Текст книги "Мозг и сознание. От Рене Декарта до Уильяма Джеймса"

В 1850 году Спенсер познакомился с Джорджем Генри Льюисом и начал изучать его труд «Биографическая история философии»4040
  Biographical History of Philosophy


[Закрыть] (1845/1846). Под влиянием Льюиса Спенсер увлекся философией и уже в 1855 году завершил свой знаменитый труд «Принципы психологии»4141
  Principles of Psychology


[Закрыть]. Книга оказалась чрезвычайно сложной для восприятия, однако, как и труд Бэна, она стала очередным поворотным пунктов в истории психологии. Если Бэн сумел соединить движения и ощущения в единую сбалансированную концепцию сенсомоторного ассоцианизма, Спенсер пошел ещё дальше – он соединил психологию и эволюционную биологию.

Герберт Спенсер (1820 – 1903) и сконструированный им цефалограф (фото из трактата «Автобиография» (1904))

Спенсер сформулировал три базовых эволюционных принципа (адаптация, непрерывность, развитие), которые трансформировали его видение отношений психики и мозга так, что кортикальная локализация функций стала неизбежным логическим выводом. Таким образом он проложил путь эволюционной концепции нервной системы Джексона и распространению сенсомоторного принципа организации на большие полушария.

Как и Галл, Спенсер рассматривал психологию в контексте биологической адаптации. «Все проявления жизнедеятельности, как телесные, так и ментальные, которые мы называем жизнью, … а также процессы роста, которые делают организм способным к этим проявлениям, составляют непрерывную подстройку внутренних взаимоотношений к внешним взаимоотношениям». Не какие-либо ассоциации между внутренними идеями и не какие-либо отношения между внешними событиями, но только адаптация внутреннего к внешнему может быть ядром истинной психологии. В концепции Спенсера все психические феномены являются адаптационными и рассматриваются как «акты соотношения между организмом и окружающей средой».

Вместе с принципом адаптации Спенсер сформулировал принципы непрерывности и развития. Развитие, по Спенсеру, есть изменение от гомогенности к гетерогенности, от относительного единства и однообразия к дифференцированности и сложности. Согласно принципу непрерывности, жизнь существует на всех уровнях сложности, при этом не существует явной демаркационной линии между уровнями. Поэтому физическая жизнь и психическая жизнь являются разновидностями общей жизни. То, что мы называем психикой или разумом, произошло из физических уровней жизни: рефлексы из раздражения, инстинкты из рефлексов, сознание и высшие психические функции – из инстинктов.

Эволюционный принцип Спенсера прекрасно согласуется с концепцией локализации кортикальных функций. Мозг представляет собой самый сложный из физических объектов, а кора больших полушарий есть самая совершенная часть мозга. Из этого следует, что кора должна быть гетерогенной, дифференцированной и сложной. Если кора является результатом развития субкортикальных структур, в коре должен сохраняться характерный для них сенсомоторный принцип организации. Наконец, если высшие психические функции есть высший уровень развития от простейшего раздражения (через рефлексы и инстинкты), то нет никаких причин устанавливать четкую границу между физическим и психическим. В течение более чем двух веков концепция радикального различия между физическим и психическим служила логическим обоснованием идеи о том, что большие полушария, как субстрат высших психических функций, должны функционировать неким радикально иным, принципиально отличным от функционирования субкортикальных структур, образом. Но настало время отказаться от этой ложной концепции.

Эволюционные принципы будут позже разработаны более детально в трудах Джона Хьюлингса Джексона, но уже в 1855 года стало чётко ясно важное значение эволюционного учения Спенсера для развития концепции кортикальной локализации функций. Спенсер писал: «любой физиолог, который серьезно занимается наукой, рано или поздно будет вынужден согласиться с тем, что разные участки мозга обслуживают различные психические процессы. Локализация функций есть общебиологический принцип. … каждый нерв и каждый ганглий имеет своё функциональное назначение… так может ли быть, что только в больших полушариях не соблюдается принцип функциональной специализации?».

