Текст книги "Общая теория юридической ответственности"

Между тем сторонники ретроспективной ответственности продолжают утверждать, «что юридическая ответственность всегда ретроспективна»,[365]365
  Байтин М. И. Сущность права. – С. 197.


[Закрыть] но утверждения, данные без детального изучения действующего законодательства и научных работ, не являются весомым аргументом в пользу узкого понимания юридической ответственности и противоречат принципу объективности научных исследований. Причем М. И. Байтину хватило пяти с половиной страниц исследовательского текста (и то по большей части посвященного негативной ответственности) для категорического вывода об отсутствии позитивной юридической ответственности, а самому исследованию позитивной ответственности и обоснованию отсутствия у нее юридического характера посвящено чуть более семидесяти строк. Сама аргументация носит по большей части противоречивый характер, а высказывание о том, что сторонники «как ретроспективной, так и позитивной юридической ответственности, когда они переходят от общих рассуждений о значении активной, проспективной ответственности к рассмотрению тех или иных конкретных вопросов юридической ответственности… излагают их только на основе ретроспективного понимания юридической ответственности»,[366]366
  Там же.


[Закрыть] не является объективным и прямо противоречит многочисленным работам сторонников позитивной юридической ответственности.

М. И. Байтин отмечает, что «вместе с тем к понятиям юридической и позитивной ответственности в полной мере относится требование логики (курсив наш. – Авт.), чтобы любое понятие было адекватно своему содержанию, чтобы понятия разграничивались по своим отличительным сущностным признакам».[367]367
  Там же. – С. 198.


[Закрыть] Как ни парадоксально, но именно это высказывание М. И. Байтина, которое он делает со ссылкой на работу С. Н. Братуся[368]368
  Братусь С. Н. Юридическая ответственность и осознание долга // Вопросы теории государства и права. – Саратов, 1983. – Вып. 6. – С. 58.


[Закрыть] и наводит на мысль о существовании позитивной юридической ответственности. Социальная ответственность и юридическая ответственность соотносятся между собой как категории рода и вида. Согласно правилам логики в таком понятийном ряду род представляет нечто общее в предметах, составляющих его виды. Понятие, относящееся к категории вида, обладает свойствами, признаками понятий, которые находятся на более высоком уровне. Таким образом, в суждениях сторонников только ретроспективной ответственности имеются логические противоречия. Признавая, что в содержание общесоциологического понятия, наряду с ретроспективным, входит и перспективный аспект, они в то же время отрицают наличие перспективного аспекта юридической ответственности. Согласно традиционной логике признаки, отмеченные у определенного рода явлений в общем понятии, обязательно имеются и у специфических явлений данного класса. Таким образом, если мы определяем добровольную (позитивную) и принудительную (негативную) формы реализации ответственности в общесоциологическом понятии, то эти формы обязательно должны быть и у видовых понятий ответственности. «Ответственность – социальный феномен, имеющий двойственную природу и выступающий как социальное отношение и как качество личности. Социальная ответственность – порождение и важнейший компонент гражданского общества, общества равных свободных индивидов. Будучи с необходимостью опосредованной государством и правом, она получает политические и правовые особенности, формы»,[369]369
  Шабуров А. С. Политические и правовые аспекты социальной ответственности личности: Дис… д-ра юрид. наук. – Екатеринбург, 1992. – С. 14.


[Закрыть] но не теряет при этом своих основных признаков и характеристик.

Суждения М. И. Байтина противоречат и основополагающему принципу диалектики, согласно которому следует рассматривать все явления социальной жизни в их противоречивом единстве и борьбе. И если рассматривать юридическую ответственность с позиций традиционной логики и диалектики, получается, что юридическая ответственность едина, а различные формы ее реализации находятся в постоянной борьбе. Правонарушение существует постольку, поскольку есть правомерное поведение, а принудительная форма реализации юридической ответственности существует лишь постольку, поскольку существует добровольная форма реализации юридической ответственности.

