Текст книги "С мечом кровавым"

8. САТАНА

По ночам Восторг будет возвращаться к Миме в Цитадель Войны. Но сегодня она осталась на Земле, чтобы как следует поесть днем и немного акклиматизироваться.

Едва Мима увидел Луну, показавшуюся почему-то необыкновенно знакомой, он сразу же понял, что ей вполне можно доверить заботу о принцессе. Луна оказалась красивой женщиной западного типа. Жила она в доме, наполненном произведениями искусства, который охраняли грифоны. Это, конечно, был не дворец, но принцессе здесь будет удобно.

Поэтому Мима спал один – и обнаружил, что, как бы Восторг ни зависела от него, он тоже стал весьма от нее зависим. Мима привык спать рядом с любящей женщиной и в одиночестве чувствовал себя неуютно.

Собственно, он даже и уснуть-то не мог. Беспокойно повертевшись с боку на бок больше часа. Мима встал посмотреть, нет ли чего почитать. Однако книг не нашел; видно, его предшественник не был большим любителем литературы.

Мима, натянув шлепанцы и ночной халат, вышел в темный зал. Слуги уже легли спать; в замке повсюду стояла тишина. Неужели духам Чистилища нужен сон? Наверно, да, коль скоро им требовалась пища. Насколько Мима понимал, существование этих людей – бытие на Том Свете – напоминало жизнь смертных, но было как бы более расплывчатым и протяженным. Если бы они не ели, то им не грозило бы голодание – во всяком случае, в течение нескольких столетий или около того, – поскольку они не могли умереть, будучи уже мертвыми. Тем не менее это доставляло бы им определенные неудобства. Сходным образом, вероятно, обстояло дело и со сном. Так что пусть себе спят; это помогает в определении дней, все-таки довольно однообразных.

Насколько Мима понимал западную мифологию, Чистилище не является местом пытки; это исключительно состояние неопределенности, отработка долгов, накопившихся в ходе небезупречно прожитой жизни. У западных людей нет возможности путем реинкарнации исправить прегрешения; они должны все делать правильно в течение одной-единственной жизни, а затем расплачиваться за последствия на протяжении долгого путешествия по вечности. Мима не завидовал подобной системе взглядов.

Впрочем, сейчас он стал частью этой схемы. Ему следовало быть более правильным индуистом, чтобы не угодить в столь ущербную систему. На самом деле это было его личное следующее перерождение – стать воплощением Войны в чуждой области верований и быть вынужденным подчиняться ее законам. Довольно суровое наказание!

Хотя и своего рода вознаграждение, поскольку это решало проблему расторжения помолвки с Восторг и войны между их княжествами. Если бы ему не была предложена эта должность, то произошла бы катастрофа. Так что судьба обошлась с ним не слишком жестоко; напротив, она была милостива. Даже очень милостива.

К тому же, говоря по правде, Миме нравилась сложность теперешнего положения. Да, он допустил несколько ошибок в первый день, но кто не ошибается, овладевая новым делом? Теперь он куда лучше понимал, что и как нужно делать, и следующее сражение надеялся провести гораздо лучше. Новая должность давала феноменальную власть, которая могла принести много добра, если ее разумно употребить.

Мима и сам не заметил, как попал в ту часть сада, которая так очаровала Восторг. Сейчас было темно; временные периоды Чистилища отражали земные. В полумраке экзотические растения почему-то казались больше, а скульптуры живее. Это действительно было восхитительное место, где любая женщина могла бы с удовольствием проводить время. Все здесь выглядело почти естественным – словно созданным силами природы, а не руками человека.

Вдруг облака раздвинулись, листья и статуи засеребрились в лунном свете. Подул легкий ветерок, качнув верхушки деревьев. Еще сильнее пахнуло обворожительной свежестью. Тропинка запетляла среди прелестных ландшафтов, маня его дальше, вперед.

Мима остановился, чтобы получше рассмотреть одну из скульптур. Она представляла собой две фигуры, мужскую и женскую, крепко обнимавшие друг друга. Собственно, это был акт физической любви. В Индии такие изваяния не были редкостью, однако эта статуя выглядела необыкновенно реалистично. Казалось даже, будто фигуры движутся.

