Текст книги "Общая теория юридической ответственности"

Н. П. Колдаева утверждает, что «между юридической ответственностью и санкцией правовой нормы существует различие. Оно заключается в том, что юридическая ответственность есть родовое понятие по отношению к видовому – санкции как структурному элементу правовой нормы».[306]306
  Колдаева Н. П. Об ответственности в законотворчестве. – С. 169.


[Закрыть] Санкция действительно является структурным элементом правовой нормы, но отнюдь не видом юридической ответственности. В санкции лишь фиксируются неблагоприятные последствия, которые могут наступить в случае нарушения диспозиции. Это не ответственность, а законодательное закрепление ее мер, которые затем выражаются в наказании, взыскании, штрафах, пенях и т. д. Кроме того, существуют и санкции поощрения.

Есть в работе Н. П. Колдаевой и другие противоречивые суждения. Так, дважды (на с. 170 и 175) говорится об «ответственности за законотворчество». Получается, что ответственность за что-то выступает, а с учетом того, что видом ответственности Н. П. Колдаева считает санкцию, следует: санкция (как элемент правовой нормы) выступает за законотворчество. Санкция как элемент правовой нормы не может выступать, возражать, соглашаться, противоречить и т. д.

Отвечая на замечание Т. Б. Шубиной о том, что в годы развитого социализма отвергалась коллективная ответственность, а сама идея позитивной ответственности возникла в результате стремления государства переложить свою ответственность на граждан, отметим, что идея конституционной (государственной) ответственности как раз и была признана в годы развитого социализма.[307]307
  См.: Боброва Н. А., Зражевская Т. Д. Ответственность в системе конституционных норм. – Воронеж, 1985.


[Закрыть] Возникновение концепции позитивной юридической ответственности не было обусловлено идеологическими установками, оно стало логическим результатом развития социологической, философской и правовой мысли, а также и развития законодательства. Критика концепции добровольной ответственности, основанная на том, что она возникла в годы социализма, несостоятельна и научно не обоснована.

В юридической литературе сторонники узкого понимания юридической ответственности указывают, что добровольная ответственность не имеет ничего общего с юридической ответственностью, поскольку она лишена процессуальной формы осуществления и не обеспечена государственным принуждением. Добровольная юридическая ответственность может быть облечена в процессуальную форму. Порядок применения мер поощрения есть не что иное, как процессуальная форма осуществления юридической ответственности. В случае реализации гражданами прав на необходимую оборону, крайнюю необходимость, задержание преступника, обоснованный риск компетентные органы проводят специальную проверку, подтверждающую обоснованность этих действий.

По мнению О. Э. Лейста, при исследовании проблем ответственности выявилась бесперспективность семантических изысканий, основанных не на изучении права, а на чтении толковых словарей и на размышлениях о разных значениях слова «ответственность».[308]308
  Лейст О. Э. Методологические проблемы юридической ответственности: Проблемы теории государства и права. – М., 1999. – С. 474.


[Закрыть] Действительно, одним из аргументов в пользу наличия позитивной юридической ответственности является многозначность этого слова, но это только один из аргументов. В разные годы проблемам позитивной ответственности свои труды посвящали З. А. Астемиров, Б. Т. Базылев, Д. И. Бернштейн, К. С. Вельский, В. Г. Беляев, А. И. Бестугина, В. А. Василенко, В. С. Венедиктов, Н. В. Витрук, А. А. Гогин, В. А. Елеонский, М. В. Заднепровская, И. Э. Звечаровский, Т. Д. Зражевская, В. Н. Кудрявцев, М. А. Краснов, С. А. Комаров, Н. М. Кропачев, В. В. Лазарев, В. М. Лазарев, Н. И. Матузов, Б. Л. Назаров, В. А. Номоконов, П. Е. Недбайло, Г. В. Мальцев, А. С. Мордовец, М. Б. Мироненко, В. А. Рыбаков, В. В. Похмелкин, В. С. Прохоров, Б. Т. Разгильдиев, И. С. Ретюнских, И. Н. Сенякин, М. С. Строгович, В. Г. Смирнов, Б. В. Сидоров, В. А. Тархов, А. Н. Тарбагаев, М. П. Трофимова, Р. Л. Хачатуров, Е. В. Черных, А. П. Чирков, A. А. Чистяков, Ф. Н. Фаткуллин, П. А. Фефелов, Р. Г. Ягутян, B. А. Якушин и др. В работах этих ученых исследуется именно юридическая ответственность (во всех ее проявлениях), а не проблемы филологии.

