Текст книги "Жаркие ночи, тихие дни"

Глава 10

Однажды Джек уже побывал в аду. Решив обрести необходимую ему силу, он почти весь день ездил верхом на Герке по бесконечным равнинам Лидибрука. Домой он вернулся спокойным, хладнокровным и решительным.

Но несколько мгновений назад, когда он взял Боу у Мэдди, чтобы она смогла умыться и переодеться перед ужином, он испытал шок. Осознание пронзило его сердце, словно ему в грудь вбили кол. Именно он, и никто другой, ответствен за то, что Мэдди впала в истерику.

Если она думала, что одурачит его на конюшне, заявив, будто их близость той ночью была не более чем приключение, она ошибается. Если она считает, что он не понял случая с Нелл в детской после осмотра тех шрамов, она заблуждается снова. Однако, как бы резко это ни звучало, он лишь сказал ей правду.

Вскоре ее пребывание на ранчо превратится в историю, которую он будет рассказывать снова и снова по вечерам в пятницу за коктейлем. Джек останется единственным, кто станет принимать решения по поводу Боу. И да, черт побери, он доверяет Нелл.

Следует забыть о блаженстве и оскорбленных чувствах. Мэдисон Тайлер всегда найдет недостатки в его мире, так же как найдет недостатки в ее мире он.

После их разговора в Кланси стало очевидно, что главная ее цель – желание самоутвердиться перед отцом. Мэдди хотела, чтобы отец и она сама поверили в ее силу. В то, что она достаточно сильна, чтобы сражаться и выдержать все испытания.

Черт побери, кого он хочет обмануть? Джек ничуть не лучше. Он такой же упрямец, как она. И даже упрямее.

Джек осторожно положил малыша на столик для пеленания. Боу сегодня тоже не был по-обычному веселым. Прохрюкав, Джек ткнулся носом в живот Боу, и мальчик в ответ схватил его за кончики волос. Маленькая обезьянка.

Да, он и Боу Джеймс будут здесь счастливы. Пусть люди называют его за глаза богачом отшельником, что с того? Он не намерен меняться, как и Мэдди не желает отказаться от поездки в Сидней и самоутверждения перед отцом.

Джек обработал мальчика присыпкой, надел ему подгузник.

Когда час спустя Мэдди не появилась из своей комнаты, Кейт подала Джеку тарелку супа. Он не был голоден, но не стал расстраивать Кейт отказом. Поев, он вынес Боу на веранду. Они оба наблюдали за наступающей ночью, когда приехал Сноу Гибсон.

Сноу поднялся по лестнице своей знакомой косолапой походкой, отыскал пиво в уличном холодильнике, пощекотал Боу подбородок и уселся.

– Ждали тебя на ужин, – сказал Джек. Сноу всегда приходил ужинать по воскресеньям с Джеком и Кейт.

– Я говорил Кейт, что не приду сегодня.

– А она спросила: «В чем дело?»

Сноу, пыхтя, отпил пива, потом сосредоточенно посмотрел на горизонт.

– Когда я был в твоем возрасте, Джам, я колесил по этой местности. За один год я объехал всю Западную Австралию. Какое-то время продавал ковры в Аделаиде. Я сожалею только о том, что не нашел хорошую женщину, с которой можно было создать семью… – Он усмехнулся. – Может, еще не слишком поздно.

Удобнее усадив Боу, Джек поерзал на стуле:

– Что происходит?

– Сельская местность у меня в крови, но я слишком молод, чтобы себя хоронить.

До Джека дошло, он улыбнулся:

– И мне тоже, верно?

– То, что у тебя имеется здесь, никуда не денется. – Сноу дружелюбно погладил Боу по голове. – Ты хочешь воспитать этого мальчика. Ты богат. Кое-кто говорит, что неприлично богат. Вложи эти деньги в нужное дело. Начни жить. – Сноу поднялся, подтянул джинсы и начал спускаться по лестнице.

