Текст книги "Миссия: Земля «Во мраке бытия»"

Потом он принялся разглядывать выставленные на полке магнитофоны довольно потрепанного вида, которые одновременно были и приемниками.

– Дайте-ка мне вон тот.

– Ты что, и в самом деле собираешься что-то купить?

– Да, – коротко отозвался Хеллер и вытащил из кармана деньга.

– Фу ты, черт, а я-то думал, что ты как все местные ребята – ходишь, смотришь, спрашиваешь, а денег – ни цента. Значит, ты наверняка не из наших мест.

Он снял с полки пыльный проигрыватель и даже достал из-под полки несколько батареек к нему и стопку кассет. Не сводя глаз с пачки денег в руках Хеллера, он начал делать вид, будто что-то подсчитывает.

– Сто семьдесят пять долларов с вас.

Хеллер расплатился. Всю его добычу они совместными усилиями затолкали в мешки, и Хеллер без задержки тронулся дальше. Лично я, подобно этому продавцу, считал, что Хеллер вел себя как самый настоящий сумасшедший. Какие-то старые камеры, поломанные складные удилища, запуганные лески. Зачем? Полный идиотизм. Продолжая трусить по улице, Хеллер высмотрел магазин спортивных товаров. Не раздумывая, он свернул в него. Оказавшись внутри, он сразу же указал на витрину. Молодой, с торчащими во все стороны волосами продавец энергично бросился к окну и снял выставленную в витрине пару бейсбольных туфель.

Хеллер принялся рассматривать их очень внимательно. Туфли были черного цвета, зашнуровывались выше щиколотки и имели длинный язычок, вылезающий из-под шнуровки. Потом он перевернул их. Каблуков у них не было, но на подошве располагались двумя кругами шипы – один круг на подошве, другой – на пятке.

Стальные шипы были довольно длинными, возвышаясь над поверхностью примерно на полдюйма, да и пластинки, удерживающие их, были солидно прикреплены к кожаной подошве.

– Вы можете взять их по дешевке, – сказал продавец. – У нас их тут навалом. Тренер из Джексоновского колледжа заказал полный комплект формы для бейсбольной команды. А когда товар поступил, он сначала заявил, что они якобы слишком велики и поэтому он не станет их брать. А потом и вовсе сбежал с преподавательницей английского и кассой спортивного клуба.

– Бейсбол, да? – спросил Хеллер.

Продавец указал было в сторону целой кучи бейсбольных мячей и бит, но вовремя спохватился.

– Ладно, кончай трепаться, парень.

Хеллер решил, по-видимому, схитрить.

– Так вы можете продать все это? – спросил он.

В ответ продавец только выразительно глянул на него. Хеллер подошел к образчикам бейсбольных мячей. Они были чуть побольше и потверже, чем мячи для игры в шары.

У задней стенки на полке была вывешена мишень для стрельбы из лука.

– Вы не возражаете? – невинно осведомился Хеллер, кивком указывая на мяч и на мишень.

Потом он взял бейсбольный мяч, подвигал немного кистью руки – и резко метнул мяч в сторону мишени. Даже до меня донесся свист рассекаемого мячом воздуха. Мяч попал точно в яблочко! При этом он прошил насквозь не только мишень, но и полку, на которой она висела, и грохнулся об стенку.

– О Боже! – воскликнул продавец. – Да вы просто прирожденный питчер! Талант!

Хеллер зашел за стойку и отыскал мяч или, вернее, то, что осталось от него. Внешняя оболочка сползла полностью. Хеллер с сомнением поковырял то, что осталось.

– Ну что ж, – пробормотал он себе под нос, – не так-то хорошо, но можно обойтись и этим.

– Господи, – повторил продавец. – Да вы прирожденный питчер! Послушайте, не возражаете, если я возьму эту мишень, а потом, когда «Нью-йоркские янки» заключат с вами контракт, с вашего разрешения, выставлю эту мишень в витрине?