В своей работе О. Э. Лейст критикует концепции «позитивная ответственность – осознание долга», «позитивная ответственность – обязанность дать отчет»,[309]309
  Там же.


[Закрыть] но не желает упоминать о развитии этой теории, утверждая, что «за истекшее десятилетие сторонники идеи правовой позитивной ответственности не находят других доводов, кроме ссылок на принадлежащее не юристу рассуждение (имеется в виду мнение ученого-философа А. Г. Егорова о чувстве ответственности. – Авт.)».[310]310
  Там же.


[Закрыть] Еще раз подчеркнем, что чувство ответственности в современной юридической литературе рассматривается только как признак, характеризующий субъективную сторону ответственности, но полностью добровольная ответственность к нему не сводится.

О. Э. Лейст, как и ряд других ученых, отмечает: «Наиболее уязвимым звеном идеи правовой позитивной ответственности является невозможность определить ее юридические свойства и качества, чем-либо отличающиеся от известных понятий «обязанность», "правомерное поведение", «правосубъектность», "деликтоспособность", "выполнение обязательств"».[311]311
  Там же. – С. 479. См. также: Мальцев В. В. Социальная ответственность личности, уголовное право и уголовная ответственность // Правоведение. – 2000. – № 6. – C. 152–155.


[Закрыть]

Сторонники существования негативной ответственности считают, что она (негативная ответственность) тесно связана с государственным принуждением, санкцией правовой нормы, правонарушением, обязанностью, наказанием, осуждением и т. п. правовыми понятиями. При этом никто из них не указывает, что негативная ответственность растворяется в них, а следовательно, для ее обозначения не нужен специальный термин.

О позитивной ответственности Н. С. Малеин пишет: «Четкого и однозначного определения позитивной ответственности пока нет, а в имеющихся определениях допускается подмена терминов и объединение различных категорий. Объявление ответственностью обязанности совершать предусмотренные законом действия (долг) ведет, с одной стороны, к удвоению терминологии: одно и то же явление одновременно именуется обязанностью и ответственностью, с другой – вносит неясность в терминологию: ответственностью называется и сама обязанность, и последствия ее неисполнения, при этом допускается смешение двух качественно различных явлений. Вкладываемое в указанные аспекты содержание столь противоположно, что исключает не только сущностную, но и терминологическую общность. Понятие юридической обязанности существует в праве и имеет вполне ясное содержание. Столь же ясно, что юридические обязанности должны выполняться, и они выполняются в подавляющем большинстве случаев благодаря сознательному отношению к ним, а в некоторых случаях – по принуждению. Эти аксиоматичные положения давно многократно в различных вариантах отражены в научной и популярной литературе. «Новое» лишь то, что эти положения (обязанность, правомерное поведение и т. д.) предлагается именовать позитивной ответственностью».[312]312
  Малеин Н. С. Правонарушение: понятие, причины, ответственность. – М., 1985. – С. 131.


[Закрыть] Сам Н. С. Малеин под ответственностью понимает наказание. Вот и получается (а мы следуем логике автора), что новое состоит в том, что давно известное понятие наказания Н. С. Малеин предлагает назвать ответственностью. Сущность ответственности наш оппонент видит в каре и воздаянии по принципу «равным за равное». Это не ответственность, а талион. Сам собой напрашивается вывод: в понятии ответственности объединяются давно известные юридические категории.

Добровольная форма реализации юридической ответственности не сводится и не растворяется в понятиях «обязанность», «правомерное поведение», «поощрение», «осознание обязанности», «волевое отношение к обязанностям».

Во-первых, юридическая обязанность – вид и мера должного или требуемого поведения. В основе обязанности лежит юридически закрепленная необходимость. Одна обязанность не может характеризовать всю ответственность в целом. Она не может существовать без своей основы – правовой нормы, но и правовая норма не характеризует ее полностью и не исчерпывает понятие добровольной ответственности. Обязанность действовать надлежащим образом (правомерно) в своей статике, в виде модели будущего, характеризует ответственное поведение и юридическую ответственность, но не сводится к ним. Сама правовая норма является основанием юридической ответственности.

Во-вторых, юридическая обязанность, как и все право, рассчитана прежде всего на осознанное и волевое поведение. Для оценки действий лица как ответственных или правонарушающих необходимо осознание обязанности и волевое отношение к ней. Это осознание выражается через позитивное психическое отношение, но не сводится к нему, так как позитивное отношение должно опредметиться в реальном правомерном поведении. Чувство долга, ответственности, позитивное психическое отношение – не есть сама ответственность, это субъективная сторона правомерного и ответственного поведения. Субъективной стороны не может быть без объективной основы, статического выражения юридической ответственности.

