Текст книги "Миссия: Земля «Во мраке бытия»"

ИЗВЕСТНЫЙ РЕПОРТЕР ОКАЗАЛСЯ РАЗМАЗАННЫМ. ПОСЛЕДНИЙ ВЗЛЕТ МАККИ ХЭКА.

Макки Хэк, ветеран бытового репортажа и разоблачитель многих преступлений, совершенных их вечным конкурентом – изданием «Ежедневные сплетни», был буквально размазан по всей Тридцать четвертой улице прошлой ночью, когда его сделанный по специальному заказу «мерседес-бенц» фаэтон оказался начиненным взрывчаткой и сказал громкое «бум!» всем присутствующим. Машина стоила 89 000 долларов по оценке «Бонда», единственной страховой компании, которая решилась застраховать его. По слухам, это был подарок фармацевтической корпорации ИГ Барбен. Любителям роскошных машин будет очень недоставать ее на специальном ежегодном параде в Атлантик-Сити. Взрывом были также разрушены пять близлежащих магазинов. Полицейский инспектор Бульдог Графферти, который вел расследование обстоятельств взрыва, выступил сегодня с весьма взвешенным заявлением: «Это была очень дорогая машина. Бомба в нее была заложена, несомненно, весьма компетентным подрывником, настоящим мастером своего дела». По требованию страховой компании «Бойд» безопасность машины обеспечивалась системой «тилт» и еще пятью совершенно независимыми друг от друга охранными устройствами. Единственным, кто мог заложить в нее взрывное устройство, несомненно, является Бац-Бац Римбомбо. Бац-Бац, в прошлом морской пехотинец и подрывник, не раз напоминал о себе со времен последней войны. Ему и в прошлом приписывались подрывы множества других машин, однако арестовать его по этим обвинениям не удалось ни разу. Бац-Бац является пользующимся доверием и почетом членом печально известной мафиозной семьи Корлеоне, которую неутомимый Макки Хэк разоблачал с редкостной настойчивостью в своих едких репортажах. В настоящее время в Нью-Йорке и Нью-Джерси семьей руководит весьма одаренная и очаровательная Малышка Корлеоне, бывшая жена покойного Джона Корлеоне по прозвищу Святоша Джо. Общеизвестным фактом является то, что Корлеоне заработал свою кличку Святоша Джо потому, что отказался сбывать наркотики. Известно также, что Фаустино Наркотичи по кличке Петля в настоящее время осуществляет нажим, завоевывая плацдармы в Манхэттене, который ранее считался безраздельной вотчиной Корлеоне. Таким образом, мотив для того, чтобы Бац-Бац заминировал машину репортера, имеется. Экспертиза также установила чрезвычайно высокую квалификацию подрывника, доступную только Римбомбо. Бац-Бац, однако, не был арестован по той уважительной причине, что пока еще не успел отсидеть свой нынешний срок и находится в настоящий момент в Синг-Синге, откуда будет выпущен только завтра и где находился в момент взрыва. Несколько владельцев магазинов подвергнуты аресту за то, что разрешили репортеру припарковаться именно в этом месте, о чем он их, впрочем, вообще вряд ли спрашивал. Дело, таким образом, можно считать закрытым. Макки Хэк оставил безутешными главного редактора и свою старую машину «форд».

Хоть убейте, не могу понять, что интересного Хеллер нашел в этой статейке. К тому же, при его способности к быстрому чтению, наблюдать за тем, как он более десяти минут вглядывается в одну статью, выходило за пределы моего понимания. Честно говоря, мое раздражение могло быть вызвано и тем, что он держал газету перегнутой как раз на том самом месте, где помещался отрывок из похождений Хитрого Кролика. Я уже несколько раз перечитал описание той сценки, когда Хитрый Кролик уложил Элмера Фадда в ванну из морковного сока. Но газета была сложена так, что я не мог прочитать начала истории, а значит, и не мог понять, каким образом Элмер попал в эту ванну и почему: А не заболел ли Элмер? А может быть, Элмер приготовил ванну в качестве западни, а потом сам в нее и свалился? Но в данных условиях я был начисто лишен возможности попросить Хеллера как-нибудь иначе сложить газету, с тем чтобы я смог прочитать интересующий меня отрывок. Это, признаться, очень раздражало. Наконец Хеллер с решительным видом посмотрел на часы. О боги, да ведь он и здесь носит часы военного инженера! Прямо на виду у всех! Конечно, мне нужно внести это в список нарушений Кодекса. Но тут же я решил, что особо торопиться не следует: ведь выглядят часы эти как плоский диск с маленьким отверстием в центре. Земляне скорее всего будут считать их просто брелоком или столь модным сейчас опознавательным номером, какие выдаются у них солдатам и служат для опознания трупов.

