Текст книги "На службе Франции. Президент республики о Первой мировой войне. В 2 книгах. Книга 2"

Воскресенье, 31 октября 1915 г.

Братиану не проявляет склонности пропустить русские войска (Бухарест, № 539 и 540). Впрочем, Россия не желает ничего предпринимать на Балканах, пока не получит ружей, которые она потребовала от нас и Англии; мы в скором времени посылаем их (Петроград, № 1305).

На нашем фронте, а именно в Артуа и Шампани, ежедневно продолжаются бои. Мы то берем у неприятеля окопы, то теряем их. Вчера немцы дошли до вершины Тахирского холма.

Веснич показал мне и Бриану телеграмму, полученную им от Пашича. Сербия требует, чтобы мы как можно скорее приступили к военным действиям в направлении Скопле (Ускюба). Крики радости, которыми было встречено известие о нашей экспедиции, сменились теперь криками отчаяния.

Глава 4

Интриги бывшего хедива в Швейцарии. – Свержение министерства Заимиса и замена его кабинетом Скулудиса. – Новые поездки на фронт. – Дени Кошен в Греции. – Совещание с Асквитом, сэром Эдуардом Греем, Бальфуром и Ллойд Джорджем. – Генерал Гальени, генерал Жоффр и ведение войны. – Поражение и отступление сербской армии. – Китченер и оборона Египта. – Первое появление Боло-паши

Понедельник, 1 ноября 1915 г.

Вот уже второй раз французы встречают на фронте праздник Всех святых. Я отправился с мадам Пуанкаре на военные кладбища в Банье, Иври и Сент-Оуэн. Мы возложили венки хризантем у подножия временно сооруженных памятников. Вдоль бульвара Сен-Мартен нас приветствовала толпа со спокойным и твердым видом. Эти люди из народа могли бы дать уроки энергии и хладнокровия некоторым парижским салонам и кружкам!

Как телеграфирует Палеолог (Петроград, 30 октября, № 1310), русский император, все более подчиняясь реакционному влиянию своего премьера, собирается уволить в отставку двух или трех либеральных министров, входящих еще в состав правительства, в том числе Сазонова, пользующегося доверием Думы. Чтобы подчеркнуть политическое значение этой меры, император восстановит для Горемыкина титул имперского канцлера, последним носителем которого был умерший в 1883 г. князь Горчаков.

В субботу болгары атаковали наше головное прикрытие в Криволаке и были отбиты до наступления ночи. С нашей стороны участвовали в деле два батальона и одна горная

батарея (генерал Саррайль в военное министерство, 31 октября, № 94)⁵⁴.

После вчерашней конференции Жоффр телеграфировал нашему военному атташе в Сербии (№ 37, 38, 39 и 40), что с англичанами достигнуто соглашение, по которому количество французских и английских войск, отправляемых в Салоники, будет в кратчайший срок доведено до 150 тысяч человек. Задачей французских войск будет оперировать в районе Велес-Истип и дать сербским войскам возможность сосредоточить свои усилия на Ускюбе с целью восстановить сообщение с Салониками. Английские войска будут занимать Салоники и обеспечат свободу передвижения нашим войскам. Начаты переговоры с целью добиться помощи итальянских войск через Албанию. 240 тысяч французских ружей отправлены в Россию, чтобы облегчить значительное сосредоточение русских войск на румынской границе и побудить Румынию вступить в войну на стороне Антанты.

Вернулись из служебной командировки в Сербию майор Револь и Морис Сарро, сенатор из Оды, мобилизованный в чине поручика; они выполнили там задание по связи. Они показали мне свой очень интересный дорожный дневник, подтверждающий информацию различных наших агентов.

Согласно предложению Оганьера, сделанному накануне его ухода, я вручил адмиралу де Жонкьеру ленту к большому кресту ордена Почетного легиона.