В-третьих, юридическая ответственность не тождественна обязанности, так как эта обязанность реализуется в осознанном, волевом правомерном поведении – внешнем выражении ответственности. Динамика добровольной ответственности начинается с момента реализации юридической обязанности.

В-четвертых, правоотношение, участником которого является ответственный субъект, возникает и функционирует на основе правовой нормы. Правомерное поведение осуществляется в рамках регулятивных правоотношений. Как и в любом правоотношении, обязанности субъекта неизбежно сопутствует соответствующее право. Обязанность субъекта правоотношения обеспечивается и гарантируется государством. Необходимость совершить определенные действия или воздержаться от их совершения обеспечиваются убеждением, принуждением и поощрением.

В-пятых, оценка юридически значимых правомерных поступков есть результат функционирования и развития динамики юридической ответственности. Возможно три варианта такой оценки: молчаливое одобрение со стороны государства (нет необходимости реагировать на любой правомерный поступок); производство соответствующей проверки и как итог – процессуальное решение, констатирующее правомерность совершенного действия (например, признание действий лица соответствующими необходимой обороне, крайней необходимости, обоснованному риску, физическому принуждению); поощрение. Второй и третий варианты оценки ответственности осуществляются в процессуальной форме.

Добровольная ответственность не тождественна обязанности, правомерному поведению, поощрению – она шире этих явлений. Не тождественна она и правоотношению, поскольку последнее характеризуется специфическими для него признаками, не все из которых входят в содержание добровольной юридической ответственности.

Выявление отличительных характеристик добровольной ответственности – ответ на замечание наших оппонентов о том, что это понятие растворяется в понятиях «обязанность», «правомерное поведение», «правоотношение», «поощрение», «правовая норма». Тем более абсурдно утверждать, что она растворяется в осознании права или «имеет неправовую природу».[313]313
  Василевский В. А. Дифференциация уголовной ответственности и наказания в Общей части уголовного права: Дис… канд. юрид. наук. – Ярославль, 2000. – С. 23.


[Закрыть] Добровольная форма реализации ответственности немыслима без осознания, но осознание лицом своих действий – лишь субъективная ее характеристика, отражающая связь правовой нормы с внешним поведением субъекта.

Отрицание позитивной ответственности, основанное на том, что оно складывается из известных науке явлений и понятий, лишено логики и обоснованности. Никто из сторонников узкого понимания ответственности не критикует концепции правоотношения, правового статуса, правовой культуры и т. д. на том основании, что эти понятия и явления во многом носят собирательный характер. Критика в адрес добровольной (позитивной) юридической ответственности, скорее всего – дань традиции.

Другим доводом наших оппонентов служит указание на удвоение терминологии и объединение противоположных явлений в одном понятии ответственности.[314]314
  См.: Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. – М., 1974. – С. 317; Малеин Н. С. Правонарушение: понятие, причины, ответственность. – С. 132.


[Закрыть]

Во-первых, удвоения терминологии не происходит, так как юридической ответственностью предлагается считать целостное правовое явление, которое имеет две формы реализации: добровольную и государственно-принудительную.

Во-вторых, эти формы реализации не являются настолько взаимоисключающими, что не могут существовать в рамках единого правового явления, единого понятия. Их общность заключается в том, что обе они предусмотрены правовой нормой. Они имеют схожие предпосылки: свободу воли и необходимость. Обе формы реализации ответственности включают сознательное, волевое и правовое поведение, но разное по своим характеристикам (социально одобряемое или социально вредное). Оценку как правомерного, так и противоправного поведения производят уполномоченные органы. Последствия этого поведения – наказание или одобрение, поощрение – противоположны, но только по внешним характеристикам, ведь и положительные, и отрицательные последствия предусмотрены нормой права, устанавливающей меры юридической ответственности. Внешняя противоречивость характеристик юридической ответственности обусловлена философским законом единства и борьбы противоположностей. Добровольная форма реализации юридической ответственности направлена на недопущение развития государственно-принудительной ответственности.

Теория юридической ответственности четко разграничивает нормы, предусматривающие ответственность, меры защиты, меры безопасности, принципы, законоположения, дефиниции, процессуальные нормы и т. д. В этой системе правовых норм выделяют специальные нормы, предусматривающие юридическую ответственность и составляющие сам институт юридической ответственности. Что касается неясности терминологии, мы таковой не находим. В исследованиях добровольной юридической ответственности используются термины: «обязанность», «правовой долг», «правовая норма», «правоотношение», «принуждение», «поощрение», «оценка», «процессуальная форма» и т. д.