Он повернул кисть руки так, что часы оказались снизу, и потрогал их. Я уже и раньше наблюдал у него этот жест, и, как правило, в состоянии взволнованности. Но сейчас я впервые ясно осознал причину возникновения у него этой привычки. Она показывала, что в конечном счете и у него есть нервы. Хеллер зевнул – а это тоже один из верных симптомов нервного перенапряжения. Потом глянул на ворота площадки для приема дорожных сборов. За это время из них не выехало ни одной машины.

– Итак, – сказал он, – никакого Слинкертона нет!

И тут мне стало ясно, зачем он тут расположился. У Флота наверняка разработано множество тактических приемов, и сейчас он собирался на практике применить один из них. Он решил навязать бой преследующему его противнику. Но суть-то заключалась в том, что у него не было оружия, значит, сейчас он действовал в соответствии со вдолбленными в него навыками и приемами, пребывая в состоянии крайнего нервного напряжения, вследствие чего действия эти свелись к чисто импульсивному выполнению шаблонных операций без должного материального обеспечения. Мой анализ был безупречен. Именно так оно и было, потому что теперь Хеллер тронул с места «кадиллак» и, вне всякого сомнения, очень огорченный тем, что уловка его не сработала, выехал по сложной путанице разворотов и развязок на трассу, снова заплатив дорожный сбор. Вскоре он выехал на шоссе, идущее как и раньше в северо-восточном направлении.

Транспортный поток по-прежнему оставался чрезвычайно насыщенным, а при наличии здесь массы грузовиков, которые все время пытались еще и обогнать друг друга, любой нормальный водитель понял бы, что ему следует сосредоточить внимание на дороге.

Однако Хеллер, похоже, не мог взять себя в руки и постоянно отвлекался от дороги, попутно просматривая газетную статью, озаглавленную «Экономический хаос ожидает нас в ближайшем будущем, если верить оценкам финансовых экспертов корпорации „Мэррилл Балл“».

Эти эксперты, несомненно, пришли бы к заключению, что хаос, который ожидает его в ближайшем будущем на дороге, будет носить отнюдь не экономический характер. Любой барашек, ведомый на бойню, по моему глубокому убеждению, имел значительно больше шансов выжить, чем этот идиот.

ГЛАВА 8

Ровно в шестнадцать двадцать Хеллер прибыл на место встречи.

Он уже останавливался время от времени и не гнал машину, и все равно прибыл на место за десять минут до назначенного срока.Он достаточно небрежно запарковал «кадиллак» на весьма шумной стоянке, а потом пробрался сквозь толпу резвящихся детишек и их разъяренных родителей, которыми обычно бывают заполнены подобные стоянки на автотрассах. Он прямиком направился в ресторан и вскоре уже сидел за столиком. Наконец-то он огляделся вокруг. Я буквально застыл от ужаса. Прямо в противоположном конце зала я смутно разглядел знакомое лицо. Хеллер просто скользнул по нему взглядом, но этого было для меня достаточно. Я собрал нервы в кулак и, используя вторую доловишсу экрана, провернул пленку назад и застопорил на нужном мне месте.

