Текст книги "Нейтронный Алхимик: Консолидация"

9

Николай Пенович старался не выдать, насколько он перепуган, когда туполицые громилы втолкнули его в никсоновские апартаменты. Хотя вряд ли был смысл изображать мачо – одержимые уже откровенно намекнули, что им под силу видеть, что у тебя на уме. Но не читать мысли и тем более – воспоминания. И это был его спрятанный в рукаве туз – одно воспоминание, да еще молитва.

Хотя едва ли стоило ставить на одну молитву даже не жизнь, а посмертие.

Николая впихнули в огромный холл, уставленный поверх пушистого белого ковра мебелью, напоминавшей гроздья хрупких шаров из розового хрусталя. Двери в соседние комнаты заменяли золотые пластины трехметровой высоты. Вместо дальней стены иллюминатор во всю стену глядел на Новую Калифорнию. Зрелище проплывающей внизу террасовместимой планеты было великолепно.

Один из гангстеров подтолкнул Николая своим «томпсоном» в середину комнаты.

– Здесь стой, – хрюкнул он. – Жди.

Минутой спустя отворилась дверь, и в холл вышла девчонка – на вид ей и двадцати нельзя было дать. Николай, несмотря на свое бедственное положение, не мог заставить себя на нее не пялиться. Она была красавицей. Паутинно-тонкий халатик нимало не скрывал восхитительного тела.

И Николаю она почему-то показалась знакомой. Хотя он не мог представить, чтобы единожды встретив ее, он забыл, где и когда это было.

Девчонка прошла мимо него, не обернувшись, к груде чемоданов у стены.

– Либби, где мой красный кожаный секс-костюмчик? С серебряной цепочкой. Либби!

Она притопнула ножкой.

– Иду, лапочка. – В холл присеменила зашуганная старушка. – В коричневом чемодане, где все, что ты носишь после вечеринок.

– Это где? – жалобно проныла девчонка.

– Здесь, лапочка. Боже мой, ты выглядишь еще хуже, чем во время гастролей. – Она склонилась над чемоданом.

Николай пригляделся к нимфетке повнимательней. Не может быть…

В холл ворвался Аль Капоне. За ним следовала толпа прихлебателей, но босса можно было узнать с первого взгляда. Это был симпатичный молодой человек с угольно-черной шевелюрой и пухлыми щечками, только усиливавшими впечатление от его вечной улыбки. Костюм его был таким же старомодным (и, с точки зрения Николая, нелепым), как и у остальных гангстеров, но носил он его с таким щегольством, что анахронизм не замечался.

Капоне бросил взгляд на Джеззибеллу и сморщился.

– Джез, я тебе говорил – кончай танцевать в таком виде перед ребятами, черт! На тебе нитки нет.

Нимфетка оглянулась, надула губки и намотала локон на пальчик.

– Да ну, Аль, детка, ты же тащишься от этого. Ребята все видят то, что у тебя есть, а они никогда не получат. Живое доказательство тому, кто тут босс.

– Гос-споди! – Аль возвел очи горе. Джеззибелла подплыла к нему и чмокнула в щечку.

– Не тяни, милый. Я нуждаюсь в твоей заботе… частями.

Она поманила за собой Либби и двинулась к двери. Старушка засеменила вслед, держа на сгибе локтя костюм, состоявший из пяти красных кожаных шнурков и серебряной цепочки. Джеззибелла одарила Николая стыдливой улыбкой из облака золотистых кудрей и вышла.

Аль Капоне пристально смотрел на пленника:

– Есть что сказать, приятель?

– Да, сэр.

– Выкладывай.

– У меня есть информация, мистер Капоне, которая может быть очень полезна вашей Организации.

Аль резко кивнул:

– Ладно, в дверь ты вошел – значит, кишка не тонка. Поверь, немногие доходили досюда. Так что пришел – так подавай.

– Я хочу присоединиться к Организации. Слышал, вы даете места неодержанным с особыми талантами.

Аль ткнул пальцем в сторону Аврама Харвуда III, стоявшего среди лейтенантов.

– А как же. Если Абраша скажет, что твои новости того стоят, – ты наш.