В. В. Мальцев не находит аргументов против предложенной В. В. Похмелкиным концепции форм реализации уголовной ответственности и пишет: «Возражения Б. Т. Разгильдиева и В. В. Похмелкина по поводу наименований видов уголовной ответственности достаточно весомы. Однако суть в другом. В дискуссиях о названиях позитивной уголовной ответственности проявляется содержательная недостаточность этого понятия, отсутствие у него реального социального основания».[315]315
  Мальцев В. В. Социальная ответственность личности, уголовное право и уголовная ответственность. – С. 158.


[Закрыть]

Не совсем ясно, что В. В. Мальцев понимает под социальным основанием – правовую норму или глубинные основания ответственности.

Во-первых, правовая норма как разновидность социальной нормы выступает в качестве формального основания юридической ответственности. Во-вторых, глубинные основания юридической ответственности заключаются во включенности субъекта в общественные отношения и в его связанности предъявляемыми к нему требованиями. В правовой норме эти требования только формализуются и приобретают общеобязательный, властный, обеспечиваемый государственным поощрением и принуждением характер. В философской и социологической литературе указывается: «Социальная ответственность обусловлена взаимосвязями между людьми, общностями, коллективами»;[316]316
  Сперанский В. И. Социальная ответственность личности в системе общественных отношений (социальный аспект): Автореф. дис… д-ра филос. наук. – М., 1990. – С. 17–18.


[Закрыть] «социальным основанием ответственности выступает связь между личностью и обществом, социальная детерминация действий субъектов»;[317]317
  Филатова Т. И. Социальная ответственность как фактор преодоления отчуждения личности: Автореф. дис… канд. филос. наук. – Харьков, 1990. – С. 15.


[Закрыть] «нормативизация является основой свободы как познанной необходимости, а следовательно, основой ответственности».[318]318
  Плахотный А. Ф. Свобода и ответственность (социологический аспект). – С. 116. Широкое определение ответственности дается и в зарубежной философской литературе. См.: Weiler W. Zur Kategorie Verantwortung // Deutshe Zeit schrift Philosophie, 1965. – H. 8. – S. 993.


[Закрыть] Общественные отношения и вытекающие из них требования находят свое закрепление в правовых нормах, которые начинают оказывать на них обратное регулирующее, развивающее, упорядочивающее воздействие. Н. И. Матузов отмечает: «Право – не только мера юридической свободы, но и мера юридической ответственности. Это корреляционные категории… ответственность – такая же объективная необходимость, как и свобода».[319]319
  Матузов H. И. Право как мера свободы и ответственности личности. – С. 242.


[Закрыть]

В. В. Мальцев пишет: «Русский язык отнюдь не предполагает всех оттенков слова «ответственность», которые придаются ему в философско-социологической литературе».[320]320
  Мальцев В. В. Социальная ответственность личности, уголовное право и уголовная ответственность. – С. 160.


[Закрыть] Хотя мы и не желали приводить в качестве аргумента существования добровольной формы реализации юридической ответственности семантические изыскания, тем не менее нас вынудили к этому, так как суждение ученого-юриста противоречит истине. В толковом словаре русского языка С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой слово «ответственный» толкуется как «несущий ответственность; облеченный правами и обязанностями в осуществлении деятельности, в руководстве делами».[321]321
  Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. – М., 1993. – С. 339. Аналогично это слово толкуется и в других словарях: Лопаткин В. В., Лопаткина А. Е. Малый толковый словарь русского языка. – М., 1993. – С. 339. См. также: Толковый словарь русского языка. В 4 т. / Под ред. Д. Н. Ушакова. – М., 1994. – Т. 2. С. 523.


[Закрыть] Кроме того, аналогичная ситуация наблюдается и в иностранных языках. В немецком языке термин «ответственность» обозначается не одним, а несколькими словами: Verantworting, Verantwortlichkeit и Haftung. Первое слово означает ответственность за прошлое поведение, второе – ответственность за будущие действия, а третье – ответственность за вред, причиненный невиновно.[322]322
  См.: Schneider W. Zum Verhaltnis von Haftung und Verantwortlichkeit // Staat und Recht. – 1972. – № 10–11.


[Закрыть] По французскому словарю Робера, слово «ответственность» имеет три значения: «1. обязанность для министров оставлять власть, когда законодательный корпус отстраняет их; 2. обязанность возместить убыток, нанесенный по своей вине или (в некоторых случаях) определяемый законом; 3. моральная или интеллектуальная обязанность искупить вину, исполнить свой долг, обязанность, договор».[323]323
  Robert P. Dictionnaire alphabetique francase. – Paris. – 1980. – T. 4. P. 430.


