Текст книги "Ядовитый плющ"

И я все время прислушивался, нет ли радиосообщения от полиции Саутгемптона. И, наконец, послышалось извещение, которое прозвучало для меня, как самая божественная на свете музыка.

– Вызывает полиция Саутгемптона, – услышал я. – Серый кадиллак прошел вниз по Ботлей Род десять минут тому назад. Машина движется в крайне странной манере. Сначала миль пять на полной скорости, потом, на протяжении двух-трех миль со скоростью не больше 15 миль в час, потом снова скорость увеличивается до 50 и т.д.

Сейчас машина идет ровным ходом со скоростью 25 миль в час .

Я поднажал на акселератор и свистнул. Я все понял! Наконец-то я все понял. Все это время ходил вокруг да около, а теперь все понял. И также понял, что я самый безнадежный олух, который когда-либо подписывал контракт на работу в качестве детектива.

Я давал все время не меньше семидесяти миль, и поскольку дорога мне была совсем не знакома, я раза два чуть не перевернулся, учитывая, что в Англии левостороннее движение, к которому я совсем не привык.

И вскоре я начал догонять. Вдали показались задние сигнальные огоньки машины, за которой я так бешено гнался, огоньки серого кадиллака. Я догнал машину и пошел вслед за ней, с одинаковой с нею скоростью. Серый кадиллак примерно в полмили от меня сделал левый поворот, и тут с одной из боковых дорог выехала полицейская машина.

Я затормозил. Это был Херрик.

– Ну как, бэби? – спросил я его. – Кажется, я прав? Ну-ка, держись за мной, только не подъезжай слишком близко, и если я куда-нибудь заверну, держись спокойно. Вообще никуда не вылезай до тех пор, пока я тебя не попрошу.

Он улыбнулся.

– Что ж, хорошо, Лемми, – сказал он. – Командуй. Это ведь твой парад.

Я снова нажал. Повернув налево, я увидел впереди себя на том же расстоянии серый кадиллак. Он замедлил ход. Я тоже. Затем кадиллак сошел с дороги и поехал между деревьями к какому-то дому, стоявшему в парке, примерно в четверти мили от главного шоссе.

Я проехал по шоссе еще с четверть мили, потом свернул на траву и постарался, осторожно пробираясь между деревьями, приблизиться к дому. Я вылез из машины. В 20 – 30 ярдах от меня за поворотом стоял серый кадиллак с потушенными фарами. Я подошел к кадиллаку. В машине никого нет, только на заднем сиденье лежит дамская перчатка. Я взял ее и сразу узнал запах духов. Это перчатка Карлотты, точно такой же запах был в уборной Карлотты, когда я искал там смокинг Руди в заведении Джо Мадригала.

Я улыбнулся.

– На сей раз я тебя поймал, «Ядовитый плющ», – сказал я.

Я обыскал машину, насколько это было возможно в темноте, обшарил все, что можно, но больше ничего не нашел. Вернулся я к своей машине, устроил совещание сам с собой и решил, что сейчас нужно действовать как можно быстрее.

Но я очень беспокоился, потому что затеял сразу два или три дела одновременно.

Прежде всего мне нужно найти золото, потому что именно за эту работу мне платят жалованье, и в то же время мне хочется как можно скорее распутаться в деле Карлотты.

Я страшно досадовал на себя, что не обыскал «Хмельного» перед тем, как уйти из гаража, и не потому, что кто-то после меня мог это сделать, а просто потому, что теперь мне придется для этой цели вернуться туда, а это значит потерять какое-то время, а время сейчас так дорого.

Я сел в машину, развернулся и поехал обратно к гаражу. Луна своим волшебным светом освещала роскошный английский пейзаж. Как только я выехал на шоссе, я погнал, как сумасшедший. И пока я гнал, я все время думал о Карлотте и о том, как она ловко придумала, выбежав из гаража, заставить парня Руди, сидевшего в машине за рулем, особым способом вести машину. Я думаю, она это проделывала для того, чтобы привлечь мое внимание к какому-то определенному дому, где меня, вероятно, ожидает жаркая встреча с неким комитетом, который с радостью наполнит меня свинцом до такой степени, что я утону в любом водоеме, даже если буду при этом одет в пробковый костюм.