– Антиматерия – это хорошая новость? – поинтересовался Николай.

Лицо сломленного мэра дернулось от ужаса. Аль задумчиво потер подбородок.

– Может быть. Она у тебя есть?

– Я знаю, где ее добыть. И могу помочь вашему флоту заправляться ею. Это коварная дрянь, но у меня есть опыт.

– Откуда? Ты же федерал… или почти – погоны свои носил. Я думал, это запрещенное оружие.

– Да. Но Идрия – маленький астероид, делящий систему с весьма развитой планетой. Многие политики с поверхности поговаривали о том, чтобы местную ассамблею преобразовать в системную или организовать союз. Многим и в совете Идрии, и среди офицеров СО это было не по душе. Мы долго добивались независимости от компании-основателя, и это было непросто. Так что мы… готовились. На всякий случай. Несколько наших компаний производили детали, которые можно использовать в качестве систем удержания антиматерии. И штаб стратегической обороны наладил контакт с производителем.

– Так что, вы можете в любой момент ее достать? – поинтересовался Аль.

– Да, сэр. У меня есть координаты звезды, где расположена фабрика. Я могу направить вас туда.

– И почему ты решил, что мне это нужно?

– Потому что вы в том же положении, что была Идрия. Новая Калифорния велика, но Конфедерация куда больше.

– Хочешь сказать, что я играю по мелочи?

– Дождитесь, пока сюда явится Первый адмирал, и посмотрите сами.

Широко ухмыльнувшись, Капоне обнял Николая и похлопал по плечу.

– А ты мне нравишься, парень. Крепок. Так что вот: посиди в уголке с моим приятелем Эмметом Мордденом, он у нас спец по всякой электрике-электронике. Расскажи ему что знаешь, и если он подтвердит – место за тобой.

Аль захлопнул за собой дверь и прислонился к ней, выключившись из жизни, пережидая, покуда восстановится потерянное упорство. «Никогда не думал, что так трудно быть мной».

Джеззибелла снова переключилась на облик подтянутой спортсменки. Она валялась на постели, согнув одну ногу и закинув руки за голову. Секс-костюм стягивал ее груди серебряными цепочками, заставляя твердые темные соски смотреть в потолок. С каждым вздохом все ее тело изгибалось с кошачьей притягательностью.

– Ладно, – пробормотал Капоне. – А теперь рассказывай, что это за хрень такая – антиматерия.

Джеззибелла выгнула спину, вызывающе глядя на него.

– Никогда.

– Джез! Рассказывай. Времени нет на ерунду.

Она помотала головой.

– Проклятье! – Он шагнул к постели и, ухватив любовницу за подбородок, повернул ее голову к себе. – Я должен знать. Я должен решать!

Она попыталась дать ему пощечину. Капоне перехватил ее руку перед самым ударом, но серая шляпа с него все же слетела. Джеззибелла попыталась оттолкнуть его.

– Играешь, да? – взревел он. – Играть вздумала, блин, сучка? – Схватив ее за запястья, он прижал ее руки к подушкам. Зрелище ее тяжело вздымающейся груди, едва перехваченной ленточками, зажгло в его сердце драконий пламень. Он прижал ее к перине еще сильней, глумливо наслаждаясь тем, как тщетно бьется она в его стальной хватке.

– И кто теперь главный? Кто тут, блин, хозяин?

Сорвав кожаную ленту с ее паха, он раздвинул Джеззибелле ноги. Костюм его растаял. Женщина застонала в последней отчаянной попытке высвободиться, но в борьбе против того, кто стоял на коленях между ее бедрами, у нее не было ни шанса.

Позже – он не мог бы сказать, когда, – Аль вскрикнул от наслаждения. Оргазм захватывал каждую клетку его тела своей дикарской яростью, и Капоне растягивал это мгновение, как мог, прежде чем рухнуть обессиленным на смятые шелковые простыни.

– Вот так лучше-то, детка, – проговорила Джеззибелла, поглаживая его плечи. – Ненавижу, когда ты так напрягаешься.

