Текст книги "Глаза, устремленные на улицу. Жизнь Джейн Джекобс"

В 1941 году Джейн немного изучала испанский в Колумбийском университете. Бетти тоже пошла туда на занятия. Брат Джон закончил юридический факультет Университета Виргинии и присоединился к дяде Билли в его конторе в небольшом кирпичном здании на улице Принцессы Анны напротив здания суда во Фредериксберге. Тетя Марта, больная раком груди, переехала жить к матери Джейн в Скрантон, но через несколько месяцев, 23 ноября, умерла в возрасте шестидесяти семи лет. Через две недели японцы совершили налет на Перл-Харбор, и Америка вступила в войну.

В двенадцать лет, в 1928 году, путешествуя с родителями друзей, Джейн впервые попала в Нью-Йорк. «1928 год, Уолл-стрит, время обеда… и город просто бурлил, – скажет она в интервью. – Он был полон народа»[274]274
  Kunstler, I, p. 2.


[Закрыть]. Когда шесть лет спустя она переехала в Нью-Йорк, дела обстояли иначе, улицы наводняли безработные. «Между подъемом в процветающие двадцатые и депрессией была существенная разница». И если она сама, немного избалованная, справлялась без проблем, то для большинства это было тяжелое, жестокое время – целые семьи ютились в убогих квартирах в недостроенных домах с незалатанными крышами; время массовой безработицы, упущенных возможностей и увядших надежд. Весь город и вся страна чувствовали себя бедными, неудовлетворенными, старыми и изношенными. Миллионы безработных страдали, их нищета просочилась в жизни остальных, в души всех, кто жил в условиях неопределенности и стреноженных амбиций.

После Перл-Харбора армия безработных исчезла. В Нью-Йорке Бруклинский армейский терминал вскоре начнет обслуживать военнослужащих, направлявшихся в Европу[275]275
  О Нью-Йорке во время войны см.: Diehl; Jackson, WWII & NYC; выставка под тем же названием в Историческом обществе Нью-Йорка в 2012 году представила остальные детали.


[Закрыть]. На Варик-стрит в Нижнем Манхэттене Norden Company собирала бомбовые прицелы. Городская швейная промышленность миллионами единиц производила военную форму. Бруклинская военно-морская верфь, лишь одно из сорока судостроительных и судоремонтных учреждений города, строила военные корабли. И поскольку мужчины уходили на войну, женщины получали работу, ранее им недоступную. «Наверняка каждый отдавал себе отчет в том, что мерзко получить работу и шансы на хорошую жизнь ценой войны, – писала Джейн с высоты прошедших шести десятилетий. – И все же все мои знакомые были благодарны за то, что хорошая работа и выросшие зарплаты полились на них, как ливень после засухи. Теперь показалось, что мир, наконец, нуждается в нас»[276]276
  Впереди Средневековье, c. 83.


[Закрыть].

Глава 6
Женский труд

К двадцати пяти годам Джейн Батцнер уже успела познать разные грани литературного мира, редактирования и издательского дела – в школе она была поэтом, стажировалась в газете, помогала известному автору собирать материал, работала на фрилансе и написала (или, во всяком случае, «составила») книгу, опубликованную в университетском издательстве. Теперь, за год в журнале Iron Age, она познала еще одну грань. Несчастный Iron Age, его никогда не читали ради удовольствия, он не представлял интереса для большого литературного мира, нечасто встречался в газетных киосках и был настолько далек и от литературы, и от науки, насколько это вообще возможно. Это был отраслевой журнал: его новости, находки и репортажи ценились читателями только этой ниши и более никем.

Джейн, начавшую там с должности секретаря, скоро повысили до помощника редактора; в конце концов она вырастет до младшего редактора. Незадолго до этого последнего повышения, в конце 1942 года[277]277
  Заявление на Федеральное трудоустройство, 8 сентября 1949 г., Приложение E, StL. «Незадолго до того как закончились мои два года» в Iron Age, ее повысили, а значит, это произошло примерно в конце 1942 года.


[Закрыть], она работала над большой статьей о цветных металлах. Черные металлы включают железо, особенно сталь, цветные металлы – это все остальные: медь, олово, алюминий, цинк, магний, никель и свинец. Они важны в современной жизни. А в 1942 году, через год после Перл-Харбора, они оказались необходимы для военных целей. Многим литературно одаренным людям сама тема могла показаться безнадежно утилитарной, лишенной интереса. Другим ее технические бастионы показались бы неприступно высокими, а цеха, фабрики, литейные заводы и тоскливые конторы на задворках фабрик, где разворачивались производственные драмы, – неказистыми и непривлекательными.