Надо отдать справедливость Карлотте, у дамочки железные нервы!

Но я пока что там у них не покажусь. Я не поеду туда до тех пор, пока не закончу два-три дела, потому что уже заключил пари сам с собой.

Я вернулся в гараж, поставил машину у входа и вошел в помещение. Сначала я посветил немного, чтобы посмотреть, не болтается ли там ктонибудь в ожидании меня с целью тут на месте пристрелить, – и только потом вошел.

Я пошел прямо к тому месту, где оставил «Хмельного». Лунный свет к этому времени несколько переместился, и «Хмельной» был теперь в темноте.

Я снова включил фонарик. «Хмельной» все еще полулежал, привалившись к стене у спуска сверху, где я его оставил, и мне показалось, что он все еще улыбается несколько загадочной улыбкой, предоставляя мне возможность самому распутывать все дело.

Я подошел к нему, обыскал одежду, подкладку его пиджака и вообще всего обыскал. Поднял шляпу, которая упала, когда он споткнулся, подпорол на ней подкладку, но ничего не нашел.

Кажется, моя поездка будет напрасной, но все-таки, может быть, мне удастся найти что-нибудь наверху.

Я поднялся на второй этаж, все время освещая дорогу фонариком. Поднялся и на третий этаж. Там было темно и сыро. В углу стоит скамейка, и на ней что-то лежит. Я подошел поближе. Это оказалось парой перчаток, совершенно новеньких.

Я внимательно осмотрел перчатки. Эти перчатки были приобретены не для носки, а для того, чтобы не оставлять отпечатков пальцев. Они совсем новые, и когда я их вывернул, чуть не подпрыгнул от радости, потому что там была этикетка фирмы: Грине, мужские костюмы. Рамсей.

Может быть, это поможет мне найти то, что я ищу.

Я быстро спустился вниз, вышел из гаража и сел в машину. Доехал до поворота, на котором стоял указательный столб «На Рамсей», и повернул на эту дорогу.

Я не встретил ни одной полицейской машины, да у меня и не было особого желания встречаться с ними, потому что я считаю, что если Херрик делает то, что я его просил, он сейчас находится около того места, куда меня своим великолепным трюком привела Карлотта, и он останется там до тех пор, пока я ему не скажу. Может быть, я большой дурак, что действую в одиночку, но вы уже, вероятно, заметили, ребята, что я вообще привык работать в одиночку, и меня всегда бросает в дрожь, когда при выполнении какого-нибудь задания мне приходится работать бок о бок с полицейскими шпиками.

Другая причина, по которой я предпочитаю провести эту работу соло, заключается в том, что методы моей работы отличаются некоторой грубостью, а английские копы не очень-то жалуют рукоприкладство. А я уже неоднократно убеждался, что лучший способ заставить парня все рассказать – это сначала избить его, как следует, а потом перейти к милой вежливой беседе. А копы, которые не верят в силовые методы работы, всегда попадают в беду, потому что единственный способ разговаривать с гангстерами в любой стране земного шара – это дать им сначала где-нибудь в тихом уголке по морде.

Я остановился в предместьях Рамсея. Остановился там я потому, что увидел небольшой белый коттедж с вывеской «Хемпширская полиция». Я вышел из машины и начал барабанить в дверь (никакого звонка там не было), и примерно минут через пять из верхнего окна высунулся какой-то парень и спросил, что мне надо в такой поздний час.

Этот парень, вероятно, начальник полиции, и если я ему расскажу, что тут происходит, он спустится вниз и начнет делать что-нибудь такое, что совсем не надо начинать. Мне неоднократно приходилось убеждаться, что очень часто, когда ты говоришь людям правду, они тебе не верят.

Поэтому я сказал, что я – американец, только что прибывший из Саутгемптона, и что я ищу своего дядю, который поселился где-то здесь недалеко от Рамсея, и что я надеюсь, он мне поможет найти моего дядю, так как это вопрос жизни и смерти.

