Текст книги "Добро пожаловать домой"

– Готово, – сказала Юка, подсоединяя к компьютеру укороченный провод.

Она подошла к ближнему из двух лежавших на полу тел, тому из двоих, который отключился первым после воздействия импульса. Бесцеремонно перевернув его на спину, она подсоединила магнитный коннектор к контактной площадке за ухом.

– Так, понятно, этот поджарился.

Юка отсоединила провод и подошла ко второму.

– В смысле поджарился? – спросил юноша.

– В прямом смысле.

– Мы что, убили его?

– Тебя мучают угрызения совести?

– Ну не то что бы прямо мучают…

– Ну вот и заткнись тогда. Сейчас этого проверю. Я вроде не сильно приложилась.

– Ну да, не сильно. Я думал, что его голова улетит на соседнюю улицу, ты так замахнулась.

На лице девушки снова промелькнула зловещая улыбка.

– Этот вроде в порядке, – сказала она, подключившись ко второму андроиду.

– Отлично. Что теперь?

– Теперь я через него подключусь к их серверу. Вот пожалуйста, доисторический фаервол. Удивительно, что они вообще озаботились защитой.

Девушка замолчала, внимательно вглядываясь в текущие по экрану строки.

– Ну что там? – спросил Хан, подходя к сестре и стараясь заглянуть ей через плечо.

– Не лезь, – ответил Юка, оттолкнув его, – мне нужно пространство.

– Простите пожалуйста. Не хотел мешать.

– Какой смысл смотреть, если ты все равно ничего не понимаешь?

– Ну прямо-таки ничего. Кое-что понимаю.

– Да? Это тебе не фантастические книжки про единорогов. Так, ну тут все предельно ясно.

– Что ясно-то? – нетерпеливо спросил юноша.

– Базы данных, простые команды… Алгоритм, отвечающий за безопасность. Вот эта строчка, – она ткнула пальцев в экран, – данные со сканеров. Это те антенны. Они разбросаны по всей планете. Их тут огромное количество, и большинство по-прежнему передают информацию. Погоди-ка…

– Что? Что такое?

– Код переписывали. Да, точно. Вот эти строчки, их добавили недавно. Вернее, они написаны намного позже основного кода.

– И для чего они написаны? – спросил юноша, пытаясь уловить хоть какой-то смысл в стремительно сменяющих друг друга строках.

– Вот это понятно. Мощность сканеров увеличили так, чтобы они захватывали верхние слои атмосферы. В изначальном коде было прописано, что сканируется лишь поверхность планеты, недра и сама атмосфера.

– Это то, что заметил Гейб, когда мы были в «Стреле».

– Ага, именно то самое. Никаких данных о реагировании нет. Просто сбор сведений и фиксация изменений.

– Просто сигнализация? – спросил Хан.

– Похоже на то.

– Отлично! Это значит, что мы сможем опустить «Стрелу» в атмосферу. Что-нибудь еще?

– Трудно сказать, – ответила Юка, не отрывая взгляда от экрана, – блокчейн просто огромного размера. Тут все данные за сотни лет. Я бы могла порыться, но на это уйдет уйма времени. И придется писать алгоритм поиска, потому что если просто листать вниз весь блокчейн, то на это уйдут годы. Да, это я не предусмотрела. Думала, что есть какая-никакая фрагментация носителей, но, похоже, у них просто бездонное хранилище данных.

– Может есть смысл посмотреть данные, которые передавал именно этот андроид? Так будет проще?

Юка взглянула на брата и улыбнулась. В этот раз ее улыбка не была такой жестокой, как прежде.

– Молодец, братик, – ответила она, – ты не безнадежен. Давай попробуем. Да, вот данные.

– Что-нибудь про Гейба. Пришельцы, например, незваные гости, нарушители…

– Да-да, сейчас посмотрю. Так, есть информация о задержанных.

– То, что нужно, верно?

– Да, но тут никакой конкретики. Доставил задержанных в цитадель…

– Цитадель? – переспросил Хан.

– Видимо, это челноки. Общая численность задержанных увеличилась на три и теперь составляет… тридцать четыре.

– Наверняка Гейб там.