По форме строения лицевых костей черепа лицо это явно принадлежало уроженцу Сицилии. Оно к тому же было испещрено оспинами. Шрам от удара ножом шел от угла рта к мочке левого уха. Глаза у него были холодные и невыразительные, как у змеи. У меня безупречная память на лица. Но сейчас я что-то никак не мог вспомнить, где же я его видел. Молниеносным движением я снял с одной из полок фотопарат, навел его на экран так, чтобы в кадр не попали рамки экрана, и сделал снимок лица крупным планом. Работая с бешеной скоростью, я быстро переснял полученную карточку на земную фотобумагу.

Продолжая одним глазом следить за тем, что творилось на экране, я увидел, как к сицилийцу подошел высокий седой мужчина. Сицилиец показал седому что-то, что он держал в руке. Неужто фотография? Более того, едва заметным кивком он указал седому именно на Хеллера. Это означало, что сицилиец в данный момент играл роль наводчика! Седой отошел от него и стал не торопясь прохаживаться вдоль стены. На голове у него был котелок, и вообще одет он был безупречно – костюм-тройка с жилетом другого – серого цвета. На носу его поблескивало пенсне, прикрепленное к лацкану пиджака узкой черной ленточкой. В довершение ко всему в руках он держал зонт.

Хеллер заказал гамбургер и сок, ему их принесли, и он даже успел все это спокойно съесть. В тот момент когда он получал у официанта чек, к столику подошел седой. Коснувшись пальцем котелка, седой мужчина отрекомендовался:

– Позвольте представиться, молодой хозяин, я – Баттлсби. Мистер Гробе велел мне встретить вас. Я должен указать, куда вам следует ехать. Если вы готовы, то, может, поедем?

У него было великолепное английское произношение, и он отлично играл роль дворецкого или еще какого-нибудь слуги. Хеллер без лишних слов поднялся, уплатил по чеку и вслед за Баттлсби направился к выходу.

Сицилиец обогнал их, когда они добрались до стоянки, и сейчас усаживался за руль другой машины. Баттлсби распахнул перед Хеллером дверцу «кадиллака», а сам, обойдя машину, занял место пассажира на переднем сиденье.

– Я попросил бы вас, – сказал он, – выехать теперь на автостраду. Потом я покажу вам, где нужно будет сворачивать.

Хеллер заметил, что почти вплотную за ними едет в своей машине сицилиец, однако, бросив на него взгляд-другой в зеркало заднего обзора, он, похоже, полностью утратил к нему интерес.

– Мы оставим вашу машину в гараже в Вихокене, – сказал Баттлсби.

– А зачем? – спросил Хеллер.

– О Господи, – отозвался Баттлсби. – Да ведь никто никогда не пересекает на своей машине мост, ведущий в Нью-Йорк. Не приведи Господь! Движение по Манхэттену просто пожирает автомобили, уродует их, ломает и портит. Каждый человек, наделенный хоть толикой здравого смысла, оставляет свою машину в Нью-Джерси, берет такси и уже на нем отправляется в Нью-Йорк. И в самом Нью-Йорке мало кто пользуется своей машиной для разъездов. – Он позволил себе короткий смешок. – Такси могут биться сколько угодно. Так что ваша машина будет пребывать в полной безопасности в гараже Нью-Джерси. Хеллер молча продолжал вести машину.

Разговор возобновил Баттлсби:

– Мистер Гробе просил передать, что он ужасно огорчен тем, что дела удерживают его в городе. Он, однако, подготовил для вас, юный джентльмен, номер в отеле «Брюстер» на Двадцать второй улице. Вот вам рекламка этого отеля, на всякий случай. – И он сунул какую-то карточку в нагрудный боковой карман Хеллера. – Мистер Гробе обо всем позаботился. Юному джентльмену нет нужды регистрироваться под собственным именем, ему следует, как это сейчас принято у молодежи, зарегистрироваться под псевдонимом. Ведь именно так поступают все юные джентльмены, когда приезжают в город, чтобы развеяться. Мистер Гробе нанесет вам визит завтра ровно в восемь часов утра. Он придет прямо в ваш номер. Он настоятельно просил меня заверить вас, что вам не грозит никакая опасность, что никто на вас не держит ни малейшей обиды и что все намерены отстаивать ваши интересы. Значит, вы обещаете, что будете его дожидаться в отеле?

