Текст книги "Начало начал. Лирический трактат о любви. Книга I"

Дон Жуан (Хуан) Тенорио

Гордый народ – жители Кастилии, но в Средние века гордость их была придушена свирепствующей инквизицией. Испания была надежной опорой папского престола в Ватикане. Да и сексуальным разгулом кастильцы не славились. Поэтому удивительным стало появление здесь человека, прославившегося на всю Европу своими сексуальными похождениями. Опытному сердцееду удавалось без труда овладевать ь не только неопытными простушками, но и зрелыми матронами. Не оставлял своим вниманием Дон Жуан и затворниц монастырей. Число обольщенных им не подлежало счету. Биографами его стали известные драматурги и поэты многих стран в то время, когда официальных данных о нем история не сохранила. Говорят, что Дон Жуан родился в знатной дворянской семье грандов де Тенорио в городе Севилье. Любвеобильный испанец мог бы легко и быстро закончить жизнь на плахе, если бы не покровительство короля Кастилии Педро I, избравшего Дон Жуана в свои наперсники. Овладеть женщиной, охраняемой ревнивым мужем было совсем не просто – испанские дворяне хорошо владели шпагой. Следовательно, искусство владения шпагой Дон Жуана превосходило их, Только служителям церкви удалось обманом заманить в ночное время вертопраха и сообща убить его. Было объявлено, что Дон Жуана Тенорио забрали служители ада.

Я предлагаю выслушать оправдания Дон Жуана

 
Любить и обольстить, увлечь, —
Дар, данный мне от беса, или бога,
Его плащом не сбросишь с плеч,
Причастьем не разделишь понемногу.
 
 
Внезапно проявился этот дар,
Сжирает время до минутки,
В душе моей всегда горит пожар,
Хотя не побегу за каждой юбкой.
 
 
Благодарю властителя, творца,
За дар, который мне достался,
Я сохраню его до самого конца,
Чтоб в паутине дней не затерялся.
 
 
Хранитель мой всегда со мной,
Я не противлюсь плотскому желанию,
В пучину чувств бросаюсь с головой,
А там пусть будет смерть, страдание.
 
 
Что рай? Была б любовь земная,
Насилья не терплю. К стопам их
припадал,
И каждый раз, от страсти умирая,
Молю, чтоб этот дар меня не покидал.
 
 
Шептались за спиной и осуждали,
Ну, словно перед ними провинился…
Хранители бессмысленной морали
И ветхих, умирающих традиций.
 
 
А женщина не жертва прихоти моей,
Безмолвный раб, слуга ее, не более,
Я не развратник, не – злодей,
А только исполнитель женской воли.
 
 
Нет крыльев за спиной, не ангел падший,
Несчастный, трепетно влюбленный
В фигурку женщины прекрасной.
Молюсь я ей коленопреклоненный.
 
 
Но, кончится блаженства, счастья ночь,
И рабское кольцо стремительно снимаю,
Бегу от нежной повелительницы прочь,
И в рабство к новой попадаю.
 
 
Пощады я прошу, о, сестры! Братья!
Не поминайте бранным словом
Того, кто ценит женские объятия.
Того, кому они – восторг, а не оковы.
 

Великий сын франции

Пятнадцатый век подарил одного из величайших французских поэтов Франсуа Вийона. Творчество его для средневековой литературы поистине следует считать уникальным явлением благодаря особенной отточенности стиха и мрачному юмору. Родился он недалеко от Парижа в апреле 1431. Судя по всему, его мать была родом из провинции Берри и скромностью поведения не славилась. Ребёнку следовало бы носить имя Франсуа де Ложа, де Монкорбье. Но такого не произошло. Женщина не смогла оставить при себе сына, и мальчика усыновил капеллан Гийом де Вийон, настоятель церкви св. Бенедикта, которая стала родным домом для Франсуа, принявшего фамилию своего усыновителя. Учился Франсуа Вийон в университете, став в конце учебы магистром. Студенческие корпорации примерным поведением не отличались: коллективные проказы, уличные стычки с применением холодного оружия, посещение винных погребков и частые прогулы занятий в alma mater. В одной из уличных стычек Франсуа смертельно ранил молодого священника и был вынужден бежать из Парижа; перебравшись в Шеврез и Бур-ла-Рен. Здесь он проводил время в любовных утехах с распутной аббатисой монастыря Пор-Рояль. Через год ему было даровано помилование, и он вернулся в Париж. Здесь он написал маленькую шутливую поэму – «малое завещание».