Однако это была тема Джейн.

«Все обычные цветные металлы[278]278
  J. I. Butzner, «Non-Ferrous Metals», Iron Age, January 7, 1943.


[Закрыть], – начала она свою статью, – превратились в драгоценность, за ними гоняются и охотятся, их холят и лелеют, теперь их никто не использует как попало и ради заурядных нужд». Большую часть запасов олова контролировали японцы. Большую часть других металлов можно было достать, но ненасытный спрос войны на них не удовлетворяли уже существующие массовые поставки. Чтобы снарядить бомбардировщик, улетавший бомбить Германию, требовалось полторы тонны меди. Зенитный прицел нуждался в цинковом литье. Для легированной стали в больших количествах нужен был никель.

«Чтобы срочно удовлетворить этот массовый спрос, использовалось абсолютно все, кроме разве что трансмутации, как бы походя упомянула Джейн старинных алхимиков. – Аллокации, рекламации, реквизиции, ограничения, запрещения, замещения, премирование, „индейские подарки“[279]279
  Американское выражение, означающее, то, что даритель «подарит» что-то, но потребует это назад через какое-то время или ожидает взамен эквивалентного по стоимости дара. – Прим. пер.


[Закрыть], наращивание выпуска и бронирование рабочей силы, – все это было брошено на весы».

Получала ли Джейн от этого удовольствие?

Кубинский завод по производству никеля из местных руд, сообщала она, построили из «невероятной уймы всякой всячины, включая сталь из Трилона со Всемирной выставки»[280]280
  Трехгранный обелиск высотой 210 метров, один из символов Нью-Йоркской Всемирной выставки, наряду с Перисферой, гигантским железобетонным шаром диаметром 56 метров. – Прим. ред.


[Закрыть], знакового трехгранного обелиска, возвышавшегося над ярмарочной площадью, «заброшенного цементного завода, гостиницы из Индианы и фабрики из Нью-Джерси. Механический завод Оклахомы целиком перевезли на остров, как монастырь Херста»[281]281
  Имеется в виду испанский монастырь Санта-Мария де Олива (1181) в 140 километрах от Мадрида, часть которого в 1931 году приобрел американский издатель Уильям Рэндольф Херст с целью использовать его камни в качестве стройматериалов для своего замка в Калифорнии. – Прим. ред.


[Закрыть].

Работая над большой статьей, которая займет пятнадцать страниц в первом выпуске журнала в 1943 году, Джейн писала для читателей, голодных до инсайдерской промышленной информации. Технические детали имели важное значение: Чтобы получить магний, надо смешать кальцинированный доломит с измельченным ферросилицием и остудить его в вакууме до 2100 градусов по Фаренгейту. На самом деле Джейн не так давно прошла краткий курс металловедения и получила сертификат по «Инженерии и менеджменту в военной подготовке»[282]282
  Сертификат датирован 20 мая 1943 года. Курс состоял из шестидесяти трех часов занятий и проводился в Колумбийском университете. Burns, 23:3.


[Закрыть].

Но мало просто собрать информацию и изложить ее в тексте. Надо, чтобы она воспринималась легко, даже приятно. Из цветных металлов, писала она теперь, «только свинец сыт и доволен». Свинца много, ограничений на его использование почти нет: «В то время как другие металлы вынуждены уступить дорогу суррогатам, – продолжала она, – свинец вступает в приличное общество, куда ему прежде не было хода. Когда другие металлы едва сводят концы с концами, свинец спокойно и надолго лежит в запасах». То есть Джейн заботилась о своих читателях. Отсутствие такой заботы ведет к тому, что девять десятых технических отчетов, юридических документов и научных работ в мире вообще едва ли удобочитаемы. Уверенно владея темой, прибегая к искусной игре слов, допуская иногда тень шутки, даже шалость, Джейн писала так, что читать о магнии, алюминии и свинце становилось почти развлечением.

В Iron Age у нее, кажется, никогда не было подчиненных, но она пользовалась там существенной автономией[283]283
  Заявление на Федеральное трудоустройство, 8 сентября 1949 г., Приложение E, StL.


