Текст книги "Боец 4: Лихие 90-е"

– Программки Руслан сделает, твоя задача сделать турнирную сетку. Такую поровнее, ну ты понял?

– Понял, конечно.

– Задача непростая, но надо решить.

Сказав так, он вперился в меня проникающим взором.

– Надо им всем турнирные псевдонимы придумать, – сказал я.

– Согласен, надо – мысль хорошая. Может Геркулес там, Левиафан какой-нибудь…

– Погоняла должны быть попроще, народ сейчас такой, что в такое не врубится. Геркулеса может еще и знают, а вот Левиафана вряд ли. Кувалда, Штык, и так далее – это годится, – заверил я.

– Опять же, смотри сам, надо Штык, пусть Штык будет, – не стал спорить шеф.

Мы проговорили на подобные темы, после чего я распрощался, вышел, и теперь уже пришла мне пора смотреть на Алину – дружески-вопросительно. Она ответила таким же взглядом, мимолетно улыбнулась, протянула свернутый листочек, одновременно указав пальцем на входную дверь: там, мол прочтешь. Я шутливо откозырял, взял бумажку и вышел. Нравилась мне эта игра, хотя я в своем время столько в подобное «переиграл», что не на одну жизнь впечатлений хватит. Но тут, не скрою, приятное чувство теплой волной растекалось во мне, и я даже нарочно потомил себя, не разворачивая листок. Лишь сев в машину, развернул и прочел:

«В 19.00 у магазина „Хрусталь“».

Глава 19

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы смекнуть, где этот магазин «Хрусталь». Где это, где это… А, вспомнил! Это совсем недалеко.

Нечего говорить, что я в приподнятом настроении устремился домой, где принялся интенсивно мыться-бриться и в целом приводить себя в надлежащий вид. Что творилось в сокровенных недрах моей души?.. Не скажу, что я так уж усердно вглядывался туда: самоанализ вообще штука непростая, наш внутренний мир – это ведь во многом такие темные закоулки, в которые по разным причинам иной раз совсем не хочется заглядывать. Вот и я вспомнил Лиду… и как-то неловко мне стало вспоминать и ее саму, и слова, что она мне говорила, что я говорил ей. Я чувствовал себя изменником той самой памяти и норовил сейчас отстраниться от нее, как маленькие дети ладошками закрывают глаза, чтобы не видеть чего-то плохого.

А к Алине меня, честно говоря, сильно тянуло по-мужски. Она попросту была очень сексуальная особа, из числа таких, про которых говорят «манкая женщина», а в давние времена так бы и рубанул сплеча: «ведьма»! Это, конечно, особый дар, он дается от рождения, и его можно либо развить, либо погубить, как всякий дар, всякий талант. Аура, магия, шарм… как еще сказать, хрен его знает, но думаю, что ясно. Такие женщины могут быть не очень-то красивыми, хотя страшных среди них нет. Собственно, это и есть то, что зовется «женственность» – невидимый, но несомненный магнит для мужиков. Так вот, в Алине этого было на пятерых… а может и на шестерых. И это заставляло меня радостно готовиться, прихорашиваться, это заставляло счастливо биться мое сердце – предвкушение того, что может быть, а может и не быть, упорхнуть, навсегда оставшись светлым, легчайшим, пронизанным солнечным золотом облачком в памяти…

Фрейд с ней с философией. Прифрантившись, чуть прыснув на себя дорогим дезодорантом, я шагал на свидание. Пешком – поскольку «Хрусталь» был совсем рядом, полтора квартала.

Пришел в 18.58, немного погордился такой точностью, прошелся вдоль магазинных витрин, делать то особо нечего, в смартфоне не позалипаешь. И в мессенджере не свяжешься. А время текло, Алины не было. Я решил, что женщины, конечно, любят заставлять себя ждать, но и решил для себя топтаться здесь не свыше четверти часа, чтобы без ущерба для мужского самолюбия… Взглянул на пейджер – 19.06. Поднял взгляд – и увидел Алину.

В темно-синем цвета индиго платье чуть ниже колен, в белых босоножках на каблуках она шла, улыбаясь, как мне показалось, несколько смущенно. Я тоже улыбнулся, уж не знаю, как вышло.

