Текст книги "Вызываю дух Степана Филипповича (сборник)"

– Слышь, молодой, – позвали они Серёгу, – вот тебе первое ответственное задание. Надо заменить провод на воздушной линии. Вот тебе новый провод, снимаешь старый, приносишь сюда, а новый натягиваешь. Это надо сделать побыстрее. Когтей у нас нет, сходи к связистам попроси – дадут.

Пошёл Серёга к связистам.

– Вы не дадите мне взаймы когти поменять провод на «воздушке»?

– Дадим, только принеси, не забудь.

Взял Серёга когти и пошёл работать. Через полчаса приходит снова к связистам.

– Дайте мне, пожалуйста, когти поменять провод.

– Мы же тебе давали, где они?

– Остались на столбе.

Серёга был неплохой работник – смышлёный, трудолюбивый, дисциплинированный, на работу не опаздывал, лишнего не пил. Жил он недалеко, пока в общежитии. Но вот он стал приходить на работу немного помятый, поцарапанный.

– Серёга, у тебя всё в порядке? – спрашивали его сотрудники, – что-то вид у тебя не бравый.

Серёга сначала отмалчивался, но потом проговорился:

– Меня часто бьют жильцы.

– За что?

– В нашем районе часто отключают свет, поэтому меня бьют мужики, по пьяни думают, что я Чубайс.

Серёга был холостой. Его спрашивали:

– Серёга, ты когда женишься?

– Скоро, невесту себе ищу.

– Ну ты бери такую, как у Миши была.

– Какая у него?

– Замечательная была, трёхфазная.

– Это как?

– А так. На кухне она хозяйка, на улице – не даёт себя в обиду, в постели она куртизантка.

– Сейчас у неё произошёл сдвиг по фазе на 90 градусов, – отозвался Миша, – поменялись две фазы. Теперь она на кухне по-прежнему хозяйка, на улице куртизантка, в постели не даёт…себя в обиду.

– Серёга, ты не торопись, выбирай невесту внимательнее. Сколько замечательных девушек! Невесту надо выбирать не такую, с которой можно жить, а такую, без которой жить нельзя. Можешь подобрать себе импортную. Конечно, российские девушки самые лучшие, но и иностранки тоже хороши. Вон Валера расскажет тебе всё о женщинах, он их хорошо знает.

– Ну, вот давай рассмотрим француженку и русскую, – начал Валера. – Как приходит на свидание француженка. Если у вас свидание назначено на восемь, то она приходит без десяти, с прекрасным макияжем и запахом лучших духов. Вы ведёте её в кинотеатр, причём, берёте билеты на последний ряд и, естественно, целуетесь весь сеанс. Затем вы ужинаете в лучшем ресторане и ведёте её к себе домой. Если у вас на столе стоит бутылка вина, она говорит, что это её любимое вино. Если у вас ярко горит свет, то она просит приглушить его, мотивируя это тем, что он ей режет глаза. Ночь проходит в страстной любви, после чего она засыпает и спокойно спит до утра. Утром, когда вы просыпаетесь в семь, она уже встала, успела у вас дома всё разведать и приносит вам в постель завтрак и кофе. Когда вы уходите на работу, она говорит, что вам по пути, и рассказывает вам, где и когда её можно найти в дальнейшем.

Рассмотрим русскую. Если у вас свидание назначено на восемь, то в восемь её нет. Мало того, её нет в восемь десять, в восемь двадцать и в восемь тридцать. Наконец, в девять она прибегает взмыленная, наполовину накрашенная, говорит, что задержалась с больной мамой. Вы берёте билеты в ближайший клуб, причём, через три места, чтобы никто не подумал, что вы знакомы. После этого вы наскоро перекусываете в забегаловке и, наконец, приводите её к себе домой. Если у вас на столе стоит бутылка вина, она говорит, что она не пьющая. Если вы пытаетесь погасить свет, она говорит, что вы не за ту её принимаете. В одиннадцать она уходит, в одиннадцать тридцать она продолжает уходить. В двенадцать она всё ещё уходит, говоря, что больная мама её заждалась. Наконец, в двенадцать тридцать вы её имеете где-то в районе дверной ручки. Ночью она просыпается дважды: первый раз, чтобы спросить, любите ли вы её, а второй – чтобы узнать, что вы после всего этого о ней думаете. Утром вы просыпаетесь в десять и видите, что безнадёжно опоздали, она ещё спит. Когда вы её будите и мягко намекаете на то, что пора бы и честь знать, она говорит, что ей у вас понравилось, и она отсюда вообще никуда уходить не собирается.