Джек наблюдал за уезжающим другом. Посмотрев на Боу, он обнаружил его спящим. Джек поднялся и отправился в детскую.

Он оценил беспокойство Сноу, но ведь тот неверно его понимал. Джек не хоронит себя на ранчо. Его цель – благополучие Боу. И он не женится на Мэдди и не заведет семью, если Сноу на это намекает.

Конечно, их взаимное влечение заметно всем. Боу любит Мэдди. Но между ней и Джеком лежит пропасть. Он уже устал об этом размышлять.

Кухня оказалась пустой. Кейт, должно быть, поднялась наверх и легла спать. Джек вошел в детскую, но замер, когда увидел Мэдди. Она лежала в углу дивана, свернувшись калачиком. Одеяло было натянуто до подбородка, запястье лежало на подлокотнике кресла. Судя по ее дыханию, она крепко спала.

Ее волосы казались бледным мерцающим потоком, спускающимся по ее плечу. Джеку пришлось побороть желание уложить Боу, затем тихонько перенести Мэдди в свою кровать и заняться с ней любовью. Но ведь не изменить того, что завтра она уедет.

Вернется ли она?

Уложив Боу, Джек направился к двери. Но затем он остановился, нахмурился и повернулся.

Он понятия не имел, почему эта мысль пришла ему в голову. Он был уверен, что такое невозможно ни при каких обстоятельствах. Но ведь Мэдди действительно любит ребенка. И прошлой ночью они поняли, что подходят друг другу и физически, и духовно. В глубине души Джек понимал, что рекламный бизнес не является призванием Мэдди.

Может, ему следует попросить ее остаться?

С трудом открыв глаза, Мэдди не могла понять, который час.

Потирая лицо, она присмотрелась и в окно увидела, что по-прежнему темно. Выпрямившись, она вздрогнула.

Увидев четкое очертание кроватки Боу, она начала вспоминать, что с ней произошло. Двадцать четыре часа назад Мэдди была в Кланси, лежала на красивой кровати с удовлетворенной улыбкой на лице, в теплых и крепких объятиях Джека. Вчера днем иллюзия оказалась разрушенной.

Стиснув зубы от боли в спине, она подошла к кроватке.

Она выставила себя дурой. Она не имела здесь ни права на слово, ни власти. Сейчас ей остается только бежать. И все же она не может расстаться с Боу.

С другой стороны, есть вероятность того, что она увидится с мальчиком снова. Когда отношения с Джеком наладятся, она позвонит ему и спросит, когда в следующий раз он приедет в Сидней. Но если он увяз в своих рутинных делах и откажется оставить ранчо…

Ну, ей придется забыть о гордости и постучать в дверь его дома. Но сначала нужно все уладить. Ее миссия состояла в том, чтобы привезти Боу на ранчо и удостовериться, что ему здесь хорошо. Она его привезла, мальчик привык к дому. Как бы ей ни было тяжело, пора уезжать. Это подтверждает и текстовое сообщение, полученное от отца прошлой ночью.

«Завтра утром первым делом ко мне».

Натянув одеяло на спину Боу, она отправилась в соседнюю комнату собирать вещи.

Одетая в джинсы и простую футболку, Мэдди завязывала волосы в хвост на затылке, когда услышала плач Боу. Он проснулся по меньшей мере на час раньше положенного срока.

Она взяла его на руки, поглаживая по спине, и тихо пропела ему на ухо:

– Эй, паренек, ты уже проголодался?

Боу нахмурился. Он постарался улыбнуться, но потер крошечным кулачком глаза и снова захныкал.

В дверях появился Джек. Он резко перевел пристальный взгляд с ребенка на Мэдди. Джек протянул ей бутылочку:

– Я не спал. Смесь теплая.

Она улыбнулась, в душе зная, что в конце концов все наладится. Так должно быть – ради Боу. Ей непозволительно рыдать или раболепствовать после того представления, которое она устроила вчера ночью.