Наш генеральный консул в Женеве Паскаль вслед за Беназе сообщает мне об интригах бывшего египетского хедива, проживающего теперь в Швейцарии. Он находится под башмаком у своей метрессы, французской актрисы, которая служит в австрийской и немецкой контрразведке. Она получает обширную корреспонденцию из Франции через подставное лицо и прямым путем из Вены и Берлина (№ 71 от 26 августа, № 102 от 31 октября).

Вторник, 2 ноября 1915 г.

Совет министров рассматривал вопрос о преемнике генерала Гальени на посту военного губернатора Парижа. По соглашению с новым военным министром и со мною Бриан предложил этот пост генералу Монури, и последний принял его. После своего ранения Монури ослеп, и врачи не думают, что зрение вернется к нему. Но у него будет помощником генерал Клержери, и, если он останется, как надо думать, навсегда слепым, ему потом тактично объяснят, что ему лучше уйти со своего поста. В настоящий момент Париж не находится под угрозой, и Монури во всех отношениях заслуживает вознаграждения.

Председатель совета министров предлагает послать в Италию генерала Гуро с целью склонить генерала Кадорна и его правительство отправить войска на Балканы.

Гальени, который сразу проявил себя в совете министров гораздо менее замкнутым, чем Мильеран, сообщает нам о прискорбных эпизодах, происшедших третьего дня на Тахирском холме. Мы оказались здесь в тяжелом положении, под перекрестным фланговым огнем. Газовая атака неприятеля застигла нас врасплох. Маски и очки оказались недостаточной защитой, так как вследствие небрежного обращения повреждена была слюда. «Я немедленно приму меры, – говорит Гальени, – для форсирования производства противогазов, а также и самих газов, поскольку приходится прибегать к ним».

Затем генерал зачитывает телеграмму, которую он намерен отправить Саррайлю. В ней излагается военное и дипломатическое положение на Балканах. При этом новые министры обмениваются мыслями по поводу салоникской экспедиции. Они относятся к ней положительно, но с различными нюансами. Леон Буржуа требует, чтобы мы не выходили за пределы тех полей, которые были установлены английским и французским генеральными штабами, и не увеличивали количества наших войск. Пенлеве, напротив, высказывается за увеличение.

Однако адмирал Лаказ разъясняет, что в настоящий момент мы не располагаем свободными транспортными средствами. Через несколько дней у нас будет в Греции и Сербии даже не 60 тысяч человек, а целых 72 тысячи с обозом, артиллерией и мулами. Надо будет обеспечить подвоз людей, животных, снаряжения, продовольствия. Поэтому невозможно будет немедленно увеличить состав наших войск. Совет министров решает впредь до новых распоряжений придерживаться плана обоих генеральных штабов.

Бриан зачитывает проект правительственной декларации; она одобряется.

Операции итальянцев на Изонцо и в Карсте, почти совсем было приостановившиеся за последние два дня, возобновлены вчера со всей энергией.

Положение сербской армии с каждым днем становится все более критическим. Она отступает, за ней следуют тысячи беженцев.

Перед отъездом в Италию меня посетил генерал Гуро. Он еще сильно хромает, но уже меньше устает и говорит, что может перенести поездку. Впрочем, этот мужественный человек не отказался бы от возложенной на него миссии, даже если бы она была сопряжена для него с большими физическими страданиями.

Из Дарданелл приехал полковник Жиродон, бывший там начальником штаба генерала Байу. По его мнению, было бы большой ошибкой отозвать французские и английские войска с полуострова Галлиполи. Он утверждает, что они связывают почти все турецкие силы.

Среда, 3 ноября 1915 г.

Совет министров собрался перед заседанием палаты, на котором должна быть оглашена сегодня декларация нового кабинета.

По предложению Леона Буржуа решено отправить в Англию Жоннара для обсуждения вопроса о создании независимой Арабской империи. По всей видимости, этот проект прельщает лондонский кабинет. Жоннар будет отстаивать наши права на Сирию в том виде, как они были признаны в 1912 г.