Сенсомоторный ассоцианизм Бэна и эволюционная психофизиология Спенсера подготовили почву для дальнейшего прогресса. Но для окончательного торжества идеи сенсомоторной организации коры нужен был ещё один толчок в виде новых экспериментальных данных. В период с 1861 по 1876 год Брока, Фрич и Гитциг провели свои эксперименты; Джексон, развивая идеи Спенсера и Бэна, окончательно оформил и утвердил сенсомоторный принцип организации коры; Феррье, развивая идеи Бэна и Джексона, получил экспериментальные данные, завершившие формирование классической доктрины локализации функций в коре больших полушарий.

Поль Брока (1824 – 1880) родился в городке Сен-Фуали-Гранд на юго-западе Франции, получил медицинское образование в Париже. Непреходящая увлеченность Брока антропологий, продолжавшаяся в течение всей жизни, позволила ему стать членом Антропологического общества, открыть кафедру антропологии в Парижском университете и учредить журнал Review d’antropologie. 4 апреля 1861 года на заседании Антропологического общества Брока слушал доклад Эрнеста Аубертина, в котором шла речь об использовании методов френологии для локализации речевых функций в коре больших полушарий.

Поль Брока (1824 – 1880)

Аубертин был учеником и приёмным сыном широко известного в парижских научных кругах Жана Батиста Буйо, непосредственного ученика Галла и основателя Френологического общества. Ещё в 1825 году Жан Буйо опубликовал статью, в которой использовал клинические данные для подтверждения гипотезы Галла о том, что речевые функции локализованы в передних долях коры больших полушарий. Несмотря на жёсткую критику, Буйо в течение почти 40 лет хранил верность теории локализационизма. Будучи верным учеником Буйо, Аубертин также придерживался локализационистской позиции, однако пообещал отказаться от своих взглядов, если будет обнаружен хотя бы один случай нарушения речевых функций без повреждений фронтальных долей коры.

Заинтригованный Брока решил принять брошенный Аубертином вызов. Не прошло и недели, как один из пациентов Брока – M. Leborrgne (Tan), страдавший гемиплегией и афазией – скончался на операционном столе от гангрены. Брока представил подробный отчёт о посмертном исследовании головного мозга Тана, который был опубликован в 1961 году в Bulletin de la societe anatomique de Paris [16]. Вполне предсказуемо Брока обнаружил выраженные повреждения в левой части фронтальной доли коры. Спустя несколько недель Брока обнаружил схожие повреждения у другого пациента с нарушенной речевой функцией.

Следует отметить, что ни идею о существовании речевого центра, ни даже идею о его локализации во фронтальной доле, в 1861 году нельзя было назвать принципиально новой. Тем не менее сообщение Брока взволновало научное сообщество. Новым было то, что он не просто осматривал мозг умершего, но целенаправленно изучал мозг пациента с определённой дисфункцией, использовал патологоанатомический метод вместо краниометрии. Но самым важным было то, что Брока получил свои данные в подходящее время, когда научное сообщество созрело для того, чтобы их воспринять. Для дальнейшего прогресса в этой области должна была появиться методика физиологического изучения полушарий, и она вскоре была предложена Густавом Теодором Фричем (1838 — 1927) и Эдуардом Гитцигом (1838 — 1907).

В 1870 году Фритч и Гитциг опубликовали ставшую классической работу, в которой не только получили первое истинно экспериментальное доказательство кортикальной локализации функций, но и опровергли господствовавшее в течение многих лет заблуждение об отсутствии раздражимости у коры. Используя метод электрической стимуляции поверхности коры больших полушарий и собаку в качестве модельного объекта, Фрич и Гитциг убедительно доказали, что в каждом полушарии есть чётко очерченная область, связанная с двигательной активностью мышц противоположной стороны тела. Было также показано, что разрушение этого участка коры сопровождается слабостью соответствующих мышц. Исследование Фрича и Гитцига было знаменательно не только тем, что показало участие полушарий в двигательных функциях, но и тем, что впервые для изучения локализации функций в коре был применен электрофизиологический подход.