Аль слабо улыбнулся ей. Она снова приняла облик девочки-котеночка – сплошная забота и преклонение в облаке золотых кудряшек.

– Не-ет, сударыня… вы вообще не человек.

Джеззибелла чмокнула его в нос.

– Насчет антиматерии… – заметила она. – Она тебе нужна, Аль. Если есть шанс – хватай его.

– Не понимаю, – пробормотал Капонс. – Лавгров говорит, это всего лишь очень мощная бомба. Атомной взрывчатки у нас вроде бы хватает.

– Это не просто большая бомба, Аль. Антиматерией можно питать боевых ос и звездолеты, увеличивать мощность на несколько порядков. Если хочешь, разница – как между пистолетом и автоматом. Оба стреляют пулями, но на разборке ты что предпочтешь?

– Разумно.

– Спасибо. Сейчас, хотя кампания в поясе астероидов идет хорошо, с войсками Конфедерации нам не сравниться по числу никаким способом. Но антиматерия прекрасно уравнивает шансы. Если у тебя будет ее хоть немного, они дважды подумают, прежде чем бросаться в бой.

– Джез, ты просто чудо! Надо обговорить это с ребятами, – Капоне спустил ноги с кровати и начал восстанавливать одежду из того волшебного царства, куда сам ее только что изгнал.

– Погоди! – Она прижалась к его спине, обняв за плечи. – Не бросайся в драку очертя голову, Аль. Надо все обдумать. С антиматерией у тебя будут большие проблемы – коварная это штука. И от вас помощи не будет.

– Ты это о чем? – набычился Капоне.

– Ваши энергистические способности вырубают нашу электронику, все цепи летят. С антиматерией такие штучки не проходят. Стоит одержимому подойти к магнитной ловушке – и вторую половину взрыва мы будем наблюдать из бездны. Так что… работать с этой дрянью придется неодержанным.

– Ч-черт! – Аль почесал в затылке. Вся его Организация строилась на подавлении неодержанных. Всегда должен быть внутренний враг, требующий постоянного присмотра, тогда солдатам есть чем заняться. А занятый делом солдат не оспаривает приказов. Но отдать антиматерию неодержанным… и баланс власти нарушится.

– Что-то мне это не нравится, Джез.

– Проблема невелика – только надо удостовериться, что каждый работник взят за жабры. Это работа для Харвуда и Лероя; пусть хоть семьи их в заложники возьмут, не знаю.

Аль поразмыслил над этим. Да, заложники помогут. Конечно, сил на это уйдет немало, и солдатам Организации придется рисковать головой.

– Ладно. Попробуем.

– Аль! – по-девчоночьи взвизгнула Джеззибелла и принялась покрывать поцелуями его шею.

Полупроявившийся костюм Капоне сгинул снова.

Зал заседаний комитета начальников штабов был обставлен так роскошно, как могут позволить себе только очень большие шишки. Дорогие стулья ручной работы окружали длинный стол в центре комнаты. Одну стену можно было сделать прозрачной, и тогда сидевшим в зале открывался вид на тактический оперативный центр СО в соседнем помещении.

Во главе стола сидел Аль. Старших своих помощников он приветствовал взмахом руки. Улыбки на его лице не было – совещание намечалось сугубо деловое.

– Ла-адно, – протянул он. – Что происходит? Лерой!

Пузатый менеджер оглядел собравшихся. Лицо его приобрело привычное уверенное выражение.

– Я более-менее выдерживаю первоначальный график умиротворения. Под нашим контролем восемьдесят пять процентов территории планеты, включая все промышленные центры и военные базы. Организованная Харвудом администрация, похоже, эффективна. Неодержанной остается пятая часть населения, и от них мы добились повиновения.

– А они нам нужны? – поинтересовался Сильвано Ричман у Капоне, не глядя на Лероя.

– Лерой? – осведомился Аль.

