Текст книги "Идеальный выбор"

Глава 16

Девон крепко уцепилась за его жилет, и Себастьяну казалось, что так же крепко держит она его сердце.

Охваченный бурей эмоций, он чувствовал, как напряглось все его тело. Он едва мог дышать – легкие жгло. Он не находил в себе сил отпрянуть от нее. Не мог совладать со своими чувствами и оставить ее.

Густые волосы Девон распустились; насквозь мокрые, они облепили голову. Совершенно мокрой была и ее одежда – Себастьян слишком поздно спохватился накинуть на нее плащ. Розовые кончики сосков просвечивали сквозь шелковую ткань ночной сорочки. Ресницы слиплись… от дождя или от слез?

Но самым главным было то, как она смотрела на него… какими выразительными сделались черты ее милого лица, как лихорадочно цеплялись за его жилет ее тоненькие пальчики. Она ничего не скрывала, в золотистых глазах светились мольба и надежда.

– Возьмите меня с собой, – повторила она дрожащим голосом. – Пожалуйста, Себастьян, возьмите меня с собой.

Она не могла отпустить его.

А он – оставить ее.

Когда карета тронулась с места, они оба сидели в ней.

Себастьян больше ни о чем не спрашивал. Девон больше не цеплялась за него со всей силой отчаяния.

Достаточно было того, что она здесь.

И того, что они вместе.

Лондон остался позади – и дождь тоже. Час спустя карета уже ехала по узким дорогам, ведущим с холма на холм. Месяц следовал за каретой и серебрил своим светом причудливые купы облаков.

Они проехали поворот. Колесо попало в рытвину, и Девон от толчка упала Себастьяну на колени. Он инстинктивно обнял ее, но уже иной инстинкт побудил его крепче сжать руки, когда Девон попыталась привстать и выпрямиться. Она подняла на него вопрошающий взгляд, и Себастьян в ответ привлек ее к своей широкой груди, где она и угнездилась весьма уютно, прижав замерзший нос к его теплой шее. Себастьян накрыл плащом их обоих, и ему почудилось, что Девон улыбается…

Заря уже бросила потоки золотистого света на окрестные холмы, когда карета, миновав увитые плющом тяжелые кованые ворота, покатила по извилистой дороге мимо ухоженных лужаек и кустов.

Себастьян разбудил Девон, которая уснула незадолго перед этим, и она пошевелилась, теплая и сонная. Он поцеловал маленькую ручку, умостившуюся у него на груди, и ласково усадил Девон рядом с собой.

– Мы приехали, – сказал он.

Улыбка тронула губы Себастьяна, когда их взгляду открылся дом. Вид впечатляющий, как всегда, подумал он. Высокие колонны в греческом стиле доминировали над центром здания. Каждое из боковых крыльев дома, пристроенных к центральной части, украшал ряд больших обрамленных белым камнем окон, разделенных на две половины так называемыми средниками.

Себастьян помог Девон выйти из кареты, точнее сказать, вынес ее из экипажа и поставил на землю. Девон глянула на дом и невольно открыла рот.

– Добро пожаловать в Терстон-Холл, – произнес Себастьян с лукавой усмешкой.

Хотя приезд Себастьяна в родовое гнездо был неожиданным, лакей в красной с золотом ливрее уже спешил им навстречу. Они вошли в дом, где Себастьян передал Девон с рук на руки опытной и ловкой горничной по имени Джейн.

– Почему бы вам не принять ванну и не подремать немного? – предложил он. – Я буду ждать вас здесь в… – Тут он взглянул на стоящие возле лестницы старинные дедовские часы, маятник которых отсчитывал секунды со звуком, похожим на прищелкивание. – Ну, скажем, в полдень.

– А вы чем займетесь? – спросила Девон, немного растерянно глядя на него.

– М-м-м… – протянул он, как бы раздумывая, и потрогал пальцами щетину у себя на подбородке. – Мне, наверное, тоже стоит принять ванну и побриться.

