Текст книги "Начало начал. Лирический трактат о любви. Книга I"

Русской женщине

Сексуальное чувство в России не обладает интенсивностью. Недаром так редка в русской живописи обнаженная натура, слабовата скульптура. Только тело русского мужчины или женщины принципиально не содержит основного национального состава, и не может полностью выразить существо русского человека. Вещество русской телесности воздушно. В русском языке самое любовное слово у возлюбленных не дорогая и не любимая, а «родная».

«родненький», «родимый», то есть русская любовь между мужчиной и женщиной – той же природы, что и любовь к родине. Но это значит и обратное: мужчина ждет от любви к женщине не огненных страстей, но того же успокоения, что дает родина-мать.

 
Красавица – женщина русская,
Ты – нежность, само сострадание.
Ты в юности резвая, в зрелости – грустная,
Любимые песни – страдания.
 
 
На праздниках в селах вела хороводы,
На свадьбах плясала кадрили,
А в будни – работа, заботы, да роды,
Цветы тебе редко дарили.
 
 
И ты не любила его, а жалела,
(Ведь не было слова любить),
Не ведала чувств озорных, ошалелых,
Ну, как же такое забыть!
 
 
И не было слов дорогой, дорогая.
Как к Родине чувства в России:
Родимый, родной мой, моя ты родная,
Ты родненький мой и красивый.
 
 
От русских мужчин мой поклон тебе низкий,
Виновных в печальной судьбе.
И спрятаться в женское, мягкое, близкое
Так хочется в тяжкой борьбе.
 

Неприличное поведение

Таким мягким названием в английском уголовном праве называют насилие. Разночтение этого вопроса в различные времена и в разных странах было огромным и трактовалось различно из-за социального, полового или правового положения жертвы насилия. Из библии, этого древнейшего документа, усматривается, что мужчина изнасиловавший замужнюю женщину, приговаривался к смерти (побитию камнями) Однако, если насилию подвергалась девственница, то насильник должен был отдать отцу пятьдесят шекелей серебра и взять ее в жены. В США еще в начале XX века шансы на смертную казнь за насилие у негров были значительно выше, чем у белого. Закон к некоторым лицам был либо необоснованно жесток, либо, напротив, невероятно мягок. Например, в штате Техас в 1982 году одного человека приговорили за изнасилование школьницы к 800 годам тюремного заключения, и те же присяжные определили условное наказание, мотивируя мягкость своего приговора словами: «Сама напросилась». За изнасилование мужчины per anum можно в Англии «заработать» пожизненное заключение, а если это же произойдет с девочкой от тринадцати до шестнадцати лет, то получат только два года. В том же английском законе нападение женщины с целями, выходящими за рамки приличий, определяется сроком до 10 лет, нападение мужчины на женщину – срок определяется до 2-х лет. К великому сожалению сам акт полового насилия существует с незапамятных времен.

 
Насилие – любовь, не совместимы.
А как к нему относится закон?
Не оградить запретами простыми,
Но был всегда несовершенен он.
 
 
И в древности различие было
К тому, кто от насилья пострадал.
Кого-то за насилие казнили…
Кого-то суд присяжных оправдал.
 
 
К мужчине суд присяжных мягок,
А к женщине – невероятно строг.
К тому ж существовал порядок,
Насильник отпускался под залог.
 

Мне нужна та

Что ищет мужчина в женщине? Написано по этому поводу немало статей. Полагаю, что в будущем будет написано еще больше…. А это говорит о том, что не может быть стандартов людских характеров. Прелесть и заключается в их многообразии. Так уж задумано Господом, предоставившим нам право выбора. Выбирайте же, выбирайте!

 
Мне нужна просто женщина, и все!
Без крупных габаритов, веса.
Все то, что за пределами «еще» —
К любви не проявляет интереса.
 
 
Не нужна та, что с силою быка,
Что выпивает водку без закуски,
Что матерится хуже мужика,
И далека от всех традиций русских.
 