Хеллер тем временем присматривал сумку для вещей. Он выбрал одну из тех, что можно носить на плече, и принялся отсчитывать в нее бейсбольные мячи. Продавец тем временем пытался выпытать у него, за команду какого колледжа он играет и каковы его планы насчет игры в высшей лиге. При этом он все время извинялся, оправдывая свою первоначальную промашку тем, что он-де и предположить не мог, что такой опытный игрок может столь молодо выглядеть. Хеллер не очень-то поощрял его излияния.

Он молча осматривал полки магазина и наконец выбрал книжку под названием «Высокое искусство игры в бейсбол для начинающих», чем привел в полное замешательство продавца. Потом он добавил к ней еще одно пособие: «Высокое искусство рыбной ловли для начинающих». Неужто он и впрямь собрался на рыбную ловлю?

Но продавец наконец решил заняться своим настоящим делом.

– Послушайте, у нас имеются полные комплекты спортинвентаря и обмундирования. Позвольте глянуть, какой у вас размер обуви? И послушайте, не разрешите ли вы указывать в дальнейшем, что мы снабжаем вас инвентарем?

«Этого нам только не хватает, – подумал я. – Местная слава ему сейчас как раз необходима!»

Хеллеру приходилось больше отказываться, чем покупать, а купил он три пары ботинок, шесть белых маек с длинными рукавами, двенадцать пар бейсбольных носков в красно-белую полоску, два тренировочных костюма белого цвета, примерно дюжину плавок, два спортивных костюма в красную и белую полоски без эмблем, красную куртку-ветровку с капитанскими погонами, черный пояс и защитную каску.

И тут он заметил шапочки. Это были красные бейсбольные шапочки, далеко не такие стильные и красивые, как привычные для него шапочки гонщика, но все-таки похожие на них. Козырек у них был длиннее, и он наверняка не уместился бы под шлемом гонщика.

Но Хеллер был просто очарован ими. Издав звук, весьма смахивающий на воркование, он пододвинул к себе целый ворох этого товара и не успокоился, пока не подобрал шапочку нужного размера и не натянул ее на голову. Потом он шагнул к зеркалу. Меня передернуло. От плеч и выше в зеркале отражался Джеттеро Хеллер, чемпион по космическим гонкам Академии. Как легко мне удалось позабыть его удивительно распахнутые глаза, ниспадающие волнами белокурые волосы и лихую веселую улыбку. Ощущение было такое, будто меня забросило на Волтар. Но даже в тот момент я так и не понял таившейся здесь угрозы.

– Как вы сказали, что должны означать эти инициалы? – осведомился он.

– Джексон Хай, – сказал продавец.

Я не сразу сообразил, возможно потому, что уж очень замысловатый вензель получился из этих начальных букв на шапочке.

Дж. X.! Так вот почему он так сияет!

– Беру их полдюжины, – сказал Хеллер и весело рассмеялся.

Хеллер торжественно преподнес продавцу свою пурпурную рубашку и ярко-оранжевые замшевые туфли, прибавив к ним и шляпу с зеленой лентой. Совместными усилиями им удалось сложить все покупки в большую сумку спортивного типа. Хеллер уплатил за все триста долларов и взял чек.

Хеллер уже стоял в дверях, когда продавец спохватился, что не узнал главного.

– Эй, погодите! Вы забыли сказать мне свое имя! – крикнул он.

– Вы еще услышите о нем, – бросил Хеллер через плечо и вышел на улицу.

Это внушило мне хоть какую-то надежду. Если бы он назвал то имя, под которым, как предполагалось, собирался впредь действовать, этот (...) продавец наверняка в ту же минуту уже носился бы по городу с мегафоном. Я был благодарен судьбе, что Хеллер оказался таким скромным. Конечно, ловким или хитрым его никак не назовешь. Вот и сейчас он трусил по улице в своей броской красной бейсбольной шапочке с инициалами и в бейсбольной же майке с длинными рукавами. При этом он все еще оставался в полосатых брюках и клетчатом пиджаке. Конечно же, на улице он выделялся подобно маяку. И что значительно хуже – шипы на его новых ботинках издавали точно такой же лязгающий звук, если не громче, что и ботинки с магнитными пластинами для передвижения по корпусу космического корабля.

