Текст книги "Дело Гэлтона"

Глава 22

Я получил деньги по чеку Хауэла в его банке перед закрытием, в три часа. Кассир сказал мне, где находится бюро путешествий, и я заказал себе там билет на самолет из Лос-Анджелеса до Детройта. Мой самолет из Санта-Терезы вылетал только через три часа.

Я прошел несколько кварталов до конторы Сейбла. Его личный лифт довез меня в приемную.

Миссис Хейнс подняла глаза от своей работы и посмотрела на меня. Она погладила свои крашеные рыжие волосы и сказала с материнской заботливостью:

– О, мистер Арчер, вы сильно поранены. Мистер Сейбл говорил мне, что с вами случилось, но я и представить себе не могла…

– Прекратите, а то я заплачу.

– Ну и что из этого. Я это часто делаю, и помогает, знаете.

– Вы – женщина.

Она опустила свою яркую голову, как будто я сделал ей комплимент:

– Какая разница…

– Я думаю, вы не хотите, чтобы я сейчас объяснял вам разницу между мужчиной и женщиной.

Она хихикнула не без удовольствия и попыталась покраснеть, но это ей не удалось.

– Как-нибудь в другой раз. Чем могу быть полезна?

– Мистер Сейбл у себя?

– Нет, к сожалению. Он еще не вернулся с обеда.

– Но сейчас половина четвертого.

– Я знаю. И не думаю, что он сегодня придет. Очень жаль, что не увидит вас. Все его расписание пошло насмарку после этих домашних неприятностей.

– Вы имеете в виду убийство?

– Да. И другие вещи. Его жена плохо себя чувствует.

– Я знаю. Гордон говорил, что у нее было нервное потрясение.

– Он говорил вам? Он никому об этом не рассказывает. Он очень переживает и не хочет, чтобы об этом знали. – Она поднесла свою руку с ярко накрашенными ногтями ко рту. – Только между нами. Это не впервые с ней случается.

– А когда еще это имело место?

– Не один раз. Однажды в марте месяце она пришла сюда ночью. Мы занимались с ним в это время налогами на прибыль. Она обвинила меня в том, что я хочу увести у нее мужа. Я бы могла ей на это кое-что сказать, но, естественно, промолчала. Не хотела ничего говорить при мистере Сейбле. Нужно вам сказать, что он просто святой. Что с ним делает эта женщина! И он терпит и еще ухаживает за ней.

– А что она делает с ним?

Щеки ее покраснели. Она немного опьянела от злости.

– Да что угодно. В прошлом году уехала из дома и каталась по стране, тратя его трудом заработанные деньги. Она тратила деньги на мужчин, можете себе представить? Наконец он нашел ее в Рено, где она жила с каким-то мужчиной.

– В Рено?

– В Рено. Она, возможно, хотела развестись с ним, но потом передумала. Если бы она с ним развелась, он бы только выиграл от этого. Но он уговорил ее вернуться домой. Он просто околдован ею. – В голосе ее слышалось разочарование. После некоторого молчания она сказала: – Я не должна была рассказывать вам это.

– Я знал, что у Гордона были с ней неприятности. Он сказал мне, что вынужден был поместить ее в больницу.

– Совершенно верно. Возможно, он сейчас там у нее. Он обычно ходит к ней во время обеда, и они обедают вместе. Очень часто он уже не возвращается на работу. И все это – пустая трата времени. Я считаю, что они все равно разведутся. Я смотрела их гороскопы. Они совершенно несовместимы по звездам.

– А где находится эта больница, мисс Хейнс?

– Это больница доктора Транчарда, на Лайт-стрит. Но я бы не посоветовала вам туда ходить, если вы собираетесь. Мистер Сейбл не любит, когда его беспокоят во время визита в больницу.

– Я все-таки попробую. И не скажу ему, что это вы дали мне адрес и что я был здесь, хорошо?

– Хорошо, – сказала она с сомнением в голосе. – Это дом 235 на Лайт-стрит.

Я взял такси и поехал на другой конец города. Водитель посмотрел на меня с любопытством, когда я выходил из машины. Возможно, он хотел понять, пациент я или посетитель.

– Хотите, чтобы я подождал вас?

– Пожалуй, да. Если я не вернусь, то вы поймете, что со мной произошло.