Примерно в это же время в Англии Джон Хьюлингс Джексон (1835 — 1911) подошёл к идее о сенсомоторной организации коры с несколько иных позиций. Джексон родился в городке Провиденс Грин в английском Йоркшире. Он начал изучать медицину в качестве подручного врача в Йорке, а затем продолжил своё образование в Медицинской школе больницы св. Варфоломея, а также в Университете Сент-Эндрюса. В течение некоторого времени занимал должность врача в национальной больнице, специализирующейся на параличах и эпилепсии. В период с 1861 по 1909 год опубликовал множество статей по медицине, наиболее важные из них были собраны в двухтомнике «Избранные труды Джона Хаглинса Джексона»4242
  Selected Writings of John Hughlings Jackson


[Закрыть], который вышел под редакцией Джеймса Тейлора в 1932 году.

Джон Хьюлингс Джексон (1835 – 1911)

Джексон внёс неоценимый вклад в развитие представлений об этиологии, патогенезе и терапии множества неврологических заболеваний – от афазии и хореи до эпилепсии и вертиго. Но всё же главным достижением Джексона в области физиологии является эволюционная концепция локализации сенсомоторных функций в головном мозге. Во многом идеи Джексона являются продолжением идей Спенсера. Как отметил Янг (Young, 1970), «принципы Спенсера позволили Джексону идентифицировать два базовых элемента, лежащих в основе мышления и поведения. Ими являются ощущение и движение, а все сколь угодно сложные психические феномены – от простейших рефлексов до абстрактного мышления – складываются из этих элементарных составляющих. В этом контексте можно рассматривать любые психические функции и способности» (с. 199).

Статья Джексона «Об анатомической и физиологической локализации двигательной функции в мозге»4343
  On the anatomical & physiological localization of movements in the brain


[Закрыть], опубликованная в журнале Lancet в 1873 году, является одной из множества подобных статей, опубликованных в этот период и посвященных сенсомоторной концепции. В предисловии к брошюре «Клинические и физиологические исследования нервной системы»4444
  Clinical and Physiological Researches on the Nervous System


[Закрыть] [17], которая является репринтом статьи 1873 года, Джексон описывает то, как он пришел к своей гипотезе, так, как будто пытается доказать своё первенство.

Так или иначе, в начале 70-х годов XIX века была полностью сформулирована общая концепция функциональной организации нервной системы. Как отметил Янг (Young, 1970), «это стало заключительным шагом в интеграции ассоциативной психологии и сенсомоторной физиологии и… отказе от упорного нежелания рассматривать орган мышления – большие полушария – в чисто физиологических терминах» (с. 206). Идеи Джексона представляют собой вершину научной мысли XIX века в области науки о мозге. Эти идеи были блестящее подтверждены экспериментальными исследованиями друга и коллеги Джексона – Дэвида Феррье.

Дэвид Феррье (1843 — 1928) родился в Абердине в Шотландии. Там он получил образование и сделал первые шаги в науке под руководством Александра Бэна. По настоянию Бэна в 1864 году он отправился в Гейдельберг, чтобы углубленно изучать физиологию. В это время в Гейдельберге работали знаменитые Гельмгольц и Вундт. Всего несколько лет назад Вундт завершил свой труд «Вклад в теорию чувственного восприятия»4545
  Beitrage zur Theorie der Sinneswahrnehmung


[Закрыть] [см. 40], который стал основой физиологической психологии и, разумеется, не мог не оказать влияние на взгляды Феррье.