В это же время он связался с шайкой, ограбившей Наваррский коллеж. Имена преступников вскоре стали известны властям, и Вийону пришлось около четырех лет скрываться кочуя по разным провинциям Франции, чаще других находясь в Орлеане и Дофине. И всё же летом 1461 поэт оказался в епископской тюрьме городка Менсюр-Луар. Друзья и родственники Франсуа добились для него условного помилования; он смог вернуться в Париж, дав письменное обязательство возместить свою долю награбленного (120 экю). Через два года он принял участие в уличной драке, его отправили в тюрьму Шатле и без долгих околичностей приговорили к повешению. Он подал прошение о помиловании парижский парламент заменил смертную казнь на десятилетнее изгнание из города. Сразу по возвращении в Париж, Вийон создал свой шедевр – «Большое Завещание» и множество насмешливых баллад, Более известная под названием «Баллада повешенных, была написана в то время, когда Вийон ожидал смертной казни. Вполне достойны его таланта баллада, в которой он просит у судей трехдневной отсрочки приговора, и насмешливое стихотворение, где поэт советуется с тюремщиком относительно подачи прошения о помиловании, Тюрьмы, смертные приговоры, изгнание – путь поэта. Где, когда и при каких условиях он принял смерть —неизвестно

 
Сам от себя не убежишь,
Судьбы не одолеть.
Богатство ждешь, получишь шиш,
А может быть и смерть.
 
 
И не догонишь сам себя,
Не схватишь свою тень,
И жизнь отчаянно любя,
Благословляешь лень.
 
 
И не полезешь на амвон,
Коль не хватает слов.
И еле слышен денег звон,
Но громко звук оков.
 
 
И ненавидим тяжкий труд —
Ведь это – не пустяк,
Что заработал, то упрут,
И ты опять – бедняк.
 
 
Так сладко спится богачам, —
Постель мягка и сыты. —
Во тьме мы бродим по ночам,
Голодные, избитые.
 
 
Париж уснул. Мой пуст карман,
Наполнить – нет надежд.
Не подцепить продажных дам,
Не ублажать невежд.
 
 
Повеселиться не дано —
В дыму тупые лица, —
Хватало б денег на вино,
Не стал сюда б тащиться.
 
 
Кабатчик, черт его возьми,
Мне не дает в кредит,
Сижу я прочно на мели,
А гложет аппетит.
 
 
Но, кажется, все ж повезло…
У самого крыльца
Торчит богатое седло,
Не слышны голоса…
 
 
Один стакан, другой стакан —
И жизнь повеселела,
Смелее я смотрю на дам,
Пусть им ко мне нет дела.
 
 
Пока я к ним не подхожу, —
Сторонятся, косятся, —
Я не спешу, я погляжу,
Которою заняться…
 
 
Мелькнуло что-то там, в окне…
Кто среди нас не грешен?
Я жив еще, хоть худо мне,
А Перселен – повешен.
 
 
Мне часто снится Монкофон
И черная телега,
Трясется в ней поэт Вийон,
Под залпы ветра, снега.
 
 
Пусть поджидает Монкофон,
Палач, его подручные…
Повеселись пока Вийон
С веселой юной спутницей.
 
 
Коль поднесут на посошок
Крепчайшего рюмашку.
Зашевелится мой дружок,
Я подойду к милашке.
 
 
Мы превратим глухую ночь
В забавные картинки,
Гони печаль и скуку прочь…
По Франсуа – поминки..
 