– Конечно, – сказал Хеллер.

Идиот! Вот тогда-то его и убьют! А может, эта операция будет осуществлена и раньше. Следуя указаниям Баттлсби, они съехали с автострады и, подчиняясь теперь уже дорожным указателям, двинулись в сторону туннеля Линкольна. Однако у таблички с надписью «Бульвар Дж. Ф. Кеннеди» они свернули в сторону и скоро оказались в Вихокене, заштатном городишке Нью-Джерси. Проехав по Тридцать четвертой улице и вновь подчинившись указаниям липового семейного слуги, они остановились у въезда в огромное, плохо освещенное здание, которое оказалось гаражом. Провожатый Хеллера вышел из машины, трижды постучал в дверь рукой, а потом добавил еще два удара ручкой зонта. Буквально через мгновение огромные ворота поднялись с помощью скрытого механизма, открывая перед ними весьма просторное и почти не освещенное внутреннее помещение. Явно перекормленный в детстве молодой человек с огромными и какими-то перепуганными глазами, одетый в испачканный краской комбинезон, возник в воротах и тут же принялся знаками подавать команды.

Хеллер въехал, следуя уже этим знакам. Пол гаража был испачкан краской. Тут стояли несколько сильно побитых машин, у которых, судя по всему, ремонтировали кузова. Кроме этих развалин, других машин здесь не было. В глубине, почти у противоположной стены, нашлось местечко, не так заляпанное краской, и вообще чуть почище. Там Хеллер и поставил свою машину.Он вышел из «кадиллака» и открыл заднюю дверцу. Баттлсби тут же принялся выгружать багаж, продолжая играть роль преданного слуги. Он даже попытался подхватить сразу все вещи, но явно не справился с этим, поэтому один из чемоданов взял Хеллер. Рядом возник толстый молодой человек.

– Дайте ключи, – сказал он, протягивая руку. – Нам, может, придется перегнать машину на другое место.

Хеллер снял с колечка ключи, и тут я впервые заметил, что у него их два комплекта. И этот идиот спокойно положил один комплект на вытянутую ладонь толстяка. Когда они вышли наружу, их уже поджидало такси. Водитель сидел, низко опустив козырек фуражки, по-видимому, для того, чтобы не было видно лица. Баттлсби погрузил багаж в такси и весьма церемонно распахнул дверцу перед Хеллером. Хеллер сел в машину, но Баттлсби садиться в нее не стал.

– А разве мы не вместе едем? – спросил Хеллер.

– О нет, слава Богу. Чтобы я заехал в Манхэттен без особой на то нужды? Жуткое место, доложу я вам. Шофер, доставьте этого юношу в отель «Брюстер», что на Двадцать второй улице. И смотрите у меня – без аварий.

Такси отъехало, и сразу же к гаражу подкатила машина сицилийца. Баттлсби забрался в нее, и потрепанная машина сицилийца двинулась с места. Вскоре они уже были в туннеле Линкольна, и казалось, что Хеллера больше интересуют слои отваливающейся штукатурки на стенах туннеля, чем то, что его сейчас, по существу, везут к месту казни. Когда они выбрались из туннеля на другом берегу реки, Хеллер стал с жадным любопытством оглядываться по сторонам, знакомясь с видами Нью-Йорка. Не упустил он и проезжающие мимо машины, с особым интересом приглядываясь к их крыльям. Оно и справедливо – потому что крылья нью-йоркских машин, несомненно, являются самыми побитыми и искореженными во всем мире.