Через десять минут приедет такси. Но нынешнее расставание не сравнится с тем, как она прощалась с Далией. Это не похоже на то, как мать Мэдди попросила ее быть умницей, закрыла дверь ее спальни, а затем раздался крик ее отца.

Мэдди впитывала мягкость и запах Боу, сглотнув слезы.

«Я увижусь с тобой снова. Я обещаю. Мы расстаемся не навсегда».

Низкий голос Джека прорезал ее мысли:

– Ты уверена, что мне не нужно тебя отвезти?

– Нет. Так… – Ее голос надломился, и она откашлялась. – Так будет проще.

Он выдохнул, кивнул:

– Хочешь кофе? Чайник вскипел.

– Выпью в аэропорту.

Он снова кивнул:

– Я возьму твои вещи.

Она вздохнула, чтобы успокоиться. Через несколько минут она уедет. От Боу. От Джека.

Когда Боу захныкал, Мэдди заговорила беззаботно:

– Все хорошо, малыш. – Она прижалась губами к его брови. – Все будет хорошо. Я обещаю, обещаю. – Мэдди замерла и нахмурилась. Она неторопливо подняла голову, затем еще раз поцеловала Боу. Его лоб был горячим.

Джек уходил по коридору. Выйдя из комнаты, она громко его позвала.

Повернувшись кругом, он, должно быть, заметил беспокойное выражение ее лица и тут же вернулся обратно.

Мэдди коснулась рукой лба ребенка:

– Он горячий. Попробуй.

Джек обнял личико Боу ладонями, и его взгляд потемнел.

– Может, у него раньше времени режутся зубы. У меня в аптечке наверняка есть градусник. – Джек взглянул на столик для пеленания, на сумку с детскими вещами… и на откуда ни возьмись появившуюся Нелл.

Нервы Мэдди напряглись до предела. Но прежде, чем ей удалось прогнать собаку, она увидела, что Нелл несет в зубах аптечку.

У Мэдди отвисла челюсть.

– Как?… – Она вытаращилась на Джека. – Она понимает, о чем мы говорим?

– Иногда мне кажется, что она умнее меня.

Боу принялся капризничать и хныкать, его личико сморщилось и покраснело. В голову Мэдди пришла странная мысль. Неужели прошлой ночью Нелл почувствовала, что Боу заболевает? Неужели из-за этого она тыкалась в него носом? Проверяла? Может, она подавала знак Джеку и ей, Мэдди?

Она схватила Джека за плечо:

– Мы должны отвезти его к доктору. Но Джека уже след простыл. Мэдди нашла его на кухне. Он вышагивал по комнате, прижав телефонную трубку к уху.

– Доктор Лемонд? – Он провел пальцами по волосам, нахмурился и кивнул, смотря в пол. – Да, это срочно.

Глава 11

Помощь прибыла в течение часа.

Доктор Лемонд проверил наличие сыпи и другие признаки бактериальной инфекции. Он объяснил лихорадку мальчика вирусной инфекцией. Обыкновенная простуда.

Из отдельной сумки доктор достал увлажнитель воздуха.

Стоя у кроватки, Мэдди наблюдала за Боу, который погружался в сон после полученного лекарства.

– У меня в детстве тоже был такой, – сказала она. – Он помогает очистить нос и легкие.

Добрые карие глаза Лемонда светились одобрением.

– Правильно. Следующие несколько дней он ему поможет. – Доктор положил руку ей на плечо. – Ему нужно обильное питье. Прохладная кипяченая вода между кормлениями. Каждые четыре часа – ацетаминофен. Он будет капризничать, но скоро поправится. – Он заговорил с Джеком: – Звоните, если вас будет что-то волновать, – он поднял с пола у двери мотоциклетный шлем, – и я сразу же примчусь.

Джек проводил доктора. Мотоцикл с ревом умчался вдаль, пока Мэдди прикладывала к головке Боу прохладную салфетку. Ее пальцы касались его горячих щек, и от переполняющей ее любви к малышу она нежно улыбнулась.

