Текст книги "Преступный викинг"

– Чтобы защитить меня? – ужаснулся Селик.

Убби кивнул, полагая, что самобичевание Селика будет достаточным наказанием ему за неверие в женщину, которую он любил.

Убби был прав. Селик в отчаянии бился головой о деревянную стену сарая и стучал в нее кулаками. Как же он мог быть таким слепым? Как он Мог быть таким жестоким?

Потому что ты человек.

Селик выскочил из сарая, сел на коня и помчался в Йорвик. Ему необходимо было немедленно поговорить с Рейн.

В доме Гайды было темно и тихо. Все уже спали. Селик отмахнулся от стражника и без стука вошел внутрь. Хорошо ориентируясь в доме, он сразу направился наверх, в комнату для гостей.

Рейн уже лежала, но еще не спала. Мерцавшая свеча золотила милые черты, и Селик на мгновение замер у двери, успокаивая свое бешено стучавшее сердце.

Рейн резко встала, заметив его.

– Что ты тут делаешь, Селик? – холодно спросила она.

– Прости меня, – тихо сказал он, шагнув в комнату.

– Простить тебя? Я думала, ты приходил простить меня, – проговорила она, вставая и отходя к стене подальше от него.

– Я знаю – Он задыхался. – Я знаю, как Стивен мучил тебя, и никогда не прощу себя. Я должен был тебе верить.

– О, вот славно. Только этого не хватало. Твоя вина растет с каждым днем. Сделай мне одолжение, Селик, забудь. Стивен виноват передо мной. А я хочу забыть. – Ее плечи поникли, и взгляд стал тяжелым. – Позволь мне уйти.

– Нет, любимая. Никогда! Я нашел тебя и никуда тебя не отпущу.

С этими словами он оставил Рейн одну. Но сон не шел к ней всю ночь. Она обдумывала все, что он сказал ей сейчас и раньше. Представляла маленького Адама на корабле. И Селика, усыновляющего его. А как насчет Селика, дающего слово верности королю Ательстану?

По крайней мере, она сможет вернуться домой, зная, что совершила кое-какие добрые дела в прошлом, куда была послана Богом. В конце концов Рейн забылась тяжелым сном и проспала едва ли не до полудня.

Она вновь отправилась к Медным воротам, зная, что если хоть раз даст себе поблажку, то может никогда больше не набраться мужества. Однако случилось нечто непонятное. Она не могла найти Медных ворот. День за днем в течение нескольких недель она находила их без труда. Но внезапно все переменилось. Там, где стояло заброшенное здание, сейчас был восьмифутовый забор, вдоль которого прогуливались два вооруженных стражника.

Нет! Это не он. Неужели он?

Рейн подошла к одному из стражников.

– Мне надо пройти туда.

– Нет. Вход запрещен.

– Кто запретил?

– Хозяин.

Рейн скрестила на груди руки и внимательно посмотрела на дюжего стражника.

– И кто это?

– Господин Селик из Годваиншира.

– Годваин… Годваиншира? – Рейн запнулась.

– Да, это новое название владений моего господина за пределами Йорвика. Земля Друга Бога. Если ты хочешь войти, спроси у него разрешение.

– О, будь уверен, я так и сделаю.

Рейн проскакала две мили на Божьем Посланце, репетируя в уме словесную выволочку, которую она устроит заносчивому викингу. Измученная болезненными воспоминаниями, она не захотела даже взглянуть на коровник, в котором Селик впервые сказал ей о своей любви. Как он сладко ласкал ее тогда. Казалось, это было давным-давно.

Подъехав поближе, она обратила внимание на необычайное оживление в поместье. Несколько работников распахивали давно заброшенные поля. Другие перестраивали дом и ремонтировали сарай. Две коровы и несколько лошадей паслись за временной оградой. Ей даже показалось, что она слышит хрюканье свиней и кряканье уток.

Когда она спешилась, ее сразу же окружили дети, и даже Адам поднялся ради нее с земли. Он лежал, лениво вытянувшись, возле сарая, с соломинкой во рту, вероятно, опять «надзирая».

– Где Селик? – спросила она Адама.

Он показал на дом в любимом стиле викингов… на очень большой дом, который на диво быстро восстанавливали… По крайней мере, стены были уже наполовину готовы.