И как тут ни крути, за это нельзя было снять вину с Ломбара – ведь именно он-приказал не раскрывать Хеллеру даже самых элементарных правил шпионской работы, основным принципом которой всегда было стремление ничем не выделяться из толпы. Любой уважающий себя агент прежде всего присмотрелся бы внимательно к тому, как выглядит окружающее его население, и постарался бы приобрести себе примерно такую же одежду. А Хеллер уж совершенно точно не походил ни на кого в этом тихом и захолустном южном городке. Глядя сейчас на него, я только и был способен повторять вслед за продавцом, но уже в другом смысле: «О Боже!»

Хеллер бросил взгляд на часы. Время приближалось к девяти. Но, несмотря на это, он сделал еще одну остановку. На этот раз он зашел, в кондитерскую. Я не удержал рвущегося из груди стона. Мне подсунули вместо специального агента самого настоящего идиота. Специальные агенты вообще не едят кондитерских изделий. Они сигареты курят! Стайка детишек лет двенадцати оживленно спорила с хозяином по поводу тянучек, цена на которые неожиданно повысилась. Двое из мальчишек были в бейсбольных шапочках, как принято у детей в Америке. И тут мне стало ясно, что Хеллер, который тоже нацепил на себя точно такую же шапочку, будет автоматически восприниматься окружающими как совсем зеленый юнец.

Хеллер подошел к прилавку, по-видимому, желая выбрать вполне определенный сорт конфет. И сразу нашел то, что искал, – это были конфеты, украшенные идущими по спирали красными и белыми полосочками. Каждая конфета была завернута в полупрозрачную бумажку. Это были как раз те конфеты, которые он, высмотревв рекламном буклете на базе, даже пытался сам варить на корабле.

Дети покупали на свою мелочишку по одной-две конфеты, но Хеллер буквально ошарашил пожилую продавщицу, попросив сразу десять фунтов конфет. Правда, он взял не только этих в полосочку, но и других сортов и при этом потребовал, чтобы конфеты разных сортов перемешали, что, естественно, сразу поставило проблему – как их загружать в пакеты, одновременно перемешивая? Было совершенно очевидно, что пожилой продавщице не часто приходилось делать такую работу.

Нагруженный покупками Хеллер вышел на улицу. На углу какой-то полицейский припарковывал патрульную машину. Любой сколько-нибудь опытный агент наверняка двинулся бы в прямо противоположную сторону. Любой – но не Хеллер. Уже привычной трусцой он двинулся вдоль улицы, пробежав почти вплотную с полицейским и его машиной. В поле бокового зрения Хеллера проплыло изображение полицейского, рассматривающего его странную фигуру. Я решил, что настал час немного подкрепиться стаканчиком хорошо охлажденной сиры. А заодно неплохо будет и помолиться.

Если существует на том свете специальный ад для работников Аппарата, отвечающих за деятельность агентов, то мне, несомненно, достанется местечко в том подразделении, где меня будут принуждать руководить неподготовленными агентами. И не помогут здесь ни сира, ни молитвы! И если что-нибудь случится с Хеллером до того, как мне удастся добыть трафарет, я погиб.

ЧАСТЬ ПЯТНАДЦАТАЯ

ГЛАВА 1

В гостиничном номере Мэри Шмек все еще спала тревожным сном. Хеллер небрежно бросил покупки на кровать и принялся за свои чемоданы. Он поставил их на большой письменный стол и расстегнул стягивающие их ремни. Наконец-то мне представилась возможность ознакомиться с их загадочным содержимым. А что, если его шаблон окажется там прямо на виду?

Пустые надежды. Камней в чемодане не обнаружилось – это верно, зато тут была целая куча каких-то тюбиков, коробочек, мотков проволоки и прочей дребедени. Просто свалка самого разнообразного мусора.

