Текст книги "Заботы и власть. Мориц Тассов. Нума"

Плевать, ведь все едино, все равно,

Комар и слон, орел и воробей,

Клещ – черепаха, черепахи – клещ,

Яичко муравья равно Жар-птице…

Такая точка зренья означает

Мгновенное забвение всего.

Великие прозренья человека

В клочки разорваны, превращены

В обертки ваших жалких отговорок,

Уверток, ухищрений, пошлой лжи.

Вам только бы не кашлять, не простыть,

Закутаться и добрести в уют

Покойной ночи и бесславной смерти.

По вашему проекту воцарятся

Навек посредственность и лицемерье,

Ее единородная сестра.

МАТТУКАТ

Когда другими станут люди, мы

Заговорим с народом по-другому.

МОРИЦ

С чего бы становиться им другими?

ШЕЛЛЕ кричит

Герр Мориц! Тут жаркое подгорает!

Мориц подходит к вертелу и поливает жаркое водой.

МАТТУКАТ

Вот вы: сперва готовите жаркое,

А уж потом его готовы съесть.

МОРИЦ

Но я не утверждаю, что наелся,

Пока говядина на вертеле.

Блаше входит.

БЛАШЕ

Поздравь нас, Эрих, приняли закон.

По радио вот только что сказали.

У всех землевладельцев, кто имеет

Гектаров больше ста, конфисковать

Их землю без уплаты возмещенья.

Из самых прогрессивных элементов

Земельные комиссии собрать.

Делить угодья, скот и инвентарь.

Все ясно и без всяких оговорок.

Морицу

Примите поздравления, товарищ.

Ваш ценный опыт мы распространим,

Не дожидаясь никаких команд,

Приказ истории вы выполняли.

Вы представитель славных тех умов,

О ком упоминает Вильгельм Пик.

Так солнце, что просунет иногда

Свой палец золотой из темных туч,

На дерево особое укажет

И озарит его особым блеском,

Чтоб отличить тем самым от других.

Да, вы пример, достойный подражанья.

МАТТУКАК

Машину, срочно. Надо ехать в город.

БЛАШЕ

Эх, Эрих, зря я для тебя старался:

Перину набивал гусиным пухом.

Уходит.

МАТТУКАТ

Хотели мы присутствовать, герр Тассов,

На митинге. Как видно, не судьба.

Нетерпелива острота момента,

Приходится не взвешивать решенье,

А принимать его: да или нет.

А если да, все делать по закону.

Комиссию извольте выбирать.

МОРИЦ

Уже избрали.

МАТТУКАТ

Ладно, председатель.

Пожимает ему руку, уходит, возвращается.

И вот о чем хочу вас попросить.

Поближе будьте к практике, герр Тассов.

Разумная реальность как-никак

Есть плоть идей. Бесплотные идеи

Безлики, неприкаянны, печальны,

Как души не родившихся детей.

Когда пойдете на собранье, взвесьте

Те доводы, что я вам приводил.

И взвесьте их достаточно серьезно,

Поскольку приводил их тот, чья власть.

Маттукат уходит. Мориц идет в замок. Входят батраки, принарядившиеся ради праздника: некоторые в традиционных костюмах, Поттер в сюртуке и цилиндре.

ПОТТЕР

Приятно слышать, как скворчит жаркое.

ЛЕНА

А в день Седана угощали пивом.

ПОТТЕР

Но почему из всех коров хозяйских

Забили красно-белую? Ведь глупо.

Хорошую, молочную корову…

ИОХЕН

Отец, о чем ты говоришь? Корову

Зажарили. И съели молоко.

Сегодня вечером мы переедем в замок,

Получим в нашу собственность весь скот,

Хозяевами станем на земле.

ПОТТЕР

Эх, мальчик, мальчик. Вроде бы ты вырос

Из детских, из коротеньких штанишек,

Но из своих мечтаний долгих – нет.

Никто нам в жизни ничего не даст.

Брать даром честным людям не пристало.

Ты околесицу несешь, сынок.

ИОХЕН

Святую правду говорю, отец.

Они разделят землю между всеми,

И свадьбу я смогу тогда сыграть.

ПОТТЕР

Жениться он задумал. Бедный парень.

ЛЕНА

Земля останется, как раньше, цельной.

Ты слышал, что сказал тот господин?

ИОХЕН

Ну, мало ли что скажут.

ПОТТЕР

Тараканы

В башке у парня завелись. О свадьбе

Мечтает он и ничего не слышит.

Ворота замка открываются. Рипель выкатывает бочонок и катит его к вертелу.

ЛЕНА

И все-таки нас пивом угощают.

Как раньше, в день Седана. Верно, Поттер?

Деревенская музыка. Появляются Мориц, Ахилл, Роза,

Дзёмба, образуют президиум в арке ворот.

РОЗА

Друзья, я выступать не мастерица.

Скорей привыкла к крепкому словцу.

Но нынче буду выражаться глаже,

Поскольку мы победу одержали

Над этим кровопийцей и свиньей,

Эксплуататором и черным бесом.

Мы дьявола за ухо ухватили

И вышвырнули вон. Да чтоб он сгнил

В навозной куче пред вратами ада!