Он осматривал иссеченные старыми шрамами и рубцами крылья тех машин, что проносились мимо, и крылья тех, что спокойно стояли у обочин, и, по всей вероятности, остался полностью удовлетворен объяснениями, данными ему Баттлсби. Но меня они не удовлетворили. Гробе весьма успешно лишил самозваного мистера Делберта Джона Роксентера-младшего машины, которая могла помочь ФБР выйти на его след или же на след самого ФБР, если бы следствие велось достаточно серьезно. Наконец они въехали на Двадцать вторую улицу, весьма узкую и непрезентабельную. А вскоре такси затормозило перед отелем «Брюстер», который и вовсе оказался жуткой дырой. Может быть, отель «Брюстер» и не был самым дешевым в Нью-Йорке, но он был именно тем отелем, где останавливались приезжие, если они оказывались при деньгах. Хеллер выгрузил свои вещи, расплатился с шофером – я, например, был уверен, что с ним уже давно расплатились, – и вскоре стоял уже у стола администратора, в том помещении, которое только с большой натяжкой можно было назвать холлом.

Дежурный, весь серый как мышь, глянул на него невыразительными глазами и сразу же потянулся за ключом. Значит, обо всем уже было условлено заранее, вплоть до номера. Хеллеру молча подсунули регистрационную карточку, и он и тут не ударил в грязь лицом. Ничтоже сумняшеся, он вписал в соответствующие графы: имя – Аль Капоне, место жительства – Синг-Синг. Дежурный протянул ему ключ, не удосужившись даже заглянуть в регистрационную карточку. Хеллер кое-как втиснул багаж в лифт, сам сообразил по номеру на ключе, что выходить надо на четвертом этаже, и скоро уже был в отведенной ему комнате. Комната эта производила жалкое впечатление. У противоположной от двери стены стояла двуспальная кровать. Один стул, одно кресло у письменного стола. Столик с еще одним креслом. Ванная образца 1890 года и телевизор. Хеллер бросил вещи на кровать и тут же направился к широкому окну. Здание напротив, через улицу, имело ту же высоту, что и гостиница, и у него была плоская крыша с парапетом – именно то, что требуется, чтобы снайпер мог занять самую удобную позицию.

Однако Хеллер не придал этому никакого значения. Он отошел от окна и попытался включить телевизор. Изображение и звук появились сразу, но изображение было черно-белым. Хеллер мягко постучал по телевизору. Потом повертел все ручки, вскрыл заднюю панель, нашел там какие-то соединения и стал возиться с ними, достав инструменты из чемодана. Я никак не мог понять, чего он пытается добиться. Он что, подкладывал туда бомбу? Или, может, задумал что-нибудь не менее фектное? И тут только до меня дошло – да ведь здесь нет ни цветного, ни техмерного изображения. Скорее всего он просто считал, что ему подсунули неисправный телевизор. Наконец все вынутые детали он вернул на место, навесил все рычажки и кнопки, которые тоже, естественно, пооткручивал, и изображение, конечно, тут же восстановилось, не став при этом, однако, ни трехмерным, ни цветным. Телевизор, стоявший на столике с колесиками, Хеллер чуть отодвинул в глубину комнаты и поставил перед ним кресло. Спинка кресла оказалась как раз напротив окна. О боги, неужто он не понимает, что именно оттуда ему следует ждать рокового выстрела? А потом этот наивный простак преспокойно уселся перед экраном и внимательно прослушал всю программу вечерних новостей, со всеми их дурацкими байками.

Потом ему удалось найти канал, по которому передавали кинофильмы, и он опять уставился в экран, терпеливо наблюдая, как мафия выиграла вторую мировую войну для Соединенных Штатов в Италии. Нервы, однако, начинали пошаливать, и он на протяжении всего фильма зевал. Я не стал вместе с ним дожидаться конца фильма. Схватив отпечатанную фотографию, я помчался в контору Фахта. Там я сунул карточку под нос Факту и потребовал, чтобы он сказал мне, кто это такой.

Тот в ответ только пожал плечами и жестом указал на полку с надписью «Личные дела студентов». В папках на этой полке мы на всякий случай держали и дела наиболее перспективных наших клиентов, чтобы не допускать путаницы и не отпустить товар не тем людям. Целых полчаса ушло у меня на поиски – как мне не хватало в эти минуты нашей мощной компьютерной системы, но закон запрещает устанавливать их на этой планете.

И я все-таки отыскал его! Память никогда меня не подводит.

