Текст книги "Ядовитый плющ"

Глава 9
ПЕРЕД ЛЕММИ РАСКРЫВАЮТ КАРТЫ

Смешно сказать, но когда наступает такой момент, что меня вот-вот убьют, мне в голову лезут всякие глупости. Уж такой я.

Например, я сейчас думаю о том, что у Карлотты очень красивые ножки. Она стоит у открытого иллюминатора и курит. Хладнокровная, невозмутимая стерва.

Я снова вернулся на землю и взглянул на Руди. Он стоит и смотрит на меня, как все черти ада. Злобно ухмыляется и страшно доволен создавшейся ситуацией. Да, Руди – прирожденный убийца. Он убивает не потому, что боится кого-то, или потому, что должен кого-то убить, он убивает просто так, из любви к искусству. И получает от этого огромное удовольствие. Кажется, час мой пробил, потому что совершенно ясно:

Руди сейчас примется за меня, и мое единственное желание – хоть на минуту опередить его. Вы знаете, ребята, на моих глазах часто убивали людей, но я не могу спокойно перенести то, как сейчас был убит старик Сен Райма, просто так, ни за что. Бедняга.

Я засунул руку в карман и кивнул головой в сторону трупа.

– О'кей, Руди, – сказал я, улыбаясь, – но я хочу указать тебе на одну вещь, которую ты забыл. – Я вынул из кармана правую руку и указал ею на труп. Расчет был правильный. Руди посмотрел туда, на что я показываю. А я воспользовался моментом и прыгнул на этого грязногогрязного, так его и так.

Здорово получилось. Пальцами левой руки я сжал его горло, а правой наотмашь изо всей силы ударил между глаз. Мне удалось стукнуть его два раза, прежде чем остальные опомнились и поспешили ему на помощь. Я буквально наслаждался, слушая, как Руди стонал, заглатывая собственные зубы.

И тогда они на меня насели. Надо сказать, меня в жизни не раз били, но то, что со мной сделали эти черти, вы и представить себе не можете. Если и был когда-нибудь на свете до полусмерти избитый парень, так это я. Они буквально расталкивали друг друга, чтобы только хоть разок влепить мне удар, и когда они со мной покончили, казалось, что на земле мне теперь понадобится только одна вещь: могильный камень с надписью: «Он сделал все, что мог».

Левый глаз у меня полностью затек, кто-то прикрыл его бутылкой, и если мои ребра не поломались от пинков, то только потому, что их, вероятно, вогнули внутрь. Правая рука парализована от удара стулом по соответствующему нерву, как кусок каучука, пропущенного сквозь мясорубку.

Но тут заговорил Руди, и все отступили от меня. Лежа на боку, где они меня оставили, я здоровым глазом хорошо видел Руди. У него тоже не было особых оснований ликовать. Я ударил его всего два раза, но оба удара были великолепны. Половина его очаровательных зубов вылетела, один глаз закрылся, и вокруг него расплывался огромный синяк, а на горле до сих пор не исчезли следы моей левой руки.

Я хотел встать, но не смог. Он подошел ко мне и пнул ногой в лицо, и если вас когда-нибудь пинали в лицо, вы поймете, как это больно.

И он начал говорить, правда, слова можно было разобрать только с большим трудом, потому что губы у него распухли, и я искренне наслаждался этим зрелищем.

– Итак, Кошен, – сказал он, – ты решил драться. Да? Ну, хорошо. Слушай ты, сопляк, я хотел убить тебя быстро и без мучений, но теперь я решил прежде позабавиться над тобой. Я придумаю для тебя что-нибудь особенное. И тебе не раз придется взмолиться, чтобы я поскорее тебя прикончил. Вот так-то. Заберите его, ребята.

Они поставили меня на ноги и поддерживали в таком положении. Я чувствовал себя ужасно: в глазах – туман, стены куда-то уплывают и возвращаются, но я отлично видел, как Карлотта подошла к Сальтьерре, поговорила с ним о чем-то, а потом встала передо мной, руки в боки, смотрит своими змеиными глазами.

– Ай-ай-ай, – сказала она, улыбаясь, – посмотрите на Великого Лемми Кошена. Как это он позволил, чтобы его высекли, как нашалившего мальчишку? – Она повернулась к Сальтьерре. – Брось его куда-нибудь, Руди, – сказала ежа, – пока мы не придумаем для него что-нибудь. А сейчас, – продолжала она, – получи вот это на память от меня. Это за твои гениальные выдумки, которые ты тогда наговорил обо мне у Руди.