Да они и в самом деле двигались. Мима подумал было, что его обманывает игра лунного света, как вдруг услышал какой-то шум. Фигуры были живыми!

Невозможно. Статуи не оживают!

Тем не менее шум и шевеление становились все явственнее. Мима внимательно со всех сторон осмотрел скульптурную группу и наконец притронулся к плечу мужчины. Камень был холоден. Значит, это какая-то механическая игрушка, имитирующая человеческое соитие. Любопытно.

Мима пошел дальше. Снова подул ветерок, ероша ему волосы. Свет луны сделался ярче. Деревья стали выше и красивее, а запах свежести еще усилился. Теперь под ногами слегка пружинил дерн.

Мима оглянулся, однако замка не увидел; казалось, что он очутился в лесу. Это не беспокоило, напротив, он радовался величине и естественности сада. Неудивительно, что Восторг была так очарована!

Он приблизился к еще одной скульптуре. Это изваяние было больше, реалистичнее и откровеннее первого. Фигуры вполне можно было принять за настоящих людей. Да и их поза была весьма интересной.

Мужчина повернул голову и увидел Миму.

– А, вот и хозяин Цитадели, – проговорил он.

Ошеломленный Мима сделал шаг назад. Надо же, оно разговаривает!

Женщина высвободилась из объятий и села на пьедестал, спустив вниз длинные голые ноги. У нее были на удивление пышные бедра и полная грудь, но в остальном она была тонкой и гибкой.

– Ну иди ко мне, – пригласила она Миму, раскрывая объятия.

Наложница?

– Кто вы такие? – спросил Мима и замолчал, с удивлением сообразив, что не заикается.

– Я – Сатана, воплощение Зла, – ответил мужчина. – А это одна из моих бесчисленных жен, каждая из которых более сладострастна и покорна, чем предыдущая.

– Сатана? – переспросил Мима, снова удивившись отсутствию заикания. – Здесь, в моей Цитадели?

– Это не совсем твоя Цитадель, Марс, – сказал Сатана. – Гуляя, ты из своего сада забрел в мои угодья, где реальность гораздо интереснее. Однако пусть тебя это не беспокоит; тебе здесь рады. Я все равно собирался побеседовать с тобой.

– Не ты ли – западное олицетворение Зла? – спросил Мима. – Меня предупреждали остерегаться тебя.

– Так оно и есть, и, конечно же, тебя предостерегали, – с радостью согласился Сатана. – Меня иногда называют Нефариус note 10Note10
  Nefarius – «нечестивец», «злодей», «преступник», «чудовище» (лат.)


[Закрыть] – и совершенно справедливо.

К такого рода речам Мима был не совсем готов. Он скорее ожидал встретить существо с копытами, хвостом и рогами, изрыгающее пламя. Незнакомец же был совершенно не таков: выглядел нормальным человеком, что подтверждалось и его занятиями с женщиной.

– Почему ты хотел встретиться со мной? – спросил Мима, снова радуясь тому, что не заикается.

– Разве не так поступают добрые соседи? – удивился Сатана. – Внезапно вступить в должность инкарнации – дело нелегкое, что обязывает всех остальных всячески помогать тебе освоиться на новом поприще.

Мима пожал плечами:

– Я весьма ценю это желание. Однако имею основания полагать, что всем остальным ты доставляешь главным образом неприятности. Ты – воплощение Зла и должен бы стараться все как можно больше осложнить для меня.

Сатана обезоруживающе усмехнулся, а женщина улыбнулась.

– Это подтверждает важность личного общения. Как видишь, не такой уж я черствый, каким меня некоторые изображают. Ладно, давай потолкуем.

Он спрыгнул с пьедестала, нимало не смущаясь своей наготой, и женщина последовала за ним. Она была крепко сложена, и когда коснулась земли, ее грудь величественно колыхнулась. Какая замечательная из нее вышла бы наложница!

Пока они шли, небосвод посветлел, но не от восхода, а от какого-то свечения, исходящего отовсюду. Сияли деревья, земля и даже они сами, словно озаренные изнутри. Все окружающее виделось со сверхъестественной ясностью, поскольку тени отсутствовали. Сад был невыразимо прекрасен – настоящий Эдем.