Хеллер извлек из этого вороха маленький ящичек с инструментами и две крохотные баночки. Потом взял только что купленные кинокамеры «Никон» устаревшей модели и поставил их на стол подле чемодана. Он внимательно оглядел краешек фирменной эмблемы с черно-золотой надписью «Никон», капнул на ее край каким-то составом, и этикетка тут же отлетела. Ту же операцию он проделал и с другой камерой. Потом он достал из чемодана два небольших ящичка и открыл их. Там лежали визоры времени. Оба!

Да, тут уж ничего не скажешь – буксир наш и в самом деле не мог теперь выйти за пределы этой Солнечной системы. Мне было точно известно, что Аппарату никогда не удастся выманить у Флота еще хоть один такой прибор.

Из другой баночки он взял по крохотной капельке того, что, как я догадался, наверняка было какой-то разновидностью клея, размазал его по тыльной части этикеток, и всего секунду спустя этикетки засверкали на визорах времени, превратив их на первый взгляд в обычные камеры фирмы «Никон». Теперь их просто невозможно было отличить от восьмимиллиметровых кинокамер фирмы «Никон».

Он снова уложил визоры в ящички и погрузил их в чемодан. Туда же он небрежно бросил и две допотопные камеры.После этого он вытащил из чемодана те конфеты, которые он изготовил еще на буксире. Обертки их были чуть иного оттенка, но это не бросалось в глаза. Конфет у него было заготовлено, судя по объему, около трех фунтов. Он принялся укладывать их в бумажные мешочки с купленными в магазине конфетами, а потом рассовывать эти мешочки по разным местам во втором чемодане. Получилось на редкость неаккуратно.

А потом он стал как попало совать в тот же чемодан части складных удилищ и спиннинги. Туда же он затолкал перепутанные лески, крючки и грузила, распихивая все как попало. Получилась жуткая путаница.

А я еще считал парней из Флота аккуратистами и чистюлями! Ему даже пришлось несколько отпустить ремни, стягивающие чемоданы, иначе его новые приобретения просто не уместились бы.

Потом он перебрал вещи, находившиеся в спортивной сумке, и подготовился к отъезду. Из отдельного пакета он извлек румяную булочку, кофейник и молочник – все это он купил, по-видимому, когда я молился в соседней комнате, – и осторожно попытался разбудить Мэри Шмек. Она сбрасывала с плеча его руку и упорно пыталась снова уткнуться лицом в подушку. Когда она приоткрыла глаза, я заметил, как сузились у нее зрачки. Было ясно, что ей сейчас не до молока, кофе или сладких булочек.

– Нам нужно ехать, – сказал Хеллер.

Казалось, что это дошло до ее сознания.

– Вашингтон, – прошептала она.

– Да, мы будем проезжать и через Вашингтон, округ Колумбия, – подтвердил Хеллер.

– Ну, в Вашингтоне я наверняка раздобуду себе дозу. Там его всегда навалом, – бормотала она как бы про себя. – Вашингтон полон этой дряни. Так вези же меня туда поскорее, ради всего святого. – Она попыталась встать, однако тут же бессильно со стоном упала на постель. – О Господи! Что же это творится с моими ногами? – Мышцы на ее ногах ходили ходуном из-за судорог. Она бессильно завалилась на спину и расплакалась.

Хеллер собрал вещи, вышел из дома и сложил багаж на заднее сиденье «кадиллака». Потом он вернулся, взял Мэри Шмек на руки и бережно усадил ее на переднее сиденье. На пол, рядом с ее ногами, он поставил ее туфли. Картонные пакеты с молоком и кофе и пару сладких рогаликов он положил на специальный подносик для еды.

Ключ от номера он держал в руках и, по-видимому, не знал, что с ним делать, он просто не мог додуматься, что его следовало бы просто оставить в двери, а самому поскорее сматываться. В коридоре возникла уборщица, старая негритянка, которая вышла из соседнего номера.

О боги! Он не придумал ничего лучшего, как направиться к ней и вручить ей ключ от номера! Ведь таким образом он привлек к себе ее внимание. Такого никогда нельзя себе позволять! А потом он еще усугубил свою ошибку, спросив, не знает ли она, по какой дороге можно добраться до Вашингтона.