Он слегка коснулся тыльной стороной ладони щеки Девон, такой восхитительно гладкой, не заботясь о том, что подумают слуги об этом ласковом жесте.

– Я чувствую себя хорошо, – проговорила Девон со смехом. – Никаких хлопот с бритьем, не то что вам.

Себастьян тоже чувствовал себя хорошо. Тяжести в груди как не бывало. Он любил Терстон-Холл, очень любил, но на этот раз приятное душевное расположение возникло не оттого, что он приехал домой.

Оттого, что рядом с ним была Девон.

В полдень она не ждала его у лестницы. Себастьян решил, что она заспалась, и легонько постучал в дверь ее спальни. Джейн как раз убирала постель и сообщила ему, что мисс Сент-Джеймс вышла уже с четверть часа назад.

Себастьян нашел ее в портретной галерее. Девон выглядела посвежевшей, волосы ее были аккуратно расчесаны и перевязаны лентой на затылке. Знаменитое ожерелье посверкивало на шее. Джейн успела переодеть Девон в одно из платьев Джулианны. Себастьян едва не застонал.

Он подошел ближе, стараясь не смотреть на ложбинку между сливочно-белых грудей, верхняя часть которых выступала за пределы низкого выреза лифа.

– Добрый день, – приветствовала его Девон. – А я заблудилась.

– Мне следовало бы это предвидеть, – усмехнулся Себастьян. – Вам не впервой. Только не заходите в этом доме слишком далеко. Может случиться, что вас потом придется искать не одну неделю.

– Суть не в том, сэр… Стали бы вы меня искать в таком случае – вот вопрос.

– Без сомнения, – ответил он.

– Или искали бы исчезнувшие драгоценности? – поддразнила она.

– Нет, Девон. Только вас. Искал бы без отдыха, пока не нашел.

Боже, что он натворил! Ему не следовало брать ее с собой. Но он это сделал, и теперь уже нечего о том жалеть. Ему так хорошо от того, что она здесь…

– Я должен поблагодарить вас за то, что вы со мной поехали, – с улыбкой заговорил он. – Сам бы я и не подумал увозить вас из Лондона среди ночи.

– Как мне помнится, дело происходило не совсем так, но вы поступили великодушно.

Улыбка исчезла с его губ.

– Я должен признаться, что и сейчас не могу объяснить свое поведение. Джастин… впрочем, вы и сами видели, что я не в состоянии был выдержать… не мог остаться. И к тому же я просто… Мне было необходимо попасть сюда. Необходимо увидеть… – у него перехватило горло, он продолжал с трудом: – все это снова… Мне надо было оказаться дома.

Маленькая ручка легла на его ладонь. Себастьян слегка пожал пальцы Девон и подвел ее к большому полотну в позолоченной раме.

– Я вижу, вам нравится наш семейный портрет. Этот был написан за несколько месяцев до того, как мать уехала. Отец не разрешал поместить портрет в галерею, пока был жив. Но я считаю, что портрет должен находиться здесь, вместе с прочими Стирлингами.

– Вы такой юный на этом портрете, – рискнула заметить Девон. – Сколько вам тогда было лет?

– Мне было десять лет, Джастину четыре, а Джулианне три года.

– Но вы и в таком возрасте были высоким, не намного ниже отца. – Девон перевела взгляд на маленькую ангелоподобную девочку с каштановыми кудрями. – Джулианна просто прелесть.

– Она такой и осталась. У нее необычайно щедрая, отзывчивая душа, а голос ясный и чистый, как солнечный луч.

Девон пригляделась к великолепно сложенной красавице, облаченной в ярко-синий бархат. Выражение лица у нее было сдержанным, однако живые искорки в глазах выдавали ее истинный характер: казалось, она бросает вызов стоящему с ней рядом мужчине со строгим лицом.

– Ваша мать поразительно красива, – негромко проговорила она.

– Не правда ли? Джастин пошел в нее, Джулианна унаследовала материнское изящество, а я уродился в отца.

«Наружностью, но не характером, – подумал он. – Слава Богу, что так».