[Закрыть] и в итоге зарабатывала 45 долларов в неделю, что составляло почти два ее первоначальных заработка. Она часто ездила в Вашингтон на встречи с чиновниками из Управления военного производства, Военно-морского министерства, Министерства труда и других учреждений, глубоко погружалась в новости из мира торговли металлами, собирая сведения для новых материалов. Она ездила на нефтеперерабатывающие и металлообрабатывающие заводы в Филадельфии, Нью-Йорке и Новой Англии. Ходила на научные конференции. Встречалась с металлургами, которые соглашались писать статьи для журнала, редактировала их рукописи, помогала разработать графическое оформление или найти фотографии.

И, конечно, она писала. Это ли она имела в виду, когда впервые приехала в Нью-Йорк в 1934 году, собираясь стать писателем? Едва ли. Но теперь у нее были реальные навыки, которые она могла применить в отношении любой темы, какой бы ни пожелала. И в 1943 году она применила их, чтобы помочь родному городу[284]284
  История Скрантона хорошо описана в Lang and Wunsch, p. 31–33. См. также: Jane Butzner, «Daily’s Effort Saves City from „Ghost Town“ Fate», Editor & Publisher (1943); «30.000 Unemployed and 7.000 Empty Houses in Scranton, Neglected City», Iron Age, March 25, 1943.


[Закрыть].

Подписавшись просто как «сотрудник редакции Iron Age», Джейн рассказала в мартовском номере 1943 года о том, как Скрантон, где проживают тридцать тысяч безработных, где есть трудовые ресурсы, свое электричество и транспорт, пригодные для строительства военных заводов, стоит незанятым. Скрантонцы тысячами отправлялись работать в города военного бума, такие как Балтимор. Годом ранее Комиссия по антрациту признала Скрантон вполне подходящим для производства взрывчатых веществ, поковок, деталей машин и боеприпасов, но это решение ни к чему не привело. Точно так же попытки самого города действовать через The Scranton Tribune, преемника старой газеты Джейн, провалились. Ответы на их настойчивые запросы в армию, флот и Управление военного производства, писала Джейн, уступали по «отговоркам только аспирантуре». Статья Джейн получила определенный резонанс в стране. Она писала еще статьи, в New York Herald Tribune и куда угодно. Она выступила на митинге в Скрантоне. В конце года в городе начали строить завод по производству крыльев для бомбардировщика B-29, туда наймут семь тысяч человек, завод будет работать семь дней в неделю. В редакцию пришло благодарственное письмо «джентльменам» из Iron Age. Но многие в городе знали, кого надо благодарить на самом деле: «Уроженка Скрантона помогает родному городу», – гласил заголовок местной газеты.

Постоянную зарплату Джейн получала в Iron Age, но иногда приходили чеки от других изданий, таких как Herald Tribune. Хотя ее начальнику это не очень нравилось, но порой она брала тему, освещаемую в Iron Age, и переписывала статью с иной точки зрения для обычных читателей[285]285
  См., напр.: LaurenceDiss, p. 93–95.


[Закрыть]. Помните ее мимолетное упоминание о стали со Всемирной ярмарки, пошедшей на новый кубинский никелевый завод? За неделю до выхода статьи в Iron Age Джейн гораздо больше рассказала об этом в Herald Tribune[286]286
  Jane Butzner, «Trylon’s Steel Helps to Build Big New Nickel Plant in Cuba», New York Herald Tribune, December 27, 1942.


[Закрыть]. Там она описывала хребет холмов, известный как Lengua de Pájaro («птичий язычок»), где вырастут новые заводы, «железобетонные дома пастельных цветов» с жестяной кровлей для тысяч новых рабочих, «рассыпчатую красно-коричневую землю», богатую никелевой рудой, благодаря которой все это стало возможным.

Она писала и о жизни женщин на «внутреннем фронте»[287]287
  Jane Butzner, «Women Wanted…» Washington Post, October 26, 1942.


[Закрыть]. Война изменила положение дел для женщин. Пока мужчины сражались в Северной Африке, Европе или на Тихом океане, женщинам открылся почти весь рынок труда. Речь не только о Клепальщице Рози, было множество таких, как она. Сестра Джейн, Бетти, работала чертежницей на авиазаводе. «Женщины были везде», – пишет Лоррейн Б. Диль в Over Here!, книге о Нью-Йорке во время войны.

Они продавали вам железнодорожные билеты в кассах и проверяли их наличие у вас в поездах. Стояли в полицейском патруле в аэропорту Ла-Гуардиа, контролировали пешеходное движение и искали подозрительные свертки. Они пилотировали самолеты Гражданского аэронавигационного патруля, водили грузовики и такси, работали барменами и лифтерами, а в летние месяцы вы могли увидеть их на спасательных вышках на городских пляжах.