Друзья, сегодня эта желтая земля,

Пускай песчаная, пускай скупая,

Но плодородная, благодаря труду,

Она сегодня нам принадлежит.

Ведь мы ее пахали, боронили,

И удобряли-холили всю жизнь.

И больше никому она не даст

Своих плодов, добытых нашим потом.

Пшеница наша будет только нашей.

И никакой бездельник и вампир

Не будут нашей кровью упиваться

И нас же поносить и презирать.

Мы крепко врезали ему по морде,

И по-другому будет все теперь.

ИОХЕН

Отец, все ясно. Есть у нас земля.

ДЗЁМБА

Да, положенье наше изменилось.

Давайте же исследуем, какие

Возможны положенья человека,

Какие хороши, какие плохи.

Наука философия, анализ

Рассматривает их по разным позам.

Есть положенье стоя, например.

«Равняйсь! – орет капрал. – Живот втянуть,

Грудь колесом, руки по швам, собаки!»

И это положенье неудобно.

А поп велит: «Согнись пред Богом, грешник!

Ты поклонись, а Он возложит кладь

На твой хребет». Но мы же не верблюды.

И горбуны не очень-то красивы.

«Сидите смирно!» – говорит учитель.

Но мы уже не маленькие дети!

Нет, братья, лишь одно есть положенье,

Которое достойно человека:

Когда он тихо на земле лежит,

На солнышке, на травушке, на спинке,

Раскинув ноги-руки, расслабляясь

Всем телом, каждым органом своим.

Когда совсем не давит желчь на печень,

А печень – на живот. И безмятежно

Следит достойный этот человек,

Как проплывают облака на небе,

Пока душа его не воспарит,

Преодолев все тяготы земные.

ШЕЛЛЕ

Как это верно. Лучше позы нет,

Как лежа власть иметь. А для чего же

Мы за ворота выгнали лентяя?

Эй, нацеди нам пива, друг мой Рипель!.

Большинство батраков направляются к корове; Шелле раздает мясо, Рипель разливает пиво.

ПОТТЕР Лене

Он говорит красиво, как по маслу.

Но мы с тобой что будем жрать зимой?

Ведь философия лишь уши кормит,

А как она в желудок попадет?

АХИЛЛ

Итак, народ, теперь хозяин вы.

Имеете законные права.

Поместье в полном вашем распоряженье.

Работайте свободно на земле

Под профессиональным руководством,

Таким, как вы привыкли, под моим.

Вопросы есть? Вопросов нет. Все ясно.

Остальные батраки направляются к корове.

ЛЕНА

Все остается, как и было, Поттер.

Я ничего другого не ждала.

Хотя Ахилл-красавчик в этот раз

Сегодня с нами был такой любезный.

А раньше-то: «Лентяи, грязный сброд,

Бездельники, уроды, оборванцы».

ИОХЕН

Отец, он ничего не говорил

Насчет земли, инвентаря, скотины?

Я не услышал или не расслышал?

ПОТТЕР

Опомнись, парень. Мы-то здесь причем?

Землица и скотина не про нас.

В хозяйстве старые ослы шуруют,

А ты иди коси чертополох.

Мне полегчало.

ИОХЕН

Мориц скажет речь.

ПОТТЕР

Да что он скажет? Снова о кометах?

ИОХЕН

А может, о земле?

ПОТТЕР

Нет, о кометах.

МОРИЦ

Я выступаю как один из вас,

Здесь и сейчас я равный среди равных.

Проходит через толпу батраков к рампе.

Да, я двенадцать лет молчал,

Двенадцать лет я ничего не слышал,

Но на Луну я пристально глядел.

Луна всходила на небо, сходила

С небес, увы, без моего участья.

И мысль об этом мучила меня.

И я поклялся, что когда-нибудь

Заставлю я Луну всходить на небо,

Кружиться во Вселенной, словно конь,

Послушный корде своего владельца,

И заходить по моему веленью.

Мечтал я, братья, что заброшу в космос

Послушные мне быстрые кометы.

Что ж, вот оно, свершилось. Мы, друзья,

Поймали время в чуткие ладони,

Заставили ленивую улитку

Бежать быстрей по нашему веленью.

Мы сократили долгие дороги,

Которые всю жизнь мне были мукой

(Я ненавижу длинные пути),

И перепрыгнули одним скачком

Из крепостного права в коммунизм.

Нет больше никакого принужденья.

Нет никакого кавалера Зака.

Все батраки снимают шапки.

В седле удобном из согбенных спин

Впредь не поскачет никакой фон Зак.

Все батраки снимают шапки.

Нет больше слуг, нет никаких хозяев.

А этот герр фон Зак

Все батраки снимают шапки.

– он герр Никто.

Сегодня развернули мы планету,

Качнули глобус на других петлях

По направленью к полному единству

Сельскохозяйственной коммуны нашей.

Раскрепостившись внутренне и внешне,

Без принужденья, но по настроенью,

Все будут вкалывать не для себя – для всех.

И будет жизнь счастливой и достойной.

Как жарко, я кончаю. Ешьте, пейте.

Нас ждет большое нынче угощенье.

Не упускайте случай, мужики.