Женщина взяла Миму за руку. Он с удивлением посмотрел на нее.

Женщину тоже было превосходно видно, что делало ее телесные формы произведением совершенной красоты. Она улыбнулась Миме.

– Тебе нравится Лилит? (*8) – спросил Сатана. – Она была моделью для всей скульптуры и с удовольствием попозирует тебе, причем так, как ты пожелаешь. У нее опыта побольше, чем у любой смертной женщины.

Значит, она принадлежит к миру духов; он мог бы и догадаться.

– Благодарю тебя. У меня уже есть женщина.

– Однако нет подходящей наложницы здесь, в Чистилище, – сказал Сатана.

– Столь статному мужчине одной женщины маловато.

– Верно, – ответил Мима, – но принц никогда не возьмет бывшей у кого-то женщины.

– Ладно, уже готово, – проговорил Сатана. Он щелкнул пальцами, и Лилит исчезла. Сатана щелкнул еще раз, и возникла другая женщина. Эта обладала столь же соблазнительной красотой, но в ее внешности было больше невинности. – Вот Лила note 11Note11
  Лила (Лилу) – имя шумерского демона, суккуба


[Закрыть]; к ней не прикасался ни один мужчина.

Лила улыбнулась Миме. Она была ничуть не хуже, чем наложницы, которых присылал Раджа.

Все же Мима сомневался:

– Не знаю, как отнесется Восторг к наложнице-духу.

– Что ж, спроси у нее, – посоветовал Сатана. – Лилу ты сможешь получить в любой момент.

Он небрежно махнул рукой, и девушка исчезла.

– Как тебе понравился первый рабочий день?

– Ничего, – настороженно ответил Мима.

– Насколько я знаю, тебе выпало руководить сражением в своих собственных владениях?

– Я старался остановить его! – воскликнул Мима.

– Остановить? Это еще зачем?

– Потому что оно было бессмысленным. Люди зря погибали в том бою. Уже заключили мир.

Сатана улыбнулся:

– Теперь я понимаю, как здесь могут возникнуть осложнения. И все-таки, независимо от обстоятельств, хорошая битва есть хорошая битва. Почему бы тебе просто не получать удовольствие от самого зрелища?

– Получать удовольствие! – вскричал Мима. – Но это отвратительно!

– Отчего же, принц? Война – благородное занятие. В битве – упоение и слава.

– Такие слова я ожидал бы услышать от Шивы, – пробормотал Мима. – В войне коренится бесконечное зло. Кровопролитие, Голод и Мор следуют за мной, когда я появляюсь.

– Шива (*9) – ваш бог разрушения, – сказал Сатана. – Мне это нравится. Однако прикинь, что стало бы с миром, если бы не было войны. Мы знаем, что смертные несовершенны; они всегда недовольны своей участью и поэтому норовят улучшить собственный жребий за счет своих соседей. Люди используют друг друга, крадут друг у друга, порабощают один другого и никогда от этого не откажутся. Целые общества покорялись другими обществами либо своими властолюбивыми вождями. Страдания повсеместны. Уж я-то в этом разбираюсь, поскольку ко мне приходят души, выродившиеся под влиянием всех этих обстоятельств и наконец проклятые. Человеческие существа несправедливы друг к другу; каждый хочет иметь больше, чем ему причитается по праву, и обязательно возьмет это силой, если она у него есть.

А существует ли способ вернуть человечеству справедливость? Разум? Человек – не разумное животное, как бы он там себя ни называл. Им по-прежнему правят эгоистические побуждения. К разуму он обращается, лишь когда это ему выгодно – для собственного возвеличивания. Когда разум подсказывает человеку, что он не прав, то он отметает все доводы. Нет, принц, в конце концов остается только одно средство – восстановить справедливость с помощью силы. Это и называется войной.

– Но война не восстанавливает справедливости! – возразил Мима, растерявшийся от таких рассуждений. – Ведь известно, сколько она порождает беззаконий!

– Только когда ею злоупотребляют, – мягко проговорил Сатана. – Вот для того и существует инкарнация Войны – следить, чтобы войной пользовались правильно.

