Текст книги "Стихи, песни, поэмы. В переводе Юрия Лифшица"

«Любимого люблю тайком…»

 
      Мой Сэнди О, мой Сэнди О,
      мой милый, милый Сэнди О!
      Хоть о любви я ничего
      сказать не смею Сэнди О,
      любимого люблю тайком,
            о Сэнди О!
 
 
Мне Сэнди не дал ничего,
кроме колечка – в знак того,
что отдала я Сэнди О
ключи от сердца моего.
 
 
Мой Сэнди шиллинг пополам
сломал и волю дал слезам,
и будет полмонетки той
до часа смертного со мной.
 
 
      Мой Сэнди О, мой Сэнди О,
      мой милый, милый Сэнди О!
      Хоть о любви я ничего
      сказать не смею Сэнди О,
      любимого люблю тайком,
            о Сэнди О!
 

Примечание. Это народная песня фривольного содержания, переработанная Бернсом.

Горец Гарри

 
Мой Гарри – парень хоть куда:
красивый, гордый, боевой,
но изгнан был он навсегда
и не воротится домой.
 
 
      Чтобы вернулся он домой,
      мой милый Гарри, горец мой,
      я б отдала родимый край,
      чтобы вернулся он домой.
 
 
Когда все спят, брожу одна
иль горько плачу над рекой,
желанья страстного полна,
чтобы вернулся он домой.
 
 
Когда б злодеи поскорей
свой век закончили петлей,
мой Гарри – свет моих очей —
тотчас вернулся бы домой!
 
 
      Чтобы вернулся он домой,
      мой милый Гарри, горец мой,
      я б отдала родимый край,
      чтобы вернулся он домой.
 

Примечание. Припев Бернс заимствовал у одной женщины, проживавшей в городке Данблейн (графство Стерлинг, Шотландия). Остальной текст принадлежит поэту.

«Споткнулся портной и упал на кровать…»

 
Споткнулся портной и упал на кровать,
с наперстком и метром упал на кровать
и все умудрился сломать и порвать,
со всем своим скарбом упав на кровать.
 
 
Спала там девчонка без всяких хлопот,
проснулась девчонка без всяких хлопот:
притихла девчонка, замерзла и ждет,
что больше портной не доставит хлопот.
 
 
– Монетку мне, юноша, дать вы должны!
Всего лишь монетку вы дать мне должны!
Дни коротки очень, а ночи длинны,
и этой монетке не будет цены!
 
 
Там кто-то устал в одиночестве спать,
измучился весь в одиночестве спать
и грустно мечтает увидеть опять,
как снова портной поломает кровать!
 

Примечание. Только первая и четвертая строфы принадлежат Бернсу, остальное взято им из народной песни.

Садовник и лопата

 
Когда приходит Май в цветах,
земля ликует в зеленях, —
усердно трудятся в садах
Садовник и лопата.
 
 
Ручьи хрустальные нежны,
поют пичуги в честь весны
и ветрами окружены
Садовник и лопата.
 
 
Зажгутся ль небеса зарей,
шмыгнет ли заяц полевой, —
копаются в земле сырой
Садовник и лопата.
 
 
Когда на запад День бежит
и Мир вечерней мглой укрыт, —
в объятья нежные спешит
Садовник без лопаты.
 

Примечание. Кроме старинного заглавия, песня целиком принадлежит Бернсу.

«Джеми, будь со мной…»

 
      Джеми, будь со мной,
      Джеми, будь со мной!
      Если любишь – не робей!
      Джеми, будь со мной!
 
 
Если ждешь любви моей,
я – твоя, друг мой.
Если любишь – не робей,
      Джеми, будь со мной!
 
 
Поцелуй меня скорей —
что нам суд людской!
Если любишь – будь смелей,
      Джеми, будь со мной!
 
 
      Джеми, будь со мной,
      Джеми, будь со мной!
      Если любишь – не робей!
      Джеми, будь со мной!
 

Примечание. Эти стихи Бернс сочинил на старинную мелодию, опубликованную в сборнике шотландских песен.

Ленивый туман

 
Ленивый туман меж холмами залег,
скрывая извилистый темный поток.
Унылая Осень у всех на виду
сдается Зиме в поседевшем году.
 
 
Леса облетели, луга отцвели,
исчезло веселое буйство земли.
Брожу сам собой и сужу по себе
о Времени быстром и грозной Судьбе.
 