Я оставил его размышлять над этим моим заявлением. Больница размещалась в длинном здании, стоявшем в глубине двора. Ничто не указывало на характер больницы, если не считать высокого железного забора вокруг дворика для прогулок.

За забором на синих качелях сидели мужчина и женщина. Они сидели ко мне спиной, но я узнал белую голову Сейбла. Светловолосая голова женщины покоилась на его плече.

Я сдержался и не позвал их. Вместо этого взобрался на длинную веранду, которой не было видно с того места, где они сидели, и нажал на звонок рядом с дверью. Ключ в двери повернулся. Ее открыла сестра в белой форме, но без шапочки на голове. Неожиданно она оказалась очень молодой и хорошенькой.

– Да, сэр?

– Я хотел бы поговорить с мистером Сейблом.

– А как вас назвать ему?

– Лью Арчер.

Она оставила меня в гостиной или комнате отдыха с мягкой мебелью, обтянутой ярким материалом. Две старушки в шалях смотрели по телевизору бейсбол. Бородатый молодой человек покачивался с пяток на носки в другом углу комнаты, глядя в потолок. Губы его беззвучно двигались.

Одно из полузакрытых занавесками окон выходило в огороженный забором дворик. Я увидел, как молодая сестра подошла к Сейблу. Сейбл как бы проснулся. Он освободился от своей жены. Ее обмякшее тело опустилось. Лицо ее под синим пологом качелей выглядело, как лицо куклы.

Сейбл прошаркал через дворик. Под синим небом он казался странно маленьким. Мне показалось, что он стал меньше ростом. Это впечатление сохранилось, когда он вошел в гостиную. Сейбл сильно постарел. Глаза его были красными, голос хриплым.

– Зачем вы сюда пришли?

– Хотел вас повидать. Я скоро уезжаю из города.

– Ну вот, увидели, – он поднял руки и снова опустил.

Старушки, которые заулыбались и закивали головами при виде его, прореагировали на его горечь, как испуганные дети. Одна закуталась шалью и выбежала из комнаты. Другая протянула к нему руки, пытаясь его подбодрить. Она так и сидела с протянутыми руками перед телевизором. Бородатый мужчина продолжал смотреть в потолок.

– Как миссис Сейбл?

– Неважно. – Он нахмурился и вывел меня в коридор. – Дело в том, что ей угрожает меланхолия. Доктор Транчард говорит, что она уже болела этой болезнью раньше, до моей женитьбы на ней. Шок, который она перенесла две недели назад, стимулировал старую болезнь. Боже мой, неужели это было всего две недели назад?

Я рискнул спросить его:

– А какое у нее было прошлое?

– Элис работала манекенщицей в Чикаго. Она уже была замужем. Потеряла ребенка. Ее бывший муж плохо к ней относился. Я хотел, чтобы она забыла свое прошлое, старался быть с ней поласковее. Но вот результат.

В голосе его слышалось отчаяние.

– Но ее здесь лечат?

– Конечно. Доктор Транчард один из лучших психиатров на побережье. Если ей будет худо, придется прибегнуть к шокотерапии.

Он прислонился к стене, глядя куда-то вдаль. Его красные глаза были напряжены.

– Вы должны поехать домой и поспать.

– В последнее время почти не сплю. Легко сказать – поспать. Не могу заставить себя уснуть. Я нужен Элис. Когда я с ней, она значительно спокойнее. – Он взял себя в руки и выпрямился. – Но вы приехали сюда не для того, чтобы обсуждать мои несчастья.

– Вы правы. Я пришел, чтобы поблагодарить вас за чек и задать пару вопросов.

– Эти деньги вы заработали. А на ваши вопросы я отвечу, если смогу.

– Доктор Хауэл нанял меня, чтобы я проверил прошлое Джона Гэлтона. Так как я занимаюсь этим делом по вашей рекомендации, хочу услышать лично, не против ли вы.

– Конечно. Что касается меня, пожалуйста, занимайтесь этим. За миссис Гэлтон не могу ничего сказать.

– Понимаю. Хауэл сказал, что она совершенно очарована парнем. А сам Хауэл считает, что он самозванец.

– Мы обсуждали с ним это. Кажется, между его дочерью и Джоном любовь?