 
Не нужна та, чей пол похож на мой,
С повадками развязного мужчины.
Встречаться мне не хочется с такой,
К тому не вижу я достаточной причины.
 
 
Не нужна, предающая любовь,
Не нужна та, что делает успех,
Не нужна проливающая кровь,
Не нужна мне красотка для утех.
 
 
Мне нужна женщина попроще,
Любовь, которой ярка и чиста,
Чей пылью лик не запорошен…
Нужна мне женщина от Бога, от Христа!
 
 
Нет, ни монашка, ни ханжа,
Тех сторонюсь, кто Богу дал обет.
Мне нужна та, чья светлая душа,
Светить мне будет много, много лет.
 
 
Мне нужна женщина, чтоб душу ей отдать,
Чтоб, овладев, она ее хранила,
Чтобы по ней, коль буду умирать,
Хотя бы три слезинки уронила.
 
 
Мне нужна женщина, не манекен!
Мне все равно, в какой она одежде…
Чтобы, попавши в женский плен,
Покинуть не возникло бы надежды.
 
 
Мне нужна та, что долго будет ждать,
Пока телами мы сольемся.
Любовь для нас – большая благодать,
«Не трахаемся с нею и не бьемся».
 
 
Каких только в любовь не набросали слов?
Я тут уверен, без сомнений,
Сегодня уверять я и других готов:
Мы в свистопляске извращений.
 

Слились тела

Жизнь без страсти подобна постоянно принимаемой одной и той же пище, к тому же холодной. В любом деле нужна страсть, а более всего там, где без неё просто не обойтись!

 
Слились тела, бушует страсть,
Любви прекрасной я слуга.
Ее пленительная власть
Мне бесконечно дорога.
 
 
Она моя, я с нею рядом,
Бог дал ее… благодарю.
Жена моя, моя – услада,
Я женщину – боготворю.
 
 
В любви не может быть гордыни,
Я раб ее на эту ночь.
Избранницы я славлю имя,
Сомнения уходят прочь.
 
 
Я для нее не юный Лель,
Она сегодня моя Лада,
Цветами наша убрана постель,
Она и – жизнь моя, она моя награда.
 
 
Любовь моя пусть будет вечной,
Страстей уляжется порыв,
Любовь я мыслю человечной,
Не болью тяжкой, как нарыв.
 
 
И в миг последний содроганий,
Пусть осуждают все меня,
Она есть цель моих желаний,
Пусть чары женщины манят.
 
 
Постель истерзана и смята,
Расслабился, еще дрожу,
Не разжимаю я объятий,
Подруге нежной я служу.
 

Целомудрие в русской интимной культуре не отождествляется с девственностью, а вступление в сексуальную связь не ассоциируется с моральным падением. Просто физические взаимоотношения (поцелуи, объятия, ласки, половой акт) для посторонних глаз не предназначены. Третьих в душу к себе не пускают. Да и слово само – любовь прежде встречалось редко, слово любить заменялось задушевным – жалеть. Что есть жалость как вид любвислияния! В жалости гладят, в глаза заглядывают, прижимают, утешают, без проникновения телесного. Акт телесного соединения становится мало значимым. Любовь здесь, как взаимное страдание, и в этом страдании – наслаждение. Телесной похоти нет, зато есть похоть духа.

Ну, пожалей меня

В русском мироощущении женщины сколько самопожертвования, сколько терпения из гуманности, по состраданию души; не жару сексуальной пылкости не в силах она противиться, но наплыву нежности и сочувствия. Да и сама она говорит: «Пожалел бы ты меня»… Любовь русская не на влечении страстном основана, но на жалости.

 
Ну, пожалей меня родной,
Ну, поцелуй меня, родимый.
Как тяжко быть всегда одной,
Все парами проходят мимо.
 