 
Как долго я жил, как напрасно я жил!
Как мало осталось слабеющих сил!
Как старое Время мешало вздохнуть!
Как злая Судьба изломала мне грудь!
 
 
Как дико, как глупо карабкаться ввысь!
Как больно, как стыдно обратно плестись!
А жизнь не имеет особой цены,
и мы для иной высоты рождены.
 

Примечание. Оригинальное стихотворение Бернса.

Любимая Мэри

 
Неси вина мне: буду пить
я из серебряного кубка.
Сегодня я в последний раз
пью за тебя, моя голубка!
На пирсе шлюпку бьет прибой,
в поселке заперты все двери,
гора осталась за кормой, —
я расстаюсь с любимой Мэри.
 
 
Зовет труба, трепещет стяг,
идут полки за бранной славой,
гремит кругом военный гром
и разгорелся бой кровавый.
И как бы шквал ни угрожал,
я вышел в путь, захлопнув двери;
мне нипочем военный гром, —
расстаться жаль с любимой Мэри!
 

Примечание. Первая строфа заимствована, остальное принадлежит Бернсу. Песня посвящена морскому офицеру, расстающемуся со своей возлюбленной Мэри, провожавшей его до пирса. Песня имеет и другие названия: «Серебряный кубок», «Тайный поцелуй».

Подруга капитана

 
По коням – и вперед
негаданно-нежданно!
По коням – и вперед,
подруга капитана!
 
 
Под канонадный гром
и барабанный бой
смотри, как напролом
идет любимый твой.
 
 
Но вот повержен враг,
на мир сменивший меч,
и ты спешишь в овраг
с возлюбленным прилечь.
 
 
По коням – и вперед
негаданно-нежданно!
По коням – и вперед,
подруга капитана!
 

Примечание. Это стихотворение Бернса значительно отличается от народной песни, на которой оно основано.

«Пропади все пропадом!»

 
Полагал я, что она
Небесами мне дана, —
Мэг теперь моя жена —
      и пропади все пропадом!
 
 
Вроде Мэг была кротка,
безобидна и чутка, —
обманулся я слегка —
      пропади все пропадом!
 
 
Как живем мы с ней вдвоем,
любим как, согласны в чем,
не забочусь я о том —
      пропади все пропадом!
 
 
Я б кого скормил червям,
в саван завернув к чертям,
я б сказал – но здесь мадам! —
      пропади все пропадом!
 

Примечание. Написано спустя год после женитьбы Бернса на Джин Армор, которой он добивался в течение нескольких лет. Рефрен «пропади все пропадом» использован поэтом в поэме-кантате «Веселые нищие» (песня скрипача).

«Душою в горах я…»

 
Душою в горах я, не здесь я душой;
в горах за косулей лечу я стрелой;
душой на оленя охочусь в горах;
в горах я, в каких бы я ни был краях.
 
 
Прощай, дорогая навеки страна,
где слава добыта и честь рождена.
Где б я ни бродил, на каком берегу,
тебя разлюбить я уже не смогу.
 
 
Прощайте, вершины, прощайте снега;
прощайте, лощины, поля и луга;
прощайте, чащобы дремучих лесов
и звонкие струи могучих ручьев.
 
 
Душою в горах я, не здесь я душой;
в горах за косулей лечу я стрелой;
душой на оленя охочусь в горах;
в горах я, в каких бы я ни был краях.
 

Примечание. Любимая песня Вальтера Скотта. Припев заимствован из широко известной песни «Крепкие стены Дерри», в которой рассказывается о беззаветной любви горца, уехавшего в Ирландию и там обнаружившего, что его возлюбленная вышла замуж за другого. Остальное написано Бернсом.

«Вел стада он без труда…» (вариант 1)

 
      Вел стада он без труда,
      вел в долину, где всегда
      вереск есть и есть вода,
      вел стада любимый.
 
 
Когда я шла по-над ручьем,
то повстречалась с пастухом,
и он укрыл меня плащом,
назвал своей любимой.
 
 
– Давай присядем над водой,
где волны плещут чередой,
а там – орешник под луной,
средь ночи недвижимой.
 
 
– Меня не так учила мать,
чтоб дурочку с тобой свялять
и портить жизни благодать
тоской неутолимой.
 
 
– Тебя я усажу на трон,
одену в бархат и виссон
и буду твой лелеять сон
и звать своей любимой.
 
 
– Раз так, то под твоим плащом
пойдем – пастушка с пастухом;
я счастлива войти в твой дом
и стать твоей любимой.
 
