Текст книги "Ранняя осень"

Глава 31

Сюзан взяла Пола с собой на работу.

– Он может посидеть в приемной, – сказала она. – Пока все не прояснится, ему опасно оставаться одному. Да и тебе тоже.

– Постараюсь побыстрее справиться со всем этим, – улыбнулся я. – Так что, малыш, на следующей неделе снова возьмемся за наш новый дом.

Пол кивнул. Они сели в “Бронко” с простреленным боком и поехали в школу. Я проводил их на своем “МГБ” и, убедившись, что они благополучно исчезли за дверью, помчался к себе в контору. Нужно было посидеть и подумать. Я остановил машину в переулке и поднялся наверх. Дверь в контору была приоткрыта. Я вытащил пистолет и рывком распахнул ее настежь.

– Не стреляй, мой друг, это я, – раздался голос Хоука. Он сидел в кресле для посетителей, отклонившись назад, чтобы я не попал в него, стоя в дверях. Молодец. Всегда настороже. Я убрал пистолет.

– Не знал, что у тебя есть ключ, – сказал я.

Хоук негромко хмыкнул.

Я обошел стол и сел в кресло.

– Что, Коттон поднял ставку?

– Нет, просто я решил немного пошляться с тобой. Делать нечего, а дома не сидится, понимаешь? У тебя на квартире никого не было, вот я и подумал, что ты поехал в контору.

– Вчера вечером возле дома Сюзан в нас кто-то стрелял, – сообщил я.

– Она в порядке?

– Да, но не по вине стрелка.

– Нужно сегодня же съездить поболтать с Коттоном, – сказал он. Лицо оставалось все таким же бесстрастным, только на скулах заиграли желваки.

С минуты я молча смотрел на него. Потом кивнул.

– Хорошо. Поехали.

Хоук встал.

Я достал пистолет, прокрутил барабан так, чтобы патрон встал прямо под бойком, вставил еще один патрон в патронник и спрятал пистолет обратно в кобуру.

Мы вышли из конторы. Я запер дверь, и мы по черной лестнице спустились вниз. Выйдя в переулок, я спросил:

– Где твоя машина?

– Прямо перед домом.

– А моя здесь. Поедем на моей.

Хоук отодвинул сиденье немного назад, мы сели в машину, проехали по Беркли-стрит и свернули на Коммонуэлс. На деревьях зеленели молодые листья, клумбы у каменных коттеджей пестрели первыми цветами.

Когда мы проезжали по площади Кенмор, Хоук сказал:

– Скорее всего, тебе придется хлопнуть его.

– Кого? Гарри?

– Угу. Его не запугаешь.

Я кивнул.

– Он чуть не сделал дырку в Сюзан, – проворчал Хоук.

Я снова кивнул. За квартал до стоянки Коттона мы остановились и вышли из машины.

– Я обойду сзади, на случай, если они тебя заметят, – предложил Хоук.

– Знаешь это место?

– Был пару раз.

Хоук нырнул в боковую улочку, пробежал по переулку и исчез из вида. Я пошел прямо по Коммонуэлс к конторе Гарри. Он сидел за столом. Шелли и двое других головорезов были в мастерской. Как только я вошел, Гарри тут же полез в стол за пистолетом. Он уже вынул его и чуть поднял, когда я подскочил к столу и с силой ударил его по руке. Пистолет полетел на пол. Я двумя руками схватил Гарри за грязный воротник и, приподняв, вытащил из-за стола.

– Эй, – раздался откуда-то слева голос. Шелли, и тут же между мной и этим голосом возник Хоук. Я перетащил Гарри через стол и швырнул в дальний угол комнаты. Тихо хрюкнув, он размазался по стенке. Я отодрал его, выволок на середину комнаты и снова грохнул о стену. Гарри брыкался и царапался, но я не обращал внимания. Одной рукой я приподнял его над полом, а другой схватил за горло и припечатал к стене.

– Кто вчера в нас стрелял? – рявкнул я.

Гарри попытался ударить меня по лицу.

– Кто? – снова рявкнул я и еще сильнее сдавил его цыплячью шею.

Гарри захрипел и показал на Шелли. Я отпустил его. Он тихо сполз на пол и остался сидеть, ловя ртом воздух. Я повернулся к Шелли.

– Если сможешь пройти мимо меня, катись ко всем чертям. Хоук не будет стрелять.

