалий.

– Тупые, – приложил соседей по карте Тимофей. – У нас каждый очаг заражения отслеживается, на такую аномалию в двадцать четыре часа бы отреагировали.

– Тлетворное наследие феодального прошлого, – важно заметил командир. – У нас вертикаль власти в стране традиционно крепка. С нюансами, конечно, но как минимум армия и спецслужбы как часы работают. Хоть сейчас на Кремль мегатонну урони, страна и не заметит – как все работало, так работать и будет. Удави важного япошку – все, хаос лет на пять установится, пока его земли и должность кто-то под себя не подомнет.

– Так может отправить агента? – предложил я.

– Смысл? – развел руками Сергей. – Если у них проблемы будут, последствия пробоев по ту сторону границы придется нам устранять. Дураков нема – пускай сами.

Значит техническая возможность так сделать есть. А как иначе? Человек – он всего лишь человек, и голова у него хрупкая.

Джим и Билл открыли двери, впустив в темный ангар солнечный свет. В спадающих через дыры и пробои лучах плясали пылинки.

– Не наша номенклатура, – вздохнул Сергей, осмотрев полки с ящиками.

– А откуда в Австралии нашей взяться? – ткнул его носом в логику Тимофей. – Где жуки?

– Зову, – предупредила Гриша.

Народ на всякий случай взял автоматы наизготовку. Из-за стеллажей в центральный проход, вяло шевеля лапками и покачиваясь, выбралось пятеро «космическо-десантных» жуков.

– Голодные, – напомнила Гриша.

– Может оно и к лучшему, – буркнул Сергей и скомандовал на английском. – Билл, Джим, вон тот «Хаммер» с прицепом проверьте.

– Йес, сэр! – американцы отправились выполнять требуемое, не забыв обойти жуков по широкой дуге.

Инерция мышления.

– Остальные – разведка, – скомандовал Сергей.

Тимофей в число остальных явно входил, поэтому с командиром остались только мы с Гришей. Отличный момент, чтобы поднять бунт, подмять под себя склад и носиться по Австралии как Безумный Макс, собирая полудиких выживших и при помощи Сборщика искореняя радиацию. Все-таки я скучный человек, и ничего подобного делать не буду. Пойду лучше жуков поближе рассмотрю.

– Остор… – попытался было вразумить меня командир, но опомнился.

Желто-зеленый хитин поблескивал, острота и длина лап вызывали желание держаться как можно дальше, тела жуков покрывали мелкие, острые шипы – на таких верхом не покатаешься. Жвал четыре штуки.

– Можешь попросить номер три открыть рот? – попросил я Гришу.

Центральный инсектоид открыл рот. Да, примерно как у Хищника из одноименного фильма. Моя голова в эту пасть влезет целиком, и еще Гришину в актуальной форме добавить можно.

– Самое опасное – вот, – указал подошедший Сергей на левую заднюю конечность жука. – В задних конечностях на одно сочленение больше, чем в передних – позволяет атаковать с неожиданных углов. У обычного человека в рукопашной с жуком шансов нет.

– Хорошо, что у нас есть огнестрел и защитники-открывашки, – пожал я плечами. – Можно закрывать, – добавил для Гриши.

Жук закрыл пасть.

– Не воняет изо рта-то, – заметил я.

– Мясо не едят, – пожал плечами Сергей.

– Голодные, – напомнила Гриша.

– До Сборщика далеко, не идти же вам пешком, – развел руками командир.

«Хаммер» завелся.

– Ит воркс! – без нужды отчитался Билл.

– Грузи жуков в прицеп, езжайте питаться, – велел командир.

– Запрещено, – покачала головой жук-дипломат. – Приоритет не оставлять Андрея.

Милаха!

– Жаль, – вздохнул Сергей. – Не получится распределить задачи, – пояснил для меня. – Так бы, пока они питаются и приручают сборщика, могли бы начать переноску материальной части.

Я развел руками.

– Мы за Сборщиком, Тимофей за старшего, – скомандовал командир. – Составить опись, освободить место для деревенского добра.

– Есть, – отозвался КГБшник.

Мы погрузились в «Хаммер» – даже не понимаю, зачем их богачи покупают, это ж сарай на колесах. Или гражданские модификации покруче? – и поехали к Сборщику.