Как Лютер завещал, хватай быстрее

Кто сколько может, и не забывай

Пивко под музыку.

Роза и Ахилл разворачивают транспарант: «Коммуна 3-го тысячелетья». Звучит деревенская музыка, старинный прусский гимн “Heil dir im Siegerkranz”.

БАТРАК рядом с коровой

Ура! Ура!

Ура, герр ротмистр! Свинопас, ура!

ИОХЕН

Ох и напьюсь я, так напьюсь, чтоб пиво

Все мысли и чистейшие желанья

В огромное болото превратило.

И буду я валяться в нем и хрюкать.

9

Немецкий лес

Тут-Озель, полу-монахиня, полу-сова просыпается, вытаскивает из жилетного кармана часы-репетир; часы бьют двенадцать.

ТУТ-ОЗЕЛЬ

Двенадцатый удар пробил.

Он день от ночи отделил.

Что в этой трещине случится?

Сейчас здесь вечность просочится.

Эй вы, кто на земле, ложитесь.

Эй вы, кто под землей, вернитесь.

Родит порядок беспорядок,

Таков закон: подъем-упадок.

Я не болтаю чепуху.

Я не шучу. Шу-Ху! Шу-Ху!

Она чешет у себя под крылом, пожирает огромного

червя и т. п. Входят Рипель и Шелле.

РИПЕЛЬ

Постой, погоди. Я за тобой не поспеваю.

ШЕЛЛЕ

Где ты застрял?

РИПЕЛЬ

У дерева. По малой нужде.

ШЕЛЛЕ

Опять?

РИПЕЛЬ

Это все слабое пиво, Шелле. Помнишь пиво из бочонков его милости, которое мы вылакали в день нашего основания, девять ночей тому назад? Вот было пиво, так пиво. С тех пор мотаемся от одного подлеца-трактирщика к другому, хлебаем жидкую жижу, а в ней ни солода, ни хмеля. И раздуваешься от нее, вроде как Монгольфьер. Дерево, у которого он было пристроился, удаляется. Так что я хотел? Механически следует за деревом, снова пристраивается. Полночь в наши дни, Шелле, – скверное время для пьющего человека. Напитки приняли такие огромные масштабы разведения, что если хочешь выпить кружку, должен выпить пять.

ШЕЛЛЕ

Давай быстрей. Дерево снова удаляется.

РИПЕЛЬ

Не могу найти этого дерева, черт бы его побрал, а у дерева выходит лучше: человек должен видеть цель. Ладно, помочусь в мох. Шелле, я стараюсь изо всех сил, но ничего не слышу. Сверху бьет мощная струя, попадает в Шелле.

ШЕЛЛЕ смеется

Ты же в меня угодил.

РИПЕЛЬ

Пиво было жидкое, но вода-то там была, я точно помню. Ничего не выходит.

ШЕЛЛЕ

Ха-ха, все на мою голову.

РИПЕЛЬ

Наконец-то мне полегчало. Валится на землю. Эй, Шелле, слезь. Шелле, слезай с моего горба, кому сказал. Это же глупо. Жуткий хохот, ржание. Что такое? То же самое. Может, оно так, а может, и не так. Надо подумать.

ШЕЛЛЕ

Ты с кем разговариваешь?

РИПЕЛЬ

Ты тут?

ШЕЛЛЕ

Да.

РИПЕЛЬ

Это ты?

ШЕЛЛЕ

Да.

РИПЕЛЬ

Но Шелле, ты сидишь у меня на плече и давишь на ребра.

ШЕЛЛЕ

Никто на тебе не сидит.

РИПЕЛЬ

Никто? На мне сидит какой-то мужик в тридцать пудов весом, дышит в затылок своим ледяным зловонием и хлещет меня по ушам, справа, слева, справа, слева, да еще скрестил под моим подбородком свои поганые копыта.

ШЕЛЛЕ

Копыта? Рипель, тебя оседлал Пивной Бес.

РИПЕЛЬ

Ах, проклятое чучело. Да я тебя в порошок сотру! Толкает дерево спиной, оно отклоняется. Рипель валится на землю. Теперь я больше не встану. Шелле, брат, прошу тебя, возьми дрын и двинь его по башке, чтобы почувствовал.

ШЕЛЛЕ ударяет палкой по Пивному Бесу, попадает по черепу Рипеля

Рипель, Рипель, ты умер? Не умирай, Рипель! А то я расплачусь и буду рыдать, пока не изойдет из меня слезами все водянистое пиво, и ветер сметет мой окоченевший труп с высохшим сердцем в песчаную могилу, вслед за тобой.

РИПЕЛЬ

Как нужно что таскать, всегда Рипель. Хоть чемоданы, хоть привидения, всегда Рипель, на своем горбу.

ШЕЛЛЕ

Я заговорен против духов, так как ношу при себе травы достан и дорант. Против них никакой леший не… Дерево хлещет его по физиономии. Это ты дерешься, Рипель?

РИПЕЛЬ

Нет.

ШЕЛЛЕ

Я хотел сказать, что никакой бес… Дерево хлещет его по физиономии. Это ты, Рипель?

РИПЕЛЬ

Нет.