– В больших городах – безусловно, – ответил менеджер. – Маленькие городки, поселки могут существовать при условии, что их одержимые обитатели станут использовать свои энергистические способности ради общего блага. Но города требуют работы коммунальных систем – невозможно усилием воли убрать такое количество дерьма и мусора. По-видимому, одержимые не могут создавать съедобную пищу из неорганики, так что надо поддерживать и транспортную сеть для доставки продуктов. Пока что мы проедаем запасы на складах. А значит, мы должны создать какую-то экономическую систему, чтобы у сельских областей был стимул снабжать города. Проблема в том, что одержимые на селе не слишком хотят на нас пахать, и, кроме того, я понятия не имею, чем заменить деньги, – вы можете подделать почти все что угодно. Возможно, придется ограничиться бартером. Еще одна проблема: созданные одержимыми предметы нестойки, вне сферы энергистического влияния они просто возвращаются к первоначальному состоянию. Так что придется заново запускать многие заводы. Что до военной области – тут неодержанные просто незаменимы, но это уже дело Микки.

– Молодец, Лерой, – признал Капоне. – Когда работа внизу будет закончена?

– В принципе, вы уже подмяли все, что имеет какое-то значение. А пятнадцать последних процентов мы будем ковырять еще долго. Большую часть сопротивления оказывают в глуши, на отдельно стоящих фермах. И сопротивление серьезное. Эти ребята прячутся по лесам и горам с охотничьим оружием. Мы с Сильвано организуем команды зачистки, но, судя по опыту, война будет долгая и кровавая для обеих сторон. Они знают местность, а наши парни – нет; это почти компенсирует любые энергистические способности.

Аль сардонически хмыкнул.

– Хочешь сказать, что драка будет честная?

– Ну, почти, – признал Лерой. – Но в конце концов победа будет за нами, это неизбежно. Только не спрашивайте, когда это случится.

– Ладно. А насчет экономики ты подумай. Нам надо поддерживать какой-то порядок там, внизу.

– Будет сделано, босс.

– Так. Микки, а у тебя что?

На ноги поднялся Микки Пиледжи. На лбу его выступил пот.

– Неплохо, Аль. При первой атаке мы захватили сорок пять астероидов – самых крупных и наиболее развитых промышленно. Так что теперь кораблей у нас втрое больше, чем было в начале. Остальные поселения можно зачищать по ходу дела. Угрозы для нас они представлять не могут.

– Экипажи для новых кораблей набраны?

– Работаем над этим, Аль. Не так просто, как на планете. Большие расстояния, а наши линии связи растянуты страшно.

– Реакция эденистов последовала?

– Вялая. Были стычки с вооруженными космоястребами при трех астероидах, мы понесли потери. Но серьезных ответных ударов нет.

– Должно быть, силы берегут, – высказался Сильвано Ричман. – Я бы так и поступил.

Каноне прожег Микки взглядом – Боже, сколько часов он тренировался в Бруклине, чтобы добиться такого эффекта! И не потерял сноровки – у Микки с перепугу, словно по сигналу, опять начался нервный тик.

– Когда мы захватим все корабли с астероидов, хватит ли у нас сил справиться с эденистами?

Пиледжи обшарил глазами стол, тщетно выискивая союзников.

– Может быть.

– Вопрос в том, чего ты от них хочешь, Аль, – поправил Эммет Мордден. – Я сомневаюсь, что мы смогли бы сокрушить их, заставить подчиниться одержанию или передать обиталища под власть Организации. Поверь мне, эти ребята совершенно отличаются от всего остального человечества. Все до последнего, начиная с младенцев. Возможно, мы сумеем уничтожить их, разрушить обиталища, но завоевать?.. Не думаю.

Капоне поджал губы и уставился на Эммета. Это не Микки, скромняга Эммет, но дело свое знает.

– И что ты хочешь сказать?

– Что пора тебе делать выбор.

– Какой?

– Браться ли за антиматерию. Понимаешь, эденисты – монопольный поставщик гелия-3, горючего, которое питает все эти звездолеты, и космические заводы, и платформы СО. А мы все знаем, сколько топлива они жрут. В системе Новой Калифорнии накоплен огромный запас гелия-3, но и он когда-то кончится. Так что если мы хотим поддерживать власть над планетой и летать на звездолетах по-прежнему, нам надо или заполучить независимый источник топлива, или перейти на другое.