В статье 1942 года Джейн написала о том, что правительство пересмотрело реестр профессиональных категорий и признало большинство открытыми и для женщин; раньше только в 154 категориях из почти 3000 было занято сколько-нибудь значительное число женщин – никаких электриков, сварщиков, токарей. Теперь, писала она в статье, опубликованной сразу в нескольких газетах: «Разыскиваются женщины, чтобы заполнить 2795 видов работ», – женщины могли работать везде, хотя обычно зарабатывали меньше мужчин. Через Iron Age Джейн вступила в Объединенный профсоюз конторских служащих Америки[288]288
  В оригинале United Ofifce Professional Workers of America International, автор, по всей видимости, имеет в виду профсоюз United Ofifce and Professional Workers of America (UOPWA), организованный в 1937 году в результате слияния ряда более мелких организаций. По преимуществу в этом профсоюзе, отстаивавшем права офисных служащих, включая банковских работников, работников финансового сектора и страхования, состояли женщины. Профсоюз имел определенный организационный успех в конце 1930-х и в 1940-е годы и наибольшим авторитетом пользовался в Нью-Йорке. – Прим. ред.


[Закрыть]. Она не была профоргом, как ей позже придется объяснять, но выясняла у профсоюзных деятелей, особенно у конторских служащих низшего уровня: если женщины делают ту же самую работу, разве они не должны получать ту же плату?[289]289
  Дж. Дж. – Кэрролл Сент-Клэр, 22 июля 1949 года. Ответы на опросный лист Джейн Батцнер Джекобс, параграф 1, Burns.


[Закрыть]

Ее профсоюзная деятельность, видимо, раздражала некоторых ее коллег – особенно главного редактора, Т. В. Липперта, выпускника физического факультета Технологического института Карнеги[290]290
  См. Carnegie Alumnus, неизвестная дата, учебные заметки, ’32.


[Закрыть], работавшего в журнале уже почти десять лет, когда пришла Джейн. Они не поладили. Он настаивал на том, чтобы записать ее машинисткой в трудовой книжке. Он мог делать «пренебрежительные и лживые утверждения о моей персоне»[291]291
  Дж. Дж. – Кэрролл Сент-Клэр, 22 июля 1949 г. Ответы на опросный лист Джейн Батцнер Джекобс, параграф 1, Burns.


[Закрыть],– пожалуется Джейн. Однажды он отправил ее на мальчишник, «на который, как он хорошо знал, женщин не звали», намереваясь ее опозорить. По крайней мере, как утверждает Джейн, вынужденная позже защищаться от его обвинений. К ее профсоюзным симпатиям добавлялось еще и то, что Липперт и остальные сотрудники Iron Age считали левым уклоном, определенная антибританская жилка и привычка курить трубку; налицо задатки «смутьяна и агитатора», как говорится в докладе одного информанта ФБР[292]292
  ФБР, дело 123–252, 20 июля 1948 г., с. 5.


[Закрыть]. По прошествии почти трех лет Джейн отстранили от работы в журнале.

Она написала официальное заявление о приеме на другую работу только 27 ноября 1943 года, вероятно, к этому времени ее решение практически созрело[293]293
  Заявление на федеральное трудоустройство, 27 ноября 1943 г., StL; Свидетельство о медицинском обследовании, 26 ноября 1943 г., StL.


[Закрыть]. Днем раньше в Скрантоне она увиделась с бывшим коллегой своего отца, доктором Эрнестом Кизелем, и прошла медицинское обследование, требуемое для работы в госструктурах: давление 104/82, венерических болезней нет, дефектов нет, в норме во всех отношениях – кроме близорукости, которая была хуже чем 20–200 на оба глаза[294]294
  Сильная близорукость, менее 0,1 по принятой в России системе Сивцева-Головина. Очки с диоптриями от минус 6.– Прим. ред.


[Закрыть], но очки исправляли проблему практически полностью. Джейн просила минимальную годовую зарплату в 2600 долларов – чуть больше того, что она получала в Iron Age. Она хотела бы работать в Нью-Йорке, но рассматривала предложения о назначении за пределами США, включая Европу, Азию, Африку, Австралию или Южную и Центральную Америку; звучит так, будто двадцатисемилетняя Джейн искала приключений. Только не в Вашингтоне; туда она не переедет. Она подписала документ: клялась защищать Конституцию и не свергать правительство, и к 29 ноября уже числилась в зарплатной ведомости Управления военной информации Соединенных Штатов (УВИ)[295]295
  См.: Winkler; Заявление на федеральное трудоустройство, 8 сентября 1949 г., Приложение D, StL; интервью с Джимом Джекобсом.