ШЕЛЛЕ швыряет травы на землю, топчет их

Бесполезные коренья. А я отдал за них овчару такую голосистую гусыню-наседку! Верно люди говорят, на науку полагаться нельзя.

Появляется белый голый мертвый Отрок, весь в крови, с ножом в теле.

РИПЕЛЬ

Что это?

ШЕЛЛЕ

Мертвый Отрок. Пытается поднять его, но это ему не удается.

ОТРОК

Оставьте меня лежать, ведь вы не можете разлучить меня с землей.

ШЕЛЛЕ

Вечно ты находишь бог знает что, Рипель.

РИПЕЛЬ

Мне повезло, матушка рассказывала, что я родился в рубашке. Со мной часто происходят такие моменты.

ОТРОК

Однажды я в ярости зарезал своего отца, за что была мне дадена теперешняя ипостась.

ШЕЛЛЕ

А ты красавчик. Хотелось бы мне прогуляться по ярмарке с твоей сестрицей.

ОТРОК

Я возвещаю отцеубийственные времена и великие бедствия, предвижу голодные годы, чумные миазмы, непомерные зимы, позорные ночи, когда алчные кометы, хлеща себя хвостом по чреслам, пронесутся вблизи земного царства, как ласточки перед дождем, когда комары летают низко. Горе вам, ибо дурные дела уже летят низко. Он с жутком криком растворяется в дыму. ШЕЛЛЕ

Мальчик не дурак. Верно говорит. Все дорожает.

Издалека доносятся звуки рога, конский топот, лай собак и щелканье кнутов. Голос Верного Эккарта: Отвернитесь, не глядите. Отвернитесь, не глядите.

ВЕРНЫЙ ЭККАРТ

Я Верный Эккарт, предупреждаю всех. На подходе нечистая сила. Госпожа Метелица со свитой выехала на охоту. Смертные, отведите глаза, иначе вы погибли.

Рипель и Шелле садятся на пень и закрывают лица руками. С оглушительным шумом появляется Госпожа Метелица и ее Бешеная Рать. Мертвецы и живые люди на трехногих лошадях, на обезглавленных лошадях, верхом на огненных бочках и на метлах; какой-то колесованный катит на колесе; кто-то движется лицом назад. Черные псы с огненными языками. В свите узнаваемые лица: священнослужители, критики, государственные деятели, среди них Фридрих Прусский,

Мельник из Сан-Суси, Бисмарк и Гитлер.

ШВЕДСКИЙ ВСАДНИК с головой под мышкой

Сделаем здесь привал. Место подходящее. Оборудуйте бивак. Деревья раздвигаются. Разожгите костер. Из земли вырывается огонь. Птицу сюда. Мотыльки, вороны, летучие мыши падают с воздуха в огонь. Дичь. Охотники приносят Морица, подвешенного на копье за руки и за ноги. Звуки рога, крики: Ату!

РИПЕЛЬ

Шелле, они несут председателя.

ШЕЛЛЕ

Он страсть как не любит ходить пешком.

ШВЕДСКИЙ ВСАДНИК

Выпотрошите его. Охотники потрошат Морица, разделывают на порции и т. п. Но этот проклятый аромат мочи и хмеля, как же он портит воздух! Разрази меня гром, кого я вижу?

РИПЕЛЬ

Он видит нас.

ШЕЛЛЕ

Потому что ты подсматривал сквозь пальцы.

РИПЕЛЬ

А ты нет? ВЕРНЫЙ ЭККАРТ

Сударь, это всего лишь два бедных парня. Не стоит их потрошить, это не принесет вам ни чести, ни славы.

ШВЕДСКИЙ ВСАДНИК

Бедные – не бедные, все равно живые. Стало быть, я их убью.

ШЕЛЛЕ

Какое-то убийственное «стало быть». Подобная манера делать выводы может иметь интересные последствия.

ВЕРНЫЙ ЭККАРТ

Пощадите их, господин квартирмейстер. Нет в них никакого высокомерия. Они совершенно безобидны.

ШВЕДСКИЙ ВСАДНИК

Прочь с дороги, старик. Никакой пощады, я их насквозь вижу. Они иезуитские шпионы – экзорцисты, изгоняющие духов. Кому сказано: прочь с дороги. Эта приятная теплая ночь будет для них последней. Выхватывает саблю из ножен. Шелле и Рипель обнимаются.

РИПЕЛЬ

Прощай, Шелле. Шелле

Прощай, Рипель.

РИПЕЛЬ

Это было прекрасно, Шелле.

ШЕЛЛЕ

Лучше и быть не могло.

ШВЕДСКИЙ ВСАДНИК

Стало быть, еn avant!

ШЕЛЛЕ

Не тяните, убивайте нас, сударь, сделайте себе облегчение. Ежели у кого нет головы, тому головы ненавистны, понятное дело.

ШВЕДСКИЙ ВСАДНИК

Чума и геенна. На том пне, где сидят эти двое, архи-мошенник дровосек вырезал три креста. Будь я проклят, ничего не могу с ними поделать. Не берет их ни огонь, ни свинец, ни селитра. ни сталь,

Сует саблю в ножны.

ШЕЛЛЕ

Ежели не можете ничего поделать, воздержитесь от ваших намеков, они нас нервируют.