Ну вот, теперь она не только могла как следует разглядеть и запомнить его, но еще и сообщить полиции, куда он направляется. А ведь первое, что делает полиция при розыске преступников, – это проверка мотелей.

– Езжайте прямо по Двадцать девятой. Проедете Шарлотсвилл, Калпепер, Арлингтон, потом пересечете Потомак и будете на месте. У меня сестра живет в Вашингтоне, а я черт знает почему торчу как проклятая в этой Виргинии, где нас до сих пор держат за рабов! – протараторила она.

Я про себя отметил, что она никогда не посмела бы сказать такое взрослому виргинцу. У рабства тоже есть свои плюсы. Я чуть было не отвлекся от дел, потому что мне пришла в голову мысль об Ютанк, но тут произошло нечто такое, что весьма недвусмысленно напомнило мне о моем служебном долге.

Хеллер вывел машину задом из-под навеса и зачем-то высунулся из окна.

– Спасибо за приятно проведенное время, мисс! – крикнул он.

Женщина улыбнулась в ответ, а потом долго глядела им вслед, опираясь на швабру. Через зеркало заднего обзора было хорошо видно, как пристально глядит она им вслед. Газета, прикрывавшая номер машины, к тому времени уже упала, сорванная ветром. Совершенно очевидно, что женщина разглядела, а следовательно – и запомнила номер. (...) этот Хеллер.

Нет, нет, что проку ругать или проклинать его? Мне нужно молиться, чтобы он уцелел!

Хеллер без труда сумел выбраться на шоссе номер 29 и поехал по дороге на Шарлотсвилл. Он спокойно катил себе по дороге, любуясь красивыми пейзажами Виргинии. Четырехрядная дорога ровной лентой пролетала под колесами мягко ворчащего «кадиллака», который особенно легко катил по этой ухоженной трассе. Похоже было, что этот августовский день обещал быть удивительно жарким, и Хеллер вскоре начал возиться с кондиционером. Он установил его на семьдесят три градуса, перевел на автоматический режим, а какое-то время спустя, когда разогретый воздух вышел из салона, поднял стекла в дверцах. Было на редкость тихо и спокойно. Мимо пронеслась аккуратная изгородь из белых досок. Потом мелькнула вывеска на ней: «Коневодческое ранчо Джексона». За изгородью видны были резвящиеся на лугу лошади. По-видимому, Хеллер быстро сообразил что к чему.

– Так, значит, вот как выглядят настоящие лошади! – рассмеялся он. А потом сделал и совсем уж непонятную мне вещь. Он ласково похлопал по колонке руля и так же ласково сказал: – Не огорчайся, «броэм кадиллак купе элегант»! Ты нравишься мне ничуть не меньше, хотя у тебя и нет под капотом трехсот таких животин.

Нет, я просто отказываюсь понимать этих парней из Флота его величества. По сравнению с аэромобилями Волтара земные машины выглядят жалкими пародиями. И уж кому это знать, если не ему. Но тут только до меня дошло. Да ведь это игрушки. Баловство! Офицеры Флота буквально все во Вселенной превращали в игру. Игрушками им могло служить что угодно – от судов до тяжелых бронированных крейсеров и так вплоть до целых планет. У них просто отсутствует уважение к силе. Нет. И тут я нашел наконец правильное определение их поведению – они обожествляют фетиши.

По пути Хеллер довольно быстро выяснил, что может спокойно управлять машиной, пользуясь только одним коленом, и тут же развалился на сиденье, раскинув руки на спинке. Такое его поведение заставило меня понервничать некоторое время, пока я не сообразил, что нахожусь от него на расстоянии целых ста пяти градусов долготы.

Но у него в запасе имелся еще один неприятный для меня сюрприз. Когда он небрежно глянул на спидометр, я успел подметить, что стрелка стояла на отметке шестьдесят пять миль в час. Скорость же на этом отрезке шоссе, судя по знакам, была ограничена пятьюдесятью пятью милями в час, и все дорожные знаки предупреждали водителей о том, что дорога контролируется радарами. И тут я понял, что он ведет машину, руководствуясь не показаниями спидометра, а просто двигаясь равномерно в потоке машин.