– Скорее всего. Больше ничего нет. Ладно, запущу червя.

– Постой, там огромный массив данных о планете. Мы должны его сохранить.

– С какой радости? – спросила Юка.

– Во-первых, потому что уничтожить все будет самым настоящим кощунством.

– Плевать мне на эту планету. С этим кружком по интересам нужно заканчивать.

– Погоди ты, мы только узнали об этом кружке. Во-вторых, когда выберемся отсюда, сообщим о случившемся на главную последовательность. Они явятся сюда и разберутся, основываясь на этих данных.

– Что? Ты предлагаешь оставить все как есть?

– Я предлагаю не уничтожать работу нескольких веков. В чем виноват искусственный интеллект? В том, что какой-то чудик возомнил себя богом?

– Это гребанный искусственный интеллект. Причем примитивный. Он никому не будет нужен на главной последовательности. А если бы был нужен, то они бы давно уже явились сюда. Нет, братик, это заброшенный и забытый уголок вселенной, до которого уже очень давно никому нет дела. Он свою миссию выполнил, планета, как сам видишь, цветет и пахнет. Это еще что?

– Что там? В чем дело?

– Тут еще новые строчки в исходном коде. Какая-то хрень. Это… добыча. Так, тут понятно, машины добывают горючее из недр. Его тут, видимо, завались. Руда… А вот это…

– Ну? Говори? Что это?

– Это не горючее. Какая-то… вода.

– Вода-вода-вода… – затараторил Хан, после чего остановился и взглянул на сестру, широко открыв глаза, – вода?!

– Похоже на то, – ответила сестра.

– Та самая вода?! Дай посмотреть.

– Да успокойся ты, – она снова оттолкнула его, – говорю же, написано, что какая-то вода. Я не знаю этот язык.

– Но ясно же, что речь не об обычной воде, верно?

– Пока неясно. Просто говорю, что вижу.

– Зачем в добыче значится вода? Тут ее и без всякой разработки предостаточно. Да, Юка, говорю тебе! Это именно та самая вода!

– Ты успокоишься, псих? Добывается руда и горючее, а вода, не знаю, какие-то работы велись. Причем очень давно.

Хан снова подскочил к сестре и крепко обнял ее.

– Да, сестренка! Это наша вода! Та самая! Ну что, съела? Где теперь твои разговоры про волшебство и сказки? А? Готовь затылок, я сейчас буду…

– Ты дурак, – ответила Юка, отстраняясь от назойливых объятий, – радуешься тому, в чем был так уверен.

– Я радуюсь тому, что ты обломалась, дурья твоя башка.

– Рано радуешься. Тут никакой конкретики. Этот тип точно не имеет никакого отношения. Это строка из исходного кода. Здесь просто написано про воду, купол, доступ… И, по сути, все. Больше ничего.

– Переписанная строка, верно? Кто-то добавил эти строки обо все этих куполах и прочем, чтобы машины разрабатывали месторождения.

– Выглядит именно так, но конкретики никакой нет.

– Конечно же есть, сестренка. Есть конкретика. Признай, что ошибалась во мне. Ну, давай, я жду извинений. И готов дать тебе крепкую затрещину.

– Да пошел ты! – ответила девушка, махнув на брата рукой, – я запускаю червя. Спалим эту гадость к чертям. Посмотрим, как он будет играть в бога без искусственного интеллекта.

– Подожди, не нужно. Пожалуйста, не надо ничего палить и стирать.

– А мне кажется, что надо.

– А мне кажется, что не надо.

– Но компьютер-то у меня, так что то, что тебе кажется, сейчас не имеет никакого значения.

– Ты ведь можешь просто обрубить связь? Отключи все устройства от сервера.

– И что нам это даст? – спросила Юка, – они наверняка восстановят ее. Раз смогли хакнуть в первый раз.

– Ну ты постарайся, чтобы на это ушло много времени. Мы отыщем Гейба в этой их цитадели, найдем источник, заберем то, за чем прилетели, Гейб спустит «Стрелу», и мы свалим отсюда. И все это, пока они будут слепы без связи. А пока они все восстановят, мы уже отправим сообщение на Главную последовательность. Тут ведь люди, Юка. Очень много людей.