– Серёга, ты, правда, не торопись. В наше время с ними надо держать ухо востро. Они все сейчас феминистки, проводят встречи, делятся опытом. Как-то был их съезд. Вот, что они там обсуждали.

Американка выступает и рассказывает:

– Я своему после свадьбы сказала – стирать не буду, убираться не буду. День не вижу, два не вижу, на третий он приносит большой ящик, в нём какой-то агрегат. И теперь этот агрегат сам и стирает, и убирает.

Англичанка говорит:.

– Я своему сразу после свадьбы сказала – готовить не буду, посуду мыть не буду. День не вижу, два не вижу, на третий приносит здоровый ящик, в нём какой-то агрегат. Теперь этот агрегат сам и готовит, и моет.

Русская говорит.

– Я сразу после свадьбы своему сказала – готовить не буду, убираться не буду, посуду мыть не буду, стирать не буду. День не вижу, два не вижу, на третий левый глаз немного приоткрылся.

Некоторые сотрудники отговаривали Серёгу:

– Серёга, а тебе обязательно надо жениться – вешать на шею хомут, а на плечи взваливать тяжкий груз? Не зря говорят, что самый счастливый человек на свете – это холостяк.

Один из приятелей пригласил его в гости, чтобы показать семейную жизнь изнутри. Он сообщает своей жене:

– Знаешь, дорогая, я пригласил Серёгу сегодня поужинать с нами.

– Ты с ума сошёл! В квартире грязь, у ребёнка сопли, дома жрать нечего, у меня стирка – а он пригласил!

– Вот именно, – отвечает муж, – пусть посмотрит на семейную жизнь! Он наш неплохой работник, мой приятель, жениться собрался. Дурак!

Обсуждая электриков и других сотрудников, парни пошли дальше.

Дед Иван шёл следом, но всё равно находил грибы. Грибы никогда все не заметишь; пройдёшь по одному и тому же месту несколько раз, и всё равно они попадутся. Дед Иван срезал несколько подосиновиков и решил сменить курс. Он забрал несколько влево и направился на знакомое место. Только бы его найти! Наконец, он увидел опоры ЛЭП, дорогу и понял, что идёт правильно. Он шёл и наслаждался тишиной, лёгким шелестом листвы, свободой, одиночеством, уединением. Он любил уединиться и вдали от людей посидеть, помолчать, подумать, вспомнить приятные моменты прошедших лет. Сейчас ему было хорошо и комфортно одному. Но вот на дороге показался человек. Это был мужчина высокий и обширный, как сарай. Давно не бритая щетина, всклокоченные, нечёсаные волосы придавали ему дикий неэстетичный вид. В больших крепких руках он нёс суковатую палку. Деду Ивану стало неуютно и немного тревожно. Подойдя ближе, незнакомец представился:

– Временно безработный. Со вчерашнего дня ничего не ел. Немного денег меня вполне устроит. Не хотите ли вы купить у меня эту трость?

Он красноречиво повертел в руках свою палку.

– Да бог с вами, – испугался дед Иван, – откуда у меня в лесу деньги?

– Логично, – сказал незнакомец, я мог бы взять продуктами.

Он бесцеремонно снял с плеч деда Ивана рюкзак и раскрыл его.

Покопавшись, он обнаружил сало, пару кусочков колбасы и термос.