– Разумно, – согласился Аль. – Ты допрашивал этого Пеновича, Эммет. Он не врет?

– Сколько я могу судить – нет. Об антиматерии он, во всяком случае, знает немало. Думаю, он сумеет привести нас к этой своей станции-производителю.

– Корабли для такого дела у нас найдутся?

Мордден невесело скривился.

– Корабли – да, без проблем. Но, Аль… и на корабли, и для работы с антиматерией нужна просто уйма неодержанных. Наши энергистическис способности в космическом бою бесполезны, хуже того – опасны.

– Знаю, – согласился Капоне. – Но, черт побери, мы даже это можем превратить в преимущество! Покажем, что неодержанным найдется свое место в Организации. Для рекламы сойдет. Кроме того, эти усиленные ребята нам на астероидах здорово помогли, да?

– Верно, – без особой охоты признал Сильвано. – Неплохо себя показали.

– Тогда так, – решил Аль. – Атаку на эденистов мы проведем – посмотрим, можно ли отбить у них эти гелиевые рудники. Но одновременно подстрахуемся. Эммет, забирай себе корабли, сколько нужно. Сильвано, вы с Аврамом подберите команды. Из неодержанных берите только семейных – ну, поняли? И прежде чем они покинут станцию, семьи их пусть отправятся на Монтерей на лучшие в жизни каникулы. Запихните всех в курортный комплекс, а дверь заприте.

Сильвано жадно ухмыльнулся:

– А как же, босс. Я этим займусь.

Капоне откинулся в кресле и принялся наблюдать, как выполняются его приказы. Все шло гладко – а это само по себе проблема. О ней даже Джез не подумала – впрочем, у нее в этой области было гораздо меньше опыта. Его лейтенанты привыкали к власти и учились ею пользоваться. Покуда каждый пасся на своем лужку, но скоро они задумаются. И так же непременно, как курица несет яйца, кто-то захочет большего. Аль обвел стол взглядом и попытался прикинуть – кто.

Кира Салтер изучала свои новые владения из кресла президента «Магелланик ИТГ» в главном конференц-зале. Здание было одним из немногих, находившихся внутри обиталища, – пятнадцатиэтажная круглая башня у самой северной оконечности. Из окон его открывался потрясающий вид на внутренность Валиска. Прямо за оградой начиналась тускло-бурая полупустыня, постепенно переходившая в зеленое море лугов и лесов, занимавшее срединный пояс, а то, в свою очередь, уступало место широким степям, заросшим ныне какими-то ярко-розовыми ксенорастениями. Степь резко обрывалась в круговое море, пояс полупрозрачной бирюзы, пронизанной текучими проблесками.

А над всем этим изливала на стенки обиталища покойное сияние полуденного солнца осевая светотрубка. В этом мирном пейзаже не на месте была лишь одна деталь – около дюжины плывущих в воздухе тускло-алых облачков.

Других свидетельств произошедшего переворота было немного – пара струек черного дыма, разбившийся в парке у входа в звездоскреб самолет наемной полиции. Основной ущерб понесли помещения звездоскребов, но самые важные участки – промышленные станции и космопорт – остались почти нетронутыми.

А план был хорош. Всякого, кто сталкивался с одержимыми, захватывали немедленно, вне зависимости от занимаемого положения. Волна одержания распространялась с семнадцатого этажа звездоскреба «Диокка», поначалу медленно, потом все быстрее, по мере того как нарастало число восставших. Одержимые перешли в соседний звездоскреб.

Рубра, конечно, предупреждал жителей, подсказывал, чего опасаться, где сейчас враг. Он направлял наемную полицию и усиленных наемников, устраивал одержимым засады. Но войска его, хотя и были неплохи в своем роде, зависели от оснащения, и это давало одержимым колоссальное преимущество. Техника, за исключением самой примитивной, вроде химической взрывчатки, предавала своих владельцев, отказывая в критические моменты, выдавая ложные данные. Вывести из хранилищ небольшой отряд штурм-механоидов Рубра даже не попытался.