Она была готова сделать все, чтобы облегчить его состояние. Он никогда не узнает, как ей дорог. Как сильно она его любила.

Джек вернулся и установил увлажнитель воздуха. Боу уже почти заснул, когда он включил устройство и встал рядом с Мэдди, пристально смотря вместе с ней на малыша в кроватке.

Помолчав, он произнес приглушенным тоном:

– Кажется, ему лучше.

Отяжелевшие веки Боу наконец закрылись, и Мэдди выдохнула:

– Слава богу. Но придется не поспать одну или две ночи, следя за ним.

– Ты опоздала на самолет, – сказал Джек.

– Догадываюсь.

Но Мэдди не думала о контракте с фирмой «Обувь аксессуары «Помпадур» или разочаровании отца. Ей лишь хотелось смотреть на мирно посапывающего Боу и знать, что его заболевание неопасно.

Джек постучал большим пальцем по краю кроватки:

– Хочешь позвонить отцу?

– Скоро позвоню.

– Что ты ему скажешь?

– Что не могу уехать. – Она старалась казаться разочарованной, но в конце концов сдалась и пожала плечами. – Ему придется поручить дело кому-то другому.

Джек посмотрел на нее:

– Я могу отвезти тебя…

– Я остаюсь, – сказала она твердо, но с улыбкой. – Никаких возражений. – И до того, как Джек начал настаивать, она прибавила: – Я знаю, что делаю.

Три дня и три ночи взрослые на ранчо провели без сна. Температура Боу упала до нормального значения, простуда прошла, а его агуканье и смех снова заполнили дом. Мэдди светилась изнутри, когда слышала его голосок.

В четверг вечером, купая Боу, Мэдди думала о презентации для «Тайлер эдвертайзинг», демонстрация которой была назначена на следующий день.

Печалится ли она о том, что ее там не будет? Раздражена ли? Разочарована ли она в своих силах?

В конечном счете она гордилась тем, что сделала единственно правильный выбор.

Когда вошла Кейт, Боу принялся колотить пятками по воде, разбрызгивая капли на стол и пол. Мэдди вынула малыша из ванночки, и Кейт насухо его вытерла. Когда Мэдди потянулась за тальком, Кейт спросила:

– У вас есть весточка от отца?

Мэдди вздохнула и покачала головой.

Кейт стала для Мэдди кем-то вроде доверенного лица. Мэдди немного рассказала женщине о своих чувствах к Джеку, чаще всего говорила об отношении к Боу. Также она призналась в том, как будет разочарован ее отец по поводу того, что она осталась, хотя обещала вернуться домой. Кейт оказывала ей огромную поддержку. Мэдди никогда не забудет доброты этой женщины. Ей будет жаль с ней расставаться.

Кейт взяла чистый подгузник:

– Ну, мы все трое благодарим вас за то, что вы остались. Это смелый поступок. Вам не следовало этого делать, но вы сделали. Дайте время своему отцу, он вас поймет.

Джек на цыпочках вошел в комнату. Когда он увидел, что Боу не спит и готов поиграть, он пощекотал его пяточки. Малыш заулыбался. Мэдди шагнула в сторону, давая Джеку возможность надеть на мальчика костюмчик.

Кейт отставила в сторону тальк и вытерла пальцы о передник.

– Раз все здесь, – отчетливо сказала она, привлекая внимание, – я скажу, что разговаривала по телефону с Беатриче Клаудией. Она владеет отелем в городе. Сегодня утром околела ее бедняга канарейка, и она теперь одна. Я предложила ей переночевать у нее. Может, уговорю ее купить новую птицу. Никому не хочется жить в одиночестве.

Мэдди показалось, что она увидела подтекст во взгляде Кейт, но вот домработница выпрямилась и откашлялась.

– В любом случае, – продолжала Кейт, – кризис с малышом миновал. Ужин готов, поэтому, если вы не возражаете, Джок, я сегодня возьму грузовик, чтобы доехать до города.