Дэвид Феррье (1843 – 1928) и карта локализации функций в мозге собаки из его работы «Функции мозга» (1876)

По возращении Феррье продолжил изучение физиологии в Эдинбургском университете, где некоторое время работал под руководством Томаса Лайкока, который впервые (в 1860 году!) предложил концепцию бессознательной психической деятельности. Как и Джексон, Феррье некоторое время работал врачом в Национальной клинике в Квин-сквере и подобно Джексону находился под сильным влиянием идей Бэна и Спенсера. Феррье выполнил серию экспериментов, чтобы проверить идею Джексона о том, что кора является субстратом сенсомоторной интеграции. Используя импульсную электростимуляцию (которая имела ряд преимуществ перед стимуляцией постоянным током, которую использовали Фрич и Гитциг), Феррье смог чётко картировать сенсорные и моторные области в коре у различных видов животных. Его первая статья «Экспериментальное исследование физиологии и патологии головного мозга»4646
  Experimental researches in cerebral physiology and pathology


[Закрыть] была опубликована в 1873 году в West Riding Lunatic Asylum Medical Reports. Тремя годам позже появился обширный труд «Функции мозга»4747
  The Functions of the Brain


[Закрыть] [18], в котором были обобщены результаты многочисленных экспериментов по электрофизиологическому картированию у разных видов животных. С этого момента сенсомоторный принцип организации коры окончательно утверждается в качестве господствующей идеи как в физиологии, так и в психологии.

6. Бессознательное и функциональные нервные расстройства

Франц Антон Месмер (1734 – 1815) родился в немецком городе Ицнанге. В возрасте 32 лет получил медицинское образование в Венском университете, успешно защитив выпускную работу, посвящённую изучению влияния положения планет на течение заболеваний. В 1773 году к Месмеру обратилась 27-летняя пациентка фрейлейн Остерлин, страдавшая от ряда регулярно повторяющихся недомоганий. Месмер заметил корреляцию между обострением заболеваний и приливно-отливными ритмами и решил выяснить, возможно ли повлиять на эту периодичность.

28 июля 1774 года Месмер дал своей пациентке выпить раствор, содержащий ионы железа, а затем приложил мощные магниты к её желудку и ногам. Вскоре пациентка сообщила, что чувствует, как жидкость протекает через её тело, а затем отметила, что болезненные симптомы начали ослабевать. В ходе дальнейшего лечения она полностью выздоровела, что мгновенно сделало Месмера и его метод известными. Однако впоследствии появились слухи о том, что эффективность методики Месмера весьма сомнительна, что вскоре заставило Месмера переехать из Вены в Париж. Там он начал практиковать лечение при помощи магнитов, что приносило ему хороший доход. В это же время Месмер завершил свой труд «Доклад об открытии животного магнетизма»4848
  Memoire sur la decouverte du magnetism animal


[Закрыть] [19]. Находясь под влиянием физической теории гравитации и работ Франклина о природе электричества, Месмер разработал теорию магнитной терапии.

Франц Антон Месмер (1734 – 1815) и сцена магнетического сеанса

Месмер считал, что существует особый магнетический флюид, который обеспечивает магнитное взаимодействие всех объектов, включая человеческое тело и его составляющие. Недостаток или избыток в теле этого флюида может стать причиной болезни, поэтому для исцеления необходимо восстановить нормальный ток магнитного флюида через тело пациента. По мнению Месмера, это возможно при помощи врача, который выступает своего рода проводником, который, используя особые магнетические пассы, перенаправляет магнитный флюид из окружающего пространства в тело пациента. В ходе такого лечения пациент испытывает магнитный кризис (нечто сродни электрическому шоку), что приводит к выздоровлению. Месмер считал, что магнитный флюид является поляризованным, обладает свойствами проводимости, может накапливаться и быстро разряжаться. Будучи не только врачом, но и предпринимателем, Месмер разработал особый прибор, действовавший наподобие лейденской банки и позволявший аккумулировать магнитный флюид. При помощи этого прибора Месмер мог «лечить» сразу 20 пациентов, подсоединяя каждого из них железным проводом к своему прибору.

