Текст книги "Водоворот страсти"

19

Чем ближе время подходило к девяти часам, тем больше волновалась Джесси. Она заводной куклой ходила из одного угла комнаты в другой, ложилась на кровать, вскакивала вновь, опять ходила. Записку Питера перечитала сотню раз. Приглашение на ужин проигнорировала. Джесси не представляла, как в таком состоянии сможет поднести вилку ко рту.

То, что она пойдет на встречу с Питером, не вызывало никаких сомнений. Она хотела его увидеть, мечтала заглянуть ему в глаза, дотронуться до его руки, взъерошить его светлые, жесткие волосы. Она хотела и большего, но подобные мысли даже не пускала в голову. Это было табу, запретное даже для мыслей.

Временами она начинала себя ругать последними словами. Да что с ней такое? Стоило ему поманить пальцем, и она готова забыть все обещания, что дала себе. Где ее сила воли и желание оставить прошлое в прошлом? Джесси успокаивала себя тем, что на встречу она должна отправиться только для того, чтобы вернуть куртку.

Взгляд Джесси упал на разбросанные на кровати поздравительные открытки. Поделившись с Бетти сокровенным секретом, Джесси почти насильно отправила ее домой, взяв с нее клятву никогда никому и ни при каких обстоятельствах не рассказывать то, что она услышала. Джесси была уверена в подруге, та умела хранить тайны.

Бетти долго сопротивлялась, не хотела уходить и была твердо настроена отправиться вместе с Джесси в парк. Чтобы уберечь ее от рокового, как она это назвала, шага.

Ушла только после того, как Джесси поклялась своим будущим счастьем, что никуда она с Питером не убежит, только отдаст куртку, а завтра отправится под венец с Дэниелом. Бетти посчитала клятву будущим счастьем достаточно надежной.

Наивная Бетти! Да разве могли остановить Джесси какие-то клятвы, будь она готова променять привычную, спокойную, обеспеченную жизнь на жизнь с бродягой Питером? Да никогда! Но все дело в том, что Джесси была не готова.

Она прекрасно понимала, что ничего хорошего для нее в такой жизни не будет. Она слишком избалованна, слишком привыкла к роскоши, и жизнь в местах, подобных мотелю «Три ивы», не для нее.

Да и к тому же разве можно верить такому мужчине, как Питер, жизненный девиз которого: «В каждом городе по девушке!»? Нет, определенно нет. Свяжешь жизнь с таким, а потом будешь мучиться, вытаскивая любимого из чужих постелей. Джесси ради своего успокоения старалась наградить Питера самыми плохими качествами.

Бетти называет Джесси слишком прагматичной и приземленной. Разве это плохо? Будь она романтичной, увлекающейся натурой, тогда могла бы совершить роковой, по выражению Бетти, шаг, умчаться с Питером на край света, забыв про все и обо всех. А так Джесси вполне способна управлять своими поступками и чувствами. Она – хозяйка своей судьбы, и прекрасно знает, как ей поступить.

Успокоенная таким образом, донельзя гордая и довольная собой, Джесси в половине девятого, захватив из багажника автомобиля злополучную куртку, направилась в сторону парка. Пешком она пошла неспроста. Ее «шевроле» слишком приметен, появление его в неурочный час в неурочном месте вызовет у горожан недоумение. Как говорит бабушка Мадлен: «Зачем будить спящего зверя?». И так весь город судачит о предстоящей свадьбе дочери Роджера Корна. Ну, насчет всего города Джесси, конечно, погорячилась. Но добрая половина точно. И эта половина завтра, отложив свои дела, притащится к церкви, чтобы самолично лицезреть невесту и жениха, а потом недельку пообсуждать это событие.

Джесси увидела перед собой картинку, как две кумушки болтают:

– А ты видела, какое у нее было платье?

– Видела.

– Шикарное платье.

– Денег у папаши-то хватает, чтобы дочку, как куклу, разодеть. А доченька выглядела неважно. Больная она, что ли?

– Не больная она. Просто мистер Корн ей такой разгон устроил, не позавидуешь.