– Пятеро жуков – это готовая диверсионная группа. С твоими возможностями… – Сергей вздохнул и перевел тему. – Как все было просто! Вот мы, вот враг. А теперь? У меня жену и двух детей-близнецов вот такие, – указал на прицеп. – Порвали. Палец сам на спусковой крючок ложится, рефлексы.

– Очень вам сочувствую, но придется перестраиваться, – пожал я плечами. – Доносить до людей, что жуки бывают разные. Попрошу Королеву своих перекрашивать.

– Вот таких, – кивнул он на Гришу. – Плодить нельзя. Когда кто-то выглядит как человек, разговаривает как человек и двигается как человек, это пугает. Особенно если в форме ребенка.

– Жук-дипломат уникален, – похвастался я питомцем. – Королева понимает, что человекоподобный жук вызывает больше страха, чем обычный.

По мере приближения силуэт Сборщика становился разборчивее, но пугал от этого не меньше – слишком огромный. Движется очень медленно, словно неохотно и потеряв цель. Бледно-желтая оболочка слизняка немного двигалась, а сам он создавал ощущение предельной «раздутости». Кажется пальцем ткни и лопнет. Далеко наверху – мелкая псевдоголова, венчающаяся парой антенн. Напоминает глаза улитки, но это не они, а комплексный орган чувств, нужный для определения скоплений биомассы.

Остановившись, выбрались из машины, и жуки, попрыгав с прицепа, бросились к Сборщику, впившись жвалами в оболочку. Гриша подошла спокойнее, подняла правую ручку, отрастила на ней блеснувшие хитином когти, прорезала аккуратную щелку и припала к ней ртом.

– Когти умеет отращивать, – с деланным равнодушием заметил Сергей.

И не такое умеет, но развивать эту тему я не хочу.

Глава 25

Насыщающиеся жуки прямо на глазах становились больше, что явно нервировало командира. Достигнув двухметрового роста, они отлепились от Сборщика – ранки тут же затянулись, а вот Гриша продолжила питаться.

– А нам… ну… – сидящий рядом со мной на капоте «Хаммера» Сергей поводил руками. – Съедобно?

Гурман!

– Не-а, – покачал я головой. – Там вся таблица Менделеева и еще не освоенные нами химические элементы. Внутренности растворит.

– Слава богу, – вздохнул командир. – А то наши бы быстро приспособили доилку и рассказывали о пользе жучиного молока.

– Можно попросить Королеву вывести подходящих для людей Сборщиков, – хохотнул я. – Корова – она тоже в каком-то смысле биореактор, просто мы к ним привыкли.

– Лучше не надо, – поежился Сергей.

Все равно не нам это решать. Да и какая разница? У меня вот стереотипов нет.

Сборщик тем временем медленно, но верно усыхал и уменьшался.

– И как в нее влезает? – продолжил общаться Сергей.

Нервничает.

– В энергию перерабатывается, про запас, – пояснил я.

– А на что будет тратить «запас»? – с деланным равнодушием спросил он.

– Пока ни на что, – развел я руками. – А так – контроль вот этих жуков, смена формы при необходимости и самые обычные вещи: ходить, говорить, думать. Вы знали, что наш мозг – самый энергозатратный орган?

– Не слышал, – признался в маленьком кругозоре командир.

– А жукам еще тяжелее – у них и органы чувств другие, и способы коммуникации – с этим вообще плохо, там же Рой, Королева командует и думает за всех. Вот эти жуки, – указал на смирно стоящих в режиме ожидания боевых особей. – Вообще, например, безмозглые, умеют только команды выполнять. Нет личности, – развел руками. – И Королеве на них пофигу: это как если у нас с вами пара клеток отомрет, это все время происходит, а мы и не замечаем. Чуть-чуть биомассы убыло, чуть-чуть прибыло – не важно. Гриша – исключение, потому что специально выведена для взаимодействия с людьми. Личности в полном смысле слова у нее нет, но есть квази-мозг, который обладает абстрактным мышлением и когнитивными способностями. Каждая мысль и фраза ей обходится очень дорого, потому что жучиные, так сказать, мыслеобразы приходится переводить и адаптировать в пригодную для нас форму.

– Чем больше ест – тем умнее? – попытался сделать вывод Сергей.