Она влепила мне пощечину. Я улыбнулся. Тогда она влепила еще одну и ушла.

– О'кей, мальчики, – сказал Руди, – вытирая носовым платком лицо. – Бросьте этого болвана в кутузку. Оденьте ему кандалы и привяжите покрепче. Да не церемоньтесь с ним. Мы потом придумаем, как над ним позабавиться. А пока кто-нибудь принесите мне виски и холодной воды.

Два или три парня выволокли меня из салона, протащили по коридору, затем свернули направо в маленький коридорчик. Потом один из них куда-то ушел и вернулся с парой железных наручников. Они заломили мне руки за спину, одели наручники и втолкнули в какую-то дверь. Там шла небольшая лесенка вниз в темноту. Один парень отступил немного и поддал меня хорошим пинком. Я скатился по лесенке вниз головой, и когда более или менее благополучно приземлился на дно этой дыры, уже ничего больше не соображал. Да-а, жизнь вообще не что иное, как один сплошной пинок.

Сколько времени я пролежал в этой дыре, не знаю, но когда пришел в себя, чувствовал себя прескверно. Каждый раз, когда я хотел повернуться, мне казалось, что кто-то разрывает меня на куски. В голове стоял звон, один глаз полностью закрыт, и вообще паскудно.

А яхта несется, как черт. Машины буквально надрываются. Куда бы мы ни шли, но видать, Руди сильно торопится.

Я немного вытянулся, и хотя, можете мне поверить, трудно говорить об удобствах, когда руки за спиной скованы наручниками, все-таки, когда мне удалось случайно повернуться и лечь вниз лицом, мне вроде как стало удобнее.

Хотя это и не имеет никакого значения, но все-таки я никак не могу понять, в чем дело. Что Руди делает на этом судне, как ему удалось захватить его, я просто не в силах был понять. Но еще раз повторяю: это теперь для меня не имеет никакого значения, так как совершенно ясно, что участь моя решена, и Сальтьерра непременно добьет меня и выбросит за борт.

Я пролежал в этой дыре очень долго. Потом дверь открылась, вошли два парня, подхватили меня и поволокли наверх в каюту. За столом сидит Руди, перед ним на столе бутылка ржаного. К разбитому глазу привязан кусок сырого мяса, а лицо, как небо при заходе солнца – все красное и синее.

– Мальчики, – сказал он. – Можете снять с него браслетики. Он теперь уже ничего никому не сделает.

И он прав, доложу я вам. Если бы кто-нибудь предложил мне тысячу долларов за то, чтобы я убил муху, я, вероятно, не смог бы сделать даже этого, до того я обессилел.

С меня сняли наручники, и я слегка потянулся, потом шлепнулся на стул. Сальтьерра подвинул мне бутылку.

– Выпей, – сказал он, – может быть, будет легче, будешь чувствовать себя лучше. Я хочу, чтобы мозг твой нормально заработал, и ты бы полностью осознал, какой же ты безнадежный болван.

Я взял бутылку, хотя, можете мне поверить, мне было больно шевелиться для этой даже цели, и отхлебнул приличный глоток. Виски хорошее, и голова у меня немного прояснилась, но я постарался, чтобы Руди этого не заметил. Я продолжал сидеть одурманенный. Я взглянул на Руди. На нем был красивый летний костюм и шелковая рубашка. Очевидно, сейчас уже следующий день. Я не мог сказать, прав ли я, потому что иллюминаторы были задернуты и горел электрический свет. Он слегка откинулся к стене, раскачивался на задних ножках стула и смотрел на меня, страшно довольный собой. Я убедился, что одним из недостатков Руди является огромное самолюбие.

У каждого преступника есть пункт, на котором он может поскользнуться, и поэтому я решил попытать счастья на этом недостатке Руди. ' – Слушай, Сальтьерра, – сказал я ему.

– Ты победил. Умный парень оказался. Как это удалось перехитрить меня?

Он улыбнулся. Потом с самодовольным видом заложил большой палец правой руки за пройму жилета. Кажется, моя лесть сработала.

– Ты прав, коп, – сказал он. – Неплохо это у меня получилось! Знаешь, я убедился, что вы, копы, не такие уж умные ребята.