[Закрыть] В Оксфордском толковом словаре современного английского языка сказано, что под ответственностью подразумевается: «1. быть ответственным, сделать что-либо без чужой подсказки или приказа; 2. то, за что отвечает лицо, обязанность».[324]324
  Oxford Advanced Learner dictionary of English. – Oxford, 1987. – P. 722.


[Закрыть]

Возражая Б. Т. Разгильдиеву, В. В. Мальцев указывает, что право на необходимую оборону, задержание лица, совершившего общественно опасное деяние, «есть не что иное, как право лица на общественно полезное, правомерное поведение в ситуациях, когда для реализации этого права необходимо причинить вред другим интересам».[325]325
  Мальцев В. В. Социальная ответственность личности, уголовное право и уголовная ответственность. – С. 161.


[Закрыть] Любому праву неизбежно сопутствует обязанность. Право без обязанностей превращается в произвол. В данном случае – это обязанность не превышать пределов необходимой обороны, пределов крайней необходимости и т. д.

Наш оппонент, продолжая критические замечания Н. С. Малеина и Р. О. Халфиной о смешении понятий и удвоении терминологии (на которые мы уже ответили), указывает, что «если с общетеоретических позиций (теория права – наука, имеющая все-таки более опосредованную связь с законодательством, чем теория уголовного права), наверное, можно исследовать, например, состав правомерного поведения и определять место в этом составе социальной ответственности личности, то с позиции уголовно-правовой теории рассуждения на подобные темы чреваты подрывом единого основания уголовной ответственности. В самом деле, может быть, основанием привлечения к уголовной ответственности стоит считать отсутствие в деянии лица состава правомерного поведения?».[326]326
  Там же. – С. 158–159.


[Закрыть]

Ученые-юристы, исследующие ответственность, указывают, что ее основаниями являются норма права и правонарушение (формальное и фактическое основание). Отсутствие в деянии лица состава правомерного поведения мы не рассматриваем как основание государственно-принудительной ответственности. Состав правомерного поведения может отсутствовать в следующих случаях. Во-первых, если действия лица безразличны для права. Во-вторых, если действия лица не являются правомерным поведением, но и не составляют правонарушения, например, деяния невменяемого лица. В-третьих, состав правомерного поведения отсутствует, если совершено правонарушение, характеризующееся совокупностью всех его признаков. Ввиду того, что состав правомерного поведения может отсутствовать, по разным причинам, мы это фактическое обстоятельство не указываем в качестве основания государственно-принудительной ответственности. Кроме того, безразличные для права поступки и действия невменяемого лица являются безразличными (нейтральными) и для добровольной юридической ответственности.

Некоторые суждения В. В. Мальцева противоречивы. Так, высказывая свое критическое отношение к добровольной ответственности, он отмечает существование базисных общественных отношений, которые входят в предмет уголовно-правовой охраны, но считает, что их содержание не зависит от уголовного права и общественно опасного поведения людей, а «регулятивное отношение рассматривает как возникающую на основе уголовного законодательства связь между государством и способными быть субъектами преступления лицами по поводу содержания поведения этих лиц относительно конкретных общественных отношений, охраняемых уголовным правом». Но далее В. В. Мальцев, исходя из содержания социальной ответственности, механизма ее связи с уголовным правом, содержания и предмета уголовного права, делает вывод, что у концепции позитивной ответственности нет сколько-нибудь достаточных оснований.[327]327
  Там же. – С. 160.


[Закрыть] На замечания по поводу отсутствия социальных оснований мы уже отвечали. Интересен другой момент. Как могут существовать регулятивные отношения и отсутствовать добровольная ответственность? Как может отсутствовать связь между так называемыми базисными и регулятивными отношениями и на основании чего тогда возникают регулятивные отношения? Как базисные отношения могут входить в предмет уголовно-правовой охраны и не регулироваться системой уголовного законодательства?

В. В. Мальцев делает вывод, к которому уже приходили другие ученые: «Их появление (концепций позитивной ответственности. – Авт.) в российской правовой науке в 60–70-е гг. было в той или иной мере обусловлено причинами идеологического характера. Потому с деидеологизацией уголовного права интерес к таким концепциям со временем попросту исчезнет».[328]328
  Там же. – С. 165.