Коппер оказался довольно хорошим парнем, хотя несколько провинциальным. Он натянул штаны, спустился вниз и долго стоял, глубокомысленно почесывая затылок и рассуждая сам с собой, кого именно я могу иметь в виду?

Во время этой сцены с почесыванием я сунул ему в руку фунтовый билет, и он тут же вспомнил, что недавно какой-то парень снял хату под названием Плейс Плайс, что это очень красивый домик примерно в четырех милях отсюда. Он точно рассказал мне, где именно находится этот домик и как его найти.

Я спросил его:

– "А что, парень, снявший этот дом, не привозил ли какую-нибудь особую мебель?". На что копер сказал:

– "Да, это очень интересно, но парень действительно привозил какую-то мебель и поместил ее пока что в другой хате, примерно в одной миле от Плейс Плайс. Это небольшая ферма, и он специально нанял ее под склад для своей мебели, и как раз сейчас мебель туда перевозится."

Меня это сообщение очень образовало, так как, кажется, я попал на правильный путь. Я подробно расспросил парня, где находится эта ферма, сунул ему еще один фунтовый билет и сказал, что мой брат по имени Джон Херрик дожидается меня в полицейском участке Саутгемптона, и что я буду считать большим одолжением с его стороны, если он позвонит туда и попросит передать моему брату Джону Херрику, что я поехал на ферму и прошу его немедленно примерно через час приехать туда же. Я надеюсь, что полиция Саутгемптона передаст это мое поручение по радио и Херрик поймет меня и пошлет на ферму одну из полицейских машин.

Я пожелал парню спокойной ночи и снова помчался по шоссе. Вскоре я доехал до развилки, и на дороге, идущей вправо, увидел ферму, длинное одноэтажное здание. Я оставил машину у забора, но в ворота фермы не вошел, а прошел еще по шоссе с четверть мили и потом по полю потихоньку подкрался к дому сзади.

Я был полностью удовлетворен, так как на заднем дворе стоял огромный грузовик. Когда я подошел совсем близко к забору, то услышал шум мотора. Держась все время в тени забора, я подошел к грузовику совсем близко и увидел, как три парня таскали какой-то груз через черный ход дома и грузили его на машину.

Я выждал удобный момент и проскользнул во двор, за сарай с инструментами, откуда мне очень хорошо было наблюдать за всем происходящим. Вот они закончили работу. Один из парней залез на шоферское место и включил фары, второй сел в кузов грузовика, и машина тронулась. Третий парень остался во дворе.

Машина выехала на развилку дороги и стала набирать скорость, а парень все стоял в воротах и смотрел ей вслед. Потом засунул руки в карманы и направился к дому. Он весело насвистывал и вообще был страшно доволен жизнью.

Когда он проходил мимо сарая, в котором я спрятался, я выдал ему, что полагается, а именно всего один классический удар в то место, где кончается верхний позвонок, и он упал, как подкошенный.

Я схватил его за шиворот и потащил через двор на поле за фермой. Там была какая-то канава. Я швырнул его туда и уселся на краю в ожидании, пока тот не придет в себя.

А когда он начал наконец шевелиться, я запрокинул ему голову и щипал его ноздри до тех пор, пока парень не вспомнил, кто он такой. Тоща я достал из кармана револьвер и показал ему.

– Слушай, парень, – сказал я, – мы сейчас с тобой тихо, мирно побеседуем, никто нам не помешает. И ты веди себя прилично, делай все, что я тебе скажу, а то я выколочу из тебя душу семнадцатью различными способами. Ну, так что же ты будешь делать? Будешь говорить или нет?

Он посмотрел на меня, потом на револьвер, потом почесал шею в том месте, где кончается верхний позвонок, и сказал, что он будет говорить.

Глава 14
КОНЕЦ БОССА

Я дал этому парню несколько минут, чтобы он окончательно пришел в себя, потом посоветовал ему внимательно и спокойно послушать все, что собираюсь ему сказать. Я также предупредил его, что если он не будет отвечать на мои вопросы и не расскажет мне все, что меня интересует, мне придется снова заняться им.