– А есть ли у Хауэла другие причины?

– Причины для чего?

– Чтобы проверить прошлое Джона. Помешать миссис Гэлтон переписать завещание.

Сейбл посмотрел на меня. Взгляд его стал острым, как прежде.

– Прекрасный вопрос. По теперешнему завещанию Хауэл является его исполнителем и вследствие этого сам получает значительную сумму. Я не должен вам говорить сколько. Его дочь Шейла тоже получает значительную сумму. Очень значительную. И, по выполнении других разных завещаний, оставшаяся сумма поступает на благотворительные цели. Одним из учреждений, которое получает деньги, является Ассоциация сердечных больных. Генри Гэлтон умер от разрыва сердца. Хауэл – член этой Ассоциации. Все это делает его очень заинтересованным человеком.

– Очень интересно. А она изменила завещание?

– Не могу сказать. Я уведомил миссис Гэлтон, что по ряду обстоятельств не смогу составить для нее новое завещание. Она сказала, что попросит кого-нибудь еще. А обращалась она к кому-либо или нет, не могу сказать.

– Значит, вы тоже не верите этому парню?

– Раньше верил. А теперь не знаю, что и думать. Откровенно говоря, мне некогда было об этом поразмыслить. – Он нетерпеливо пошевелился, отодвинулся от стены, а потом прислонился снова. – Если вы не возражаете, я вернусь к своей жене.

Молодая сестра выпустила меня из больницы.

Я оглянулся и посмотрел сквозь железную изгородь на дворик. Миссис Сейбл сидела на качелях в том же положении. Муж подошел к ней и сел рядом. Он поднял ее голову и положил себе на плечо. Они сидели, как двое старичков, ждущих вечерней тени и наступления ночи.

Глава 23

Таксист остановился у ворот имения миссис Гэлтон. Он опустил руку через спинку переднего сиденья и вопросительно посмотрел на меня:

– Не обижайтесь, мистер. Вы хотите, чтобы мы подъехали к парадной двери или к задней?

– К парадной.

– Хорошо. Я просто не хотел ошибиться.

Он высадил меня у парадной двери. Я заплатил ему и сказал, что он свободен. Горничная-негритянка впустила меня в холл и оставила там наслаждаться прохладой вместе с портретами предков.

Я подошел к высокому узкому окну. Оно выходило на поляну перед домом, освещенную послеобеденным солнцем. Здесь царила мирная атмосфера, присущая таким старинным имениям, окруженным каменными заборами. Правда, в современном мире каменные стены скорее напоминают тюрьму или железную решетку вокруг дворика в сумасшедшем доме. Короче говоря, я предпочел бы вход для прислуги. Люди на кухне всегда веселые люди. Кто-то быстро спускался по лестнице. В комнату вошла Кэсси Хилдрет. На ней была юбка и свитер, подчеркивающий фигуру. Она выглядела более женственной и утонченной. Произошло что-то, изменившее ее стиль. Она протянула мне руку:

– Приятно снова видеть вас, мистер Арчер. Садитесь, пожалуйста. Миссис Гэлтон сейчас спустится.

– Сама? Без посторонней помощи?

– Да. Не правда ли, это просто удивительно? Она становится все более и более активной. Джон возит ее кататься на машине почти каждый день.

– Молодец.

– Он сам получает от этого удовольствие. Они сразу полюбили друг друга.

– В общем-то, я пришел сюда, чтобы увидеться с ним. Он дома?

– После ленча его не видела. Возможно, он куда-нибудь уехал на своей машине.

– На своей машине?

– Тетя Мария купила ему хорошенькую маленькую машинку. Марки «тандербёрд». Он от нее без ума. Как ребенок, получивший новую игрушку. Он сказал мне, что раньше у него никогда не было своей машины.

– Я думаю, что теперь у него много вещей, которых раньше не было.

– Да. И я так счастлива за него.

– Вы великодушная женщина.

– На самом деле нет. Но я за многое должна быть благодарна. Теперь, когда Джон с нами, не хочу другой судьбы. Вам это может показаться странным, но жизнь вдруг стала такой же, какой она была раньше, до войны, до того, как умер Тони. Все стало так хорошо, воцарилась гармония.