– Фанатики, – ответила девушка.

– Но от этого людьми они быть не перестают. Представь, что будет, если твои действия и на них отразятся, а не только на тех, кто в своем замке из грузовиков восседает. Ты можешь отключить связь?

Девушка несколько секунд пристально смотрела на брата, очевидно сомневаясь.

– Ну не знаю…

– Все ты знаешь. Давай. У тебя наверняка есть какой-нибудь написанный вирус. Уверен, что есть подходящий.

– Ладно, посмотрим, – ответила Юка, перебирая клавишами, – можно попробовать…

Снаружи послышались приближающиеся шаги. Брат с сестрой замерли, глядя в узкую щелочку, через которую пробивался свет. Юка торопливо погасила фонарик, продолжая по инерции перебирать пальцами по клавишам. Хан расстегнул рюкзак и достал из него спрятанную в герметичную упаковку старую книгу, после чего, торопливо запихав ее за пазуху, снова застегнул молнию сумки. Шаги затихли прямо у самой двери, послышались неразборчивые голоса, дверь резко распахнулась, ослепив находившихся внутри ярким солнечным светом. Указательный палец опустился на клавишу ввода, и компьютер погас. Юка медленно завела руку за спину и, нащупав кнопку на фляге, с силой нажала до второго щелчка. Ее компьютер заискрился, и из корпуса пошел дым. Кто-то из вошедших вскрикнул и выронил на пол сверкающий предмет.

– Вы двое! – прозвучала команда из залившего помещение света, – медленно встали и показали руки, так, чтобы я их видел!

Глаза постепенно привыкли к яркому свету. Как раз вовремя, чтобы Хан увидел, как сестра обрушивает на голову говорившего сокрушительный удар кулаком, и тот, отлетев назад, бьется головой о металлическую стену контейнера. В дверь один за другим вбежали еще трое мужчин. Первому повезло меньше остальных, и он рухнул на пол прямо поверх поверженного ранее товарища. Хан успел заметить, как в дверях появляется ствол оружия, которое он уже видел ранее.

– Нет, стойте! – выкрикнул он.

Раздался глухой треск, из дула вылетел сноп искр, опутавших все тело Юки с ног до головы. Та задрожала и с грохотом упала на металлический пол, продолжая биться в конвульсиях.

– Уводите, – тихо приказал голос.

* * *

18 июня 1541

Наш прославленный капитан оказался гораздо терпеливее, чем я предполагал. Удивительно. Слишком много всего удивительного вокруг. Понимаю, что непозволительно часто прибегаю к этому понятию, но как еще описать происходящее? Каким еще словом описать метаморфозы, происходящие с людьми, в чьих повадках я давно успел увериться? Представить, что дон Педро будет терпеливо дожидаться полнолуния, лишь потому, что маленькая дикарка повелела? Этот новый мир определенно изменил нас если и не больше, чем мы изменили его, то, по крайней мере, в той же степени. Напряжение буквально ощущается в воздухе, приносимое прохладным утренним бризом со стороны бескрайнего моря. Несколько раз, сидя у клетки, я видел, как дон Педро выходит из своей палатки и внимательно смотрит на нас. Хотел бы я прочесть его мысли, ведь если бы не открытия последних дней, то можно было быть уверенным, что он намеревается жестоко расправится с склонившей его к ожиданию гордой девушкой и, черт знает, может и со мной заодно. Но он просто смотрел равнодушным ничего не значащим взглядом, а затем уходил обратно к себе. Я ощущал эту борьбу внутри него, это противление чужой воле, ставящей его в ненавистные рамки. Он привык властвовать, Кортес дал ему полную волю действий, превратив этим в преданного пса, готового на любые действия, лишь бы те увенчивались похвалой хозяина… Нужно получше спрятать этот дневник, иначе…