– За что?

– Ты что, не слышала? Эта же девица накануне свадьбы сбежала из дому то ли с индейцем, то ли с мексиканцем.

– Что ты говоришь! Ай-ай! Какой позор!

Джесси помотала головой, избавляясь от глупых мыслей. Какое ей, Джессике Корн, дело до того, что болтают про нее в городе? Это ее совсем не касается. Она выше обывательских пересудов. На них не стоит и внимания обращать.

Хотя Джесси шла медленно, но у парка оказалась на десять минут раньше назначенного срока.

Спешила, как девчонка на первое свидание, усмехнулась она.

В этот час парк был пустынен. Длинные тени, тускло горящие фонари, мерцающие в их свете мошки создавали атмосферу нереальности, фантастичности. Будто попала она не в знакомый с детства парк, а в неизведанный, чужой мир. И только шум проезжающих машин, который хорошо слышался в вечернем воздухе, поддерживал связь с реальностью.

Оказаться в темном парке – ощущение не из приятных. Джесси поежилась. Но раз пришла, обратно не побежишь. Она прошла немного по дорожке, остановилась и оглянулась. Куда идти дальше? Парк-то большой, а где конкретно ее будет ждать Питер, она не знала. Написал просто «в парке». Джесси не придумала ничего лучше, как направиться к площадке, где несколько дней назад располагался зоопарк.

Сейчас от него и следа не осталось. Все вычищено и убрано. Будто бы зоопарка здесь никогда и не было. Но он был, и Джесси прекрасно помнила, как все тут было в те дни. Вот тут стоял столик, за которым вульгарная девица продавала билеты. Интересно, она тоже экспонат коллекции Питера? Скорее всего, да. По ней видно, что всегда готова быть полезной мужчинам. Да и Питеру удобно – всегда под рукой. Джесси поморщилась. Какие мысли в голову лезут. Какое ей дело до их отношений? И не наговаривает ли она на людей?

Прошла дальше. Здесь стояли клетки с бедными животными. А там, чуть в стороне, располагались трейлеры. В одном из них жил Питер.

Джесси оглянулась. Кругом стояла тишина. Питера нигде не было видно. Джесси решила подождать минут десять. Если он не появится, то она отправится домой и ляжет спать, чтобы назавтра проснуться свеженькой и отдохнувшей.

Десять минут прошло, а Джесси так и не сдвинулась с места.

В голове вертелось: «Иди домой! Он не придет».

Но она продолжала ждать. И вдруг…

– Здравствуй, принцесса! – услышала Джесси за спиной и вздрогнула от неожиданности.

Питер подошел так тихо, что она не слышала его шагов.

– Здравствуй! – ответила она, не оборачиваясь.

Джесси боялась оглянуться и увидеть Питера.

– Я знал, что ты придешь. – Его голос звучал нежно и зовуще.

– Я могла не прийти, – дрожащим голосом сказала Джесси.

– Ты не могла не прийти, – возразил Питер.

– Нет, могла. И не пришла, если бы… Если бы не куртка. – Джесси наконец повернулась и протянула Питеру куртку. – Забирай ее, а то другим девушкам будет холодно.

Питер улыбался и смотрел на Джесси. Как же близко он стоял! Достаточно сделать полшага и уткнуться ему в грудь. Но Джесси усилием воли не позволила себе этого сделать.

– Куртка лишь предлог. Зачем лгать себе? Ты пришла, чтобы увидеть меня. Разве не так?

– Не так, – покачала головой Джесси.

Этот парень слишком много о себе мнит, думает, что неотразим, думает, что все девушки устоять перед ним не могут, бегут к нему по первому зову.

А разве не так? Разве она не прибежала в этот темный парк, лишь только он позвал? Прибежала, как последняя кошка, перед которой махнул хвостом кот-самец. Но ему она никогда не признается в этом.

– Не так, – упрямо повторила она.

Питер усмехнулся.

– Каждый ищет себе оправдание. А мне скрывать нечего. Я хотел увидеть тебя, моя принцесса. Поэтому и написал письмо, поэтому пришел.