ШВЕДСКИЙ ВСАДНИК Рипелю

Почисти мне сапоги, каналья, да так, чтобы летучие мыши слетались к моим ногам и слепли в отраженном свете Луны.

Ставит ногу на пень. А ты, висельник, расчеши мне волосы. Бросает ему голову.

ШЕЛЛЕ

Ох! ШВЕДСКИЙ ВСАДНИК

Что, страшно?

ШЕЛЛЕ

Жуть как она завшивела.

Звуки рога.

ВЕРНЫЙ ЭККАРТ

Приближается Госпожа Метелица. Ни звука, люди; делайте свое дело и молчите. Одно-единственное слово, и вы пропали.

ГОСПОЖА МЕТЕЛИЦА

Эгей, привет загонщик! Сегодня наберемся сил, выпьем, закусим. Завтра новолуние, на небе ни единого луча света и никаких свидетелей нашего убийственного дела. Наша цель – Гаргантен.

ШВЕДСКИЙ ВСАДНИК

Захватим Гаргантен и покончим с ним.

ВЕРНЫЙ ЭККАРТ

Я не прошу их пощадить, все попытки были бы тщетны. Но я поспешу направить туда свои стопы, дабы предостеречь этих несчастных, и они еще успеют воздержаться от своей греховной жизни. Хочет уйти.

ШВЕДСКИЙ ВСАДНИК

Стой, предатель. Госпоже Метелице. Сиятельнейшая демуазель, нет моих сил дольше терпеть этого седовласого вероломного двурушника. Умоляю вас, смиренномудрая, позвольте мне отрубить ему голову.

ГОСПОЖА МЕТЕЛИЦА

В чем ты его обвиняешь?

ШВЕДСКИЙ ВСАДНИК

Он всех предупреждает.

ГОСПОЖА МЕТЕЛИЦА

Но никто не следует за ним; так что он не причиняет нам вреда, но весьма способствует нашей репутации. Ступай своим путем, Верный Эккарт, и знай: правосудие – наш любимый слуга.

ВЕРНЫЙ ЭККАРТ

Я, Верный Эккарт, предупреждаю всех… Уходит.

ГОСПОЖА МЕТЕЛИЦА

Гаргантен наш, загонщик. Кто туда сунется, тому не сдобровать. Кто нарушит все старые законы и обычаи, будет истреблен по старым законам и обычаям. Мы разделаем его на столько частей, сколько звезд над облаками, а заодно его друзей, его слуг и их родню, и все их жилища, и всю их живность, и каждый член их живности, включая насекомых. Мы совершенно все опустошим.

РИПЕЛЬ

Шелле, я сейчас чихну.

ШЕЛЛЕ

Тихо!

РИПЕЛЬ

Но я не смогу удержаться.

ШЕЛЛЕ

Держись.

ГОСПОЖА МЕТЕЛИЦА

Эгей, на Гаргантен! От него останется кровавое болото, а над болотом лишь тени его нечестивых обитателей; останется страна майских жуков и воронов, известная немногим и всеми избегаемая.

Рипель чихает.

ШЕЛЛЕ

Помогай Бог.

Рипель чихает.

ШЕЛЛЕ

Помогай Бог.

ВСЕ ДУХИ

О горе, горе!

Они исчезают, кроме Тут-Озель.

ШЕЛЛЕ

Сударь, вы забыли свою голову.

РИПЕЛЬ

И свой сапог.

ШЕЛЛЕ

Разве это сапог? Да это гнилой корень.

РИПЕЛЬ

А голова – не голова, а коровья лепешка. Свинство.

АХИЛЛ издалека

Привет.

ФОН ЗАК

Привет, привет.

Входит.

АХИЛЛ

Герр ротмистр,

Неужто в самом деле вы вернулись?

Добро пожаловать домой, герр ротмистр.

ФОН ЗАК

Я жду отчета.

АХИЛЛ

Все благополучно.

Поместье продолжает пребывать

Неоскверненным в трехсотлетних стенах.

Я продолжаю, как договорились,

Им управлять. Ни шатко и не валко.

ФОН ЗАК

Хозяйский дом?

АХИЛЛ

Он цел и невредим.

Но занят он, конечно, главарями.

ФОН ЗАК

А что машины?

АХИЛЛ

Как вы приказали, Отремонтированы в лучшем виде,

Но для невежд они – металлолом.

ФОН ЗАК

Что ж, я доволен.

АХИЛЛ

На меня всегда

Вы можете надеяться, герр ротмистр.

Признательность моя и благодарность

Пружиной всех моих стараний служат.

Ах, я не знаю, как вам объяснить…

ФОН ЗАК

В чем дело, ты о чем, Ахилл?

АХИЛЛ

Рискну,

Все выложу, что у меня на сердце.

Ведь вы немолоды и не здоровы.

Встречаться нам опасно, ваша милость.

ФОН ЗАК

Не сметь!

АХИЛЛ

Небезопасно.

ФОН ЗАК

Прекрати!

АХИЛЛ

Ну, скажем так, пока не безопасно.

ФОН ЗАК

Я не в игрушки здесь играть собрался.

Приехал я забрать свои машины.