Мима вспомнил свою дневную работу.

– Сегодня у меня это не очень хорошо получилось.

– Ничего, наберешься опыта, и все будет в порядке. У всех нас так было. Никто тебя за это винить не станет.

– Я бы предпочел совершенно уничтожить войны, чтобы не руководить никакими сражениями.

– Тогда ты станешь пренебрегать своими обязанностями. В ограниченных масштабах война необходима. Это то же самое, что выжигать поле под паром, чтобы очистить его от сорной травы, кустарников и удобрить золой. Тогда оно даст жизнь новым всходам. Сам процесс выжигания может показаться жестоким, но в сущности он полезен. Не стоит заблуждаться относительно жестокости войн. Это всего лишь средство для достижения определенной цели.

– Не всякое средство оправданно, а война…

– Как скальпель хирурга, который пресекает роет раковой опухоли. Да, при этом необходимо затронуть и здоровую плоть, что следует считать небольшой жертвой для достижения значительных результатов.

– Но война, – возразил Мима, – не хирургия, а резня! Я наблюдал сегодня эту кровавую бойню, когда…

– Вред может причинить любой бесконтрольный процесс. Вот превосходный пример: огонь. Он может быть и величайшим врагом человека, и его лучшим другом. Просто надо научиться им пользоваться. И то, что в дурном виде мы называем резней, в хорошей форме есть ампутация. Винить следует не инструмент, а неправильное его использование, как я уже говорил.

В этих словах крылась некая коварная логика, которой Мима не доверял.

– Все же я предпочел бы полностью избавиться от войны.

– Ты не сумеешь, – сказал Сатана. – Да и не захочешь, когда действительно постигнешь ее.

– Тогда объясни, что я могу и должен делать, – кисло проговорил Мима.

– Разумеется. Как я сказал, воплощения должны помогать друг другу. Ты не можешь полностью уничтожить войну, поскольку она не является причиной. Это лишь симптом, видимое проявление более фундаментальной болезни. И, только обратясь к основной проблеме, ты вправе надеяться избавиться от войны. Собственно, в твоих силах лишь раздуть ее до огромных размеров, либо притушить, введя в определенные рамки по своему усмотрению.

Мима вспомнил о невероятных трудностях, с которыми он столкнулся, пытаясь прекратить битву между Гуджаратом и Махараштрой; видимо, существовала какая-то необходимость в столкновении, которая превозмогала здравый смысл.

– И что же это за скрытая причина, которую я не хотел бы уничтожить, даже если б смог?

– Сама природа человека, – ответил Сатана. – Люди – создания не совершенные; будь они таковыми, не нужны стали бы Рай и Ад. Человек есть сплав добра и зла, и все его бытие в качестве смертного существа направлено на то, чтобы определить количество этих содержащихся в нем элементов, дабы затем его классифицировать и направить в соответствующее место Того Света. Естественно, земная жизнь полна невзгод и тревог: добро и зло кидают человека из стороны в сторону. Когда люди объединяются в более крупные сообщества, называемые нациями или королевствами, то эти большие группы приобретают свойства личностей, из которых состоят. Существует некая материя социальной напряженности, структура сложнейших и неуловимых взаимовлияний. Все это неизбежно накапливается и разрастается, пока не выливается в откровенную войну – наиболее острую форму соперничества. Ее нельзя устранить, не подавив наиболее действенного способа самовыражения общества. Если бы все подобные взаимодействия и впрямь поддавались устранению, то человека нельзя было бы надлежащим образом определить и не было бы смысла в смерти. Следовательно, тебе, как воплощению Войны, не положено предотвращать войну; напротив, ты должен оформлять и направлять этот видимый аспект общественного стресса и использовать его, чтобы уменьшить социальное неравенство и способствовать скорейшему возникновению более эффективного руководства. Тебе надлежит превратить войну в истинно полезный инструмент для исправления несправедливости, которым она может и должна стать.

Мима не верил Сатане, однако его рассуждения были неотразимы.

– Я обдумаю это, – нехотя произнес он.

– Конечно, Марс. Это твоя служба. Мне приятно, если я помог тебе что-то прояснить.