На причальных гребнях светящиеся причудливыми узорами коралловые корпуса одержанных звездолетов начинали вздуваться, преображаясь во взрослых адовых соколов. Фантастические звездолеты и колоссальные гарпии разлетались от обиталища, устремляясь в атаку на опасливо кружащих вдали космоястребов и шринагарские фрегаты. Боевые корабли отступили, оставив попытки помочь оказавшемуся в осаде населению.

Теперь власть Киры распространялась на все обиталище и на космическое пространство расстоянием сотни тысяч километров от внешней оболочки. Неплохое царство для бывшей светской дамы с Нового Мюнхена. Когда-то она уже тянулась к подобной власти, к влиянию, значению, почтению, которые власть приносила. Тогда ей не хватило последней капли, чтобы мечта стала реальностью. У нее были происхождение и семейный капитал, у ее мужа – талант и амбиции. Ему по праву полагалось место в кабинете, может быть, даже пост канцлера (об этом она мечтала, этого добивалась). А он, слабак, все испортил нелепым, рваческим нетерпением, поисками легких путей, выбрав не тех союзников. И этим провалом он обрек ее на прозябание в родовом поместье, на старательную, натужную благотворительность, на презрительную жалость светских львиц, которых когда-то она называла ближайшими подругами. На горечь, обиду и смерть.

Что ж, теперь Кира Салтер вернулась, еще моложе и прекрасней, чем прежде. А прежних, вызванных слабостью, ошибок она не повторит. Никогда.

– Три часа назад мы покончили с последним звездоскребом, – объявила она собравшемуся совету (с каким же тщанием она подбирала его членов!). – Фактически Валиск принадлежит нам.

Послышались аплодисменты и одобрительный свист.

Кира подождала, пока шум стихнет.

– Бонни, сколько неодержанных осталось?

– Я бы сказала, пара сотен, – ответила охотница. – Они прячутся, а Рубра им, конечно, помогает. Выследить их будет непросто, но деться им некуда. Рано или поздно я их найду.

– Опасность они представляют?

– В худшем случае они способны на саботаж, но, учитывая, что все мы способны почувствовать их приближение, едва ли это серьезная угроза. Нет, полагаю, единственный, кто сейчас в силах навредить нам, – это сам Рубра. Но о нем и его способностях я знаю слишком мало.

Все обернулись к Дариату. Кира не хотела включать его в совет, но его знание сродственной связи и программных архитектур обиталища было бесценно. Он нужен им, чтобы иметь дело с Руброй. Несмотря на это, Кира не считала его достойным одержимым. Дариат был психом, да притом маньяком. Его цель слишком отличалась от целей остальных, и одно это делало его для Киры опасной помехой.

– В принципе, Рубра может уничтожить всю экосистему, – спокойно ответил Дариат. – Он контролирует экологический баланс и органы пищеварения, а это дает ему большую власть. Он способен выделить яд в пищу и воду, заменить атмосферу чистым азотом и тем самым задушить нас, даже стравить воздух в пространство. Он может выключить осевую трубку и заморозить нас или оставить включенной и поджарить. Ему все это не причинит большого вреда – экосистему можно заместить, а население – завезти по новой. Человеческие жизни для него менее ценны, чем для нас. Рубра заботится только о себе. Как я говорил с самого начала, все наши достижения бесплодны, покуда он не уничтожен. Но вы не слушали.

– Ну так почему он до сих пор всего этого не сделал, кретин? – презрительно поинтересовался Станьон.

Кира предупреждающе стиснула под столом его колено. Станьон был неплохим заместителем, его пугающей мощи она была обязана немалой долей покорности остальных. Кроме того, он неплохо замещал Росса Нэша в ее постели. Но вот выдающимся интеллектом Станьон не отличался.

– Да, – ровным голосом произнесла она, глядя на Дариата, – почему?

– Потому что у нас остался единственный способ давления на него, – ответил Дариат. – Мы можем его убить. На наших адовых соколах хватит боевых ос, чтобы разнести сотню таких обиталищ. Мы зашли в тупик – стоит нам перейти к открытому противостоянию, и мы уничтожим друг друга.

– Открытому? – переспросила Бонни.