Юридическая ответственность, как и любой другой вид социальной ответственности, едина и включает в себя как ответственность за будущее поведение (позитивную, добровольную ответственность), так и ответственность за прошлое противоправное поведение (негативную, государственно-принудительную ответственность). Отличительные черты и свойства, которые выделяют юридическую ответственность среди других видов социальной ответственности, не вступают в противоречие с общими свойствами социальной ответственности. Говорить об отсутствии у юридической ответственности добровольной формы реализации – значит признавать юридическую ответственность не разновидностью социальной ответственности, а неким особым «несоциальным видом» и исключать ее из системы регулирования общественных отношений.

Не отличаются строгой логичностью и отсутствием противоречий и работы других сторонников существования только негативной юридической ответственности. Так, Е. В. Грызунова, высказав свое критическое отношение к концепции позитивной юридической ответственности (причем, исследовательница не нашла весомых аргументов, а ограничилась, как и М. И. Байтин, общими рассуждениями о смешении понятий),[370]370
  Грызунова Е. В. Правонарушение и юридическая ответственность в их соотношении: Автореф…дис. канд. юрид. наук. – Саратов, 2002. – С. 17. – Е. В. Грызунова не нашла весомых аргументов, свидетельствующих об отсутствии позитивной юридической ответственности, а в обоснование своей позиции сослалась на общее рассуждение. Да и само понятие юридической ответственности, даваемое Е. В. Грызуновой, практически копирует определение юридической ответственности, предлагаемое М. И. Байтиным. По мнению Е. В. Грызуновой, «юридическая ответственность представляет собой реализацию санкции правовой нормы, заключающуюся в наступлении для правонарушителя определенных неблагоприятных последствий материального, физического, психического и нравственного характера» (с. 19). А еще больше данное определение сходится с мыслями О. Э. Лейста, который и разработал концепцию «юридическая ответственность – реализация санкции правовой нормы».


[Закрыть] буквально в следующем абзаце пишет: «Вместе с тем нельзя не замечать и тем более недооценивать наличие тесной связи между двумя рассматриваемыми видами ответственности (имеется ввиду позитивная и негативная ответственность. – Авт.)».[371]371
  Там же.


[Закрыть] На другой странице Е. В. Грызунова со ссылкой на работу В. В. Бутнева отмечает, что гражданско-процессуальная ответственность, «как и другие виды ответственности, представляет собой закрепленную юридическими нормами необходимость определенного поведения участников судопроизводства»,[372]372
  Там же. – С. 21.


[Закрыть] однако сам В. В. Бутнев приводит данное определение применительно к позитивной ответственности. Еще через несколько страниц Е. В. Грызунова указывает: «Федеративная ответственность сохраняет присущее юридической ответственности в целом выделение двух ее видов: позитивной и негативной (курсив наш. – Авт.)».[373]373
  Там же. – С. 23.


[Закрыть] Так чем же вызваны подобные противоречия, когда на одной странице пишут одно, а на другой (или в следующем абзаце) – прямо противоположное? Очевидно, вникнув в суть проблемы, авторы приходят к выводу о реальности позитивной юридической ответственности, но, следуя научным «традициям», не желают прямо признать это. Впрочем, работа Е. В. Грызуновой содержит еще много «интересных» положений. Так, третья глава ее диссертации носит название: «Роль юридической ответственности в системе профилактики и причинения (курсив наш. – Авт.) правонарушений в современном российском государстве».[374]374
  Там же. – С. 22. – Автор в качестве одного из признаков правонарушения указывает на «наступление юридической ответственности». А если она не наступила? Получается, что нет и правонарушения. Очевидно, этот признак обозначают как предусмотренность юридической ответственности, в науке уголовного права его называют наказуемостью, а в науке административного права – административной наказуемостью. Далее Е. В. Грызунова отмечает, что «к числу обязательных элементов состава правонарушения относятся: объект правонарушения, объективная сторона правонарушения, субъект правонарушения, субъективная сторона правонарушения и причинная связь между ними» (с. 14). Весьма странно! Мы всегда полагали, что причинная связь устанавливается между деянием и последствиями, а не между объектом и субъектом, объективной и субъективной стороной. Определив признаки и элементы состава правонарушения, Е. В. Грызунова пишет: «В рамках системы „правонарушение“ выделяются юридические средства, направленные на профилактику правонарушений…» (с. 12). Нам не совсем ясно, что такое «система „правонарушение“» – совокупность его признаков или совокупность элементов состава правонарушения? Очевидно одно: невозможно в понятие или в «систему „правонарушение“» включить еще и профилактику. Если и можно говорить о правонарушении как системе и о профилактике как системе, то, несомненно, это будут различные системы, а не элементы одной системы, как этот представляет Е. В. Грызунова. Если встать на позицию Е. В. Грызуновой, то в определение понятия «правонарушение» необходимо будет включить еще один признак – профилактику правонарушений.