Она прошла как каравелла по зеленым волнам… вспомнилась песенка.

– Привет!

– Привет, – ответил я, запоздало сообразив, что какие-то цветы надо было купить. – Куда пойдем?

Она грациозно пожала плечами:

– Не знаю… Вот напротив кафе есть неплохое.

– Идем туда.

…дальний угловой столик оказался свободен, там мы уютно расположились, заказали всякую чепуху вроде кофе, мороженого, апельсинового сока.

– Будем устойчиво на ты? – улыбнулся я. – Не дожидаясь брудершафта.

– Думаете, и до брудершафта дойдет?..

– Думаешь, – поправил я. – Думаю, да. Ты ведь не возражаешь?

Она целомудренно опустила взгляд, наманикюренным ноготком водя по ободку кофейной чашки. Ресницы у нее были длинные, густые, безо всякого наращивания.

– Нет, – сказала она тихо, но решительно. – Не возражаю. И.… брудершафт это всего лишь полпути…

– А надо пройти весь, – закончил я, улыбаясь. – До самых царских врат.

Про царские врата у меня вырвалось само собою. Вряд ли бы я смог объяснить, что имею в виду, где-то походу слышал – зацепило, и вот сейчас вывалил.

Алина все так же водила пальцем по чашке. На губах заиграла сложная улыбка. Видимо, у нее были свои представления о царских вратах.

Неожиданно она заговорила.

– Ты знаешь… когда в первый раз я тебя увидела, во мне что-то дрогнуло. Есть в тебе нечто, что женщины с первого взгляда ловят…

Ага, значит, во мне есть обратная мужская магия…

– У волшебника Сулеймана все по-честному без обмана, – заверил я.

– Ну… я поначалу подумала, что неотесанный какой-то, необструганный, прямо Буратино… ты уж извини, если что не так говорю…

– Нет, ничего. Про Сулеймана – так, к слову, – я подмигнул ей. – Кстати, Буратино – тоже волшебство. не?

– …ну, я так подумала, правда: жаль, но… А потом увидела, что ты ведь прямо рыцарь или кавалергард из прошлого…

– Слушай, я сейчас растаю как мороженое… – с деланным смущением пробормотал я, возя ложечкой в действительно подтаявшем пломбире.

– Не надо, – шутливо возразила она. – Да. Грубоватый, но благородный, с юмором, даже где-то изысканным… А главное, конечно, в тебе есть вот это мужское начало, тот магнит, что действует на женщин.

Тут румянец растекся по ее щекам, и Алина даже провела по левой щеке ладонью, как будто инстинктивно хотела смахнуть розовую краску, после чего надолго взялась за кофе с мороженым, как бы стыдясь того, что сказала чересчур много.

Я тоже ощутил себя витязем на распутье. С одной стороны, как всякому нормальному мужику, мне ужасно хотелось отведать такую соблазнительную девушку, как Алина. С другой стороны, как рыцарю или кавалергарду, которым я неожиданно оказался в ее глазах… смущало немного, что у меня на нее серьезных планов нет, а вот у нее на меня – вроде как планы серьезные.

– Алина, – глуховато сказал я, но глаза не опустил.

– Да?.. – услышал я.

– Я… Ты очень привлекательная девушка, и я не хочу врать… да что там! Ты прекрасно знаешь, как можешь кружить головы. И я не отличаюсь от других. И у меня тоже голова идет кругом. Это нормально, я считаю. Но должен сказать…

Я сделал паузу, чтобы подобрать слова – говорил я коряво, потому что не знал, как лучше выразиться, но все-таки проскрипел примерно так: есть женщина, которую я люблю или думаю, что люблю. Она далеко, я не знаю, что с ней, но если узнаю, если она сама найдет меня… конечно, я вернусь к ней, и пусть весь мир хоть провалится в бездну. Ну и все в таком духе.

Начиная говорить, я еще не знал, что в итоге скажу так. Но вот сказал, само собой так вырвалось. Честное слово, не знал, что так будет! И я прекрасно понимал, насколько непросто женщине слышать это, и что последствия могут быть самыми непредсказуемыми. Ведь я совсем не знаю эту Алину, не знаю, как она отреагирует. Вспыхнет, ожесточится, расплачется?.. Все может быть, и первое, и второе, и третье, и еще многое иное. Я даже как-то мысленно напрягся, ожидая всего.