Он обдумал мои слова и пришел к заключению, что ему, пожалуй, лучше все откровенно мне рассказать. Тогда я обыскал его, нашел в кармане брюк «38-ой испанский автоматик». Это, знаете, один из тех пистолетиков, который, когда вы нажмете курок, или выстрелит в другого парня, или взорвется в руках и может оторвать вам нос. Причем никогда не знаешь, как именно он поступит. Я отобрал у него этот револьвер, и мы уселись для мирной беседы.

Я спросил его, встречал ли он когда-нибудь парня по прозвищу «Хмельной». Он сказал, что знает такого парня. Тот только сегодня утром был здесь. Но он очень мало может о нем рассказать, потому что не главный здесь, а главный сидит сейчас в доме и, вероятно, очень рассердится на него, если он долго не появится.

Он также сказал, что ящики, которые они грузили, действительно ящики с золотом и что прибыли они сюда прошлой ночью. Перевозят их в Плейс Плайс, зовут парня, который живет там, Мелфорд, и это, по всей видимости, «крутой парень».

Я спросил, много ли золота уже перевезли. Он сказал, что ящиков осталось еще на один грузовик и что перевозят они только на одной машине, которая должна скоро вернуться. Он сказал, что они должны были погрузить золото на какой-то корабль, а судно смылось, и английские гангстеры чувствуют себя неважно, потому что они вроде как бы уже выполнили свою часть работы и хотят поскорее развязаться с этим делом.

Я спросил его, сколько он получит за это дело. Он ответил, что все получат поровну, по 250 английских фунтов, и деньги им должен выдать Джек Маргалла, который возглавляет английскую группу этой операции.

Я спросил его, что из себя представляет Маргалла. Он назвал его отъявленным бандитом, который уже неоднократно имел дело с английской полицией.

Я задал ему еще несколько вопросов, но он уверял, что больше, ему ничего не известно, он просто один из рядовых бандитов, которых наняли для совершения определенной работы, не посвящая в подробности.

– Отлично, бэби, – похвалил я его, когда он окончил свой рассказ. – А теперь быстренько вставай и отправляйся обратно продолжать работу по погрузке. Только ты в дом не входи, просто погуляй на дворе, ходи и посвистывай до тех пор, пока не придет грузовик. И помни, я все время буду около тебя, не спущу с тебя глаз, так же, как и моя пушка. Только одно подозрительное движение с твоей стороны, и ты срочно отправишься в гости к господу Богу в рай. А теперь давай, топай.

Он смылся, и я пошел за ним. Я видел, как он вошел во двор и как из дома объявился другой парень. Это был огромный верзила, и держался он хозяином.

Я снова спрятался в сарае и не выпускал из вида этих парней. Они о чем-то болтали. И тут послышался звук мотора.

Грузовик въехал во двор, из дома вышли еще два парня и начали погрузку. А парень, с которым я разговаривал, оказался достаточно умным, он держался все время на середине двора и не пытался выкинуть какой-нибудь номер.

Темп их работы снизился, и я понял, что погрузке приходит конец. Я выбрался из барака и вдоль забора прокрался к дороге. Я надеялся, что парень не увидит, как я ухожу и будет думать, что я все еще наблюдаю за ним с револьвером в руке, и поэтому будет вести себя, как мы с ним условились.

Я прошел ярдов пятьдесят и спрятался за деревьями. Минуты через две-три из ворот выехал грузовик. На переднем сиденье сидели два парня, еще два были в кузове.

Но я надеюсь, парень из Хемпширской полиции позвонил Джону Херрику, значит, полицейская машина уже находится поблизости, и в случае необходимости окажет мне помощь.

В это время как раз мимо меня проезжал грузовик. Я слышал, как шофер переключал скорость. Я достал «люгер» и двумя выстрелами погасил одну из фар. Шофер, очевидно, очень удивился, машина замедлила ход. Тогда я вышел из-за деревьев и разыграл классическую сцену вооруженного налета.