Асквит выступил вчера в палате общин с важной речью (Поль Камбон, № 2250). Он заявил, что не следует ставить пока вопрос о всеобщей воинской повинности. Правительство во всем составе принимает на себя ответственность за дарданелльскую экспедицию; последнюю необходимо продолжать. Он заявил также, что союзники придают независимости Сербии первостепенное значение, что между Францией и Англией господствует полное согласие по вопросу о целях и средствах их достижения. Будем надеяться, что эта речь будет содействовать закреплению этого последнего утверждения.

Верховный британский комиссар в Египте доверительно заявил Дефрансу, что его очень тревожит возможность концентрических атак на западе со стороны сенусси, на востоке – со стороны турок и немцев. Необходимо, заявил он, защитить Египет и создать с этой целью независимую Аравию (Каир, № 271). Бриан имел очень большой успех в палате депутатов. Резолюция о доверии правительству была принята единогласно 515 голосами.

Четверг, 4 ноября 1915 г.

Большая дискуссия в совете министров о дороговизне и о законопроекте, который Мальви должен внести в парламент по вопросу о праве правительства устанавливать твердые цены на все предметы первой необходимости. Мелин сделал ряд замечаний, которые своей четкостью и знанием дела произвели большое впечатление на министров.

Во второй половине дня состоялось под моим председательством заседание Совета национальной обороны с участием председателя совета министров, военного и морского министров, Жоффра, генерала Грациани, адмирала де Жонкьера и, кроме того, Фрейсине и Леона Буржуа.

Мы выслушали полковника Жиродона. Он повторяет то, о чем говорил мне третьего дня: мы не должны отзывать войска с полуострова Галлиполи. Впрочем, он еще раз рассмотрел вопрос и полагает теперь, что даже в том случае, если мы останемся в Дарданеллах, турки смогут послать 100 тысяч человек на Балканы или в Бельгию.

Адмирал Лаказ тоже убежден, что уход французских и английских войск может повлечь за собой катастрофу. Мы рискуем при попытке уйти потерять нашу артиллерию; нет даже уверенности, что нам удастся посадить свои войска на корабли.

Жоффр считает, во всяком случае, невозможным брать еще войска из Франции для какой бы то ни было операции. «Германская армия будет побеждена здесь, во Франции». Гальени более робко высказывает то же мнение. Оба они настаивают на необходимости провести в ближайшее время мобилизацию призыва 1917 г. Решено телеграфировать в колонии, а именно в Индокитай, и сделать попытку выписать оттуда местных рабочих, чтобы освободить таким образом для фронта определенное количество рабочих, работающих теперь на оборону. Кроме того, Гальени поручено предпринять новую «охоту на окопавшихся в тылу».

Военный министр излагает с большой ясностью те серьезные последствия, которые повлечет за собой установление сообщения по Дунаю между Германией, Болгарией и Турцией. Эти пути сообщения останутся свободными, пока мы не привлечем Румынию на нашу сторону. Итак, Германия будет отныне снабжать Болгарию и Турцию военным материалом и снаряжением. Единственный возможный ответ с нашей стороны – это установить в свою очередь сообщение с сербской армией через Вардар.

Баррер снова настаивал перед Соннино на необходимости безотлагательной военной интервенции Италии на Балканах (Рим, № 882). Он сообщил Соннино о соглашении, заключенном в Лондоне между Жоффром и английскими властями, и о том, что Россия собирает большой кулак в Бессарабии. Одним словом, наш посол не упустил ни одного аргумента, способного убедить итальянского министра; он выступал тем настойчивее, что ему было известно благоприятное отношение генерала Кадорна. Однако Соннино еще раз дал ответ: «В настоящий момент мы не можем взять на себя никакого обязательства. Мы должны выждать конца наших операций, развертывающихся на Изонцо и в Карсте».

В Камеруне наши войска сражаются с немцами и начинают продвигаться вперед. Во второй половине октября они заняли Битам и Минвуль (телеграмма Марлена, Браззавилль, 2 ноября).