– Да, кажется, я тоже прихожу к такому же заключению, – сказал я. – Но вот откуда ты узнал о Мелландере, этого я никак не могу понять.

Он засмеялся и налил себе еще стаканчик.

– Ты вообще ничего не знаешь и не понимаешь, – он насмешливо посмотрел на меня. – Мне жаль тебя. Кошен. Ты крепкий парень, во всяком случае был когда-то им. Это ведь ты тот самый коп, который ликвидировал банду Сигеллы? А? Я когда-то знавал Фреди Сигеллу. Хитрый парень, но все же ему далеко до меня. И вот где ты и поскользнулся, коп!

– И не говори, приятель, – подтвердил я. – Слушай, теперь уж" все равно это не имеет никакого значения, но скажи, куда мы едем? – я посмотрел на него. – Что это за путешествие? – продолжал я. – Это что, просто летняя прогулка, или экспедиция для исследования Северного полюса?

Он слегка наклонился к столу и снова подвинул мне бутылку.

– Выпей-ка еще, сопляк, и поудобнее усаживайся на стуле, сейчас ты будешь смеяться.

Я взял бутылку и сделал вид, что отхлебнул, а на самом деле не пил (может быть, мне удастся накачать его). Я поставил бутылку на стол. Он закурил.

– Мы едем в Англию, фараончик, – сказал он. – Как тебе это нравится? Ты ведь разыгрывал из себя умного Шерлока Холмса. Да? Ты и Мирас Дункан все знали, по крайней мере, вы так думали, что все знаете. Вы думали, мы такие ослы, что стянем ваше золото в Америке. Нет, приятель. Ты что-то в" последнее время вообще плохо стал соображать, мозги у тебя запылились, надо бы их немного проветрить.

Он совсем перегнулся ко мне через стол. И до того он был доволен собой, что его прямо так и распирало, и он не знал, что и сказать.

– Слушай, Кошен, – сказал он. – Мы украдем это золото в Англии. Больше того, ты нам поможешь это сделать.

Он выпил еще, и на сей раз несколько большую порцию, и я вижу, что виски начинают оказывать свое действие. По-моему, Руди выпил еще и до того, как я пришел к нему, так что к настоящему моменту он уже достаточно нагрузился, и если я его сейчас немножечко поддразню, он начнет трепаться еще больше, и глядишь, проболтается.

– Это неплохая идея, Сальтьерра, – сказал я. – Но, конечно, только в том случае, если тебе удастся ее выполнить. Но знаешь, не так-то легко стянуть золотые слитки. Если ты надеешься, что в Англии тебе будет легче это сделать, смею тебя уверить, ты надеешься напрасно. В Англии уже все предупреждены, а ведь у них тоже есть копы. Не так ли? И что же ты собираешься сделать? Взорвать Английский банк? Ты меня смешишь.

Он улыбнулся.

– Мы не собираемся даже подходить к банку. Это не будет ограбление банка. Если бы у тебя в башке была хоть капля здравого смысла, если бы ты был порядочным человеком, а не паршивым копом, ты бы понял, что легче всего украсть золото именно в Англии, если, конечно, правильно организовать дело. Почему? – Он снова еще ближе наклонился ко мне. – Ты знаешь, как они доставляют золото в Лондон? С корабля перегружают в вагон и в сопровождении двух клерков отправляют прямо в банк. Прямо даже не верится, что на свете могут быть такие ослы.

Я кивнул.

– Значит, ты собираешься организовать налет на вагон? Да? – спросил я. – Ну, что ж, отлично! Только знаешь, Руди, куда ты потом денешься со слитками? Тебе нельзя будет оставаться с ними в Англии.

– А, заткнись, ты, болван, – сказал он. – Меня прямо тошнит от твоей глупости. Будь спокоен, все будет проделано в ажуре. Я улыбнулся и этой улыбкой дал ему понять, что считаю все болтовней. Он допил то, что у него осталось в стакане, и налил еще.

– Это уже наше личное дело, как мы собираемся заполучить его, – сказал он. – Я только хочу сказать тебе одну вещь: вы, ребята, с самого начала все время помогали нам в этом деле. Прежде всего у нас очень удачно получилось, когда я огрел бутылкой по башке этого парня, который потом разболтался у вас в госпитале. Правда, мы и не предполагали, что он это сделает. Но, бог мой, до чего же это хорошо получилось! Вы все подумали, что мы собираемся украсть золото на территории Соединенных Штатов, и начали принимать именно те меры, которые мы от вас и ожидали: переменили пароход, и вообще сделали то, что нам было только на руку. Ну-ка, посмотри вот на это.