[Закрыть].

Сформированное через полгода после Перл-Харбора, УВИ[296]296
  U.S. Ofifce of War Information – Управление военной информации Соединенных Штатов. – Прим. пер.


[Закрыть] нанимало тысячи сотрудников. В нем работали над военными плакатами, продюсировали радиосериалы, такие как «Это наш враг»[297]297
  Пропагандистская радиопередача, выходившая на Нью-Йоркском радио с весны 1942 по 1943 год, темники для которой разрабатывались в Управлении военной информации США. Одна из наиболее популярных тем, поднимавшихся передачей, – как нацистская пропаганда на оккупированных территориях завладевает умами молодежи, которая в результате выступает против своих родителей. – Прим. ред.


[Закрыть], о Германии, Японии и Италии. Управление отвечало за содержание кинохроники о военной мобилизации страны, репортажи с авиационных заводов, показывало, как трудятся женщины – это для внутреннего потребления. На иностранную аудиторию работало зарубежное отделение. Оно производило документальные фильмы и кинохронику; новостные выпуски радиопередач; пропагандистские листовки, буклеты и брошюры; опубликовало биографию Рузвельта в комиксах; выпускало глянцевый и хорошо иллюстрированный журнал Victory, предназначавшийся читателям из нейтральных и дружественных стран[298]298
  Американский пропагандистский еженедельник, выходил на нескольких языках в годы войны и предназначался для распространения за пределами Соединенных Штатов. Кроме военных успехов и биографий американских военачальников, в журнале активно пропагандировался американский образ жизни. Управление военной информации США отвечало за выпуск журнала с июля 1942 по июнь 1943 года. – Прим. ред.


[Закрыть]; спичечные коробки с написанными на них «четырьмя свободами»[299]299
  Ценности, провозглашенные президентом США Франклином Рузвельтом в ежегодном обращении к Конгрессу «О положении в стране» 6 января 1941 года и неформально считавшиеся целью американского участия во Второй мировой войне. Эти ценности включали: свободу слова, свободу совести, свободу от нужды и свободу от страха. – Прим. ред.


[Закрыть], «мыльную бумагу» с надписями вроде «Смой нацистскую грязь»: попав в воду, она превращалась в мыло. К середине 1943 года, по свидетельству одного очевидца, штат УВИ в Нью-Йорке «работал двадцать четыре часа в сутки над сотнями видов продукции на десятках различных языков».

Джеймс Рестон, журналист и будущая звезда New York Times[300]300
  Джеймс Рестон (James Barrett Reston, 1909–1995) – американский журналист, дважды лауреат Пулитцеровской премии. – Прим. ред.


[Закрыть], работал в УВИ. Там же работали фотограф Гордон Паркс[301]301
  Афроамериканец Гордон Паркс (Gordon Roger Alexander Buchanan Parks, 1912–2006) был не только известным фотографом, но также музыкантом, писателем и режиссером, борцом за гражданские права. – Прим. ред.


[Закрыть] и историк Артур Шлезингер-младший[302]302
  Артур Шлезингер-младший (Arthur Meier Schlesinger Jr., 1917–2007) – американский историк и публичный интеллектуал, сын известного американского историка Артура Шлезингера-старшего, трижды лауреат Пулитцеровской премии, советник президента США Джона Кеннеди. Отечественному читателю знаком по вышедшей в 1992 году в издательстве «Прогресс» монографии «Циклы американской истории». – Прим. ред.


[Закрыть]. То же самое можно сказать о Милтоне Эйзенхауэре[303]303
  Милтон Эйзенхауэр (Milton Stover Eisenhower, 1899–1985) – крупный деятель американской системы образования, ректор трех ведущих высших учебных заведений США– Университета Канзаса, Университета Пенсильвании и Университета Джонса Хопкинса. – Прим. ред.


[Закрыть], старшем брате генерала, заместителе директора УВИ. О поэте Арчибалде Маклише[304]304
  Арчибальд Маклиш (Archibald MacLeish, 1892–1982) – американский поэт, писатель и государственный деятель. Один из основателей ЮНЕСКО и ЦРУ, руководитель Библиотеки Конгресса США (1939–1944), первый заместитель госсекретаря США (1944–1945), трижды лауреат Пулитцеровской премии. Прим. ред.