– Уважаемый, – обратился он, – вы же прекрасно знаете, что животный жир вреден, о колбасе я уже не говорю: там всё, что угодно – всякие добавки, красители, ароматизаторы, усилители вкуса. Нет только мяса. Всё это вредно для вашего здоровья. Чай тоже. Сладкое, солёное, острое, жирное надо исключать из рациона в вашем возрасте. Поэтому я это конфискую. Я забочусь исключительно о вашем здоровье. Берегите себя. Я буду молиться за вас. С этими словами он набросил на свои плечи дедов рюкзак и пошагал дальше вглубь леса. Дед стоял ошарашенный, не зная, что делать. «До чего же культурный грабитель, – думал дед, – что б он сдох, падло!» Деду Ивану было грустно, тошно и противно. Он-то думал, что уже все люди братья, но сейчас передумал. «Никогда люди не будут братьями – разве только в царствии небесном. Но люди туда не попадут – слишком жёсткие критерии отбора. Людей без греха вообще нет по определению. Начиная с первородного греха, всю жизнь человек грешит. За жизнь он обрастает грехами весь с ног до головы. Куда уж ему в царствие небесное?» Размышляя так, дед Иван направился в сторону железной дороги. Грибов было не много. То и дело, попадались волнушки, но он их не брал. С ними много хлопот. Их можно только солить. Но для этого их надо долго вымачивать, периодически меняя воду. Всё равно они получались у деда рыхлыми, горьковатыми, невкусными. То ли дело грузди, ядрёные, хрустящие, с картошечкой – объедение. Дед Иван мысленно ощутил запах и вкус молодой жареной картошки. Ему захотелось есть. Но он вспомнил, что культурный грабитель лишил его продуктов. «Что б ты подавился ими, сволочь», – пожелал дед Иван. Он пошёл дальше. Лукошко, однако, было полупустым. Дед Иван с неудовлетворением отметил про себя этот факт. Вот ему попались два коровника. Дед любил коровники. Они вкусные, никогда не червивые, их можно жарить, солить, мариновать, сушить. Каждый раз он из леса привозил не одно ведро коровников. И сейчас он надеялся на удачу. Некоторые грибники коровники за грибы не считают. «Их даже черви не едят», – говорят они. В детстве у себя на Брянщине дед тоже не брал коровники. Их никто не брал, считали их несъедобными. Все были избалованы хорошими грибами. Не брали так же грузди чёрные, чернушки, валуи, дождевики, свинушки и даже шампиньоны, считали – шляпка снизу тёмная, значит, плохой гриб.

Дед вышел на полянку. Здесь на уютной лужайке он увидел костёр, вокруг которого сидели знакомые нам ребята с завода. Горел костёр, на нём что-то жарилось, что-то кипело. На лужайке было расстелено покрывало, на нём стояла недопитая бутылка и нехитрая закуска – огурцы, помидоры, лук. Разговор по-прежнему шёл о работе, сотрудниках. Всё по традициям мужской компании. Мужики во время пьянки говорят о работе, а на работе – о женщинах. Сейчас они обсуждали начальника.

– Лемешко уходит куда-то в Москву.

– Слава богу, надоел он всем, баб своих замучил. Ну и уродина! У него рожа омерзительная, как женщины выдерживают?

– И всё равно женщин он имеет много.

– А куда они денутся? Это его подчинённые. Все его секретарши были, как рабыни или крепостные. Попробуй она ослушаться – вылетит с работы на второй день.

– Последняя секретарша Ритка– молодец. Он её где-то приметил – красавица, умница, кругленькая, вкусненькая со всех сторон. «Эх! Вот бы её!» – думал Лемешко.

Он пригласил её к себе в секретарши. Рита была без работы, согласилась. Рожа, конечно, не понравилась, но работать где-то надо.

Рита была незамужняя, весёлая, компанейская, прямая и независимая. В обиду себя не даст. Всегда говорила то, что думает, но говорила тактично, деликатно, чтобы не обидеть собеседника. «Дурак» она не говорила, но давала чётко понять это. На всех пьянках, вечеринках, корпоративах она неизменно присутствовала и была украшением их. Фамилия её Прижидская. Еврейка. Она была неприступна. Начальник её сначала осторожно обхаживал, намекал, приучал к обязанностям, не записанным в договорах и инструкциях, но негласно существующим. Рита не соглашалась категорически, показывая свой независимый характер. Начальник стал к ней придираться по работе, угрожать, притеснять, наказывать. Жизнь её превращалась в серые тоскливые и тревожные будни.

И ещё Рита выражала не понятную другим обеспокоенность.

– Вот я еврейка, – говорила она доверительно друзьям, – это меня напрягает.