Он порылся в кармане, достал листок бумаги, сложенный в несколько раз, бросил его мне, и я прочитал. Вот что там было напечатано на машинке:

«Как известно, за последние два года наблюдается большой приток капиталов в Америку, частично за счет капиталовложений отдельных лиц, стремящихся заработать в период некоторого расцвета (за последние девять месяцев цены на Нью-йоркской бирже удвоились), и частично благодаря панике на некоторых биржах Европы, в связи с Италоабиссинской войной, захватом немцами Рейнской области и девальвацией франка».

Дальше шло изложение технических подробностей тройственного соглашения между Америкой, Англией и Францией относительно баланса золотого запаса этих стран. И дальше, нам стало известно, что американские страховые компании настаивают на том, чтобы золото отправлялось небольшими партиями на быстроходных лайнерах, почти на каждом из которых имеется специально оборудованное для этой цели помещение. Но в зимнее время, в связи с уменьшением туризма, некоторые крупные лайнеры снимаются с линии, вследствие чего используются суда, не имеющие таких специально оборудованных помещений.

Поэтому, если по каким-либо причинам федеральные власти заподозрят, что готовится покушение на отправляемые золотые слитки, они, несомненно, в последний момент погрузят золото на другой корабль, а не на тот, который предполагался первоначально.

В скором времени ожидается отправка золотых слитков на два миллиона фунтов. Заметьте, что такое количество золота будет весить около 8 тонн. Вероятно, большая часть золота будет в виде слитков Монетного двора Соединенных Штатов, весом, примерно, 400 унций каждый. Помните, что кубический брусок чистого золота размером 14, 1 весит приблизительно одну тонну, следовательно, слитки Монетного двора размером: 3, 5х1, 75 каждый будут весить примерно столько же, сколько хороший большой чемодан.

Учитывая все эти обстоятельства, вам следует организовать операцию на том берегу так, чтобы каждый человек возвращался от грузовика к вагону с золотом не более шести раз, чтобы не слишком растягивать время разгрузки золота".

Я быстро прочитал эту бумажку, но делал вид, что читаю ее очень медленно, как будто плохо разбираю слова, в связи с тем, что один глаз у меня был закрыт. Кроме того, во время чтения я потянулся за бутылкой и сделал вид, что выпил еще. Все это дало мне достаточно времени, чтобы прийти к интересному заключению по поводу этой бумажки.

Я сделал вид, что одно какое-то место я никак не могу прочитать, поэтому и поднес бумажку к свету. Ах, какой же я умник!

Это была отличная полотняная бумага, а машинка с мелким шрифтом и довольно плотными строчками, чтобы побольше уписалось. И вот что мне показалось очень интересным.

Листок этот был бланком, вырванным из блокнота, только заголовок бланка срезан, а водяной знак на нем такой же точно, какой был на полученном мною письме от Харбери Чайза, Парк Авеню. Другими словами, это та же бумага, только со срезанной верхушкой.

Я все еще делал вид, что читаю, а на самом деле я соображал. Я помню. Мирабель говорила мне, что когда она была у Харбери Чайза, он еще не решил, устраивать ли ему сеанс или нет, и как ей показалось, он больше склонялся к тому, чтобы никакого сеанса не устраивать. Значит, кто-то украл на квартире Чайза бланки, или может быть, заказал такие же по соответствующему образцу, с тем чтобы, когда понадобится, посылать фальшивые письма.

И еще я помню. Мирабель говорила мне, что Вилли-Простофиля был замешан в истории с похищением золота и, пожалуй, он увяз в этой истории гораздо больше, чем она предполагала. Я начинаю думать, что Вилли с самого начала участвовал в этом деле, но когда появился Мирас Дункан, Вилли перетрусил.