В этот час на шоссе было немало и легковых, и грузовиков и все они, за редким исключением, шли со скоростью шестьдесят пять миль. Но ведь полицейские как раз тем и славятся, что выхватывают из потока одну какую-нибудь машину и задерживают ее. Я вышел из комнаты за очередной порцией сиры.

Через Шарлотсвилл он проехал совершенно спокойно. Но потом Мэри Шмек, которая до этого пребывала в тревожном забытьи, внезапно пришла в себя.

– Ох, до чего же паршиво я себя чувствую! – простонала она. – Ноги болят так, что я просто не переживу этого! У меня ломит каждый суставчик! – Она металась в разные стороны, пытаясь найти более удобное положение, но это ей не помогало. – Сколько нам еще до Вашингтона?

– Мы уже почти добрались до Калпепера, – сказал Хеллер.

– Ох, – простонала она. – Еще так долго!

– Нет, нам остался всего лишь час езды, – успокоил ее Хеллер.

– О Господи, у меня все болит! Включи какую-нибудь музыку. Может, хоть это как-то отвлечет меня от мрачных мыслей.

Хеллер повозился немного с приемником и наконец поймал легкую джазовую мелодию. Мужской голос заполнил салон автомобиля:

Проходя мимо Сент-Джеймского лазарета,

Я увидел там мою любимую.

Она лежала во весь рост на столе,

Такая бледная, такая холодная, такая обнаженная.

Мэри простонала:

– Ох, мои бедные нога!

Я пошел справиться у доктора.

«Она совсем плоха», – сказал он.

Я пошел поглядеть на мою любимую.

О Господи, она была мертва,

ОНА БЫЛА MEРTBA!

– О Боже мой, – сказала Мэри.

Шестнадцать черных как ночь лошадей

Влекли катафалк па резиновых шинах.

Семерых девушек везли они на кладбище.

Только шесть из них вернулись назад.

– Выключи эту гадость! – выкрикнула Мэри.

Хеллер послушно выключил приемник. Честно говоря, я пожалел, что он ее послушался. Ведь это были единственные приятные слова, которые мне удалось услышать за последние дни. Тем временем Мэри начала дрожать всем телом. Было заметно, что она покрылась гусиной кожей.

– Я замерзаю! – простонала она, беспомощно мечась по сиденью.

Хеллер быстро поставил термостат на восемьдесят градусов. Но, прежде чем воздух успел прогреться, Мэри стала жаловаться, что ее поджаривают живьем. И Хеллеру пришлось поставить термостат на старое деление. И так продолжалось некоторое время. Мэри не могла спокойно усидеть на месте. Мне было совершенно очевидно, что она сейчас входила в третью стадию так называемой ломки. Немудрено, что она изводила Хеллера жалобами. Да, в таком состоянии люди и в самом деле испытывают невероятные мучения.

– Я совершенно не могу дышать, – хрипела она, задыхаясь.

Ну что ж, и это тоже было совершенно нормально, особенно в отношении тех, у кого больное сердце. Смерть в результате отказа дыхательной системы чаще всего наступает у наркоманов, привычных к морфию, а значит, ту же картину можно наблюдать у потребителей героина, который является производным морфия. Просто мы шечные ткани легких вдруг перестают работать. А в данном случае, учитывая непрекращающиеся жалобы девушки на сердце, я просто не был уверен, что ему удастся довезти ее живой до следующего мотеля.

И тут у меня самого чуть было не отказали мышечные ткани легких. Что будет, если Хеллер останется с трупом проститутки и наркоманки? Да еще с чужими документами на такое имя? О боги! Да ведь портрет его будет напечатан на первых страницах всех хоть немного уважающих себя газет в Америке. А уж о том, что предпримет в сложившейся ситуации Роксентер, страшно и подумать. Но я никак не мог рассчитывать, что Хеллер поступит должным образом. Будь он настоящим шпионом, у него хватило бы профессиональных знаний для того, чтобы завезти Мэри в какое-нибудь укромное местечко, сунуть в первую попавшуюся колдобину и поскорее убраться. Так нет же, он непременно будет действовать по-своему и как обычно – вопреки всем правилам. Вот и сейчас он все силы бросил на то, чтобы помочь ей.