Девон словно бы угадала ход его мысли и принялась рассматривать главу семьи на портрете. Художник с поразительным проникновением в натуру своего объекта отразил и суровость Уильяма Стирлинга, и его неодобрительное отношение к членам семьи… Надо же! Все пятеро стояли в библиотеке у камина, но даже на портрете отец семейства соблюдал дистанцию между собой и остальными, не только физическую, но явно и эмоциональную.

Себастьян нахмурился. Во время пребывания в родовом поместье он обычно каждый день приходил взглянуть на семейный портрет, но только сегодня впервые обратил внимание на то, что отец предпочел остановиться на определенном расстоянии от жены и детей.

Он словно посмотрел на портрет иными глазами… глазами Девон.

И подумал с оттенком цинизма, столь свойственного его брату, что, быть может, над семейством Стерлингов тяготело какое-то проклятие, когда дело шло о заключении брака. Он не мог себе представить, что Джастин женится, – какой женщине нужен муж-кутила? Любовная история Джулианны подтверждает версию насчет проклятия. С их сестрой тоже произошел скандал…

Ничуть не удивительно, что она приняла такое крайнее решение: ни один мужчина в мире более не вскружит ей голову.

Его собственный брак будет совсем не таким, как семейный союз его родителей. Он должен быть иным. И будет.

– Вам, вероятно, было очень тяжело, когда… ваша мама уехала, – очень тихо и с запинкой произнесла Девон.

Себастьян ощутил, как плечи у него вдруг напряглись под тонкой батистовой рубашкой.

– Вы знаете, я ее видел. То есть я видел, как она уезжает. Я… я до сих пор никому об этом не рассказывал, – признался он, и голос его прозвучал тоже с напряженностью, непривычной для его собственных ушей. – И – это было для меня ужасно в течение долгого, ох какого долгого времени. Джулианна была слишком мала, чтобы понять случившееся. Она только и знала, что ее любимая мамочка уехала. Джастин… с ним дело посложнее. Он унаследовал шарм и живость матери, но унаследовал и ее безудержность, склонность к необдуманным поступкам. Он до того на нее похож, что меня это порой пугает.

– Чем? – только и спросила она.

– У Джастина есть темная сторона, Девон, – ответил Себастьян, и какая-то тень пробежала по его лицу. – Вы могли заметить это вчера ночью. Он может быть таким безрассудным, будто ему нет дела ни до кого и ни до чего. – Помолчав, он добавил: – Я его люблю и надеюсь, вы это понимаете. Не подумайте, прошу вас, что мы с ним в любую минуту готовы вцепиться друг другу в глотку.

– Я бы никогда такого не подумала, – живо откликнулась Девон. – Ведь я видела вас вместе, наблюдала ваши отношения, не забывайте об этом.

– Вчера ночью мы оба вели себя ужасно. Мне не стоило давать волю своему темпераменту, особенно в вашем присутствии.

– Нет ни малейшей нужды в объяснениях, Себастьян.

– Я сам хочу объяснить, – спокойно возразил он. – Джастин может устроить скандал, и никто не обратит на это внимания. Никто даже не задумается. Как и сам Джастин, плевать ему на скандалы. А мне нет. Господи, я до сих пор помню, как люди перешептывались, как они переглядывались. Как смотрели на отца, на нас. Это продолжалось годами.

Его словно прорвало. Быть может, потому, что Девон, чуть наклонив голову набок, смотрела на него так, что становилось ясно: она понимает, какую душевную боль он терпел в детские годы.