Сомнений нет – он дважды посещал Турцию с целью инспекции сделок, заключенных покупателями со стороны их мафиозной семьи. Это был Разза Лузеини! Капитан мафиозной семьи, во главе которой стоит Фаустино Наркотичи по кличке Петля. Нью-йоркская мафия как раз и осуществляла нашу связь с фармацевтическим концерном ИГ Барбен.

Очень солидные люди.

Это был прямой выход на органы, с помощью которых Роксентер осуществлял контроль за распространением наркотиков. Следовательно, одному из наших лучших клиентов было поручено ликвидировать Хеллера. Конечно же, это было справедливо, однако никто из этих людей и подозревать не мог о той роли, которую призван играть сам Хеллер. Весь замысел был известен одному только Ломбару. Он все предвидел заранее. Он прекрасно понимал, какую ярость вызовет в лагере сторонников Роксентера появление наглого самозванца. Ибо имя Роксентера – святыня! По отношению к Ломбару я испытывал одновременно и зависть, и восхищение. Это он собственными руками отправил Хеллера на костер. В какой-то момент, наблюдая сцену в вашингтонском ФБР, я решил было, что Ломбар поступил неправильно. Однако нет – я ошибался. Могущество начальника Аппарата проявлялось во всем – прямо через глупых и покорных марионеток.

Но тут как-то неожиданно восхищение сменилось тошнотворным приступом страха. Мне припомнилось, что у Хеллера имеется тайный выход на Великий Совет, о чем мы до сих пор и не подозревали. А я пока так и не сумел добыть его шифр. В оставшееся время не было никакой возможности тайно и срочно обыскать багаж Хеллера.

Итак, планета обречена! Впрочем, плевать мне на планету! Кому может быть интересна ее судьба? Вся беда в том, что я сам, Солтен Грис, буду мертв, и смерть эта отзовется трагическим эхом на смертельный ружейный выстрел в это окно.

ГЛАВА 9

Ровно в десять минут восьмого по нью-йоркскому времени в гостиничный номер Хеллера постучали. Сонный мальчишка-посыльный с надписью «Деликатесы Галпинкля» на куртке передал Геллеру сумку.

Хеллер сумку у него взял.

– С вас два доллара плюс чаевые, – сказал бой.

Хеллер быстро сообразил, что ему следует уплатить два доллара и пятьдесят центов, тут же вручил деньги посыльному и затворил за ним дверь. Раскрыв сумку, он вытащил из нее пластиковый пакет с горячим кофе и две булочки с вареньем. В гостиницах такого ранга не бывает подобного обслуживания. Может, все это отравлено? Или туда подсыпано снотворное? Хеллер понюхал кофе. Потом разломил булочку и тоже понюхал.

Потом этот (...) дурак принялся за завтрак. Он не потерял сознания, не пал замертво, и тогда я понял, что все это было сделано только для того, чтобы он не покидал своего номера и не расхаживал повсюду, поскольку его могли заметить и запомнить.

Хеллер переоделся в свежий бейсбольный пуловер. Одевшись, он тщательно причесался и вычистил зубы роторной щеткой. Потом он принялся наводить порядок в номере. Кресло переставил поближе к окну, приставив к нему слева столик. Стул он тоже придвинул к столу. После этого поставил на столик, поближе

к креслу, две массивные стеклянные пепельницы. Затем, будучи скорее всего не в силах выносить томительного ожидания и стремясь хоть как-то убить время, он решил кое-что отремонтировать. Похоже, он обнаружил какую-то неисправность в креплении дверной ручки, поэтому, достав какие-то инструменты из сумки, немного повозился с ручкой. В конце концов он вообще оставил дверь приоткрытой. Потом направился к постели и, застелив ее, поставил сверху оба чемодана и раскрыл их.Затем опорожнил спортивную сумку, сложив все вещи аккуратной стопкой на покрывале. Потом он взялся за маленький портативный радиоприемник, который недавно купил, и, немного повозившись, поймал одну станцию, а потом настроился на другую. Казалось, его здорово забавляет то, что приемник не стереофонический. А как он мог быть стереофоническим при столь убогом состоянии электроники на Земле? По сути приемник и годился-то разве что на то, чтобы его с шиком носить на ремешке. Хеллер тем не менее направился с ним к креслу и уселся. Он решил прослушать сводку новостей. Новая игрушка! До чего же все эти флотские парни помешаны на игрушках! Вот взять, к примеру, Хеллера – его должны через минуту-другую убить прямо здесь, а он сидит себе и как ни в чем не бывало возится с какой-то дурацкой игрушкой. Разве назовешь новостями то, что в Нью-Йорке кого-то ограбили, избили или вовсе убили?!