В связи с инцидентом на заседании греческой палаты Венизелос произнес вчера в парламенте речь, в которой разоблачал злоупотребление властью со стороны короля и трусливое угодничество его министров. Министерство Заимиса было свергнуто большинством 147 голосов против 114. Полагают, что король распустит палату, а так как во время мобилизации выборы невозможны, то Константин в течение нескольких месяцев будет самовластным хозяином в стране (Афины, № 668).

Пятница, 5 ноября 1915 г.

Я сказал Бриану, что Барту очень огорчен тем, что его не «используют». Так как Барту очень хорошо знает испанский язык, Бриан желает послать его в Испанию для противодействия усилившимся в последнее время немецким интригам. Я взялся прозондировать Барту. Однако оказалось, что это предложение ему нисколько не улыбается. Сначала он сказал мне, что предпочел бы работать в Румынии. Но вечером я получил от него письмо, в котором он отказывается и от поездки в Бухарест. Он пишет, что горе по утраченному единственному сыну не позволяет ему ни оставить жену одну в Париже, ни взять ее с собой в чужую страну, где она никого не знает, тогда как в Париже она облегчает свою скорбь уходом за ранеными.

Поль Камбон, приехавший на два дня в Париж, рассказывает мне следующее: «Грей, по-прежнему настроенный пацифистски, все еще не может примириться с мыслью, что английские войска будут вовлечены в военные действия на Балканах. Китченер же наталкивается в этом вопросе на <противодействие> своего собственного штаба. Если он едет во Францию еще раз беседовать с Жоффром и правительством, это – доказательство его постоянных колебаний». В ходе разговора Камбон снова заявил мне, что он все еще не знает, каким образом Константинополь был обещан России. Правда, король однажды заметил русскому послу графу Бенкендорфу, бывшему его гостем в Виндзорском замке: «Да, Константинополь! Этому городу предназначено стать русским». Но эти слова, вырвавшиеся из уст короля за завтраком, не имели силы обязательства, да к тому же Георг не имел права брать на себя такое обязательство. На вопрос Камбона Грей и Николсон ответили ему: «Мы взяли на себя обязательство лишь после вас. Вы обязались 5 марта, мы – 12-го». «Но в таком случае, – говорю я Полю Камбону, – это остается непроницаемой тайной, ибо ни Вивиани, ни я никогда не слышали разговоров об этом обязательстве. Остается предположить, что Делькассе принял его, не доложив о нем ни правительству, ни мне»⁵⁵.

Американский архитектор Уитни Уоррен, большой друг Франции, привел ко мне Ричарда Гардинга Девиса, знаменитого писателя, своего рода американского Киплинга. Девис вручил мне письмо президента Теодора Рузвельта, написанное в очень горячих выражениях: «Дорогой президент Пуанкаре, позвольте рекомендовать вам Ричарда Гардинга Девиса, одного из известнейших наших писателей, полезнейших наших граждан. Его взгляды на войну совпадают по существу с моими, которые, надеюсь, вам известны. Это человек вполне достойный доверия, вы можете полностью положиться на него, я рекомендую его вам самым теплым образом. Это один из самых близких моих друзей. Искренне преданный вам Теодор Рузвельт». Ричард Гардинг Девис выразил мне симпатии своей страны к Франции. Я просил его передать своим соотечественникам благодарность за все, что они так великодушно делают для нас, за американские лазареты, за значительные пожертвования в <Комитет> национальной помощи и т. д.

Клемансо уже открыл огонь по новому кабинету, в частности против Фрейсине и Леона Буржуа. Однако эта неблагожелательная позиция Клемансо не помешала тому, что он был избран вместо Фрейсине председателем военной комиссии сената, а также комиссии сената по иностранным делам.

Вильгельм II послал султану приветственную телеграмму, в которой отмечает установление непосредственной связи центральных держав с Турцией и Болгарией.