– Рита! Да бог с тобой! Завтра двадцать первый век, антисемитизм уже в прошлом.

– Всё равно меня пугают прошлые события. Бедные евреи столько перетерпели, начиная с библейских времён! Я мало знаю, но то, что помню уже в этом веке – страшно. Это черносотенцы перед революцией, это Гитлер, это бендеровцы.

– Рита, ты чего боишься? Кто у тебя документы спрашивает?

– А документов и не надо спрашивать, достаточно посмотреть на мой нос.

– Рита, вот скажи честно, был интимный контакт с начальником? – спрашивали её подруги.

– Нет! Ни за что. Все атаки были отбиты, за что и подвергаюсь преследованиям.

– Всё равно сдашься, не ты первая, не ты последняя.

– Что не первая, это правда, но что последняя, это я обещаю. Ведь он уходит?

– Да, уходит. Вчера заходил к нам попрощаться.

– Ухожу, – говорит, – жалко. Вас тоже жалко. Пришлют вам какого-нибудь дурака, будете маяться.

– Как! Опять дурака? – вырвалось нечаянно у Светы.

И вот Ритка устроила-таки ему сюрприз. Он её долго добивался, ничего не получалось, а тут она согласилась.

В пятницу у неё приключился день рождения. Рита пригласила на торжество весь коллектив, пообещала сюрприз. Собрались в квартире Светы – последней секретарши Лемешко. Расположение комнат у Светы хорошо подходило для осуществления замысла Риты. Была большая комната, где накрыли стол, и ещё комната, дверь которой выходила в большую комнату – зал. В половине восьмого все сидели за столом и уже выпили по две рюмки. Разговаривали, шутили, обсуждали.

– Рита, ну и где твой сюрприз? – спросили друзья.

– Не торопитесь, будет: время ещё не вышло, – сказала Рита, заметно волнуясь.

Она до конца не была уверена в успехе затеи. И вот в восемь раздался звонок на мобильный. Рита поспешно вышла в прихожую, закрыв за собой дверь.

– Да, да, как договаривались, – прозвучал её приглушённый голос. – Вы подъехали? Поднимайтесь на четвёртый этаж, 15-я квартира.

Рита забежала в зал и строго всех предупредила.

– Сидеть всем тихо! Чтобы никто не шевельнулся, не кашлянул, не пискнул – иначе, фокус не удастся.

Закрыв плотно дверь в зал, Рита пошла встречать. Она открыла входную дверь, Лемешко вошёл.

– Ну, раздевайся, – сказала она.

Лемешко взбодрился, он не сомневался в успехе – Рита обратилась к нему на «ты».

– Пойдем в комнату, раздевайся. Совсем раздевайся, снимай рубашку, штаны, можно и трусы сразу – у нас мало времени. Я пойду в соседнюю комнату, приготовлюсь и позову тебя.

Рита прошмыгнула за дверь в зал. Все замерли и с нетерпением ждали продолжения. Лемешко тем временем снял верхнюю одежду – рубашку и брюки, трусы снимать не спешил, резонно полагая, что это он всегда успеет. Он стоял в комнате в одних трусах и ждал приглашения. Рита постучала в дверь.

– Заходи!

Лемешко открыл дверь и шагнул в зал. За столом, застыв от изумления, сидели его подчинённые. Раздался взрыв хохота. Все были уже навеселе, поэтому такая жестокая шутка не вызвала у них смущения, наоборот – развеселила всех. Начальник выскочил, как ужаленный, задыхаясь от злости и жажды мести. Возможности мести у Лемешко были уже сильно ограничены, но всё равно Рита была вскоре уволена.

А через некоторое время она вышла замуж, стала теперь уже Дрозд и уехала с мужем на Украину. Вот здесь её опасения подтвердились. Встретили её там, мягко говоря, недружелюбно. Рита знала, что отношения между нашими странами плохие, но считала, что это касается большой политики, политических элит. Между простыми людьми всё по-прежнему. Нет. Не по-прежнему. За сравнительно небольшое время бендеровцы сумели заметно повлиять на умы людей. Старики ещё помнили времена, когда они вместе с россиянами сражались, трудились, строили. Но старики умирали – их становилось всё меньше и меньше. Молодёжь этого не знала, с детского сада прививалось враждебное отношение к России. Родственники и знакомые мужа накинулись на него:

– Кого ты привёз?