Слава Месмера исчезла столь же быстро, сколь и появилась. В 1875 году после целого ряда неудачных попыток исцеления был опубликован «Отчёт королевской комиссии по изучению животного магнетизма»4949
  Rapport des Commissaires charges par le Roy de l’examen du magnetisme animal


[Закрыть] (Bailly, 1784), в котором утверждалось, что не существует никаких доказательств в пользу существования магнитного флюида. После этого Месмер покинул Париж и вернулся на родину, где прожил в безвестности вплоть до своей кончины в 1815 году.

Хотя метод Месмера был дискредитирован, его идеи не были забыты. Одним из верных последователей Месмера стал богатый аристократ и землевладелец Арман-Мари-Жак Шастене маркиз де Пюесигюр (1751 – 1825). Ещё до заката карьеры Месмера он начал экспериментировать с магнитным лечением. Именно маркиза де Пюесигюра можно по праву назвать отцом психотерапевтического метода лечения. Работая с пациентом по имени Виктор Райс, молодым крестьянином из своего фамильного поместья, де Пюесигюр впервые описал сомнамбулический сон – особое состояния, в котором пациент выполняет все команды врача, однако ничего не помнит об этом по пробуждении.

Виктор Райс, находящийся в состоянии сомнамбулического сна, опирается на плечо маркиза де Пюесигюра (из 3-го издания «Записок по истории животного магнетизма» (1820))

Простой крестьянин Виктор, который ни при каких обстоятельствах не посмел бы поделиться своими личными проблемами со своим лордом, в состоянии магнетического сна признался, что очень переживает из-за ссоры со своей сестрой. Тогда маркиз внушил ему, что нужно помириться с сестрой, и по пробуждении Виктор действовал в точном соответствии с данной ему в состоянии сна инструкцией.

Подобные эксперименты привели де Пюесигюра к заключению о том, что результативность такого рода лечения зависит от уверенности врача в эффективности терапии, силы желания врача помочь пациенту и от степени доверия пациента к врачу. В 1784 году де Пюесигюр изложил свои мысли в сочинении «Записки по истории животного магнетизма»5050
  Mémoires servir à l’histoire et à l’établissement du pour magnétisme animal


[Закрыть] [20], которое считается точкой отсчёта для современной психотерапии. Удивительно, но фундаментальные принципы, лежащие в основе современной психотерапии – вера врача в эффективность лечения, сила желания исцеления и характер отношений между врачом и пациентом – были чётко сформулированы ещё в 1784 году, в самом начале истории развития этого метода.

Идеи Месмера, дополненные открытиями де Пюесигюра, получили название «месмеризм» и начали быстро распространяться. В США месмеризм проник из Франции благодаря Чарльзу Поэну де Сен-Совёру. Наряду с френологией и спиритуализмом, месмеризм способствовал появлению так называемого Нового Мышления, которое оказало большое влияние на Вильяма Джеймса.

В Европе месмеризм развивали аббат Хосе Кустодио де Фариа, генерал Франк Джозеф Нуазе, Этьен Феликс, барон д’Хенин де Кувиллерс и Александр Бертран. Аббат Фариа в своём труде «Причины осознанного сна»5151
  De la cause du sommeil lucide


[Закрыть] (1819) впервые предложил современную технику индукции транса (метод фиксации), обратил внимание на важную роль воли и желания пациента, отметил существование индивидуальных различий в восприимчивости к сомнамбулическому сну. Фариа также впервые сформулировал принцип суггестии и предположил, что суггестия может быть эффективна не только во время транса, но и во время бодрствования. Подробные описания месмерических явлений были даны в труде Нуазе «Записки о сомнабулизме»5252
  Mémoire sur le somnambulisme


[Закрыть] (представлен Берлинской королевской академии в 1820 году, но опубликован только в 1854) и работе де Кувиллерса «Сообщение о магнетизме»5353
  Le magnétisme éclairé


[Закрыть], а первым систематическим научным исследованием феномена магнетизма стал опубликованный Бертраном в 1823 году «Трактат о сомнамбулизме»5454
  Traité du somnambulisme


[Закрыть].