Предположим, я прав, тогда мы имеем первоклассное объяснение письма, которое Вилли написал Карлотте, и которое я нашел в кармане смокинга Руди Сальтьерры. Вилли был влюблен в Карлотту и хотел предупредить ее, что появился Мирас Дункан, который что-то разнюхивает и вот-вот попадет в точку. И Вилли решил, что самое лучшее, что он может сделать, чтобы спасти свою шкуру, это рассказать Мирасу. И он хотел в тот вечер предупредить Карлотту, чтобы она вышла из этого дела до того, как Мирас начнет производить аресты. Теперь я понимаю, что имел в виду Дункан, когда во время нашей беседы у Мокси он сказал, что у него намечаются помощники из любителей. Ему еще не было известно, о чем с ним будет разговаривать Вилли, но уже знал, что Вилли собирается сообщить ему что-то очень важное, и поэтому он хотел связать меня с Вилли, чтобы облегчить мою работу.

Вилли пылал горячей любовью к Карлотте, и он понимал, что для того, чтобы спасти ее шкуру, надо ей посоветовать немедленно смываться. Может быть, Вилли тогда придумал бы какое-нибудь невинное объяснение участию Карлотты в деле, и устроил бы так, чтобы ей не предъявляли официального обвинения.

Подходя к делу под таким углом зрения, все становится более или менее ясно. Как говорят, в деле блеснул луч света. Досадно только, что блеснул он слишком поздно.

Пока я все обдумывал, держался рукой за голову и сидел, тупо уставившись в письмо. А уголком глаз наблюдал за Руди: что-то он сейчас предпримет.

Потом я сложил бумажку, как она была, и вернул ее Руди. Я очень обрадовался, когда почувствовал, что моя правая рука начала немного действовать, но постарался, чтобы Руди этого не заметил. Я отдал ему бумажку левой рукой и как бы в полном изнеможении повалился на стул.

Руди так и заржал от удовольствия.

– Что же, коппер, – сказал он. – Видишь, с каким умом мы организовали эту аферу, а ты и наполовину не догадался о наших планах. А теперь, – он подтянулся, как будто собирался совершить какой-то чрезвычайно великодушный поступок, – я хочу сделать тебе одно предложение. Причем нам совершенно безразлично, примешь ли ты его или нет, я просто хочу дать тебе шанс.

Он остановился, чтобы закурить сигарету, и все время через пламя зажигалки смотрел на меня.

– Вот как мы собираемся организовать все дело, я хочу полностью посвятить тебя во все детали этой операции. Золотые слитки, судьба которых так волновала твоих друзей, федеральных ребят, десять часов тому назад покинули порт Нью-Йорк на пароходе «Мейберри», И поскольку корабль с золотом благополучно вышел в море, вероятно, федеральные власти вздохнули с облегчением и радуются, что все, мол, в порядке. Но все отнюдь не в порядке. Вероятно, тебе интересно узнать подробности, как именно мы собираемся стянуть это золото. И план наш до того прост, что ты и представить себе не можешь.

Он огромным глотком выпил еще один стаканчик, который только что налил.

– Ну, так как же мы собираемся это сделать? – продолжал он. – А вот как. Вы, федеральные ребята, не поняли одного, что эта операция – международного 'масштаба. Это первая операция, в которой участвуют гангстеры с обоих берегов Атлантического океана. Вы, полицейские, считаете, что у вас крепкая организация, у нас тоже есть организация.

«Мейберри» тащится, примерно, со скоростью катафалка. С таким же успехом вы могли отправить золото на парусном судне. А судно, на котором мы с тобой сейчас находимся, обладает большой скоростью, и поэтому не пройдет и двух дней, как мы нагоним «Мейберри». Но в океане мы ничего не будем предпринимать… Ничего. Просто поплывем в хвосте.

Вот так-то… Когда «Мейберри» прибудет в Саутгемптон – Англия, мы просто останемся в океане, так, нечто вроде морской прогулки. Золото пройдет таможню и будет погружено на специальный ночной поезд, идущий в Лондон. Наши английские коллеги имеют полную информацию о том, как все будет организовано.

Так как же мы все-таки организуем похищение? Когда они будут перегружать золото на поезд, мы встанем на якорь между Селои Билл и Чичестером. У нас есть точная мореходная карта этого района, и мы можем стоять в непосредственной близости от берега.

Вскоре после того, как поезд выйдет из Саутгемптона, он должен будет пройти мимо одного чудесного местечка. Что же произойдет в этом чудесном местечке?