 
Я слышу смех их, голоса,
Я слышу поцелуев звуки…
Моя увядшая краса,
Любовь и сердце – мои муки.
 
 
Я – одинокая кукушка,
Ни мужа нет, и нет детей.
Постель холодная, подушка,
Бедой делюсь я только с ней.
 
 
Как тело буйное унять,
Когда трясется от желаний.
На Бога, дьявола пенять,
Что я вдовой осталась ранней.
 
 
Печаль и траур я ношу,
А ночью он ко мне приходит…
Дитя в себе его ношу,
Приходит утро – все уходит.
 
 
Я чую, что сойду с ума!
За что несу я тяжкий крест?
Я одинока, я сама,
Когда все веселы окрест.
 
 
Ну, пожалей меня, родной!
Тебя так долго ожидала,
Побудь мгновение со мной…
О, Господи, как я устала!..
 

Человек за свою жизнь переживает немало трагедий, и крупных и малых: эпидемии и ужасы болезней, травмы, мучения души, но самой мучительной для него оказывается «трагедия спальни». Она убивает любовь. Любовь не должна по уши увязнуть в сексе. Но и эрос, отставленный в сторону, – придание незначительности телесному влечению, жестоко мстит людям распространением импотенции и свистопляской половых извращений. Вот – видимый результат девальвации секса. Неурядицы, хозяйственные и семейные враги праздничной гармонии сливающихся тел. Раскрепощение и раскрытие сексуальной свободы, без ложной стыдливости, без насилия над физической и духовной сутью каждого человека – условие повышения его творческой потенции..

Влеченье духа

 
Не вижу в песнях ветхого завета,
Чтоб в них любовь объявлена грехом…
Греховна сама мысль об этом,
Родившейся в сознании плохом.
 
 
Кто тело женское греховным объявил?
Душа греховна может, но не тело!
Тот, у кого не хватит сил
Им обладать, а так хотел он,
 
 
Попытки делал, нет успеха.
Подняла женщина на смех…
Ему, конечно, не до смеха,
Коль недоступно, значит – грех!
 
 
Утратил что-то, иль завял,
Неведомо тому причина…
Душою женщиной он стал,
По виду, внешности – мужчина.
 
 
Кто сан принял – с ним целибат…
Как устоять ему перед соблазном?
Монах ли рядовой, или аббат,
А мысли ревностны и «грязны»…
 
 
Или старик, что чувствами угас —
Не чувствует давно влеченья духа.
Иль тот, кого в последний час
И музыка любви не услаждает
Слуха!
 
 
Что создал Бог, все гармонично!
И лучшее его творенье – Ева!
И нужно потерять душевное
приличие,
Чтоб отрицать все это смело.
 
 
Иль затевать интриги с Богом,
Гарантий нет, что справитесь с грехом?
И средств для выполнения немного,
Великое искать в изделии плохом.
 
 
Хулою матери своей не замарать!
Она вас зачала, в себе носила…
Ведь первой после Бога мать —
Взываем к ней, когда теряем силы!
 
 
По божьему ты создан образцу,
Но женщиной рожден, и, правда, это!
Ведь даже Богу, созидателю, творцу,
Чтоб воссоздать себя, пришлось
пройти все это.
 
 
Нет грязи в чудном женском теле,
Все таинства его – по сути благодать!
С зачатия нам служит колыбелью,
И без него нам света не видать.
 
 
Где корень зла? В заклятиях ли он?
В неправедном истолкованье веры?
Но комментируя божественный закон,
Вредим ему без чувства меры.
 
 
Мы говорим о вере, как надежде…
Причесаны, прилизаны слова…
В невежестве, глупы как прежде:
Казнимо тело – греховна голова.
 
 
Мы осуждаем всплески наших чувств,
Мы чувственный язык любви забыли!
Подправили, подчистили чуть-чуть —
И прелью потянуло, древней былью.
 