Хан заметил, как между постройками где-то справа двое мужчин в серой униформе несут третьего, в точно таком же комбинезоне. Голова того безвольно болталась, грозясь вот-вот отвалиться и покатиться по земле, словно футбольный мяч. Он взглянул на шедшую позади сестру, спотыкавшуюся на ровном месте и подгоняемую бесцеремонными толчками в спину ведущими их мужчинами в серой униформе. Она тоже заметила эту процессию, и на ее мрачном бледном лице, вновь появилась не предвещавшая ничего хорошего улыбка. Их провели по широкой улице к площади, на которой возвышалась та самая цитадель, состоявшая из четырех тронутых ржавчиной грузовых челноков, опоясанных хаотичными металлическими конструкциями. Нижние уровни башен были скрыты подобием строительных лесов, там кипела работа, одни люди активно терли ржавчину щетками, поднимая вокруг себя облака коричневой пыли, а другие вырезали на корпусе корабля какие-то символы. К самим кораблям с площади вели массивные каменные ступени. Брат с сестрой проследовали за конвоирами к ближайшей из башен, поднявшись по ступеням и войдя в небольшой проем. Внутри, на месте давно демонтированных двигателей, зияла огромных размеров пустота, пересекаемая в самом верху у потолка несуразным вентиляционным каналом, протянувшимся вдоль всего огромного помещения и уходящего вверх у дальней стены… Это было что-то вроде зала, освещенного россыпью из сотен небольших фонарей, усеивавших все стены по периметру. У дальней стены, до которой было по меньшей мере полсотни шагов расстояния, был сооружен небольшой постамент, посреди которого стоял самый настоящий трон. Не обычный стул или кресло, а именно трон, спинка которого была усеяна мелкими декоративными элементами, узорами и украшениями, выполненными из металла и дерева. На троне восседал человек. Тот самый, который утром вещал с балкона, и перед которым упали на колени абсолютно все жители этого странного города, находившиеся на улицах. Хан заметил, как и без того мрачное лицо сестры стало темнее тучи. Она смотрела на облаченного в длинную серую накидку с большим красным крестом на груди человека так, будто хотела прожечь его взглядом насквозь. По обеим сторонам постамента стояли люди в серых комбинезонах и с оружием, на подобии того, с действием которого Юка успела познакомиться лично не так давно. Именно люди, так как четыре андроида в точно такой же униформе неподвижно лежали здесь же, у подножья трона. Процессия остановилась в нескольких шага от возвышения. Один из конвоиров подошел к сидевшему наверху человеку и протянул ему рюкзак. Тот, не сводя серых глаз с пленников, принял сумку и, расстегнув, высыпал содержимое на пол. Его изрезанное морщинами худое лицо можно было с легкостью назвать принеприятнейшим, но Хан поймал себя на мысли, что, вероятно, это обстоятельства вынуждают его так думать о незнакомом человеке, поэтому повременил с выводами. Юка же не откладывала свои собственные выводы на потом, это было ясно по ее взгляду, вот-вот грозящему продырявить морщинистого мужчину с копной убранных на затылок седых волос насквозь.

– Ваших рук дело? – спросил он звенящим голосом на стандартном языке, не глядя кивнув на одного из адроидов, лежавших у его ног.

– Нет… – ответил Хан.

– Да, – перебила его девушка, с нескрываемым вызовом приподняв острый как бритва подбородок.

На морщинистом лице появилась улыбка. Он опустил взгляд на высыпанные из рюкзака предметы и, брезгливо перебрав их пальцами, поднял сгоревший компьютер.

– Надо же. Новая модель. Время идет, меняется содержание, но форма остается прежней.

Юка демонстративно закатила глаза. Улыбка на лице сидевшего на троне мужчины стала еще шире. Он отложил компьютер в сторону и поднял флягу. Покрутив ее в руках, он нащупал пластиковую кнопку на гладком корпусе, так бесцеремонно выдранную девушкой из пульта.

Хан снова взглянул на сестру. Чтобы прочесть ее мысли, не нужно было обладать даром телепатии. Она ждала, что седовласый мужчина нажмет триггер на корпусе устройства. Сделает это ради любопытства, такого свойственного каждому нормальному человеку. Хан приготовился к этому моменту. Если он нажмет посильнее, то свет погаснет, а в темноте будет шанс сбежать, пусть даже со связанными за спиной руками. Но любопытство всегда идет рука об руку с осторожностью, и чем мудрее становится человек, тем сильнее становится превосходство второго над первым. В конце концов, его длинный палец двинулся дальше по гладкой поверхности и нащупал шов от склейки. Он обхватил флягу руками и отломил нижнюю часть, обнажив наспех соединенные внутренности.