Я подошел к грузовику и приказал обоим парням, сидевшим в кабине, сойти на землю. Я также сказал, что если в кузове кто-нибудь сидит, пусть и они присоединятся к этим двум парням, а то я рассержусь, спущу с них штанишки и всыплю им по первое число. Очевидно, они мне поверили, потому что из кабины сразу вылезли оба парня и к ним присоединился третий, сидевший в кузове.

Послышался шум подъезжающей машины, и прежде чем кто-нибудь успел опомниться, с главного шоссе к нам вывернула полицейская машина. Значит, Хемпширский полицейский не подвел и Джону Херрику передали мое поручение.

Я выстроил этих трех парней в линейку на борту грузовика.

– Вот что, ребята, – сказал я им. – Игра окончена! Ваша карта бита, и думаю, что некоторым из вас придется довольно продолжительное время отдохнуть в соответствующем заведении. Поэтому предупреждаю вас: ведите себя тихо и спокойно, не делайте ничего, что бы нам не понравилось.

Из полицейской машины выпрыгнуло три человека, и я передал им трех парней и велел доставить их Херрику.

Они сказали «о'кей», и я попросил их передать Херрику, чтобы тот держался поближе к хате, куда Карлотта покатила на своей серой машине, и что я сам, вероятно, скоро туда приеду, и мы с ним отлично провернем дельце.

Один из копов спросил, что я собираюсь делать с грузовиком, я ответил, что об этом я позабочусь сам, и что если все пойдет хорошо, и никто не задумает снять с меня мерку для савана, мы, может быть, с ними скоро увидимся. Потом я спросил шофера, который в настоящий момент был больше похож на большую гиену, где находится Плейс Плайс, и он мне рассказал. После этого копы посадили всех трех парней к себе в машину, и они укатили.

Я подошел к грузовику, влез на шоферское сиденье и повел машину по шоссе. Вдали показался Плейс Плайс. К подъезду дома вела асфальтовая автомобильная дорожка. Ворота были открыты, я въехал и остановился около входной двери.

Из дома вышел какой-то парень и окликнул меня. Он спросил, что я, такой-сякой, делаю и почему остановился здесь, а не подал машину к заднему входу в дом. Я сказал, что сейчас покажу ему, почему остановился именно здесь, и он спокойно ожидал, пока я вылез из машины. В руке я держал «люгер», но он не видел его в темноте. Я сказал, чтобы он наклонился ко мне, я хочу объяснить ему, почему именно здесь остановился. И когда он наклонился, я изо всех сил стукнул его револьвером. Он так и хлопнулся. Я оттащил его в сторону и оставил там, потому что совершенно очевидно, что в ближайшее время парень не сможет причинить мне никаких неприятностей, если только у него вообще не получилось сотрясение мозга.

Потом я спрятал «люгер» в карман брюк, а испанский автоматик, который я отобрал у парня, спрятал в правый рукав, на случай, если кто-нибудь захочет пошутить надо мной. Подошел к входной двери и позвонил.

Я ожидал минуты две-три. Вышел огромный парень, одетый, как дворецкий, и спросил, что мне надо. Я сказал, что мне надо видеть мистера Мелфорда и что видеть его мне нужно срочно, потому что у меня очень важное дело.

Парень немного подумал, потом сказал, что мистер Мел-форд очень занятой человек, и вряд ли он сейчас может кого-либо принять. Я сказал, что очень жаль, потому что если он немедленно не допустит меня к мистеру Мелфорду, мне придется как следует стукнуть его по морде, так что он долго не сможет понять, откуда на него свалились громы и молнии. Я также сказал, что мне надо видеть мистера Мелфорда по делу о хищении золотых слитков из казначейства Соединенных Штатов и что часть этих слитков я привез сюда, и они сейчас находятся там, на грузовике, у входа, и что теперь мне на это он скажет.