Она говорила так, как будто ее старая влюбленность в Тони перешла на Джона. Лицо ее было мечтательным. Мне захотелось предупредить ее, чтобы она не слишком предавалась этим чувствам. Все может превратиться в хаос опять.

Миссис Гэлтон осторожно спускалась по лестнице. Кэсси подошла к двери ее встретить. На старой леди был строгий черный костюм и что-то белое на шее. Седые волосы уложены крупными твердыми волнами. Она протянула мне костлявую руку.

– Очень приятно вас видеть. Очень хотела лично поблагодарить вас. Вы сделали мой дом счастливым.

– Вы уже поблагодарили меня, прислав чек.

– Вы заслужили эти деньги. – Возможно, она почувствовала, что нужно еще что то добавить, и сказала: – А вы не попьете с нами чаю? Мой внук будет рад вас видеть. Я как раз жду его к чаю. Наверно, он уже дома.

В голосе все еще слышались недовольные нотки. И я подумал, насколько искренне ее счастье и какую волю нужно иметь, чтобы надеяться, что что-то хорошее может ожидать бедную старую богатую женщину. Она опустилась на кресло, преувеличивая свою немощь. Кэсси начала беспокоиться.

– Я думаю, он в клубе графства, тетя Мария.

– С Шейлой?

– Наверное, да.

– Он продолжает с ней встречаться?

– Практически каждый день.

– Этому нужно положить конец. Он слишком молод, чтобы интересоваться девушками. Шейла прекрасная девушка, спору нет. Но мы не можем позволить, чтобы она отняла у нас Джона. У меня в отношении него другие планы.

– Какие планы? – спросил я. – Если, конечно, вы не против моего любопытства.

– Я думаю послать Джона в Европу осенью. Ему нужно расширить свой кругозор. Он очень интересуется современной драмой. Если он не утратит этого интереса, построю для него театр. Здесь, в Санта-Терезе. Джон очень талантлив. Способности Гэлтонов в каждом поколении принимают разные формы.

Как бы подтверждая это утверждение, красная спортивная машина остановилась у дома. Дверь хлопнула, и Джон вошел в комнату. Лицо его было красным и хмурым. Он стоял около двери, руки в карманах куртки, голова откинута.

– Прекрасно, – сказал он. – Все на месте. Три богини судьбы, и одна из них – мистер Арчер.

– Не смешно, Джон, – сказала Кэсси, как бы предупреждая его, чтобы он не продолжал эту тему.

– А мне кажется, что смешно. Даже очень смешно. – Он подошел к нам, покачиваясь.

Я приветствовал его.

– Хелло, Джон.

– Отойдите от меня. Я знаю, почему вы здесь.

– Почему же?

– Я скажу вам почему.

Он хотел наброситься на меня с кулаками, но споткнулся и потерял равновесие. Я подошел к нему, повернул к себе спиной, взялся за воротник его куртки и спустил ее до локтей, что затруднило движение его рук. Он стал выплевывать в меня слова, которые пахли конюшней. Я почувствовал его смертельную ненависть ко мне.

– Возьмите себя в руки и успокойтесь, – сказал я.

– Я убью тебя.

– Для этого вы должны иметь при себе что-то более существенное, чем полный желудок виски.

Миссис Гэлтон прошептала у моего плеча:

– Он напился?

Джон ответил на этот вопрос сам с вызовом ребенка:

– Да, я напился. Пил и думал. Думал и пил. И должен сказать, что все это ужасно.

– Что ужасно? Что произошло? – спросила миссис Гэлтон.

– Многое произошло. Скажите этому человеку, чтобы он оставил меня в покое.

– Отпустите его, – приказала миссис Гэлтон.

– Вы думаете, он послушается?

– Черт возьми, отпустите его!

Он собрался с силами и разорвал куртку, освободив руки. Потом повернулся ко мне, сжал кулаки и закричал:

– Давайте посмотрим, кто кого! Я не боюсь вас.

– Думаю, сейчас не время и не место.

Я бросил ему куртку. Он поймал и глупо стал ее разглядывать. Кэсси встала между нами, взяла у него куртку и стала помогать ему надеть ее. Он подчинялся, как ребенок.

– Вам нужно выпить черный кофе, Джон. Давайте, я сделаю вам кофе.