Шелли вместе с двумя другими замер у стены мастерской. Перед ними с револьвером наготове стоял Хоук. На полу валялись три пистолета. Шелли взглянул на Хоука. Тот пожал плечами.

– Мне без разницы, Шел. Ты все равно не пройдешь.

– Ага, а если я его уделаю, ты меня пристрелишь.

– А если будешь много болтать, пристрелю прямо сейчас, – пообещал Хоук.

Один из стоящих рядом с Шелли был Бадди Хартман. Я сказал:

– Бадди, бери своего дружка и уноси ноги. Но если когда-нибудь поднимешь руку на меня или моих друзей, кишки выпущу.

Бадди испуганно кивнул. Его напарник был темный, худой и довольно симпатичный парень с синеватым от частого бритья подбородком. Он тоже кивнул. Они прошли мимо меня, выскочили на улицу и, не оглядываясь, быстро зашагали прочь.

– Все же надо было их урыть, – покачал головой Хоук.

Шелли проводил взглядом дружков и вдруг стремительно бросился в мою сторону, пытаясь проскочить в двери. Я шагнул наперерез. Он весил намного больше меня. Когда мы столкнулись, я отлетел к дверному косяку, но устоял на ногах и, чуть размахнувшись, провел короткий апперкот по подбородку. Хоук прислонился к стене, скрестив на груди руки. Слева Гарри Коттон медленно полз к столу. Я еще раз двинул Шелли по подбородку. Он отступил на шаг назад и сделал мощный выпад правой. Я закрылся плечом и тут же изобразил небольшую серию по его жирной морде – три левых и один правый. Он прогнулся назад. Из носа брызнула кровь. Я обрушил на него град точно рассчитанных ударов. Шелли пошатнулся, вяло поднял руку и рухнул на письменный стол. Руки безвольно обвисли. Я провел хороший хук слева и завершающий правой. Шелли свалился со стола на кресло, сломал его своей тяжестью, упал на пол и замер. Одна нога все еще была на столе. Гарри попытался схватить пистолет, но я ногой отбросил его в сторону. Он проскользил по полу и залетел в дальний угол. Я обошел стол и ударил Гарри по шее. Он повалился на спину и застонал.

– Никогда и близко не подходи к тем, кого я знаю, – сказал я. – И никого не подсылай. Ты меня понял?

– По-моему, не понял, – подал голос Хоук. – Надо прибить его для верности.

– Да, Гарри? Он прав? Надо тебя прибить?

Гарри помотал головой и застонал.

– Говорю тебе, надо его грохнуть, – не унимался Хоук.

Я сделал шаг назад.

– Ладно. Надеюсь, ты запомнишь, что я сказал.

– Спенсер, ты просто идиот, настоящий дебил, – проревел Хоук.

– Я не могу убить человека, который валяется на полу.

Хоук раздраженно покачал головой, поднял пистолет и всадил пулю Гарри в лоб.

– Зато я могу, – проворчал он.

Глава 32

Контора Мэла Джакомина располагалась на боковой улице сразу за площадью Рединг. Это был частный дом, переделанный под офис. В холле сидели секретари, а Мэл и еще несколько человек имели отдельные кабинеты в глубине здания. За кабинетом Мэла находилась кухня, которую решили не переоборудовать. На столе стояли банки с растворимым кофе, чашки и коробки из-под пирожных. Когда я вошел, Мэл как раз пил кофе.

– Что вам здесь надо, черт бы вас побрал? – рявкнул он.

– Хорошее приветствие, – улыбнулся я.

– Что?

– Хочу поговорить насчет страховки от пожаров.

– Я не желаю вас страховать.

– О тех страховках, которые вы уже заключили. Например, с Элейн Брукс.

Мэл открыл рот и ошалело уставился на меня.

– Я же… – начал он. – Я…

На кухню вошла женщина с рыжими кудрями. На ней был желто-зеленый свитер и белые брючки, которые были ей малы еще в те времена, когда она весила на десять килограммов меньше.

– Давайте поговорим у вас в кабинете, – предложил я.

Джакомин кивнул, и мы вошли в другую комнату. Он плотно закрыл дверь.

– Так что вам нужно? – снова спросил он, усевшись за письменный стол.

На нем была темная клетчатая “тройка”, синий галстук и белая рубашка в тонкую серо-синюю клетку. Жилетка заканчивалась сантиметрах в пяти от пояса, открывая для обозрения ремень и часть рубашки.

– Я буду краток, – сказал я. – Мне известно о серии поджогов, в которых вы принимали самое непосредственное участие. И я могу это доказать.

– О чем вы говорите?

– Прочтите вот это, – я протянул ему копию составленного мною списка.

Джакомин быстро пробежал глазами текст. Губы чуть заметно шевелились. Через несколько секунд они перестали шевелиться. Он прочитал, но продолжал таращиться на листок.

– Ну? – наконец проговорил он, не поднимая глаз.

– Вы попались, – сказал я.

Он все еще не отрывал глаз от листка.

– Вы уже сообщили полиции?

– Пока нет.

– А кому-нибудь еще?

– Даже и не думайте об этом, – предупредил я. – У вас нет ни единого шанса против меня, но даже если бы и был, то сразу скажу, что вы держите в руках только копию.

– Хотите часть дохода?

– Смотрю, вы начинаете понимать, – улыбнулся я.

– Сколько?

– Пока не знаю.

Он удивленно вскинул брови.

– То есть?

– То есть я хочу две вещи. Я хочу, чтобы вы не приставали к своему сыну и обеспечивали его материально на время учебы.

– Не приставал?

– Не приставали, не заявляли своих прав, отстали, держались подальше – выбирайте любую фразу, какая вам ближе. Но я хочу избавить его от вас.

– И чтобы я посылал ему деньги?

– Да.

– И все?

– Да.

– И ничего для себя?

– Нет.

– Сколько я должен ему посылать?

– Плату за обучение, за комнату, питание, плюс расходы.

– И сколько это будет?

– Мы вам сообщим.

– Я же тоже деньги не печатаю, понимаете?..

Я вскочил, наклонился к нему через стол и рявкнул:

– Ты что, старая крыса, еще торговаться будешь? Черта с два! Сделаешь, что тебе сказано, или тебе крышка. Во время одного из твоих поджогов погибло два человека. А это уже умышленное убийство, понятно тебе?

– Я не…

Я грохнул по столу кулаком и наклонился к нему еще ближе. Теперь мое лицо было всего сантиметрах в пяти от него.

– Кончай прикидываться дурачком, еще одно “я не” услышу, сгниешь, скотина, за решеткой.

Я замолчал, подумав, что, наверное, немного перегнул палку, когда стукнул кулаком по столу. Но, похоже, нет. Он весь сжался, словно складной стул.

– Хорошо, хорошо. Конечно. Я все сделаю.

– Еще бы ты не сделал, – проревел я. – И запомни, будешь плохо стараться, и глазом моргнуть не успеешь, как сядешь за убийство первой степени. Но сначала я лично разорву на две половины твою паршивую задницу.

– Хорошо, хорошо, – залепетал он. – Хорошо. Сколько нужно для начала?

– Я пришлю счет. А если после моего ухода тебе вздумается позвонить и попросить Гарри Коттона, чтобы он меня убил, ты будешь сильно разочарован.

– Нет-нет, я и не думал даже.

– Счета оплачивать сразу по получении, – отрезал я.

– Да-да, конечно. Сразу по получении.

Я круто повернулся и вышел из кабинета. Подождал минуту и снова распахнул дверь. Джакомин висел на телефоне. Увидев меня, он сразу же бросил трубку.

– Ну да, нетрудно было догадаться, – сказал я. – Лучше не надо, Мэл. Иначе суд можно будет провести и в столице. А уж после него никакой амнистии не жди.

Он молча смотрел на меня. Я оставил дверь открытой и, не оглядываясь, вышел из конторы.

Теперь нужно было побеседовать с Пэтти Джакомин. Ее Стивен жил в Бостоне, в Чарлз-ривер-парк. Я остановил машину на Блоссом-стрит и прошелся пешком.

Мне открыла Пэтти. Стивен тоже сидел дома. Он был одет в голубую рубашку “Ливайз”, выгоревшие джинсы и высокие мокасины. На шее висел тонкий кожаный ремешок. Он сидел в кресле, держа в руке огромный стакан.

– Что вам здесь надо, черт бы вас подрал? – спросила Пэтти, пропуская меня в дом. В руке у нее был такой же стакан, как и у Стивена.

– О Боже, это, похоже, у вас семейное.

– Что?

– Такое приветствие.

– Так что же вам все-таки надо?

– Нужно поговорить. Наедине.

– От Стивена у меня секретов нет.

– А по-моему, все же есть. Не думаю, что вы много рассказываете своему диско-мальчику о поездках в Нью-Йорк.

– Что, простите? – Пэтти чуть вскинула голову.

– Мы можем хотя бы пять минут поговорить наедине? Она ненадолго замолчала, потом кивнула:

– Конечно, если вы настаиваете. Стивен? Ты…

– Конечно, дорогая, – быстро ответил он. – Если понадоблюсь, я буду в спальне.

Я еле удержался, чтобы не отпустить какую-нибудь колкость. Я прошел через комнату и встал возле нее. Отсюда Стивен не мог услышать наш разговор.

– Что вы делаете, мерзкое животное, – тихо прошипела Пэтти.

– Ничего. Просто говорю вам, что знаю о ваших ежемесячных путешествиях в нью-йоркский отель “Хилтон”, где вы трахаетесь с первым, кто подвернется под руку.

– Гнусный ублюдок, – все так же тихо прошипела Пэтти.

– Ага, – улыбнулся я. – Значит, поняли, что к чему?

Она покраснела и замолчала, не в силах вымолвить ни слова. Потом поднесла стакан к губам и сделала большой глоток бренди.

– Я уже имел беседу с вашим мужем, – продолжал я. – Для него у меня тоже нашлись подарки. Мы решили, что он не трогает Пола и оплачивает его счета, а я держу рот на замке. Вам же я предлагаю гораздо более выгодные условия: вы просто не трогаете Пола, а я держу рот на замке. Вам даже не придется ничего платить.

– А что за подарки вы приготовили Мэлу?

– Давайте лучше вернемся к нашим баранам, милочка.

– И все же?

– Это не ваши проблемы. Ваши проблемы в том, чтобы либо согласиться с тем, что я вам предлагаю, либо смириться с тем, что я сейчас пойду в спальню и немножко поболтаю с вашим диско-мальчиком.

– Не называйте его так. Его зовут Стивен.

– Так вы отстанете от Пола?

– От собственного сына?

– Именно. Ну так что?

– Что значит “отстанете”?

– Это значит позволите ему уехать учиться, проводить каникулы у меня или там, где ему захочется, не будете делать никаких попыток заявлять в суд свои права на него или заставлять его жить с вами или вашим мужем.

– О, Боже, и за все это вы не станете рассказывать о каком-то одном неблаговидном поступке?

– О ежемесячных неблаговидных поступках. О ежемесячных случайных связях – наугад, с кем попало. И возможно, еще и на почве психического расстройства. Я бы на вашем месте обратился к врачу. И еще. Если вы не сделаете то, что я говорю, вы не получите от своего мужа ни единого цента, ни алиментов, ничего.

– Как вы можете…

– Позвоните ему. Посмотрим, что он скажет.

Пэтти покосилась на телефон.

– Вот так вы и останетесь, – продолжал я. – Одна – одинешенька, позабыта-позаброшена. Ваш диско-Стив бросит вас тут же, как только узнает, что случилось.

– Это не психическое расстройство, – попыталась возразить Пэтти. – Если бы так делал мужчина, все бы считали, что это вполне нормально.

– Я бы не считал, но это уже другой вопрос. Я хочу спасти мальчишку и сделаю все, чтобы вырвать его у вас из рук. Так что либо вы согласитесь, либо останетесь доживать свои дни в нищете и одиночестве, как говорят в мыльных операх.

Она посмотрела на дверь спальни, куда ушел Стивен. Покосилась на телефон. Выглянула в окно. И медленно кивнула.

– Значит “да”? – спросил я.

Она снова кивнула.

– Я хочу услышать ответ.

– Да, – прошептала она, не отрывая взгляда от окна.

– Хорошо, – сказал я. – Можете звать Стивена и допивать бренди.

Я повернулся и зашагал к двери.

– Спенсер?

– Да.

– Так что же все-таки сделал Мэл?

Я покачал головой, вышел и закрыл за собой дверь.

Глава 33

Пол сидел верхом на распорке крыши и набивал последний ряд кедровой кровельной дранки. Он был без рубашки. На загорелом теле перекатывались упругие мышцы. Один за другим он вынимал изо рта гвозди и размашистыми движениями вколачивал их в дранку. На поясе висел все тот же передник, из кармашка которого он периодически вынимал сразу несколько гвоздей и сжимал их в зубах. Я стоял внизу и собирал верхний гребешок крыши. Когда он был готов, а Пол закончил последний ряд дранки, я забрался по лестнице наверх, поднял гребешок, и мы с Полом прибили его гвоздями к крыше, работая с двух сторон и сходясь к центру. Спины приятно согревало теплое осеннее солнце. На середине я сказал Полу:

– Ты вбиваешь последний гвоздь с этой стороны, а я с той.

Он кивнул, вынул изо рта гвоздь, установил его на место и тремя ударами вогнал по самую шляпку. Я вбил свой. Мы засунули оба молотка в его чехол. Я протянул руку. Пол пожал ее с самым серьезным видом. Я улыбнулся. Он рассмеялся.

– Готово, – подмигнул я.

– Снаружи, – уточнил Пол.

– Ладно, готово наполовину.

Мы спустились по лестнице – я первым, Пол следом – и уселись на крыльце старой хижины. Вечерело. Солнце медленно опускалось в озеро, то и дело пробиваясь сквозь облака.

– Никогда не думал, что мы его построим, – признался Пол.

– А что десять километров пробежишь, думал?

– Нет.

– А жим лежа семьдесят килограммов?

– Ну, ладно, ладно, – улыбнулся Пол. – Ладно, вы были правы. А я нет. Хотите устроить церемонию с награждением?

Я покачал головой. Выступивший на спинах пот потихоньку высыхал на легком ветру. На озере кто-то лихо скользил на лыжах за быстроходной моторкой. Из леса доносились голоса птиц. Воздух пропах свежеструганными досками.

Я пошел в хижину, вытащил из холодильника бутылку шампанского и достал из шкафчика два пластмассовых стаканчика. Бросил в кастрюлю немного льда и воткнул в него бутылку, чтобы не нагревалась. Потом вынес все это хозяйство на крыльцо и снова сел рядом с Полом.

– Что это? – спросил он.

– Шампанское.

– Никогда не пил шампанского, – покачал головой Пол. – Кроме того раза у Сюзан.

– Сейчас есть еще один повод. – Я открыл бутылку и наполнил стаканы.

– А я считал, что пробка должна хлопнуть и вылететь в воздух.

– Не стоит.

Пол сделал глоток и посмотрел на стакан.

– Я думал, оно послаще.

– Я тоже, когда первый раз попробовал. Но постепенно оно начинает нравиться все больше и больше.

Мы замолчали, потягивая шампанское. Пол допил до дна и снова наполнил стакан. Водный лыжник умчался прочь, и на озере опять стало тихо. Вокруг нового дома прыгали воробьи, ковыряя землю в поисках пищи.

– Когда мы завтра уезжаем? – спросил Пол.

– Рано. Не позднее половины девятого. В одиннадцать надо уже быть у Сюзан.

– Сколько ехать до школы?

– Восемь часов.

– Ас чего это Сюзан решила тоже поехать?

– Мы отвезем тебя, а потом пару дней отдохнем вместе в Гудзонской Долине.

Ветер утих. Солнце уже почти скрылось за горизонтом. Наступали тихие, прозрачные сумерки.

– Мне придется жить еще с кем-то в комнате?

– Только первый год.

– А когда я смогу приехать домой? Ну, обратно к вам?

– На любые выходные, – ответил я. – Но я бы на твоем месте немного пожил там, чтобы осмотреться. Нужно пообвыкнуть, прежде чем приезжать домой. Никогда не сможешь там спокойно жить, если единственной целью будет поскорее уехать.

Пол кивнул. Темнело. Бутылка опустела.

– А там лучше, чем в Графтоне.

– Да?

– Все всех знают и танцевать умеют здорово.

– Не все, – возразил я. – Некоторые. Некоторые будут танцевать лучше, чем ты. Придется догонять. Но ты справишься. Смотри, что ты успел за одно лето.

– Только что догонять никого не приходилось.

– Приходилось.

– Кого?

– Не “кого”, а “что” – Жизнь.

Деревья словно срослись в вечерних сумерках. Загудели комары. Со всех сторон нас окружала сплошная стена леса. Мы были одни в целом мире. Дом построен, бутылка шампанского пуста. Становилось прохладно.

– Пойдем в дом, – предложил я. – Поужинаем.

– Хорошо, – кивнул Пол. Голос немного дрожал. Я открыл дверь хижины и увидел, что у него на щеках слезы. Он даже не думал вытирать их. Я обнял его за плечи и сказал:

– Скоро зима.

~~