[Закрыть] Как мы ни старались, но так и не смогли понять, как юридическая ответственность способна причинять правонарушения и какова ее роль в этом «причинении». На наш взгляд, очевидно, что юридическая ответственность призвана предупреждать правонарушения. Наверное, сторонники узкого понимания юридической ответственности так стремятся доказать отсутствие позитивной юридической ответственности, что усматривают в ней уже не средство предупреждения правонарушений, а фактор их причинения. Что в принципе и не удивительно. Признание предупредительной функции юридической ответственности означает одновременно и признание позитивной юридической ответственности. Общепревентивная функция юридической ответственности осуществляется вплоть до момента совершения правонарушения. Здесь в рассуждениях сторонников узкого понимания юридической ответственности обнаруживается еще одно противоречие. Получается, что функция есть, а самой ответственности, которая эту функцию выполняет, не существует. Как же быть с элементарными правилами логики и элементарными причинно-следственными зависимостями? А они в работах приверженцев только ответственности за правонарушение упускаются.

С самим пониманием ретроспективной ответственности, предлагаемым М. И. Байтиным, также трудно согласиться. Он пишет: «Юридическая ответственность – наступление для лица, совершившего правонарушение, нежелательных последствий материального, физического, психического, нравственного характера, предусмотренных санкцией юридической нормы»,[375]375
  Байтин М. И. Сущность права. – С. 173.


[Закрыть] а на другой странице отмечает, что «по своему содержанию санкция есть вид и мера юридической ответственности».[376]376
  Там же. – С. 194.


[Закрыть] Определение, предлагаемое автором, по своей сути тождественно понятию «реализация санкции нормы права». Возникает вопрос: зачем нужно такое понятие юридической ответственности, ведь существуют понятия «реализация санкции нормы права» и «неблагоприятные последствия»? Ответа на этот вопрос в монографии М. И. Байтина нет. Апологеты только ретроспективной ответственности очень любят упрекать сторонников широкого понимания юридической ответственности в том, что позитивная юридическая ответственность смешивается с понятиями «правовой долг», «юридическая обязанность», «сознание», «правомерное поведение» и т. п.,[377]377
  Аналогичное возражение содержится и в работе М. И. Байтина. См.: Там же. – С. 195–196.


[Закрыть] а сами запросто соединяют понятие негативной ответственности с понятием реализации санкции. Между тем во многих работах четко определено соотношение позитивной юридической ответственности и осознания, поощрения, юридической обязанности, правовой нормы, правоотношения и т. п.

Думается, что понятие юридической ответственности, предлагаемое М. И. Байтиным, трудно согласовать с самим названием его книги: «Сущность права: нормативное правопонимание: на грани двух веков». Во-первых, юридическая ответственность – одно из проявлений сущности права. По справедливому утверждению Б. Н. Габричидзе и А. Г. Чернявского, «юридическая ответственность – это субстанция, высшая сущность права во всех видах и формах его проявления и движения, развития и совершенствования».[378]378
  Габричидзе Б. И., Чернявский А. Г. Юридическая ответственность. – М., 2005. – С. 3.