– Да. В данный момент Рубра советуется с Согласием эденистов, как лучше обратить одержание. А я, как вам известно, исследую способы переноса своей личности в нейронные слои, обходя поставленные Руброй преграды. Тогда я смог бы подчинить себе обиталище и уничтожить его.

«Не совсем то решение, о котором я мечтала», – подумала Кира.

– Ну так почему ты за это не берешься? – поинтересовался Станьон. – Засунься туда и обломай ублюдка на его собственном поле. Или кишка тонка?

– Нейронные слои примут только мысленные патерны Рубры. Если мысль не стыкуется с его личностным ядром, нейроны ее не пропустят.

– Но ты уже обманывал его программы.

– Именно. Я менял то, что было создано до меня, я не внедрял ничего нового. – Дариат тяжело вздохнул и подпер подбородок руками. – Слушайте, я ведь уже тридцать лет над этой проблемой работаю! Обычные средства были просто бесполезны. Потом мне показалось, что я нашел ответ, усилив свое сродство энергистикой. Я мог бы с ее помощью изменять участки нейронных слоев, заставляя их принять и мои личностные черты. Этим я и занимался, когда пьяный кретин Росс Нэш все испортил. Мы вышли из подполья и показали Рубре, на что способны; здорово, отлично, но этим мы потеряли преимущество неожиданности! Сейчас он бережется как никогда прежде. За последние десять часов я набрал достаточно доказательств. Если я пытаюсь обратить участок нейронной сети, чтобы он мог меня принять, он выпадает из гомогенности, а Рубра тут же делает что-то с биоэлектрохимией, и клетки мгновенно умирают. Только не спрашивайте, что он там с ними творит – то ли перегружает медиаторами, то ли просто убивает по одной электрическими разрядами. Не знаю! Но он преграждает мне путь на каждом шагу.

– Все это очень интересно, – холодно заметила Кира, – но для нас важнее другое. Ты сможешь его победить?

Дариат улыбнулся, глядя в пространство.

– О да. Я уничтожу его, я чувствую, как меня касается госпожа Чири. Должен быть способ, и я его отыщу.

Остальные советники обменялись раздраженными или тревожными взглядами. Станьон только застонал от отвращения.

– Можем мы считать, что прямой угрозы Рубра пока не представляет? – спросила Кира.

Привязанность Дариата к вере Звездного моста с ее многочисленными господами и госпожами царств она считала еще одним свидетельством его безумия.

– Да, – отозвался Дариат. – Он, конечно, будет прореживать наши ряды. Электрические разряды, шимпанзе-служители, забрасывающие нас камнями. Лифтами в звездоскребах и поездами пользоваться просто опасно. Неприятно, но это мы переживем.

– А до каких пор? – поинтересовался Хадсон Проктор, бывший генерал, вовлеченный Кирой в тесный круг ее советников, чтобы он помог составить план захвата. – Рубра – здесь, эденисты – снаружи. И те, и другие готовы голову сложить, чтобы вышвырнуть нас обратно в бездну. Мы должны с этим покончить, мы должны драться! И черт меня возьми, если я готов отдать им победу за здорово живешь!

– Наши адовы ястребы справятся с любым кораблем эденистов, – ответила Кира. – Проникнуть внутрь Валиска они не могут, так что им остается наблюдать с безопасного расстояния. Я не считаю их проблемой, а тем более угрозой.

– Возможно, адовы ястребы и справятся с космоястребами, но что заставит их охранять нас?

– Дариат? – бросила Кира, раздраженная необходимостью обращаться к нему снова. Но именно он придумал, как обеспечить верность адовых соколов Валиску.

– Души, одерживающие звездолеты, станут служить нам столько, сколько мы захотим, – ответил Дариат. – У нас есть то, что им нужно больше всего, – людские тела. Потомки Рубры могут связываться по сродству с черноястребами «Магелланик ИТГ». А значит, души способны выходить из адовых соколов тем же путем, которым вошли, и одерживать эти тела. Во время захвата мы поймали достаточно потомков Рубры, чтобы каждого одержателя кораблей обеспечить отдельным телом. И все они хранятся в ноль-тау и ждут.