– Чем больше ест – тем дольше не проголодается, – покачал я головой. – Мозги всё, уже не улучшатся – перед нами финальная их форма.

– Какой только хрени в мире не встретишь, – приуныл он.

– А вы сами откуда? – спросил я. – КГБ?

– ГРУ, – поправил он. – Больше ничего не расскажу, извини, секретность.

Не выдержав, я заржал.

– Согласен, – кивнул он. – Та еще секретность. Деревня! – раздраженно сплюнул, и серая пыль радостно впитала живительную влагу. – Сижу, значит, в кабинете, донесения читаю, тут дверь открывается и заходит аж полковник. Как давай он на меня орать! – поежился от воспоминаний. – Почему, мол, последним узнает? А я-то причем? Я вообще по другому направлению работаю! Губер всем хвост накрутил, теперь с мыльными жопами бегают, пытаются утечки закрывать, но хрен там выйдет – уже вся планета знает, что в Липках сын Жириновского живет, – нервно хохотнул. – С другой стороны даже нормально – настолько нелепый слух от главного отвлекает, и никто серьезный не полезет – им на секретных детей плевать, у самих такие же бегают.

– А губернатор – это не серьезно? – спросил я.

– А он – наш, – ответил Сергей. – Без него анклавы вроде Липок уже бы разогнали. А благодаря ему в нашем крае самый большой процент оборотней, кроме Скандинавии, конечно. У нас и пособия выше – краевой бюджет дотирует, и на мелкие грешки глаза закрывают.

Сборщик достиг размеров «ПАЗика», и Гриша решила, что этого достаточно. Вытерев рот, она посмотрела на нас:

– Пустой. Наш.

– В прицеп не влезут, – решил Сергей. – Следом пойдут?

Жук-дипломат кивнула, мы забрались в транспорт и поехали к ангару. Скорость в пятьдесят три мили жуки и Сборщик держали спокойно, и я испытал гордость за людской род – против вот этого мои сородичи успешно воюют много лет, но, как только старая Верховная отрастит новые мозги, война закончится очень быстро. Хорошо, что у человечества есть незримый помощник и много времени в запасе. вот этого Жук-дипломат кивнула, мы забрались в транспорт и поехали к ангару. Скорость в пятьдесят три мили жуки и Сборщик держали спокойно, и я испытал гордость за людской род – против вот этого мои сородичи успешно воюют много лет, но, как только старая Верховная отрастит новые мозги, война закончится очень быстро. Хорошо, что у человечества есть незримый помощник и много времени в запасе.

Прибыв на место, выслушали Тимофеевское «За время отсутствия…» и решили начать «переезд», первым делом переправив домой жуков, где их отдадут на опыты, а потом используют Сборщика для очистки радиоактивной местности.

Не забыв предупредить по радио принимающую сторону – не стрелять, не паниковать, ситуация полностью под контролем – сформировали цепочку: оборотни положили на жуков дрожащие руки, а Сборщика, который на вид прямо мерзкий, поставили между мной и Гришей. На ощупь гигантский слизняк был теплым и мягким. У меня брезгливость к инсектоидам как-то атрофировалась – возможно из-за насланных Королевой видений, где я ощущал себя частью Роя.

Миновав тамбур, вывалились под свет прожекторов и направленные на нас стволы автоматов.

– Спокойно! – напомнил местный командир. – Серега, все нормально?

– Нормально, – подтвердил наш командир.

– Опустить оружие, – велел местный.

Команду выполнили все, кроме одного – этот почему-то решил, что хороший жук – мертвый жук, и разразился очередью в нашем направлении. Придурок!

Гриша отшвырнула меня, и, пока я летел, успел увидеть, как жук-дипломат, теряя вырываемые пулями куски одежды и плоти, со скоростью «оборотень в боевой форме умножить на два» метнулась к идиоту, и, трансформировав ладонь в лезвие, разрубила его по полам по вертикали. Вот здесь моя брезгливость проснулась, а у солдат сработал инстинкт, и они начали шмалять в Гришу.

– Отставить!!!

На этом моменте я упал в ручей и потерял возможность следить за происходящим. Стрельба смолкла к моменту, когда немного оглушенный падением я сел на задницу. С одной стороны поляну покрывали кровь, внутренности и фрагментированные тела, с другой выстроились демонстративно поднявшие вверх дрожащие руки выжившие. Так-то большинство. «Моя» группа лежала на животах, прикрыв головы руками – сориентировались и залегли.