 
– Пока вода бурлит в морях,
сияет солнце в небесах,
горит огонь в моих глазах, —
я твой, я твой любимый.
 
 
      Вел стада он без труда,
      вел в долину, где всегда
      вереск есть и есть вода,
      вел стада любимый.
 

Примечание. Песня практически целиком написана «крестьянской» поэтессой Изобель Пейган, называвшей себя Тибби. Бернсу принадлежит только 3-я строфа (припев не в счет).

«Я был счастлив чинить гребешок…»

 
Я был счастлив чинить гребешок,
я был счастлив строгать табурет,
я был счастлив паять котелок, —
чтобы стиснуть в объятиях Кэт!
И весь день я стучал молотком,
и весь день пел я, как соловей,
и всю ночь был я с Кэтти вдвоем,
как счастливейший из королей!
 
 
Но я спутался с Бесс и дотла
все спустил от капризов ее.
В добрый час, как она померла,
поминает ее воронье!
Ты бы, Кэтти, вернулась ко мне;
воротись и целуй, как тогда!
Пьян ли трезв, я с тобой, как во сне,
счастлив, словно в былые года!
 

Примечание. Старинная песня, обработанная Бернсом.

«Пес брехливый, ваш папаша…»

 
Кто вас кормит круглый год?
Кто мне слезы оботрет?
Поцелует в свой черед? —
      Пес брехливый, ваш папаша!
 
 
Кто у нас грешит слегка?
Повитухе даст пивка?
С ходу наречет сынка? —
      Пес брехливый, ваш папаша!
 
 
Кто подсядет на скамью
на позорную мою?
Он, конечно, – слезы лью! —
      пес брехливый, ваш папаша!
 
 
Кто болтает в выходной?
Кто терзает мой покой?
Кто целует, как шальной? —
      Пес брехливый, ваш папаша!
 

Примечание. Бернс говорит: «Я сочинил эту песню, будучи очень молодым, и отправил ее юной девушке, моей очень хорошей, в ту пору беременной подруге». Хотя это не бесспорно, но, вероятно, получательницей письма была Элизабет Патон, родившая Бернсу ребенка. В отличие от других произведений такого рода, песня поется не от лица отца, а от лица незамужней матери.

«Сэнди и Джоки сильны и высоки…»

 
Сэнди и Джоки сильны и высоки.
Сэнди попроще счастливчика Джоки.
Джоки в округе владеет полями,
Сэнди в селе верховодит парнями.
Джоки вздыхает по Мэджи с приданым,
Сэнди – по Мэри с дырявым карманом.
Свадьбу сыграли они в одночасье:
Джоки для денег, Сэнди для счастья.
 

Примечание. Первые две строки заимствованы Бернсом, остальное написано им самим.

«Мой Джоки – парень хоть куда…»

 
Мой Джоки – парень хоть куда!
Он лучше всех в округе всей
сзывает дудочкой стада
и в танцах – лучший из парней.
 
 
Он хвалит талию мою
и синеву моих очей.
Когда я рядом с ним стою,
горит пожар в груди моей.
 
 
Мой Джоки трудится весь день
и не страшится вьюг, дождей,
а мне смотреть совсем не лень,
как он ведет волов с полей.
 
 
Когда ж к нему на склоне дня
я приласкаюсь понежней,
клянется он любить меня
вплоть до своих последних дней.
 

Примечание. Народная песня, обработанная Бернсом.

Тетка на страже

 
«Куда ты, милая, спешишь?
Куда спешишь, красотка?»
А та нахально говорит:
«Куда велела тетка!»
 
 
«А где ты, милая, живешь?
Ты где живешь, красотка?»
«Тут за ручьем домишко есть,
где я живу и тетка!»
 
 
Ручей под вечер перейдя,
я повстречался с милой,
и та до самого утра
нахальничать забыла.
 
 
Хоть петуха спугнул хорек,
петух шумнул при этом!
Старуха пробудилась вмиг,
почти перед рассветом.
 
 
Спихнула на пол злая тварь
девчонку в миг единый
и принялась ее учить
ореховой дубиной.
 
 
«Прощай, любимая моя!
Прощай, моя красотка!
К тебе не раз пришел бы я,
не будь на страже тетка!»
 

Примечание. По словам Бернса, эта песня была спета ему одной девушкой в Нитсдейле. Это произведение вообще включается в его собрание исключительно на том основании, что оно, возможно, обработано поэтом.