 
Какая напускная скромность,
Пристойность ищем выражений…
Коль женских мы касаемся достоинств,
И тела красоты, его движений.
 
 
Мы обратимся к Господу Христу, —
Душа его – самая человечность!
Он служит нам тропинкою к мосту,
Ведущего нас после смерти в вечность.
 
 
Иисус Христос – обыкновенный плотник,
Служил одеждой грубый холст,
Лишенный выражений плотских,
Язык его правдив и прост.
 
 
Язык Христа – язык простого люда.
Он должен быть понятным, ясным,
Ведь создан для любви, а не для блуда
Бог истины высокой и прекрасной!
 
 
Простую пищу с батраками ел,
Вино с публичной девой пил…
Касаяся перстами грешных тел,
Христос людей простых любил…
 
 
Что, Бог не знал, как дева та ласкала
Тела мужчин, их ласками даря?
Но гневом к «падшей» не пылал он —
Был светел лик небесного царя.
 
 
И блудница омыла стопы его ног,
Косой распущенной своей их обсушила.
Он не казнил, хотя бы это мог,
Он вел учеников, теряя силы…
 
 
Иисус из храма гнал кнутом менял,
Не может храм стать местом сделок!
Синедрион храм Бога осквернял,
Так стал желаний путь евреев мелок.
 
 
Не следует от Бога ждать беды,
Он стар, как мир, и вечно молод!
Путь мудрости – не глупости следы,
Спасению души не служит голод
 
 
Без веры твердой не спасает крест
Не превратят в монаха требник, ряса
Не может быть ответственность за всех,
Пустых, холодных и бесстрастных.
 
 
Коль состраданье великое родилось,
Знать, правильно был избран путь!
Раз что-то в сердце хладном затеплилось,
Растет надежда, едва заметна грусть
 
 
Начало вечной жизни на земле – живешь,
А смерть – ее лишь продолжение.
Чего не начал здесь, там не найдешь,
И в том числе земное наслаждение!
 
 
Творенье Бога – женщина прекрасна!
Одно ее вниманье будит кровь!,
И Бог дал имя Ева не напрасно,
По-русски – жизнь, любовь
 

Наш Бог познал

 
Наш Бог познал и хлеба вкус,
И вкус соленый пота.
В жару жестокую Иисус,
Как все, вокруг, работал.
 
 
Топор, рубанок и пила,
Одежда из холста.
Просты у плотника дела,
Еда его проста.
 
 
Он в обращении так прост,
Не видно гнева складки.
Обычный вид, обычный рост,
И взгляд спокойный, мягкий
 
 
Не возмущался, не кричал,
Не топал он ногами,
Он в притчах бедных поучал,
Чтоб догадались сами.
 
 
Родился он не во дворце,
А в яслях для скота,
В обычном виде, не в венце,
Святая простота.
 
 
Печатью не отмечен Бог
В обличье человечьем,
И первое, что чуять мог —
То запах шкур овечьих.
 
 
Я допускаю, волхвы шли,
Звезда вела в пучине,
Но, дань, отдав, они ушли,
Свое, оставив имя…
 
 
«Отец» Иисуса, его мать,
Чтоб сына сохранить,
Решили из страны бежать,
И, затаившись, жить…
 
 
А избиение детей?
В чем соль затеи этой?
Чтоб возмутить вокруг людей?
Поведать всему свету?
 
 
Оставим в стороне вопрос,
Один другой и третий,
Но, главное, что Бог принес,
Истерзанной планете?
 
 
Не нес потоп, войну не нес
Иисус из Назарета,
Он вам спасение принес —
Восславьте хоть за это!
 
 
Он женщину не осудил,
А вы ее – судили,
Он вас, с грехами, возлюбил,
А вы безгрешного казнили.
 
 
Не будьте вы святей его,
Коль мечетесь от блуда,
Бог путь вам дал – вот и всего,
Послал вам зов оттуда.
 

Петр Котельников г. Керчь 2016 год.