Селик в одних штанах и кожаных ботинках обрезал доски.

О Господи.

Он перестал работать, когда увидел ее, и отер пот со лба своей прекрасной сильной рукой.

О Господи.

Он улыбнулся.

О Господи.

Она заставила себя не смотреть на него.

– Какого черта ты делаешь?

– Строю тебе дом.

– Что?

Она с удивлением огляделась. Она имела в виду совсем не это.

– На месте Медных ворот. Вот о чем я говорю.

– А… Я решил прикупить земли. Думается, это хорошее вложение капитала. В будущем я смогу получать неплохую прибыль, – с нарочитым простодушием отвечал он. – Как ты думаешь?

– Я думаю, что ты сумасшедший. Я думаю, что у тебя разжижение мозгов. Я думаю, что ты нахал. Я думаю…

– На когда ты хочешь назначить свадьбу?

Не зная, что еще сказать, она завизжала и дернула себя за волосы.

– Как ты думаешь. Берни сможет нас обвенчать?

– Ты совсем лишился мозгов. Ты меня слышишь?

– Думаю, твои вопли можно услышать и в Йорвике, любимая.

– Не смей так называть меня. Никогда.

Он усмехнулся.

– Кстати, я говорил тебе, что король Ательстан задал мне странный вопрос перед тем, как я покинул Винчестер? Он хотел узнать, как найти точку «Г». Кажется, кто-то беседовал с Эльгивой и…

Она пошла прочь с жарко вспыхнувшим лицом и не слышала конец его высказывания, но звучало оно очень эмоционально.

На другой день Селик явился в больницу во всем великолепии. Он был совершенно неотразим в серой шерстяной тунике и черных узких гитанах. Глаза у него блестели так же ярко, как у двенадцати детей, стоявших позади него в новой одежде и новой обуви. Их лица сверкали чистотой… Даже у Адама зачесанные назад волосы были еще влажные. Ей стало интересно, как Селику удалось этого добиться. Даже у нее нередко возникали сложности с купанием детей.

– Я бросал их всех одного за другим в лошадиное корыто, – заметил он сухо в ответ на ее безмолвный вопрос.

– Чего ты хочешь, Селик? – спросила она, глядя на Берни и отца Теодрика, которые недовольно хмурились при виде всей компании.

– Тебя, – мрачно сказал он, и его глаза больше не сверкали озорством. – Только тебя.

На другой день пришел Убби.

– Прошу тебя, хозяйка, пойдем домой. Не то он всех нас сведет с ума своими причудами.

Рейн не нужно было спрашивать, кто это «он».

– Он закончил дом, законопатил щели в сарае, распахал два гектара земли, взял еще пять сирот, собирается…

– Еще пять сирот? – спросила Рейн.

– Да. Увидел их на улице и сказал, что не смог устоять. Теперь он думает построить дом для сирот.

– Он?

– Да. Собирается назвать его Домом Рейн. А я думаю уехать в Норвегию.

– Убби, ты не бросишь Селика.

Дом Рейн?

– Брошу. Он, как медведь, когда не работает. Не может даже постоять спокойно. Не сомневаюсь, он сразу же начинает думать о тебе и…

– Убби, тебя прислал Селик?

Он старательно отводил глаза.

– Скажи этому негодяю, что я не вернусь.

Он застонал и отправился, поникнув, обратно.

На четвертый день пришел Адам и долго ходил вокруг нее, что-то бормоча.

– Ты знаешь, что травишь его?

– Кого?

– Моего отца. Кого же еще?

Рейн замерла, потом поняла, что Адам имел в виду Селика.

– Он ест твои ужасные леденцы, даже когда давится ими. У него уже болел живот, но он говорит, если мужчина любит женщину, он должен с радостью есть все, что бы она ни приготовила.

Рейн не смогла удержать рвавшийся из груди смех.

– Адам, ты выдумываешь.

– Хочешь сказать, что я вру?

– Как сапожник.

На пятый день пришла Гайда и стала жаловаться на Тайру, которая все свое время проводит в поместье, помогая Селику с детьми.