У парня был такой вид, что его вот-вот хватит удар, но он все-таки нашел в себе достаточно силы, чтобы сказать, что он сейчас пойдет узнать, не сможет ли мистер Мелфорд принять меня. Он ушел и буквально через минуту вернулся и попросил меня следовать за ним.

Я пошел за парнем по коридору, застеленному роскошным пушистым ковром. Да, Плейс Плайс – чертовски милое местечко.

Дворецкий открыл дверь и пропустил меня в комнату. Это огромная комната, обставленная мебелью красного дерева и с огромными кожаными креслами и кушетками. По стенам на полках масса книг, а у камина, который находится справа от меня, стоял огромный старик. На вид ему было – около 60 лет, волосы совсем седые, а глаза как буравчики. Лицо худое, и держался он самоуверенно. Вообще вид молодцеватый, какой бывает у старичков, которые очень много внимания уделяют своей внешности.

Он улыбнулся. Говорил он с легким английским акцентом.

– Чем могу служить? – спросил он. – И с кем имею честь разговаривать?

Я сел на одно из огромных кресел, взглянул на старика и улыбнулся.

– Бросьте вы эти свои упражнения в изящной словесности, мистер Мелфорд, – сказал я ему, – и давайте сразу перейдем к делу. Я уже сказал вашему дворецкому – я имею в виду того парня, который, вероятно, сейчас подслушивает нас у двери, зажав в руке заряженный пистолет, – что я привез часть золотых слитков, отправленных в Англию казначейством Соединенных Штатов. Грузовик с золотом находится у вашего подъезда.

Вот как обстоит дело. И я подумал, что мне следует немного побеседовать с вами, чтобы доказать, что вы не самый умный человек на свете и что даже такой незначительный человек, как я, которого дядя Сэм нанял наблюдать за порядком и который не умеет разговаривать салонным языком и иногда использует несколько грубоватые приемы в работе, даже такой человек оказался более умным и ловким, чем вы!

Он приветливо улыбнулся мне, сидя с видом школьной учительницы, собирающейся пожурить первоклассника за то, что тот прогулял все уроки, заигравшись с мальчиками в хоккей.

– Все это очень интересно, – сказал он, – но боюсь, что я не совсем понимаю, о чем вы говорите. И все еще не знаю, с кем имею честь разговаривать.

Я встал. Подошел к двери, запер ее, но ключ положил в карман и вернулся на свое место. Он все еще сидел и улыбался.

– О'кей, – сказал я. – Значит, вы решили придерживаться такой позиции? Ну что же. Я сейчас тебе все расскажу. Садись-ка ты поудобнее в это креслице и слушай меня внимательно. Советую тебе максимально насладиться сидением в таком мягком, удобном кресле, потому что тебе недолго осталось сидеть в кожаных креслах, как бы не пришлось пересесть совсем на другой стул.

Мое имя Лемми Кошен. Я джимен. Тебе ведь известно обо мне все. И если твое имя Мелфорд, тогда я скажем – Сиамский король. Нет, ты не Мелфорд, твое имя Харбери Чайз, и ты самый паршивый на свете сукин сын, который привык загребать жар чужими руками, потому что у тебя слишком кишка тонка, чтобы все делать самому.

Он вскипел, как тысяча чертей, и судорожно сжал пальцами ручки кресла.

– Слушай ты, великолепный мой, – продолжал я. – Я сейчас расскажу тебе одну сказочку, и когда я кончу, ты поймешь, почему и зачем я пришел к тебе.

Ну, вот так слушай:

Жил-был один парень, который считал себя чертовски умным и ловким. Это был крупный босс с Уолл-Стрита, и с и вел знакомства с порядочными людьми. У него был приемный сын, который был немного не того, болтался по ночным клубам с разными дамочками и т.д., и его звали там ВиллиПростофиля.

Однажды этот самый уоллстритовский парень обнаружил, что дела-то у него идут не ахти как хорошо. А если говорить более точно, парень стоял перед крахом, и ему срочно была нужна огромная куча денег. Как я сказал, у него было много знакомых, работающих в различных правительственных учреждениях. Познакомился он и с одним парнем из Казначейства США. Этот парень – кузен Мирабель Гайфорд, которая была помолвлена с Вилли-Простофилей.