– Джастин, можно сказать, попрекает меня моим чувством долга, моей обязательностью. Ругает меня за то, что я такой правильный. Как он выражается, идеальный. – Себастьян усмехнулся. – Думаю, Девон, что вы угадали правду. Я завидовал брату, когда был ребенком. Завидовал его внешности. Его обаянию. Тому, как он ездит верхом. Как он играет. Я пытался ему подражать, но мои учителя не позволяли мне этого. И отец не позволял. Я никогда не стану идеальным. Но я старался. Этому меня учили, и я стал таким, какой я есть. Быть может, Джастин прав. Быть может, я похож на отца. Но благодаря отцу я обрел свою гордость. Я горжусь своим домом, своим именем и своим наследием. Я ненавижу то, что когда-то произошло здесь, но Терстон-Холл мне ближе и дороже всего на свете. Быть может, это эгоистично, однако я не могу от этого отказаться. Не могу забыть о своем долге. Я хочу, чтобы мои дети родились и выросли в этом доме. Как мы трое – Джастин, я и Джулианна. Хочу слышать, как они смеются. Смеются. Но не плачут. Никакой боли. Ничего похожего на то, что терпели мы с Джастином..».

– Он замолчал. Девон низко опустила голову. Пораженный, Себастьян уставился на нее:

– Что с вами, Девон?

Она не ответила. Не могла.

Встревоженный и потрясенный, Себастьян повернул ее лицом к себе.

– Девон, что случилось?

Она медленно подняла голову.

– Вы могли бы возненавидеть его, но такого не произошло?

На Себастьяна снизошло глубокое внутреннее спокойствие.

– Кого? – спросил он. – Моего отца?

– Да, – ответила она и повторила: – Да.

– Это невозможно. – Он покачал головой. – Отец научил меня самоуважению. Сделал меня таким, какой я есть.

Горячие слезы потекли по щекам Девон. Она вытерла их тыльной стороной ладони.

– Себастьян, ведь он бил вас! О, неужели вы не понимаете? Он ничему не научил вас. Ничему, чего бы уже не было в вашей душе.

Он покачал головой:

– Девон, вы очень добры, что говорите так, но вы не можете знать…

– О нет, я знаю! – выпалила она и махнула рукой в сторону портрета: – Все это там есть. Ваша отзывчивость. Ваша преданность. Стоит взглянуть на то, как ваша рука лежит на плече у Джастина, на то, как вы сжимаете в другой своей руке маленький кулачок Джулианны, а она смотрит на вас с обожанием. Ведь это вы заботились о них, верно? Вы оберегали их. Поддерживали. Это вы по-настоящему любили их, вы, а не ваши родители. Вы были еще мальчиком по возрасту, но мужчиной по характеру.

– Нет, Девон. – Себастьян вдруг почувствовал себя таким же беспомощным, каким был в прошедшие грозные годы под железной рукой отца. – Вы ошибаетесь. Я не мог им помочь. Не мог защитить их.

– Вы сделали гораздо больше. Как вы можете называть себя эгоистичным? Вы надежный и сильный человек и… и я думаю, что вы, вероятно, самый замечательный человек на свете.

Ее слова ошеломили Себастьяна. Смутили его. Едва не повергли на колени.

– Девон, – охрипшим голосом выговорил он. – Ах, Девон…

В груди у него происходило нечто невообразимое. На какую-то ужасную секунду он почувствовал, что и сам сейчас заплачет. Он привлек Девон к себе, крепко обнял и коснулся губами мягких, пушистых волос у нее на виске. Прошло несколько долгих секунд, пока к нему вернулся дар речи. Слегка отстранив от себя Девон, вытер слезы с ее щек большим пальцем и заглянул в туманную глубину ее глаз.

– Идемте со мной, – сказал он. – Я покажу вам, если хотите, мой дом.

Глава 17

Никогда еще не было такого великолепного дня.

Ни единого облачка на сияющей синеве небес. Солнце заливало землю потоком лучей, согревая и освещая ее просторы. Легкий ветерок уносил с собой аромат цветов, звуки женского голоса и-мужского смеха.

Они шли рука об руку по дорожкам мимо аккуратно подстриженных живых изгородей и ухоженных клумб. В конце концов, миновав небольшой лесок и спустившись с холма, они вышли к неглубокому ручейку, весело бегущему по камням, и присели отдохнуть на скамейку в зарослях остролиста.

Не успела Девон умоститься на скамье, как вдруг вскочила с восторженным криком:

– Смотрите, заяц!

– А вон и еще, – сказал Себастьян, кивнув в сторону купы деревьев, где из травы поднялось сразу несколько ушастых голов.