– Магнетрон для усиления, – сказал он, продолжая улыбаться.

Хан подумал, что так улыбаются родители, разглядывая детский рисунок. Вероятно, это было напускное, но ситуацию эта мысль не меняла.

– Можно было просто медную катушку использовать, – продолжил сидевший на троне мужчина, – эффект был бы не такой впечатляющий, но так бы вы не сожгли андроида, а мы бы не нашли вас.

Хан увидел, как щеки сестры покраснели от злости. Именно так она выглядела, когда Гейб доставал его из заброшенной шахты. Готовая вгрызться в горло тому, на кого был обращен этот ее свирепый взгляд.

– Ну что, детишки, – сказал седовласый, откладывая обе части устройства, – откуда вы прибыли на нашу замечательную планету?

– С Кеплера… – торопливо ответил Хан.

– С Бетельгейзе, – громко и решительно перебила его сестра.

Мужчина на троне удивленно поднял брови, не переставая снисходительно улыбаться.

– О, Бетельгейзе! – сказал он, – надо же. Полагаю, с Бета 1? Доводилось мне там бывать. Причем неоднократно. Приятное место. Немного сероватое, но зато всегда тепло. А Кеплер мне не нравится. Это может вам показаться странным, но я не люблю эту всю суету. Так кто из вас двоих отвечает за правду, а? Надо полагать, что ты.

Он указал длинным пальцем на высокую девушку с гордо поднятым подбородком и красными от ярости щеками.

– Да, я, – ответила Юка, – мы с Бетельгейзе. С Бета 1.

– Так, ясно, – протянул он, откидываясь на спинку своего трона, – и что вас привело в такую даль? Путь-то не близкий.

– Мы простые туристы, – ответил Хан, улыбаясь, – летаем, смотрим старые миры. Вот решили и на Землю заглянуть. История и все такое, сами понимаете.

– О да, прекрасно понимаю. Если речь заходит об истории, то Земля – это первое, что приходит на ум. Наш утраченный дом, наша колыбель, если пожелаете, – он сделал паузу, словно задумавшись, – но я бы предпочел разговаривать с твоей сестрой, если ты не против. Раз уж у вас именно она отвечает правдиво. Она ведь тебе сестрой приходится, так? Да, не отрицай. Я вижу внешнее сходство. Ну так что, девочка, расскажи, что привело вас в наш всеми забытый мир?

Хан поморщился, предполагая, что начнется, когда сестра ответит на этот поставленный вопрос в свойственной ей манере.

– Книга, – сказала она, взглянув на строящего физиономии брата.

– Да? И что это за книга такая?

– Я пишу книгу по истории древних миров, – ответила Юка, – вернее, писала. До сегодняшнего дня.

Она с жалостью посмотрела на свой испорченный импульсом компьютер. Мужчина в мантии с крестом проследил за ее взглядом и с пониманием кивнул.

– Неужели. Ты не похожа на писателя.

– А ты не похож на бога, – резко ответила девушка, – так что, у нас тут паритет.

Все до одного конвоиры оживленно зашевелились, но седовласый мужчина остановил их суету, подняв руку.

– Вижу, – сказал он, продолжая добродушно улыбаться, – вы уже успели многое узнать о нашем мире. О новом, который мы построили на руинах древнего. Это похвально. Но отчего-то я вам не верю. Ладно, с этим мы еще успеем разобраться. У меня есть еще один вопрос. Где ваш корабль? Тот, на котором вы прилетели, – он снова выдержал чересчур долгую паузу, а улыбка на его лице стала еще шире, обнажив очередную россыпь мелких морщин на лице, – едва ли вы прибыли сюда на той капсуле, которую спрятали у берега между деревьями. Нет, дети мои, это спусковой модуль. Надо полагать, что ваш корабль все еще где-то на орбите. Это наверняка большое и очень хорошее судно, раз смогло доставить вас на другой конец вселенной. Новое, с современным варп-двигателем. Но нам никак не удавалось его отыскать. А теперь, как вы сами знаете, – он не глядя указал рукой на неподвижно лежавшего андроида, – это будет еще труднее сделать. В сущности, мне нет до него никакого дела, ведь без своего модуля вы все равно не сможете вернуться наверх. А на орбите тут куча мусора. Не удивлюсь, если какой-то осколок повредит, если еще не повредил ваше судно. Просто не хотелось бы, чтобы там наверху остался кто-то, кто будет вас искать. Это могло бы создать определенные проблемы для нас всех.