Так вот. Уоллстритовский парень решил, что в связи с предстоящим вступлением в родственные отношения ему удастся выкачать из парня, работающего в казначействе, сведения об очередной отправке золота в Европу.

И ему это удалось! А когда он получил эти сведения, устроил так, что помолвка Мирабель и его сына была расторгнута. Сделал он это потому, что Мирабель страшно была недовольна поведением ВиллиПростофили, который продолжал болтаться по ночным клубам. Но уоллстритовский парень, которого звали Харбери Чайз, хотел, чтобы Вилли продолжал вертеться в ночных клубах, потому что при его содействии Харбери мог навербовать себе самых отъявленных головорезов для предстоящей работы.

Ну-с, так. Вилли нашел ему отличного, прямо-таки первоклассного гангстера по имени Сальтьерра. Харбери и Сальтьерра встретились и договорились о том, каким образом им лучше всего хапнуть это золото, но сделать это они хотели так, чтобы никто не мог заподозрить Харбери.

А между тем один из подручных Сальтьерры попал в госпиталь и проболтался там, феды взволновались и принялись за работу. Вилли-Простофиле нужны были деньги, Харбери отказал ему в них, потому что у него самого их больше не было, хотя об этом никто не догадывался. Вилли ужасно рассердился. А тут еще понял, что происходит что-то подозрительное, и он решил все рассказать. С одной стороны, чтобы отомстить папаше, а с другой – чтобы его не приняли за одного из членов этой банды. Но Сальтьерра и «Хмельной» – это репортер одной из газет и подручный Сальтьерры – каким-то образом пронюхали, что Вилли собирается встретиться в клубе Джо Мадригала с «джименом» по имени Мирас Дункан. Поэтому они договорились пристрелить обоих – и Мираса Дункана, и Вилли, и они это очень мило проделали в один из вечеров. Но их обеспокоило одно обстоятельство: в городе появился еще один «джимен» по имени Кошен. Кошен начал повсюду совать свой нос, начал что-то понимать, и банда решила как можно скорее от него отделаться. После того, как Сальтьерре не удалось его подстрелить при выходе от Скендала, они решили заманить Кошена на борт быстроходной яхты и убить там.

Это был очень хороший план, потому что Харбери продолжал бы оставаться в стороне. У Харбери был домашний ясновидящий пророк по имени Сен Райма. Сен Райма заявил Харбери, что его приемного сына убил Сальтьерра. Харбери и сам отлично это знал, но он предложил Сен Райме устроить сеанс на борту яхты.

Это была отличная мысль, потому что заманив обоих, и Сен Райму, и Кошена, на борт яхты, легко можно было там убить, а одновременно использовать эту яхту для того, чтобы забрать у английских гангстеров украденное золото.

И все было сделано так, что Харбери вроде не имеет к этому делу никакого отношения. Яхту, мол, у него украли. Мирабель Гайфорд, между прочим, роскошная девчонка, услышала об этом сеансе, а так как она и раньше слышала от Вилли кое-какие намеки, почуяла, что происходит что-то неладное. Она попыталась остановить Кошена, чтобы он не ездил на яхту, потому что у нее есть кое-какие сомнения, но Кошен ее не послушал.

Яхта отчалила от берегов Америки. На следующий день Харбери заявил, что яхту у него украли. Он сделал вид, что очень возмущен этим делом, и на первом же пароходе отправился в Англию, где несколько месяцев тому назад уже снял дом. Между прочим, вот этот самый дом, и нанял по рекомендации Сальтьерры несколько парней для ограбления поезда и отправки золота на борт «Колдуньи Атлантики».

Но Сальтьерра свалял дурака. Он не убил Кошена, когда у него была такая возможность. И когда Кошен добрался до берега, Руди пришлось срочно смываться. Затем Харбери прочитал в газете заметку о том, что Кошен остановился в таком-то отеле в Саутгемптоне. Он подумал: Кошен – опасный человек, его надо немедленно убить. И тут снова призывают «Хмельного», он все еще продолжает играть роль репортера. И тот рассказывает Кошену какую-то несусветную чепуху о том, что Харбери узнал английский адрес убийцы его приемного сына и собирается выведать у Харбери этот адрес и сообщить его Кошену.