– Боюсь, соседи начнут о ней болтать. Как она найдет себе мужа, если она столько времени остается наедине с Селиком? Ты можешь поговорить с ней?

Нет! Только этого не хватало!

Рейн не должна была бы ревновать к Тайре. Но она ревновала.

Она должна была бы хотеть, чтобы Селик нашел себе другую женщину и отпустил ее. Но она не хотела.

На шестой день появилась Элла и принесла прекрасную зеленую тунику с золотой вышивкой по краям и на рукавах.

– Это еще зачем? – спросила Рейн.

– Я выхожу замуж за Убби. Надень ее на мою свадьбу и будь моей подружкой.

– Ой, Элла! Как чудесно! А Убби мне ничего не сказал. Вот вонючка!

– Мы хотим устроить свадьбу, в поместье. Придешь?

– Конечно.

В день свадьбы Рейн явилась в поместье вместе с Гайдой и Тайрой. Тайра в своей синей шелковой тунике да на белой кобыле выглядела как настоящая кинозвезда, то ли Шарон Стоун, то ли Джулия Роберте. Рейн чувствовала себя скорее Бетти Мидлер.

В усадьбе царило праздничное настроение. Длинные, столы были уставлены разной вкусной едой. Вокруг ходили слуги, специально нанятые Селиком. Неподалеку сидел арфист и услаждал своей игрой собравшихся гостей, в которых Рейн признала соседей Гайды. Был даже отец Бернард, наверно, чтобы совершить обряд.

Временный алтарь был украшен сотнями весенних цветов. Гайда села на скамью неподалеку и стала плести венок для невесты.

– О чем ты думаешь?

Рейн обернулась и, увидев Селика, попятилась.

– Очень красиво, Селик. Не знаю, как тебе удалось все устроить за такое короткое время.

– Гайда с Эллой помогли.

Она кивнула, чувствуя себя неуютно под его напряженным взглядом. Он был одет в черную тунику с серебряным поясом, прекрасно оттенявшую его светлые волосы. На руках у него были серебряные браслеты.

Она облизнула губы, отчаянно желая отойти с ним в сторонку и коснуться шрама на его лице и слова «месть» на руке. Его глаза были прикованы к ее рту, и у Рейн подогнулись колени. Она вспыхнула.

– Рейн, я тебя люблю.

– Нет, – отрезала она, заставляя себя отвести от него взгляд.

Она окинула взором двор усадьбы, отмечая все улучшения – достроенный дом, новые пристройки и ограды. У него, должно быть, много денег, больше, чем она думала, если он столько сделал да еще так быстро.

– Не хочешь посмотреть свой дом?

Она застонала.

– Это не мой дом, Селик.

– Насколько я понял, Ательстан отдал тебе это владение. Так что дом твой, со мной или без меня.

Без тебя? Не хочу без тебя.

Рейн показалось, что она тонет, и она стала искать глазами какой-нибудь якорь. Любой якорь. Она лихорадочно оглядывала двор и вдруг замерла. Возможно ли? Эйрик и Тайкир разговаривают с Убби? Почему никто ей не сказал, что они приехали?

Она услышала приближающийся, топот копыт и обернулась. Стражники с золотым драконом дома Уэссекса сопровождали пышно одетую женщину. Эльгива! У Рейн зазвенело в голове от смущения.

Что-то было не так. Тайкир и Эйрик еще могли приехать на свадьбу Убби, но не Эльгива. И венок, который плела Гайда… Рейн никак не могла представить Эллу в таком легкомысленном уборе. Она обратила внимание на ткань, покрывавшую алтарь. И посмотрела на свою тунику. Та же ткань.

Тогда она гневно повернулась к Селику.

– Рейн, будь благоразумна, – предостерег он ее, видя, что она догадалась.

– Ты не должен был, Селик. Ты не должен был ничего затевать без моего согласия.

– Пойдем, я хочу показать тебе вон тот дом, – сказал он, крепко беря ее за руку и увлекая за собой, чтобы она сгоряча не устроила сцену.

Прямоугольное строение, много меньше, чем дом или сарай, стояло с краю. Селик втолкнул ее внутрь и закрыл дверь.

Рейн осмотрелась. Скамьи. Тюфяки на полу. В углу – высокий стол. На стенах – полки. Острый запах свежего дерева наполнял воздух.