Китченер приезжает сегодня в Париж. Он желает, чтобы его поездка сохранялась в абсолютной тайне (де Флерио, Лондон, № 2571 и 2572).

Заимис вручил королю отставку кабинета. Король оставил за собой решение и приступил к обычным совещаниям. Гильмен считает, что ввиду неизбежности роспуска палаты для нас желательно, чтобы остался у власти Заимис, который принял по отношению к нам официальные обязательства и пользуется репутацией лояльного человека (Афины, № 675).

Французская миссия выезжает на Балканы с целью обследовать дорогу от Санти-Каранта до Монастыря и возможности снабжения Сербии через Адриатическое море. В состав миссии входят полковник инженерного корпуса Рефруанье, несколько офицеров и отряд саперов. Бриан известит греческое правительство об этом шаге.

Гуро телеграфирует из итальянской главной квартиры, что он провел часть дня и вечер с королем и генералом Кадорна и имел возможность вести с ними продолжительную беседу об участии Италии в военных действиях на Балканах (№ 1/27). Он не получил еще никакого твердого ответа. Кадорна считает возможным послать в ближайшее время на Балканы две дивизии с моторизованной артиллерией и горными орудиями. Король предоставит решение правительству. Третьего дня, 3 ноября, наше головное прикрытие в Криволаке полностью отбило атаку болгар, несмотря на сильную артиллерийскую подготовку. Восточнее Наброво мы взяли деревни Немисли и Кайоли (генерал Саррайль, № 118, 55/2).

Суббота, 6 ноября 1915 г.

Обсудив положение, совет министров решает еще раз нажать на Лондон и на находящегося в Париже Китченера с целью добиться того, чтобы Англия послала в Салоники обещанные 90 тысяч человек без новых проволочек. Во всяком случае, Китченер не считает возможным снять войска из Дарданелл, в этом он согласен с покойником Жиродоном.

Совет министров выносит также решение относительно снаряжения для Румынии, испрашиваемого полковником Рудеано. Мы отказываем в этой просьбе, но снаряжение будет отправлено в Россию и останется там впредь до следующего распоряжения.

С 3 ноября потоплены пять французских и английских кораблей между Гибралтаром и мысом Иви. Они были пущены ко дну минами или орудийным обстрелом. В том числе погиб французский пароход «Кальвадос», перевозивший батальон туземных стрелков; почти все они погибли. По этому случаю генерал, командующий североафриканской армией, обращает внимание правительства на недостаточность мобильной охраны алжирских берегов (Алжир, 5 ноября, № 34922).

Известия из Сербии крайне противоречивы. Как телеграфирует Весничу сербский посланник в Риме Ристич, сербская армия, которой помогали французские и английские отряды, разбила наголову болгарскую армию, пытавшуюся вторгнуться в Македонию по линии Велес – Прилеп; болгары бегут в беспорядке. Правый берег Вардара, согласно этим сведениям, совершенно очищен от болгар. Однако Атлантическое телеграфное агентство в Берлине рисует совершенно другую картину: «Официально сообщается, что болгары разбили наголову французские десантные войска, на которые натолкнулись на северо-востоке от Прилепа. Часть этих войск взята в плен, другая уничтожена. В Кюстенджи оставлены первые военнопленные французы». Я еще не знаю, где правда. Достоверно только, что Саррайль требует от Гальени увеличения своих войск до четырех армейских корпусов (№ 115 и сл.) и что тот же Веснич еще сегодня извещает нас, что сербы, теснимые немцами и болгарами, вынуждены отойти на правый берег Западной Моравы.

Заимис отказался остаться во главе правительства. Король назначил премьером Раллиса (Афины, № 680).

В довершение всех удовольствий сегодня посетил Бриана китайский посол и уведомил его, что республиканский режим, введенный в Китае четыре года назад, не удовлетворяет более общественное мнение страны и что мало-помалу распространилась тенденция в пользу возврата к монархии. Правительство созвало ассамблею, которая должна высказаться о будущей форме правления.