Голубоглазая девчонка

 
Как сладко я скорблю сейчас,
как грустно я вчера притих,
повержен парой нежных глаз,
невероятно голубых.
Мне смерть не в пурпурных губах,
не в золоте волос густых,
не в белой коже, а в глазах,
глазах небесно-голубых.
 
 
Ее смешок меня завлек,
я пьян от слов ее живых;
на сердце яд, в душе разлад
от глаз чудесно голубых.
Я клятвы для нее припас;
она должна поверить в них,
не то умру от нежных глаз,
немилосердно голубых.
 

Примечание. В песне говорится о Джин Джефри, дочери преподобного Эндрю Джефри, священника в Лохмабене (графство Дэмфрисшир).

Тэм Глен

 
Сестра, посоветуй скорее,
иначе не встану с колен.
Родных я гневить не посмею,
      но кем же мне будет Тэм Глен?
 
 
С таким замечательным малым
не знала б я бедности сцен.
Но кем я была б с капиталом,
      когда не супруг мне Тэм Глен?
 
 
Твердит мне: «Какая красотка!» —
мошной потрясая, джентльмен.
Но разве он спляшет чечетку,
      как это умеет Тэм Глен?
 
 
Мне мать говорит постоянно,
что клятвы юнцов – это тлен
и нужно беречься обмана,
      но разве обманщик Тэм Глен?
 
 
Отец, если Тэма я брошу,
сулит мне сто марок взамен.
Но разве мой выбор поплоше,
      когда мне назначен Тэм Глен?
 
 
Искала вчера валентинки,
и был мой рассудок смятен:
мне трижды попались картинки,
      где надпись имелась: «Тэм Глен!»
 
 
А в ночь Хэллоуина, у дома,
казалось, явился шатен:
по внешности очень знакомый —
      в штанах сероватых Тэм Глен!
 
 
Не жалко мне черной хохлатки,
сестра, если гласом сирен
промолвишь ты нежно и сладко,
      что станет мне мужем Тэм Глен.
 

Примечание. Оригинальное стихотворение Бернса.

Белая кокарда

 
      Он – звонкий, шустрый парень мой!
      Он – крепкий, статный парень мой!
      Назвал бы он меня женой,
      он, с Белою Кокардой милый мой!
 
 
Родился в Абердине он,
красивей всех, кто там рожден.
Сердца наполнил нам тоской
он, с Белою Кокардой парень мой.
 
 
Продам кудель, веретено,
коня с коровой заодно,
и он возьмет меня с собой —
он, с Белою Кокардой мой родной.
 
 
      Он – звонкий, шустрый парень мой!
      Он – крепкий, статный парень мой!
      Назвал бы он меня женой,
      он, с Белою Кокардой милый мой!
 

Примечание. Песня принадлежит Бернсу. Белая роза (кокарда) – цветок и эмблема якобитов.

«На кой мне, бедняжке, столетний сморчок…»

 
Куда мне, бедняжке, на что мне, бедняжке,
      на кой мне, бедняжке, столетний сморчок?
Но мать во мгновенье просватала Дженни
      за малые деньги и поля клочок!
 
 
Собачится жутко он круглые сутки,
      от кашля и жалоб совсем изнемог;
безмозглый и злобный, и холоднокровный —
      с девчонкой в постели! – столетний сморчок!
 
 
Он требует ласки, но сердится адски,
      поскольку осечки мне ставит в упрек;
ревнует на ложе меня к молодежи —
      откуда он взялся! – столетний сморчок!
 
 
Но старая тетка, жалея молодку,
      бесить старикашку дала мне урок.
А сдохнет, проклятый, – на вдовьи деньжата
      польстится иной молодой женишок.
 

Примечание. Оригинальное стихотворение Бернса, положенное на музыку Й. Гайдном.

«Прекрасна ты…»

 
Прекрасна ты – любой готов
влюбиться по уши, но я
не знаю подходящих слов,
чтобы зажглась душа твоя.
 
 
Прелестна ты, но так щедра,
даря от нежности своей,
как щедры глупые ветра,
когда целуют всех людей.
 
 
Красив шиповника бутон,
но цвет и нежный фимиам
утратит в одночасье он,
когда пойдет он по рукам.
 
 
Хотя живешь ты, веселясь,
но и с тобой поступят так:
сорвут и бросят прямо в грязь,
как омерзительный сорняк.
 

Примечание. Как пишет Бернс, «это переделка стихотворения сэра Роберта Эйтона. Я только добавил простоты чувств, переодев их в шотландское платье».