– Не хочу кофе. Я не пьян.

– Но ты выпил, – миссис Гэлтон повысила голос на целую октаву. – Твой отец начал пить очень молодым. Ты не должен повторять его ошибок. Не хочу, чтобы все повторилось. Пожалуйста, Джон, обещай мне, что этого не будет.

Она повисла на его руке, всхлипывая. Кэсси пыталась ее успокоить. Джон повернул голову и посмотрел на меня.

– Прогоните этого человека. Это шпион доктора Хауэла.

Миссис Гэлтон повернула ко мне свое худое лицо, обтянутое кожей.

– Думаю, мой внук ошибается. Я знаю, доктор Хауэл не может себе такого позволить, не предупредив меня.

– Не будьте так уверены в этом, – сказал Джон. – Он не хочет, чтобы я встречался с Шейлой. И он пойдет на все, чтобы помешать нам видеться.

– Скажите, мистер Арчер, вы работаете на доктора Хауэла?

– Об этом спросите у доктора Хауэла.

– Значит, это правда?

– Я не могу ответить на ваш вопрос.

– В таком случае, прошу вас, оставьте мой дом. Вы пришли сюда под предлогом поблагодарить меня, а цели у вас были совсем другие. Если вы еще раз здесь покажетесь, я подам на вас в суд. Я даже сейчас позвоню, пожалуй, в полицию.

– Нет, не делайте этого, бабушка, – сказал Джон. – Мы и так с ним справимся.

Он быстро трезвел. Вмешалась Кэсси:

– Не стоит так волноваться из-за пустяков. Вы ведь знаете, что доктор Хауэл…

– Не произносите его имени в моем присутствии. Меня предал мой старый и верный друг. Вот что значит быть богатой. Все думают, что они имеют права на мои деньги только потому, что они у меня есть. Теперь я понимаю, чего хотел Август Хауэл, войдя в мою жизнь и пытаясь, заставить меня полюбить его девчонку. Он не получит ни цента! Я уж постараюсь!

– Пожалуйста, успокойтесь, тетя Мария.

Кэсси попыталась отвести ее обратно к креслу и посадить. Но миссис Гэлтон не сдвинулась с места. Она крикнула мне хриплым голосом:

– Убирайтесь отсюда и скажите Августу Хауэлу, что он превзошел себя. Он не получит моих денег, ни цента. Все достанется моей кровинушке. И скажите ему, чтобы он держал свою дочь подальше от моего внука. У меня для него другие планы.

Она задыхалась от волнения. Потом закрыла глаза, и лицо ее стало посмертной маской. Она пошатнулась и чуть не упала. Джон поддержал ее за плечи.

– Уходите, – сказал он мне. – Моя бабушка – больная женщина. Видите, что с ней происходит. И это вы во всем виноваты.

– Да, кто-то виноват в этом.

– Вы уйдете, или я вызову полицию?

– Лучше уходите, – сказала Кэсси. – У миссис Гэлтон больное сердце.

Миссис Гэлтон привычным жестом поднесла руку к сердцу. Голова ее опустилась Джону на плечо. Он гладил ее седые волосы. Это была очень трогательная сцена.

Когда я уходил, то подумал: сколько таких сцен понадобится, чтобы убить старушку? Этот вопрос не давал мне спать всю дорогу, пока я летел в Чикаго.

Глава 24

Целых два дня я провел на ногах в Энн-Арбор, где действовал как представитель фирмы, поддерживающей контакты с Европой. Все, что Джон рассказывал о своей учебе в школе и колледже, подтвердилось до малейших подробностей. Но я установил одну дополнительную, очень интересную деталь: он поступил в школу под именем Джона Линдси пять с половиной лет назад, 9 января. Питер Каллиган был арестован в Детройте в сорока милях от Энн-Арбор 7 января того же года. Видимо, парню понадобилось всего два дня, чтобы найти себе нового защитника в лице Габриэля Линдси.

Я беседовал с друзьями Линдси, в основном учителями. Они помнили Джона. Он был живым мальчиком. Хотя один из друзей сказал про него, что он был крепким орешком. Они считали, что Линдси подобрал его на улице.