– Ты знаешь, где найти ключи, – сказал он. – Передавай мои соболезнования миссис Клаудии.

До того как уйти, Кейт поймала взгляд Мэдди:

– Не ждите меня раньше полудня.

Боу спал.

Мэдди долго и с удовольствием принимала душ, потом нашла Джека лежащим на диване в гостиной и упала на подушки рядом с ним.

– Я готова проспать неделю.

Джек простонал:

– Начинай прямо сейчас.

Мэдди уже закрыла глаза, вспоминая розовый оттенок здоровых щечек Боу, когда Джек неожиданно спросил:

– Когда ты возвращаешься?

Она моргнула, глядя на него:

– Ты так жаждешь от меня избавиться?

Джек сел прямо, приготовившись возражать. Но, видев усмешку Мэдди, лишь опустил плечи и тоже улыбнулся.

За прошедшие дни атмосфера между ними снова изменилась. После того как они вместе ухаживали за Боу, Мэдди стала чувствовать себя на ранчо как дома. Джек делал все возможное, чтобы ей помочь, и она была ему благодарна.

Может, наступило время рассказать ему о своих чувствах?

Сидя на расстоянии вытянутой руки от Джека, она повернулась к нему. Он сделал то же самое. Их взгляды встретились, и Мэдди утонула в его глазах, как бывало много раз прежде. Когда Джек посмотрел на ее губы, она скорее почувствовала, нежели увидела, как он наклонился к ней. Запаниковав, она подняла руки:

– Джек, пожалуйста… Давай не будем этого делать.

Он остановился и с серьезным видом кивнул:

– Ты права. – Он придвинулся к ней ближе. – Давай сделаем вот это.

Прижав Мэдди к себе, он с жадностью припал к ее губам. Потрясенная, Мэдди ощутила сильное возбуждение и уперлась руками ему в грудь, но Джек не сдвинулся с места. Он прижал ее сильнее к своей груди, и его поцелуи стали откровеннее.

Мэдди едва осознала, что он перенес ее из гостиной в свою комнату. Когда Джек поставил ее на ноги, они оба стремительно разделись и, не переставая целоваться, опустились на кровать…

Неистовая близость и наслаждение свело обоих с ума. Мэдди не подозревала, что можно заниматься любовью с такой страстностью, торопливостью и несдержанностью. В ее жизни еще не было такого. Слава богу, Боу крепко спал, а Кейт уехала.

Поцеловав Мэдди в очередной раз – неторопливо, – Джек удовлетворенно выдохнул:

– Мы не сможем вести себя так несдержанно, когда он подрастет.

Мэдди уже была готова с ним согласиться, когда до нее дошел смысл сказанного Джеком. Обеспокоившись, она огляделась. Выражение лица Джека было легкомысленным и провокационным.

Он говорил не шутя. Как ей полагается отвечать? Особенно теперь, когда каждая клеточка ее тела трепещет от сильнейшего наслаждения?

Куда приведут их отношения? Как они смогут расстаться после того, что произошло?

В коридоре послышался шум. Оба замерли, затем резко подскочили на кровати.

– Боу. – Она перевернулась. – Я посмотрю.

– Ты сегодня от него почти весь день не отходила. Моя очередь. – Он ткнул пальцем в воздух. – Это приказ.

Мэдди кивнула и стала наблюдать, как он надевает шорты и широкими шагами выходит из комнаты. Она услышала, как Боу пискнул, затем послышалось приглушенное ворчание Джека. Потом все стихло. Ее мускулы медленно расслабились, и она снова легла на кровать, положив руку за голову. В конце концов Мэдди закрыла глаза.

Вздрогнув, Мэдди проснулась и покосилась на часы. Уже за полночь.

Посмотрев на кровать, она обнаружила, что рядом никого нет. Где Джек? Как поживает Боу? Она прислушалась.

У ребенка случился рецидив?