Девон метнулась сначала вправо, потом влево, и Себастьян расхохотался, глядя на ее прыжки и повороты.

– Да остановитесь вы! – крикнул он. – У меня, глядя на вас, голова кружится.

– Ой, они такие милые, – задыхаясь, ответила она. – Я просто хотела бы поймать одного.

– И что бы вы с ним делали? Боюсь, Банни станет ревновать.

– Я об этом не подумала.

– С другой стороны, я знаю, что сделал бы с ним. – Себастьян выразительно потер руки. – Если бы вы его поймали, у нас вечером было бы на ужин отменное жаркое.

– Вы очень жестокий, – возмутилась Девон. – Клянусь, что никогда больше не буду есть зайчатину. – Но в следующую минуту она бросила на Себастьяна испытующий взгляд. – Я так понимаю, что мы останемся здесь на ночь.

– А вы бы этого хотели?

– Да, – ответила она. – .Что ж, я об этом подумаю.

– Только не думайте чересчур долго.

– Девон, вы же знаете, что я тугодум.

– В таком случае позвольте мне подумать за вас. Нет никакого смысла уезжать сегодня. Мы приедем в Лондон далеко за полночь. Значит, стоило бы подождать с отъездом.

Хитрость явно не была ее сильной стороной.

– Верно. Но мы могли бы уехать с таким расчетом, чтобы попасть к завтраку. Я ведь знаю, как вы любите круассаны, которые печет Теодора. С другой стороны, позволю себе сказать, что мистер Дженкинс, который служил поваром в Терстон-Холле еще до моего рождения, готовит лучшее во всей Англии жаркое из зайца.

Медленным, ленивым движением Себастьян закинул одну ногу на другую и откинулся на скамью, опершись на локти. Щеки у Девон порозовели, она все еще не отдышалась после беготни. Уперев руки в бока, стояла и в изумлении созерцала Себастьяна, расположившегося на скамейке в позе грациозного отдохновения.

– Себастьян? – воззвала она наконец.

– Хм-м-м? – промычал он, прикрыв глаза и подставляя лицо солнечным лучам.

– Что вы решили? Мы уезжаем в Лондон?

– Ведь мы же еще здесь, не так ли?

– Да, мы пока здесь.

– Тогда я не понимаю, что вас задерживает.

– Задерживает меня?

– Да. – Он открыл один глаз и махнул рукой куда-то в сторону: – Ловите мой ужин.

Девон недоуменно заморгала:

– Вы хотите, чтобы я ловила для вас ужин?

– Полагаю, я только что сказал именно об этом.

– Я должна охотиться, а вы будете сидеть и наблюдать?

– Да, это плата за то, что мы останемся. На губах у Девон заиграла озорная улыбка.

– В таком случае, может, поторгуемся?

Это звучало весьма завлекательно. Себастьян выпрямился.

– Что вы предлагаете?

Он не заметил вспыхнувшего в ее глазах неудержимого веселья: слишком сосредоточился на том, как она снимает с ноги одну туфельку. Сердце у него заколотилось как бешеное. Господи, но это немыслимо. Непостижимо…

Туфелька взлетела высоко в воздух у него над головой. Вторая туфелька ударила его в грудь.

– Я поймаю ваш ужин, милорд, но сначала вы поймайте меня!

Себастьян был слишком поражен, чтобы двигаться.

– Девон…

– Вы не уверены в победе, мой высокородный и могущественный маркиз?

Какой мужчина откажется принять подобный вызов?

Погоня началась.

Себастьян был уверен в своем преимуществе. А Девон уверена в обратном. Он рассчитывал, что она устанет, но расчет его был ошибочен. Она бегала с невероятной быстротой, пританцовывая и ловко уворачиваясь. Себастьяну жгло легкие как огнем, ноги у него так болели, что он не выдержал и свалился на землю под дубом.

– Господи, я этим не занимался с тех пор, как был мальчишкой.