Габриэль Линдси вообще помогал молодежи, попавшей в беду. Он был пожилым человеком, который потерял на войне сына. Вскоре после гибели сына умерла его жена. Он сам умер в университетской больнице в феврале прошлого года от воспаления легких.

Его доктор вспомнил, что Джон часто приходил к нему в больницу. Я посмотрел копию его завещания, которая находилась в суде графства. Линдси завещал две тысячи долларов «моему почти приемному сыну Джону Линдси» для продолжения учебы. Больше в завещании ничего написано не было. Это означало, что все свои деньги он завещал Джону.

Джон закончил университет в июне. Его наставник сказал, что это был хороший студент, без каких-либо явных проблем. Его не очень любили студенты. У него не было близких друзей. С другой стороны, он активно участвовал в работе студенческого театра. Актерские способности у него были средние.

После окончания университета он жил на Кэтрин-стрит. Фамилия хозяйки – миссис Хаскел. Возможно, она может мне кое-что рассказать о нем.

Миссис Хаскел жила на первом этаже трехэтажного пряничного домика из сказки. По количеству писем, которые лежали на столике в вестибюле, я понял, что она продолжает сдавать комнаты жильцам. Она провела меня через холл, паркетный пол которого был натерт до блеска, в маленькую гостиную. Окна в комнате были прикрыты занавесками. Оазис прохлады среди жары июльского Мичигана.

Где-то над нами кто-то печатал на машинке.

Миссис Хаскел говорила с южным акцентом:

– Садитесь, пожалуйста, и расскажите, как у Джона дела. Он успешно работает? – Миссис Хаскел с восторгом скрестила руки на груди. Она была одета в платье в цветочек. Кудряшки на ее лбу покачивались, как беззвучные колокольчики.

– Он еще не начал у нас работать, миссис Хаскел. Моя цель заключается в том, чтобы установить, может ли он работать на секретной работе.

– Это значит, что предыдущее предложение не дало результатов?

– Какое предложение?

– Играть в театре. Вы, возможно, не знаете, но Джон Линдси прекрасный актер. Самый талантливый из всех ребят, которые когда-либо у меня жили. Я никогда не пропускала его игру в театре Лидии Меддельсон. В прошлом году они ставили «Выбор Хобсона». Он прекрасно играл.

– Вполне вам верю. И вы говорите, что у него были предложения на роли в театре?

– Я не знаю о предложениях во множественном числе, но одно предложение у него было. Один известный продюсер хотел подписать с ним контракт и заняться его профессиональной подготовкой. Насколько мне известно, Джон принял это предложение. Но, видимо, передумал, если договорился с вашей фирмой, занимающейся безопасностью.

– Это очень интересно, то, что вы рассказали мне о его игре в театре. Мы не против, чтобы наши работники были всесторонне образованными людьми. А вы не помните имя продюсера?

– Боюсь, что я никогда его не знала.

– А откуда он появился?

– Не знаю. Джон никогда не рассказывал о своих личных делах. Он даже не оставил своего будущего адреса, когда уехал отсюда в июне месяце. Я знаю все это от мисс Рейчлер, она рассказала мне об этом после его отъезда.

– Мисс Рейчлер?

– Его подруга… Я не имею в виду, что она была его девушкой. Она, возможно, так и думала, но он так не считал. Я предупреждала его, чтобы он не связывался с девушкой из богатой семьи, разъезжающей на «кадиллаках». Мальчики, которые живут у меня, приходят и уходят. Но я стараюсь следить за ними, чтобы они не споткнулись и не попали в беду. Мисс Рейчлер на несколько лет старше Джона. – Она произносила его имя с материнской гордостью. Ее южное произношение чувствовалось еще сильнее.

– Мне кажется, что это как раз такой молодой человек, который нам нужен. Общительный, нравится девушкам.

– Да, это верно. Не хочу сказать, что он бегает за каждой юбкой. Он не обращает на них внимания, пока они сами не проявят активность. Ада Рейчлер все время его навещала. Она приезжала сюда на своем «кадиллаке» чуть ли не через день. Ее отец – большой человек в Детройте. Выпускает автомобильные части.

– Прекрасно, – сказал я. – Деловые связи.