В 1843 году произошел поворот в восприятии явления месмеризма, который был связан с появлением работы Брейда «Нейрогипнология, или Трактат о нервном сне, рассматриваемом в его отношении к животному магнетизму»5555
  Neurypnology; or, the Rationale of Nervous Sleep, Considered in Relation with Animal Magnetism


[Закрыть] [21].

Джеймс Брейд (1795 – 1860) родился в шотландской области Файф, получил образование в Эдинбургском университете, в самом начале своей карьеры переехал в Манчестер. Там он попал на сеанс публичной демонстрации магнетизма, который проводил известный швейцарский месмерист Чарльз Лафонтен. Увиденное убедило Брейда в реальности и действенности магнетизма. Брейд самостоятельно выполнил ряд экспериментов, которые привели его к мысли о том, что феномены месмеризма есть проявление «особого состояния нервной системы, возникшее вследствие фиксации и/или рассеивания внимания» (с. 94), но не результат протеканиях флюидов от тела оператора к телу пациента. Чтобы обозначить открытое им состояние нервной системы и отделить его от месмеризма, Брейд предложил использовать термин «гипноз». Вместо магнитных пассов Брейд предложил использовать для индукции гипнотического сна видоизменённый метод Фариа – фиксацию внимания пациента на светящемся объекте.

Объяснив явления гипноза в терминах физиологии нервной системы, Брэйд сделал огромный шаг вперед. Он избавил гипноз от налета мистицизма и тем самым сделал возможным его широкое использование в клиниках и лабораториях. То, что впоследствии гипноз стал мощным инструментом для изучения и терапии психопатологии, во многом является его заслугой. Брейд умер в 1860 году и не смог в полной мере увидеть результаты своего труда. Во второй половине XIX века гипноз часто использовался во время медиумических сеансов, а также во время развлекательных выступлений. Вследствие этого месмеризм и гипноз к концу XIX века приобрели настолько дурную репутацию, что «любой врач, который попытался бы использовать эти методы, оказался бы бесповоротно скомпрометирован как учёный и лишился бы врачебной практики» (Ellenberger, 1970, с. 85).

Но даже в этих условиях нашлись люди, которые продолжали использовать гипноз в своей врачебной практике. Одним из них был Амбруаз Огюст Льебо (1823 – 1904), врач из французской деревни Пон-Сен-Венсан, недалеко от Нанси. В 1866 году Льебо опубликовал труд «Сон и подобные ему состояния, рассматриваемые прежде всего с точки зрения влияния разума на тело»5656
  Du sommeil et des états analogues considérés surtout au point de vue de l’action du moral sur le physique


[Закрыть] [22]. В этом сочинении Льебо предположил, что причиной гипнотического сна является концентрация внимания пациента на идее сна, возникающая под влиянием внушения, а также что терапевтический эффект гипноза заключается во внушении, получаемом пациентом. Ни одна из этих идей в то время не была новой, все они были почерпнуты из работ Нуазе (1854), но именно благодаря Льебо эти идеи стали известны Ипполиту Бернхейму и позже трансформировались в принципы суггестивной терапии школы Нанси.

Для того чтобы техники гипнотической индукции стали реальным инструментом для исследования функциональных психических расстройств, они должны были быть избавлены от окружившего их во второй половине XIX века ореола псевдонауки. Во многом это произошло благодаря сочинению молодого французского физиолога Шарля Рише «Причины сомнамбулизма»5757
  Du somnambulisme provoqué


[Закрыть] (1875), которое простимулировало интерес учёных, в том числе Шарко, к использованию гипноза.

Жан Мартен Шарко (1825 – 1893) родился и получил медицинское образование в Париже. В 1853 году он получил степень доктора медицины и открыл частную практику, а в 1862 году он занял постоянную врачебную должность в больнице Сальпетриер. Там он создал лабораторию, которая впоследствии стала мировым центром неврологических исследований. Наблюдая в клинике женщин5858
  Интересно, что в ранних исследованиях функциональных нервных расстройств пациентами были почти исключительно женщины. То, в какой мере демонстрируемые ими явления истерии имели сексуальную природу, обусловленную присутствием женщины в мужской аудитории (в связи с тем, какое место занимали женщины в обществе в то время), является темой для отдельного исследования (смотри, например, Showalter, 1985).