Кошен делает вид, что поверил «Хмельному» и едет в гараж, в котором «Хмельной» собирался убить Кошена. Но, как видите, не он убил, а его убили, и я скоро узнаю, почему.

Но этот олух купил себе пару новых перчаток в Рамсее и не сорвал с них этикеток магазина. И по этой этикетке Кошен и добрался до тебя, Харбери!

Ну, как тебе нравится эта сказочка?

Он все еще сидит и улыбается. Потом достает из жилетного кармана огромную сигару, откусывает кончик и берет ее в рот.

– Очень интересно, мистер Кошен, – сказал он. – Я могу воспользоваться вашей любезностью и задать вам только один единственный вопросик. Каким образом вам удалось связать меня, беднягу, с этим делом.

– Ты допустил три промаха, Харбери, – сказал я ему, – но мне некогда сейчас разъяснять твои ошибки, ты лучше позвони-ка своему дворецкому, пусть он принесет тебе шляпу и поедем со мной прогуляться. Я собираюсь сдать тебя лично, и следующий кроссворд ты уже будешь решать в тюрьме. Вот так-то!

Он вздохнул. Потом встал, подошел к столику, на котором лежали спички и хотел закурить сигару. Но она что-то не раскуривалась, тогда он отбросил ее и открыл другой ящик, побольше размером, чтобы взять сигару из того ящика. Я это ожидал, и когда он повернулся ко мне с револьвером, который достал из сигарной коробки, я уже вытряхнул из рукава испанский автоматик и точным выстрелом прострелил ему правую руку. Вскрикнув от боли, он уронил револьвер на пол.

– Слушай, Харбери, – сказал я ему. – Я не возражаю против того, чтобы ты закурил. Но к чему эти шутки?

Он обвязал руку носовым платком и улыбнулся мне. Он был ужасно похож на дьявола во гневе.

– Боюсь, что вы слишком добры ко мне, мистер Кошен, – сказал он. – Разрешите мне спросить, куда мы с вами сейчас поедем?

– Пожалуй, ты лучше посиди здесь спокойно, – сказал я ему. – Я организую так, что тебя заберут. Да тебе, собственно, и некуда отсюда убежать.

Он кивнул.

– Не могу ли я на некоторое время остаться один? – сказал он. – Если вы будете достаточно любезны оставить мне вот это – он ткнул ногой в револьвер, валявшийся на полу – может быть, это будет наиболее легким и удобным выходом для всех нас. – Возможно, – сказал я ему. – Но если ты решил покончить с собой, делай это быстро и только не промахнись. Сальтьерра не промахнулся, стреляя в Вилли, «Хмельной» не промахнулся, всаживая в Мираса Дункана две или три пули, Сен Райма тоже получил по крайней мере пять пуль. Поэтому, Харбери, не жди от меня сожалений и огорчений по поводу того, что ты решил отдать концы добровольно. Ну, пока, старик.

Я прошел по комнате и вышел через балконную дверь, мне не хотелось проходить по коридору, так как ребята могли подумать, что это Харбери стрелял в меня.

Я оказался сзади дома и обошел его с правой стороны, Грузовик все еще стоял у входа.

Когда я подходил к нему, из дома послышался выстрел. Харбери сдержал свое слово и застрелился, что, по-моему, было очень умно с его стороны. Около дома никого не было, за исключением того парня, которого я огрел револьвером. Он лежал все там же, витая в сладких сновидениях, навеянных на него моим ударом. Машина так и стояла с не выключенным мотором.

Я впрыгнул в кабину, включил скорость и выехал за ворота. Я проехал по Ботлей Род к тому месту, где свернул серый кадиллак Карлотты, потому что настало время побеседовать с Руди и Карлоттой, они, вероятно, уже заждались меня.