Воскресенье, 7 ноября 1915 г.

Вчера вечером выехал из Парижа с Восточного вокзала и сегодня утром прибыл в Невшато. Меня сопровождает Жоффр. Он рассказал мне о своей последней беседе с Китченером. Последний официально обещал ему, что английское правительство незамедлительно отправит в Салоники 90 тысяч человек. «Ни одним солдатом меньше, – сказал Китченер, – и не теряя ни минуты времени». Британский министр – противник отозвания войск с Галлиполи и отдаст приказ о пополнении находящихся там дивизий. Под величайшим секретом он сообщил Жоффру, что английское правительство замышляет форсировать Дарданеллы с моря. Адмирал Гепратт, как и адмирал де Робек, считает это осуществимым. Китченер желает, чтобы в этих целях командование нашей эскадрой было передано адмиралу Гепратту и чтобы она действовала по одному плану с англичанами. Они прорвутся через пролив, наши суда должны будут помочь им, открыв огонь по береговым фортам.

В Невшато нас ожидал генерал Дюбайль, командующий восточной армейской группой. Его штаб помещается в красивом доме с колоннами в высокой части города; окна выходят в тихий сад, дышащий песенной прелестью. Нас встречала многочисленная восторженная толпа. Жители знают, что моя родня по отцу родом из Невшато, и считают меня, так сказать, земляком. Я вручил Дюбайлю в присутствии офицеров его штаба военную медаль и подчеркнул, что этот самый завидный из всех знаков отличия вполне заслужен им за прямоту мысли и благородство характера. Генерала очень беспокоит критический вопрос о наших контингентах. Он желал бы, чтобы мы добились присылки солдат из России. Ему неизвестны малоутешительные ответы, полученные нами от последней. Он дает мне понять, что готовит новые операции со стороны Мюнстера. Я знаю, как дорого обходятся подобные наступления, и меня несколько испугали его намерения. Но в присутствии военного министра я не счел себя вправе высказать свое мнение.

Мы с Дюбайлем сели в автомобиль и отправились в Туль. В ратуше, где помещается штаб генерала Рока, я узнал среди офицеров Анри Бордо и Рабадо-Дюма, адвоката при парижской судебной палате. После небольшой остановки мы поехали дальше, захватив с собой Рока. Цель наша – осмотреть стоянку 64-й дивизии, которой командует генерал Компаньон. 127-я и 128-я бригады, составляющие эту дивизию, размещены на севере от Туля в деревнях департаментов Мерты и Мозеля и Мааса: Люсей, Мениль-ла-Тур, Корневилль и Онуа-Вертюзей. У выхода из этой последней коммуны, которую я так долго представлял в парламенте, выстроен в поле 252-й пехотный полк. Я вручил нескольким офицерам военные кресты. Вдоль изгородей садов – живые шпалеры жителей с мэром во главе. Несколько километров дальше деревни представляют собой одни развалины и заняты немцами.

Затем я отправился дальше. Приехали в Фуг, где работает пиротехническая фабрика. Здесь изготовляют и заряжают ручные гранаты. Соседний завод изготовляет снаряды для 155-миллиметровых орудий.

Оставив Дюбайля в Бар-ле-Дюке, мы с Жоффром с наступлением ночи прибыли в Авиз в департаменте Марны. Здесь нас встретил Кастельно. Я вручил ему ленту к большому кресту ордена Почетного легиона и произнес при этом несколько слов, в которых подчеркивал, что он отдал родине свой большой военный опыт, свой ум и сердце и – увы! – также жизнь своих сыновей. При этом тяжелом воспоминании у многих офицеров навернулись на глаза слезы.

Пьер Лоти состоит в настоящее время при его штабе, но Кастельно не скрыл от меня, что не может его использовать, а предоставляет ему прогуливаться и искать материал для своих поэтических образов.