Руди сидел, горделиво выпятив грудь, он страшно был доволен собой. – Мальчики, находящиеся с той стороны оккеана, совершат налет на поезд. Надо сказать, в Англии еще ни разу не было налетов на поезда, поэтому все там так удивятся, что не будут знать, что им делать.

Машинист этого золотого поезда вдруг увидит на путях препятствие какое-то. Естественно, он остановит поезд. Так ведь? А что еще он увидит? Следующее, что он увидит, – это револьвер, приставленный к его виску. Сорок парней будут участвовать в налете, и все они достаточно квалифицированные в этом отношении мальчики. Ближайшие сигнальные пункты будут выведены из строя. Один из наших английских коллег позаботится о том, чтобы движение на этом участке было перекрыто.

Мы разработали точную программу, по которой золотой груз будет снят с поезда и погружен на грузовики всего за 12 минут, затем грузовики промчатся к побережью через местечко под названием Хавант. Прибыв на берег, они дают нам сигнал, и мы забираем груз, послав для этого на берег две моторные лодки с плотами на буксире.

На погрузку золота на наше судно мы кладем 15 минут. После чего смываемся. Поняли?

Когда весть о похищении золота достигнет полиции, английские копы начнут искать золото в Англии. И они найдут пустые грузовики, которые в разных местах побросают наши ребята после того, как погрузят золото на наш пароход. Никому и в голову не придет мысль о том, что золото уже находится на борту корабля! Ну как тебе это нравится?

– Хмм, как мне это нравится? Конечно, это отличный план, и кажется, ничто не помешает бандитам выполнить его. На сей раз федеральные власти сыграли на руку бандитам, когда исходили из того, что похищение золота произойдет на территории Соединенных Штатов. И получается, что брат Скендала, тот, которого Руди ударил бутылкой по голове и который перед смертью рассказал о похищении золота, оказал большую услугу бандитам, потому что правительство перегрузило золото на «Мейберри», тихоходное товаро-пассажирское судно, что значительно облегчило задачу гангстеров.

И, кроме того, Руди совершенно правильно сказал, что в Англии гораздо легче организовать это похищение. Вообще, если кто-нибудь задумает совершить вооруженный налет, нет лучшего места для этого, чем Англия, потому что в этой стране никогда в жизни никому и в голову не придет, что в наши дни возможен такой налет. Я этим отнюдь не хочу сказать, что английские копы-олухи, ничего подобного, они отлично знают свое дело. Просто там, не в пример Америке, вооруженные налеты на поезда не совершаются.

Да, надо сознаться, что дело организовано неплохо, и приходится в этом отношении отдать должное Руди. Я и не ожидал, что он способен организовать подобную операцию. Хотя мне отлично известно, что у американских гангстеров давно уже появились связи с европейскими, и вообще гангстеры начинают представлять собой интернациональную организацию, точно так же, как и копы, но так как копы входят в контакт с копами других стран только после того, как появится подозрение о крупном мошенничестве международного масштаба, гангстеры всегда, выражаясь спортивным языком, имеют возможность сделать рывок вперед на старте. Однако они неизбежно проигрывают в беге на длинные дистанции.

Единственное, что может их волновать, это когда Харбери Чайз обнаружит, что у него украли яхту, потому что он тут же обратится в полицию, и у копов сразу может зародиться подозрение, не связано ли исчезновение судна с похищением золота. Они почувствуют, что дело тут неладно, начнут разыскивать «Колдунью Атлантики», и потребуется не слишком много времени, чтобы какой-нибудь сообразительный парень догадался, в чем дело.

И все же, даже в этом случае, у банды достаточно времени, чтобы успешно выполнить операцию. У них быстроходное судно, и перед ними весь земной шар, и я полагаю, найдется не одно укромное местечко, куда они смогут пришвартоваться, прежде чем будет приведен в действие морской флот США.

И меня неотступно мучила одна мысль: мне неоткуда ждать помощи. Федам неизвестно, где я нахожусь. Вообще дело мое кончено, хотя, может быть, мне как-нибудь удастся вывернуться и на сей раз. А пока что я приму условия Руди. Я взглянул на него и скорчил гримасу, как бы от сильной боли.

– Что ж… я сдаюсь, – сказал я Руди. – Мое дело кончено, и я это отлично сознаю. Какой смысл спорить с тобой? На сей раз ты победил, Сальтьерра, я это отлично понимаю. Давай говори, какие твои условия. Я согласен на все.