Время приближалось к восьми. Он встал с кресла и подошел к окну. Смотрел он прямо вниз на улицу, повидимому, надеясь разглядеть, как подъедет к отелю его визитер. Но я-то сумел разглядеть нечто совсем иное. Воспользовавшись периферийным зрением Хеллера, я увидел, как из слухового окна на соседней крыше вылез человек. В руках он держал футляр со скрипкой.

Хеллер отошел от окна и снова сел. По радио заканчивали передавать утренние вести. В дальнем конце коридора с шумом раздвинулась дверь лифта. Хеллер, не освоив еще, как видно, новой игрушки, повозился немного с приемником, прежде чем ему удалось его выключить. Он небрежно бросил его на кучу вещей, лежавших в раскрытом чемодане, отошел от постели и опять уселся в кресло.

Послышался стук в дверь.

– Входите! – крикнул Хеллер. – Открыто.

В номер вошел типичный юрист с Уолл-стрит, одетый с иголочки, подтянутый, деловой. Этот типаж уже давно стал легендарным. Костюм-тройка серого цвета. Без шляпы. Безупречная аккуратность во всем. Сухой, как чернослив, поскольку ему приходится таить внутри себя все свои многочисленные прегрешения. В руке он держал солидно набитый портфель.

– Позвольте представиться, меня зовут мистер Гробе. Юридическая фирма «Киннул Лизинг», – сказал он.

Произношение его не оставляло сомнений, что перед нами – представитель элиты. Хеллер жестом пригласил его занять место за столом. Гробе уселся на стул, поставив портфель рядом на пол. Он решил не терять времени зря.

– Как вам вообще пришла в голову такая идея? – спросил он.

– Ну, идеи появляются у самых различных людей, – ответил Хеллер.

– Но кто-то все же подбил вас на это?

– Да у меня тут и знакомых почти нет, – сказал Хеллер.

– Сколько раз вы пользовались именем Делберта Джона Роксентера-младшего?

– Я вообще не пользовался им, – сказал Хеллер.

– А случалось вам пользоваться им, называя себя при знакомстве?

Ага! Разза Лузеини и Баттлсби не посвящены в курс дела. Они, значит, просто должны были доставить сюда безымянную личность. Да, мистер Гробе никому не позволяет заглядывать в свои карты.

– Нет, – сказал Хеллер. – Никто и никогда не называл меня этим именем, и я никому не назывался им.

Гробе явно почувствовал облегчение.

– Ага, ну я вижу, что имею дело с очень сдержанным молодым человеком.

– Вы правы, – подтвердил Хеллер.

– У вас здесь все бумаги?

– Они у меня в пиджаке.

Гробе вынул бумаги из пиджака, заодно проверив и содержимое остальных карманов. Потом снова вернулся к столу и сел на свое место.

– Да, кстати, – как бы невзначай проговорил Гробе, – а ФБР снимало с них копии?

– Они держали их в руках, когда разговаривали по телефону, а потом бумаги просто лежали на столе, перевернутыми так, чтобы никто из вошедших не мог разглядеть, что в них написано.

Чувствовалось, что настроение мистера Гробса с каждой минутой все улучшается. Он уже чуть ли не улыбался, если только о юристе можно сказать, что он улыбается в тех редчайших случаях, когда у него, начинает подергиваться уголок рта.

– И у вас они все в единственном экземпляре?

– Можете обыскать весь номер, – сказал Хеллер. – Вот висит мой пиджак, рядом мои спортивные костюмы, чемоданы и сумка тоже лежат на постели.