[Закрыть], страдающими конвульсиями, Шарко задался целью выяснить, в каких случаях конвульсии имели эпилептическую, а в каких истерическую природу.

Свои первые выводы Шарко представил в первом томе своего сочинения «Лекции о заболеваниях нервной системы, прочитанные в Сальпетриер»5959
  Lecons sur lesmaladies du systeme nerveux faites a la Salpetriere


[Закрыть] [23], опубликованного в 1872—1873 годах. Как и Поль Брике, чей «Клинико-терапевтический трактат об истерии»6060
  Traite clinique de therapeutique del’hysterie


[Закрыть] (1859) считается первым полноценным научным исследованием истерии, Шарко считал истерию неврозом головного мозга, возникающим у наследственно предрасположенных пациентов под влиянием психической травмы. В 1878 году под влиянием работ Рише Шарко начал использовать гипноз для изучения истерии и обнаружил, что в состоянии гипноза можно воспроизвести не только истерические симптомы (амнезия, мутизм, анестезия), но и посттравматические феномены (например, паралич). Это позволило Шарко объединить гипнотические, истерические и посттравматические феномены в группу функциональных нарушений и отделить их от органических поражений, имеющих в своей основе физическое повреждение нервной системы. Также Шарко ввёл понятие «идея фикс», которой он называл бессознательную установку, вокруг которой формируется невроз. Именно эта идея Шарко впоследствии оказала существенное влияние на Жане и Фрейда.

Шарко демонстрирует случай истерии в клинике Сальпетриер. Вероятно, пациенткой на этом фото является Бланш Уитман

Будучи сторонником физикализма, Шарко пытался описывать соматические проявления, возникающие у пациентов в процессе гипноза. Он выделил три стадии транса: а) каталепсия с анестезией и нейромышечной пластичностью, б) летаргия с нейромышечной гипервозбудимостью, в) сомнамбулизм. Шарко также считал, что эти соматические проявления можно передать с одной стороны тела на другую при помощи магнита.

К сожалению, несмотря на очевидные достижения, Шарко чаще упоминают в связи с его ошибочными взглядам – тремя стадиями гипноза и передачей транса магнитом. Как отметил бельгийский психофизик Йозеф-Реми-Леопольд Дельбо в одной из работ (1886), посвящённых критике взглядов Шарко, внушение распространяется не только от врача к пациенту, но и от пациента к врачу. Так, необычный пациент может создать у гипнотизёра определённые установки в отношении того, какие формы может иметь проявление транса. Такая установка может затем неосознанно влиять на будущих пациентов, которые будут действовать так, чтобы подтвердить ожидания гипнотизера. Вероятно, именно это произошло в Сальпетриер, где исследователи, студенты, сотрудники, пациенты (в первую очередь, известная Бланш Уитман) стали жертвой взаимных неосознанных установок и ожиданий.

Группа, работавшая под руководством Ипполита Бернхейма (1840 – 1919) в Нанси, смогла избежать ошибок, сделанных в коллективе Шарко, и пришла к выводу, что гипнотические эффекты реализуются через силу внушения. Бернхейм родился в Мюлузе во Франции, часть своего медицинского образования он получил в Страсбурге. Вскоре он занял должность профессора на медицинском факультете в Нанси. В 1882 году, уже будучи профессором со стажем, Бернхейм узнал о деревенском враче Льебо, который, по слухам, успешно использовал искусственный сомнамбулизм для лечения своих пациентов.

После визита к Льебо, в ходе которого он окончательно убедился в терапевтической эффективности гипноза, Бернхейм опубликовал трактат «О внушении и его применении в терапии»6161
  De lasuggestion dans Fetat hypnotique et dans Fetat de veille


[Закрыть] (1884) [24], где изложил идею Льебо о том, что эффективность гипноза определяется силой мысленного внушения. В более позднем расширенном издании 1886 года Бернхейм трактует гипнотические явления как проявления идеомоторной внушаемости, которую рассматривает как универсальную человеческую способность превращать идеи в действия. По Бернхейму, гипноз есть состояние усиленной, пролонгированной, искусственно индуцированной внушаемости.