Миссис Хаскел фыркнула:

– На это особенно не рассчитывайте. Мисс Рейчлер ужасно расстроилась, когда он уехал и ей ничего не сказал об этом, даже не попрощался. Фактически он ее бросил. Я пыталась ей объяснить, что молодой человек, только начинающий жить, не может таскать за собой по миру лишний груз. Она на меня разозлилась. Хотя не понимаю почему. Хлопнула дверью своей машины и уехала.

– А они долго встречались?

– Столько, сколько он здесь жил. По крайней мере, год. Я думаю, у нее есть свои положительные качества, иначе он бы с ней не встречался так долго. Она довольно хорошенькая, если вам нравятся худышки.

– А у вас нет ее адреса? Я хотел бы с ней поговорить.

– Она может вам наврать с три короба. Нет ничего страшнее, чем обманутая женщина.

– Я смогу разобраться.

– Уж разберитесь, пожалуйста. Джон прекрасный парень, и вы будете довольны, если он согласится у вас работать. Имя ее отца – Бен. Бен Рейчлер. Они живут недалеко от реки.

Я поехал по дороге, вьющейся между деревьями и полями. Наконец, нашел почтовый ящик Рейчлеров. Дорога к их дому шла между кленовыми деревьями. Дом был кирпичным и низким. Издали он казался маленьким, а когда я подъехал ближе, оказался очень большим. Я начал понимать, почему Джон смог прыгнуть из пансионата миссис Коргелло в дом Гэлтонов. У него была практика.

Человек в рабочей одежде со шлангом в руке поднялся по гранитным ступенькам, ведущим в сад, расположенный в низине.

– Хозяев нет дома. Они никогда не бывают дома в июле.

– А где я могу их найти?

– Если вы по делу, то мистер Рейчлер бывает в своем офисе три-четыре раза в неделю.

– Я хотел бы видеть мисс Аду Рейчлер.

– Насколько мне известно, она со своей матерью в Кингсвиле. Это в Канаде. У них там дом. А вы друг мисс Ады?

– Друг друга, – ответил я.

Был уже вечер, когда я приехал в Кингсвил. Тем не менее жара еще не спала. Рубашка моя приклеилась к спине. Озеро лежало у ног города, как голубой туман, в котором белые паруса казались чайками.

Летняя резиденция Рейчлеров находилась на берегу озера. Покрытые зеленой травой газоны спускались к озеру, где находилась их частная пристань и домик для лодок. Домик был большим старым амбаром, обшитым досками и увитым зеленью. Рейчлеров не было видно. На горничной, открывшей мне дверь, был накрахмаленный белый фартук и наколка на голове. Она сказала мне, что миссис Рейчлер отдыхает, а мисс Ада на озере в одной из лодок. Она скоро вернется. Я могу ее подождать.

Я стал ждать ее на пристани, на которой повсюду были вывешены таблички, предупреждающие, что это частная собственность и от нее следует держаться подальше. Поднялся слабый ветерок, и паруса на лодках наклонились в сторону берега. Слабые волны разбивались о берег. Появилась моторная лодка. Образующаяся по ее сторонам пена делала ее похожей на птицу с белыми крыльями. Лодка замедлила ход и подошла к берегу. За рулем сидела девушка с темными волосами и в темных очках. Она показала коричневым пальцем себе на грудь и вопросительно на меня посмотрела.

– Вы ко мне?

Я кивнул, и она причалила к пристани. Я поймал веревку, которую она мне бросила, и помог ей привязать лодку. Это была худенькая, гибкая девушка. Лицо ее, когда она сняла очки, было тоже худеньким ж напряженным.

– Кто вы?

Я уже решил, как представлюсь.

– Фамилия моя – Арчер. Частный детектив из Калифорнии.

– И вы так долго ехали, чтобы встретиться со мной?

– Да.

– Почему?

– Потому что вы знали Джона Линдси.

Лицо ее стало открытым, готовым ко всему – плохому и хорошему.

– Вас прислал Джон?

– Не совсем так.

– С ним что-то случилось?

Я не ответил. Она взяла меня за руку, как ребенок, требующий к себе внимания.

– Скажите, с Джоном что-то случилось? Не бойтесь. Я выдержу. У него неприятности?

– Не знаю, мисс Рейчлер. Почему вы думаете, что у него неприятности?