АХИЛЛ

Они не на ходу.

ФОН ЗАК

Здесь остаются?

Чтоб в будущем работать на коммуну?

АХИЛЛ

Возможно, ротмистр, не удастся мне

Такую перспективу исключить.

Ну, что вы помрачнели? Вы богаты.

У вас счета в швейцарских разных банках

И денег больше, чем юнец безусый

За жизнь сумел бы глупо промотать.

Машины есть у вас в других поместьях,

Но вы способны думать лишь о них.

ФОН ЗАК

О чем прикажешь думать?

АХИЛЛ

О себе.

ФОН ЗАК

Я о себе лишь думаю, Ахилл,

Когда о чем-либо другом забочусь.

Ведь я есть нечто большее, чем я.

Мои владенья, собственность моя

Значительней и выше, чем я сам.

Что значит смерть, Ахилл? Мы все умрем.

Но жить и дальше в мире, сознавая,

Что прусского дворянства больше нет,

Да это хуже смерти. Как представлю,

Что внук мой, услыхав однажды фразу:

«Твой дед владел поместьем», бровь поднимет

И спросит: «Это что?» – себя не помню.

Я голову, которую давно

Мне сединой запорошило время,

Готов склонить и умереть спокойно.

Но я хочу лежать в могиле предков.

И ожидать прихода сыновей,

И знать наверняка, что только нашей

Пребудет эта прусская земля.

И вечно будет шелестеть над нами

Своими кронами Немецкий Лес.

Идемте.

Оба уходят.

Тут-Озель заводит часы-репетир, они бьют один раз.

С первым ударом

День начнется.

Время застрявшее

Вновь понесется.

Проснется земляк

И с утра, как обычно,

К могиле путь

Продолжит привычно.

И в дуплах попрячутся

В это мгновение

Леса Немецкого

Привидения.

Я не болтаю чепуху.

Я не шучу. Шу-Ху! Шу-Ху!

ШЕЛЛЕ сверяет свои часы, заводит их

Час. Сколько тебе лет, Рипель.?

РИПЕЛЬ

Пятьдесят.

ШЕЛЛЕ

Пятьдесят лет. А можешь ли ты честно сказать, что за эти пятьдесят лет всегда выпивал столько, сколько мог бы выпить? Рипель кивает. Нет, нет, не можешь. Разве ты не засыпал, не болтал, не терял времени даром, как какой-нибудь горький пьяница, который опрокидывает кружку на стол и позволяет пиву стекать по ножке? И когда Святой Петр перед своей пивоварней начнет спрашивать тебя о твоей жизни, сможешь ли ты, честно глядя ему в глаза, ответить, что прожил жизнь, наполненную до краев? Рипель качает головой. Идем скорей домой, Рипель; у меня в овчарне за яслями еще припрятано полбочонка. Пятьдесят лет и целый час уже прошли.

10

Холл замка, в запустении

Фон Зак, Ахилл

AХИЛЛ

Спокойно осмотритесь, ваша милость.

Нам главари сейчас не помешают.

Начальство пробуждается от сна

По вечерам, когда заснет курятник.

А по утрам, когда проснутся куры,

Ложится спать и дрыхнет целый день.

ФОН ЗАК

А челядь, без сомненья, в поле жнет?

АХИЛЛ

О, усомнитесь в этом, как во всем.

Здесь все, что неестественно, – обычно.

Здесь в поле ходят репу воровать

И посевной картофель, чтоб в горшок,

Уже поставленный на печь, забросить.

Вот что творится здесь средь бела дня.

ФОН ЗАК

Как пыльно.

AХИЛЛ

Но зато ваш винный погреб

Сияет чистотой и пустотой.

ФОН ЗАК

Похоже, бунт нуждается в покое.

Ворочаясь в постели, бунт храпит

И смотрит свои бешеные сны,

Бормочет чушь и перегаром дышит.

Смеется.

Да, в запустенье мой прекрасный дом,

И глядя на него, душа болит

И кровоточит сердце. Но разрухе

Я все же рад, ее я одобряю.

Я рад, что эти пьяницы в отключке.

Сегодня ночью, в три часа, Ахилл,

Вас на границе наши люди ждут,

Чтобы принять от вас мои машины.

Понятно вам?

АХИЛЛ

Понятно, но не очень.

Во-первых, риск велик. А во-вторых,

Мне одному не справиться с задачей.

Ключ от сарая, где стоят машины,

У тракториста, а не у меня.

А младший Поттер – сторож будь здоров.

Тут нужно действовать в обход, с умом,

Найти предлог…

ФОН ЗАК

Вы старый трус, Ахилл,

Дрожащая испуганная крыса.

AХИЛЛ

Вот как?

ФОН ЗАК

Не будем ссориться, Ахилл.

Речь не о вас и речь не обо мне.

О много большем деле речь идет.

АХИЛЛ

Я верным людям порученье дам…

ФОН ЗАК

Нет, сделайте все сами. Сами, лично

Достаньте этот ключ. Есть возраженья?

АХИЛЛ

Нет, ваша милость.

ФОН ЗАК

Очень хорошо.

Идем наверх. Обсудим остальное. Хочет идти.

АХИЛЛ

Нет, не сюда.