«Ощущений тонких чары…»

 
Ощущений тонких чары,
Нэнси, ведомы тебе,
ибо злой беды кошмары
были и в твоей судьбе.
 
 
Лилия красой блистала,
нежась в солнечных лучах,
но от бешеного шквала
разлетелась в пух и прах.
 
 
Дрозд веселый, звонко клича,
завораживает бор,
но глядит, как на добычу,
на него крылатый вор.
 
 
Чувства тонкого извивы —
это наш бесценный клад:
сладкозвучные мотивы
скорбной музыкой звучат.
 

Примечание. Бернс написал эти стихи для миссис Данлоп и Агнесс («Нэнси») Маклехоз, во-первых, как соболезнование миссис Данлоп по поводу смерти ее сына, а во-вторых, как дополнение к его циклу «Кларинда». Высказанное в этих строках заявление Бернса о том, что предрасположенность к тончайшим наслаждениям ведет за собой, как это ни ужасно, предрасположенность к страданиям, вызвала страстный отклик у английских поэтов-романтиков. В частности Вордсворт находил в Бернсе симптоматику этого страшного, маниакально-депрессивного чередования экстремальных эмоциональных состояний.

«Пустынные горы встают впереди…»

 
Пустынные горы встают впереди,
лелея поток на широкой груди,
где кормятся выводки перепелов,
где слышатся звуки пастушьих рожков.
 
 
Ни солнечный дол, ни речные струи
ничуть не милей, чем глухие ручьи.
Живет здесь на воле, проста и чиста,
девчонка, отрада моя и мечта.
 
 
Высоко в горах, где ручей за ручьем,
струится своим серебристым путем,
с любимой моею мы бродим подчас,
и время любви незаметно для нас.
 
 
Прекрасна едва ль, но пригожа она;
не очень учена, но сердцем умна;
совсем не знатна; но в нее я влюблен,
поскольку любовью ее покорен.
 
 
В бою с Красотою кого не сразят
румянец и вздох, и застенчивый взгляд?
А если ей стрелы Ума и Острот,
то прямо в сердца сквозь глаза попадет.
 
 
Но добрый, исполненный нежности взор
искрится слепому алмазу в укор;
взгляну лишь – и сердце в ней бьется сильней, —
вот крепкие чары любимой моей!
 

Примечание. Оригинальное стихотворение Бернса, основанное, по его словам, на реальной истории, приключившейся с ним, но «оставшейся без последствий и поэтому не нуждающейся в освещении».

«Кто в дверь стучит в глухую ночь?»

 
– Кто в дверь стучит в глухую ночь?
      «Кто мог бы, кроме Финдли?»
– Что надо? Убирайся прочь!
      «Да ладно!» – буркнул Финдли.
– Зачем, как вор, ты лезешь в дом?
      «Ты знаешь», – буркнул Финдли.
– Пришел, наверно, не с добром?
      «Да ладно», – буркнул Финдли.
 
 
– А вдруг войти тебе я дам?
      «Ты дашь мне?» – буркнул Финдли.
– Мой сон ты превратишь в бедлам?
      «Да ладно!» – буркнул Финдли.
– Положим, в дом войдешь ты все ж?
      «Положишь!» – буркнул Финдли.
– Ты до утра ведь не уйдешь?
      «Да ладно», – буркнул Финдли.
 
 
– Хотя бы раз тебя уважь…
      «Разочек», – буркнул Финдли.
– Ты мне житья потом не дашь.
      «Да ладно!» – буркнул Финдли.
– Что здесь случится промеж нас…
      «Случится», – буркнул Финдли.
– Не скажешь ты и в смертный час!
      «Да ладно», – буркнул Финдли.
 

Примечание. Диалогическая структура этой баллады восходит к старинной песне «Кто там в дверь мою стучит?»

«Так мила ты…»

 
      Так мила ты, так нежна,
      так светла, алмаз ты мой.
      Чтоб его никто не выкрал,
      я б носил тебя с собой.
 
 
Я тоскую, я слабею,
видя облик нежный твой.
В сердце боль, пока моею
ты не можешь стать женой.
 
 
Все в одном созвездье ныне:
Честь и Разум с Красотой!
Обожать мою богиню —
нынче долг священный мой!
 
 
      Так мила ты, так нежна,
      так светла, алмаз ты мой.
      Чтоб его никто не выкрал,
      я б носил тебя с собой.
 

Примечание. Стихотворение посвящено молодой уэльской девушке Деборе Дафф Дэвис, ответившей поэту взаимностью и умершей в раннем возрасте от чахотки.