– Девушку, которую люблю.

– Тебе не хватает своих девок? Это же жидовка, да ещё от москалей! Твой дед в войну головы рубил таким.

Рита вспомнила рассказы про волынскую резню, устроенную бендеровцами.

Двести тысяч евреев, поляков и других людей были убиты зверским садистским методом. Твари! Животные! – кипела справедливым гневом она. Гордая, независимая, свободолюбивая она уже через несколько дней уехала обратно.

Дед вышел на опушку леса. Перед ним простиралось пшеничное поле. Пшеница в этом году не уродилась. Жидкие, невысокие стебли почти не сгибались под весом полупустых колосьев. «Но коровники здесь должны быть», – подумал он. Дед огляделся, присмотрелся – и точно. Этот участок поля был усеян коровниками, как будто их кто-то посадил. Кое-где они росли рядами по бороздам, оставленным плугом. Дед Иван поставил корзину, взял нож и начал резать. Грибы были молоденькие, аккуратненькие. Вот уже несколько дней стояла тёплая погода, а перед этим пролили хорошие дожди.

Минут через 15 корзина была полна. Дед Иван на этом остановился – ему больше не надо было. Он срезал несколько пушистых веток, закрыл ими сверху корзину и отправился на остановку. Время ещё было, но дед решил прийти раньше, посидеть, отдохнуть. Вот и остановка. Со всех сторон подтягивались к ней грибники с полными корзинами. В лесу ещё слышались крики, аукание – грибники перекликались. Особенно выделялся один голос: «Ау! Ау! Ау!» Деду Ивану он показался знакомым. Прислушавшись, он понял – это Митрич с дефектом речи. Пойдя на голос, дед вскоре увидел Митрича. Его глаза высвечивали отчаяние и безнадёгу.

– Митрич, ты чё кричишь, заблудился? – Спросил дед.

Митрич, волнуясь, сильно заикался.

– Ау-ау, – долго не мог родить предложение. – «Ауди» украли! – наконец, разрешился он.

Дед Иван опешил и тоже начал заикаться.

– В полицию сообщил?

– С-с-сообщил.

– Ну не переживай сильно, найдут. Зато теперь будем вместе ездить за грибами на электричке.

У Митрича машину угоняли уже не в первый раз.

Жил Андрей Дмитрич, как и дед Иван, в северной части города. Недалеко от дома была церковь. Стояла она в красивом уютном месте. Всё, как и должно быть – храмы на Руси строили в самых лучших местах, на возвышенностях, чтобы было видно издалека. Возле церкви всегда собирались старушки, беседовали, рассказывали про своих детей и внуков, ругали или хвалили их. Но чаще всего разговор шёл про болезни. Все они, без исключения, страдали разными заболеваниями. В основном, это артрит, артроз, остеохондроз и многие другие заболевания опорно-двигательного аппарата. Постоянно обитали здесь и нищие. Сердобольные бабушки их подкармливали, давали мелочь. Контингент нищих не менялся, и их знали в лицо. Но однажды появился новый нищий. Это был молодой мужчина. Он передвигался на костылях. Нищий устроился у входа на территорию храма, отыскав где-то кусок бревна. Он целый день сидел, кланялся всякому прохожему. Рядом лежала кепка, в неё бросали рубли и более мелкую монету. Бабушки относились к нему с большим сочувствием, жалели.

– Хожу!

– Такой молодой, красивый и калека! Как жить дальше человеку? – сокрушались они.

Правда, некоторые старушки выражали сомнения. Этот калека не очень похож на нищего или бомжа. Он был, хоть и не умыт, и небрит, но сыт, словоохотлив, обходителен, излучал оптимизм.

– Скоро я буду ходить! – восторженно говорил он. – Я слышал, бригада целителей-экстрасенсов разъезжает по стране и нетрадиционными методами излечивает людей от болезней. Скоро она приедет к нам и вылечит меня.

И правда, через несколько дней на Пасху, когда в церкви было много народу, на площади перед храмом остановился грузовой автомобиль. Водитель вылез из кабины и раскрыл борта, соорудив таким образом импровизированную небольшую сцену. На сцену поднялись два парня и девушка.