– Безусловно. – Легкость, с какой он говорил, побудила Миму задать еще вопрос: – А почему я сейчас не заикаюсь?

– Ты находишься в моих владениях, – объяснил Сатана. – Это место не подвластно законам природы, здесь действуют мои законы. Не вижу нужды, чтобы человек твоего положения страдал дефектом речи; потому его и нет.

– Но я всю жизнь заикался, и в Чистилище тоже!

– В этом и состоит разница между жизнью, Чистилищем и моей вотчиной, – сказал Сатана. – Я многое мог бы предложить тебе, – не только подходящих наложниц.

– Предложить мне… в обмен на что?

– Всего лишь на дружеские отношения, – развязно заявил Сатана. – Завтра приводи сюда Восторг, ей я тоже покажу, что у меня есть. Она будет в восхищении.

– Ей не нужны никакие демоны для амурных похождений!

Сатана расхохотался:

– Разумеется, нет, Марс! Чего ей недостает, так это питательной еды, чтобы не спускаться каждый день на Землю, лишая тебя своего общества.

– У тебя есть пища для смертных? – спросил Мима, вдруг заинтересовавшись. – Здесь?

Вместо ответа Сатана повел рукой. Возник стол, ломившийся от великолепных яств.

– Но еда в Чистилище по виду и вкусу неотличима от настоящей, – заметил Мима. – Как же определить, материальна ли она у тебя?

– Отведав ее, – сказал Сатана. – И довольно скоро все станет ясно.

Мима кивнул. Сатане скорее всего незачем было лгать. Его предложения звучали заманчиво. Красивое место, избавление от заикания и возможность для Восторг оставаться с ним. Если это действительно делалось ради добрососедства, то Мима не возражал.

Он повернулся и пошел назад к замку. Кустарник по бокам тропинки снова принял нормальный вид, а статуи стали каменными; это было похоже на возвращение из волшебного мира в естественный.

Войдя в замок, Мима проделал опыт.

– П-п-п-привет, – сказал он самому себе. Да, заикание вернулось.

Утром Мима дотронулся до Меча, пожелав перенестись в жилище Луны, где остановилась Восторг. Лишь мгновение назад он был в замке, и вот уже стоял у входа в дом. Было несколько непривычно передвигаться с такой легкостью на огромные расстояния, но Миме это нравилось. Он постучал в дверь.

Открыла сама Восторг, ожидавшая его прихода, и бросилась к Миме в объятия.

– Ах, как здесь чудесно! – воскликнула девушка. – Я так по тебе соскучилась!

Луна стояла рядом. Мима через плечо Восторг встретился с ней взглядом, и она понимающе кивнула.

– Таковы женщины, – сказала она. – Одновременно испытывают и удовольствие, и боль.

– Я скоро верну ее, – пропел Мима.

Он прикоснулся к Мечу, и они с Восторг тут же очутились в Цитадели.

Принцесса высвободилась из объятий и направилась в спальню, но Мима задержал ее.

– Вопреки общепринятому мнению, – пропел он, – мужчина иногда думает и еще кое о чем, кроме этого. Я хочу тебе что-то показать.

Заинтригованная, Восторг последовала за возлюбленным в сад. Они прошли по тропинке до угодий Сатаны.

– Вчера здесь этого не было, – сказала Восторг. – Тут стояла стена, дальний конец…

– Правильно, – согласился Мима, – это нечто особенное.

– Должно быть, так. Растения… – Она помолчала. – Ты что-то сказал?

– Ничего.

– Нет, сказал! – воскликнула она. – Ты не заикаешься!

– Я же говорил, что это особенное.

– Но секунду назад… почему ты пел, если сумел побороть заикание?

– Я не поборол заикание. Это подарок сада. Здесь я могу говорить нормально, и нигде больше.

– Здесь? Что это за место?

Появился Сатана, и рядом с ним Лила. На этот раз оба были одеты.

– Это часть моих владений. Я подумал, что они тебе понравятся.

Восторг повернулась к Миме:

– Кто?..

– Восторг, познакомься с Сатаной, – ответил Мима. – Он западный эквивалент Шивы.