Она подняла с пола рубашку Джека и в спешке засунула руки в рукава. Комната показалась ей темной и незнакомой. По пути к двери она споткнулась обо что-то, показавшееся ей ботинком, и ударилась о комод.

Поджав губы, она тихо выругалась. Проклятие! Она повредила мизинец на ноге.

Потирая ногу, стиснув зубы, Мэдди выдержала боль и медленно выпрямилась. Сквозь плохо завешенное шторой окно пробивался яркий лунный свет. На комоде стояла освещаемая светом луны фотография в серебряной рамочке. У основания рамочки лежало золотое кольцо, сияющее в лунном свете. Затаив дыхание, Мэдди протянула руку, желая прикоснуться…

Обручальное кольцо.

Она видела эту фотографию в тот день, когда приехала на ранчо, но сегодня вечером все происходило настолько стремительно, что Мэдди не вспомнила о снимке, когда Джек внес ее в свою комнату. Как развивались бы события, если бы она вспомнила о фотографии? Ведь теперь она совсем не ощущает себя сексуальной или пылкой. Мэдди чувствовала себя словно злоумышленница. И она еще не учитывает того факта, что Джек по-прежнему носит точно такое же золотое кольцо на шее.

Его слова эхом отозвались в ее мозгу.

«Когда он подрастет… В следующий раз…»

Мэдди хотела, чтобы они были с Джеком близки снова и снова. Но она не знала, что за эмоции испытывает по поводу близости с мужчиной, который до сих пор считает себя женатым. Ведь Джек именно так себя чувствовал. Ей определенно не следовало появляться в этой комнате, где за ними с фотографии наблюдал образ его жены.

Ее внимание привлек яркий свет в конце коридора. В последний раз потерев кончик пальца на ноге, она, хромая, вышла из комнаты и оказалась в помещении, куда ни разу не входила прежде… Просторная и богатая, но необычно уютная библиотека с огромным собранием книг, расставленных на деревянных книжных полках.

В дальнем углу библиотеки сидел Джек с книгой в руках. Она узнала обложку книги. Такое же издание было у нее дома.

Он поднял глаза и улыбнулся:

– Ты так крепко спала, я и не ожидал, что ты проснешься.

– Поэтому ты решил прочесть несколько глав «Джейн Эйр»?

Он усмехнулся:

– Сью любила читать, как и ты. – Его взгляд стал отстраненным. – Я понял, что до конца жизни буду в дневное время скакать верхом по равнинам, а по ночам стану читать.

Мэдди оглядывала ряды книг снова и снова. Все эти издания принадлежали Сью. Понравилась бы ей жена Джека? Мэдди крепче запахнула широкую рубашку.

Она не станет думать об этом сейчас.

Побродив по библиотеке, она взяла книгу.

– Это одна из моих любимых. Конец книги забыть невозможно. – Она говорила о суровом и умудренном опытом мужчине, который вручил свою жизнь преданной гувернантке.

Она взглянула на заднюю обложку книги, прочла описание, а затем отложила ее в сторону.

Джек усадил ее себе на колени и с сосредоточенным видом завел прядь волос ей за ухо.

– Сноу недавно сказал мне… Нам хорошо вместе, Мэдди. Больше, чем хорошо. И Боу нужна мать.

Мэдди предвидела подобное развитие событий. Будучи переполняемой эмоциями, она опустила ресницы, чтобы скрыть, что шокирована.

Джек собирается предложить ей стать его женой? Подобное слишком удивительно, чтобы на это рассчитывать. Прямо сейчас она снова внушила себе, что Джек по-прежнему считает себя женатым человеком. Он всегда будет считать себя женатым на своей покойной жене. Разве Мэдди ошибается?

Костяшкой пальца он поднял ее подбородок и заставил встретить его мрачный пристальный взгляд.

– Мэдди, я прошу тебя остаться.