[Закрыть], помощнике директора. И о Джейн Батцнер, работавшей в офисе зарубежного отделения, в стильно декорированном Доме аргонавтов, на углу 57-й Западной улицы и Бродвея, когда-то использовавшемся для автомобильных шоурумов[305]305
  Дом аргонавтов – двенадцатиэтажное офисное здание в центре Нью-Йорка, перестроенное из двух отдельно стоящих зданий в 1918 году для General Motors. Ныне в здании располагается штаб-квартира фонда Джорджа Сороса «Открытое общество» – Прим. ред.


[Закрыть].

Джейн писала краткие биографии американских государственных деятелей, бизнесменов и деятелей культуры. Как она признается позже, она готовила духоподъемные тексты о «размахе американского военного производства и заметки, демонстрирующие образ жизни американского народа, его труд и его успехи». Однажды британцам для их индийской армии понадобилась брошюра об Америке, ее истории, положении женщин и государственном строе. Джейн написала ее. В течение второго года работы в УВИ она занималась Португалией, Швейцарией, Швецией, Исландией и Советским Союзом.

В каком-то смысле ее работа не особенно отличалась от той, которую она делала в Iron Age: собирать информацию, факты и сырые данные и, метя в определенную аудиторию, упаковывать их в четко отредактированные послания. Должность Джейн – журналист. Она им и была, никто и не спорит, но, как тетя Марта в переписи 1930 года назвала суть рода своей деятельности «миссионерством», так и Джейн, если бы ей было важно, могла бы указать суть своей как «пропагандист». Само слово, которое возвращает к конгрегации кардиналов, основанной в XVII веке папой римским для пропаганды веры, конечно, несет в себе это клеймо. Оно одновременно и зловещее, и уничижительное, когда его употребляют по отношению к врагу, например доктору Геббельсу, нацистскому министру пропаганды, брызжущему ложью и ненавистью. Американская поговорка гласит, что пятна исчезают, если их оставил кто-то из наших парней в борьбе с пропагандистской ложью врага; конечно, именно так сотрудники УВИ смотрели на свою работу. Более того, если Джейн и ее коллеги на 57-й Западной улице стряпали «пропаганду», это еще не означало, что они сочиняли небылицы. Да, как отмечается в научном исследовании деятельности УВИ, опубликованном в 1978 году, американские пропагандисты выборочно использовали правду, подавая ее нужным образом для собственных целей; но в собственных глазах они были «честны и откровенны». Драматург Роберт Эммет Шервуд[306]306
  Роберт Эммет Шервуд (Robert Emmet Sherwood, 189–1955) – американский драматург, сценарист, кинокритик, журналист. Спичрайтер президента США Франклина Рузвельта, директор зарубежной службы Управления военной информации (1942–1945), один из отцов-основателей радиостанции «Голос Америки», четырежды лауреат Пулитцеровской премии, обладатель «Оскара» за лучший сценарий. – Прим. ред.


[Закрыть], в то время директор УВИ, свидетельствовал в комитете Палаты представителей в 1942 году, что «правда, которую с неподдельной американской искренностью США несут миру, является, безусловно, самой эффективной формой пропаганды»[307]307
  Winkler, p. 76.


[Закрыть]. Это называлось «стратегия правды»[308]308
  Ibid., p. 13.


[Закрыть].

Но уверенное выражение «правды», искаженной жестокостями войны, требовало специальных навыков и знаний. Что бы Джейн ни писала, это читали (в переводе) не те люди, с которыми она выросла в Скрантоне, не ее друзья и не ее коллеги, а иностранцы. Ей нужно было научиться видеть их глазами как своими собственными, освободиться от несметного числа предрассудков, которые имелись у нее как у рядовой американки родом из Пенсильвании, прихожанина пресвитерианской церкви, жителя Гринвич-Виллидж, белой женщины из среднего класса.

Мне нужно было понять существующие за границей заблуждения, касающиеся Америки; понять в целом те общие аспекты американской жизни, о которых совершенно не знают вне ее границ; те ее грани, что могут вызвать большой интерес и восхищение; а также предложить способы представления главного и частного так, чтобы это не становилось скучным[309]309
  Заявление на федеральное трудоустройство, 8 сентября 1949 г., Приложение D, StL.


[Закрыть].