– Шива! – вскрикнула девушка, отступив.

– Сатана, познакомься: Малахитовый Восторг, моя невеста, – закончил Мима.

Сатана поклонился:

– Очень приятно, очаровательная смертная женщина.

– Но Шива… Бог разрушения и…

– И секса, – подсказал Сатана. – А вот, кстати, и Лила, демон моей вотчины. Мне показалось, что твоему жениху здесь, в Чистилище, не хватает наложниц, и поэтому, если ты не возражаешь, Лила будет счастлива служить ему.

Восторг быстро просчитала в уме ситуацию. У западных народов иные и довольно-таки странные нравы, но в Индии у знатных людей должно быть множество наложниц, подчиненных жене. Жалок был бы раджа, не имеющий наложниц, а его жену стали бы презирать. Люди сочли бы его импотентом. С другой стороны, это не Индия, и Миме чуть-чуть рановато заводить постоянную наложницу; принцессе следовало бы сначала забеременеть сыном. После этого для нее будет даже лучше, если муж обзаведется многочисленными наложницами – у жены больше свободного времени. Однако Восторг была человеком зависимым и не хотела оставаться одна слишком долго.

– Давайте подождем с этим несколько месяцев, – решила она.

– Конечно, пожалуйста, – проговорил Сатана. Он сделал небрежный жест, и Лила исчезла, а на том месте, где она стояла, быстро рассеивалось лишь небольшое облачко дыма.

Мима ничего не сказал, хотя почувствовал облегчение. Наложницы все еще напоминали ему отеческий урок послушания: головы отвергнутых девушек зачастую оказывались насаженными на шест. Но поскольку этой наложнице отказала Восторг – по крайней мере на время, – совесть Мимы оставалась чиста. К тому же он был еще отнюдь не готов обменять Восторг на другую женщину в постели; Мима любил ее и хотел ею насладиться, пока чувство горячо. Видимо, принцесса испытывала то же самое, что весьма порадовало его.

Опять появился стол, уставленный снедью.

– Угощение для вас, достопочтенная леди, – галантно пригласил Сатана.

– Но я не сумею… – начала принцесса.

– Сатана уверяет, что эта пища насытит тебя, – объяснил Мима. – Ведь здесь и я разговариваю, не заикаясь.

Восторг улыбнулась:

– Значит, я смогу все время быть вместе с тобой!

Они приступили к трапезе, и еда оказалась превосходной. Однако на душе у Мимы было неспокойно. Сатана оказывал ему всевозможные любезности, и Мима не верил, будто этот западный двойник яростного Шивы позже не попросит от него какой-нибудь неудобоисполнимой услуги. Впрочем, до тех пор пока Восторг счастлива, пусть все идет своим чередом.

Позже, снова оставшись один, Мима опять размышлял об этом. Он понимал, что Сатана искушает его, предлагая дары, от которых весьма трудно отказаться. Это настораживало; но какой у него выбор? Жить без принцессы? Мима знал, что не отклонит этих предложений, и осознавал, что тем самым в какой-то мере компрометирует себя. И как сделать, чтобы никакие подношения Сатаны не вредили исполнению обязанностей?

Он слонялся по пустым залам Цитадели Войны, словно исследуя их расположение, а на самом деле вникая в причины своего беспокойства. Мима был принцем; он прекрасно владел искусством управления и понимал, что вступил на зыбкую почву. Он хотел найти способ улучшить свое положение, не жертвуя ничем из того, что ценит. Вовсе не обязательно отказываться от подарков Сатаны; надо лишь оградить себя от их пагубного влияния. Если он сумеет это сделать, то у Сатаны не окажется в руках рычагов, на которые тот рассчитывает. Но поскольку Сатана в любой момент способен отменить все прелести сада, любой откровенный отказ обойдется чересчур дорого.