Произошло как раз из многого иного. Не первое, не второе, не третье. Алина подняла глаза.

– Ты знаешь… я давно убедилась, что мужчины, даже самые умные, где-то…

– Дураки?

– Я этого не говорила, – в голосе послышался юмор. – Скажу так: им не понять до конца женщин. Что-то уловить в женской душе, даже иногда что-то тонкое – это да. Но понять все…

– Так и женщинам так же мужчин не понять…

В глазах Алины играли насмешливые искорки.

– Согласна. Поэтому и предлагаю не морочить головы друг другу. Ты нормальный здоровый мужчина. Я такая же полноценная молодая женщина. Таким людям всегда хочется секса. Это нормально. А если не хочется, то это ненормально. Или я не права?

– На сто процентов. Права, то есть.

– И нам что-то мешает?..

– Думаю, нет.

– Так чего мы ждем?

– Мороженое, – я улыбнулся. – Кофе и сок. Или черт с ним со всем?..

– Я думаю, что черт.

…Мы шли ко мне не торопясь, как бы растягивая предчувствие, нарочно томя и поддразнивая себя, намеренно говоря о пустяках… И подымаясь в полутемном скрипучем, громыхающем лифте, улавливая чувственно-тревожный запах неизвестных мне духов, я с трудом сдерживал желание обнять ее, впиться губами в губы, ощутить живое тепло ее тела…

– Ты снимаешь квартиру? – спросила она.

– Да, – я не стал вдаваться в тонкости и говорить, что еще пару дней назад жил в вагончике. – Прошу!

Она вошла первой, сбросила туфельки, босиком прошла в комнату, я следом, чувствуя, как бьется сердце и пересыхает в горле. Ее платье цвета индиго было сзади застегнуто на молнию, я взялся за этот замочек, и он расстегнулся на удивление легко. Она несильно повела плечами, сбрасывая платье, осталась в стрингах и бюстгальтере, и я, конечно, потерял голову, увидев ее упругую, смуглую, прекрасную наготу…

…Летние сумерки уже заполоняли комнату, в окно заглядывала первая вечерняя звезда Венера, когда Алина, нежно целуя меня в мочку уха, прошептала:

– Мне пора…

– Может, останешься?

– Нет, милый. Не могу. Мама с ума сойдет, я сказала, что к подруге пойду… ненадолго.

И сказав так, она крепко прижалась ко мне, я в ответ обнял ее, ощущая тепло ее роскошного тела и борясь с желанием немедленно еще раз сделать с этим телом то, для чего оно природой создано. Она вздохнула, порывисто обняла меня… и расплакалась.

Нет, в самом деле никогда нам женщин не понять!

– Ты что? Что с тобой?..

– Так, ничего, – она прекратила реветь, вытерла слезы, старательно улыбнулась. – Все, бегу, а то у мамы инфаркт будет. Не провожай, я сама. Все, бегу!..

…Нечего говорить, что я долго не мог заснуть, переживая события минувшего дня. Секс с красивой женщиной – это ведь как комета в том смысле, что чувства, память словно шлейф кометы. Вот нет уже обольстительницы, убежала, а в комнате будто светлее, чем надо, будто еще дрожит, переливается что-то живое, тонкое, неуловимое. Я лежал, улыбался, ночные звуки города невнятно ворчали за приоткрытым окном… и не заметил, как уснул.

Понятно, что без последствий романтика не осталось. Необходимой спортсмену свежести и бодрости утром во мне и в помине не было. Сам чувствовал, что двигаюсь нескладно, медленно, энергия, необходимая для ударов, да просто для быстрых движений, не хочет вливаться в сбившийся с орбиты организм. Впрочем, плановую тренировку я как-то провел, и даже неплохо, никто ничего не заметил, а вот спарринг с Юрой…

И как нарочно, Юра подошел такой сосредоточенный, серьезный:

– Слышь, Боец, давай сегодня поработаем в полную силу? Ну или почти. Времени остается всего ничего, надо бы набираться практики… А? Без обид, ясное дело, я ж понимаю, что я тебе не уровень, но и мне надо расти, так что я готов.