– Разве зоопарк не уехал из Биттауна? – Джесси хотела уйти от опасного разговора.

– Уехал.

– А ты?

– И я уехал, а потом вернулся.

– В другом месте не нашлось подходящей девушки? – зло спросила Джесси.

– Почему же? Девушек хватает повсюду. Иди ко мне, принцесса.

Джесси обдало жаром, колени задрожали. Нет, нет, только не сделать рокового шага. Она обещала Бетти, что не сделает.

– У меня завтра свадьба, – опустив голову, прошептала Джесси.

– Я знаю.

– Я завтра выхожу замуж, а потом… Потом мы с Дэниелом уезжаем в Париж, – сказала, не поднимая головы, Джесси.

– Я знаю. Иди ко мне.

Куртка выскользнула из рук Питера и упала на землю. Он обнял Джесси за плечи и притянул ее к себе.

Что же я делаю? – пронеслось в голове Джесси перед тем, как она уткнулась носом в грудь Питера. А потом все мысли и сомнения исчезли без следа. Джесси сомкнула руки на его спине и со всей силы прижалась к нему.

Питер нежно поцеловал ее в макушку. Так нежно, что Джесси почти не почувствовала прикосновения губ. Лишь ощутила горячее дыхание Питера.

Они стояли, сплетясь руками и прижавшись друг к другу, бесконечно долгое мгновение. Окружающий мир для Джесси перестал существовать. Она слышала стук сердца Питера, чувствовала его руки, обнимавшие ее, ощущала его дыхание и сама старалась дышать с ним в такт.

Питер обхватил голову Джесси двумя руками и оторвал от груди. Их глаза встретились. Взгляд Питера пылал желанием, да и Джесси понимала, что ее взгляд не менее красноречив. Слова были не нужны, глаза сказали все.

Питер нежно покрыл поцелуями ее лицо, коснулся губами правого уха и уткнулся носом в шею. Джесси запрокинула голову и тихо застонала.

Почувствовав, что она обмякла под его ласками, Питер сцепил руки на ее талии и прижал к себе. Джесси ощутила его набухшую плоть. Внизу живота стало подозрительно жарко, там снова разгорался огненный шар.

– Питер!.. – вырвалось из самых глубин ее нутра.

– Я так соскучился без тебя, принцесса, – прошептал он в ответ.

Их губы нашли друг друга и слились в долгом, страстном поцелуе. В последнее мгновение перед ним Джесси успела подумать, что до пресловутого рокового шага осталось полдюйма. А потом все мысли исчезли из головы.

Когда их губы разомкнулись и мир вернулся на прежнее место, в голове Джесси промелькнула запоздавшая мысль: «А вдруг нас кто-нибудь увидит?». Но она успокоила себя. Ни один нормальный человек не выберет парк местом своей прогулки в такое позднее время. А если сюда забредет в поисках уединения какая-нибудь влюбленная парочка, то ей не будет никакого дела до них.

Питер провел рукой по ее волосам.

– Ты так прекрасна, принцесса. Я еще никогда не встречал таких девушек. Я не хочу с тобой расставаться.

Его слова заставили сердце Джесси забиться сильнее, хотя мгновение назад она думала, что это уже невозможно. Оно и так колотилось как ненормальное. Собрав остатки воли в кулак, Джесси сказала:

– Не надо слов, Питер. Завтра у меня свадьба.

– Ну и что?! – вскричал он. – Зачем тебе эта свадьба? Неужели ты не понимаешь, что мы созданы друг для друга? Нам повезло в этой жизни, мы встретились. Такие встречи планируются небесами, и не нам противиться их воле.

Джесси резко оттолкнула Питера.

– Нет, Питер, нет! – задыхаясь, прокричала она. – Все уже решено. Я не могу быть с тобой, да и не хочу. – А потом спокойным, насколько ей это удалось, голосом добавила: – Я пришла сюда, чтобы попрощаться с тобой. Это наша последняя встреча. Мы больше никогда не увидимся. Миссис Виллари, которая родится завтра, не подобает по положению встречаться с рабочими зоопарка.