Мгновение она размышляла над его словами. Он е предложил ей стать его женой. Он попросил ее остаться. Он заявил, что Боу нужна мать. Он хочет, чтобы она оставила карьеру в Сиднее и пустила корни на ранчо?

Мэдди заговорила резким и хриплым голосом:

– Ты хочешь, чтобы я жила в Лидибруке?

В ее мозгу всплыл образ с фотографии на комоде пальни, а затем она подумала о тонком золотом кольце. Его двойник, только размером больше, сверкал сейчас на обнаженной груди Джека.

Ее пристальный взгляд упал на стену с книгами… Библиотека Сью. Комната Сью. Дом Сью.

Она сглотнула подступивший к горлу ком:

– А как насчет твоей жены?

Джек прищурился, словно подозревал, что ей будут мучительны воспоминания о его потере.

– Сью мертва.

– Но для тебя она жива. Вот здесь. – Ладонью она коснулась левой части его груди, ее пальцы поглаживали обручальное кольцо.

Его взгляд стал вопросительным, хотя Джек почти незаметно стиснул зубы:

– Ты хочешь, чтобы я на тебе женился?

– О, Джек, дело не в этом. – Дело в том, что она чувствует после его предложения. – Говорить об этом непросто.

Хотя Мэдди не могла отрицать, что за прошедшие несколько дней, когда она видела, как хорошо Джек ладит с Боу, то невольно представляла себе, будто они одна семья. Возможно, у них родится еще один ребенок или два. Но чем больше она об этом думала, тем смешнее казались ей эти размышления. Во-первых, где они станут жить? В мире, привычном для Мэдди, или в мире Джека?

Хотя Джек уже все решил для себя. Он попросил Мэдди остаться на ранчо, где полно пыли, конских волос и мух. Конечно, здесь немало того, что можно полюбить: история, закаты, тишина. Но жизнь Мэдди была так сильно связана с большим городом, что у нее существовал только один ответ на вопрос о том, где ей жить.

– Почему бы вам обоим не переехать в Сидней?

Он вздрогнул:

– Ты знаешь, каков будет мой ответ.

Она встала с его коленей:

– Объясни мне.

– Сидней отличный город. Красивый город, как все большие города. Но для меня он не является домом.

– Для тебя не является. Но это мой дом.

Он тоже поднялся:

– Я предлагаю тебе новый дом.

Она не хотела получать новый дом на территории, где до ближайшего торгового центра миллион миль. Дом вдали от ее друзей, работы, отца.

Мэдди замерла и зажмурилась, ее душа разрывалась на части.

Но ведь Боу здесь.

И Джек тоже здесь.

У нее скрутило живот, она закрыла руками разгоряченное лицо. О боже, ей нужно сосредоточиться. Все ее мысли возвращаются к маленькому мальчику. Джек – официальный опекун Боу. Мальчик будет жить здесь, нравится ей это или нет. Но однажды он станет своевольным подростком, какой когда-то была Далия.

– Что насчет Боу? – спросила Мэдди, роняя руки. – Что произойдет, когда он захочет увидеть, почувствовать и испытать жизнь, проходящую за пределами забора ранчо?

Неужели Джек хочет, чтобы Боу пошел по стопам своей решительной матери и убежал?

– Когда придет время, он получит лучшее высшее образование, а значит, поедет в Сидней. – Джек взял ее за руки. – Но Боу – член семьи Прескотт. Наследник по мужской линии. Мне не придется настаивать на том, чтобы он остался, ибо здесь его корни, как и мои. Здесь корни его деда и прадеда.

Мэдди едва не фыркнула от раздражения.

– А у женщин нет выбора? – Когда он отпустил ее руку, словно обжегшись, она поспешно прибавила: – Я хочу быть с тобой и Боу. Но как я могу пообещать тебе остаться, если вся моя жизнь связана с Сиднеем?

Он не казался впечатленным:

– Вся твоя жизнь.

– Работа. Друзья. Ты знаешь. – Она пожала плечами, сердясь. – Жизнь.