Мысленно я вздохнул. Что тут скажешь?..

– Ладно. Только с добиванием не убиваем, работаем вполсилы. Я немного не в форме, а у тебя силища-то…

Он неуверенно ухмыльнулся:

– Ну ты скажешь тоже!

– Я знаю, что говорю. Ну и все-таки я тренер, по моей команде «Стоп!» в тот же миг прекращаем. Ясно?

– Ясно.

Я чуть попрыгал, поразмялся, убедился, что «ватный», нет во мне необходимой резкости, взрыва. Но есть опыт, ладно, спарринги лишними не бывают, если только не совсем с «мешками», а Юра отнюдь не таков…

– Бой!

Видно, Юра на самом деле решил испытать себя. Наверное, готовился, вырабатывал план, и не зря мы с ним вчера до одури отрабатывали комбинированные атаки. Он четко пробил лоу-кик, нарвался, правда, на предусмотрительно выставленное колено, но не смутился, а отработал боксерскую комбинацию, от которой я отбился, но потерял инициативу, а он медведем попытался навалиться на меня.

В общем, разумно. Мы с ним и раньше говорили о тактике: как по максимуму раскрыть сильные стороны и не дать обнаружить слабые. Как, например, Юре построить бой с соперником из «ударного» вида спорта?.. Наброситься в первые же секунды, только не теряя головы, захватить инициативу и постараться перевести схватку в борцовский режим, пользуясь практически гарантированным превосходством в размерах и массе. А если это будет борец? Тогда, напротив, не давать ему войти в зону захвата, интенсивно бить руками и ногами, маневрировать, углы резать, максимально двигаться и непрестанно наносить удары.

Понятно, это были все разговоры умозрительные и несколько наивные, но толк от них был. Во всяком случае, сейчас Юра попробовал применить одну из тактических схем, правда, неудачно – я выскользнул из его захвата, ударил в ответ, но он вполне ловко перекрылся.

Я ощутил, как отчаянно мне не хватает свежести. Я пока уходил от Юриных атак, но мои собственные не срабатывали. Я не опережал соперника, не имел преимущества, и меня мог выручить разве что опыт, бойцовская мудрость и тот самый бойцовский интеллект. В данной ситуации мне оставалось держаться, выматывать противника, самому стараться тратить сил как можно меньше, а в бою с соперником, настолько превосходящим тебя в габаритах, это задача аховая, прямо скажем.

Тем не менее – и это практика, и отсюда надо стараться извлечь максимум пользы. В жизни все может быть! То бишь на соревнованиях. И я работал, я чувствовал, что мысль и тело все-таки работают вместе, они не в разладе, только им туго, медленно, но все-таки…

Ну а Юра не стоял на месте во всех смыслах. Вчера он был лучше, чем позавчера, сегодня, лучше, чем вчера. И он сработал быстро и мощно – атака, каждый удар как бомба, от одного я ушел, другой блокировал, третий тоже, но этот третий – хук справа – был настолько мощный, что потряс меня через блок. Важную роль играло и то, что Юра не был обучен по «классике», и его удары подчас летели под неожиданными углами и по не менее неожиданной траектории. Забавно, но факт – подчас даже мсмк может зевнуть колхозную плюху от неумехи без «школы».

Давно со мной такого не было! Искры из глаз не полетели, но словно что-то лопнуло, небо и земля дружно подпрыгнули, и я оглох. И как в этот отчаянный миг я смекнул схватить противника за ближнюю руку, дернуть и провалить его вперед, используя естественную инерцию тела!.. Юра полетел, на миг очутился в беспомощном положении, и я мигом прихватил его ногу так, чтобы сделать ущемление ахиллова сухожилия.

– Стоп! – вскричал я.

Юра мгновенно прекратил борьбу, но взглянул на меня с недоумением.

– Я тебя на «болячку» взял. Захват «ахилла». В бою это победа стопроцентная, судья сразу остановит… – тяжело дыша, проговорил я.

– А-а… – неуверенно протянул Юра, и я почувствовал, что он мне не очень поверил.