Но, продолжим о брачном союзе и возможностях его расторжения. Брачный договор составлялся за «спиной» молодых. А священность брачных уз всячески подчеркивалась христианской церковью. Особенно нетерпимо к разводам относилась католическая церковь. Даже частая измена супруга не являлась для нее поводом для развода. Необходимо было в некоторых католических странах обращаться за разрешением непосредственно в Ватикан. Но были случаи, где церкви приходилось идти на уступки, чтобы аннулировать неудачный брак. Скажем, супруги по независящим от них причинам не могли выполнять брачный договор: муж психически болен, женщина – бесплодна, или они состояли в кровном родстве. Хотя короли вспоминали об этом родстве только тогда, когда очень хотели избавиться от супруги. И на Руси для владетельных лиц упечь жену в монастырь под благовидным предлогом особых трудностей не представляло. Вспомните, как Иван Грозный расправлялся со своими женами! Или развод Петра Великого! Иногда и сама православная церковь становилась инициатором развода. Предлог – неповиновение церкви, за ересь. Так, например, наказали княгиню Урусову (сестру боярыни Морозовой). Княгиню заточили в тюрьму, а ее мужу было приказано развестись с женой-«еретичкой» Существовали целые «кодексы» причин. Весомой причиной была измена. Ею пользовались 95 процентов желающих сбросить узы Гименея. Правда, нынешних людей развод не пугает. Бывает нервотрепка с разделом имущества и жилплощади – но это уже не в счет. Такая доступность развода порождает у многих людей неуверенность. В любой момент муж и жена могут оставить друг друга только потому, что разлюбил, или разлюбила… Мораль в отношении развода давно изменилась. Не позором, а нормой считается, если муж не желает жить с нелюбимой…

Суд над изменой

 
Кто виноват в измене, муж, жена?
Или любовник – соблазнитель?
Суду подскажет жизнь сама,
Наказан должен – обольститель.
 
 
Так поступил наш Бог когда-то,
За грех судивший Еву, не одну…
При повторенье случая разврата
Суд должен осудит изменницу, жену.
 
 
Но, если изменила в третий раз,
Здесь разобраться нужно глубже…
И чтоб короче был рассказ:
Вина в изменах – только мужа!
 

Возможен ли у нас возврат к пуританству в сексуальной жизни? У нас все возможно! Обратимся хотя бы к некоторым моментам истории.

Мало кому известны подробности сексуальной революции, происходившей в Красной России. Листая страницы старых газет, можно прийти к изумлению. В славном городе Владимире, в городской газете от 26 марта 1918 года было напечатано такое объявление:

«Каждая незамужняя женщина, начиная с 18-летнего возраста, объявляется достоянием государства и обязана зарегистрироваться в Бюро Свободной Любви, где мужчины в возрасте от 19 до 50 лет могут выбрать себе женщину, независимо от ее желания.

Советская власть в Ревеле (Таллинн) просуществовала с 7 ноября 1917 года и по 23 февраля 1918 года. Но старинный эстонский город сумел за такой короткий срок внести достойный вклад в сексуальную революцию. В холодные декабрьские дни в трамваях разъезжала великолепно сложенная женщина, вся одежда которой состояла из меховых ботиков и красной ленты с надписью «Долой стыд!»

В 1925 году, в Москве, вышел в свет сборник «Брак и семья» Один из его авторов В. Строев утверждал сограждан, что семья должна отмереть уже при социализме. В этом же сборнике отмечалось, что между комсомольцами браки стали редким явлением. Причем, сами девушки предпочтение отдавали внебрачным половым связям.

В 1927 году газета «Комсомольская правда» за 15 марта сокрушалась по поводу того, что не всюду комсомольцы правильно понимают стоящие перед ними задачи. Так, в Бийском уезде на Алтае и в Острогожском уезде Воронежской губернии комсомольские ячейки решили, что главная их задача – пропаганда словом и делом «свободной любви» и активно принялись за это занятие.

И. Булатов – один из идеологов сексуальной революции предлагал у рабочих, особенно у коммунистов, забирать новорожденных детей и передавать их в детские дома, после чего супруги могли бы приступить тотчас к построению новых семей. «Воспитание детей в семье – утопия! Такие дети не смогут врасти в коммунизм. Семья – опиум для трудящихся!» – писал он.

Еще один идеолог того же времени А. Савлей в своей книге «Кто виноват», изданной в 1928 году, писал, что пожизненный моногамный брак для человека – биологически неестественная форма сожительства. Человек, пережив любовь, хочет некоторое время побыть один, отдохнуть от сожительства, сосредоточиться на своей работе, чтобы затем вновь испытать любовь, разумеется, с новой партнершей.