– Граждане! – обратился один из них через мегафон к народу.

Люди приумолкли, прислушались, обступили машину.

– Мы целители, использующие нетрадиционные методы лечения, имеем разрешение от Академии медицинских наук на врачебную деятельность. Мы лечим всё. Особенно хорошо излечиваем заболевания суставов и костей. Полностью вылечиваем остеохондроз, остеопороз, артрит, артроз, сколиоз, плоскостопие и половое бессилие. Каждый, страдающий такими недугами, может подойти к нам и излечиться.

– Даром? – спросили из толпы.

– Нет, не даром. Даром лечитесь в своей поликлинике, может быть, вылечитесь когда-нибудь. У нас же новейшие эксклюзивные, не имеющие аналогов, препараты.

В стране Толанди, что лежит на юг от реки Макензи, Большого Медвежьего озера и большой излучины Юкона живут древние индейские племена гуронов и макуасов. Издревле они лечили своих воинов бальзамами, состав которых передавался из рода в род, из поколения в поколение. Рецепт этих бальзамов и мазей не знает никто, кроме них. Хранят они его как самую строгую тайну. Но мы наладили с ними коммерческие и половые связи и приобретаем эти препараты. Сами понимаете, что это не дёшево. Но это стоит того. Для здоровья наших граждан нам ничего не жалко. Дорого, но здоровье дороже! Мы лечим самые сложные заболевания, почти безнадёжные. У нас два варианта излечения – интенсивный и экстенсивный. При интенсивном методе исцеление наступает через пять дней, при экстенсивном – через девять. Применяются различные бальзамы и различные заклинания. Поэтому быстрое исцеление стоит 65183 рубля, а более медленное – 32416 рублей. Есть экстренный метод – исцеление мгновенно. Стоит это 100000 рублей. Если есть желающие, мы можем продемонстрировать, но таких, наверное, нет.

– Есть! – раздалось в толпе.

Все обернулись на голос. Сквозь толпу с трудом пробирался на костылях знакомый всем нищий. Вот он приблизился к машине. Целители помогли ему забраться на сцену.

– У тебя есть деньги? – спросили они.

– Есть.

Он засунул руку в карман и вытащил пачку денег.

– Вот! – протянул их целителям.

– Катя, прими и выдай чек, – обратились они к девушке.

Катя пересчитала деньги, выписала чек. Нищего посадили на стул так, чтобы было видно всем, чтобы без обмана. Катя завернула ему брюки выше колен. Двое колдунов-целителей подошли к нищему и начали натирать ему ноги от пальцев и до колен. При этом они бормотали заклинания на каком-то непонятном языке. Нищий сидел, прикрыв глаза и немного морщась. Скоро целители закончили процедуру, разогнулись и сказали хором:

– Вставай и иди! Нищий открыл глаза и начал подниматься со стула. Было видно, что делает он это без большого напряжения и усилий. Вот он встал, покачался на ногах, потопал на месте и пошёл со сцены.

– Хожу! Хожу! – радостно кричал он, широко улыбаясь. Пройдя несколько метров, он два раза подпрыгнул и ушёл. Изумлённые горожане, раскрыв рты, смотрели ему вслед.

Вдруг подъехала иномарка. Из неё вышли мужчина и женщина и, потеснив столпившихся зевак, подошли к целителям.

– Господа! Мы гоняемся за вами по всей стране, возим с собой бабушку, у которой отнялись ноги. Вылечите её! – попросили приезжие.

– К сожалению, срочно мы это сделать не можем, у нас закончился бальзам. Последнюю дозу мы использовали для показательного исцеления.

– А когда он у вас будет?

– Наш курьер может привезти его через день, но есть проблемы. Сначала нужно оплатить. Столько денег мы ещё не заработали. Если вы согласитесь внести предоплату, то это решит проблему – вы получите этот бальзам. Вообще-то порций бальзама не очень много, всем не хватит, а нам надо ещё ехать дальше, мы обещали. Поэтому всем, кто хочет ходить, надо иметь это в виду.

Незнакомцы достали деньги.

– Вот, возьмите на одну дозу. Катя взяла деньги, пересчитала.