Испачканная кровью Гриша в обрывках платья и балаклавы – в голову тоже кто-то попадал – стояла неподалеку от них, тоже вытянув вверх вернувшие нормальную форму руки.

Мир, дипломатия.

– Дебилы!!! – разорялся командир. – Зачем провоцировали?! Ой, сука, сил моих нет! Ветераны хреновы, жить да жить, а они…

– Успокойся, полковник! – рявкнул на него Сергей.

– Жук-дипломат!!! – горечь утраты подчиненных их полковника выветриваться не спешила. – Да это супероружие, сука! Маленькая девочка, твою мать!!!

– В руки себя взял! – рявкнул Тимоха.

– Костян! – всхлипнул солдатик.

– Васька! – поддержал его другой.

– Вольно, – буркнул полковник. – Приберите ребят.

И народ, не забывая бросать на Гришу ненавидящие взгляды, пошел «прибирать» сослуживцев.

– Самооборона! – подала голос жук-дипломат.

– Уйди с глаз моих, – отмахнулся от нее полковник.

Жалко вояк, но сами виноваты – надо было приказы выполнять.

* * *

Прибрав поляну и переодев Гришу (по моей просьбе, вояки жука-дипломата теперь боятся и игнорируют) в камуфляж – мешающие штанины и рукава она оторвала сама – провели эксперимент: меня, Гришу и Сергея посадили в кабину «ЗиЛа» и попросили проехать в пробой. Работает! Эксперимент два – прицепить к головной машине вторую. Тоже работает! Немного стыдно, что сам не догадался так сделать, но я же, блин, ребенок, а трактор из Камбоджи на руках утаскивали взрослые! Сформировав караван, разгрузили его в амбаре и вернулись на поляну. Пока шла загрузка, прилетела пара грузовых вертолетов, в которые мы погрузили жуков, к огромной радости прибывшего за «объектами» экзобиолога Рудольфа Васильевича. Сборщик в вертолет не влез, поэтому его закрепили грузовыми лентами и замаскировали брезентом. Гриша выдала ученому инструкции:

– Выпустить там, где много вкусного. Когда станет полный, нужно съесть. В этих, – указала на второй вертолет, с боевыми особями. – Не влезет, нужна я или много примитивных.

– А если проделать отверстие и вылить? – спросил законспектировавший инструкции в блокнотик Рудольф Васильевич.

– Опасно, – покачала Гриша головой.

– Токсично, – добавил я.

– Что ж, сначала проверим, – решил ученый, и вертолеты увезли ксеножизнь в неизвестном мне направлении.

Караван курсировал до самого утра. Усталого меня и индифферентную ко всему Гришу довезли до дома, мы сходили в баню – кто-то с собаками моется, почему мне нельзя с питомцем-жуком? – я отчитался проснувшимся Лехе и Марине: «все ок», и мы легли спать. До самого пробуждения мне снилась резня на поляне.

По идее, после такого я должен начать бояться, и, как вариант, ненавидеть Гришу, но испытывал я лишь легкую досаду: так все замечательно шло, а теперь доверие подорвано. С другой стороны, никаких долгоиграющих последствий не будет: самооборона она самооборона и есть. Да даже не «само», стой она на линии огня одна, она бы спокойно «впитала» пули, и, воспользовавшись перезарядкой, напомнила бы, что у нас типа мир, и такое поведение неприемлемо. Но опасно близко к линии огня оказался очень ценный я, и жук-дипломат ликвидировал угрозу в полном соответствии с приказом «матери». Сергею и Тимофею я об этом рассказал, командира и спецназовцев они пообещали заменить на более хладнокровных, но людей уже не вернешь. Да к черту, это даже не моя планета, так чего переживать?

Жукам в этом плане хорошо: они – единый организм, где каждый занимается своим делом. Никаких личных проблем, никаких обид, никакого желания мести. У того солдатика, который не выдержал, тоже много родных и друзей жуки съели. Батя рассказывал, как во время Второй мировой войны красноармейцам пришлось в какой-то момент объяснять, что не все немцы – фашисты, и местью делу не поможешь. Тут что-то подобное: времена меняются, и народу придется привыкать жить по-новому.