Она описывала свой труд нехарактерно бесстрастным и абстрактным языком (позже, в заявлении о приеме на работу), но это были высококлассные навыки, приобретение которых не многим легко давалось. Нужно ли рассказать о двухпалатной системе Конгресса? Знают ли мои читатели, что такое метро? Понадобится ли еще один более удачный пример, чтобы подчеркнуть мысль? Как и в Iron Age, перед ее глазами всегда был конкретный читатель со своими запросами, предубеждениями и пробелами в знаниях. Он столь же важен для ее текстов, как и сама информация: и читатели, и тема, находящиеся в тесной связи, требовали внимания Джейн – именно это и было ее работой.

Десять месяцев на работе Джейн ушло на то, что на госслужбе называлось «первым повышением»[310]310
  «Justification for „Rapid Promotion“», подготовлено Фредериком Зильбером, 3 октября 1944 г., StL.


[Закрыть] – шаг вверх по карьерным ступеням с повышением зарплаты на 23 %. «Мисс Батцнер вошла в штат основных сотрудников, готовящих тематические статьи», – писал в октябре 1944 года ее начальник Фриц Зильбер[311]311
  Фриц (Фред) Зильбер смог осенью 1941 года бежать в США из Мюнхена, где он был активным членом местного еврейского сообщества. – Прим. ред.


[Закрыть]. Он ставил ей в заслугу «крепкую хватку пропагандиста, способность быстро, качественно и очень хорошо справляться с любым заданием». В рейтинге эффективности, стандартном оценочном листе, дающем характеристику работникам на госслужбе, она заслужила самые высокие оценки и всего пару «удовлетворительно». «Теперь она занималась множеством самых сложных заданий, включая специальные статьи по военной психологии для европейских аванпостов, еженедельную колонку, которая передавалась самолетами в Лиссабон, и спецматериалы, запрашиваемые специально для Испании». Труд Джейн получил высокую оценку. Она работала честно, погружалась «глубоко и качественно в свои темы», легко соглашалась с критикой, и с ней было «невероятно просто работать». Речь шла об очередном повышении, и к концу месяца оно получило одобрение.

В войну все происходило моментально. За ночь вырастали целые фабрики. Офицеры получали звания вне очереди. Как осознает сама Джейн, военное время дало ей и другим женщинам возможности, которых они иначе никогда бы не добились. Социальные ограничения для женщин, как и общие экономические сложности, вызванные Великой депрессией, снимались. Того, что могло в другое время скрыть способности Джейн или помешать их проявить, больше не существовало. Даже один из информантов ФБР в Iron Age вынужден был признать, что она «очень способная, интеллигентная молодая леди»[312]312
  LaurenceDiss, p. 74.


[Закрыть]. Ее таланты и острый интеллект были очевидны.

Очевидны, по крайней мере, в ее маленьком мирке, в офисе или среди друзей. Джейн было двадцать восемь. Она работала на государственное агентство, – работала хорошо, да, но на обычной работе, в обычном офисе, проводя обычные часы за обычную неплохую зарплату. Она все еще была невидимкой для большого мира слов и идей.

Позднее, когда Джейн уже работала в другом журнале, ее попросят выступить моделью для демонстрации одежды для беременных[313]313
  Matter, p. 44.


[Закрыть], которая, как заверяли читателей, могла придать привлекательность – и Джейн она действительно придала привлекательности. Обычно, правда, она не особенно интересовалась одеждой – или, как сказал ее сын Джим, «миром тряпок». Ее мать вечно убеждала ее одеться понаряднее, уделять больше внимания внешнему виду; Бетти, «исполняющая обязанности» миссис Батцнер, следила за выбором прически, обуви и одежды Джейн. Как сказал Джим, «они не зря беспокоились»: у Джейн отсутствовало какое-либо чувство стиля. У нее были светло-каштановые с коричневатым оттенком волосы, идеально тонкие и прямые, и, как правило, Джейн ничего с ними не делала. Но как тогда объяснить письмо от 1939 года, где Джейн написала матери, что ту новую шляпу она не купила, зато «сделала новую завивку»?[314]314
  Джейн – своей матери, внизу карандашом подписано: от Дж. Дж. Р. Ф. Прайсу, Дорранс и компании, 18 января 1939 года, Columbia University Press Papers, ColumbiaRare.


[Закрыть] Джим считает: «Ее мать, должно быть, дала Джейн взятку».

В школьные годы Джейн неплохо плавала. Джим вспоминает, что в 1950-х годах она была прекрасной ныряльщицей, чья ласточка с большой вышки приковывала внимание зрителей своей грациозностью. Джейн была высокой, около 5,9 футов[315]315
  Около 180 см. – Прим. ред.