– Ждут чего? – спросил Проктор. – Вот что меня тревожит. Я вообще не понимаю, ради чего мы затеяли этот спор.

– И что ты в таком случае предлагаешь? – поинтересовалась Кира.

– Да это очевидно! Уходим! Немедля! Нам это под силу, мы сможем выдернуть Валиск из этой вселенной. Мы создадим для себя собственный мир, с новыми законами, где нас не будет окружать бесконечная пустота и где мы будем надежно ограждены от бездны. Там нам не будет угрожать ни Рубра, ни эденисты, никто. И мы будем бессмертны!

– Верно, – согласилась Кира.

Большинство одержимых вернулось с того света лишь пару часов назад, но тяга эта уже нарастала – бежать, скрыться от ужасного пустого неба. В замкнутом пространстве Валиска было уютнее, чем на планете, но Кира ненавидела звездоскребы, где из окон видны были голые звезды, так напоминающие о бездне. «Да, – подумала она, – рано или поздно этот мир придется оставить. Но не сейчас». Мысли ее направлял иной, более древний инстинкт. Ведь когда Валиск упадет во вселенную, где все станет возможно для каждого, нужда в лидере отпадет, заглушенная вечным сибаритским наслаждением, искусом, от которого не будет спасения. И тогда она, Кира Салтер, лишится власти. Быть может, это и неизбежно, но торопиться с этим не стоит.

– А как насчет угрозы изнутри? – поинтересовалась она с пронзительным любопытством, точно они уже разобрались с этой простенькой проблемой.

– Какой угрозы? – спросил Станьон.

– А ты подумай. На сколько лет мы собрались покинуть эту вселенную?

– Да я вообще-то не собирался возвращаться, – съязвил Хадсон Проктор.

– Я тоже. Но вечность – это довольно долго, не так ли? А подумать над этим надо уже сегодня.

– И что? – поинтересовался он.

– Сколько человек сейчас находится на Валиске? Станьон?

– Около девятисот тысяч.

– Менее девятисот тысяч человек. А цель жизни, насколько я ее понимаю, в новых впечатлениях. Испытать все, что может предложить тебе мир. – Она мрачновато улыбнулась советникам. – И в каком бы мире мы ни жили, это не изменится. А нас покуда слишком мало, если мы хотим снабжать друг друга новыми впечатлениями до конца вечности. Нам нужно разнообразие, чтобы порождать новизну, или мы будем обречены на бесконечные вариации одних и тех же тем. Через пятьдесят тысяч лет мы так будем тосковать по переменам, что вернемся сюда хотя бы ради развлечения.

Она победила – сомнение и неуверенность прочно засели в их умах.

Хадсон Проктор откинулся на спинку кресла и одарил Киру вялой улыбкой:

– Ну продолжай, Кира. Ты явно все продумала, так в чем решение?

– Есть два варианта. Первый – на адовых соколах эвакуироваться на какой-нибудь террасовместимый мир и начать кампанию заново. Лично мне очень не хочется рисковать. Возможно, шринагарские корабли не смогут прорваться в Валиск, но если мы попытаемся высадиться на планету, это будет напоминать тир для слепых. Или мы можем поступить умнее и притащить людей сюда. Валиск способен поддерживать самое малое шесть-семь миллионов, и это не учитывая наших энергистических способностей. Шести миллионов должно хватить на создание жизнеспособного, обновляющегося общества.

– Ты шутишь. Приволочь сюда пять миллионов?

– Да. На это уйдет время, но сделать можно.

– Привезти несколько человек – да, но такую ораву… Наше население ведь будет прирастать?

– На пять миллионов? Нет. Тогда нам придется обязать всех женщин ходить беременными ближайшие десять лет. Сейчас совет правит, но попробуйте-ка протолкнуть такое решение и посмотрите, что из этого выйдет.

– Я не о нынешнем положении говорю. Я имел в виду – потом. Будем размножаться после ухода.

– Да ну? Это не наши настоящие тела, и дети никогда не будут нашими. Биологический императив нами больше не движет. Эти тела – всего лишь органы чувств для наших разумов, и ничего больше. Я лично размножаться не собираюсь.