ФОН ЗАК

Где лестница, Ахилл?

АХИЛЛ

С тех пор, как ночи стали холодней,

Герр Дзёмба приобрел обыкновенье

Ступени лестницы сжигать в камине.

Он любит размышлять, на пламя глядя.

Он полагает, что рубить деревья

И проливать их животворный сок

Преступно так же, как детоубийство.

ФОН ЗАК

Какая глупость – лестницу сносить

И начинать не сверху вниз, а снизу.

AХИЛЛ

Но лестница секретная цела,

Я их уговорил ее не трогать.

Подходит к задней двери, открывает ее. Грохот.

Герр Дзёмба пробудился. Как некстати.

ФОН ЗАК

Куда теперь? На двор?

АХИЛЛ

На двор нельзя.

ФОН ЗАК

Куда же можно?

АХИЛЛ

В тайный кабинет.

Сидеть, не двигаться, дышать с опаской.

Когда все стихнет, я вас позову.

ФОН ЗАК

Но не по имени. Пароль скажите.

Скажите вслух: «Свобода!»

АХИЛЛ

Хорошо.

ФОН ЗАК

Я выйду, услыхав пароль: «Свобода!» Он исчезает в кабинете, спрятанном за одним из рыцарских портретов. Ахилл выходит. Входит Дзёмба, держа подмышкой резные столбики перил. Кладет их в камин. Садится в вольтеровское кресло юнкера, берет сигару, зевает.

ДЗЁМБА

Ну что, заря, подруга юных дней?

Я вижу, девочка, ты побледнела.

А помнишь, как мы вместе просыпались,

Дрожа от холода, в лугах росистых?

Давно, давно с тобой мы не встречались.

Я преуспел, а ты осталась прежней.

Вращаемся теперь в различных сферах,

Поэтому встречаться стали реже.

Стук в дверь.

Кто там?

ВТОРОЙ ПОЛИТИК

Герр Дзёмба, это я. Я точен.

ДЖЁМБА

Зачем ко мне вы ночью заявились?

ПОЛИТИК

Вы сами мне назвали час ночной,

Когда никто не сможет нас подслушать.

ДЗЁМБА

Ну да, я в этот час в отличной форме,

Когда мне удаются все дела.

ПОЛИТИК

Ха.

ДЗЁМБА

Чем вы занимаетесь, приятель?

ПОЛИТИК

Беру и отдаю. Беру продукты

Равнинного хозяйства: яйца, масло

А также сало и утят. Взамен

Отдам ковры, приемники, рояли…

ДЗЁМБА

И золото? ПОЛИТИК

А золото, герр Дзёмба,

Большая редкость. Кто его продаст?

ДЗЁМБА

Ну что ж. Есть золото. Его сменяю

На яйца, масло, сало и утят.

ПОЛИТИК

Вы шутите.

ДЗЁМБА

Ничуть. Вот, посмотрите.

Дает ему ларец.

ПОЛИТИК

Да. Золото, без всякого сомненья.

ДЗЁМБА

Четыре лапки в качестве опоры,

Галантный стиль, любезный нашим предкам.

Искусная старинная работа.

Взгляните на пикантные рельефы,

На грациозных фавнов и пастушек.

Какая прелесть эта похабель.

ПОЛИТИК

Ну, ничего. Мы это уберем.

Взвешивает ларчик на руке.

Вам в самом деле так нужны продукты?

ДЗЁМБА

На всякий случай делаю запасы.

Кто знает, что нас ждет?

ПОЛИТИК

Нас ждет зима.

ДЗЁМБА

Зима, мой друг, она всегда приходит.

Но человек – разумный дикий зверь.

Умеет все продумать наперед.

Его мечты, и те живот имеют,

А в животе урчит.

ПОЛИТИК

Я в вас ошибся.

Я дал бы голову на отсеченье,

Что ваше кредо – полная свобода.

ДЗЁМБА

Любезный друг, безделью не учите.

Нас бедность вяжет. Узы рвет запас.

Лишь на свободе зяблик может петь,

А в клетке он умрет, но я не зяблик.

Мне нужен дом за крепкими стенами,

Дровишки для камина под рукой,

И мягкая удобная постель,

И кладовая, полная еды.

Чем тяжелей запас, тем легче жить.

Кусок побольше схватишь – и свободен.

ПОЛИТИК

Забавно. Но ведь рынок – это рынок.

Коль будет спрос, продам наседке яйца.

Герр Дзёмба, через несколько минут

С товаром ждите.

ДЗЁМБА

Жду.

ПОЛИТИК

Благодарю. Уходит.

Входит Роза.

РОЗА

Ты? Что ты делаешь здесь ночью?

Держу пари, что ровно ничего.

ДЗЁМБА

Ошиблась, дорогая. Размышляю

О ничегонеделанье.

РОЗА

А мне

В бригаде очень не хватает рук,

Чтоб тех схватить, кто на руку нечист.

Но ты своей не можешь сбросить шкуры.

ДЗЁМБА польщен

Чем, Розочка, я так тебя обидел,

Что ты желаешь ободрать меня,

Как кролика, лишив природной шкуры,

И натянуть другую, не мою?