Девон ринулась было дальше, но Себастьян успел схватить ее за талию и усадить рядом с собой. Все еще смеясь, она опустилась на траву в шорохе своих юбок.

– Я открою вам секрет, – сказала она. – Я никогда этим не занималась.

Девон слегка пошевелила босыми пальчиками в густой, сочной траве. Пальчики были тоненькие, круглые и розовые, такие же изящные, как вся она. Себастьян старался не думать об этом. Туфельки остались лежать там, где она их сбросила, и, видимо, ее это ничуть не беспокоило.

Девон перехватила его взгляд и усмехнулась:

– Я знаю, что леди такое не подобает.

У Себастьяна перевернулось сердце. Быть с нею рядом вот так… Он не смог бы определить свое состояние словами. Больше всего на свете ему хотелось склониться над ней, прижать губы к ее губам, почувствовать, как бьется ее сердце так близко от его собственного. Но что-то его удерживало. Он страшился нарушить очарование этих драгоценных минут.

Между ними возникла связь. Не просто дружеская, определяемая не одним лишь желанием и властью Себастьяна над Девон, но заключавшая в себе нечто большее…

Он не противился этому. Не мог противиться. И каким-то образом начинал сознавать, что в этой борьбе он одержит победу.

Только ли он это чувствует?

Себастьян растянулся на траве, наблюдая за игрой солнечных зайчиков в ветвях дерева. Он заслонил рукой глаза от слишком яркого света и повернул голову так, чтобы видеть Девон. Она сидела, прислонившись спиной к стволу и вытянув перед собой босые ноги.

– Вы совсем не спали сегодня ночью, правда? – спросила она.

– Не спал, – признался он.

– Так поспите сейчас.

– Я предпочел бы смотреть на вас.

Признание вырвалось у него невольно, однако это его почему-то не обеспокоило.

Девон наклонилась к нему, влажные алые губы сложились в улыбку. Длинная прядь густых волнистых волос коснулась его груди. Машинальным жестом она заправила волосы за ухо, в то время как Себастьян боролся с желанием намотать шелковистый локон на руку и притянуть губы Девон к своим. Она наделена редкостной красотой, подумал он даже с некой гордостью, но сама об этом не знает. Невинная и очаровательная. Одухотворенная и скромная.

Он повернулся и опустил голову к ней на колени. Маленькие пальчики ласково расправили морщинки у него на лбу, потом пробрались в волосы, перебирая их. Как ни странно, эти легкие движения наводили на Себастьяна дремоту. Мир и покой осенили все его существо.

– Себастьян, – прошептала она.

Он не слышал. Он спал сном таким спокойным, какого не ведал никогда.

Мистер Дженкинс самолично подавал ужин в этот вечер. Он сам присмотрел за всеми мелочами сервировки и наконец поставил перед своим хозяином и его дамой серебряный поднос тонкой работы.

– Жаркое из зайца, – объявил он. – Мое фирменное блюдо.

С ужимками, соответствующими торжественности момента, он положил на тарелку Девон сочный ломтик мяса. Заложив руки за спину, стоял и ожидал вердикта.

Девон сделала большие глаза и устремила их на Себастьяна.

– Отведайте, – посоветовал тот. – Даю слово, мясо просто растает у вас во рту.

Себастьян поднес ко рту салфетку, едва удержавшись от смеха, когда Девон проглотила кусок целиком.

Поистине чудом она не подавилась. Изобразила сияющую улыбку и воскликнула:

– О, это просто восхитительно! В жизни не ела ничего более вкусного.

Мистер Дженкинс покинул столовую счастливым человеком.

А на Себастьяна полыхнул негодующий взгляд.

– Уверена, что вы это устроили нарочно!

– Ничего подобного! – парировал он удар, выставив перед собой ладони в порядке защиты.

Потом он с аппетитом съел и свою порцию жаркого, и предназначенную Девон. После обеда они сели за шахматную доску – Себастьян научил Девон этой игре во время их занятий. Сейчас она внимательно, пригнув голову, следила за движением фигур на доске, а он наблюдал не за игрой, а за Девон, затем, как она время от времени делает глоток вина, поднеся рюмку к губам.