Я коротко обрисовал ему расклад по болячке. Не всякий судья сразу может оценить опасность угрозы, и риск получить тяжелую травму в этот миг еще какой… Об этом я все же говорить не стал, но убедить в том, что нельзя нарываться на такой прием, было необходимо. Ну, что там говорить, на сто процентов обезопасить себя от захвата ног, да и рук, с последующим проведением болевого приема, нельзя, но свести вероятность этого к минимуму необходимо. И опять-таки для этого есть специальные методики и навыки…

Я давно заметил, что Юре нравятся такие теоретические беседы – и это хорошо, думающий спортсмен в них найдет то, что подойдет именно ему, исходя из его индивидуальных данных. Так мы с ним проговорили примерно полчаса, признаюсь, я охотно поддерживал диалог только для того, чтобы отойти от удара – я еще чувствовал себя малость «в космосе», а вернее, так, должно быть, чувствуют себя космонавты после длительного полета на Земле. И выйдя с территории стадиона, я еще погулял по улице, зашел и в парк, там побродил, приходя в себя, ну и в целом практически восстановился.

Тут меня и застал сигнал от шефа. Я перезвонил из автомата.

– Давай ко мне, – кратко велел он, что я и выполнил.

Алина трудилась на своем рабочем месте, а кроме нее в приемной неожиданно оказались еще двое, мужчина и женщина развязно-богемного вида, пришедшие по делам к шефу. Как я понял из их разговора, они пришли в Вадиму Антоновичу как к бизнесмену от искусства, с просьбой о спонсорской помощи, а продвигали они некую «школу современного танца»… и необъяснимое чутье просигналило мне, что эти танцы сильно похожи на стриптиз с последующей проституцией.

Мы с Алиной молниеносно обменялись взглядами, призрак улыбки скользнул по ее губам – для любого другого человека, присутствовавшего бы при этом, как будто ничего не произошло. Но мы с ней вдвоем знали, храня нашу тайну…

– Извините, – чересчур сахарным голосом обратилась она к посетителям, – это наш сотрудник, у него срочный доклад Вадиму Антоновичу, не терпящий отлагательств. Он отчитается, а потом я попрошу вас зайти. Хорошо?.. Сергей, пройдите, пожалуйста.

Глава 20

Я прошел в кабинет и сразу понял, что шеф на взлете настроения.

– Входи, давай-давай, чего встал! – энергично велел он, хотя я и так вошел. – Присаживайся!

Я сел, он тоже тяжело хлопнулся в кресло, раскрыл рабочий блокнот.

– Смотри, – начал он, – народ уже начал прибывать на турнир. Надо пресс-конференцию сделать, это ты верно говоришь, тема нормальная. Завтра с утра давай репетицию поведем, а где-то после обеда – уже саму конференцию… или нет, послезавтра! Завтра не успеем, и еще народ подъедет, и журналюг надо обзвонить, собрать… да, это еще день как минимум. Значит, послезавтра. В цирке.

– А репетицию?

– А это у вас на «Труде» можно провести, как понимаю. Получится так?

До сих пор босс вроде бы не советовался со мной. Только приказывал, а теперь все менялось.

– Должно получиться, – ответил я. – Надо с Ракитиным прежде поговорить.

– Поговори значит, не вопрос. Завтра я всех постараюсь собрать, где-то к обеду или чуть позже.

Он помолчал. Подумал. Потом сказал:

– Ты присмотрись к ним. Подумай, кого можно будет привлечь в нашу систему. Нам силовая структура понадобится.

– Конечно, на карандаше держу, – я кивнул.

Вид у меня был совершенно невозмутимый, и это стоило мне некоторого труда, поскольку именно в этот миг меня осенила идея: похоже на то, что Кудряшов действительно уходит с госслужбы, обнаружив куда более интересное меню в частном бизнесе, где он собрался работать в партнерстве с моим шефом Вадимом Антоновичем. И вдвоем они думают отбиться от Варианта, закрыть ему дорогу сюда.

Вряд ли шеф мог прочесть мои мысли, скорее мы с ним синхронно подумали об одном и том же.

– У меня информация, что Вариант уже здесь, – обронил он. – Шифруется на конспиративной квартире, пока не вылезает оттуда.

Последнее он произнес с ядовитой иронией, но я ухватил иное в его словах:

– Мне стоит быть осмотрительнее?