[Закрыть] Мы уже высказывали свое мнение по поводу подобных замечаний, но тут акцентируем внимание на несколько ином моменте. Скорее, наоборот, именно традиционное понимание юридической ответственности только как кары, возмездия было обусловлено существовавшими многие десятилетия догмами и стереотипами. До недавнего времени реальных альтернатив наказанию как одной из форм государственного принуждения не существовало. Официальное обвинение в совершении противозаконного деяния с неизбежностью влекло применение тех или иных карательных мер, реализацию целей, которые определялись задачами, стоявшими перед государством на конкретном этапе его развития. Веками складывавшееся представление о праве как об инструменте угнетения и принуждения и об институте ответственности как о его «острие», безусловно, было прочно заложено в сознание многих и многих поколений. И если ответственность за правонарушение была только карой, то допустить возможность существования ответственности еще и в силу объективно присущих субъектам юридических обязанностей даже гипотетически было слишком смело.[329]329
  См.: Иванов А. А. Принцип индивидуализации юридической ответственности: Дис… канд. юрид. наук. – М., 1997. – С. 205–206.


[Закрыть]

Ю. М. Ткачевский считает, что «уголовная ответственность строго индивидуализируется в зависимости от ряда предписаний уголовного закона. Вне персональной индивидуализации уголовная ответственность противоречит, например, принципам вины, справедливости и гуманности (ст. 5, 6 и 7 УК РФ). К тому же уголовный закон не устанавливает (и не может устанавливать) механизмы индивидуализации позитивной уголовной ответственности, поскольку такая ответственность этим законом не предусмотрена».[330]330
  Ткачевский Ю. М. Понятие уголовной ответственности, ее суть и цели // Вестник МГУ. Сер. «Право». – 2000. – № 6. – С. 19.


[Закрыть] Принципы юридической ответственности распространяются не только на государственно-принудительную, но и на добровольную форму ее реализации. Они предопределяют юридическую ответственность в целом. Обязанности, которые возлагаются на субъектов юридической ответственности, непременно должны быть индивидуализированы.[331]331
  См.: Мироненко М. Б. Принципы юридической ответственности. – Тольятти, 2001. – С. 123.


[Закрыть] Та или иная юридическая обязанность возникает у субъекта в связи с приобретением им специального юридического статуса или с его вступлением в конкретные правоотношения. Например, обязанность оказывать медицинскую помощь возлагается на медицинских работников, обязанность воспитывать детей – на родителей и педагогов. Признаки, которые характеризуют субъекта юридической ответственности, служат одним из критериев ее индивидуализации. Вид поощрения может не быть одинаковым для всех, он зависит от характера правомерного поведения, степени заслуг. Институт замены неотбытой части более строгого наказания менее строгим – яркий пример индивидуализации добровольной ответственности. Добровольная уголовная ответственность может быть реализована и после совершения преступления (субъект добровольно возмещает ущерб, примиряется с потерпевшим). От характера его действий может зависеть освобождение от уголовной ответственности, т. е. реализация поощрительной уголовно-правовой санкции.

Справедливость и гуманизм уголовной ответственности выражаются не только в справедливости наказания, но и в справедливости установления самой уголовно-правовой обязанности. Требование справедливости обращено не только к реализации ответственности, но и к ее установлению. Данный принцип распространяется как на добровольную, так и на государственно-принудительную форму реализации ответственности. Что касается принципа виновности деяния, то следует отметить, что вина как таковая отсутствует в правомерном поведении, но добровольная ответственность рассчитана на осознанное и волевое поведение. Интегративным принципом ответственности (относящимся к двум формам реализации юридической ответственности) является принцип осознанного и волевого поведения.[332]332
  М. Б. Мироненко называет принцип ответственности при наличии свободы воли и сознания. См.: Там же. – С. 167.


[Закрыть]

Наши оппоненты непоследовательны в своей критике добровольной формы реализации юридической ответственности. Высказавшись по поводу отсутствия добровольной ответственности, далее они начинают косвенно признавать ее наличие: «Несомненно, что уголовный закон оказывает позитивное – воспитательное воздействие, но оно позитивной ответственностью не является» (Ю. М. Ткачевский[333]333
  Ткачевский Ю. М. Понятие уголовной ответственности, ее суть и цели. – С. 19.


[Закрыть]); «Позитивный аспект лучше именовать правовой ответственностью» (М. Д. Шиндяпина[334]334
  Шиндяпина М. Д. Стадии юридической ответственности: Автореф. дис… канд. юрид. наук. – М., 1996. – С. 10.


[Закрыть]); отмечают позитивный характер ответственности в целом, но отрицают его у уголовной ответственности (О. В. Селиванова,[335]335
  Селиванова О. В. Позитивная ответственность по российскому праву // Атриум: Межвуз. сб. науч. ст. Сер. «Юриспруденция». Вып. 5. – Тольятти, 1996. – С. 13.