[Закрыть] Так неужели высшую сущность права следует сводить к претерпеванию, лишениям и реализации санкции правовой нормы? Очевидно, что нет! Сторонники узкого понимания юридической ответственности видят в санкции универсальное средство предупреждения правонарушений и, наверное, именно поэтому стремятся перевернуть представления об элементарном строении правовых норм. В работе Е. В. Грызуновой указывается: «Юридическая ответственность по своему содержанию и назначению предполагает совершение лицом неправомерного виновного деяния, предусмотренного санкцией нормы права (курсив наш. – Авт.)».[379]379
  Грызунова Е. В. Правонарушение и юридическая ответственность в их соотношении. – С. 17.


[Закрыть] Очень странно! Мы всегда полагали, что в санкции закреплены меры юридической ответственности, а запрещенное деяние указано в диспозиции, но никак не в санкции. Впрочем, подобное понимание санкций нашими оппонентами вполне объяснимо. Они настолько преувеличивают их роль, что уже не остается места для диспозиции правовой нормы. Из высказывания Е. В. Грызуновой неясно, как в содержание юридической ответственности можно включать виновное деяние? Получается, что в содержание юридической ответственности входят не неблагоприятные последствия, а само правонарушение. Гиперболизирована роль санкций и в работе М. И. Байтина. Он пишет: «Профилактическое влияние санкции на сознание субъектов регулируемого отношения в целях обеспечения их правомерного поведения, предупреждения правонарушений, начинается с момента издания правовой нормы».[380]380
  Байтин М. И. Сущность права. – С. 194.


[Закрыть] Профилактика правонарушений начинается не с санкции правовой нормы, а с ее диспозиции. Субъект первоначально должен уяснить само правило поведения, санкция же действует только в отношении лиц, склонных к совершению правонарушений. Именно в ней сформулировано правило поведения. Нельзя согласиться и с утверждением М. И. Байтина о том, что «в действие механизма правового регулирования санкция нормы вступает в случае совершения правонарушения».[381]381
  Там же.


[Закрыть] В отношении неустойчивых лиц (или лиц, склонных к совершению правонарушения) санкция действует на психологическом уровне как угроза вплоть до момента совершения правонарушения. Ее основная функция в механизме правового регулирования состоит в удержании потенциального правонарушителя от действий, запрещенных в диспозиции правовой нормы. Санкция сообщает субъекту, какие неблагоприятные последствия могут наступить для него в случае нарушения диспозиции. Она, как и диспозиция, действует с момента издания нормы права, но до совершения правонарушения не реализуется, а лишь участвует в регулировании правомерного поведения, предупреждая совершение противоправных поступков. Утверждать же, что действие санкции начинается только с момента совершения правонарушения, означает признавать в ней только средство кары и сводить на «нет» общую превенцию правонарушений.

Во-вторых, на «грани двух веков» большинство ученых не понимает юридическую ответственность как наступление нежелательных последствий. В обоснование данной позиции не считаем нужным приводить ссылки на многочисленные работы ученых и действующее законодательство, так как они приведены выше. Причем не рассматривают ее только как наступление нежелательных последствий даже сторонники узкого понимания юридической ответственности.

М. И. Байтин, критикуя других ученых за смешение позитивной ответственности с иными видами социальной ответственности, сам смешивает понятие ретроспективной ответственности с последствиями, свойственными для различных видов социальной ответственности, утверждая, что ее содержание заключается не только в наступлении для лица, совершившего правонарушение, нежелательных последствий материального, физического, но и нравственного, психического характера. Нравственные и психические претерпевания свойственны для санкций иных видов социальной ответственности (моральной, семейной, религиозной и т. п.). Для юридических санкций с их формальной определенностью данное свойство не характерно. Да и в принципе невозможно в правовой санкции закрепить объем и меру психических и нравственных переживаний – это субъективные категории. Внутреннее переживание зависит от правосознания конкретного субъекта. У одних лиц даже незначительный штраф вызывает тяжелые нравственные страдания и угрызения совести, а для других – «тюрьма дом родной». Кроме того, включение М. И. Байтиным в понятие ответственности нравственных и психических правоограничений не согласуется с его утверждением о том, что «санкция есть вид и мера (курсив наш. – Авт.) юридической ответственности».[382]382
  Там же.