[Закрыть], трудно не заметить – «настолько выше всех женщин и большинства мужчин, что дети на меня глазели»[316]316
  Дж. Дж. своей семье, 21 января 1967 года, Burns, 4:7.


[Закрыть],– говорила Джейн годы спустя о своем путешествии в Данию. В 1940-е и 1950-е годы она была худой, даже изящной, весила около 140 фунтов[317]317
  Около 64 кг. – Прим. ред.


[Закрыть]. Гораздо позже, особенно когда начались проблемы со здоровьем, она стала полной и неповоротливой. Но фотографии и истории из ее юности и ранней зрелости свидетельствуют о достоинстве и самообладании, которые сами по себе могут сделать привлекательной даже самую заурядную внешность.

Джейн не была красивой женщиной, даже в молодости. Гораздо чаще даже те, кто знал и любил ее, выносили вердикт, непосредственно подчеркивающий очевидный факт: выражаясь словами, которые я слышал регулярно, она «не была красоткой». Кто-то из детей говорил, что она лицом похожа на птицу. У нее были выдающиеся скулы, бесспорно выдающийся батцнеровский нос, скошенный подбородок, широкий рот, а глаза за вечными очками – узкие и маленькие. В усмешке, за которой скрывалось что-то личное, лицо Джейн могло напомнить Мону Лизу. Малейший повод – и она могла разразиться по-юношески вызывающим хихиканьем. Это был неизбежный факт, что женщин непроизвольно судят по их внешности, но факт остается фактом, и готовность как мужчин, так и женщин оценивать внешность Джейн подтверждает эту истину. Но все это не имело особого значения. Любой вынесенный однажды неприятный вердикт почти тотчас же тонул в других ее качествах: ее характер немедленно брал верх, сила ее интеллекта, шутливость, красноречие сметали любые недостатки внешности – они отходили в тень, исчезали за классическим «внешность не самое главное», ведь в случае Джейн внешность действительно не самое главное. «Ее не назвать красавицей, обобщает друг и дальний родственник, – но она была приятной, обаятельной женщиной»[318]318
  Интервью с Джоном Джекобсом.


[Закрыть].

Воспоминания Джейн об их с Бетти жизни в Виллидж не несут и намека на одиночество – эмоциональное, социальное, сексуальное или любое другое. У нее была неплохая работа, а с конца 1943 года даже отличная. К тому времени она прожила в городе десять лет, познакомилась со множеством людей – редакторов, профессоров Колумбийского университета, металлургов из Iron Age, нашла друзей на работе или среди тех, кого узнала через сестру и ее знакомых в Виллидж. Они с Бетти жили в одном из самых процветающих районов, известном раскованными общественными и сексуальными нравами. Сын Джим не охарактеризует в точности ее отношения с мужчинами в эти годы, только скажет, что у обоих родителей было то, что он позаботится назвать, в условных кавычках, «разнообразием привязанностей».

Одним субботним вечером в марте 1944 года Джейн и Бетти проводили вечеринку в своей новой квартире на Вашингтон-плейс, 82 (где Уилла Кэсер написала в 1912 году свой первый роман[319]319
  Уилла Кэсер (Willa Sibert Cather, 1873–1947) – американская писательница, лауреат Пулитцеровской премии. Канигел имеет в виду ее роман «Мост Александра» (Alexander’s Bridge, 1912). – Прим. ред.


[Закрыть]). Бетти работала на огромном авиазаводе Груммана[320]320
  См.: Diehl, p. 172–174.


[Закрыть] в Бетпаже на Лонг-Айленде, где тысячи рабочих семь дней в неделю сменами по десять часов собирали Wildcats, F6F и следующие поколения палубных истребителей для военно-морского флота. Джейн было легко добираться до работы – если не на велосипеде, то на метро по прямой до Колумбус-Серкл. Бетти же приходилось тащиться на остров – сначала на метро, потом по железной дороге Лонг-Айленда. Долгая дорога и многочасовая работа не оставляли много возможностей для общения. Бетти и ее друзья с авиазавода собирались для этого в субботние вечера.

Тем особенным вечером в гости пришел еще один коллега Бетти, Боб Джекобс. «Я вошел, – скажет он позже, – и там была она», Джейн, «в красивом зеленом шерстяном вечернем платье, и я влюбился»[321]321
  Matter, p. 12.


[Закрыть].