Возможно, следует просто сообщить Сатане, что Мима отказывается считать себя его должником, несмотря ни на какие услуги, и поэтому тот зря старается. Это было бы честно, а честность чрезвычайно важна, ибо Сатана – Отец лжи. Любая неправда будет играть ему на руку. Но что, если Мима скажет правду, а Сатана все равно не перестанет считать, будто подарки поставят того в зависимое положение…

Мима забрел в комнату, которой раньше не видел. Он проходил по незнакомому залу и уперся в пролет лестницы, явно ведущей в башню. Там оказалась деревянная дверь. Из любопытства Мима пихнул ее, но она не открылась. Он был убежден, что комната за этой дверью закрыта не от хозяина замка; видимо, ее замкнули от случайного вторжения слуг или гостей. Но почему?

Мима внимательно осмотрел дверь, постукивая то тут, то там. Она оказалась крепкой. Заглянул в большую замочную скважину, – но ключа у него не было.

Он дотронулся до Алого Меча. Мима мог бы разрубить дверь, – но не хотел, так как ему казалось, что это будет означать своего рода поражение. Еще он мог сделаться духом и просочиться сквозь препятствие, но опять-таки это – признание бессилия. Он должен войти туда нормально, не прибегая к чрезвычайным мерам.

В раздумье Мима взялся за Меч… Вдруг он щелкнул пальцами, вытащил клинок из ножен и пожелал, чтобы тот превратился в ключ.

Меч, дрогнув, изменил форму, и у Мимы в руке оказался большой ключ. Мима вставил его в замок и повернул. Если его догадка верна, то этот ключ должен подойти. Замок щелкнул и открылся. Победа!

Мима отворил дверь и вошел в комнату.

Здесь стоял один лишь стол, на котором лежала книга. Мима подошел и взял ее.

На переплете тома были начертаны какие-то символы, такие же, как и внутри книги. Мима узнал в них китайские или японские иероглифы, но прочитать не сумел. Однако пока он разглядывал значки, они, дрогнув, как до этого Меч, превращались в буквы. Название книги было «Го Рин Но Шо». Все равно непонятно.

Вдруг буквы сложились в английские слова: «Пять колец. Книга». Превращения наконец закончились языком, который Мима знал.

Он уже встречал эту книгу раньше – читал ее много лет назад. Это было широко известное руководство по Кендо, или Пути Меча, которое повсеместно изучали серьезные мастера военного дела. Очевидно, предыдущий Марс тоже ее ценил; наверно, он часто приходил сюда, чтобы просмотреть книгу, потому что на листах осталось множество следов от пальцев.

Мима открыл том наугад и прочитал:

«В бою пусть взгляд твой будет широк. Научись смотреть по сторонам, не двигая глазами. Пользуйся таким взглядом всегда – и в сражении, и в обычной жизни».

Интересно. Мима совсем забыл этот отрывок, а может быть, понимал его раньше на другом уровне. Конечно, он имел буквальный смысл, – но также и метафорический. Воину не следует рассеивать внимание, переводя взгляд с предмета на предмет; он должен видеть все, ни на что не глядя, определять, есть ли враги по сторонам, не выдавая себя, чтобы противник думал, будто нападает внезапно. Это смысл буквальный. А также надо иметь в виду: человек должен все понимать, но не показывать виду, разгадывать хитрости, якобы думая об обыденных вещах, – точно так, как Мима старался вести себя с Сатаной.

Он снова перелистал страницы и прочел:

«Стань врагом. Поставь себя на место противника. Так ты обретешь понимание, как одолеть его».

И опять-таки здесь, очевидно, заключался и буквальный, и переносный смысл. Если воин понимает, в какой ситуации находится враг, действительно представив себя на его месте, то ему легче предугадать возможные действия противника. Это поможет одержать победу. Но и в повседневном общении между людьми совет не менее полезен. Сатана физически не угрожал Миме, он просто пытался изменить его взгляды. Если понять побуждения Сатаны, то можно их обдумать и найти действенную защиту.

Мима закрыл книгу. Она произвела на него сильное впечатление. Если два случайных отрывка так много открыли ему, то сколько же всего содержится в этом труде? Наугад прочитанные места не дали ему ответов, но показали возможные подходы к решению проблемы. Мима почувствовал, что его взгляд на вещи уже стал шире.

Он сел за стол и принялся читать книгу с самого начала. Хотя он был уже знаком с ней, ему казалось, что это совершенно новый текст, потому что восприятие шло на ином уровне.