– Селик, ты не можешь держать меня тут вечно. Позволь мне уйти.

– Позволю. Но сначала я хочу показать тебе новую… новое здание.

– Сиротский дом? Мне говорил Убби.

Селик удивился. Он прислонился к дверному косяку и, как ястреб, следил за каждым ее движением.

– Нет. Он слишком мал для сирот. Смотри же!

– Тогда что это? – озадаченно спросила она.

– Больница. Для тебя. – Он смотрел на нее с надеждой в глазах, почти по-детски ожидая одобрения. – Ты как-то сказала, что была бы рада открыть собственную маленькую больницу… Правда, я точно не знал, каким должен быть стол, но решил, что высоты до талии будет достаточно. А на полках можно держать лечебные травы… ну и все остальное…

– Ты спланировал мою свадьбу и мою больницу? Не спросив меня?

Она не могла ничего с собой поделать. Не могла остановить слезы.

– Тебе не нравится, – расстроено проговорил он. – А ладно, не самое лучшее – плакать из-за этого. Сейчас же успокойся. Я только хотел доставить тебе удовольствие.

– Больница чудесная. Это из-за тебя. Ты невозможен.

– Знаю, – сказал он, как человек, не чувствующий за собой никакой вины.

– Селик, ты не должен был делать это тайком.

– Ты же делала.

– Что ты имеешь в виду?

– Сначала ты меня похитила, когда решила, что так для меня лучше. Потом последовала за мной в Винчестер, когда решила, что так для меня лучше. Ты даже превозмогала боль, когда думала, что так для меня лучше.

Последние слова Селик произнес довольно-таки уныло, все еще не избавившись от чувства вины из-за страданий Рейн в Винчестере.

– Ты думаешь, это тебя извиняет? Ты вправду думаешь, что так для меня лучше?

– Да, – сказал он и, скрестив руки на груди, широко улыбнулся.

Рейн покачала головой.

– Ничего подобного в жизни не слышала, – сказала она, смеясь.

– Я тебя люблю, – нежно прошептал он.

Она закрыла глаза, стараясь выбросить из головы образ Селика, говорящего такие чудесные слова. Но не смогла. Тогда она сжала руки в кулаки и зажмурилась.

– Я тебя люблю, – повторил он.

У нее быстро-быстро забилось сердце, и в ушах зазвучало что-то вроде свадебного марша. Тогда она открыла глаза и взмолилась:

– Селик, даже если я все забуду, стоит случиться какой-нибудь несправедливости, и ты опять побежишь мстить. Такой уж ты человек.

Он улыбнулся и с облегчением вздохнул, словно выиграл важную битву.

– Странно, что ты так думаешь. – Он усадил ее за стол и положил перед ней тяжелый пергаментный свиток. – Вот.

Она посмотрела на пергамент с непонятными закорючками.

– Селик, я не умею читать на средневековом английском. Что это?

– Брачный контракт. – Он не обратил внимания на ее тяжелый вздох. – Я прочитаю тебе.

Она с изумлением смотрела на него, и шум у нее в голове усиливался.

– Конечно же, я обещаю любить тебя вечно.

– Конечно.

В голове шумело.

– И я подарю тебе дюжину детей.

– Дюжину? Здесь уже бегает дюжина детей.

– Нет, я имею в виду дюжину твоих детей.

Она насмешливо поглядела на него.

– Сомневаешься в моих способностях?

– Ни в коем случае, – рассмеялась она. – Я сомневаюсь в своих способностях. Ведь их еще надо вырастить.

Он легкомысленно махнул рукой.

– Я тебе помогу.

Рейн насмешливо хмыкнула.

– И еще я обещаю, что каждое утро ты будешь просыпаться с улыбкой на лице.

– Ты возмутителен.

– Знаю. Это одно из моих достоинств.

– Селик, ты умеешь заставить меня улыбаться, даже когда я в таком бешенстве, что готова плеваться.

Он сиял.

– Это другое мое чудесное достоинство. Могу я читать дальше? – спросил он, улыбаясь ей с таким нескрываемым обожанием, что Рейн почувствовала себя счастливой.