Чтобы много не говорить о том времени, следует сослаться на точку зрения Герберта Уэллса, который писал в 1920 г.: «Несмотря на подъем народного образования и интеллектуальный рост молодежи, в городах и селах России среди юношества преобладает распущенность, особенно в вопросах половой жизни».

И. Сталин быстро покончил с сексуальной революцией. Привлекательность человека определялась при нем не внешним видом человека, а его преданностью партии и трудовыми успехами.

Нас вновь загнали в рамки сексуального аскетизма, при этом, разрушив строгую, проверенную веками, православную мораль. На Западе влияние сексуальной революции проявилось в демократизации личных проявлений эротики; понятие греха стало умозрительным, общество научилось культурно решать связанные с эротикой проблемы, бережно относиться к человеческой психике.

 
Любовь, она и есть любовь,
В рекламе не нуждается,
Из века в век, все вновь и вновь,
В душе людей рождается.
 
 
Она – причина многих бед,
Хотя нежна, прекрасна,
Не нужно ей давать обет,
Препятствовать напрасно.
 
 
И у нее враг лютый есть —
Старинные обычаи,
Как частокол – мужская честь
И прочие приличия.
 
 
Видна причина, не видна,
Но властвуют законы,
Свободен муж, а не жена,
Вина – на кротких женах.
 
 
У женщины свободы нет,
Во власти – принуждение,
Любовь ей дарит много лет
Мираж, воображение.
 
 
Цепями скована любовь,
Находится под судом,
От страсти заструится кровь,
Тотчас объявят блудом.
 

Нашему обществу приходится решать все это сейчас, в условиях полного отсутствия идеологии, на фоне особенностей русского эроса, да еще при распространении такого сексуального бича, каковым является СПИД. К нашей беде еще следует отнести полную незащищенность детей от курьезов современного секса и его разновидностей, отсутствия нормального полового воспитания. Система тотальных запретов, как о том свидетельствует история, ничего человечеству не дала. Взять, хотя бы пример борьбы с проституцией. Как существовала она тысячелетия тому назад, так и существует по сей день, практически не изменив своего существа.

Судить не смею

 
Чтобы суть понять иного,
Нужно в мир тот окунуться,
И побыв хотя б немного,
Пусть не прежним, но вернуться.
 
 
Пусть оставит свои метки
Мир порока и разврата,
Но, бывает, и нередко —
Нету к прежнему возврата.
 
 
Я таких судить не смею,
Не дано такого права,
От восторга я не млею,
Видя глупую расправу.
 
 
Перед нами мир громадный,
Всяк находит себе место,
Может быть такое надо
В мире боли и бесчестья.
 
 
Может быть такой отмечен
Знаком иль печатью Бога,
Иль проходит незамечен
От рождения до гроба.
 
 
Ну, а если он открылся
И живет, вам не мешая?
Чем пред вами провинился,
Что судьба его иная?
 
 
Каждый путь пройдет до смерти,
И на суд предстанет божий,
Ждут давно кого-то черти,
А кого-то рай, возможно.
 

Скука – сильнейший враг любви

Отношение к сексу может быть различным. К нему можно относиться, как к необходимой физиологической функции организма, ну, скажем, как к пищеварению или сну. Мягкости и теплоты в интимных отношениях в таком случае не наблюдается. Их считают проявлением ненужной слабости. Лучше всего, решают, избегать длительных и прочных отношений.

Я -не святая

 
Я не строю из себя святую,
И не знаю, что такое грех,
Красоту Бог дал мне неземную,
У мужчин имею я успех.
 
 
Да и женщин я не пропускаю,
С киской аппетитной и желанной,
Приголублю, нежно приласкаю,
О таких мечтаю постоянно.
 

Секс может быть предлогом для знакомства. Признающие такую форму секса, считают его наиболее коротким способом знакомства, не требующим длительного ухаживания, поднесения подарков, цветов. Может такой секс рассматриваться как один из путей ухода от одиночества.

Прошли года

 
Прошли года, забуду я едва ли
Блаженство той прекрасной летней ночи,
Когда на сеновале,
Любовью воспылал я к деве непорочной
 
 
Я не спешил сорвать цветок любви,
Я, как гурман, любовью наслаждался,
Мгновения стремительно ушли,
А я один с любовью и остался.
 