А если новая мне не подходит?

Узка в шагу, под мышкой жмет и давит,

Топорщится ужасно на спине.

РОЗА

В твоей-то что хорошего?

ДЗЁМБА

Лишь то,

Что по размеру мне, и что моя.

Она мою фигуру облегает

Уже полвека, и ее фасон

Есть отпечаток этих долгих лет

И сумма всех моих привычных жестов.

РОЗА

Ты старый пентюх, черт тебя возьми!

Но я и впрямь, питаю слабость к людям,

Которые самим себе верны.

Ну, объясни мне, Дзёмба, почему

Я в наши трудовые времена

Законченных лентяев обожаю?

ДЗЁМБА

Лентяй – посланец будущих времен.

Мужик-бездельник он ведь как бы ангел.

ПОЛИТИК входит с ларцом

Ну что же, я расчеты произвел

И предлагаю вам за эту вещь

Бочонок масла, окорок…

РОЗА

Откуда

У вас ларец?

ПОЛИТИК

А вам какое дело?

РОЗА

Он собственность коммуны.

Вцепляется в него.

ДЗЁМБА

Не влезай.

ПОЛИТИК

Я честно покупаю свой товар.

РОЗА

Вы спекулянт!

ПОЛИТИК

Что значит спекулянт!

Ох, девушка, страшней бацилл чумы

Неосторожно сказанное слово.

Его разносит ветер где попало

И светлый лик невинности чернит.

Так нынче оклеветана торговля.

В чем варварская сущность наших дней?

В отсутствии обмена. В том, что люди

Утратили свое многообразье.

Нервозные, враждебные друг другу,

Беспомощные телом и душой,

Они уныло бродят средь руин,

Грудные их младенцы – словно звери.

Улыбка их – оскал, привет – ворчанье.

Они напрасно роются в помойках,

В такие времена отбросов нет.

Исчезло то, что связывало их:

Ты – мне, а я – тебе, отсюда – Мы.

Отсюда – наше любящее Вместе.

А нынче продавец и покупатель

Горюют на двух разных берегах

Экономического Геллеспонта.

Чтоб их связать необходим паромщик.

Вот, девушка, в чем нынче состоит

Священное призвание торговца.

ДЗЁМБА

Зря красноречье тратите, приятель.

Она не знает ничего.

РОЗА

Я знаю,

Что мне плевать на любящее Вместе.

Катись отсюда, гад.

Колотит его.

ПОЛИТИК

Опять террор.

Убегает.

ДЗЁМБА

Ну, баба, это я тебе припомню.

РОЗА

Заткнись, ворюга.

ДЗЁМБА

Кто ворюга? Я?

А у кого я что-нибудь украл?

Кто пострадавший? Пострадавших нет.

Все всем принадлежит, а значит, мне.

Украл я то, что мне принадлежит.

РОЗА

Украл у нас, у всех.

ДЗЁМБА

Чья бы корова…

И кто о добродетели поет?

Сама заткнись, летучая ты мышь,

Сама умолкни, красная ворона.

Всего каких-то восемь дней назад,

Украв из замка юнкерского яйца,

Ты пламенные дерзости орала

Во весь свой рот, измазанный желтком.

РОЗА

Я их у юнкера украла.

ДЗЁМБА

Все, что здесь,

Украдено у юнкера. Зачем же

Мы из берлоги выгнали медведя.

Как не затем, чтоб шкуру поделить?

Батраки входят.

РОЗА

Тебе, козел, рога я обломаю.

Я исключу тебя. Ни слова больше.

Батракам

Вы не рассиживайтесь. Нам пора.

Сейчас, немедленно выходим в поле.

ЛЕНА

Сейчас помрем.

АХИЛЛ входит

Почет и уваженье.

БАТРАКИ

Желаем утра доброго, инспектор.

АХИЛЛ

Ну, люди добрые, сегодня тоже

Для каждого, кто этого желает,

Работа есть. Порядок должен быть.

Прошу занять рабочие места.

Бригада Поттера на ток выходит,

Бригада Розы севом ржи займется,

Бригада скотников – уборкой хлева

И дойкой. Сделайте хоть что-то.

Прошу вас, не теряйте время зря.

Ступайте же скорей.

ПОТТЕР

А если мы

Скорее не желаем?

АХИЛЛ

Я приказов

Не отдаю. Здесь правит бал свобода.

ФОН ЗАК хочет выйти из тайного кабинета

А вот и я, Ахилл…

АХИЛЛ

Потом, потом.

Прижимает дверь спиной.

ПОТТЕР

Ну, раз свобода, можно не спешить.

РОЗА

Что это значит, Поттер?

ПОТТЕР

То и значит,

Что от работы никакого толку.

Есть семена, но сеялки-то нет.

Накосишь сена, нет весь день машины.

Снопы поставишь, кто их увезет?

Так и гниют на поле под дождем.

РОЗА

Ты ставил их, тебе и забирать.

Они твои.

ПОТТЕР

Нет ни одной машины.

Тягач не ходит. Скоро молотьба,

А чем прикажешь молотить, цепами?

Как при царе Горохе?

AХИЛЛ

Друг мой Поттер, Машин хватает, но скажу открыто: