Текст книги "Ранняя осень"

Глава 25

Стоянка Гарри Коттона находилась на Коммонуэлс-авеню, на территории старой заправки, где уже давно не продавали бензин. По периметру висели провода с разноцветными лампочками. Ворота в мастерскую были плотно закрыты. На оконных стеклах красовались какие-то картинки. Ничего не указывало на то, чем тут занимаются, кроме, пожалуй, десятка обшарпанных машин без номерных знаков. На стоянке не было видно ни души. Но я заметил, что дверь в комнату заправки слегка приоткрыта. Я вошел. Пол шагнул следом.

В конторе стоял старый ореховый стол, деревянное вращающееся кресло, телефон, лампа с десятком дохлых мух в прозрачном плафоне. На столе – полная окурков пепельница в виде автопокрышки. Из угла комнаты на меня уставился устрашающего вида чау-чау со свалявшейся шерстью и седой мордой.

Гарри Коттон сидел за столом и с кем-то разговаривал по телефону. Его облик вполне сочетался с обликом конторы. Костлявый, с обвислым брюхом, длинными грязными ногтями и желтыми зубами. Редкие рыжевато-серые волосенки разделены на пробор над самым левым ухом. Из-под слипшихся прядей проглядывал бледный скальп. Он курил ментоловую сигарету, держа ее большим и указательным пальцами. Похоже, он постоянно держал сигарету именно так, потому что концы пальцев пожелтели от никотина. Справа от чау-чау находилась приоткрытая дверь, ведущая в ремонтную мастерскую – совершенно пустую, если не считать перевернутой металлической бочки да нескольких колченогих стульев. На стульях вокруг бочки сидело трое громил и, потягивая пиво из бумажных стаканчиков, вяло перекидывались в картишки.

Гарри положил трубку и поднял глаза на меня. На давно небритом лице торчала редкая рыжая щетина. На Гарри была красная фланелевая рубашка и серый хлопковый свитер, заправленный в темные брюки с лоснящимися коленками. Конец слишком длинного ремня торчал, подобно черному языку. Ноги в высоких черных кроссовках были закинуты на стол. Из-под сползших черных носков выглядывала бледная кожа.

– Что надо? – проворчал он.

Собака встала на ноги и угрожающе зарычала. Пол придвинулся ко мне поближе.

– Я тут ищу человека на крысоферму, – улыбнулся я. – Все советуют обратиться к тебе.

– Кончай дурака валять, – злобно процедил Гарри.

– Дурака валять? С тобой? Да ты что? Тут вот пацан попросил объяснить ему, что такое “высший класс”, вот я и подумал, что будет проще привезти его сюда и просто показать.

Три картежника в мастерской оторвались от игры и посмотрели в нашу сторону. Один встал со стула и двинулся к двери. Но я сомневался, что он сможет протиснуться в нее.

– По-моему, ты просто хочешь, чтобы тебе задницу надрали, – визгливо рявкнул Гарри. – Так ты попал как раз по адресу. Правда, Шелли? Он попал по адресу?

– Точно, – прорычал Шелли. – Как раз по адресу.

Он был огромный и грузный, как бегемот. Только намного медлительнее. И уж, конечно, не такой симпатичный. Жиденькие светлые волосы закрывали ушы. Цветастая рубашка с коротким рукавом обнажала жирные руки, полностью лишенные растительности. Он громко отрыгнул и проворчал:

– Проклятая хамса.

– Ладно, я ищу парня по имени Мэл Джакомин, – сказал я.

– Ты его здесь видел? – спросил Гарри.

– Нет.

– Ну так уматывай.

– Но я слышал, что ты знаешь, где он.

– Хреновину ты слышал.

– Видишь, Пол, – обратился я к мальчишке. – Ты хотел узнать, что такое остроумие. Так вот перед тобой как раз мастер.

Шелли нахмурился и посмотрел на Гарри.

– Я тебя знаю? – спросил тот у меня.

– Спенсер меня зовут, – представился я.

– Да, знаю, – кивнул Гарри. – Это ты уделал недавно Бадди Хартмана и того чурбана, которого он с собой приволок.

– Да, это я. А того чурбана звали Гарольд. И у него еще была дубинка.

Гарри кивнул и затянулся окурком, таким коротким, что он едва не опалил пальцы. Гарри бросил его на пол и медленно выпустил дым.

– И еще я один из тех, кто швырнул твоего парня в реку с моста Массачусетс-авеню, – добавил я.

Шелли молча жевал табак и то и дело сплевывал на пол коричневую кашицу.

– А почему ты думаешь, что это один из моих? – спросил Коттон.

– Да брось ты, Гарри. Мы оба знаем, что они были твои. Мы оба знаем, что ты связан с Мэлом Джакомином и оказывал ему услугу.

– Что это за пацан? – Гарри указал на Пола.

– Этот? Из полиции нравов. Тайный агент, – небрежно ответил я.

– Сынок Джакомина что ли?

Я сунул руки в карманы и спросил:

– Так как ты связан с Джакомином, Гарри?

– Я никак не связан с Джакомином, – отрезал Гарри. – И я не хочу, чтобы ты совал нос в мои дела. Понял?

– Понял, Гарри? Только не забывай про звук “н”. Нужно вот так, слушай: понял. Следи за моими губами.

Голос у Гарри стал еще более визгливым, как будто кто-то водил мелом по доске.

– Закрой свой дерьмовый рот, – взвился он. – И не суй свой дерьмовый нос в мои дела, пока я тебя, козла, не урыл прямо здесь, на этой дерьмовой стоянке, перед этой дерьмовой конторой.

– Четыре, – подсчитал я. – Четыре “дерьмовых” в одной фразе. Видишь, Пол, какая цветастая речь? Слушай внимательно, такой случай вряд ли когда-нибудь еще представится.

Еще двое картежников вскочили с мест и встали за Шелли. Конечно, им было далеко до него, но, тем не менее, их никак нельзя было назвать слабаками. Гарри вытащил грязный платок, громко высморкался, внимательно осмотрел результат и, сложив платок, сунул его обратно в карман. И глянул на меня.

– Шелли, – бросил он. – Вышвырни-ка эту задницу за дверь. Да посильнее, чтобы почувствовал.

На его щеках выступили красные пятна. Шелли сплюнул на пол еще один сгусток коричневой слюны и шагнул ко мне. Я выхватил из кобуры пистолет и навел на него.

– Стой где стоишь, Шелли. А то, если я сделаю в тебе дырку, из тебя вытечет все дерьмо и ты будешь весить сорок килограммов.

За моей спиной шумно задышал Пол.

– Гарри, – сказал я, – я слежу за тобой краем глаза. Если увижу, что ты опускаешь руки под стол, всажу пулю прямо между глаз. Я отлично владею этой штукой.

Все замерли. Я продолжал:

– Итак, что тебя связывает с Джакомином, Гарри?

– Пошел ты, – процедил Гарри.

– А если я прострелю тебе ухо?

– Давай.

– Или, может, коленную чашечку?

– Давай.

Мы замолчали. Чау-чау перестал рычать.

– Пол, – обратился я к мальчишке. – Ты видишь перед собой яркий пример закона компенсации. Этот трусливый подонок и тупой, и подлый, и смердит просто отвратительно. Но он крутой.

– Ты еще узнаешь, какой я крутой, – взвизгнул Гарри. – Можешь сразу засунуть себе эту штуку в свой рот и нажать на курок, потому что ты уже покойник. Понял, ты, козел? Я сейчас вижу перед собой покойника?

– И с другой стороны я, – продолжал я. – Симпатичный, интеллигентный и пахну приятно. И намного круче, чем Гарри. Ладно, пошли отсюда.

Пол вышел за дверь. Не сводя глаз с Гарри и его подонков, я спиной попятился к выходу. “Бронко” стоял прямо перед заправкой.

– Иди к машине, – шепнул я Полу. – И быстро. Спрячься за нее и пригнись.

Пол не заставил себя долго упрашивать. Направив пистолет в сторону открытой двери, я попятился следом. Через полминуты мы уже сидели в машине и, выехав со стоянки, мчались по Коммонуэлс-авеню.

Пол был белый, как мел.

– Испугался? – спросил я.

Он молча кивнул.

– Я тоже.

– Серьезно?

– Ну да. До сих пор поджилки трясутся. Но с этим ничего не поделаешь. Нужно делать свое дело и стараться не обращать внимания. Страх – это нормально. Только нельзя, чтобы он тебе мешал.

– А я думал, вы совсем не испугались.

– Старался не показывать вида, – вздохнул я.

– Почему он был готов, чтобы вы его застрелили? Наверное, он и правда связан с моим отцом и не хочет быть предателем.

– Может быть. А может он просто упрямый. Не любит, когда его оскорбляют. Даже у помойщика иногда прорезается гордость. Может помойщикам она нужна еще больше, чем другим.

Перед въездом на мост я развернулся и помчался в город.

– Ну и что вы из всего этого узнали? – спросил Пол.

– Кое-что узнал.

– Что?

– Узнал, что связь твоего отца с Гарри Коттоном стоит того, чтобы ее раскопать.

– А может тот другой парень просто наврал? – предположил Пол.

– Бадди? Нет. Если бы он врал, то совсем не так. Если бы Коттон узнал, что Бадди навел меня на него, он бы просто сделал так, чтобы Бадди исчез. Да, Бадди мог наврать, чтобы избежать неприятностей. Но не так.

– Если этот Коттон богатый и все такое, почему у него такой затрапезный вид? – спросил Пол.

– Наверное, он думает, что так будет меньше привлекать внимание, – ответил я. – А может просто скряга. Не знаю – но внешний вид обманчив.

– И что вы собираетесь сейчас делать?

– У твоего отца есть кабинет в квартире?

– Да.

– Устроим там небольшое ограбление.

Глава 26

Мы с Полом переночевали в моей бостонской квартире, а на следующее утро где-то в половине одиннадцатого вломились в квартиру его отца в Андовере. Дома никого не было. Как и любой другой процветающий бизнесмен, Мэл Джакомин работал не щадя сил.

– Его кабинет в дальнем конце дома, в комнате, где я спал, когда жил здесь, – сообщил Пол.

За столовой, слева от которой виднелась открытая дверь в кухню, в глубине небольшого коридора располагались две спальни и ванная. Мэла нельзя было назвать большим аккуратистом. На кухне лежала груда оставшейся после завтрака грязной посуды. Я заметил лишь одну кофейную чашку. Рядом – пачка рисовых хлопьев. Любитель здоровой пищи? Ну-ну. В правой спальне стояла незаправленная кровать. На полу валялся ворох грязной одежды. На полу в ванной – еще мокрые полотенца. Дверь в другую комнату была заперта на висячий замок. Я отошел к противоположной стене и изо всех сил пнул дверь ногой. Замок полетел на пол вместе с вырванными с корнем завесами. Мы вошли внутрь. В кабинете царил порядок. Большой диван, стол, когда-то стоявший на кухне, стул. И металлический шкафчик с двумя запертыми на замок ящиками. На столе – телефон, банка из-под пива, полная карандашей и ручек, пластмассовая коробка с картотекой. Тоже запертая. На полу – небольшой ковер “Ориент”. В окне – кондиционер. Вот и все.

– Давай заберем коробку и шкафчик с собой, – предложил я. – Все же проще, чем вскрывать их здесь.

– Но он заметит.

– Он и так увидит, что я выломал дверь. Ничего, пусть знает, что кто-то спер документы. И если подумает, что это сделал я, что ж, прекрасно. Если здесь есть вещи, из-за которых он будет нервничать, это заставит его действовать. Что-то произойдет. А это уже плюс. Ты возьмешь картотеку.

Пол взял коробку, я – металлический шкафчик, и мы направились к выходу.

– Нет, он не тяжелый, – попытался оправдаться я, “борясь” со шкафом. – Просто неудобный.

– Все так говорят, – ухмыльнулся Пол.

Мы запихали шкафчик на заднее сиденье “Бронко” и уехали прочь. Никто ничего не кричал нам вслед. Ни один полицейский не приложил к губам свисток. Я уже давно понял, что, если на тебе нет маски, ты можешь свободно заходить куда угодно и выносить все, что тебе нравится, а люди будут только смотреть тебе вслед и думать, что так и должно быть.

Я остановился в переулке позади конторы и вместе с Полом перетащил наши трофеи к себе. Я уже давненько не заглядывал в контору. У двери валялась целая куча корреспонденции. В углу возле окна какой-то наглый паук успел сплести шикарную паутину. Но поскольку она не заслоняла мне вид на рекламное агентство через дорогу, я не стал ее трогать.

Пол положил коробку на стол. Я с грохотом опустил на пол шкафчик. Потом открыл окно, собрал почту и, усевшись в кресло, принялся разбирать письма. Большинство из них тут же полетело в мусорную корзину. Осталась лишь книга с автографом женщины, которая ее написала, женщины, для которой я когда-то кое-что сделал. И еще приглашение на свадьбу к Бренде Лоринг и какому-то парню по имени Морис Керкориан. Торжественный вечер после свадебной церемонии должен был проходить в отеле “Плаза”. Я долго задумчиво смотрел на приглашение.

– Что будем делать с этими документами? – спросил Пол.

Я положил открытку на стол.

– Сейчас откроем и посмотрим, что там.

– А что мы ищем?

– Не знаю. Посмотрим, что там есть.

Я вынул из одежного шкафа небольшой ломик и начал ковырять шкафчик.

– Пусть зашевелится. Худшее, что случается, когда пытаешься что-то раскопать о людях, это то, что они начинают нервничать и что-то предпринимать. Если они просто сидят сложа руки и ничего не делают, значит ничего не происходит. Они не компрометируют себя, не дают тебе шанс сделать ответный выпад, не совершают ошибок, не раскрываются.

– А как вы думаете, что может сделать мой отец?

– Он может попытаться вернуть документы.

– И что тогда?

– Посмотрим.

– Так вы даже не знаете?

Последний ящик наконец открылся.

– Нет, не знаю. Но, прости уж меня за банальность, такова жизнь. Никогда не знаешь, что будет завтра. Люди, у которых жизнь течет более-менее спокойно, могут предвидеть это и сделать все возможное, чтобы подготовиться. Как сказал один человек, “главное – подготовиться”.

– Какой человек?

– Гамлет.

– Как вы, когда говорили с Гарри.

– Да, в какой-то степени. Продвигаешься шаг за шагом. Я прощупал Бадди, потом Гарри, теперь вот твоего отца. Как будто идешь по длинному коридору с множеством дверей. Ты пробуешь каждую, чтобы найти, какая не заперта. Ты не знаешь, что там за очередной дверью, но, если не будешь открывать, не выберешься из коридора.

– А в этой картотеке только имена, – сообщил Пол. Я взял карточку и прочел: “Ричард Тайлсон. Уолтхэм, Конкорд-авеню, 43. Жизнь. 16.09. 72. Регистрационный №3750916Э”.

– По-моему, список клиентов, – сказал я, просмотрев несколько карточек. – Пролистай их, Пол. Выпиши все знакомые имена. Посмотри, есть ли там еще что-нибудь кроме информации о клиентах.

– А зачем вы хотите, чтобы я выписал имена людей, которых знаю?

– А почему бы нет? Может иметь какой-то смысл. Я всегда так делаю. Иногда что-то да обнаруживается. Никогда не знаешь, пока не сделаешь.

Я вручил Полу блокнот и карандаш. Он уселся в кресло для посетителей, разложил карточки на столе и углубился в чтение. Я включил радио, нашел ему какую-то популярную музыкалку и принялся осматривать содержимое шкафчика. Дело продвигалось медленно. Нужно было прочесть кучу корреспонденции, написанной на совершенно непонятном экономическом жаргоне. Через десять минут голова пошла кругом. Музыка не помогала.

В половине второго я переключил на бейсбол и облегченно вздохнул. В два я спросил у Пола.

– Есть хочешь?

– Да.

– Может сбегаешь и купишь нам чего-нибудь в бутербродной?

– А где это?

– В квартале отсюда за углом. Прямо напротив “Братьев Брукс”.

– Хорошо.

Он ушел. Я снова взялся за бумаги. Пол приволок турецкие бутерброды из овсяной муки, два бифштекса, лимонный пирог и пакет молока. Я налил из кофейника кофе. К трем часам Пол закончил разбирать карточки.

– Пойду немного пройдусь, – сказал он.

– Денег дать?

– Нет, сдача с бутербродов осталась.

В пять Пол вернулся с книгой о балете из магазина “Буксмит” на Бойлстон-стрит. Он читал книгу, а я рылся в бумагах. Начало темнеть. Я включил свет. В половине девятого я наконец не выдержал.

– Все, хватит. Пойдем обедать.

Мы отправились в кафе “Л'Ананас”. Я заказал бутылку вина и плеснул немного Полу. Потом мы пешком отправились ко мне на квартиру.

– А машина? – спросил Пол.

– Оставим здесь. До конторы всего четыре квартала.

– Завтра опять туда пойдем?

– Да, я еще не закончил.

– Я нашел только троих.

– Больше, чем пока нашел я.

Мы поднялись ко мне и завалились спать.

Глава 27

Только к полудню мои поиски, наконец-то, увенчались успехом. Это не был окровавленный кинжал или золотой древнеегипетский жук-скарабей. Нет, всего лишь список адресов. Немного, но все же. Он умещался на одном-единственном листке и лежал в папке на самом дне ящика.

– Ну и что в нем важного? – скептически спросил Пол.

– Не знаю, но это единственная вещь, которая не поддается простому объяснению.

Я вытащил из письменного стола городской справочник и принялся листать, ища имена людей, живущих по этим адресам. Четвертым, кого я нашел, была Элейн Брукс.

– Эта Элейн Брукс подружка твоего отца?

– Да.

– Но это не тот адрес, по которому она живет.

– Я не знаю, где она живет.

– Зато я знаю. Я следил за ней, помнишь?

– Может иногда она живет там.

– Может быть.

– Она есть и в моем списке, – заметил Пол.

– Из картотеки?

– Ага.

– Дай мне посмотреть твой список.

Он вручил мне листок. Кроме Элейн Брукс там было еще две фамилии. Я порылся в справочнике. Судя по нему, все они владели домами по тому или иному адресу в списке.

– Карточки в картотеке в алфавитном порядке?

– Да, – кивнул Пол.

– Хорошо. Сейчас я прочитаю тебе несколько фамилий. А ты посмотришь, есть ли они в твоей картотеке. Если да, скажешь мне адрес.

Я пробежал весь список, каждый раз роясь в справочнике и называя Полу имена, которые были там указаны. Все они оказались у него в картотеке. Но ни один адрес на карточке не совпадал с адресом в справочнике.

– Что же за страховка здесь указана? – спросил я, зачитав все фамилии и увидев, что Пол вынул из картотеки все карточки.

– На этой визитке написано “недвижимость”.

– Ну да?

– А на этой – “домовладение”.

– А на какой-нибудь есть “жизнь”?

Пол просмотрел визитки.

– Нет.

Я взял у него карточки, на которых значилась “недвижимость”, и составил список, в который включил фамилии, оба адреса и вид страховки. Все были застрахованы разными компаниями. Закончив, я сказал Полу:

– Поехали посмотрим на их владения.

Первый адрес был на Чандлер-стрит в южной части города. Когда-то это был район элегантных особняков из красного кирпича, впоследствии превратившийся в кишащие нищими трущобы и сейчас вновь возрождающийся. Многие служащие среднего класса перебирались в эти дома, очищали кирпич, заводили доберманов, устанавливали электронную сигнализацию и выгоняли нищих на улицу. Интересная картина: бродяги всех цветов и оттенков; белые женщины в модных брюках и туфлях на высоком каблуке; мужчины среднего возраста, белые и цветные, в рубашках “Лакоста”. Наш дом должен был находиться между продуктовым магазином и упаковочным киоском. Но он сгорел.

– “Пусты разрушенные хоры, – процитировал я, – Где позже птицы запоют”.

– Фрост? – вскинул брови Пол.

– Шекспир. А почему ты подумал, что это Фрост?

– Потому что вы всегда цитируете или Фроста, или Шекспира.

– Иногда я цитирую и Питера Гэммонса.

– Это еще кто?

– Пишет статьи в “Глоб”. О бейсболе.

Мы поехали по следующему адресу на Симфони-роуд. Такие же обуглившиеся обломки.

– Пуста разрушенная церковь, – улыбнулся Пол.

– Хоры, – поправил я. – Похоже, вырисовывается какая-то общая схема.

– Думаете, они все сожжены специально?

– Примеров еще мало, – ответил я. – Но указатели сильные.

Третий адрес был на Блю-Хилл-авеню в Маттапэне, между двумя деревянными магазинами. Такое же пепелище.

– А где мы? – спросил Пол.

– В Маттапэне.

– Это тоже часть Бостона?

– Да.

– Боже, тут просто ужасно.

– Как часть Южного Бронкса. Тут им нелегко живется.

– По-моему, они будут все сожжены, – заметил Пол.

– Наверное, но нужно посмотреть до конца.

Что мы и сделали. Съездили в Роксбери и Дорчестер, в Аллстон и Чарлзтаун. В Хайд-парк, Джамайка-плейн и Брайтон. Адреса были такими запутанными, что иногда, следуя строго по списку, мы вынуждены были несколько раз проезжать один и тот же район. Все дома были сожжены. Когда мы закончили, уже стемнело и по окнам конторы забарабанил мелкий дождик.

Я закинул ноги на стол и сделал несколько круговых движений плечами, пытаясь размять затекшие мышцы.

– А твой папаша, выходит, поджигатель, – улыбнулся я.

– Когда же, интересно, он успел сжечь столько домов?

– Я не знаю, сам он их поджигал или нет. Он мог просто застраховать их. Вот и его связь с Коттоном. Роль твоего старика – недвижимость и страховка. Роль Коттона – деньги и темные делишки. А теперь сложи их вместе и что получится? Вот так-то. Все сходится. А потом, когда твоему отцу понадобилась дешевая физическая сила, чтобы разобраться с ситуацией с разводом, Коттон послал Бадди Хартмана, а Хартман взял с собой Гарольда с его музыкальной дубинкой.

– И что теперь вы будете делать? – спросил Пол.

– Завтра утром позвоню в страховые компании и выясню, действительно ли твой отец был маклером в этих делах с пожарами и выплачена ли страховка.

– Тем, кто в картотеке?

– Да.

– А откуда вы знаете, кому звонить?

– Я не раз имел дело со страховыми компаниями. Так что я многих там знаю.

– И что потом?

– А потом я соберу все, что мне известно об отце, и займусь матерью.

Пол замолчал.

– Как ты? – спросил я.

– Нормально.

– Все это чертовски тяжело.

– Нормально.

– Ты помогаешь мне собирать компромат на собственных родителей.

– Знаю.

– Ты хоть понимаешь, что все это ради тебя?

– Да.

– Справишься?

– С помощью?

– Со всем. Сможешь стать автономным, свободным от них, зависеть только от самого себя? Стать взрослым в пятнадцать лет?

– Мне уже шестнадцать в сентябре.

– Тебе придется стать гораздо старше твоих шестнадцати, – вздохнул я. – Ну, пойдем перекусим – и спать.