– Он вернется за нами, когда мы его вызовем, – ответил Хан, – как только закончим тут со всеми делами, передадим сигнал, и он прилетит.

– Не прилетит, – грубо перебила его Юка, – теперь уже не прилетит.

– Что? – спросил юноша как можно более удивленно, – как это не прилетит?

– Вот так. Компьютер сгорел, – ответила девушка, – без него мы не сможем послать сигнал.

– А… точно… компьютер, – ответил Хан, стараясь придать своему голосу побольше жалобности и сожаления, – жаль, хороший был компьютер.

– Какая жалость, – согласился седовласый мужчина, покачав головой и снова поднимая испорченное устройство, – столько всего зависело от такого небольшого устройства. Надо было использовать медную катушку вместо магнетрона.

– Эй, отвали пожалуйста, – рявкнула на него Юка, – мой брат разбирается в технике лучше вас всех вместе взятых. Если он решил использовать этот ваш магнетрон или как там его, то значит на то были причины, ясно?

– Ясно-ясно, – ответил тот, снова жестом руки успокаивая разволновавшийся персонал в серой униформе, – никто не ставит под сомнение умения твоего брата. Кстати, как вас зовут? Раз уж, по всей видимости, вам не удастся в ближайшее время покинуть нашу прекрасную планету, то неплохо было бы познакомиться.

– Меня зовут Хан, – ответил юноша, – а мою сестру – Юка. И мы очень рады знакомству, хоть и по ее поведению это сложно понять.

– Ясно. Меня зовут Хесус, и я тоже очень рад. Хан, мой многоуважаемый друг, не скажешь ли мне теперь, когда мы познакомились, что именно ты сделал с нашими замечательными машинами? Это не простое любопытство, от машин во многом зависит благополучие нашего замечательного города. Мы ведь должны это как-то исправить, ведь так?

– Я… э… Вы не переживайте. Мы просто испугались, когда услышали шаги, и мне пришлось… э… в общем, мне пришлось отключить их ненадолго. Но это скоро пройдет, не волнуйтесь. Будут как новенькие, точно вам говорю.

– Удивительные способности в таком юном возрасте. И как скоро это, по-твоему, пройдет?

– Полагаю, что… э… через двадцать четыре часа.

Мужчина на троне одобрительно кивнул.

– Что ж, полагаю, что мы сможем подождать. Временем мы тут не ограничены, и торопиться нам некуда, ведь так?

Хан вопросительно взглянул на сестру, но та продолжала сверлить собеседника предельно суровым взглядом.

– Да, конечно. Они восстановятся через двадцать четыре часа. И смогут снова делать… э… ну что там они у вас обычно делают.

– Хорошо, с этим мы разобрались. И у меня есть еще один вопрос, прежде чем я смогу с чистой совесть отправить вас отдыхать после всех этих волнительных событий. Некто Гэбриэл…

Хан ощутил биение собственного сердца где-то в области затылка. Он поймал себя на мысли, что там, на затылке, по всей видимости есть какие-то области, реагирующие иначе на все происходящее тут, в земной атмосфере. Вероятно все же дело именно в местных бактериях.

– Что с ним? – резко спросила Юка.

– С ним все в полном порядке, чего не скажешь о наших товарищах, пытавшихся расспросить его о цели визита. Можете считать меня сумасшедшим…

– Да ну, с чего бы это? – перебила его Юка.

– Но сдается мне, что он не совсем андроид. И не совсем человек, как бы странно это не прозвучало. Но вот неувязочка, наши медики твердят мне, что он ничем от нас не отличается. Можно конечно провести исследование и заглянуть внутрь…

– Нет! – одновременно выкрикнули и брат, и сестра.