Одев Гришу в новенький, джинсовый сарафанчик и завязав ее волосы в «конский хвост», я оделся сам, и мы вышли из комнаты. Лёха уже был дома, поэтому немедленно выбежал на кухню с попугаем на плече:

– Мамка за хлебом ушла, – поделился он инфой. – Хорошо, что мы на учения не пошли – там вчера, прикинь, снаряд сам по себе рванул, пятерых солдат убило. Опасная штука, эти учения!

Ага, учения всё спишут.

– Ничего себе, – вяло изобразил я удивление. – Жалко.

– Жалко, – вздохнул добрый маленький оборотень.

Пока мы чистили зубы – жуку-дипломату не надо, но мне на это смотреть прикольно, так что пускай щеточкой елозит – друг поделился более важной новостью:

– Данилов еще умер, который президент – по телевизору сказали. Перед выборами, прикинь? На вертолете разбился, а у него шансов на еще один срок больше всех было. Теперь другой президент будет, – хохотнул. – Вот бы Жириновский! Оборотни бы тогда всем показали!

Надо полагать, это – прямые итоги поездки губернатора Лебедя в Москву. Очень большие дела крутятся где-то там, куда меня не пускают. А мне оно и не надо! Скорее бы это всё закончилась, и я спокойно свалю домой. Желательно с некоторой финансовой благодарностью от сильных мира сего. Биткоины они пока не освоили, но некоторое количество золотых слитков Королева мне наштампует, а я их потихоньку буду продавать. Ну а если благодарность будет прямо большой, и родня согласится, осяду где-нибудь в мире этом, где тепло, синее море и шелест пальм.

– Было бы здорово, – кивнул я одновременно и Лёхе, и своим мечтам.

– Федор Степанович просил тебя завтра к десяти часам утра к клубу подойти, в костюме – в город поедешь с «Поющими Липками», выступление смотреть, – хохотнул. – Жириновский там будет, познакомишься! – громко заржал, схватившись за живот.

Не выдержав сюрреализма ситуации, я тоже заржал. «Здравствуй, папа, давай захватим мир?». Лёха осекся и прислушался. Чтобы услышать звук калитки, оборотнем быть необязательно. Вскоре в сенях раздались шаги, и, постучав в дверь и дождавшись Лёхиного «войдите», в дом вошел Тимофей:

– Чего на всю улицу орешь? – придавил он маленького оборотня взглядом. – Даже я все слышу, а остальные?

– Да я же ничего такого! – возмутился пацан.

– Пока – ничего такого, – кивнул КГБшник. – Но, если бы я на пару минут позже пришел – кто знает? Ты на меня волчонком не смотри, я же тебе добра желаю. Начнешь трепаться – придется тебя в тюрьму спрятать, пока все не закончится. Тебе оно надо?

– Не надо, – поежился Лёха.

– Поговорить нужно, – переключился на меня Тимофей. – Наедине, – покосился на пацана.

– Лучше в комнате у него, оттуда только в огороде слышно, – подсказал тот. – А я на улицу пойду, маму встречу – она радуется, когда я ее встречаю.

– Молодец, – одобрил КГБшник.

Маленький оборотень свалил, а мы переместились в мою комнату. Закрыв за нами дверь, Тимофей задернул шторы и сел на пол рядом с кроватью, жестом попросив сделать так же.

– Может в шкаф залезем? – предложил я.

– Смешно, – без тени улыбки оценил он. – Начинаешь думать в правильном направлении.

Пожав плечами, я сел рядом. Гриша осталась стоять.

– Президент Данилов погиб – это тебе Лёшка рассказать успел, – шепотом начал излагать КГБшник.

Я кивнул.

– Завтра на Форум приедет много важных шишек. Среди них – иностранные делегации и сам Владимир Вольфович. Тебе там нужно быть обязательно.

Я кивнул снова. Мне-то чего?

– Костюм тебе найдем, – добавил он. – Как босяк выглядеть нельзя. Платье на твою «сестру» тоже. Задачи у тебя простые – после официальной части мероприятия губернатор повезет Жириновского в Липки. Предлог – победа «Поющих Липок». В судействе наши люди, так что победят точно.

– Можно Лёху с собой взять? – спросил я.