Эти взгляды Бернхейма находились в русле исследований Шарко, но Бернхейм и его сотрудники пошли дальше. Критикуя тезис Шарко о том, что гипноз есть патологическое нервное состояние, сходное с истерией, Бернхейм также опровергает идеи Шарко о трёх фазах гипноза и о возможности передачи гипнотического состояния при помощи магнитов. Бернхейм предположил, что обнаруженные Шарко закономерности явились артефактом неосознанных установок как самого Шарко, так и его пациентов, а также следствием недостаточно хорошо контролируемых экспериментов. Представители школы Нанси были столь убеждены в суггестивной природе терапевтического эффекта гипноза, что вскоре совсем отказались от гипнотической индукции и стали проводить внушения в обычном бодрствующем состоянии, что стало началом нового направления – психотерапии.

Во время этой дискуссии между представителями школ Сальпетриер и Нанси, в Гавере работает Пьер-Мари-Феликс Жане (1859 – 1947), который собирает клинические данные для своей будущей диссертации. Жане родился в Париже, получил образование в Парижском университете, по окончании которого он получил должность профессора в лицее в Гавре, где продолжил работу над своей диссертацией. После получения ученой степени Жане переехал в Париж, чтобы продолжить изучение медицины, а затем работал в клинике Сальпетриер под руководством Шарко.

В своём диссертационном исследовании «Психологические автоматизмы»6262
  L’automatisme psychologique


[Закрыть] [25] Жане обобщил и систематизировал информацию о многочисленных патологических психических состояниях, имеющих отношение к истерии и психозам. Он классифицировал патологические состояния на общие автоматизмы (которые затрагивают личность целиком) и частные автоматизмы (когда от сознания отщепляется фрагмент личности, обретающий собственную психическую жизнь). В своих исследованиях Жане использовал автоматическое письмо и гипноз, чтобы идентифицировать причину травмы и исследовать её природу. Синкопа, каталепсия, искусственный сомнамбулизм с постгипнотической амнезией были отнесены в группу общих автоматизмов. Расщепление личности, частичная каталепсия, рассеянность, феномен автоматического письма, постгипнотическое внушение, лозоходство, медиумический транс, навязчивые идеи, одержимость – рассматривались Жане как частичные автоматизмы. Кроме того, Жане первым стал рассматривать эти феномены с точки зрения идеомоторных отношений между осознанием и действием, предложил динамическую метафору психической силы и слабости, сделал акцент на «поле осознания» и его сужении в результате истощения психической силы. В рамках этой концепции Жане рассматривал особую фиксацию пациента на терапевте во время раппорта как искажение восприятия пациента, а возникающие при этом истерические симптомы как проявление автономной силы «идеи фикс», отщеплённой от осознанной части личности и погружённой в подсознание. Поскольку диссертация Жане не носила медицинского характера, он избегал прямых рассуждений о возможности использования своих идей в клинической практике. Несмотря на это, идеи Жане о расщеплении личности под влиянием имевшей место в истории пациента психической травмы заложили основу будущих терапевтических методов, а также оказали мощное влияние на Фрейда.

Пьер-Мари-Феликс Жане (1859 – 1947)

Действительно, от идей Шарко, Бернхейма и Жане до идей Йозефа Брейера (1842—1925) и Зигмунда Фрейда (1856—1939) оставался всего один шаг. В 1893 Брейер и Фрейд опубликовали краткое сообщение «О психических механизмах истерического феномена»6363
  Ueber den psychischen Mechanismus hysterische Phanomene


[Закрыть] в Neurologische Centrablatt [26]. В основе этой статьи лежала история болезни Анны О., которая была одной из пациенток Брейера.