Глаза Питера расширились, лицо перекосила злая усмешка.

– Ах вот в чем дело, – зло проговорил он. – Теперь все понятно. Где уж мне, оборванцу, претендовать на внимание такой девушки? Она же принцесса, привыкшая к роскоши. А что ей может предложить бедный парень?

– Ты все не так понял, Питер! – Джесси схватила его за руку, но он грубо выдернул ее.

– Я правильно все понял. Богатый муж, роскошный дом, поездка в Париж… Разве от такого отказываются? Прощай, принцесса!

Питер повернулся и быстро зашагал прочь. Джесси сделала движение, готовая броситься за ним следом, и споткнулась обо что-то. Куртка, выпавшая из рук Питера, валялась на земле. Джесси подняла ее и крикнула:

– Питер!

Он остановился, но не обернулся.

– Что?

– Ты забыл куртку, – сказала Джесси, протягивая ее.

– О да, куртку… – Питер вернулся и взял протягиваемую ему куртку. – Куртку забывать нельзя. Она мне еще пригодится. Прощай!

– Прощай, – одними губами прошептала Джесси, зная, что Питер ее не услышит.

Он быстро шел по дорожке парка, и вскоре темнота поглотила его.

20

Джесси думала, что она незаметно проскочит в свою комнату. Встречаться с родителями и объяснять, где она бродила в столь поздний час, не было никакого желания. Да и сил тоже.

После свидания с Питером она чувствовала себя изможденной и опустошенной. Словно она полдня занималась в тренажерном зале. Или имела оглушительный, сногсшибательный секс. Хотелось только одного: поскорее оказаться в своей комнате и улечься в постель.

Джесси тихо открыла дверь. В доме тишина. Наверное, все уже спят. Джесси знала, что мть ушла в свою спальню еще до ее ухода. Завтра с раннего утра в доме появятся визажист и парикмахер, начнется подготовка к торжеству. А Луиза обычно спит чуть ли не до обеда. Ранний подъем для нее проблематичен. Вот и решила сегодня лечь спать пораньше, чтобы хорошо выспаться. Отец же обычно ложится рано. Так что видит он уже, наверное, десятый сон.

Но шуметь все-таки не стоит, мало ли что. Джесси притворила дверь и на цыпочках направилась к лестнице, ведущей на второй этаж. Но не успела она пройти и до середины холла, как дверь кабинета открылась и из нее выглянул отец. Опа! Попалась. Джесси остановилась и голосом примерной дочери сказала:

– Добрый вечер, папа! А почему ты не спишь?

– Джесси, зайди ко мне, – не ответив на приветствие, велел Роджер и скрылся за дверью кабинета.

Джесси вздохнула, посмотрела на спасительную лестницу и повернула к кабинету. Ослушаться отца она не посмела.

Роджер Корн сидел за письменным столом, заваленным бумагами, блокнотами и справочниками. Джесси любила наблюдать, как работает отец. Еще маленькой девочкой она пробиралась в библиотеку, забиралась с ногами на огромный кожаный диван, примостившийся у окна между двумя книжными шкафами, и оттуда наблюдала за отцом. Ей нравилось, как папа перелистывает бумаги, как делает быстрые пометки в блокноте, как задумчиво трет ладонью лоб. Джесси представляла себя на его месте, мечтала стать такой же умной и серьезной. Даже сейчас, будучи взрослой, Джесси иногда приходила в кабинет, когда в нем работал отец, и усаживалась на диван с книгой. Но больше смотрела на отца, чем в книгу. Роджер Корн привык к присутствию дочери и не обращал на нее внимания. Она ему совсем не мешала.

Сейчас он не работал, а внимательно смотрел на вошедшую дочь.

– Добрый вечер! – повторила Джесси и, чтобы предотвратить ненужные расспросы, добавила: – А я прогуляться ходила. Удивительный вечер, тихий такой и теплый.