Секс – арена борьбы. Использующие его, боятся проявить к сексуальному партнеру видимую потребность в нем. Ни в коем случае не стремится доставить удовольствие другому.

Вроде -сон

Ни какой зависимости, ни открытой, ни скрытой. Супруги стыдятся друг друга. Разве это нормально? Женщина не разрешает мужу ласкать ее рукой, и не позволяет себе ласкать, таким образом, мужа

 
Общей нет у них мечты,
Даже нет сознания,
Что, отторгнув счастье, ты
Породил страдание.
 
 
Если есть у них табу,
И не бросят вызова,
И рабыне, и рабу,
Не собраться сызнова.
 
 
В омут броситься любви
(Нету парашюта…)
Без ответа зов крови,
В точках не прощупать.
 
 
Мы бесчувственность свою
Называем силой,
И жестокость, не таю,
Предлагаем милой.
 
 
Нежность, мягкость не
для нас,
Нас не приучали,
Грубость нашу, без прикрас,
Мужеством назвали.
 
 
Перед женщиной такой
Неуверен, робок,
Не притронется рукой,
Не возьмет на пробу.
 
 
Словно нет ни рук, ни рта,
И закрыты очи,
Помогает темнота,
Ждет глубокой ночи.
 
 
И учиться лень ему,
У матушки природы,
Не доступен и уму
Парень из народа.
 

Славянская любовная культура

Своеобразием отмечена славянская любовная культура. Если в западной превалирует открытость, в американской рациональность, то в славянской – интимность. Интимность означает: задушевность, сердечность, искренность. Славянская любовь далека от прагматизма и публично неосуществима. Она требует непременного отделения от окружающих и глубинного сопереживания. Вспомним слова Л. Толстого, вложившего их в одного из своих героев:

«Пока человечество живет, перед ним стоит идеал, и, разумеется, идеал не кроликов или свиней, чтобы расплодиться, как можно больше, и не обезьян или парижан, чтобы как можно утонченнее пользоваться удовольствием половой страсти, а идеал, достигаемый воздержанием и чистотой»,

Трагичной была судьба княжны Евпраксии Всеволодовны, дочери киевского князя Всеволода Ярославича, сестры Всеволода Мономаха и внучки Ярослава Мудрого, в замужестве маркграфини Штаденской, королевы Священной Римской империи., Евпраксия росла в Киеве, при великокняжеском дворе, пока в 1083 из Германии на Русь не пришло свадебное посольство от саксонского дома Штаденов. Отец Евпраксии, заинтересованный в родстве со знатным германским семейством, дал согласие, и 12-летняя девочка была отправлена в Саксонию в жены к немолодому уже Генриху Штаденскому вместе с «несметным богатством, нагруженным на верблюжий караван». Прибывшую отдали на воспитание и обучение в Кведлинбургский женский монастырь, где она должна была научиться говорить по-немецки, читать на латыни (который был официальным языком Европы того времени). Ее имя заменили католическим аналогом – Пракседис. За три года, проведенных в монастыре под надзором сестры императора, двадцатипятилетней Адельгеды, Евпраксия овладела не только языками, но и «книжными премудростями». В 15 лет она приняла католичество и получила при крещении новое имя Адельгейда. Вскоре состоялось и ее обручение с Генрихом Штаденом, но брак оказался недолгим: менее, чем через год Генрих при невыясненных обстоятельствах умер. Маркграфство перешло по наследству к брату умершего, Людигеру. А бездетная юная вдова, Евпраксия-Адельгейда, вновь вернулась в Кведлингбургский монастырь к аббатисе и воспитательнице. На близком знакомстве с 15-летней русской вдовой настоял брат аббатиссы – германский император Генрих IV, перед этим в конце 1087 года потерявший жену Берт и ставший вдовцом. Русской княжне он показался весьма привлекательным, возможно, после четырех лет однообразной, монотонно-скучной жизни в монастыре. Прельщенный юностью и воспитанностью Евпраксии, сильно отличавшейся умом и красотой от его придворных дам, как утверждал один из немецких хронистов, Генрих IV возложил надежды на установление через нее родства с могущественным киевским княжеским домом. Император хотел привлечь Русь в союзники в борьбе с римским папой, Урбаном II, и могущественной маркграфиней тосканской Матильдой. Генрих IV сделал Евпраксии предложение стать германской королевой. Киевский князь послал дочери свое благословение. 14 августа 1089 было официально объявлено о коронации. В Киев было послано извещение о браке и выражена надежда на взаимопонимание. Однако цель не была достигнута: Византия прервала взаимоотношения с Германией, а византийский император Иоанн II Продром, стремившийся удержать Русь в сфере своей политики, дал понять, что новый брак Евпраксии не поддерживает. Киев отказался вступать в союз с Генрихом IV.