– Ладно-ладно, – ответил седовласый мужчина, – я просто размышляю. Неужели за последнее время наука Главной последовательности так сильно шагнула вперед, что то, что еще недавно было лишь теорией, теперь стало реальностью?

– Он бионик, – ответил Хан, – и если вы пустите нас к нему, то могу вам обещать, что он никому из ваших… товарищей больше не навредит. Я смогу изменить настройки…

– Бионик, – задумчиво повторил сидевший на троне мужчина, – удивительно. Следующая стадия эволюции машины. Финальная, как я полагаю. Просто невероятно. Существо без человеческих недостатков, обладающее всеми преимуществами робота… И много сейчас биоников в Главной последовательности?

Хан и Юка мимолетно переглянулись.

– Полно, – ответил юноша, – их не считает никто.

– Полагаю, что это твои первые правдивые слова, сказанные в этих священных стенах. Что ж, детишки, я не смею больше вас задерживать. Вы должно быть устали.

– Да, большое спасибо, – сказал Хан, – было очень приятно познакомиться. Надеюсь, еще пересечемся. Юка, идем…

Он поклонился и развернулся, чтобы направиться к выходу, но путь ему преградил оружейный ствол, с силой упершийся в горло.

– Мои помощники проводят вас туда, где вы сможете отдохнуть и набраться сил. А мы подождем, пока связь, как ты сказал, восстановится. Уведите их.

* * *

19 июня 1541

Думаю, что Господь услышал мои стенания. Он увидел своим всевидящим взором мое смятение. И послал мне ее. Я говорю это и думаю о том, чем отличаюсь от этих людей? Суеверия? Знаки от языческих богов? В чем разница, между этими знаками и волей Господа, о которой мы сами постоянно говорим? Мы ведь тоже видим ее в царящих вокруг процессах. Так может все одно? Может и нет никакой разницы? Может просто они видят все то же самое, искаженно все интерпретируя и именуя? Или может это мы… Нет, эти мысли не доведут меня до добра.

Искренне считаю, что нам выпадает шанс искупить свои поступки. Шанс на исправление. Мне слишком много всего нужно исправить. Если это и есть мой шанс, то я ухвачусь за него обеими руками и буду держаться, покуда остаются силы. Это было понятно и без слов Яро. Она – мой шанс показать Господу, что я изменился. Не знаю, что еще написать, как воплотить то, что я чувствую, в словах на бумаге. Я просто вижу это. Я прозрел тогда, на песке Месатлана, и с того дня я молил лишь о том, чтобы мне выпала такая возможность. И Господь послал мне ее. Он услышал, как всегда слышит того, кто просит искренне. Даже если просящий идет по скрытым от него землям, голос его все равно громок. Яро сказала сегодня утром, что знает о намерениях капитана. Знала о них задолго до того, как узрела его. Сказала это так спокойно, что мне вновь стало страшно. Человек ли она? Или может быть ангел, спустившийся ко мне с небес? Откуда в ней все эти знания, эта рассудительность, эта сила? Нет, я не могу позволить ей принести эту жертву. Это мой путь к искуплению. Пусть даже это станет моим последним деянием здесь, в этом мире, но зато это деяние станет правильным. И я предстану перед Господом с чистыми совестью и душой.

– Чего ты мечешься, как лев в клетке? – спросил Хан, глядя на то, как сестра расхаживает из стороны в сторону по тесной комнатке.

– Это фраза из твоей книжки?

– Красиво, правда? – ответил юноша, – так и представляю, как огромный волосатый кот бегает в маленькой клетке туда-сюда.

– Огромный кот не должен сидеть в маленькой клетке, – сказал Юка, пнув запертую дверь, – сколько мы уже тут сидим? Эй! – она с силой ударила металлическую переборку кулаком, – откройте! Мне надо в туалет! Эй, есть там кто?

– Да никого там нет. Они сидят вокруг своих машин и ждут, когда те придут в себя. Вернее, не ждут, а молятся. Все, кроме одного, которому они, собственно говоря, и шлют свои молитвы. Фу, тошно.

– Как же меня все это бесит, – прошипела Юка, потирая кулак правой руки.