– Просто так. Я не имела этого в виду. – Она говорила отрывисто. – Просто вы сказали, что вы детектив. И я так подумала.

– Предположим, у него неприятности. Что тогда?

– Я хочу помочь ему. Почему вы говорите загадками?

Мне нравилась ее быстрая и определенная манера разговора. Такие люди всегда бывают честными.

– Я, как и вы, не люблю загадок. Давайте договоримся, мисс Рейчлер, я расскажу вам то, что знаю, а вы мне то, что знаете вы.

– Что происходит? Наступило время для исповеди?

– Я говорю серьезно. Начну первым, если вам интересно, что с Джоном… в каком положении он находится.

– Положение – интересное слово, довольно нейтральное.

– Поэтому я его и использовал. Ну что, договорились?

– Хорошо. – Она подала мне руку для рукопожатия, как сделал бы мужчина. – Но предупреждаю вас заранее, что не буду вам говорить о нем ничего плохого. Просто не знаю о нем ничего плохого, за исключением того, что он меня бросил… Да ладно, я это заслужила. – Она подняла свои худенькие плечики и пожала ими. – Можем поговорить в саду, если хотите.

Мы поднялись по ступенчатому зеленому холму в сад у дома. Он пестрел разноцветными цветами. Она указала мне на шезлонг против себя, и я рассказал ей, где сейчас Джон и что он делает.

Глаза ее были черными, мягкими, светящимися изнутри. В них отражались все подробности моего рассказа. Когда я закончил, она сказала:

– Это похоже на одну из сказок братьев Гримм. Пастух оказывается переодетым принцем. Или на историю Эдипа. У Джона была своя теория в отношении Эдипа. Он считал, что Эдип убил своего отца, потому что тот изгнал его из королевства. Я считаю, что это довольно удачная теория. – Голос ее ломался. Она тянула время.

– Джон умный парень, – сказал я, – а вы умная девушка. И вы хорошо его знали. Вы верите, что он именно тот человек, которым представляется?

– А вы? – И когда я ничего не ответил на ее вопрос, она продолжала: – Значит, у него есть девушка в Калифорнии. Быстро он действует. – Ее руки лежали ладонями вверх на худеньких коленях.

– Меня нанял отец этой девушки. Он считает, что Джон не тот человек, за которого себя выдаст.

– А вы? Вы тоже так считаете?

– Мне бы не хотелось так думать, но боюсь, что да. Есть предположения, что вся его история придумана для данного случая.

– Чтобы он мог получить наследство?

– Примерно так. Я беседовал с хозяйкой его комнаты в Энн-Арбор, миссис Хаскел.

– Я ее знаю, – заметила девушка.

– Вам что-либо известно о предложении, которое ему сделал продюсер?

– Да, он говорил мне об этом. Он должен был заключить контракт, который кинопродюсеры заключают с многообещающими молодыми актерами. Этот человек видел его в пьесе «Выбор Хобсона».

– Когда?

– В прошлом феврале.

– А вы видели этого человека?

– Никогда. Джон сказал, что он улетел обратно на побережье. Потом Джон не хотел обсуждать этот вопрос.

– А он называл какие-нибудь имена перед тем, как уехать?

– Не помню. Вы думаете, Джон все это выдумал? Что ему предложили что-то другое?

– Вполне возможно. Или его обманули. Заговорщики предстали как работники кино или агенты по найму, а потом сказали, что он на самом деле должен делать.

– Но почему Джон согласился с их планом? Он не преступник.

– Наследство Гэлтонов стоит миллионы. Он унаследует все. Даже небольшой процент этого наследства может сделать его богатым человеком.

– Но его никогда не интересовали деньги. Во всяком случае, деньги, которые можно получить по наследству. Он мог бы жениться на мне. Он не женился на мне как раз из-за денег моего отца. По крайней мере, он так сказал. Но настоящей причиной было, конечно, то, что он не любил меня. А ее он любит?

– Дочь моего клиента? Не могу сказать. Возможно, он никого не любит.

– Вы очень честный человек, мистер Арчер. Я задала вам вопрос, который вы могли бы использовать в своих личных целях, но не сделали этого. Вы могли бы сказать, что он от нее без ума, и возбудить во мне ревность, – сказала она, как бы насмехаясь над собой.