Кастельно ужинал со мной и Жоффром в моем поезде. Если Дюбайль, видимо, сторонник новых операций, то Кастельно – противник их. Он желает ограничиться в течение всей зимы обороной, беречь людей и экономить военные материалы. «Мы должны вести войну по-мещански, – сказал он мне, – подсчитывать все, как лавочники». Для покрытия нехватки контингентов и особенно недостатка кадров он предлагает перевести в пехоту три или четыре из <имеющихся у нас> десяти кавалерийских дивизий. Это даст нам офицеров и, кроме того, сократит бесполезные расходы на лошадей и фураж.

Понедельник, 8 ноября 1915 г.

Жоффр вчера вечером уехал обратно в Шантильи. Сегодня утром я встретился с Кастельно на вокзале в Шалоне-на-Марне. Мы отправились на автомобиле в Сюипп: я, Кастельно, полковник Пенелон и майор Фурнье из штаба Кастельно. По настоянию генерала я надел каску, как мои спутники. Что сказали бы, увидев меня, те, кто вышучивает мою фуражку?

Мы проехали Жоншери, сплошные развалины, и Сент-Илер – тоже сплошная куча камней, затем взяли направление на Суэн. Остановились у разрушенной мельницы; здесь была когда-то мыза Вак. Перед нами расстилается необъятная опустошенная равнина, вся изборожденная перекрещивающимися белыми меловыми линиями. Это наши старые окопы, отсюда наши 15-я и 14-я дивизии колониальной пехоты, одна – направо от нас, другая – налево, ринулись в атаку на неприятельские позиции. «Это была бурлящая волна героизма», – говорит Кастельно. Мы вчетвером идем по этому зловещему полю, на котором там и сям копошатся военные рабочие. Проходим через наши старые позиции и доходим на северо-западе к бывшим немецким позициям в Буа-де-ла-Шез. Глубокие окопы, развороченные нашими снарядами, блиндажи, выпотрошенные нашей канонадой, колючие проволоки, свисающие к земле. А за лесом, на заднем склоне, другие проволочные заграждения, которых мы не заметили и которые теперь приходится обходить. Сен-Симон, посетив после битвы в Нервиндене неприятельские окопы, удивлялся их глубине и правильности их сооружения; он пришел в восторг от небольших равелинов к полуночи. Что бы сказал он при виде нынешних тщательных сооружений? Мы шли вдоль траншей Блюхера до хода Тирпица, затем возвращаемся к траншее Гамбург и идем вдоль нее до выступа у Суэнской мельницы. Здесь перед битвой наши окопы почти соприкасались с окопами немцев. С того места, где мы находимся, перед нами открывается великолепная панорама на этот лунный ландшафт, весь белый – с одной стороны, весь серый – с другой, и везде одинаково печальный. Там и сям рощи обуглившихся деревьев. На туманном горизонте чернеет несколько скелетов сосен.

Грохот орудий не умолкает. Через старые траншеи Палатината и магдебургские фортификации мы возвращаемся к нашему автомобилю перед Суэном. Он отвозит нас в самый центр развалин. От разрушенной церкви остались только два упавших на землю колокола. На северо-востоке от Суэна мы можем проследить на местности те движения, которые проделала дивизия Маршана, чтобы завладеть траншеями Ратисбонн и Аустерлиц. По дороге встречаем солдат, которые посланы приводить в порядок позиции, отнятые у немцев. Вступаем с ними в разговор; они приводят нас к своему жилью, импровизированному в одной расширенной траншее и получившему от них забавное название: «Площадь оперы».

Отсюда мы направляемся к бывшему сектору марокканской дивизии и к лесу Сабо. Огромные воронки, вырытые минами, зияющие впадины в меловой почве, тысячи зеленоватых мешков с землей, которыми заткнуты трещины и ямы. Местами попадаются снаряды 58-миллиметрового калибра и снаряды Дюмезиля; они были брошены из наших окопов, не взорвались и жалко врылись в землю. Там и сям отдельные могилки с небольшими крестами, на которые надеты солдатские кепи, или кладбища из тридцати, сорока, пятидесяти могил. Из земли торчат бутылки с документами умерших. Поле резни, поле смерти, священное поле. Какие невероятные усилия, какая непобедимая мощь патриотической веры нужны были для того, чтобы наши солдаты могли взять эти укрепления, кажущиеся неприступными и несокрушимыми!