Капля вина попала на уголок доски. Обдумывая очередной ход, Девон растирала тонким пальчиком эту каплю, а Себастьян попытался отвести взгляд от этого зрелища, однако не смог.

Девон сдвинула брови:

– На что вы смотрите?

– Я просто залюбовался.

– Чем?

– Восхищался искусством, с которым вырезана эта ладья.

Залюбовался красотой Девон.

– Но это вовсе не ладья. Это пешка.

В пальцах у нее и в самом деле была пешка. Желание охватило Себастьяна с такой силой, что, подай Девон хоть самый слабый знак, он потянулся бы через стол, сорвал с Девон платье и уложил ее на себя.

Черт возьми, ему в жизни не приходилось овладевать женщиной прямо на полу!

– Себастьян, вы следите за игрой?

– Да, – солгал он.

Игра закончилась в три хода.

– Вы надулись, Себастьян, – сделала ему замечание Девон, едва они встали из-за стола.

– Ничуть не бывало.

– Тогда вы хандрите.

– С чего бы мне хандрить? – удивился он.

– С того, что вы застряли в деревне со мной. С того, что я лишила вас ваших развлечений.

– Едва ли, – возразил он со смехом.

– Хорошо, скажите, чем бы вы занимались, если бы находились в Лондоне?

– Вероятнее всего, сидел бы в библиотеке вместе с вами и попивал бренди.

– Вряд ли это помогло бы вам найти желаемую невесту.

– Что верно, то верно.

– У меня, – заговорила она, чуть задыхаясь от волнения, – есть некоторые соображения насчет того, как вам следует ее искать.

Себастьян выжидательно поднял брови.

– Я считаю, что вам могли бы пригодиться некоторые советы, как обращаться с леди.

– Вот как? Вы так считаете?

– Да. Например, предположим, что вы находитесь в Лондоне на большом приеме. Вокруг вас, без сомнения, много женщин.

«Не таких красивых, как ты», – подумал Себастьян.

– Попробуем разыграть эту сцену. Вам нужно выбрать одну из них. И поскольку я здесь… – Девон испустила подчеркнуто глубокий вздох, – то боюсь, мне придется сойти за вашу леди.

Что-то не похоже, что эта перспектива ей не нравится.

– Видимо, мне следовало бы поскорее увести эту леди из гостиной в сад, – высказал свое суждение Себастьян.

Так он и поступил и вывел Девон на дорожку, которая вела через парк. Они пошли по этой дорожке мимо освещенных луной цветов, мимо деревьев и живых изгородей.

Они остановились у высокой каменной стены. Огромное множество распустившихся крошечных цветков вьющихся по особой решетке белых роз наполняло воздух тонким ароматом. Поблизости стояла широкая каменная скамья. В окнах оставленного ими позади дома мерцал свет свечей.

Девон огляделась и произнесла одобрительно:

– Очень хорошо. А теперь, поскольку вы и леди находитесь в саду наедине, не должны ли вы поцеловать ее?

Себастьян усмехнулся:

– Джентльмен никогда не позволит себе поцеловать леди до свадьбы.

– Вы хотите сказать, что женились бы на женщине, даже ни разу ее не поцеловав? – помолчав немного, спросила Девон. – Я ни за что не вышла бы за мужчину, которого я не поцеловала!

Ее бурная декларация просто сразила Себастьяна. С некоторым запозданием ему наконец пришло в голову, что она с ним флиртует. И делает это весьма успешно.

– Ну, – неуверенно начал он, пытаясь исправить свою ошибку, – я, наверное, поцеловал бы эту леди, если бы она мне нравилась. Если бы испытывал к ней особое чувство. – Тут он украдкой бросил взгляд на Девон и добавил: – Если бы я был в нее влюблен.

– Поцеловали бы? Но вы не уверены?

– Нет.

– Да что вы? Тогда вам хорошо бы заранее поучиться.

– О, это мысль!

Девон повернулась лицом к нему и спиной к стене.