[Закрыть] Тогда согласно правилам логики должны появляться «нравственные» и «психические» виды юридической ответственности, которые автор не называет, поскольку таких видов юридической ответственности не существует. Еще раз подчеркнем, что в юридической санкции невозможно зафиксировать меру и объем психических и нравственных лишений.

Упоминание М. И. Байтиным в связи с определением ответственности о «нежелательных последствиях для лица»[383]383
  Там же.


[Закрыть] переводит ее в сферу субъективного, так как не являются редкостью случаи, когда лица специально совершают правонарушения, стремясь попасть в места лишения свободы (например, граждане без определенного места жительства, заинтересованные в получении хотя бы минимальных социальных гарантий). Другие граждане, испытывая угрызения совести, сами желают подвергнуться наказанию, претерпеть лишения и т. п., но если встать на позицию М. И. Байтина, то это не будет являться юридической ответственностью, ведь подобные последствия желательны для субъекта.

Можно констатировать, что теория добровольной (позитивной) формы реализации юридической ответственности в настоящее время продвинулась далеко вперед, а наши оппоненты продолжают приводить отрицающие эту концепцию доводы (или вообще не утруждают себя их поисками, ограничиваясь голословными утверждениями), которые были известны ранее и на которые сторонники юридического характера позитивной юридической ответственности давно нашли ответы. Новым аргументом можно считать лишь указание на якобы идеологический характер позитивной юридической ответственности.

Итак, добровольная форма реализации юридической ответственности – это способ закрепления юридической обязанности соблюдать требования правовых норм, реализующаяся в правомерном поведении субъектов юридической ответственности, одобряемом или поощряемом государством.

Добровольная форма реализации (позитивная юридическая ответственность) обладает следующими признаками: основывается на правовых нормах и как следствие нормативна, формально определена и обладает четкостью, детализированностью и общеобязательностью; гарантируется государством; обеспечивается государственным убеждением, принуждением или поощрением; реализуется в регулятивном правоотношении; в свое содержание включает юридическую обязанность по соблюдению правовых норм и правомерное поведение; своими последствиями влечет одобрение или применение мер поощрения.

§ 2.2. Концепции юридической ответственности за правонарушение

Если вопрос о добровольной форме реализации юридической ответственности является в юридической литературе дискуссионным, то все ученые однозначно признают существование юридической ответственности за правонарушение. Однако на этом единство во мнениях заканчивается. Несмотря на то, что споры о понятии «юридическая ответственность за правонарушение» продолжаются уже более пяти десятилетий, в общей теории права и отраслевых науках не наметилось тенденции к сближению различных концепций, наоборот, одни концепции диаметрально противоположны другим. К сожалению, до настоящего времени не выведено общепризнанного понятия юридической ответственности.

В результате активных научных исследований в юридической науке сложилось несколько концепций юридической ответственности за правонарушение, многие из них дополняют и развивают друг друга, обогащая теорию юридической ответственности новыми знаниями.

«Наказание – это и есть юридическая ответственность»,[384]384
  Малеин Н. С. Юридическая ответственность и справедливость. – М., 1992. – С. 19. См. также: Малеин Н. С. Об институте юридической ответственности // Юридическая ответственность: проблемы и перспективы: Ученые записки Тарт. гос. ун-та. – Тарту, 1989. – С. 30.


[Закрыть] – считает Н. С. Малеин. «Сущность ответственности, ее неотъемлемый признак состоит в наказании, каре правонарушителя», – продолжает свою мысль ученый.[385]385
  Малеин Н. С. Юридическая ответственность и справедливость. – С. 36.


[Закрыть] Исходя из такой трактовки ответственности, Н. С. Малеин делает вывод, что юридическая ответственность имеет своей целью защиту справедливости.[386]386
  Там же. – С. 52.


[Закрыть] Полемизируя с Н. С. Малеиным, В. А. Хохлов подчеркивал: «Это вовсе не принцип справедливости, а почти не прикрытый „принцип талиона“, корректируемый Н. С. Малеиным лишь необходимостью учитывать вину».[387]387
  Хохлов В. А. Ответственность за нарушение договора по гражданскому праву. – Тольятти, 1998. – С. 15.