– Не спится? – участливо спросил отец.

Джесси кивнула, прошла к дивану и уселась на краешек, сложив руки на колени.

– Вот и мне не спится, – сказал Роджер. – Волнуюсь что-то.

– Тебе отчего волноваться?

– Как же? – Роджер выдавил улыбку. – Старшая дочь замуж выходит. Это же такое событие. Не каждый день совершается. Вот и волнуюсь.

Несколько минут они сидели молча. Джесси, опустив голову, разглядывала свои руки. Роджер барабанил пальцами по столу.

– Как-то в последнее время мы с тобой, Джессика, редко разговариваем, – вдруг сказал он. – Живем словно в разных мирах: ты в своем, я в своем. А ведь это плохо.

– Да, папа, – проговорила Джесси.

– У меня много работы, я редко бываю дома. Да и тебе, я думаю, совсем неинтересно вести беседы с таким стариком, как я.

– Папа, что ты говоришь? Какой же ты старик? Ты у меня еще молодой. Красавец! Ни одной седой волосинки на голове.

Роджер улыбнулся, польщенный похвалой дочери, но сказал:

– Конечно, старик. Когда тебе около двадцати, все, перевалившие сорокапятилетний рубеж, кажутся древними развалинами. Вы еще находитесь в том возрасте, когда думаете, что сами такими никогда не станете.

– Я так не думаю, – сказала Джесси.

И подумала, что, конечно, считает именно так. В ее представлении самые главные в жизни события могут произойти только до тридцати лет. А потом начинается рутина, в которой нет места ни любви, ни романтике, ни приключениям. О каких приключениях можно мечтать, когда на твоих плечах лежит забота о семье, о доме, о детях? Нет, именно до тридцати лет нужно успеть взять от жизни все, испытать все ее радости. А потом только вспоминать о них в перерывах между домашними заботами.

– Думаешь, думаешь, – усмехнулся Роджер. – Сам таким был. Молодым, полным сил и мечтаний. Каких только планов не строил, каких высот не хотел достичь. Увы! Не все юношеские мечты сбываются.

– Папа, ты достиг многого, – серьезно сказала Джесси. – Тебе ли сожалеть о прожитых годах?

– Да, дочь, положение в обществе я заслужил, дело процветает и развивается. Меня можно назвать успешным человеком. Но я не об этом, Джесси.

– А о чем?

– Понимаешь, наступает время, когда начинаешь осмысливать прожитое, подсчитывать плюсы и минусы. Иногда последних оказывается больше.

Джесси уже оторвала взгляд от своих рук и смотрела на отца. Сейчас она видела его совсем другим, не строгим, занятым, сильным, озабоченным, каким всегда привыкла видеть. Перед ней сидел уставший мужчина, уже не очень молодой, проживший большую половину жизни. Сердце Джесси сжалось от жалости и любви к отцу. Он всю свою жизнь положил на развитие компании, доставшейся в наследство от деда. Работал, тратил силы и здоровье, чтобы семья ни в чем не нуждалась.

Раньше Джесси казалось, что так и должно быть. И только теперь она подумала: а что он получил взамен? У матери своя жизнь. Джесси и не помнила, чтобы мать когда-нибудь была ласкова с отцом. Так, дежурные разговоры за столом во время обеда. Даже во время путешествий каждый из них жил собственной жизнью. Общительная Луиза сразу же находила приятелей и проводила время с ними. А Роджер большую часть времени проводил один, за закрытыми дверями номера. Он не любил шумных сборищ и незнакомых людей.

– Ты о маме? – осторожно спросила Джесси.

– Семейная жизнь, – помолчав несколько секунд, сказал Роджер, – не всегда такая, какой мы ее представляем до свадьбы. Ты уже взрослая, Джесси, и должна понимать, что страсть между мужчиной и женщиной со временем притупляется, переходит на другой уровень. Не она является основной составляющей семейного счастья. Главное – уважение и понимание между супругами.

– Да, папа, ты прав, – согласилась Джесси.