– Приезжайте сюда послезавтра, бальзам будет. Завтра мы съездим в Сосновку и вернёмся.

Народ заволновался, загомонил.

– Милок! У меня не хватает десять тысяч на бальзам, – сетовала бабулька, – похоронные снимаю.

– Надо найти, бабушка, зачем копить на смерть, надо тратить на жизнь, – философски заметили целители.

– Анисья, зачем это тебе? – спрашивали её старушки, – немного шевелишься, двигаешься и ладно, танцевать тебе, что ли? Сколько там тебе ещё осталось?

– Я хочу хоть последние дни походить нормально, чтобы чаще бывать на могиле у деда, а весной сходить к речке, полюбоваться на цветущую черёмуху, подышать её ароматом, – ответила баба Анисья.

Она нашла десять тысяч – её сестра сняла со своих похоронных. Анисья отдала деньги и стояла довольная и счастливая.

– Я тоже хочу! Возьмите деньги, – заторопились бабушки и дедушки.

– Молодой человек, – обратился дед Семён к колдуну-целителю, – вы говорили, что этот бальзам помогает от полового бессилия. Правда, что ли?

– Да, помогает.

– Оставьте мне одну дозу, я схожу за деньгами.

– Дед Семён, – кричали ему из толпы. – Зачем тратить на это деньги и бальзам? Хорошо помогает корень женьшеня. Это корень жизни.

– А как его использовать, делать настойки, отвары?

– Нет, дед, его надо хорошо привязать, удобнее – примотать скотчем.

К машине пробирался дед Кузьма. Он был без ноги. Ногу он потерял ещё в молодости. В ту пору он был азартен, амбициозен, задирист, но бестолков. Тогда в компании его друзей были популярны опасные, экстремальные игры.

Например, демонстрировалась железная выдержка. Парень становился на железнодорожный путь перед приближающимся поездом. Машинист сигналил, гудел, тормозил. Надо было стоять, стоять до последнего мгновения и отскочить за полсекунды до наезда. Однажды Кузьма отскочил, но зацепился ногой. Ногу пришлось ампутировать. С тех пор он ходил на костылях. Кузьма пробовал различные протезы, но они не совсем подходили, были неудобны, не комфортны, натирали ногу. На костылях было лучше. Но с возрастом прыгать на костылях становилось всё труднее. Дед Кузьма подумал: «Может быть, эти ребята могут мне чем-нибудь помочь».

– Ребята, – обратился он к целителям, – а у вас нет такого бальзама, который наращивал бы конечности? Ну вот, например, чтобы нога у меня выросла.

Целитель немного замешкался, подумал, потом сказал:

– Бальзам такой есть, но мы не пробовали это делать. А вот древние индейцы племени макуасов это делали и успешно. Бальзам дорогой, если у вас есть деньги, можно попробовать. В любом случае вы ничего не теряете. Если нога не вырастет, мы вернём вам деньги. Зато вы прославитесь на весь мир. Вы будете первым из современных людей, у которого выросла нога. Вносите в нашу кассу сто тысяч и послезавтра бальзам будет.

Дед Кузьма снял со сберкнижки накопленные похоронные деньги и принёс целителям. Поснимали деньги и ещё несколько старушек, желающих помолодеть, избавиться от своих недугов.

Вдруг где-то в стороне от толпы раздался крик: «Хожу! Опять хожу!» Это был Митрич. Все в недоумении обратили на него взоры.

– Митрич, что случилось, почему ты ходишь? – спросили его знакомые.

– Машину угнали! – в отчаянии воскликнул Митрич.

На следующий день целители-экстрасенсы уехали за бальзамом и не вернулись, не вернулись они и на другой день и вообще больше не вернулись.

Вернёмся, однако, к грибникам. В этот день и другие грибники, приехавшие на машинах, понесли потери. Один автомобилист приехал с собакой. Чтобы она не убежала, обалдев от леса, новых звуков, запахов, новой обстановки, хозяин закрыл её в салоне машины – спокойно за неё и машину будет охранять. Когда он вернулся к машине после недолгого отсутствия, собака хрипела, потеряв голос после долгого лая. Машина лежала на пузе – все колёса были сняты. На ветровом стекле была записка: «Собака не виновата – она лаяла».