Он расправил плечи, его взгляд стал хмурым.

– Значит, ты ответила на мой вопрос.

В ее груди словно образовалась большая пустота. Черт бы побрал этого гордеца Джека! Почему он считает, что мир вращается вокруг его персоны? Почему он не воспринимает всерьез чувства и намерения других людей?

– Почему ты считаешь, что тебе можно упираться, а мне – нет?

С деланным равнодушием он взял книгу с дивана и тихо протянул:

– Ты можешь делать все, что тебе заблагорассудится.

Мэдди неторопливо покачала головой:

– Я полагала, что смогу с тобой поговорить. Думала, мы наконец достигли понимания. Но ты не слышал ничего из того, что я сказала.

Джек жил лишь рассуждениями о традициях и прошлом. Обо всех призраках, которые удерживали его на ранчо и не позволяли продолжать жить.

Он отложил книгу в сторону и провел пальцем по ее корешку:

– Если твоя работа для тебя важнее…

– Это несправедливо.

– Никто не говорит о справедливости.

Мэдди попятилась.

Джек вел себя в точности как ее отец. Непримиримый. И ему еще сложнее угодить. Ей было тошно. Она устала играть по чужим правилам.

– У меня есть работа.

Он скрестил руки на груди:

– Ты действительно хочешь работать на своего отца?

Вопрос ее озадачил, но она собралась с мыслями:

– Ты ведь настаиваешь на том, что должен оставаться на ранчо.

– Я должен оставаться на ранчо потому, что здесь находится мое сердце. А твое сердце в «Тайлер эдвертайзинг»?

– Ты вырос среди стригалей. Я выросла среди рекламных роликов и слоганов. Это все, что я умею. Мой отец не торопился меня обучать. – Годами Мэдди убеждала себя в этом.

– Твой отец будет по-прежнему тебя любить, станешь ты на него работать или нет. Ты не перестаешь любить человека, который выбирает путь, отличный от того, что ты ему уготовил.

– Но с таким человеком можно перестать общаться… – «Как ты перестал общаться с Далией».

И внезапно Мэдди захотелось все выяснить. Несколько лет назад она верила в то, что Джек намеренно не поддерживал связь с сестрой. Поступит ли он также и на этот раз?

Несмотря на душевную дрожь, ей удалось говорить спокойно:

– Ты отмахнешься от меня, Джек, если я сейчас уеду?

Его взгляд стал ледяным.

– Ведь уедешь ты, а не я. Я не могу на это повлиять.

Мэдди прижала руку к солнечному сплетению. Зачем ей с ним спорить? Все кажется бесполезным.

Каждый день Джек проживал с сожалением о том, что не был способен повлиять на определенные ситуации и людей. И все же он позволит Мэдди уехать, не споря с ней. И если он думает таким образом, то все становится очевидным. Мечтать приятно, но между ним и Мэдди нет ничего, кроме мечтаний. Она не принадлежит этой местности. На ее пути слишком много препятствий, чтобы остаться здесь, хотя она и любит Боу и желает быть с ним.

Очевидно, у Джека сложилось такое же мнение. Когда он снова посмотрел на Мэдди, выражение его лица было невыразительным.

– Так что насчет Боу? – спросил он.

Взгляд Мэдди упал на Библию, стоящую на полке у него за спиной, и ей вспомнилась хорошо известная притча.

– Предположим, что я осталась. Мы с Боу стали еще ближе друг другу… – Она умолкла, и он резко кивнул. – Если бы ничего не получилось и я решила бы уехать, ты согласился бы на совместное опекунство?

Казалось, Джек увеличился в размерах, словно потусторонняя сила, набирающая неизмеримую мощь. Но как только у Мэдди возникло такое ощущение, из тела Джека ушло напряжение, но вместо него стало заметным его иное качество.

Горделивое упрямство.

– Нет, – сказал он голосом, в котором даже не было намека на раскаяние. – В том, что касается Боу, я никогда не уступлю.