Хан скривил лицо перед тем, как задать наконец так долго тревоживший его вопрос.

– Больно было?

– Что? – спросила Юка, удивленно взглянув на брата.

– Ну когда они выстрелили в тебя? Было больно?

– Нет, черт возьми! Было приятно. А ты как думаешь?

– Думаю, что очень больно. Когда он выстрелил… я думал, что все, это конец. Ну ты поняла.

Юка усмехнулась, стараясь прогнать от себя еще такие свежие воспоминания.

– Я же сказала, что это не летальное оружие. Обычный шокер, который просто выглядит устрашающе. Но я запомнила того типа, будь уверен.

– Я уверен, что и он тебя тоже запомнил.

– Тем лучше, – ответила Юка, пожав плечами, – надеюсь, что скоро мы с ним встретимся снова. Если конечно выживем.

– Да расслабься ты, – сказал Хан, пряча книгу в упаковку, – все будет нормально.

– Чего нормального-то? Ненавижу неопределенность.

– Успокойся, сестренка. Ты разве не поняла, что этот Хесус не самый сообразительный тип?

– Это я как раз поняла. Вот только именно от таких людей, как правило, больше всего неприятностей. Потому что они поступают нелогично. Неясно, чего от них ждать.

– Я не думаю, что он причинит нам вред, – ответил юноша, пожав плечами, – он совершенно точно фанатик с гипертрофированным эго, если учитывать все то, что мы уже о нем знаем, но он не кажется тираном. И если бы ты не вспылила там, то мы бы сейчас здесь не сидели.

– То есть, я виновата? Ты серьезно меня обвиняешь?

Девушка угрожающе шагнула в сторону сидевшего на полу брата, от чего тот прижался к стене и в капитулирующем жесте поднял перед собой руки. Это произошло непроизвольно, просто мышечная память сработала, подгоняемая горьким опытом тяжелого детства.

– Нет-нет, ты чего? – затараторил Хан, невинно улыбаясь, – я просто говорю, что ты должна держать себя в руках. Вот и все. Какой смысл истерить? Как это нам поможет?

– Никаких истерик, братик. Клянусь, это все плохо для них закончится, – ответила Юка, продолжая растирать кулак, – если бы не твоя, так сказать, человечность, я бы спалила их сервер. Так хотя бы было за что нас тут держать. А так, ему, видите ли, не нравится, что мы сюда прилетели. Ну мы еще посмотрим…

– Прекрати, сестренка. Меня пугает, когда ты так себя ведешь. Говорю тебе, он обычный шарлатан, наживающийся за счет других. Такие как он есть везде. Просто у чудака хватило мозгов улететь подальше от Главной последовательности, вот он и играет в бога, а остальные ему подыгрывают. Это как бы игра такая, понимаешь? Взрослые дядьки играют в детские игры с религией, молитвами и тому подобными обязательными атрибутами. Настольная игра в реальной жизни.

– Нет, – ответила Юка, – он тиран, который творит свои делишки подальше от чужих глаз. Ты посмотри на этот цирк, что он тут устроил. Речи все эти, коленопреклонения… Что дальше? Жертву ему начнут приносить?

– Да брось, ну какой он тиран? Обычный чудик с подвешенным языком. Такие испокон веков людям голову морочили. Я много читал о таких типах.

– Заставлять людей целыми днями работать и отлавливать днем тех, кто не вкалывает. Какая уж тут тирания? И тридцать четыре человека в заточении тебе тоже ни о чем не говорят.

– Ты думаешь, что он кого-то заставляет? Я сомневаюсь. Это секта таких же фанатичных людей. Они прилетели сюда, чтобы работать. Знаешь, это все как-то связано с источником. Я уверен в этом. Пока не знаю, что именно это за связь, но, сдается мне, что скоро все само собой выяснится. Он каким-то образом узнал о нем. Надо выяснить, как именно. Как думаешь, двадцать четыре часа прошло?

– Думаю, что еще нет, – ответила Юка, – а может и прошло. Можно запутаться во времени, когда день и ночь так быстро меняются. Тут везде воняет этой ржавчиной. У меня даже волосы уже провонялись.