– Думаю, тебе понравится эта часть. В ней говорится, что ты можешь колоть меня иголками, если захочешь…

Она засмеялась.

– …И я обещаю не драться и не мстить без разрешения моей жены. Даже если речь будет идти о моих собственных возлюбленных жене и детях.

Рейн в ужасе прижала руку к груди. Она быстро шла ко дну, и Селик был единственным якорем спасения. Внезапно он помрачнел и встал на одно колено.

– Выйдешь за меня замуж, Рейн?

Музыка в ее голове превратилась в полнозвучный оркестр.

– Да, – сказала она, прижимаясь к нему и нежно его целуя.

Сначала Селик был не уверен, что правильно расслышал, и в недоумении уставился на нее. Когда же до него наконец дошло, он восторженно воскликнул:

– Спасибо, Господи!

Пожалуйста.

– О, дорогая, я так старался угодить тебе. Я, правда, хочу измениться, но думал, ты никогда не уступишь. Ведь тебе придется забыть о своем времени.

Можешь сказать это еще раз.

Ночью, после самой чудесной на свете свадьбы, Рейн лежала на своем новом ложе в своем новом доме со своим мужем. Она никогда не думала, что может быть так счастлива.

– Ты уверена, что не пожалеешь о своем времени, дорогая? Не будешь скучать по матери? – спросил Селик, приподнявшись на локте и внимательно вглядываясь в ее лицо.

– Поверь, мама поймет.

– А твоя больница? Когда-нибудь ты можешь пожалеть о том, что оставила в будущем.

Рейн покачала головой. Ее сердце переполнялось любовью к удивительному, красивому, неистовому мужчине, который стал ее мужем. О чем тут думать?

– Я могу делать добрые дела в больнице, которую ты для меня построил. Мы оба можем.

– А я боюсь, что ты когда-нибудь пожалеешь.

– Селик, я люблю тебя. Пока у меня есть ты, мне не о чем жалеть.

– Я тоже люблю тебя, дорогая, – прошептал он, прижимаясь губами к ее шее, потом опускаясь ниже, еще ниже.

Неожиданно он, хихикнув, поднял голову.

– Я забыл показать тебе мой свадебный подарок.

– Селик, ты уже построил дом и больницу. Думаю, этого более чем достаточно.

– Да… Но это другое… только наше. С тех пор как ты была столь милостива, что упомянула про точку «Г», я все хочу и никак не могу показать тебе любимую викингами точку «С».

Для большей убедительности он пощекотал ее в очень чувствительном месте.

– Я не верю, что есть такая точка.

– Ха! Горе тем, кто не верит! – воскликнул он, вспоминая потусторонний голос, исчезнувший, едва Рейн согласилась стать его женой.

Он со смехом наклонил голову.

– Особенность точки «С» в том, что ее можно найти только с помощью языка.

Рейн едва не задохнулась.

– Ох… Ох… Ты ее нашел. Она поверила.

А Бог смотрел с высоты и был доволен.

ЗАМЕТКИ АВТОРА

Музей викингов действительно есть в Йорке, как написано в этом романе. Он создан на месте археологических раскопок в районе Коппергейт (Медных ворот), где было найдено множество сокровищ, рассказывающих о времени викингов в Англии (800 – 1000 гг. н. э.) и проливающих новый свет на быт свирепых и гордых скандинавов.

Однако громадная картина с изображением битвы при Бруненбурге, покончившей с властью викингов в Англии, в центре которой мой герой Селик, чистой воды вымысел.

Или она все же есть?

Современные ученые только подошли к пониманию генетической памяти, а мое фамильное древо со стороны отца, если откровенно, через тридцать три поколения восходит к великому викингу Ролло (или Хрольфу Быстрому Коню).

Возможно, все, что я пишу об Англии времени викингов, только вымысел, плод буйного воображения, и основано на врожденной тяге к этим великолепным людям, которые являются биологической частью меня самой. С точки зрения логики так оно, конечно же, и есть.

С другой стороны, почему бы моей фантазии не быть чем-то большим?

Возможно, где-нибудь в разрушенном замке или забытом коридоре какого-нибудь музея висят подобные изображения викингов. Мне хотелось бы так думать.

Случались и более странные вещи.