– Это никогда не будет лишним…

Моя мысль поехала в сторону Алины: не выследят ли ее люди Варианта?.. Шеф, однако, сам того не желая, успокоил:

– …но я не думаю, что до турнира он решится на резкие действия. Уже слух пошел, уже многие должны приехать, это дело такое – тонкое…

– Значительные лица должны приехать?

– Не без этого. Вообще, – здесь в голосе Вадима Антоновича даже пробился энтузиазм, – с этим турниром здорово получилось! Мы вправду прогремим, и можем инвестиции получить. Но вот здесь и есть опасность…

Тут Вадим Антонович пустился в рассуждения и, надо сказать, достаточно здравые. По его словам, до соревнований Вариант рыпаться против нас не будет – ему даже выгодно, чтобы турнир прошел успешно. А вот затем он попытается «переформатировать» понаехавших влиятельных лиц на предмет того, что именно он сможет наилучшим образом организовать прибыль от разнообразного бизнеса в Уфе, включая всякий сомнительный. Для этих самых лиц прибыль – священная корова, все остальное второстепенно; лица и сами не в идеальных отношениях с законом и моральными нагрузками не отягощены. Естественно, они не будут разборчивы в источниках денег, ну или будут закрывать глаза… Вот тут-то Саня Вариант и постарается их убедить, и уж постарается аргументы подобрать.

– А это он умеет, не поспоришь, – признал шеф, вздыхая. – Но и мы не пальцем деланы! Так что после турнира жди зарубу! Деньги и власть, да… это тот еще двигатель жизни…

Вадим Антонович расфилософствовался, и я подумал, что сейчас он вновь достанет из сейфа или стола спиртное… но нет, обошелся философией всухую. Еще поговорил о том, что на кону стоит многое, серьезные деньги, и за них придется побороться как следует. Думаю, что и еще бы побазарил, но тут в двери возникла Алина:

– Вадим Антонович, у нас Кудряшов на линии…

Босс немедля схватился за трубку, а мне глазами сделал знак: свободен! Я вышел вслед за секретаршей.

Успев привыкнуть к тому, что все тут мастера безмолвных диалогов, я подмигнул Алине и сделал не очень приличный жест – когда, мол, будем делать нечто? Она беззвучно рассмеялась, показала на телефонный аппарат, а потом на мой пейджер – позвоню.

Так и поговорили. Очень даже содержательно.

От шефа я рванул к Ракитину, сказал, что на завтра назначена репетиция пресс-конференции, после тренировки, разумеется. Андрей Борисович для вида поморщился, хотя я просек, что ему это любопытно – ну, в самом деле, зрелище для наших людей экзотическое. Да, он добавил еще, что заходили два челябинских молодца, познакомились. Попросили разрешения потренироваться, чтобы форму не терять. Справедливый Ракитин разрешил, парни поспарринговались без фанатизма…

– …что-то в них есть, – твердо сказал Ракитин. – Кое-что, да они умеют. Не пентюхи с улицы – это точно.

Я кивнул понимающе:

– Посмотрим, кто еще прибудет. Что за публика. Сдается мне, что будет интересно…

Примерно на этом мы расстались, а вскоре мне поступил сигнал на пейджер от шефа – прибыть срочно.

Недоумевая, что за пожар такой, я откладывать не стал и прибыл, Алина лишь головой кивнула на дверь кабинета, и я вошел.

– Ага, здесь уже! Оперативно, – похвалил босс. – Вот что, сейчас возьмешь мою машину с водилой, рванете в аэропорт. Участники прибудут, вип-персоны, понял? Из Москвы. Надо встретить.

– Понял.

– Сейчас еще поймешь.

И он объяснил, что прибывает некий тип, уже участвовавший в подпольных боях и побеждавший, уже известный в узких кругах. Имени своего он не афиширует, выступает под кличкой «Бомбер» – бомбардировщик, значит…

– По-английски, что ли?

– Ну, так выходит.

– А что, по-русски нельзя сказать?

– Спроси чего полегче! – полыхнул шеф. Взгляд жестко сверкнул. – Такой уж, видать, этот… сноб.

Сноб прилетает не один, а с личным менеджером, он же адвокат и, вообще, похоже, на все руки мастер. И швец, и жнец, и на дуде игрец. Этого зовут Аркадий Львович.