Именно этими словами она пыталась оправдать свой брак с Дэниелом. Что страсть? Страсть проходит, а уважение к человеку остается. Дэниел как раз тот человек, которого следует уважать.

– Я очень хочу, доченька, чтобы ты была счастлива, – продолжил Роджер. – Завтра ты станешь женой Дэниела Виллари. Я думаю, он сможет тебя сделать счастливой. Я уважаю Дэниела, уважаю его отца и деда. Стать миссис Виллари большая честь. Но…

Роджер закрыл лицо ладонями, посидел в молчании несколько минут. Джесси не произнесла ни слова, она ждала продолжения.

– Но, – выговорил он наконец, – я вижу, Джесси, с тобой что-то происходит.

– Папа, все нормально.

– Не перебивай меня, мне и так трудно говорить. Да, с тобой что-то происходит. Ты стала другая. Когда только началась подготовка к свадьбе, ты прямо на крыльях летала. Радовалась каждой купленной вещи, делилась своими идеями по организации торжества. Сейчас же ходишь как в воду опущенная. Стала раздражительная, замкнутая, словно тебя что-то мучает, грызет изнутри. И это твое исчезновение… Оно ведь как-то связано с твоим настроением? Да, Джесси?

Джесси вздохнула. Как бы она хотела поделиться с отцом своими печалями, рассказать о Питере, о том безумном счастье, что она испытала рядом с ним! Но она не могла этого сделать. Зачем загружать отца своими проблемами? Да уже и нет их, этих проблем. Сегодня она сказала «прощай» человеку, который занимал ее мысли в последние дни и воспоминания о котором заставляли сладостно петь каждую клеточку ее тела. Все закончилось, все разорвано. Завтра начнется ее новая жизнь.

– Это, как говорит Мадлен, всего лишь предсвадебный синдром. Все пройдет, папа, – уверенным, насколько ей это удалось, голосом сказала Джесси.

– Так ли это?

– Так, так… Я пойду отдыхать, завтра у меня трудный день.

– Конечно, прости, что задержал тебя, – виновато промолвил Роджер. – Спокойной ночи, девочка! Я очень хочу, чтобы ты была счастлива. Поэтому… Поэтому обдумай все хорошо, у тебя есть еще время. А я верю в тебя и знаю, что ты выберешь правильное решение. От этого решения зависит вся твоя дальнейшая жизнь.

Он обеспокоенно смотрел на свою взрослую дочь и не отвел взгляда, пока Джесси не вышла из кабинета.

«У тебя есть еще время», – сказал отец. Нет, у меня нет уже времени, подумала Джесси, закрыв за собой дверь. Она взглянула на старинные напольные часы, стоящие в холле. Почти одиннадцать часов. Осталось всего лишь полсуток, и она станет миссис Виллари.

«Стать миссис Виллари большая честь», – сказал отец. Да и Дэниел – отличный по всем параметрам супруг. Она будет уважать и понимать его. Ведь это самое главное в браке. У них будет прекрасный дом, который как раз доделают к их возвращению из Парижа, и Джесси в нем будет отличной хозяйкой. Станет принимать у себя таких же, как она, замужних дам. Они будут вести обстоятельные разговоры о семейной жизни, обсуждать новые покупки и планы путешествий. Потом, как положено, появятся маленькие Виллари, и Джесси, заботливая мать, будет растить их и лелеять, мечтая в будущем выдать их замуж или женить (это как повезет), подобрав для них подходящую партию. Два соединенные вместе состояния Виллари и Корнов станут еще больше, и Джессика Виллари, а значит, и ее будущие дети не будут знать никаких лишений. Все знакомые будут восхищаться их дружной семьей и завидовать их счастью.

А страсть? А страсть со временем притупляется. Да она и не главная составляющая семейной жизни.

Джесси помотала головой, отгоняя мелькавшие перед глазами картинки будущей семейной жизни, и, тяжело вздохнув, пошла к лестнице, ведущей на второй этаж.

Наступила последняя ночь, которую Джесси проведет в своей комнате. Завтра она станет миссис Виллари.