Гробе встал и, подойдя к постели, начал рассматривать спортивный инвентарь и одежду. Меня не проведешь – я сразу понял, что он рассматривает этикетки на вещах. Теперь у меня были не только некоторые предположения относительно того, что он задумал. Юрист тем временем перешел к содержимому чемоданов. Для начала он запутался в рыболовной леске, а потом в его палец впился крючок для ловли морского окуня. Он отдернул руку, помахал ею и сьма осторожно продолжил осмотр. Уголки его губ и в самом деле подрагивали, когда он вернулся и на стул лицом к Хеллеру.

– Я могу предложить вам сделку, – сказал он. – Вы отдаете мне документы, я же выдаю вам взамен другие, действующие и официально оформленные, и плюс к этому двадцать пять тысяч долларов.

– Покажите-ка их, – потребовал Хеллер.

Гробе открыл одно из отделений портфеля и достал свидетельство о рождении, выданное округом Бибб в Джорджии. В свидетельстве было сказано, что Джером Терренс Уистер родился в больнице Мейкона семнадцать лет назад. Родителями его были Агнес и Джерадд Куртис Уистеры и что ребенок белой расы, блондин мужского пола.

– Это самое настоящее свидетельство, – сказал Гробе. – И мало того, что родителей уже нет в живых, у мальчика к тому же нет ни братьев, ни сестер, ни вообще каких-либо родственников.

Хеллер знаком показал, что этого мало. Гробе тут же вытащил заверенную зачетную книжку военной академии Сент-Ли, в которой были проставлены и отметки за сданные предметы. Средняя оценка была «Д».

(По американской шкале оценок – посредственно. (Примеч. ред.))

– Но здесь нет аттестата об окончании, – сказал Хеллер.

– Ага, должен сказать, что вы не учитываете одного обстоятельства. Это экономит вам целый год по сравнению с дипломом об окончании. Если вы при поступлении предъявите этот документ, то ровно через год сможете претендовать на степень бакалавра, потому что при подаче этих документов вы как бы переводитесь из одного учебного заведения в другое для продолжения учебы. Вы ведь наверняка собираетесь закончить колледж, не так ли?

– Люди просто отказываются разговаривать с вами, если у вас нет диплома, – сказал Хеллер.

– Да, тут вы совершенно правы, – согласился Гробе. – Я и сам не мог бы выразить эту мысль точнее и лаконичней. Так что сами видите – вы и здесь оказываетесь в выигрыше. Пройдет один-единственный год, и у вас будет честно заработанный диплом об окончании колледжа.

Я лихорадочно стал перебирать в уме все то, что знал о порядке получения здесь образования, чтобы понять, в чем таится подвох. И наконец понял. Имея по всем предметам оценку «Д», он столкнется с немалыми трудностями при переводе в новый колледж, а если учесть то, что он пропускает целый учебный год, – Гробе просто не мог знать, что он вообще пропустил все образование на Земле, ибо и не приступал к нему, – Хеллер наверняка завалит все экзамены. Но это свидетельствовало всего лишь о садистских наклонностях Гробса. Он прекрасно знал, что зачетная книжка никогда и никуда не будет предъявлена. Однако это помогло мне глубже понять характер этого человека. Он весьма изобретателен и не упускает деталей. Он в своих планах учитывает, что что-то может и не сработать даже в тех случаях, когда, казалось бы, успех обеспечен на все сто процентов.

– Таким образом, вы получаете нечто большее, чем то, что имелось у вас, – продолжал уговаривать его Гробе. – Как видите, я с вами честен и откровенен.

Хеллер жестом потребовал показать ему все имеющиеся документы.

– Вот, пожалуйста, – сказал Гробе. – Здесь ваши водительские права. Они выданы в Нью-Джерси и действительны также и для Нью-Йорка. И прошу вас обратить внимание, что по ним вам предоставляется право на вождение всех без исключения машин, включая мотоциклы. И это все – в обмен на те, что вам выданы в Вашингтоне. Как видите, я не мелочусь, так ведь?

Хеллер внимательно изучал права.