Они как раз проезжали Калпепер.

– Нам нужно быстро найти туалет! – неожиданно объявила девушка. – Я хочу в туалет! Гляди – вон впереди заправочная станция! Остановись там! Быстрее!

Начиналась четвертая стадия. Внезапное расстройство желудка.

Хеллер въехал на редко посещаемую здесь станцию технического обслуживания, и Мэри пулей вылетела из машины, бегом кинувшись в дамский туалет. Я молил небо о том, чтобы они не задерживались здесь надолго на виду у всех проезжающих машин. Застенчивому, явно деревенскому мальчишке, который вышел к машине, Хеллер велел наполнить «химический запасник», и парень, хоть и был деревенщиной, по-видимому, сообразил, что клиент имеет в виду бензобак. И этот вялый и флегматичный парень, похоже, решил, что ему просто необходимо повысить уровень технических познаний Хеллера. С множеством подробностей и деталей Хеллеру был прочитан курс технического обслуживания автомобиля. Различные виды масел, тормозная жидкость, жидкость для охлаждения радиатора, специальная жидкость для протирки стекол, октановое число бензина – все это разъяснялось подробно и обстоятельно. Наверное, никогда в жизни этот деревенский парнишка не находил столь благодарного слушателя и просто из кожи вон лез, чтобы просветить «виргинского мальчишку», несмотря на то разочарование, которое вызвало у него сообщение Хеллера о том, что машина вовсе не украдена им. Парнишка довел свою лекцию до того, что перечислил все виды покрышек. На этом он иссяк. Но тут же его осенила новая блестящая идея, и он объявил, что машина нуждается в смазке и требует проверки дифференциала. Он заверил, что много времени эти операции не отнимут. И быстренько загнал машину на эстакаду, которая возвышалась над поверхностью площадки футов на пять. Как и следовало ожидать, масла оказалось мало. Парень притащил шприцнасос для масла и закачал смазку в нужные места Хеллер присматривался ко всему очень внимательно и явно запоминал эти процедуры. И только после того как масло закачали, он забеспокоился о девушке и пошел ее искать.

Мэри лежала в туалете у самого унитаза в обмороке. Кое-как Хеллеру удалось поднять ее и заставить хоть как-то привести себя в порядок. Снаружи послышались голоса. Хеллер выглянул в окно.

Полицейская машина! Полиция штата Виргиния!

Я поставил звук на полную мощность. Послышались слова полицейского: «...мужчина и женщина. Они прошлой ночью направлялись в эту сторону».

– А машина у них какой марки? – спросил флегматичный деревенский парень.

Офицер, по-видимому, сверялся со сделанной записью.

– «Кадиллак». Примерно такого цвета, как тот, который стоит у тебя на эстакаде.

У меня душа ушла в пятки. Прощай, трафарет Хеллера!

– Может, они проехали до того, как я заступил на смену? – сказал деревенский парень.

– Ну ладно, если они появятся, сразу же дай знать мне, Бедфорд, – сказал полицейский. – Их надо взять во что бы то ни стало!

– Всегда можешь рассчитывать на меня, Нат, – сказал застенчивый парнишка и, когда полицейский отъехал, возвращаясь в сторону Калпепера, добавил: – В гробу я тебя видел, (...)!

Он съехал на «кадиллаке» с эстакады, и в этот момент появился Хеллер с Мэри на руках. Он осторожно уложил ее на переднее сиденье. Застенчивое лицо парня расплылось в улыбке:

– А я все-таки правильно догадался, что вы эту машину украли! – Он с восхищением оглядел Хеллера с головы до ног. – Я тут хотел снять и хорошенько смазать колеса, но с этим можно и подождать. Мне кажется, что вам нужно поскорее смываться отсюда.