Автомобиль привез нас назад в Бюсси-ле-Шато, где остановился мой поезд и где нас поджидают генералы де Лангль де Кари и Петен. Мы завтракали вчетвером: Кастельно, де Лангль, Петен и я. Три генерала говорили со мной очень откровенно и конкретно, и слова их были весьма поучительными. Они в один голос высказывают сожаление по поводу того, что главная квартира – «младотурки», как они ее называют, – вначале, несколько месяцев назад, противилась экспедиции на Балканы. Все трое категорически высказываются в том смысле, что не следует раньше весны отправлять на фронт призыв 1916 г., что надо беречь наши контингенты и отказаться на несколько месяцев от генеральных и даже местных наступлений.

Все трое полагают, что надо перевести часть нашей артиллерии в пехоту. Все трое утверждают, что Мильеран представил им наступление в Шампани как решенное союзниками в Кале. Все трое заявляют, что их совета не спрашивали и что они просто выполняли приказ. Когда я виделся с ними во время этого наступления, приказ был отдан и, следовательно, принят. Все это, говорят они, доказано документально. Эти сведения, по-видимому бесспорные, расходятся с тем, что было сообщено мне перед наступлением. После обеда с Кастельно и Петеном осматриваю в Сомм-Сюипп новую станцию узкоколейки (60 сантиметров), бивуак санитаров, водопровод, устроенный командиром Филиппом Брюно-Варилья; в Сомм-Турб – корпусный лазарет и бивуак батальона, в Ла-Круа-де-ла-Шампань – лазаретные бараки; в Сомм-Вель – сборный пункт для отставших солдат; в Сен-Реми-су-Бюсси – хирургический лазарет. После этого продолжительного инспектирования я сел вечером в свой поезд и уехал в Париж.

Вторник, 9 ноября 1915 г.

Заседание совета министров. Рибо излагает наше финансовое положение. Он раздобыл до сих пор 19 миллиардов за счет разных средств казначейства, Французского банка облигациями и бонами и считает, что теперь настала пора выпустить заем, несмотря на события на востоке. Изучив положение, он считает все еще невозможным вотирование новых налогов и взимание во время войны подоходного налога, когда вся нация мобилизована. Однако он делает исключение для налога на военные прибыли и намерен взимать его не только с военных поставщиков, но и со всех торговцев, извлекающих в том или другом виде прибыль из войны. Адмирал Лаказ сообщает, что, по сведениям морского министерства, Корфу стал настоящей базой немецких подводных лодок. Лаказ пошлет миноносец для проверки этой информации, и, если она окажется правильной, мы по мере надобности поставим на острове сторожевые посты.

Знакомлюсь с письмами, донесениями и телеграммами, накопившимися за два дня моего отсутствия. По словам полковника Фурнье (№ 2124), сербский генеральный штаб в состоянии полной растерянности. Сербы пытаются вывезти на юг запасы снаряжения и продовольствия, собранные в долинах Южной и Западной Моравы, но при этом придется потерять их значительное количество, а также весь железнодорожный материал. Единогласно признано необходимым любой ценой высвободить сербскую армию, отведя ее на юг и прорвавшись в направлении Ускюба. Кральево и Ниш эвакуированы (6 ноября, № 235).

Общественное мнение в Лондоне находится в настоящий момент в крайне напряженном состоянии. Большое впечатление произвело известие, что Китченер посетит театр военных действий на востоке. Отъезд фельдмаршала держали в тайне. Чиновники военного министерства были крайне удивлены, когда Асквит водворился в канцелярии военного министерства (де Флерио, № 2590 и 2591).