«Поцелуй – залог прощанья…»

 
Поцелуй – залог прощанья
до нескорого свиданья,
слезы сердца, стон кручины
в каждой весточке с чужбины.
 
 
Кто ж Судьбу ругает плача,
если брезжит свет удачи?
Я ж ни проблеска не стою,
поглощен холодной мглою.
 
 
Я не грежу о любимой,
но она неотразима.
Взгляд ее – любви отрада,
счастье с первого же взгляда.
 
 
Не было б любви сердечной,
безоглядной, быстротечной,
встреч не будь, не будь разлуки,
мы б вовек не знали муки.
 
 
Так простимся, свет мой ясный,
друг мой нежный и прекрасный!
Пусть твоею станет былью
Мир, Блаженство, Изобилье!
 
 
Поцелуй – залог прощанья
до нескорого свиданья,
слезы сердца, стон кручины
в каждой весточке с чужбины.
 

Примечание. Одно из самых известных стихотворений Бернса; посвящено Агнесс Маклехоз. Написано, когда Агнесс решила воссоединиться с мужем, бросившим ее с тремя детьми ради любовницы и уехавшим с нею на Ямайку. Когда госпожа Маклехоз прибыла на остров, супруг ее даже не встретил, и она вынуждена была тем же судном вернуться обратно. К тому времени Бернс, с которым, несмотря на бурную переписку, ее связывали вполне платонические отношения, успел умереть. Агнесс намного пережила поэта и в 1831 г. записала в своем дневнике: «Этот день (6-е декабря) я никогда не смогу забыть. В 1791 г. я рассталась с Бернсом, чтобы никогда больше не встретиться в этом мире. О, может быть, мы встретимся на Небесах!»

Кудель для пряжи

 
      Купил кудель, купил кудель,
      жене купил для пряжи!
      А пряжа ей – помрет скорей,
            но проживет без пряжи.
 
 
Принес я льна – пряди, жена, —
хороший лен в продаже.
Но изо льна прядет она
      моток прескверной пряжи.
 
 
В камине – пыль, в пыли – бутыль,
вблизи – жена в корсаже:
прядет кудель, глотает эль,
      не думает о пряже.
 
 
Кричу ей: «Дрянь! В такую рань
не хлещут шлюхи даже!»
А мне в висок летит клубок
      с веретеном без пряжи.
 
 
Когда потом я стал вдовцом,
я пел в безумном раже.
А вновь начну искать жену —
      сплету петлю из пряжи.
 
 
      Купил кудель, купил кудель,
      жене купил для пряжи!
      А пряжа ей – помрет скорей,
            но проживет без пряжи.
 

Примечание. Основано на английской народной песне, которую, как говорил Бернс, он переодел в шотландское платье.

«Жена моя – моя вполне…»

 
Жена моя – моя вполне:
      живу с ней только я:
рогов никто не ставил мне,
      рогов не ставил я.
 
 
Кому за мой последний грош
      скажу спасибо я?
С меня ни пении не возьмешь —
      не одолжусь и я.
 
 
Я никому не господин,
      но и слуга не я.
А мой заступник – меч один:
      с ним отобьюсь и я.
 
 
Свободен, весел, босоног,
      по ком заплачу я?
Нет никого, кто мне помог —
      не помогу и я.
 

Примечание. Вопреки мнению многих истолкователей это не было написано Бернсом после его женитьбы на Джин Армор. В основе песни лежит старинная шотландская баллада, обработанная поэтом.

«Двадцать один мне скоро, Тэм…»

 
      Двадцать один мне скоро, Тэм!
      Двадцать один мне скоро, Тэм!
      Такое родичам спою —
      в двадцать один – умора, Тэм!
 
 
Меня бранят отец и мать
и смотрят, как на дуру, Тэм.
Спустя три года будут знать:
в двадцать один уйду я, Тэм.
 
 
Кусок земли, деньжат чуть-чуть
мне тетя подарила, Тэм.
Родным смогу я рот заткнуть
в двадцать один, мой милый Тэм.
 
 
Что мне деньжищи дурака —
сама кой-что имею, Тэм;
и стану – вот моя рука! —
в двадцать один твоею, Тэм!
 
 
      Двадцать один мне скоро, Тэм!
      Двадцать один мне скоро, Тэм!
      Такое родичам спою —
      в двадцать один – умора, Тэм!
 

Примечание. Собственная песня Бернса.