В бак «кадиллака» влезло всего десять галлонов бензина. Меня это удивило. А потом я понял: все разговоры девушки о том, что машина якобы сжирает прорву бензина, были не более чем психологической уловкой с ее стороны. Предъявленный счет, можно сказать, был совсем пустяковым. Но Хеллер оставил парнишке на чай целых двадцать долларов. Да, на Хеллера всегда можно рассчитывать. Так он очень скоро вылетит в трубу, и это станет еще одним барьером на пути, который мне же и придется преодолевать. Ведь не могу же я отправить к нему Рата и Терба с тем, чтобы они вручили ему деньги. Кстати, они должны быть где-то рядом, на одной из близлежащих дорог, но я не мог с ними связаться, пока они находятся в пути.

Мэри снова пришлось отправиться в туалет, и, пока она пропадала там, парень проинструктировал Хеллера, как правильно содержать в чистоте машинные стекла – не пользоваться для протирки замасленной тряпкой, не использовать воекосодержащие пасты, а лучше всего протирать их просто бумагой. Самое удивительное, что весь этот инструктаж он проводил уже после того, как Хеллер отдал ему чаевые.

Хеллер снова привел в порядок Мэри и снова усадил ее в автомобиль.

– Когда в следующий раз заедете, – сказал застенчивый деревенский парень, – задержитесь подольше, и я покажу вам, как следует настраивать мотор по-настоящему.

Хеллер искренне поблагодарил его, и когда они выехали на дорогу, в зеркале заднего обзора можно было долго видеть приветливо машущего им вслед парня. На прощание и Хеллер дважды нажал на сигнал, и автомобиль понесся в сторону Вашингтона.

«А ведь Вашингтон, – внутренне простонал я, – самый насыщенный полицией город на всей планете».

Я начал всерьез подумывать о том, что сейчас самое время засесть за составление завещания. А оставить мне было что: партия золота, которая вот-вот должна прибыть сюда, причитающаяся мне доля со строительства госпиталя и, конечно же, танк. Вся беда в том, однако, что мне некому было оставлять все это добро. Еще никогда в жизни я не чувствовал себя таким одиноким и брошенным на произвол судьбы, как в этот час, когда я глазами Хеллера глядел на шоссе, ведущее к Вашингтону.

ГЛАВА 2

Сложнейшую систему указателей и ту немыслимую путаницу дорожных развязок, которую Хеллеру приходилось преодолевать, управление транспорта местных властей специально создавало, чтобы любым путем воспрепятствовать гражданам Америки въехать в обиталище их правительства. Хеллер не поддался на коварное приглашение воспользоваться шоссе номер 236, с которого нужно было бы свернуть на шоссе номер 66, а затем – на шоссе номер 485, чтобы потом оказаться в реке Потомак. Он просто не обратил внимания на рекомендацию съехать на шоссе номер 495, которое на самом деле является номером 95 и по которому вообще невозможно попасть в Вашингтон. Он даже не поддался на весьма остроумную уловку, специально придуманную для обмана доверчивой публики, с помощью которой водителю внушалось, будто он едет по шоссе номер 50, в то время как на самом деле он продолжал ехать по шоссе номер 29. Вопреки всему он продолжал упорно следовать по Двадцать девятому шоссе, преодолев даже головоломные развязки у реки Потомак, и не попер в сторону Пентагона, как это случается с подавляющим большинством доверчивых граждан, а ехал себе спокойно по мосту через Потомак. Истинное чудо ориентирования, хотя просто невозможно объяснить, как ему удалось такое.

Синяя гладь реки Потомак была необычайно красива. Красив был и белый мост через нее. По другую сторону реки возвышался мемориал Линкольна, сиявший белизной в лучах послеполуденного солнца. Мемориал был построен в стиле древнегреческой архитектуры. Однако у Хеялера тем временем начались серьезные неприятности. Мэри металась и размахивала руками на переднем сиденье так, что стало почти невозможно управлять машиной. Она стонала, цеплялась за руль, за рычаг переключения скоростей. При этом непрерывно выкрикивала то: «О Боже, сердце отказывает!», то: «Мне нужно срочно вколоть себе дозу, Господи!» Однако боги этой планеты не реагировал ни на одну из ее отчаянных молитв.