[Закрыть] Т. Т. Дубинин[336]336
  Дубинин Т. Т. Ответственность и освобождение от нее по советскому уголовному праву: Автореф. дис… канд. юрид. наук. – М., 1985. – С. 7.


[Закрыть]); говорят о конститутивной, функциональной, персональной ответственности (О. Э. Лейст[337]337
  Лейст О. Э. Санкции и ответственность по советскому праву. – М., 1981. – С. 216–227.


[Закрыть]); отмечают подобие позитивного аспекта у наказания (В. А. Василевский[338]338
  Василевский В. А. Дифференциация уголовной ответственности и наказания в Общей части уголовного права. – С. 24.


[Закрыть]); и далее: «учитывается при конструировании норм, дает лучше показать социальное назначение уголовного закона, раскрыть содержание, сущность многих институтов уголовного права» (И. А. Лумпова[339]339
  Лумпова И. А. Виды ответственности в уголовном законодательстве: Автореф. дис… канд. юрид. наук. – Казань, 1991. – С. 11.


[Закрыть]); «Позитивный и ретроспективный аспект (вид) ответственности тесно связаны, и иногда первый является необходимым условием наступления второго» (В. А. Виноградов[340]340
  Василевский В. А. Субъекты конституционной ответственности: Дис…. канд. юрид. наук. – М., 2000. – С. 17.


[Закрыть]).

По мнению М. И. Байтина, «с точкой зрения о существовании вместе с ретроспективной и позитивной юридической ответственности трудно согласиться, поскольку все известные попытки обосновать ее так или иначе основываются на смешении юридической ответственности с другими видами социальной ответственности».[341]341
  Байтин М. И. Сущность права. – Саратов, 2001. – С. 197.


[Закрыть] Однако в своей работе М. И. Байтин так и не указывает, где, как происходит и в чем выражается смешение позитивной юридической ответственности с иными видами социальной ответственности, ограничиваясь общим утверждением. Далее ученый отмечает: «Не случайно сторонники признания как ретроспективной ответственности, так и позитивной юридической ответственности, когда они переходят от общих рассуждений о значении активной, проспективной ответственности к рассмотрению тех или иных конкретных вопросов юридической ответственности (основания, признаки, виды применительно к различным отраслям права, последствия и т. д.), то излагают их только на основе ретроспективного понимания юридической ответственности».[342]342
  Там же. – С. 196.


[Закрыть] Однако данный вывод сделан без изучения новейшей литературы и действующего российского и международного законодательства, со ссылками на работы 70–80-х годов XX столетия. По сути, М. И. Байтин вторит здесь Н. П. Колдаевой, утверждавшей, что теория позитивной юридической ответственности не зашла дальше споров вокруг ее понятия. «Дискуссии велись вокруг определения юридической ответственности (ретроспективная, перспективная, конституционная, функциональная, персональная, наказательная, умеренно-позитивная, активно-позитивная).[343]343
  Колдаева Н. П. Об ответственности в законотворчестве. – С. 165.


[Закрыть]

С этим нельзя согласиться. М. И. Байтин и Н. П. Колдаева не замечают или не желают замечать очевидного. Так, Н. И. Матузов специально исследовал взаимосвязь правового статуса, общерегулятивных правоотношений и позитивной ответственности.[344]344
  См.: Матузов И. И. Правовая система и личность. – С. 191–216.


[Закрыть] А. Н. Тарбагаев в своей работе подверг исследованию цели позитивной ответственности.[345]345
  См.: Тарбагаев А. И. Понятие и цели уголовной ответственности. – С. 34 и др.


[Закрыть] А. С. Мордовец раскрыл значение позитивной ответственности для социально-юридического механизма обеспечения прав и свобод человека.[346]346
  См.: Мордовец А. С. Социально-юридический механизм обеспечения прав человека и гражданина. – С. 232 и др.


[Закрыть] На уровне диссертаций исследовались функции и принципы позитивной ответственности.[347]347
  См.: Трофимова М. П. Функции юридической ответственности: Дис…. канд. юрид. наук. – Самара, 2000; Мироненко М. Б. Принципы юридической ответственности в системе принципов права: Дис… канд. юрид. наук. – Самара, 2001.


[Закрыть] И. Э. Звечаровский рассмотрел ответственность в посткриминальной сфере.[348]348
  См.: Звечаровский И. Э. Посткриминальное поведение: понятие, ответственность, стимулирование. – С. 30 и др.