Между тем грибники подходили – до электрички оставалось полчаса. Все сгибались под тяжестью полных корзин, рюкзаков. Лишь трое парней шли нетвёрдой походкой с полупустыми корзинами.

– Что так слабо? – спрашивали их.

– Не хватило.

– Грибов было мало?

– Водки не хватило.

Люди рассаживались на траве, доставали остатки еды, жевали.

Другие пересматривали, перебирали собранные грибы, некоторые из них выбрасывали.

– Коля, – спрашивала женщина своего мужа, – а этот гриб съедобный?

– Пока ты его не приготовила, съедобный.

Одна женщина насобирала две больших корзины и вместительный рюкзак – больше всех. Все смотрели на неё с уважением.

– Вы сегодня чемпион, заняли первое место, – говорили мужики.

Другие возражали:

– Не факт, что она больше всех набрала, надо проверить её на допинг. Может быть, она принимала «мильдоний».

Некоторые грибники подошли к ней, посмотрели на её грибы.

В животе заурчало, появились позывы

– Женщина, – сказали ей, – вот эти грибы ядовитые, выбросите их.

– Щас! А чем я буду на рынке торговать?

За несколько минут до прибытия электрички грибники вместе со своим скарбом поднялись на платформу. Все смотрели в сторону, откуда должна была появиться электричка. Прямая лента железнодорожного пути, сужаясь, уходила вдаль и скрывалась в синей дымке. Но вот на ней из-за горизонта появилась точка. Она быстро увеличивалась, приобретала знакомые очертания локомотива. Вскоре электричка подошла. Грибники, не суетясь, спокойно начали заходить в вагоны. Сутолоки не было, потому что пассажиров было значительно меньше, чем на вокзале. Мест хватило всем. Грибники расселись, вытянули натруженные ноги – отдыхали. Чем ближе подъезжали к городу, тем больше народа садилось в вагоны. Это были грибники, которые выходили утром раньше, а у самого города – дачники. Они ломились в уже полные вагоны с сумками, вёдрами, тележками. «И что это за жизнь, – думал дед Иван, – на фига такая дача, если добираться до неё надо на электричке». Это значит, что утром надо брать вагон штурмом, вечером тоже садиться с трудом. Уехать на эту дачу можно только утром, приехать только вечером. Другого транспорта нет. Захотел уехать с дачи раньше – не получится.

Дед Иван подъезжал к дому. Радость общения с природой, с лесом притуплялась тем, что сейчас надо доводить до ума грибы. Грибы – скоропортящийся продукт, поэтому их следует обрабатывать не позднее 3–4 часов после сбора. Нельзя оставлять червивые грибы в корзине вместе с чистыми. За ночь черви переточат остальные грибы. Нельзя употреблять в пищу перезревшие, старые, размякшие грибы – в них легко образуются вредные вещества.

Всё нравилось деду в грибах, кроме их обработки. После хождения целый день по лесу надо было ночь стоять на кухне, работать. Его бабушка не могла это делать, болела да и не умела. Он разложил грибы, распределил их по размерам, по сортам. Белых грибов было штук 15. Это самые ценные грибы. Они содержат в своём составе железо, марганец, калий, цинк, белок, йод, фосфор, витамины P P, С, D. Их особая пищевая ценность обусловлена способностью стимуляции секреции пищеварительных соков. Белый гриб является лучшим стимулятором пищеварения, который превосходит даже мясной бульон. Дед замочил грибы в подсоленной воде на час, когда они отмокли, тщательно очистил и промыл под струёй воды каждый грибок. Затем он их отварил. На этом обработка определённых грибов заканчивалась. Грузди он просто замочил. Их надо несколько дней вымачивать, а затем солить. Кроме того, что дед Иван солил, сушил грибы, мариновал, он еще заготавливал их по своему рецепту. Он, отварив недолго грибы, жарил их до полуготовности и заливал в банках растопленным животным жиром. Хорошо подходили для этого коровники. Такие банки хранились в любом месте хорошо и долго. Много банок грибов, солёных, жареных, маринованных, дед заготавливал на зиму. Были ещё и сушёные грибы.