– Быть может, – еле слышно произнесла она, – вы поцелуете меня?

– Быть может. – Он поднял руки, изображая беспомощность. – Как же мне это сделать?

– Для начала, я думаю, вам надо подойти поближе.

Он подступил к ней так близко, что ее ноги в туфельках попали в промежуток между носками его сапог, а лацканы его сюртука коснулись кружева на ее корсаже. Широко расставив руки, он оперся ладонями о стену у Девон за спиной.

Себастьян более чем охотно принимал эту игру. На губах у него заиграла улыбка, более приличествующая повесе, нежели джентльмену.

– Ну и что далее? – вкрадчиво спросил он.

– Далее, – проговорила она сдавленным от волнения голосом, и Себастьян увидел, как она сглотнула, – вы должны меня поцеловать. Ведь это мужчина целует, правда?

Не всегда. В голове у Себастьяна возникла картина: губы Девон покрывают быстрыми, страстными поцелуями его грудь, волосы ее в беспорядке рассыпались по его животу, щекочут ему кожу, а она продолжает прижимать губы все ниже и ниже, пока…

Себастьян с трудом подавил стон. О чем она только что говорила? Ах да.

Словно какой-то чертенок искушал его. Себастьян усмехнулся, Ладно, игру начала она, а он ее продолжит.

– Скажите, как это сделать.

Чувствуя, что окончательно теряет голову, он смотрел, как она проводит кончиком языка по губам.

– Прижмите ваши губы к моим.

Он быстро поцеловал ее – точно клюнул. И спросил:

– Ну и как?

– Досадная неудача, – буркнула она. – Придется сделать еще попытку. Поцеловать крепче.

– Как это крепче? Вот так?

И он поцеловал ее поцелуем долгим, горячим, жадным и в то же время нежным.

Оба они дышали тяжело, когда Себастьян наконец поднял голову. Девон смотрела как завороженная ему в глаза, неуверенно хватаясь руками за стену позади себя.

– Должна одобрить вас, сэр, – выдохнула она. – Вы такой же хороший ученик, как и учитель.

Себастьян обнял ее за талию и с немного странным коротким смешком прижал к себе, повинуясь неодолимому порыву. Господи, думал он, то безумие. Какое-то помешательство. Но ведь с самого начала между ними будто искра пролетела. Он это знал и понимал, что Девон тоже знает.

В то же время, каким бы это ни казалось странным, все происходящее было новым и для него самого. Интимные отношения с женщинами не были для Себастьяна неизведанной областью: он был зрелым мужчиной со своими естественными потребностями и желаниями, и он этим желаниям потворствовал.

Но здесь было нечто иное. И Девон была особенная. Внутренний голос призывал Себастьяна оставить ее в покое, но прислушаться к нему он не имел силы. Ему было так хорошо. И ей тоже, он это чувствовал… Ни с одной другой женщиной Себастьян не переживал ничего подобного… И когда Девон обвила руками его шею, искра между ними обрела силу взрыва.

Поразительное ощущение полного, хоть и целомудренного обладания потрясло его.

– Девон, – прошептал Себастьян.

Девон обратила к нему лицо, в глазах ее пылал янтарный огонь.

– Вспомните тот первый раз. Когда я спросила, почему вы поцеловали меня.

Он пригладил пальцем ее брови, провел черту по носу сверху вниз, обвел контур губ… Боже милостивый, он не забывал об этом ни на секунду.

– Я так боялась, что вы больше никогда не поцелуете меня, такую вот… ну, вы понимаете… – Она всхлипнула.

– Девон, не надо.

Он обнял ее и прижал к себе так же тесно, как она прижималась к нему.

– Ноя… Мне казалось несколько раз… мне казалось, что вы этого хотите.

– Я и хотел. Сотню раз. Тысячу.

– Правда?

Она откинулась назад и посмотрела на него.

– Да. Клянусь Богом. – Глаза у Себастьяна потемнели. – Каждый день. И я хочу…

В эту секунду Себастьян услышал звук открываемой двери. Это на террасе. Они оба замерли.