Юная королева оказалась в непростом положении. Став в 19 лет соправительницей громадной Священной Римской империи, она не имела возможности не только решать что-либо самостоятельно, но и узнать о родных, о сестрах, оставшихся в Киеве. Да и новый муж, как выяснилось, имел «необузданный характер»:, Генрих IV принадлежал к секте сатанистов-николаитов, тайные мессы которой сопровождались развратными действиями. О безнравственности германского императора многим было известно задолго до его брака с Евпраксией. Так, достоянием гласности стали его издевательства над первой женой Бертой (Генриха IV своими руками держал женув то время, когда другой ее насиловал»).,

Когда стало ясно, что планам Генриха IV по вовлечению Киева в продолжавшуюся борьбу с папским престолом не суждено сбыться, император начал вымещать свою злобу на жене. Принудив ее к участию в тайных оргиях николаитов, Генрих лично наблюдал за действиями насильников. Первое время Евпраксия-Адельгейда молчала (по женской стыдливости), а когда величина преступлений победила женское терпение, она раскрыла это дело священникам и епископам» и стала искать их поддержки в официальном разрыве с мужем-императором. Возможность разглашения тайны привела Генриха IV в ярость. Он не ожидал от Евпраксии ни искренности, ни бесстрашия, поэтому для начала решил просто удалить подальше от двора. Она была направлена им в Италию, в личный замок императора в Вероне. Там в конце 1090 императрица родила сына. Тот прожил всего два года. Старший сын Генриха IV Конрад, предложил мачехе помочь ей бежать в Каноссу к папе Урбану II и рассказать там ему обо всем. Во время переезда двора Генриха IV из Вероны в Лангобардию их план осуществился.

Евпраксия-Адельгейда прибыла в Каноссу, где была встречена папой Урбаном II как императрица, торжественно и с почестями. Здесь она получила известие от Конрада, настоятельно предлагавшего мачехе подать на церковный собор в Констанце грамоту с жалобой на мужа, чтобы таким образом оповестить всю Германию о постыдных деяниях императора Генриха IV. Собор в Констанце (герцогство Швабия) состоялся в апреле 1094 года. На нем читалась и обсуждалась грамота с жалобой Евпраксии на унижения, которым ее подвергал муж. После собора в Констанце папа Урбан II предложил ей выступить с теми же разоблачениями на предстоящем общеитальянском соборе. В те времена обнародование подробностей сексуального насилия позором ложилось не только на насильника, но и на его жертву. Публичное выступление жены против мужа было равнозначно гражданскому самоубийству, так что, чтобы подняться над этими предрассудками, нужно было обладать незаурядным мужеством. Евпраксия им обладала. После подробных рассказов о сексуальных извращениях мужа, она была освобождена собором от всякого наказания, ибо «к греху, в котором она покаялась добровольно и публично, ее принуждали тяжелейшим насилием». Разоблачения Евпраксии оказались сокрушительным ударом по престижу императора, которым воспользовались для своего возвышения Конрад и маркграфиня тосканская Матильда.

Евпраксия же по окончании собора к бурной дворцовой жизни не вернулась. Почти два года она прожила в Италии. Получив известия с родины, она переехала из Италии в Венгрию к тетке, Анастасии Ярославне, а от нее перебралась домой, в Киев, где поселилась в доме матери. Там она получила известие о том, что ее мучитель, Генрих IV, умер. Это дало Евпраксии моральное основание постричься в монахини в Андреевском монастыре. Не прожив в монастыре и трех лет, Евпраксия умерла. Тело ее было погребено в Киевском Печерском монастыре.