– Серьезные люди прилетают, – сказал я с иронией, но шеф юмора не поддержал:

– Сами-то они, может, и петрушки, да за ними могут на самом деле могут монстры быть, это верно… Короче, надо по-людски встретить. Я не могу – не в уровень мне. Давай ты. Водилой, кстати, Ильдар, знакомый твой – он теперь у меня на БМВ, пошел на повышение… Давайте, до самолета два часа.

– Есть, – по-военному ответил я.

Уже в пути я от Ильдара узнал, что везти гостей надо в гостиницу «Россия» – это рядом с цирком, где будет проходить состязание.

– Не был еще там?

– Не довелось как-то.

– Ну, увидишь! Там же и мэрия, ну, Горсовет по-старому. Увидишь…

Уфимский аэропорт находится километрах в двадцати к югу от города. Мы переехали мост через реку Белую, по-башкирски – Агидель, помчались по четырехполосной трассе вдоль всяких пригородных мест и сооружений. В порту мы выяснили, что московский рейс прибывает через час, зашли в буфет, попили кофе со всякой сдобной чепухой, и тут на пейджер пришло сообщение от Алины:

«Позвони, когда сможешь». И незнакомый номер телефона. Домашний, должно быть.

Ильдара, чувствовалось, разбирало любопытство спросить, но дисциплина перевесила. Промолчал, хотя и поерзал.

Мы допили кофе, поболтали о пустяках, здесь и объявление подоспело: прибывает московский рейс… мы пошли встречать.

Наших гостей узнали сразу: одеты ярко, броско, сразу заметны в темной толпе, где большинство в одежде черных, коричневых, чернильных тонов… Они тащили и два здоровенных спортивных баула. Почему-то я думал увидеть Аркадия Львовича юрким, мелким, жуликоватым мужичком – а оказался рослый, вполне спортивный, представительный и даже обаятельный:

– Здравствуйте, здравствуйте… – приятным низковатым голосом с барскими модуляциями заговорил он дружелюбно вроде бы, но снисходительно, как старший с младшими. – Рад познакомиться!

Зато второй…

Тот самый Бомбер – конечно, это был он примерно одного роста с промоутером, в районе 185, сухощавый, плечистый, очень надменный и какой-то винтажно-гламурный даже для девяносто третьего года, в духе элегантного голливудского мафиозо. Впрочем, несмотря на ухоженно-богемный вид, по пластике сразу было видно, что это боец хорошего класса, и меня как-то внезапно щипнула ревность – а как бы я выглядел в бою с ним? Справился бы. Сам-то он, похоже, не сомневался, смотрел на нас, как на говно в унитазе, впрочем, так он смотрел на весь белый свет – весь мир говно, один он ясный сокол. Руки нам не подал, как-то неясно кивнул-не кивнул, буркнул-не буркнул, жуя жвачку. Аркадий Львович разливался ручейком за двоих:

– Ну что, в отель?

– Да, едем.

В пути великий гладиатор тоже все молчал как кирпич, зато Аркадий Львович вел легкую светскую беседу, причем не просто болтал без умолку о пустяках, а именно как светский человек разговаривал ненавязчиво, любезно и разумно, элегантно формируя фразы… Довезли мы их до «России», этот район города – примерно середина длинного проспекта Октября – и мне был не знаком, и хотя вида москвичам я не подавал, но смотрел с интересом. Здесь, в отличие от южной Уфы, был уже чисто советский город, планомерно выстроенный на пустом месте, длинные и широкие пространства, в которых тоже была какая-то своя неповторимая харизма.

Здание гостиницы «Россия» оказалось стандартным – такие массово лепили в наших городах в 60–70 годы. Я, разумеется, проследил, чтобы гостей заселили чин по чину, в «люксы», которые наверняка оплачивали организаторы… а впрочем, меня это не колыхало.

– Благодарим вас! – Аркадий Львович с чувством пожал мне руку за двоих, поскольку Бомбер так и смотрел сквозь меня, словно я был тут призрак. Подхватив баулы, они пошли по коридору, сопровождаемые коридорным в униформе.

…на обратном пути Ильдар долго балаболил о надменности москвичей:

– …пупы Земли! Как будто все им должны!..