[Закрыть] Н. В. Витрук раскрыл значение решений Конституционного Суда по вопросам позитивной юридической ответственности.[349]349
  См: Витрук Н. В. Конституционное правосудие в России (1991–2001 гг.): Очерки теории и практики. – С. 360–379.


[Закрыть] В. А. Якушин определил связь субъективного вменения и позитивной юридической ответственности.[350]350
  Якушин В. А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. – Тольятти, 1998.-С. 67 и сл.


[Закрыть] Целый комплекс проблем позитивной ответственности рассмотрен в работе Р. Л. Хачатурова и Р. Г. Ягутяна.[351]351
  См.: Хачатуров Р. Л., Ягутян Р. Г. Юридическая ответственность. – С. 51–75 и др.


[Закрыть] В работе М. Н. Кропачева определены основания позитивной уголовной ответственности. Монография Л. Н. Носковой посвящена позитивной ответственности, рассмотрены в ней и вопросы оснований последней.[352]352
  См.: Носкова Л. Н. Позитивная юридическая ответственность. – Тольятти, 2003.


[Закрыть] А. А. Мусаткина вывела понятие позитивной финансовой ответственности, ее целей, функций и оснований.[353]353
  См.: Мусаткина А. А. Финансовая ответственность в системе юридической ответственности. – Тольятти, 2003.


[Закрыть] А. П. Чирков определил место позитивной юридической ответственности в системе права,[354]354
  Чирков А. П. Ответственность в системе права.


[Закрыть] а В. А. Кислухин – ее место в классификации юридической ответственности.[355]355
  Кислухин В. А. Виды юридической ответственности: Автореф. дис… канд. юрид. наук. – М., 2002.


[Закрыть]

М. И. Байтин не удосужился указать или намеренно «забыл» и целый ряд монографических работ, вышедших в 80-х годах XX века.[356]356
  Конечно, куда проще сделать безапелляционное утверждение общего характера, что «позитивной юридической ответственности не существует», чем детально рассматривать все аргументы, которые приводят сторонники позитивной юридической ответственности.


[Закрыть] Так, В. Н. Кудрявцев посвятил ряд монографических работ не только понятию позитивной ответственности, но и ее связи с правовым поведением.[357]357
  Кудрявцев В. Н. Правовое поведение: норма и патология. – М., 1982; Он же. Закон, поступок, ответственность.


[Закрыть] В. С. Прохоров, Н. М. Кропачев, А. Н. Тарбагаев исследовали роль позитивной ответственности в механизме уголовно-правового регулирования.[358]358
  Прохоров В. С., Кропачев Н. М., Тарбагаев А. Н. Механизм уголовно-правового регулирования: норма, правоотношение, ответственность. – Красноярск, 1989.


[Закрыть] Д. И. Фельдман, Г. И. Курдюков, С. Б. Раскалей, В. А. Василенко, Л. В. Сперанская в своих работах обосновали реальность позитивной юридической ответственности в международном праве.[359]359
  Сперанская Л. В. Международно-правовая ответственность государства за загрязнение Мирового океана. – М., 1984; Василенко В. А. Ответственность государства за международные правонарушения. – Киев, 1976. Фельдман Д. И., Курдюков Г. И. Основные тенденции развития международной правосубъектности. – Казань, 1974.


[Закрыть] Н. А. Боброва и Т. Д. Зражевская исследовали позитивную конституционную ответственность.[360]360
  Боброва Н. А., Зражевская Т. Д. Ответственность в системе конституционных норм. – Воронеж, 1985.


[Закрыть] Кроме того, проведенное социологическое исследование подчеркивает ее юридической характер.[361]361
  См. приложение.


[Закрыть] Поэтому не случайно сторонники существования только ответственности за правонарушение не приводят существенных доводов, отрицающих юридический характер позитивной ответственности, а ограничиваются общими утверждениями «о смешении юридической ответственности с другими видами социальной ответственности»,[362]362
  Байтин М. И. Сущность права. – С. 196.


[Закрыть] не желая обращаться к новым монографическим работам (да и к ряду монографических работ 70–80-х годов), в которых исследуется не только понятие позитивной юридической ответственности, а также к действующему законодательству[363]363
  Выше мы приводили нормативно-правовые акты и решения Конституционного Суда, в которых ответственность рассматривается в ее позитивном юридическом значении.


[Закрыть] и решениям Конституционного Суда РФ.[364]364
  Выше мы приводили различные решения Конституционного Суда РФ по вопросам позитивной юридической ответственности. Подробно обзор решений Конституционного Суда по вопросам позитивной юридической ответственности см.: Витрук И. В. Конституционное правосудие в России (1991–2001 гг.): Очерки теории и практики.


[Закрыть]