[Закрыть]

Сами термины «наказательная», «наказание» не отражают сути юридической ответственности за правонарушение. Известно, что юридическая ответственность и наказание – не тождественные понятия. В УК РФ они четко разграничиваются. На это указывает название глав и разделов: «Освобождение от уголовной ответственности» (гл. 11); «Освобождение от наказания» (гл. 12); «Особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» (гл. 14).

Наказание характеризует юридическую ответственность, но только к нему не сводится. Наказанию предшествуют обязанность правонарушителя его претерпеть, факт осуждения, а после отбывания наказания следует состояние наказанности.

Позиция других ученых заключается в том, что они рассматривают юридическую ответственность в неразрывной связи с санкцией правовой нормы и определяют ее как реализацию санкции.[388]388
  Лейст О. Э. Санкции и ответственность по советскому праву. – М., 1981. – С. 97 и сл.


[Закрыть] «В самом простейшем подходе, – отмечает Л. С. Явич, – юридическая ответственность – это применение соответствующей санкции нарушенной правовой нормы».[389]389
  Явич Л. С. Право и социализм. – М., 1982. – С. 136. В другой работе Л. С. Явич трактует юридическую ответственность как особый вид правоотношения охранительного характера, в которых одна из сторон (суд) имеет право наказать, а другая сторона (правонарушитель) обязана претерпеть наказание. См.: Явич Л. С. Сущность права. – Л., 1985. – С. 172.


[Закрыть] О. Э. Лейст утверждает: «Широко распространено определение юридической ответственности как реализации санкций. Однако понятие ответственности по своему объему шире понятия „применение санкций“, поскольку включает такие проблемы, как квалификация правонарушения, гарантии достижения объективной истины по делу, применение мер пресечения (обеспечения), права лица, обвиняемого в совершении правонарушения, основания освобождения от ответственности, „состояние наказанности“ при реализации штрафных, карательных санкций и ряд других».[390]390
  Лейст О. Э. Санкции и ответственность по советскому праву. – С. 102–103.


[Закрыть] Сам О. Э. Лейст рассматривает санкцию как «нормативное определение мер государственного принуждения, применяемых в случае правонарушения и содержащих его итоговую правовую оценку»,[391]391
  Там же. – С. 7.


[Закрыть] т. е. понимает под ответственностью реализацию санкции правовой нормы.

Концепцию «юридическая ответственность – реализация санкции» можно назвать нормативной, поскольку ее ядром выступает норма права, санкция (как структурный элемент нормы права), а ответственность и ее меры выполняют служебную роль. Санкция и ответственность – близкие понятия, но не всякая санкция есть юридическая ответственность, и не всегда юридическая ответственность сводится к реализации санкции. Например, возможна юридическая ответственность без назначения наказания, сводящаяся только к властному осуждению правонарушителя. Несмотря на то, что данная концепция сужает юридическую ответственность до реализации санкции, одновременно она предоставляет слишком широкое поле для толкования юридической ответственности.

По своей сущности концепция «юридическая ответственность – реализация санкции» есть модификация концепции «юридическая ответственность – наказание». В санкциях норм, предусматривающих юридическую ответственность, закрепляются различные виды и меры наказания (взыскания), а применение к лицу санкции правовой нормы есть не что иное, как применение наказания (реализация санкции).

С точки зрения логической структуры нормы права меры ответственности выражаются (закрепляются) в санкциях, однако они не могут быть отождествлены с самой ответственностью, поскольку наличие последней не зависит от применения либо неприменения каких-либо санкций. «В качестве объективно существующего состояния она нуждается, но не заключается в них».[392]392
  Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: Автореф. дис… д-ра юрид. наук. – Саратов, 1998. – С. 14.


[Закрыть]

Юридическая ответственность не сводится к наказанию или реализации санкции, поскольку может существовать без реализации санкции и наказания, а вот наказание и реализация санкции всегда основываются на ответственности и не могут существовать без нее. Таким образом, понятие юридической ответственности шире, чем понятия наказания и реализации санкции.