– Это точно, – усмехнулся я.

– Надулся, блин, как мочевой пузырь, еще чуть-чуть, и лопнет!.. – и так почти до самого офиса.

Шеф нас ждал, хотя рабочий день кончился – похоже, он действительно придавал большое значение появлению москвичей. Алины же не было, похоже, она ушла раньше. Мы отчитались о том, что все нормально, шеф явно был доволен и отпустил нас.

На «семерке» я быстро домчался до квартиры, слегка перекусил, позвонил Алине. Она мгновенно взяла трубку, словно ждала моего звонка – это мне, конечно, польстило.

– Да?..

– Просили перезвонить, сударыня?

– Ах, надо же, какое тонкое обращение!..

Так мы немного пошутили, попаясничали, быстро договорились о встрече. Я предложил подъехать к ней на машине, но опять же она отказалась, сказав, что придет сама.

…Когда раздался звонок в дверь, я ощутил редкостный подъем во всем организме, распахнул дверь, сияющая Алина – на сей раз в элегантном джинсовом костюмчике – так и впорхнула в квартиру, мы обнялись, подкрепив объятия долгим горячим поцелуем. А когда разомкнули губы, она шепнула мне в ухо:

– Я уже вся горю…

– В каком месте горит? – сострил я.

– В разных…

Спустя час мы дремали в объятиях друг друга, девушка пристроила голову на моем плече, сладко посапывала носом, время от времени я чувствовал ее нежные поцелуи… Я и сам на несколько секунд как будто провалился в сон, но встрепенулся.

– Слушай… – проговорил я тихонько.

– Да?..

– Ты ведь давно работаешь у шефа? Ну, в этой фирме, то есть?

И почувствовал, как она изменилась. Физически напряглась.

– А что? Тебя интересую я или шеф?

– Конечно, ты, – сообразил ответить я. – Но вообще меня интересует много чего на этом свете.

Она помолчала. Когда заговорила, я уловил в голосе отчужденность:

– Сережа, зачем ходить вокруг да около? Ты хочешь узнать, спала ли я с ним? Была ли его любовницей?..

Честно говоря, я не собирался этого узнавать. Предвидел, что такого разговора не избежать, но сама по себе тема была не главной. Все-таки мне хотелось узнать побольше о личности Вадима Антоновича. С тем, чтобы выстраивать прогнозы. За язык я ее не тянул. Но если уж на то дело пошло…

Видимо, я промолчал дольше, чем надо в таком разговоре, и она сказала сухо:

– Да. Была. Зачем я пошла на это?.. Ну, очень просто, ради женской карьеры.

– Он не женат? – спросил я деловито, как бы подчеркивая то, что между нами складываются рабоче-союзнические отношения, без ненужной романтики.

– А его как-то и не поймешь, – живо откликнулась она примерно в том же тоне. – Вообще молодец: так умеет дело поставить, что не выпытаешь ничего. Школа жизни!.. Если честно, у меня была мысль насчет замужества…

– Любовь?

– Я тебя умоляю! Любви на этом свете либо совсем нет, либо мимо меня все где-то ходит.

– Второе ближе к истине.

– Пусть так, – легко согласилась она. – Ну раз у нас с тобой такой открытый честный разговор… Скажу так: я решила – ну, если не замуж, то отжать надо по максимуму. Да, надо сказать, что подарки он делать умеет, в женской психологии разбирается. А где-то с месяц назад, может, больше, чувствую, что-то изменилось.

– Завел себе кого-то?

– Вот я тоже так думаю, только подтверждений никаких нет.

– А ты можешь выяснить?

– А зачем? – засмеялась она. – Мне оно надо?.. Я от него что получила, то получила, довольна, претензий к нему нет. Если хочет там с кем-то, то пусть. Это уж не моя забота.

– Хм, – сказал я. – Извини… а зачем тогда тебе я? Здесь какой расчет?

Она приподняла голову, я увидел ее глаза совсем рядом, только сейчас заметил, что они немного разные: один – светло-карий, другой – вроде бы тоже карий, но с зеленым оттенком.

– Дурачок, – ласково сказала она. – Какой расчет? Никакого расчета. Ты мне нравишься, вот и все. Кстати! А ты не думал, что я уже беременная от тебя?